Гарри Поттер и Козни Пожирателей Смерти (джен)

1 января 1994

Поместье Ноттов

Барти Крауч младший (мистер Январь для остальных членов его всем известного социального круга) проснулся и тут же встал с удобной кровати, стоящей в комнате для гостей в поместье Ноттов. Быстро приняв ванну и выполнив остальную утреннюю рутину, он забросил свои скромные пожитки в небольшую сумку. Однако мантию и маску Пожирателей смерти он брать не стал, ибо опасностью того, что его вещи будут обыскивать на таможне в ближайшем будущем нельзя было пренебречь. Достаточно было, что он выглядел, как ходячий мертвец (буквально). С другой стороны, он был уверен, что узнать его невозможно. Одевшись, Пожиратель смерти спустился в обеденный зал, где покалеченный эльф Нотта уже подал завтрак.

Когда он только приехал сюда, старый дурак попытался потихоньку подмять его под себя, заставив есть половинку грейпфрута каждое утро, но Барти быстро поставил его на место. Даже среди Пожирателей смерти мистер Январь был знаменит. И его хороший аппетит был наименее ужасной частью того, что делало его знаменитым. Мистер Нимрод же не привнёс в их организацию ничего, за исключением богатства и базовых навыков тёмного волшебника. Этого было достаточно, чтобы открыть ему дверь, но мистер Январь знал, кто был настоящим Пожирателем смерти, а кто позëром с тату. Нотт определённо относился к категории последних.

Но это не останавливало Нарциссу от бесконечного флирта со старым боровом. Им всë-таки действительно требовалась целая прорва денег, чтобы выполнить все планы хозяина. Каким-то краем сознания мистер Январь понимал, что он должен чувствовать ревность, ибо он помнил (в каком-то смысле), каково это — делить постель с мисс Направление и её очарованием вейлы. Он не думал, что мистер Нимрод уже имел удовольствие испытать это, но вероятность не была нулевой. Если уж на то пошло, Январь думал, что это будет последнее, что Нотт испытает — некоторые мужчины просто не способны были пережить такой стресс. Что до ревности, то он отринул эту эмоцию много лет назад. В то же время, когда он потерял веру в любовь и интерес к ней.

— Я бы хотел, чтобы ты осталась, Нарцисса, — сказал одурманенный волшебник объекту своих воздыханий. — Такое ощущение, что ты только что приехала!

— Знаю, мой дорогой, знаю, — промурлыкала она, — но у нашего Лорда есть задания для всех нас, и их надо выполнить. Задания для всех нас. Дорогой Барти и я отправимся за границу и пробудем там некоторое время. Ты же, мой сладкий, займëшься делами поближе к дому.

Она протянула руку и погладила его по щеке, заставив его тело содрогнуться.

— Что… что велит наш Лорд? — заплетающимся языком спросил Нотт.

Она отступила назад.

— Несмотря на все усилия наших доблестных авроров, никто до сих пор не знает, что случилось с отважными членами нашего круга, которых освободили из Азкабана. Среди них моя любимая сестра и зять с деверем. А также наш дорогой друг, мистер Немо.

Тут её лицо исказила гримаса презрения.

— И наконец… мой кузен Сириус, который никогда не был одним из нас. После всех этих лет он всё так же мешает мне получить контроль над домом Блэков, — она усмехнулась. — И после всех хлопот, которые он мне доставил, я просто отправила его в Азкабан! Невероятное безрассудство с моей стороны!

Она снова подошла ближе и сжала его руки между своими, чтобы его глаза не закатились от её близости.

— Пока нас не будет, мой дорогой, постарайся сделать то, что наши авроры, вероятно, сделать не в состоянии. Найди беглецов. И если ты преуспеешь, он щедро наградит тебя.

Она наклонилась ещё ближе и зашептала ему в ухо:

— А если ты окажешь мне услугу и убьëшь Сириуса Блэка, тогда я награжу тебя так, как наш Лорд никогда не сможет.

Она отступила назад и повернулась к Барти, надеясь, что Тибериус Нотт (а) запомнит её инструкции и (б) не упадёт в обморок от силы её очарования вейлы.

— Барти, моя куколка. Доедай свой тост. Наш портал до Албании уже ждёт нас.

* * *

2 января 1994

Хогвартс-Экспресс

Проходя мимо Майкла Праудфута, дежурящего в коридоре поезда, Гарри Поттер вежливо кивнул ему. Он почти окликнул молодого аврора по имени, но вовремя вспомнил, что он даже никогда не разговаривал с настоящим Праудфутом, а не теми людьми, которые выдавали себя за него множество раз. После сентябрьского инцидента в поезде, когда он и Джим почти подверглись поцелую дементора, Министерство решило, что будет разумнее оставить в поезде охрану. Поэтому Праудфут и трое других авроров ехали сегодня вместе с ними. Гарри не знал остальных трёх, но решил, что они способны сотворить патронуса, если требуется. Поэтому сегодня высасывающие души твари им не угрожали.

Что означало, что единственной заботой Гарри сейчас была загадка того, почему его близнец так странно себя с ним ведёт.

Гарри и Невилл встретились с Джимом и четой Уизли на платформе девять и три четверти. В этот раз они прошли барьер без приключений. Все Уизли (даже Рон!) сердечно поприветствовали Гарри, а вот Джим выглядел так, словно рядом с Гарри ему было некомфортно. Он не был враждебным… просто настороженным. Гарри понятия не имел, что могло взбрести в голову Джима за сутки, что они не виделись, чтобы тот так себя с ним вел. Поэтому юный слизеринец просто добавил эту странность в свой всё расширяющийся список дел, а также попросил Гермиону приглядеть за Джимом, на что она согласилась.

Примерно через час после отправления, Гарри решил посетить уборную. Однако уже возвращаясь назад, он заметил в коридоре нечто, чего тут никак нельзя было ожидать увидеть.

Рыбу.

Если точнее, лосося со сверкающей чешуей. И хотя такая встреча в поезде была бы странной при любых обстоятельствах, особенно странным было то, что рыба плавала в воздухе, выписывая в нём цифру восемь. Несмотря на всё свое самообладаение, Гарри подошёл ближе, чтобы поближе рассмотреть странный феномен. Уже находясь примерно в метре от рыбы, он, наконец, опомнился и, сильно тряхнув головой, вытащил палочку и начал искать того, кто сотворил такое отвлекающее заклинание. В этот момент дверь в ближайшее купе отъехала, и оттуда раздался хриплый голос:

— Тебе всего три недели понадобилось, чтобы стать таким слабовольным, что обычная рыба сбила тебя с толку на целых восемь секунд? — прорычал Грозный Глаз из купе. — Этими чарами авроры занимают магглов, пока прибирают следы нарушений Статута о секретности! Позорище! Если бы я был тёмным волшебником, я бы уже пять раз убил тебя! ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ!

Гарри вытаращил глаза от удивления, но тут же засомневался.

— ГОМЕНУМ РЕВЕЛИО, — сверкнула вспышка света, но в купе, кроме бывшего аврора, больше никого не оказалось. И не считая оборотного зелья или метаморфомагии, перед ним был Аластор Грюм.

Гарри поднял голову и внимательно посмотрел на мужчину.

— Сколько ступеней на лестнице, которая ведёт в ваш сундук? — спросил он.

— Пятнадцать, когда ты был там последний раз. Я регулярно меняю конфигурацию сундука. Почему я выгнал тебя с нашего последнего урока?

Гарри дëрнулся от стыда и отвёл глаза.

— Потому что я был невероятной сволочью, — наконец пробормотал он.

Грюм усмехнулся и жестом пригласил Гарри войти в купе.

— У меня такое чувство, что я должен рассыпаться в долгих и искренних извинениях, — продолжил Гарри, закрыв дверь и присаживаясь, — но я также чувствую, что вы прервёте меня через три секунды каким-нибудь саркастическим комментарием о том, что вам плевать на все эти телячьи нежности.

— Хорошо, — ответил Грюм, — я рад, что мы можем пропустить эту часть. Меня тошнит от сантиментов. Поэтому давай сразу к делу. Ты предал мое доверие. Ты сделал то, что я не хотел, чтобы ты делал, и ты об этом знал. И ты сделал это без разрешения. Ты нарушил мою приватности и увидел то, что я никому не позволял увидеть, за исключением назначенного ДМП мозгоправа, который дал клятву неразглашения.

— Сэр, я буду счастлив принести любую клятву…

— Поттер, заткнись и дай мне закончить, — раздражëнно рявкнул Грюм. — Так. Однако, несмотря на всё это, я также понял, что это я принёс с собой то воспоминание и оставил его без присмотра, пока ходил в сральник⁽¹⁾. Суть в том, Поттер, что я думал раз десять над тем, дать ли тебе увидеть то воспоминание или нет. А затем ты сам принял это решение. И хотя я признаю, что я был в ярости от того, что ты так поступил, после того, как я немного успокоился, я обдумал все факты. К тому моменту, я уже несколько месяцев готовил тебя к встрече с Волдемортом. И я показывал тебе те воспоминания как раз для того, чтобы у тебя было понимание, чего ждать, и знания о том, как выжить после встречи с Тёмным Ублюдком. Или, если этого сделать не удастся, хотя бы дать ему хороший бой. И часть моих уроков как раз была направлена на то, чтобы научить тебя мыслить нестандартно, искать варианты и использовать все возможности, что у тебя есть. Я злился на тебя за то, что ты посмотрел то воспоминание без разрешения. Но если бы ты не сделал этого, вполне возможно, что я был бы разочарован тем, что ты позволил чему-то настолько глупому, как уважение моей приватности, не дать тебе заиметь знания, которые однажды могут спасти тебе жизнь.

Гарри смотрел на учителя почти с открытым ртом. Грюм же откинулся назад.

— Теперь, когда я предварительно простил тебя, что ты узнал из тех воспоминаний?

Удивившись внезапному вопросу, Гарри несколько раз моргнул.

— Что Волдеморт — монстр, которого нужно прикончить?

Грюм гортанно хохотнул.

— Чёрт, мальчик. Я-то думал, что ты и без этих воспоминаний это понимаешь. Что ты узнал?

Гарри закрыл глаза и проиграл у себя в голове воспоминание Грюма о встрече с Тёмным Лордом. А затем, всего на секунду, он заменил девушку Грюма, его друга и оставшихся членов семьи на Невилла, Гермиону, Тео, Джима, Регулуса и всех остальных, кем он дорожил и о ком заботился. Представил их приклеенными к стене.

— Я узнал, что Волдеморт может сделать тебе кое-что гораздо хуже, чем просто убить, — тихо сказал он.

Грюм кивнул.

— Хорошо. Ты всё понял верно, — он сунул руку в карман и достал маленькую книгу.

— Это актуальная тренировочная программа авроров. Не попадись с ней. Гражданским хоть и не запрещено иметь её, но если тебя с ней увидят, то у людей возникнут вопросы, на которые мне не хочется отвечать. В частности, если посмотришь на страницу семьдесят четыре, ты найдешь последовательность чар и техник, которые подведут тебя к овладению дезиллюминационными чарами. Насколько я помню, тебе было это интересно. И пожалуйста, не делай ничего глупого, типа шатания по школе после отбоя или заглядывания в женские душевые.

Гарри рассмеялся.

— Не буду. Так это значит, что мы можем возобновить наши уроки? — с надеждой спросил он.

— Нет, — ответил Грюм, — Но это не потому, что я все еще злюсь на тебя. Скорее, потому, что я покину Хогсмид через пару дней. На самом деле, я уезжаю из Британии. Альбус… ну, ему нужно, чтобы я кое-что проверил. Я не могу рассказать тебе детали, но если общими словами, это связано с тем, что ты рассказал мне прошлым летом о нашем маленьком змеином друге. Надеюсь, когда я вернусь, я смогу тебе всё рассказать, но пока ты сам по себе.

Гарри кивнул на это загадочное объяснение. Двое волшебников проговорили ещё полчаса, прежде чем Гарри вернулся в купе к друзьям. Гарри и Грюм тепло пожали руки и пожелали друг другу удачи. В следующий раз они увидятся ещё не скоро.

* * *

Кабинет завхоза

Вечером того же дня…

— А-а-а-а! — сказал Джим Поттер, открывая рот, словно на приёме у целителя.

Ремус Люпин закатил глаза, но ничего не сказал. Склонившись над мальчиком с палочкой в руке, он аккуратно дотронулся ею до листа мандрагоры, приклеенного к нëбу Джима и, развеяв заклинание, аккуратно отлевитировал лист в заранее подготовленную банку, на которую он уже наложил чары консервации.

— Ну что ж, лист выглядит нормально, — сказал завхоз, рассмотрев его со всех сторон, — Я начну собирать другие ингредиенты для зелья. Ну, обычные ингредиенты. Процесс варки должен начаться во время новолуния, до которого еще две недели. А за это время ты предоставишь мне остальные ингредиенты. В основном, это биологический материал.

— Например? — спросил Джим.

— Прядь волос. Обрезок ногтя, — Ремус сделал паузу и поморщился, словно от смущения, — Некоторые… телесные жидкости.

— Типа слюны?

— …Типа. Мы поговорим об этом, когда придёт время, — мужчина положил банку с листом в ящик стола, который тут же запер. — После этого зелье должно вариться, по меньшей мере, месяц, прежде чем его можно будет пить… И, чтобы быть эффективным, его нужно выпить во время грозы. Поэтому нам придётся ждать подходящей погоды.

— И тогда я стану анимагом? — возбуждëнно спросил Джим.

Ремус улыбнулся.

— О нет, Джим. Боюсь, так просто это не будет. После того, как ты выпьешь зелье, пройдут недели, если не месяцы, прежде чем ты обретëшь свою форму. Хорошо то, что этот процесс будет проходить в твоих снах, которые наводнятся пугающими образами твоего животного я. Тебе стоит запастись бодроперцовым зельем, ибо ты, скорее всего, не сможешь спокойно спать, пока не найдëшь свою форму.

— … и это хорошо? — с сомнением спросил Джим.

Ремус пожал плечами.

— Лучше, чем если бы этот процесс проходил, когда ты бодрствуешь, и вокруг тебя другие люди. Твой отец однажды случайно отрастил себе небольшие рога, от которых два дня не мог избавиться. Нам удалось всех убедить, что это из-за неправильно сваренного зелья.

Он замолк и улыбнулся.

— Знаешь, если подумать, удивительно сколько вещей нам удавалось списывать на неправильно сваренные зелья. Думаю, все считали, что Мародëры были худшими зельеварами в истории Хогвартса. Но я отвлёкся. Техника, которую мы используем, исключает шанс неконтролируемых физических изменений, однако могут быть побочные эффекты по части разума.

— Например? — встревоженно спросил Джим. — Мы пока не обсуждали побочные эффекты.

— О, ничего серьезного. Если твоя анимагическая форма — хищник, ты захочешь есть больше мяса. Если рептилия, то тебе будет комфортнее в прохладной обстановке. Но, если предположить, я бы сказал, что твоя форма — какая-нибудь птица или типа того. Я видел, как ты летаешь на метле, и буду очень удивлён, если твоё животное не связано с небом.

— Но что, если у меня нет анимагической формы? — тихо спросил Джим. — Не у всех же она есть, верно?

— Это интересный вопрос, на который никто так пока и не дал ответ. Британские волшебники считают, что потенциал к становлению анимагом передаётся по наследству. Очень немногие обладают этим даром, который передаётся от предков. А я считаю, что от наследственности зависит лëгкость, с которой люди могут стать анимагами. Поскольку твой отец — анимаг, для тебя стать анимагом должно быть проще, чем для него. На самом деле, если среди твоих предков достаточно анимагов, ты можешь сам обрести свою форму без всяких дополнительных действий, когда достигнешь пубертата. Разумеется, в таком случае, тебе, скорее всего, придётся просто принять одну из форм твоих предков, вместо того, чтобы обрести свою собственную. Если не олень, то кто-нибудь из этой же братии.

— Братии?

— Я имею в виду копытных животных. Но в любом случае, преподаватели анимагии в Уагаду утверждают, что все волшебники обладают потенциалом стать анимагами. К сожалению, большинство людей, которые пытаются, терпят неудачу, потому что подсознательно отвергают свою форму. Им просто не нравится то, что их форма говорит об их характере, поэтому они её отвергают.

— Что ты имеешь ввиду?

— Например, множество людей бросают, когда понимают, что их духовный зверь — какое-нибудь маленькое лесное животное, а не могучий хищник, которого они представляли. Или ещё хуже — насекомое или слизень. Или, например, это обычное дело, что люди, которые живут вдали от океана, узнают, что их форма — морская рыба. Это делает их форму практически бесполезной.

Ремус улыбнулся воспоминаниям.

— Насколько я помню, Питер был очень расстроен, узнав, что его животное — крыса, хотя, со временем, он понял преимущества этой формы. Например, он был достаточно маленьким, чтобы протискиваться через трещины в стенах, что означало, что он мог использовать свою форму в замке относительно свободно. Уж точно свободнее, чем огромный олень или гигантская чёрная собака.

Джим кивнул, внутренне содрогнувшись от страха, что он может делать всю эту работу только для того, чтобы по желанию уметь превращаться в слизня.

— Кстати, надеюсь, это не проблема, но дядя Пит знает, что мы пытаемся сделать. Он, эм, учуял запах мандрагоры, когда был у нас на Рождество. Но он сказал, что не станет говорить папе, если… ну, он, типа, хочет встретиться с моим преподавателем, чтобы убедиться, что ты знаешь, что делаешь.

Ремус на это рассмеялся.

— Уверен Малахи Стерджен не будет возражать встретиться с твоим крёстным отцом, если тот будет держать язык за зубами. И, в зависимости от того, как пройдет встреча, возможно, и Ремус Люпин не будет возражать против воссоединения со старым другом. И кстати о воссоединении. Я не знаю, говорил ли тебе Гарри, но он решил снова походить на наши занятия по Ву-Кси-До!

— … отлично! — воскликнул Джим, старательно пытаясь изобразить энтузиазм.

* * *

5 января 1994

Общая гостиная Гриффиндора

Гермиона Грейнджер вошла в гостиную в отличном настроении. Сегодня прошёл первый урок Древних Рун. Но вместо обычного класса, сегодня они проводили занятие в Большом Зале, ибо это было единственное место в замке, где можно было летать на метле. С начала учебного года почти половина их группы решила бросить Древние Руны, и, похоже, ещё несколько человек были на грани. Скорее всего, это те, кто зачаровал свою метлу неправильно и сегодня оказался на каменном полу. Одной из них была Дафна Гринграсс, и, к своему стыду, Гермиона получила несказанное удовольствие, наблюдая, как из носа слизеринки хлещет кровь (которая была быстро остановлена профессором Бабблинг).

Может со стороны Гермионы обижаться на чистокровку за то, что произошло столько времени назад, и было мелочным, но юная гриффиндорка никогда не считала себя идеальной.

С другой стороны, Гермиона могла позволить себе немного зазнаться, ибо профессор Бабблинг посчитала её метлу лучшей из всех, наградив её двадцатью очками. Лёгкое чувство вины из-за того, что у неё было преимущество, быстро пропало, когда она увидела какими взглядами её прожгли Гринграсс, Падма Патил и несколько других чистокровок, которым не понравилось то, как хорошо она выполнила свою работу.

«Хотя надо отдать им должное, — подумала про себя Гермиона. — Никто из них не назвал меня грязнокровкой. Или, по крайней мере, в лицо не назвал».

Гарри и Блейз же, в свою очередь, ни разу не расстроились от её успеха. Они больше были удивлены, что она, наконец-то, научилась летать на метле.

— Ну, разумеется, я приложила к этому усилия, — беззаботно сказала Гермиона, — тут вообще-то очки факультета на кону были!

Блейз на это только рассмеялся, а Гарри выгнул бровь и тихо пробормотал слово «странности», прежде чем сменить тему.

Но Гермиона Грейнджер не была бы собой, если бы позволила себе почивать на лаврах. Поэтому, как только она зашла в гостиную, она немедленно направилась к тому, кого искала.

— Фред? — позвала она. — У тебя есть минутка? Я бы хотела тебя кое о чём попросить.

Старший из близнецов Уизли сидел за чем-то, что выглядело, как домашняя работа по зельям. Он сидел за столом один, разложив перед собой три разные книги для ссылок и выглядел так, словно собирался стать лучшим студентом Хогвартса. Разумеется, никто и никогда не видел его таким. Несколько из его однокашников уже начали волноваться, что он сломался и ищет рецепт взрывчатки.

— О чем попросить, Миона? Я сейчас немного занят.

Она посмотрела на книги, лежащие перед ним.

— Хм. Знаешь, вообще-то я думаю, что мы можем помочь друг другу.

Она села напротив него и сотворила чары Муффлиато.

— Я не могла не заметить, что ты заинтересовался зельями. Полагаю, это связано с тем пари, которое ты заключил со своим братом?

Фред нахмурился.

— Типа того. Это мой лучший предмет, но я думаю, мне ещё есть куда расти. А что?

Вместо ответа ведьма потянулась за сумкой и достала оттуда несколько книг, которые она разложила на столе. Из каждой торчало по четыре-пять закладок.

— Это подшивки выпусков «Еженедельника Зельевара». А каждая из этих закладок отмечает статью, опубликованную человеком по имени П. Принц.

— Я должен знать это имя? — немного заинтригованно спросил Фред.

— Скорее нет, но я знаю, что П. Принц — это псевдоним одного из профессоров Хогвартса. Того самого, кто преподает твой лучший предмет. И все эти статьи содержат советы и приëмы, как улучшить качество зелий.

Он удивлëнно вскинул бровь.

— И ты думаешь, это может помочь мне в классе? Но я беспокоюсь о СОВах. Не он же составляет вопросы на экзамен.

— Нет, но профессор Снейп получил «Превосходно» на своих СОВах по зельям. А потом «Превосходно» на ЖАБА. А потом защитил мастерство по зельям же до того, как ему исполнилось двадцать. Очевидно, что мужик знает, что делает.

Фред кивнул.

— И что ты хочешь в обмен на эту инсайдерскую информацию?

Гермиона сделала глубокий вдох.

— Кое-что для нашего проекта по Древним Рунам. У меня, Энтони Голдштейна и Су Ли есть проект, который мы будем разрабатывать до конца года, и он потрясающий. Но нам нужны люди, готовые испытать его. И после той ситуации, когда Колин отрастил перья, я знаю, что у тебя есть штат подопытных свинок. Я хочу, чтобы ты нанял несколько для нашего проекта.

— Что за проект? Я не хочу, чтобы кто-то пострадал.

— Правда?! — с искренним удивлением спросила она.

Гермиона раньше не верила, что близнецы когда-либо в прошлом беспокоились о безопасности своей продукции. Она покачала головой.

— Не волнуйся. Наш проект полностью безопасен. Они просто, — она деликатно кашлянула, — будут оглушаться. Много раз. И регулярно.

Фред на это вытаращил глаза, но затем усмехнулся и потянулся за одной из книг, принесëнных Гермионой. Они с Джорджем ставили опыты и похуже.

* * *

14 января 1994

Класс зелий

Северус Снейп крайне осторожно обходил класс, ибо паранойя его была на взлёте. Сегодня был урок у пятикурсников. Сдвоенные зелья. Гриффиндор и Пуффендуй. И этого-то было достаточно, но когда он вошёл в класс, он заметил нечто, что заставило колокольчики тревоги в его голове забить набатом — террористы Уизли сидели по разным углам. Террорист один теперь сидел с Ли Джорданом, а террорист два (которого Минерва по какой-то, скорее всего, невероятно дурацкой причине выбрала префектом) сидел с одной из гриффиндорских охотниц. Джонсон, кажется, хотя Снейп так и не удосужился запомнить, кто из них есть кто.

Уверенный, что террористы что-нибудь выкинут, Снейп расхаживал по комнате, отчаянно пытаясь держать их обоих в поле зрения. Пятикурсники сегодня варили умиротворяющую настойку, и, если события продолжат развиваться тем же курсом, ему, возможно, придется самому употребить одну сразу после урока. Ближе к концу занятия, расхаживая по классу, профессор услышал приглушенный гундеж от одной из пар, и как гриф направился к ним.

— Есть проблемы, мистер Джордан? Мистер… Уизли? — голос Снейпа осëкся, увидев их зелье, которое было идеально оранжевого оттенка. Такого оттенка зелья у студентов он не видел уже много лет.

— Нет, сэр, — заикаясь пролепетал Джордан. — Мы, эм, просто у нас разногласия по следующему шагу.

— Ясно, мистер Джордан, — ответил Снейп, не отрывая глаз от котла. Краем глаза он заметил, как террорист один, не отвлекаясь на него, убавил горелку на четверть, что было идеально. — И каков же следующий шаг?

— Эм, как только зелье станет оранжевым, мы должны добавить измельчëнные иглы дикобраза, — снова заикнувшись, сказал Джордан.

— И вы не согласны, мистер Уизли?

Террорист один нервно сглотнул, прежде чем, призвав всю свою гриффиндорскую храбрость, ответить.

— Инструкции действительно говорят, чтобы мы добавили измельчëнные иглы… сэр. А затем, когда зелье станет белым, убавили огонь и добавили семь капель экстракта морозника. Но… — он немного осекся.

— Ну же, мистер Уизли.

— Я думаю, что лучше будет смешать две капли морозника с измельченным иглами и сделать пасту, а затем вмешать её в зелье. И после этого добавить оставшиеся пять капель экстракта.

— Вы думаете, мистер Уизли? И чего вы думаете этим добиться?

— Ну, это добавит зелью густоты, а также распределит морозник более равномерно по всему зелью. Это позволит вам быстрее довести его до кипения перед разливом на бутылки.

Снейп выгнул бровь.

— И где вы почерпнули эту идею?

Фред кашлянул.

— Из статьи, которую вы написали об умиротворяющей настойке, когда работали над получением мастерства, профессор. Я нашел её в старых подшивках «Еженедельника Зельевара».

Снейп смотрел на парня почти шесть секунд, пока на лбу Фреда на появилась капля пота.

— Продолжайте, — наконец, сказал он.

Пять минут спустя студенты разлили свои зелья по флаконам для оценки. Фред поставил их с Ли флакон на стол. Снейп взял его и проверил цвет. А затем, откупорив, понюхал зелье, после чего поднял глаза на Фреда. Рот мужчины открылся, закрылся, а затем открылся снова, словно он не мог заставить себя говорить.

— … пять очков Гриффиндору, — едва слышно прошептал он.

Фред радостно улыбнулся и, поблагодарив Снейпа, отправился восвояси. Джордж, который был достаточно близко, чтобы услышать, что его брата наградили очками, обжëг близнеца ненавидящим взглядом. Фред же наградил Джорджа взглядом злобного торжества.

Когда студенты вышли, Снейп снова взял флакон с идеально сваренным зельем и в замешательстве на него посмотрел.

«И когда это мир успел сойти с ума?»

* * *

20 января 1994

Туалет Плаксы Миртл

09:00

— Так, мы здесь, — сказала раздражëнная Джинни Уизли, стоящая рядом с такой же раздражëнной Эми Уилкес и мечтающей на ходу Луной Лавгуд. — Что, во имя Мерлина, мы делаем в этом несчастном проклятом туалете. И я сразу говорю, что я не полезу обратно в Тайную Комнату.

Джинни и Эми были не в духе из-за раннего подъëма. Сегодня было воскресенье, а вчера была большая вечеринка — Слизерин праздновал победу над Когтевраном. 260-30. Джинни поймала снитч после того как «эта чистокровная корова Чжоу Чанг» врезалась в землю, поддавшись на идеально исполненный финт Вронского.

Гарри рассмеялся.

— Нет, нет. Никаких Тайных Комнат. Нам просто нужно было уединëнное место для, ну давай скажем так, эксперимента.

— Эксперимента? — с сомнением переспросила Эми. — В туалете?

— Ну, приватности тут в избытке, — попытался объяснить Тео Нотт. — Никто не станет использовать этот туалет как раз потому, что тут живет призрак. Добавить чары отвода глаз и хорошие запирающие чары, и мы можем заниматься тут чем угодно. И никто не узнает.

— За исключением призрака, — добавил Блейз, — но она не в счёт.

— НУ КОНЕЧНО! — взвизгнула Плакса Миртл внутри одной из кабинок. — ГОВОРИТЕ ОБО МНЕ, КАК БУДТО Я СОВСЕМ НЕ ВАЖНА!

— Не важна! — заорал в ответ Блейз. — Как раз это и означает «она не в счëт»!

За его криком последовал жалобный вой девочки призрака.

— УА-А-А-А! ТЫ ТАКОЙ ЖЕ ПЛОХОЙ КАК И ДРУГИЕ! ВТОРГАЕШЬСЯ В МОЙ ТУАЛЕТ! НИКАКОГО УВАЖЕНИЯ! ПОПРАЛ МОИ ПРАВА СВОБОДНОГО ПРИЗРАКА! — голова Миртл показалась из двери одной из кабинок, и она обожгла Блейза ненавидящим взглядом. — ТЫ… ТЫ… ТЫ ЛИВИНГИСТ!⁽²⁾

Выкрикнув это оскорбление, она исчезла, и тут же раздался громкий всплеск — Миртл отправилась путешествовать по канализаци Хогвартса.

— Что, черт возьми, такое ливингист? — подняв бровь, спросил Тео.

— Это тот, кто плохо относится к мертвым, — как бы невзначай бросила Луна.

Ребята с удивлением на неё уставились.

— Ну, серьëзно, призрак так назвала Блейза после того, как он нагрубил ей. Что ещё это может быть?

— Ладно, хватит об этом, — наконец сказал Гарри, — Давайте к нашему эксперименту. Я попросил вас прийти сюда, потому что эксперимент касается некоего Тома Марволо Реддла.

Джинни и Эми на это дëрнулись.

— Да, это связано с прошлогодним проклятым дневником. И раз уж вы обе уже знаете немного об этом, а также вы те, кому я доверяю, я подумал, что вы подойдëте для этого дела.

— Я ничего не знаю о Томе Марволо Реддле, — вмешалась Луна. — Кроме того, что табличку с его наградой за заслуги перед школой убрали из зала наград в прошлом году. Но я рада узнать, что ты мне доверяешь. И ещё, кто-нибудь чувствует запах табаско?

Последний вопрос Гарри проигнорировал.

— Я доверяю тебе, Луна… по крайней мере по стандартам Слизерина. Но, что важнее, вы трое всегда ходите вместе, поэтому я решил, что если мы тебя не возьмем, то ты начнешь выяснять, почему две твоих ближайших подруги периодически пропадают в заброшенном туалете.

— Почему тогда с нами нет Астории? — спросила Джинни.

— Я тебя умоляю, — фыркнула Эми. — Барсука из Слизерина? Она добрая душа, но ты знаешь, что секреты хранить она не умеет!

— А этот эксперимент как раз о секретах, — авторитетным голосом сказал Гарри, напомнив Луне о Златопусте Локонсе, когда тот обращался к своим исследовательским группам. — Видите ли, дневник, среди всего прочего, служил искусственным хранителем тайны для модифицированного фиделиуса. Джим и я знаем секрет. На самом деле, после того, как дневник был уничтожен, мы оба стали хранителями тайны. Но директор попросил меня исследовать ограничения этого модифицированного фиделиуса, поэтому мы и здесь.

Гарри махнул рукой на Тео и Блейза.

— Теперь, я, как хранитель тайны, рассказал секрет этим двум дурачкам, — оба парня весело махнули, — Если я расскажу этот секрет одной из вас, вы будете его знать. Я имею в виду, действительно знать его. Но, если кто-либо из них расскажет вам этот секрет, вы не сможете удержать эту информацию в голове. Поэтому мы поступим следующим образом: Блейз и Тео будут говорить вам факты, которые связаны с секретом, но частью его не являются. А затем мы посмотрим, что из этого вы запомните.

— Факты? — с сомнением спросила Джинни. — Что за факты?

— Ну, для начала, — начал Блейз с усмешкой, — Том Марволо Реддл был сыном маггла и сквиба, и вырос в маггловском мире. Когда он поступил в Хогвартс, он считался магглорожденным.

— И верите вы или нет, — продолжил Тео, — то же верно и для Сами-Знаете-Кого!

Трое девочек ахнули.

— Сами-Знаете-Кто был магглорожденным?! — воскликнула Эми.

— Сами-Знаете-Кто учился в Хогвартсе?! — воскликнула Джинни.

— Второе имя Сами-Знаете-Кого — Марволо?! — воскликнула Луна.

Две другие девочки с улыбкой на неё посмотрели, а Гарри вытаращил глаза.

— Это ты вынесла из этой информации? — с сомнением спросила Эми.

Луна пожала плечами.

— Марволо — необычное имя. Настолько, что странно, что оно есть ещё у кого-то, кроме Сами-Знаете-Кого. Не говоря уже о Томе Реддле, который создал дневник, который Волдеморт позже превратил в тёмный артефакт. Бьюсь об заклад, что у них общий предок или типа того.

— Да, типа того, — пробормотал Тео.

— Я должен признать, — сказал Гарри, — я очень удивлён, что ты смогла запомнить второе имя Сами-Знаете-Кого, Луна.

— У Сами-Знаете-Кого есть второе имя? — возбуждëнно спросила она.

Две другие девочки также разинули на это рты.

— Чёрт, это так странно, — рассмеялся Блейз.

— Да, в этом вся соль эксперимента, — сказал Гарри, — узнать, что вы можете узнать об объекте Фиделиуса без того, чтобы разрушить его. Вероятно, здесь есть некоторое пространство по именам, но не очень большое. Что ещё вы трое запомнили о связи между Томом Реддлом младшим и Сами-Знаете-Кем?

— Знаешь, ты можешь называть его Волдеморт, — недовольно сказала Джинни, — Никто из нас не будет взвизгивать и падать в обморок. И я помню, что он полукровка или, возможно, магглорожденный. Он был сыном сквиба и маггла и он, в итоге, учился в Хогвартсе. То же справедливо и для Реддла.

Эми и Луна согласно кивнули.

— Имена в пролёте, но статус крови — нормально? — удивлëнно спросил Блейз.

Гарри пожал плечами.

— Назначение Фиделиуса — скрыть истинную личность Волдеморта. Думаю, магия считает статус крови, как формальный признак, указывающий на личность.

— Раз уж мы начали, — вмешалась Эми. — Я думаю это большое открытие, что Темный… что Волдеморт — магглорожденный. И он натравил чистокровных на других магглорожденных. Почему это не известно общественности? Думаю, мой дядя Грегори бы отвернулся от Волдеморта, если бы узнал правду.

— Слишком рискованно для других магглорожденных, — ответил Тео. — Если правда станет известна всем, то свободные Пожиратели смерти из числа чистокровных, которые говорят, что служили ему под империусом, разгонят движение против магглорожденных до максимума.

— Поэтому нам нужно, чтобы об этих экспериментах никто не знал. И последнее… мы… хотим… — голос Гарри осëкся и громко принюхался.

— Что такое? — спросил Тео.

— Мой мозг только что обманул мой нос, — ответил Гарри, осматривая комнату и разгоняя свою пассивную легилименцию. — Я тоже теперь чую табаско.

— Может, кто-то ест тако на обед, — усмехнувшись, предположил Блейз.

— Это Хогвартс. У нас не подают тако, — ответила Джинни.

— А жаль, — пробормотал Гарри, продолжая сканировать комнату, — я их очень любил в начальной школе.

— Что такое тако? — спросила Эми.

— Трудно объяснить, не вдаваясь в подробности кухни туземцев Нового света, — весело сказал Блейз, — думай об этом, как о говяжьем фарше, который полностью пошёл не по плану. Или полностью по плану. Зависит от точки зрения.

— Гарри, — подала голос Луна, игнорируя дискуссию о кулинарии, — как думаешь, может запах связан с тем, что находится под чарами отвода глаз?

Гарри покачал головой.

— Я их не ставил пока.

— Нет, я про те, что тут уже были, когда мы пришли.

Все уставились на гриффиндорку.

— В этой комнате есть… чары отвода глаз? — медленно спросил Гарри. — И ты можешь видеть через них?

— Конечно нет, глупый, — рассмеялась Луна, — но я могу видеть, как твои нарглы начинают летать против часовой стрелки, когда ты оказываешься рядом с чарами. И я знаю, что это значит. Они где-то вот там.

Она указала на кабинки с левой стороны комнаты. Парни шагнули вперёд, отрезая девочек от зоны (заставив Эми и Джинни закатить глаза на их рыцарство), и в один голос сотворили Фините. Тут же одна из дверей слегка засветилась. И одновременно с этим все начали слышать тихое бульканье, а их ноздрей достиг запах, который они сначала приняли за табаско. Однако это был запах зелья, которое все они не раз пробовали. Гарри шагнул к двери и осторожно открыл её. Внутри кто-то установил маленький котел и горелку. В котле булькало жидкое зелье красного цвета, а рядом лежала книга зелий за пятый курс, открытая на странице, посвящённой варке бодроперцового зелья.

— Кто станет делать контрабандное бодроперцовое зелье в девчачьем туалете? — удивлëнно спросил Блейз.

И именно в этот момент в комнату ворвалась взъерошенная и донельзя уставшая Гермиона Грейнджер, которая тут же встала как вкопанная, увидев, как шесть её ближайших друзей стоят вокруг одного из её «побочных проектов».

— Ух ты, — нервно сказала она, — вам что, всем приспичило, а?!

Никто не засмеялся.

* * *

27 января 1994

Хогвартс

16:00

— Бритые гусеницы! — гаркнул Руфус Скримджер с таким достоинством, с каким только мог, учитывая абсурдность пароля, который ему пришлось произнести.

В ответ на конфетный пароль горгулья перед входом в кабинет директора прыгнула в сторону, и профессор ЗОТИ начал подниматься по лестнице. Гарри Поттер последовал за ним. Мальчик провёл недели, готовясь к этому разговору, включая множество часов, проведённых со Снейпом и Скримджером. Фокус его обучения был на том, чтобы улучшить его окклюменцию, чтобы он мог создать настоящую вторую личность, которая смогла бы противостоять базовой легилименции. Это была простая манипуляция — в основном, это была точная копия настоящей личности Гарри, за исключением того, что эта его версия ничего не знала о побеге из Азкабана, крестражах (кроме того, что Руфус и Альбус рассказывали ему) и, прежде всего, ничего о невиновности Сириуса Блэка.

Но несмотря на то, что личность была простой, такой прием окклюменции всё равно считался присущим адептам минимум пятого уровня, а Гарри едва достиг четвёртого. И всё же эта личность должна была прожить всего полчаса и выстоять против обычной пассивной легилименции. К сожалению, Альбус Дамблдор был очень хорош в пассивной легилименции.

Услышав из-за двери голос директора, Руфус открыл дверь и вошёл в кабинет. Несущий толстую пачку бумаг — стенограмму суда над Сириусом Блэком — Гарри немного робко последовал за ним.

— Руфус, Гарри, добрый день, — приветливо сказал директор. — Должен признать, меня удивила твоя просьба о встрече, Руфус. Особенно из-за того, что просьба была направлена от имени студента, который хотел бы поговорить со мной о школьном проекте. Не припомню, чтобы ты до этого демонстрировал такую заботу о других студентах. И я не помню, когда хоть кто-то из преподавательского состава просил меня о такой встрече.

Дамблдор улыбнулся.

— С другой стороны, это позволяет мне отвлечься от бесконечной бумажной работы, поэтому я рад служить, — он посмотрел на Гарри, который стоял рядом со Скримджером. — Ну, Гарри, что я могу для тебя сделать?

— Ну, сэр, — немного нервно начал Гарри, — профессор Скримджер задал нам написать и представить отчёт о каком-либо случае последней волшебной войны, а конкретно — по теме Пожирателей смерти. Я выбрал написать о суде над Сириусом Блэком.

Дамблдор поднял брови, а Гарри внезапно почувствовал смущение.

— Он был лучшим другом моего отца, и его предательство ужасно отразилось на моей семье и… ну…

— А также запустило последовательность событий, в результате которой ты оказался у Дурслей, — мягко закончил за него Дамблдор. — Я понимаю, почему эта тема для тебя важна. Как я могу помочь?

— Ну, профессор Скримджер помог мне достать копию стенограммы, но я заметил, что никто из судей даже не потрудился спросить его, почему он предал мою семью. Вы участвовали в том деле?

— Нет, я был в тайной коллегии — так мы называли волшебников и ведьм, которым достаточно доверяли, чтобы доверить им проводить секретные суды — но я никак не участвовал в суде над Блэком и не играл никакой роли в нем. Джеймс и Лили в частном порядке сообщили мне, что он был их хранителем тайны и предал их, но я понятия не имел об истинной глубине его преступлений, пока в газетах не появились выжимки из суда над ним.

Гарри моргнул.

— Но вы же были верховным чародеем! Неужели вы вообще ничего не знали о таком важном деле?

— Ну, Гарри, во-первых, в восемьдесят первом я не был верховным чародеем. Эдит Макмиллан занимала эту позицию во время суда над Блэком. Я занял её место только через пару лет. И во-вторых… скажи мне, Гарри, ты знаешь, что на самом деле делает верховный чародей?

— Эм, проводит заседания Визенгамота?

— Только в самом широком смысле. Эта позиция очень похожа на позицию председателя маггловской палаты общин⁽³⁾. В основном, я называю тех, кто хочет высказаться, управляю прениями и стучу молотком в начале и конце каждой сессии. На этом, собственно, и всё. Даже те немногие полномочия, что у меня есть, подлежат немедленному пересмотру в случае возражения со стороны любого из членов Визенгамота. А мои парламентские полномочия могут быть отменены простым большинством голосов. У меня нет даже собственного голоса, чтобы разрешить ничью. Кроме того, согласившись на эту должность, я принёс клятву выполнять обязанности верховного чародея добросовестно и честно. Когда я действую, как верховный чародей, я буквально не способен продемонстрировать предвзятость по отношению к какой-либо фракции, даже если я категорически возражаю против предлагаемого курса действий, который набрал большинство голосов. И что ещё хуже, даже когда такое решение принимается по предложению лорда, который, скорее всего, раньше был Пожирателем смерти. Иногда это очень расстраивает.

Руфус усмехнулся.

— А ещё это трата потенциала. Если бы ты уступил позицию верховного чародея и занял бы место, которое тебе полагается, как держателю ордена Мерлина, ты бы тут же стал во главе самой сильной фракции в правительстве. И мы оба знаем, что ты трижды отказывался от поста министра. И каждый раз должность отходила ко всё менее компетентным людям.

Дамблдор на это поморщился.

— Нет, Руфус. Я не стану получать власть таким способом. А полноценное место в правительстве потребует от меня ухода с поста директора, а я слишком люблю свою работу здесь, чтобы жертвовать ею в угоду амбициям. И, что важнее, я давно усвоил урок, что мне стоит держаться подальше от бразд правления.

— Даже если речь идет о Высшем Благе? — хитро спросил Руфус.

Глаза директор блеснули.

— Особенно если речь идет о высшем благе.

Гарри переводил взгляд с директора на профессора в недоумении, пытаясь разгадать, что кроется за этими пикировками.

— Эм, я вот о чём хотел спросить. Если вы ничего не знаете о самом суде, я подумал, что, быть может, вы сможете связать меня с тремя судьями, которые вели процесс, при условии, что они всё ещё живы.

Дамблдор покачал головой.

— Личности членов тайной коллегии магически запечатаны. Это часть законов о Пожирателях смерти, Гарри, и они охраняются могущественной магией. Я не могу просто раскрыть эту тайну студенту для школьного проекта. Даже если бы я хотел.

— Нет, сэр, но, как верховный чародей, я думаю, вы можете раскрыть идентификационные сигилы на стенограмме себе. А затем, если вы согласны, вы сможете отправить им письма, с вопросом, не согласятся ли они раскрыть себя, как вы когда-то. А если нет, то не согласятся ли они коммуницировать со мной анонимно через посредника, коим станете вы.

Дамблдор несколько мгновений обдумывал слова мальчика, а затем протянул руку. Стенограммы вылетела из рук Гарри и приземлилась на стол перед директором. Надев очки, Дамблдор коснулся палочкой сигилов на первой странице. Гарри уже знал, что эти знаки идентифицируют судей, а четвертый — знак клерка, который вёл суд и свидетельствовал о точности стенограммы. Также, хотя Гарри сейчас и не помнил, зачем это Скримджеру, из-за второй личности, старый слизеринец планировал узнать имена судей, а затем проверить, не могли ли их подкупить Пожиратели смерти. Повинуясь чарам Дамблдора, сигилы задрожали, а затем растеклись, образуя четыре имени. Он секунду на них смотрел, а затем его брови рванулись вверх.

— Все трое судей, которые вели суд Блэка, знакомы мне. Все они отлично служили и были известны тем, что, в качестве судей точно следовали букве закона и были неподкупны. И все трое были непримиримыми противниками Волдеморта и Пожирателей смерти.

Гарри на это кивнул, а Руфус подозрительно прищурился.

— И, — продолжил Дамблдор, — все трое были мертвы к тому времени, как состоялся суд над Блэком.

— ЧТО?! — взревел Руфус.

— То, что я сказал, — продолжил Дамблдор. — Все трое умерли в течение шести месяцев до суда над Блэком. Двое были убиты Пожирателями смерти в двух не связанных друг с другом нападениях, а третий умер своей смертью от сердечного приступа. И всё же эти трое как-то смогли поставить свои идентификационные сигилы на стенограмму, которая, впоследствии, стала частью официального протокола.

Гарри шокированно вытаращил глаза.

— Но как это могло случиться, профессор?

Дамблдор закрыл глаза и начал вспоминать процедуры, которые были в то время. Через пару секунд он возбуждëнно распахнул глаза.

— Четвёртое имя на этой бумаге должно быть имя клерка, который был назначен на суд. Его имя — его я могу раскрыть — Герберт Каттермоул, и он также был главным клерком. Что означает, что в дополнение к его обязанностям за наблюдением за судами он также заведовал и обслуживал печати всех судей, которые умерли в то время. Насколько я помню, тогда была идея, что после того, как война закончится, все судьи, которые погибли, исполняя свой долг, получат признание на мемориальных досках, где будут, в числе прочего, указаны и эти печати. А до того эти печати были заперты в сейфе у этого самого Каттермоула.

Руфус Скримджер был в ярости.

— То есть ты, Альбус Дамблдор, на полном серьёзе говоришь мне, что всё, что требовалось, чтобы инсценировать суд над Пожирателем смерти — это чтобы один единственный функционер министерства, отвечающий за печати, которые когда-то принадлежали умершим судьям, поставил эти печати на поддельную стенограмму?!

Директор удивлëнно откинулся в кресле.

— Это серьезное обвинение. Не говоря уже о том, что оно основано исключительно на нестыковках, которые только что вскрылись, — Дамблдор прищурил глаза. — Разумеется, ты докапывался до правды и с гораздо меньшими уликами. Могу я предположить, что у тебя было что-то ещё, чтобы сомневаться в истинности стенограммы, помимо того, что ты узнал сейчас?

— Ничего… основательного, Альбус, — пробурчал Скримджер. — И пока я не могу поделиться этим.

— Тогда всё, что я могу ответить тебе это… да. Полагаю, коррумпированный главный клерк мог, теоретически, использовать печати умерших судей, чтобы сфальсифицировать запись о суде достаточно хорошо, чтобы отправить невиновного человека в Азкабан.

Лицо Дамблдора потемнело от гнева.

— Как ты, без сомнения, помнишь, Руфус, я выступал против принятия законов о Пожирателях в той редакции именно из-за того, что они принимались слишком быстро и времени на то, чтобы обдумать возможные дыры не было. Это не первый случай судебной ошибки из-за этих законов, с которым я сталкиваюсь. Хотя, если это действительно привело к ложному осуждению Сириуса Блэка, это самый вопиющий из них.

Бывший аврор поморищлся.

— Да, ну, ты знаешь первое правило политической трусости, Альбус. Люди требуют, чтобы мы что-то сделали. И это вот это самое что-то. Поэтому мы должны делать это, что бы там это ни было. Что случилось с Гербертом Каттермоулом?

Дамблдор на секунду задумался.

— Насколько я помню, вскоре после падения Волдеморта он вышел на пенсию. А затем эмигрировал на Карибы. Его сын, Реджинальд, в настоящий момент работает в департаменте магического хозяйства в Лондоне. Может, он знает больше.

— Эмигрировал на Карибы?! — фыркнул Скримджер. — Как… удобно.

— Подождите, — прервал их Гарри. — А что насчёт моих родителей? Я имею в виду, что даже если стенограмма — подделка, они же оба подтвердили, что он был их хранителем тайны и предал всю нашу семью. Они что, были подвергнуты чарам памяти?

Скримджер покачал головой.

— Нет. Они подписали магические аффидевит. Часть этого процесса — прикосновение к напоминалке, чтобы удостовериться, что их воспоминания верны. А чар памяти, которые бы были устойчивы к напоминалкам не существует. Это же относится и к империусу.

Гарри на это нахмурился, а в комнате повисла тишина. Затем, с видимой неохотой, заговорил Дамблдор.

— Это… не совсем верно, — сказал Дамблдор.

Голова Скримджера дëрнулась, и он прожëг директора яростным взглядом. Гарри же просто непонимающе на него посмотрел.

— Эм… что именно?

Дамблдор громко вздохнул, а затем, достав палочку, вывел в воздухе сложный узор. Тут же все портреты в комнате замерли.

— Ты как-то сказал мне, Руфус, что коллекционируешь секреты. Вот тебе дополнение твоей коллекции. Я… надёжно проинформирован, что Отдел тайн имеет доступ к одному зелью. Если объект, над которым производилось изменение памяти, выпьет это зелье сразу после манипуляций, то манипуляции с памятью будут необнаружимы напоминалками и другими возможными средствами.

— Надёжно… проинформирован, — медленно повторил Руфус, — насколько надёжно?

Альбус смущëнно кашлянул.

— Я лично видел, как его применяют.

Скримджер стоял, разевая и закрывая рот, пытаясь осознать то, что он услышал.

— Мы используем напоминалки для подтверждения подлинности воспоминаний с 1783 года! Хочешь сказать, что мы должны перепроверить все судебные решения за последние два столетия?!

Дамблдор успокаивающе поднял руки.

— Нет, нет. Сол Кроакер, голос невыразимцев, заверил меня, что производство зелья и его использование регулируется по самым высоким стандартам безопасности. Они используют его для уничтожения улик применения запретной магии, о которой нельзя говорить, а не для подделки свидетельских показаний.

— Какая наивность. В твоем-то возрасте, Альбус, — цокнув языком, сказал Скримджер. — А скажи-ка мне — у Руквуда был доступ к этой формуле?

— Нет, — твёрдо сказал Дамблдор. — Я спрашивал об этом Сола, когда стало известно, что Руквуд — Пожиратель смерти. Он заверил меня, что Руквуд никогда не назначался на варку этого зелья. К тому же, несмотря на свою гениальность в других областях магии, Руквуд не был мастером-зельеваром и не смог бы сварить это зелье, даже если бы у него был доступ к формуле. Также, любые знания или воспоминания, которые могли бы у него быть о зелье, были заблокированы в его сознании клятвой невыразимцев сразу после его изгнания из Отдела тайн.

— Угу, — с сомнением на лице протянул Скримджер. — А он заверил тебя, что Руквуд не мог тиснуть несколько флаконов этого зелья и запрятать где-нибудь, чтобы его могли использовать слуги Сам-Знаешь-Кого?

Гримаса директора ответила на вопрос Скримджера ещё до того, как он ответил.

— Сол бы… уклончив на этот счёт, но он заверил меня, что все… нетрадиционные зелья, которые производят невыразимцы, несут на себе зачарования, из-за которых обратная разработка невозможна⁽⁴⁾.

— А есть способ развеять чары памяти, подкреплëнные зельем? — спросил Гарри. — Как бы невозможно это ни звучало, возможно, что мой отец отправил своего лучшего друга в Азкабан за преступление, которого тот не совершал! Я надеюсь, он захочет что-нибудь с этим сделать.

Дамблдор кивнул.

— Я проконсультируюсь на этот счёт с Солом Кроакером. Без сомнения, получить от него ясные ответы будет так же, как тянуть дракону зубы, но я могу быть весьма убедительным. В настоящее же время я прошу вас придержать эту информацию при себе.

— О, Мерлин! — в ярости воскликнул Руфус. — И я с нетерпением жду возможности прочитать громкий заголовок в «Пророке»: «Необнаружимые чары памяти уничтожают основы британского волшебного правосудия». Пошли, Поттер. Идём в мой кабинет на разбор полëтов. А наш директор пускай разбирается с тайной группой сумасшедших волшебников-параноиков!

Весь путь до кабинета ЗОТИ Скримджер резко пресекал любые попытки Гарри заговорить о том, что они только что узнали. Оказавшись внутри, бывший аврор установил впечатляющее количество чар приватности, и только потом дал Гарри разрешение заговорить.

— Ух ты, — выдохнул Гарри. — Я поверить не могу! Всё это время Сириус Блэк, правая рука Сами-Знаете-Кого, на самом деле был…

— Салазар блистает синекдохой, — прервал его Скримджер.

Гарри быстро заморгал и тряхнул головой.

— … невиновен, — закончил он. — Знаете, это самое жуткое чувство, которое мне дарила окклюменция. Знать что-то, а затем решить не знать это. И если бы вы не сказали мне пароль, я бы никогда снова не вспомнил правду, пока не узнал её сам, верно?

— Верно. Думаю, тебе бы было очень неудобно, если бы я умер от сердечного приступа на пути в мой кабинет и так бы и не сказал тебе пароль, — он наклонился и всмотрелся в глаза мальчика. — Никаких очевидных признаков окклюменционных ошибок. Как твой мозг? Нет чувства, что там есть кто-то ещё? Нет навязчивых желаний поверить в вещи, которые ты знаешь, что ложны?

— Ничего такого, — ответил Гарри. — Я сегодня помедитирую, чтобы убедиться, что не думаю о том, о чём не должен.

Гарри задумчиво посмотрел на Скримджера.

— Профессор Снейп овладел этим трюком, чтобы стать шпионом. А вам зачем знание того, как создать ложную личность?

Скримджер на это расхохотался.

— Поттер, я буквально смущëн, что именно ты задал такой прямой и провокационный вопрос и искренне ждёшь на него ответа.

Гарри на секунду задумался.

— Согласен. Теперь, когда я об этом думаю, мне самому неловко, что я такое спросил. Что будем делать дальше?

— Дальше? Мы возьмём немного времени на обдумывание того, что сегодня узнали, а затем уже будем планировать наш следующий ход. Альбус будет вести своё собственное расследование, но теперь сюда замешаны невыразимцы, а это серьёзно усложняет дело. По крайней мере, по части восстановления доброго имени Сириуса Блэка.

Гарри кивнул.

— Есть мысль о Герберте Каттермоуле? Будет удобно, если у нас будет сбежавший Пожиратель, который сможет всё подтвердить.

— Нет, — сказал Руфус, садясь в кресло и закидывая ноги на стол. — Даже если мы сможем повесить всё на Каттермоула, это не решает основную проблему. Если Каттермоул просто сфальсифировал стенограмму, как мы это докажем без того, чтобы не упрятать треть текущего состава Визенгамота за решётку и не разжечь новую волшебную войну?

Гарри улыбнулся.

— Может, мы можем сказать, что всё это совершил другой Пожиратель смерти, а Каттеромоул просто замазал его имя и вписал туда имя Сириуса.

Руфус не ответил, а когда Гарри посмотрел на него, он увидел, что у бывшего аврора в глазах зажëгся огонь.

— Что? — спросил Гарри.

— Ну конечно! — воскликнул Руфус, вскакивая на ноги. — Стенограмма подлинная! Каттермоул просто поменял имя настоящего предателя на имя Блэка! Но кто… а, да! Очевидно же! Настоящим предателем был Марселлус Фрамп!

Гарри в шоке уставился на Руфуса.

— Кто, черт возьми, этот Марселлус Фрамп?

Старый слизеринец повернулся и хитро ухмыльнулся мальчику.

— Я понятия не имею, Поттер. Я еще его не придумал.

* * *

31 января 1994

Тирана, Албания

Шикарный номер в маггловском отеле

Йетта Гарши неудобно сидела в пышном кресле, одна из её рук покоилась на её животе. Если на чистоту, ведьме было неудобно почти всё. Это было обычное состояние любой женщины, находящейся на пятом месяце беременности. Пока Йетта ждала начала встречи, она думала о том, как она здесь оказалась, и пыталась не расплакаться. Она встретила Олега Крузенко в Дурмстранге, и он сделал ей предложение прошлой весной. Они оба сдали свои ЖАБА и планировали пожениться на Рождество. Затем Олег уехал на каникулы со своими друзьями-пьянчужками. Основательно нагрузившись огневиски, они решили, что смогут хорошо провести время в резервации вейл в Болгарии. Однако, позволив своим плотским желаниям взять над собой верх, они забыли о том, кем, на самом деле, были дикие вейлы.

«По крайней мере, он умер с улыбкой на лице, — горько подумала про себя Йетта. Через неделю после похорон она узнала, что он также неправильно наложил чары контрацепции, когда они в последний раз занимались сексом. — Вот, что я получила, доверившись своему парню. Пусть он и был в чарах лучше меня, мне всё равно следовало наложить их самой».

Потеря жениха стала трагедией для семьи Йетты. Тот факт, что она была беременна вне брака, стал скандалом. В Дурмстранге Йетта была немного высокомерной, что было обычным делом для волшебников и ведьм балканского полуострова. И она часто свысока смотрела на девушек, которые приехали в институт из более космополитичных регионов Европы. Как они одеваются! Как ведут себя! Для неё было шоком, что из-за незапланированной беременности от неё отвернулась её собственная семьи. И ей было ясно сказано, что если она снова хочет иметь поддержку семьи, этого ребёнка она не оставит.

Но и прерывание беременности вариантом не было. Учитывая её кровь и кровь Олега, её ребенок, скорее всего, будет волшебником. А политика Албании и балканские культурные традиции выступали решительно против абортов для ведьм. С другой стороны, если ребенок рождался сквибом, эти возражения отходили на второй план. В этой отсталой части волшебного мира убивать детей, не проявивших магию к одиннадцати годам, по прежнему считалось совершенно законным. Поэтому Йетта решила, что если она собирается родить этого ребенка, а после отдать его, то усыновители должны быть с запада. Британцы, немцы или французы, которые дадут обещание любить его, даже если в нём не окажется волшебства. Тогда Йетта сможет двигаться дальше, не оглядываясь назад и не чувствуя вину.

К счастью, после того, как она обратилась к одному из наименее благонадежных знакомых отца, она нашла Греев, британскую пару, которые были молоды и богаты, но которые не могли сами иметь детей. Она получила новости об усыновлении неделю назад от какого-то британского адвоката, который отправил сову прямо из Лондона. И сегодня, в этом номере, она будет знакомиться с родителями своего будущего ребёнка (своего сына — она недавно узнала, сотворив диагностическое заклинание). Йетта уже смирилась с тем, что ей придется отдать своего сына, но, всё равно, по крайней мере, она хотела быть уверена в том, что его будущие мама и папа — добрые и любящие люди.

Дверь открылась, и Греи вошли в комнату. Мужчина был весьма привлекателен, а женщина была сногсшибательной блондинкой, которая, тем не менее, выглядела заметно старше своего мужа (не то, чтобы Йетта была в том положении, чтобы критиковать такие пары). Йетта попыталась подняться, но мадам Грей тут же бросилась к ней.

— О, не вставай, моя дорогая! Ты должна беречь силы! Мы хотим, чтобы твой ребенок был сильным и здоровым, насколько это возможно, мисс Гарши.

Беременная ведьма откинулась обратно в кресло, а мистер Грей налил ей чашку чая.

— Прошу вас, — сказала Йетта на ломаном английском, — прошу звать меня… Йетта.

— Разумеется, дорогая, — сказала блондинка, — и ты называй меня Цисси. А моего мужа Барти.

— Верно, верно, — сказал человек, названный Барти, с ослепительной улыбкой, которую он репетировал целый час перед зеркалом. За прошедшие годы он совсем забыл,как улыбаться так, чтобы улыбка вызывала симпатию, а не страх.

— Я знаю, что тебе пришлось пройти через ужасные испытания, — нежно сказал он, — но Цисси и я за тобой присмотрим. Пока не родится ребенок, ты ни в чем не будешь нуждаться и будешь жить, как королева. А после, ну… после мы подумаем, как мы можем наградить тебя за то, что ты подаришь нам это благословение.

Йетта улыбнулась, но тут же заволновалась.

— И вы обещать? Что будете любить ребенка вне зависимости от того, волшебник он или сквиб?

— Ну конечно, моя куколка, — сказала женщина, которая представилась, как Цисси Грей, — если он будет здоровым, нам правда не важно, волшебником он будет или нет.

Она наклонилась и аккуратно дотронулась до колена беременной ведьмы.

— Я обещаю тебе. Для меня и Барти ребёнок, которого ты носишь, будет самым важным ребёнком в мире.

Барти кивнул.

— О да. И я знаю, что этот ребёнок вырастет и будет вечно благодарен за жертву, которую ты принесëшь ради него.

Йетта расслабилась и облегчëнно улыбнулась. Она была рада узнать, что эти люди такие добрые и любящие, что они обеспечат её сыну хороший дом и будут любить его, несмотря ни на что. Нарцисса и Барти «Грей» ослепительно улыбнулись ей — идеальная семья.

После этого дня никто из семьи и друзей Йетты Гарши больше никогда её не видел.

Апдейт по кастинг-листу.

Несмотря на то, что автор очень уважает Билла Найи, который сыграл Руфуса Скримджера в оригинальных фильмах, он совсем не подходит на роль Руфуса из вселенной «Принца Слизерина». Недостаточно раздражительный. Поэтому его роль достаётся Ричарду Уилсону из телесериала «Одной ногой в могиле». Представьте его в парике Скримджера из «Даров смерти».

Роль Барти Крауча младшего по прежнему будет играть молодой Дэвид Теннант.

А вот роль Нарциссы Блэк отходит к Шарлиз Терон. Потому что это фанфик, и автор может выбирать кого хочет.

1) crapper — от английского слова crap — дерьмо.

Вернуться к тексту

2) Предположительно, авторский неологизм, т. к. в словарях этого слова нет. Скорее всего, образовано по типу слова «феминист», борец за права женщин. To live — жить, так что, возможно, означает «борец за права живых». )))

Вернуться к тексту

3) Палата общин — нижняя палата парламента Великобритании. В Российской Федерации эту функцию выполняет Государственная Дума.

Вернуться к тексту

4) Обратная разработка — процесс, когда у вас есть готовый продукт, и вы его разбираете, чтобы понять, из чего он сделан и как работает.

Вернуться к тексту