Гарри Поттер и Кольцо Согласия (гет)

Пять дней, в течение которых они сдавали экзамены, оказались на редкость разнообразными. Вернее разнообразными оказались вечера. Для Гарри каждый день распадался на три части: утро, экзамен и вечер. Он старательно уворачивался от всех попыток вовлечь его в подготовку, решив, что экзамены для него ничего не значат, поэтому тратить время на них бессмысленно, ну, разве что сходить и посмотреть, чего с них потребуют озабоченные преподаватели. К его изумлению, сдавать экзамены без подготовки оказалось гораздо проще. Вероятно, он просто не принял в расчет собственных нервов — волнение, которое прежде словно сковывало разум, теперь отсутствовало. Он приходил в класс с любопытством и был занят, скорее, наблюдением за однокурсниками, нежели усердным желанием сделать все как можно лучше. В результате он сдавал экзамены едва ли не лучше всех своих друзей, что страшно сердило Гермиону и вызывало уважительное удивление Невилла.

Как ни удивительно, но жизнь в университете Гарри понравилась. С утра он гулял по территории — не собираясь готовиться к экзаменам сам, он не хотел мешать в этом Рону и Невиллу. К тому же июльскую жару было гораздо приятнее переносить на тенистых аллеях, чем в доме. Выбрав уголок поукромнее, Гарри усаживался на одну из скамеек парка и читал «Пророк». Гермиона по-прежнему подписывалась на него, но времени читать у нее не находилось, поэтому Гарри забирал газету, пытаясь «не оторваться от жизни». Однако ничего интересного за пределами университета, казалось, не происходило. Пожиратели явно приутихли после нападения на Нору. Авроры прочесывали всю страну, задерживая то одного, то другого, о чем «Пророк» регулярно сообщал, намекая, что никаких серьезных доказательств вины арестованных у Министерства не было.

Иногда Гарри подходил к выходу из главного здания и встречал Гермиону, Джинни и Луну, закончивших сдавать свой очередной экзамен. Обедать все шестеро ходили вместе, после чего шестикурсники отправлялись в главный корпус, а Луна и Джинни, у которых экзамены были только с утра, возвращались в свой домик готовиться к завтрашнему испытанию.

Труднее всего приходилось Гермионе, у которой все пять дней экзамены были и с утра, и после обеда. Она просто не могла отвлечься от мыслей об уже сданных и еще предстоящих испытаниях, поэтому общаться с ней было невыносимо. В конце концов сторониться ее стали не только парни, но и Джинни с Луной, от чего она стала еще более нервной и готова была разрыдаться в любую секунду.

Идя из столовой на экзамен по Заклинаниям, друзья встретили Колина Криви.

— О, привет, Гарри! — тут же завопил он. — Ты знаешь, Денис сдал все экзамены на отлично! Сказал, что все учителя расспрашивали его только о событиях в Норе и его самочувствии, так что ему страшно повезло. И меня тоже сегодня спрашивали. И я сказал, что нас спас Рон! Думаю, мне тоже должны хорошую оценку поставить, в этой комиссии все такие заботливые!

Покрасневший от удовольствия Рон с огорчением вынужден был подчиниться Гермионе, которая потянула его дальне по тропинке. Вслед за ними, поздравив Колина и наспех с ним попрощавшись, двинулись Гарри и Невилл.

Справедливость слов Колина Гарри почувствовал, едва его пригласили в аудиторию. Маленький суетливый профессор Флитвик буквально кинулся к нему навстречу.

— О, мистер Поттер, как вы себя чувствуете? Сдавать экзамены для вас не слишком утомительно? Вы уже успели восстановиться после этих ужасных событий?

Гарри ответил, что чувствует себя хорошо. Он понимал, что Флитвика раздирает любопытство, которое он сдерживает лишь благодаря многолетней практике общения с учениками. Видя, как заглядывает ему в глаза учитель, Гарри рассказал ему, как Гермиона заклинанием уложила двух Пожирателей, а Рон спас братьев Криви и маленькую сестренку Флер Делакур — да, да, той самой участницы Турнира Трех Волшебников, чемпионки Бобатона.

Флитвик восторженно выслушал подробности, о которых явно раньше не слышал. Поняв, что учитель расчувствовался, Гарри взмахом палочки поднял со стола профессора большой хрустальный шар, заставил его пролететь вокруг комнаты и позволил плавно опуститься на фарфоровое блюдо. Затем перевел взгляд на восторженного Флитвика и спросил у него:

— Профессор, а почему мы до сих пор не изучали приемов распознавания магии?

— Распознавания?.. — Флитвик оторвал взгляд от хрустального шара и взглянул на Гарри. — А почему, извольте спросить, вас вдруг заинтересовал это вопрос, мистер Поттер?

— Профессор Дамблдор, — Гарри внезапно запнулся, почувствовав, что на глаза вот-вот навернутся слезы. Затем судорожно сглотнул. — Я видел, как это делает профессор Дамблдор, но… я даже не задумывался до этого, что можно распознать места, где до этого применялась магия…

Флитвик молчал, пристально вглядываясь в лицо своего ученика. Гарри же вдруг испугался, что сказал слишком много — никто кроме Рона и Гермионы не знали о походе за хоркруксом, хотя вопросы о том, что делали Дамблдор и Гарри в тот трагический вечер, когда Пожиратели напали на Хогвартс, задавали ему уже много раз. Но профессор не стал задавать никаких вопросов. После долгой паузы он лишь глубоко вздохнул и ответил:

— Наверное это важно для вас, мистер Поттер. В таком случае приглашаю вас навестить меня после того как закончатся все ваши экзамены. Я думаю, что смогу вам помочь…

— А нельзя пораньше? — выпалил Гарри, которому не хотелось зря терять время. — Я… Я бы мог подойти, например, сегодня…

— Сегодня? Сегодня? — Флитвик задумался. — Ну что ж, если вы не планируете готовиться к завтрашнему экзамену… Да, конечно, у вас же завтра Защита от темных искусств… Конечно, вряд ли вам нужно к ней готовиться… Хорошо, приходите сегодня после ужина. Я живу в домике напротив столовой. Выходите из нее в сторону парка, там увидите тропинку, уходящую вправо, идите по ней, домик сразу за деревьями… А сейчас идите, идите. Там еще многие рвутся сдать экзамен…

Гарри ждал Рона на улице, перед главным зданием. Тот выскочил довольный — видимо, Флитвик припомнил слова Гарри о том, как он спасал детей в Норе и не стал слишком мучить его заданиями. Едва он рассказал другу о приглашении на вечер, Рон тут же стал уговаривать взять его с собой. Гарри согласился, предупредив, что если Флитвик будет против, то будет лучше, если Рон спокойно уйдет — все равно потом Гарри расскажет ему о том, как пройдет занятие.

Попытка рассказать обо всем Гермионе оказалась бесполезной: девушка думала только о двух завтрашних экзаменах и друзья решили, что проку от нее все равно не будет. В результате после ужина, во время уже ставшей привычной вечерней прогулки, Рон с Гарри потихоньку ускользнули от друзей и, сделав круг, вернулись к столовой. Пройдя вперед, как указывал Флитвик, они увидели скрытый за деревьями маленький двухэтажный домик. Все окна первого этажа были освещены, а на втором свет горел лишь в одном окне. Подойдя к двери, Гарри постучал.

Встретивший их на пороге Флитвик, не возражал против присутствия Рона и сразу пригласил друзей войти. Практически весь первый этаж занимала большая гостиная. Камин, в котором горел огонь, уютные кресла, большой комод, на крышке которого стояло несколько тарелок с конфетами и печеньем, а также большая коробка с засахаренными ананасами.

— Проходите, устраивайтесь поудобнее, — суетливо забегал вокруг учеников Флитвик. — Мы здесь поселились вместе с профессором Слагхорном… Он не возражал, чтобы мы с вами оккупировали на этот вечер гостиную…

Распознавание магии оказалось не таким простым делом, как это показалось Гарри, когда он получил приглашение Флитвика. Прежде всего, основой распознавания являлась глубокая концентрация волшебника, в добавок ко всему, требовались невербальные заклинания, которые давались Гарри с большим трудом. Флитвик прочитал целую лекцию, из которой ребята поняли, что мало просто почувствовать, что в каком-то месте некогда творилась магия. Само по себе это было несложно, обнаружить присутствие магии на территории университета не представляло никакого труда — уже через пару минут и Рон, и Гарри смогли почувствовать ее. Сложнее оказалось «раскапывать» слои магических воздействий.

— Маглы–археологи раскапывают целые курганы, действуя крошечной лопаточкой и обычной кисточкой, — поведал им Флитвик. — Вам, конечно, не нужно никаких лопаток, чтобы снимать магию слой за слоем, для этого достаточно простой концентрации мысли…

Гарри вспомнил, что Дамблдор не одной своей мыслью разыскивал тайный ход в пещере — он «считывал» информацию своими длинными пальцами, приглядывался к скале, едва не тыкаясь в нее носом… На осторожный вопрос Гарри, Флитвик ответил, что у некоторых волшебников есть особая чувствительность на кончиках пальцев, которая позволяет им усилить получаемые сигналы.

— Гарри, мальчик мой! Ты уже справил свое совершеннолетие? — раздался голос с лестницы.

Ребята резко обернулись. В комнату вошел улыбающийся Горацио Слагхорн. Гарри поздоровался, затем отрицательно помотал головой: его совершеннолетие наступит лишь через несколько недель.

— В таком случае можешь забыть на эти несколько недель о том, что тебе внушает Филиус… Обычно эта чувствительность появляется с годами, но уж никак не раньше совершеннолетия…

— А мне уже исполнилось семнадцать, — привлек к себе внимание Рон.

Слагхорн рассеянно кивнул ему и снова повернулся к Гарри, намереваясь задать какой-то вопрос. Однако сделать это ему помешал Флитвик.

— О, это замечательно, мистер Уизли! Давайте попробуем с вами… Потом, если что, сможете поделиться с Гарри своими знаниями…

Возвращаясь в свой домик, Гарри и Рон были в совершенно разном настроении. Рон был страшно доволен, что сумел научиться «поднимать» сразу несколько слоев магии, докапываясь до более ранних воздействий. Гарри же вообще ничему не научился — Слагхорн буквально замучил его своими рассказами и попытками выведать, почему Гарри не хочет работать вместе с Министром, о чем ему рассказывал Дамблдор…

Гарри понимал, что Слагхорн был единственным из известных ему взрослых волшебников, который знал о хоркруксах и, более того, об интересе, который он, Гарри, проявлял к этой теме. Поэтому разговор у них был скорее похож на эквилибристику — в присутствии Флитвика и Рона ни тот ни другой не могли говорить открыто, но оба хотели бы узнать нечто, до сих пор скрываемое собеседником. Разница заключалась лишь в том, что эта беседа доставляла явное удовольствие Слагхорну, в то время как Гарри буквально изнемогал, боясь проговориться и одновременно пытаясь узнать хотя бы, знает ли профессор о хоркруксах больше, чем то, о чем он много лет назад рассказывал Тому Реддлу. Слагхорна явно забавляли эти попытки и порой казалось, что он готов рассказать Гарри что-то интересное, но только в обмен на рассказ о том, зачем Дамблдору и Гарри понадобились такие специфические сведения…

— Индюк надутый, — расстроено повторял Гарри по дороге домой. — Неужели он вообще не способен сделать хоть что-нибудь без «маленького подарочка» или «трепетного внимания»?

— Да не бери ты в голову! — пытался успокоить его Рон. — Найдем мы без него все эти хоркруксы, вон, я уже научился раскапывать магические слои!

— Вы где были? Мы тут извелись все! Обошли чуть не каждую тропинку!

Гермиона набросилась на Рона и Гарри с такой яростью, что им показалось, что еще чуть-чуть и она кинется на них с кулаками. Однако ее гнев утих, едва она услышала о том, что они ходили учиться, да еще и такой полезной вещи, как распознавание магии!

Если быть честной, то она бы могла сказать, что поиски заняли не так много времени. Исчезновения Гарри и Рона оставшаяся четверка попросту не заметила. Гермиона, которую точила зависть к ребятам, накануне сумевшим научиться применять Колпак Дурака, увела Луну по одной из боковых тропинок. Они нашли стоящую в глубокой тени скамью, усевшись на которую, начали практиковаться и в набрасывании Колпака, и в его снятии. Затем, вспомнив, что у нее завтра экзамены, Гермиона попыталась вовлечь Луну в отработку различных заклинаний, которые могли пригодится им на экзамене.

В свою очередь, Невилл, который чувствовал себя немного одиноким в компании Гарри и Рона, внезапно разговорился с Джинни. Впрочем, разговор, скорее напоминал монолог. Девушка, которая в последние дни ни с кем не хотела общаться, неожиданно для самой себя, с сочувствием выслушала сбивчивый рассказ Невилла о событиях в Норе, о его бабушке, о том, как неуютно он чувствует себя среди людей, каждый из которых, кажется, готов тыкнуть в него пальцем с воплем «убийца!»… До погруженной в собственные проблемы Джинни лишь теперь начало доходить, что пострадавшей во время битвы в Норе была не она одна. Слушая рассказ Невилла, она вдруг поняла, насколько сложно приходится этому нескладному пареньку. На нее, по крайней мере, никто не показывал пальцами… Впрочем, если ее и не называли убийцей, то вопросов — иногда ехидных, а порой и откровенно издевательских — ей задавали немало. Она отмалчивалась. Может быть зря?

В свой домик обе пары вернулись почти одновременно, ближе к полуночи. И лишь тут они обнаружили отсутствие Рона и Гарри. Разделившись, они кинулись обходить территорию университета, договорившись встретиться на крыльце через пол часа. Они только начали обмениваться информацией («никого не нашли») и обсуждать, куда же могли запропаститься эти два искателя приключений, как пропажа вернулась.

— А Патронуса послать никто не догадался? — ехидно поинтересовался Рон.

Все переглянулись, смущенно засмеялись, и лишь после этого нервное напряжение спало.

Ворочаясь с боку на бок в темной спальне, под мерное посапывание Невилла и раскатистый храп Рона, Гарри вдруг понял, что Слагхорн, возможно, намекнул ему о необходимости встречи «один на один». Правда сделал он это так витиевато, что Гарри сразу и не понял. И лишь теперь, лежа в душной комнате и почувствовав, как из окна, наконец, повеяло ночной свежестью, он вдруг понял, что профессор действительно был бы не против встречи. «Нужно будет попробовать отловить его завтра», — подумал Гарри, засыпая.

Понедельник закончился. Впереди были еще четыре дня экзаменов. И не только…