Гарри Поттер и двойной капкан (гет)

— Северус! – закричала Вивьен и побежала за мужчиной, но Дамблдор остановил девушку.

— Оставь его, Вивьен, — тихо произнес Дамблдор, обнимая девушку, которая рыдала в его плечо. – Ты не должен был нападать на него, Кристоф. Северус не сделал ничего, что давало тебе право делать ему больно.

— Дамблдор, я не понимаю вас! – прохрипел Дансени, уже поднявшийся с каменного пола, немного придя в себя после проклятия Снэйпа. – Эта мразь приставала к Вивьен!

— Кристоф! – повысил голос Дамблдор. – Не смей так говорить о Северусе! Слышишь, не смей! Я запрещаю кому-либо из вас преследовать его в моей школе!

— Вы его защищаете, Дамблдор? – удивился Дансени. – Он же работает на Волдеморта – как вы могли взять его в школу?! Он ежедневно отравляет учеников своим присутствием, я уже молчу про Поттера!

— Кристоф, это не твое дело, что Северус Снэйп делает в Хогвартсе, — холодно произнес Дамблдор, — то, почему он здесь…это мое решение, основанное на моем видении ситуации. И я повторю тебе: не смей оскорблять или преследовать Северуса, Кристоф.

— Почему вы взяли его работать к себе, Дамблдор? – спросила Вивьен. – Вы же знаете, что Снэйп служит Темному Лорду…

— Нельзя делить людей только на хороших людей и Упивающихся Смертью, Вивьен, — так же холодно сказал Дамблдор девушке. — Ты не права, думая подобным образом о Северусе. Он не заслужил такой оценки с твоей стороны.

— А о ком он говорил? – спросила Вивьен. – Он что-то говорил о девушке, на которую я так похожа.

— Я не могу сказать тебе, Вивьен, — ответил старик, — это тайна Северуса, и он доверил мне ее, чтобы не подвергать свою жизнь опасности.

— Опасности? – удивилась девушка. – А причем тут опасность?

— Спроси его сама, — посоветовал Дамблдор, — если он сочтет нужным, он тебе расскажет. Извини, Вивьен, мне нужно проведать Северуса. Спокойной ночи.

* * *

Гарри никак не мог заснуть: перед глазами все стояли две диаметрально противоположные фигуры одного человека. Снэйп, несомненно, влюбленный в девушку, говорящий нежные слова, и Снэйп, подвергающий проклятию пытки молодого человека.

Гарри мысленно поддерживал Мастера Зелий, ответившего на неоправданное на него нападение со стороны Дансени, но, с другой стороны, Гарри был поражен, как Снэйп изменился, резко изменился рядом с женщиной.

Неужели любовь может творить такие чудеса с самым черствым, казалось бы, мужчиной на земле? Видимо, так и есть. Рядом с Вивьен или с Эммой, Снэйп просто преображался на глазах, превращаясь в чуткого, нежного и сентиментального человека, так непохожего на изверга, доводящего студентов до приступов истерики на своих уроках.

В одном Гарри был полностью согласен со Снэйпом – Вивьен должна была сказать Дансени, что сама бросилась в объятия мужчины. А так получилось, что Снэйп выглядел как, чуть ли не насильник, прижавший слабую девушку к себе, и силой старался заставить ее целовать себя. Гарри выбросил из своей головы Вивьен, поняв, что не стоит встать на пути у Мастера Зелий, который так влюблен в девушку. В том, что профессор Снэйп влюблен в Вивьен, у Гарри не осталось никаких сомнений. Раз Снэйп сам подошел к ней, причем, как понял Гарри, не в первый раз, тут уж не остается ничего другого подумать, как о серьезных чувствах Мастера Зелий.

И Гарри не злился на Снэйпа за то, что теперь у юноши нет ни Гермионы, ни Вивьен. Гарри прекрасно понял, что и Вивьен влюблена в Северуса, и никогда не ответила бы шестнадцатилетнему парню на зов его страсти, когда рядом с ней находится взрослый опытный мужчина, знающий толк не только с зельях, но и в искусстве любви, как успел заметить Гарри.

С трудом разлепив глаза, Гарри побрел в душ, чтобы хоть как-то проснуться после еще одной почти бессонной ночи. Рон поторапливал друга, ворча, что они уже опаздывают на завтрак, и ему не хотелось бы учиться с утра на голодный желудок. Кое-как покидав книги, пергамент и перья с чернилами в сумку, Гарри спустился в гостиную, где его ждал Рон, нервно описывая круги по комнате.

— Ты хуже девчонок, собирающихся на святочный бал, Гарри! – проворчал Рон. – Идем скорее, а то без завтрака останемся! И чего ты такой вялый сегодня?

— Спал плохо, — зевнул Гарри.

— О ком сегодня думал? О мисс Де` Лакруа опять? – усмехнулся Рон. – Ну, ладно, я пошутил.

Пока они шли к Большому залу, Рон без умолку болтал о какой-то ерунде насчет девчонок. Гарри чувствовал себя совсем разбитым, но надеялся, что после завтрака ему станет легче. Как он был не прав…. Кое-как отсидев три часа на трансфигурации, Гарри мечтал только об одном – лечь и проспать все выходные. Но не тут-то было: только закончился урок, как к нему подлетел Рон.

— Гарри, завтра после завтрака у нас тренировка по Квиддитчу – ты придешь?

— Ох, Рон, — протянул Гарри, — я так устал. И надо же делать эти треклятые контрольные работы – ты все сделал?

— Нет, — ответил Рон, которого не волновали уроки накануне финального матча. – Так что?

— Я посоветуюсь с мадам Помфри, — сказал Гарри, — посмотрим, что она скажет.

Врач школы сказала, что Поттер не должен играть; она так же упомянула, что и Дамблдор, и Снэйп будут в бешенстве, если Гарри повредит плечо во время матча. На тренировку в субботу Гарри пришел, и команда была уверена, что теперь Поттер точно будет играть в финале. Только в воскресенье вечером, когда Гарри обещал дать ответ Джинни и Рону о своем участии в игре, ловец Гриффиндора не смог им сказать ничего утешительного.

— То есть, ты не будешь играть, да, Гарри? – спросила Джинни.

— Я не знаю, Джинни, — ответил Гарри.

— Как это ты не знаешь? – возмутился Рон. – Ты же обещал дать ответ сегодня!

— Мадам Помфри, и Дамблдор, и Снэйп будут против того, чтобы я играл, — устало произнес Гарри, — я очень хочу играть, но боюсь…

— Ты что? – вместе воскликнули Джинни и Рон. — Гарри Поттер боится?

— Играть в Квиддитч? – добавил Рон. – Ну, ты даешь, приятель…

— Как вы не понимаете! – вышел из себя Гарри. – Есть нечто поважнее Квиддитча! А если я упаду снова на это плечо, и останусь без руки? Ты будешь вместо меня сражаться с Волдемортом, Рон?

Их спор происходил в многолюдной гостиной; и когда Гарри произнес имя Лорда, многие ученики вздрогнули от страха.

— Гарри, ну почему ты думаешь, что обязательно упадешь? – спросила Джинни.

— Такова эта игра, Джинни, — ответил Гарри, — будто ты не знаешь! Вспомни, хоть раз было такое, чтобы меня кто-то не пихнул в погоне за снитчем? Нет. В каждой игре я либо падаю с пятидесяти футов, потому что Дементоры пришли полакомиться радостью болельщиков, либо за мной гоняется заколдованный бладжер, ломающий мне, кстати, правую руку! Либо охотники лупят меня битами, чтобы не дать поймать снитч – какая тут безопасность, Джинни?! Что, вся команда будет летать вокруг меня, не атакуя кольца соперника, и не защищая свои? Не смеши меня!

— Гарри, но…

— Рон, я не знаю, что мне делать, — сказал Гарри, — я не хочу бросать Квиддитч, это очень важно для меня – мой отец был ловцом! Но я не желаю остаться инвалидом, лишив весь остальной мир надежды на спасение!

— Не говори мне, что ты думаешь о спасении мира в такой момент! – воскликнул Рон.

— Вот видишь, ты снова оказался ребенком, Рон, — закричал Гарри, — и я, и Гермиона тебе тысячу раз говорили, что нельзя думать только о сладостях и Квиддитче! Я не играю в героя, тебе прекрасно известно, какая ответственность лежит на моих плечах! Я не выбирал такую судьбу для себя – ее выбрал за меня Волдеморт, наградив этим проклятым шрамом! Я с удовольствием поменялся бы с тобой местами, Рон! Ты так и не понял, как мне тяжело?

— Гарри, я не то имел…

— Я не знаю, что ты имел, Рон, — понесло Гарри, — мне только шестнадцать лет, Рон, а я остался совсем один! Один! Без семьи маглов, которую я не любил, но в последний момент моя тетя поняла, что она была ко мне несправедлива; без родителей, которых этот выродок Волдеморт убил просто потому, что ему так захотелось! Без Сириуса, который погиб из-за того, что любил меня! Я потерял всех, ради кого стоило бы жить! Много ты знаешь людей, которые в неполные семнадцать лет оказывались в восторге от одиночества, от потерь, с тяжким бременем на сердце? Не думаю, что тебе понравилось бы быть на моем месте, Рон. А весь мир думает, что я упиваюсь от своего статуса знаменитости!

— Гарри, извини, — промямлил Рон.

— Для тебя есть только две проблемы в жизни, Рон, — не успокаивался Гарри, — как сдать экзамены в конце года, и Квиддитч! У тебя есть семья, Рон! Да, ты потерял двоих братьев, но у тебя есть родители, есть еще три брата, есть сестра! У тебя вся жизнь впереди, и помешать тебе стать тем, кем ты захочешь, может только твоя лень, Рон! А у меня есть только две перспективы в жизни, только две – убить Волдеморта или быть убитым им.

— Гарри, — к ним подошла Гермиона.

— А вы только и думаете, что я все время играю в героя, — продолжал Гарри, — никто из вас не подумал о том, что я прожил на свете почти семнадцать лет, и первый раз я получил подарок на рождество, когда мне было одиннадцать! Открытки ко дню рождения и подарки я получил, когда мне было тринадцать! Пятнадцать лет я прожил с маглами, которые меня ненавидели, морили голодом, мой кузен с дружками избивали меня каждый день! А для всех вас я – Гарри Поттер, мальчик, который выжил; звезда, чей шрам на самом деле являет собой передающую антенну эмоций Волдеморта. Я мучаюсь чувством вины, считая, что я виноват в смерти самого дорого для меня человека – крестного. У меня было видение, где встретился с Сириусом, я не хотел просыпаться, хотя даже там ощущал, что виню себя. Я думал, что вы будете меня поддерживать, но нет – вы все думаете только о том, как выиграть финальный матч по Квиддитчу, а не то, что я могу не дожить до следующего года, если Волдеморт убьет меня на будущей неделе. Никто из вас и не вспоминает, что я убил человека!

Студенты Гриффиндора, все это время слушавшие с замиранием сердца историю жизни Гарри Поттера, содрогнулись, услышав, что он убил кого-то.

— Вот, посмотрите на их реакцию! – кричал Гарри, показывая на малышню, которая вылупила глаза на парня со шрамом. – Теперь они будут шарахаться от меня, узнав, что я убил человека. И я не просто убил Беллатрикс Лестрандж, я хотел ее убить, я жаждал отмщения за смерть Сириуса! Все эти годы вы были рядом со мной, ввязываясь в мои приключения, не понимая, что они собой являли! А теперь вы думаете только о том, как выиграть кубок школы, как стать Аврором, как попасть в сборную Англии по Квиддитчу, как выйти замуж за Виктора Крама! А я не могу себе этого позволить, не могу! Я должен выучить столько проклятий белой и черной магии в надежде, что какое-нибудь из них спасет меня от Avada Kedavra Лорда Волдеморта! Я не могу себе позволить встречаться с девушкой, потому что Лорд может ее выкрасть, чтобы добраться до меня! Я не могу играть в Квиддитч, потому что любая травма может лишить весь мир надежды на то, что избавлю всех от этого выродка! Знаете, мне надоело каждый раз вам объяснять одно и тоже. С меня хватит! Я не буду играть в финале, не буду! Привыкайте обходиться без моей помощи, потому что от вас помощи я не в праве ждать, когда буду одной рукой сражаться на дуэли с Волдемортом! И последнее: оставьте меня все в покое; мне надо думать о том, какое следующее проклятие мне нужно изучить, чтобы выжить. Не подходите ко мне больше, ребята, не надо подвергать свои жизни опасности из-за того, что вы общаетесь с тем, кого хочет убить Лорд Волдеморт!

И Гарри выбежал из гостиной, куда глаза глядят. Он не подумал о том, что уже девять вечера, когда выбежал на улицу и понесся к озеру на то место, где когда-то спас Сириуса от Дементоров. На юношу вновь нахлынули эмоции, с которыми он не мог справиться. Гарри упал на траву лицом вниз и не заметил, как уснул возле озера, не захотев возвращаться в замок.

А в гостиной факультета Гриффиндора в это время были грандиозные разборки. Гермиона, подошедшая к Гарри, кричащему на друзей, в последний момент, набросилась на Рона и Джинни с обвинениями в том, что они эгоисты. Рон в свою очередь наехал на Гермиону, сказав ей, что она бросила Гарри, выбрав Виктора Крама.

В конце концов, началась такая словесная перепалка, что малышня попряталась по углам, боясь, что старшекурсники устроят дуэль. Их крики услышала декан Гриффиндора, проходившая мимо. Она их угомонила быстро, сняв двадцать баллов с факультета.

И лишь когда Рон поднялся в спальню мальчиков почти два часа спустя, он понял, что Гарри там нет. Забыв о недавней ссоре с Гермионой, Рон сообщил ей, что Поттера нет в башне Гриффиндора. Гермиона передала эту неприятную новость профессору Макгонагал.

— То есть, как это нет? – не поверила она. – Вы знаете, который час? Половина двенадцатого ночи! А вы говорите мне, что Поттер куда убежал? Куда?

— Мы не знаем, профессор, — виновато сказала Гермиона. – Он вспылил на нас за наши слова и выбежал из гостиной.

— Возвращайтесь к себе, мисс Грейнджер, — заявила декан, — я сообщу аврорам.

Через двадцать минут Поттера разыскивали сто пятьдесят человек, включая преподавателей. За исключением Снэйпа, ушибленная спина которого не позволила ему даже подняться в кровати, Гарри искали все взрослые, находящиеся в то время в Хогвартсе. Половина сил была брошена на территорию школы, где юношу, мирно спящему на траве возле озера, и нашел один из Авроров. Дамблдор пришел в ярость, что Гарри снова покинул замок один, без охраны, но, видимо, прочитав мысли парня, очень быстро сменил гнев на милость.

Гарри извинялся перед директором, что вновь заставил столько людей не спать, разыскивая несносного мальчишку.

— Вы должны понять меня, профессор, — грустно сказал Гарри, когда его буквально "вели" под охраной в замок, — я не могу им объяснить, что чувствую. Они думают, что мне все это нравится…

— Гарри, — мягко произнес Дамблдор, — я знаю, как тебе тяжело, знаю. Но повторю еще раз: твоя жизнь постоянно в опасности, Гарри, постоянно. Даже в Хогвартсе теперь я не могу гарантировать твою безопасность. И ты не должен в сердцах убегать на берег озера, чтобы побыть одному. Так нельзя, Гарри.

— Знаете, профессор, — переменил тему Гарри, — я ведь видел, как на Снэйпа напал этот аврор, Дансени.

— Правда? – удивился Дамблдор.

— Да. И я видел, то, что этому предшествовало, сэр, — немного виновато сказал Гарри. – Я никогда не видел Снэйпа таким, сэр.

— Профессора Снэйпа, Гарри, — неустанно поправлял юношу Дамблдор. – И что ты думаешь об этом?

— Я был поражен, увидев его с девушкой, — ответил Гарри, — он был таким,…таким…я не знаю, как сказать…

— Влюбленным, наверное, — подсказал Дамблдор, улыбнувшись. – И я давно не видел Северуса таким. По-правде говоря, я никогда его таким не видел.

— Но, сэр, почему же Снэйп не сказал Вивьен, что он работает не только на Темного Лорда? – спросил Гарри, когда они уже подходили к портрету Толстой Леди. – Ведь Вивьен любит его, я это увидел, но его черная метка отталкивает девушку от Снэйпа. Почему он…

— Нельзя, Гарри, — ответил Дамблдор, — пока, видимо, не время. Северус сам решит, когда будет можно сказать Вивьен правду.

— Но, ведь, уже может быть поздно, — возразил Гарри, — с ним или с ней может случиться что угодно! Как он может быть рядом с ней и…

— Гарри, — перебил его Дамблдор, — Северус взрослый мужчина, он сам разберется в отношениях с девушкой. Кстати, хорошо, что ты не рассказал мисс Вивьен об Эмме.

— Так вы знаете? – выдохнул Гарри. – Как?

— Гарри, — улыбнулся старик, — даже теперь, когда ты научился ставить блоки на воспоминания и мысли, твоя душа настолько открыта, что мне, например, не нужно даже применять Окклюменцию, чтобы понять, о чем или о ком ты думаешь. А теперь иди спать, Гарри.

* * *

Но Гарри снова не спал. И этой ночью он решил, что будет держаться от всех в стороне, чтобы ему не задавали глупых вопросов, чтобы не жалели, что он одинок и так далее. Гарри вылез из кровати в шесть утра, принял душ и даже немного написал в контрольной работе по трансфигурации. Была уже вторая половина мая, а Гарри не закончил ни одну работу. Но с этого дня он решил, что сначала будет делать все уроки, затем работать над контрольными, а, если останется время, пустить его на отдых.

Дни летели, неумолимо приближая финальный матч по Квиддитчу, о котором Гарри не мог не думать, всё пытаясь решить: будет он играть или нет. Хотя к нему теперь не подходили ни Рон, ни Джинни, ни кто-либо еще из команды с вопросами об его участии в матче, Гарри видел — все они надеются, что он будет играть.

Гарри было тяжело справляться со всеми уроками. К тому же, Снэйп теперь занимался с Гарри дополнительными уроками почти каждый день. Мастер Зелий был угрюм, как никогда, видимо, он очень переживал из-за того, что Вивьен не может разглядеть правду без подсказки.

К тому же, Гарри видел, как Снэйпу тяжело из-за отношения к нему со стороны иностранных Авроров. Хотя Дамблдор и попросил Кристофа Дансени передать другим аврорам, не трогать Снэйпа, видимо, эту просьбу директора все дружно проигнорировали. Многие так и норовили сказать Снэйпу о том, кем они его считают, при этом используя не совсем пристойные выражения. Сам профессор держался выше всяких похвал, не реагируя на оскорбления со стороны Авроров.

Мало того, похоже, что школа заметила, как к Снэйпу относятся люди, приехавшие защищать Хогвартс от Волдеморта и его слуг; и так как все знали, что Снэйп – Упивающийся Смертью, через несколько дней и студенты стали выражать свою неприязнь Мастеру Зелий.

Когда три курса подряд, начиная с пятого, сорвали его уроки, его терпение пошатнулось. Последней каплей стал урок Зелий у шестого курса, где вот уже тут Снэйп не выдержал и сорвался. Это была среда последней недели мая; Снэйп объяснял очередное лекарственное зелье, предложив студентам попробовать сварить данный препарат на уроке.

В конце третьего часа Снэйп, как обычно, обходил учеников, оценивая их работу. Не удивившись, что никто, кроме Поттера и Грейнджер не смогли правильно сварить зелье, профессор в своей обычной манере прокомментировал знания студентов.

— Не могу понять, — сказал Снэйп, оценив зелье Лаванды, как "ужасно", — для чего вы ходите на Зелья, если не в состоянии сварить ничего путного? Я уже говорил вам, что те, кто считает, что Зелья ему не нужны, могу избавить меня от своего присутствия.

— Вы плохо объясняете, — резко ответил Эрни Макмиллан, — поэтому никто и не может сварить ваши зелья должным образом.

— Я плохо объясняю? – вскинул бровь Снэйп, начиная злиться. – Почему же тогда двое студентов смогли выполнить задание достойно? Может дело в том, что вы слушали не тем местом, мистер Макмиллан?

— А может дело в том, что мы не желаем учиться у того, кто служит Темному Лорду? – громко сказал Джастин из Хаффлпаффа.

Гарри даже перо выронил; Снэйп прищурил глаза и задержал дыхание, видимо, накапливая злость, или, наоборот, пытаясь сдержаться.

— Двадцать очков с Хаффлпаффа, — прошипел Снэйп. – Еще слово, Финч-Флетчли, и пойдете учить Зелья к директору за такие слова.

— К нам приехали авроры из соседних стран, чтобы нас защищать от Упивающихся Смертью, — еще громче заявила Парвати, — а мы вынуждены дважды в неделю терпеть одного из них в качестве учителя.

Гарри увидел, как Снэйп заиграл желваками скул, чтобы не заорать.

— Вы что, решили сорвать мне урок, как и другие курсы, да? – зловещим шепотом проговорил Снэйп. – Сначала пятый, потом седьмой курс, а теперь вы? С чего вы решили, что я буду терпеть подобное отношение ко мне со стороны глупых подростков, которые не могут даже правильно четыре строчки прочитать?!

— А вы не думали, что не просто так уже три курса школы срывают ваши уроки? – еще громче сказал Эрни. – Вас презирает вся школа, а вы продолжаете пытаться кого-то научить вашим мерзким зельям!

— И ваши зелья не идут ни в какое сравнение по мерзости с вами, — добавила Лаванда.

Гарри не мог поверить глазам и ушам: вся школа боялась лишний раз вдох сделать в присутствии Снэйпа, а теперь ему сорвали уроки три курса подряд! Снэйп побелел от гнева, но пока держал себя в руках, продолжая говорить, не повышая голоса.

— Если я вам так неприятен – можете уходить все, — тихо сказал профессор, сжимая кулаки до боли, — я никого не держу. Мне видеть, а тем более, слышать вас не более приятно, чем вам. Все свободны.

Гарри, Рон и Гермиона, сидевшие как громом пораженные, стали медленно собирать вещи, но остальные бузотеры не стремились уходить.

— А вы знаете, что по школе собирают подписи под прошением к директору уволить вас? – сказал Эрни. – Когда весь мир объединяется, чтобы очиститься от мрази в лице Упивающихся Смерти, один из этих тварей учит нас вот уже шесть лет.

— Молчать! – не выдержал Снэйп, уже позеленев от ярости. – Да кто ты такой, щенок, чтобы так со мной разговаривать?

Тут ребята наперебой стали говорить Снэйпу такие слова, что Гарри испугался за Снэйпа, который мог поднять палочку на студентов и осыпать их проклятиями. Снэйп все молча выслушал, при этом до крови вонзив в ладони ногти, а затем резко встал и вынул палочку, направив ее на самых активных.

— Я не намерен выслушивать ваши словоизлияния, — прошипел Снэйп, которого трясло от гнева и обиды, — не ваше дело, почему я работаю в Хогвартсе, ясно? Вашего мнения никто не спрашивал, тем более, директор.

— Как Дамблдор мог позволить вам находиться рядом с Поттером! – закричали Эрни и Джастин вместе. – Ведь директор прекрасно знает, что вы служите Темному Лорду и в любой момент можете убить Поттера…

— Да заткнитесь вы все! – не выдержал Гарри, заорав на ребят.

— Ты что, Поттер? – изумились дебоширы. – Ты его защищаешь? Ты же всегда его ненавидел!

— А вам какое дело? – кричал Гарри. – Если Дамблдор взял профессора Снэйпа в Хогвартс, значит, у него были на то свои причины! И не вам определять то, как Упивающийся Смертью может работать в школе!

— Гарри, помолчи, — тихо сказал Снэйп, — я сам разберусь, не вмешивайся.

Класс так и застыл, услышав, впервые за шесть лет, как Снэйп обратился к Поттеру по имени, да еще и подобным тоном. Все сразу решили, что Поттеру что-то известно о Мастере Зелий.

— Они не имеют права так с вами говорить, сэр! – возмущался Гарри. – Они ничего о вас не знают!

— Гарри! – повысил голос Снэйп, подойдя к парню и положив руку ему на плечо.

Если ты скажешь им то, что тебе известно, то сделаешь еще хуже для меня. Поэтому просто возьми свои вещи и уходи, я переживу это.

Снэйп смотрел Гарри в глаза и говорил с ним ментально. Гарри ответил тем же.

Я знаю, что на вас еще авроры наезжают, сэр. А студенты просто вторят им, ничего не зная…

Снэйп тяжело вздохнул и сказал Гарри еще раз.

Я привык к подобному отношению, Гарри. Я получаю то, что заслужил, став Упивающимся Смертью. Но ты не должен раскрывать мой статус двойного шпиона ни при каких условиях. Просто промолчи и все. А теперь иди.

Гарри схватил сумку, напоследок бросив гневный взгляд на ребят, и вышел из кабинета. Он быстро поднимался из подземелий, оскорбленный словами однокурсников. Гарри вошел в Большой зал и направился прямиком к столу учителей и набросился на Дамблдора.

— Как вы можете допускать такое?! – воскликнул Гарри.

— Ты о чем, Гарри? – не сразу понял директор, а МакГоннагал нахмурилась.

— Вы знаете, о чем я, профессор! Вы слышали, что три курса сорвали уроки зелий Мастеру Снэйпу? – сказал Гарри голосом, полным разочарования и гнева.

— Да, я знаю, Гарри, — ответил Дамблдор очень спокойно.

— И вы ничего не делаете?

— А что я должен делать, по-твоему? – тихо спросил Дамблдор. – Я не могу поведать всей школе, что Северус работает на Орден Феникса, а не на Волдеморта.

— Авроры своим поведением подстрекают учеников, — сказал Гарри тихо, но со злостью, — вы не думали о том, что если на него нападет компания из десяти Авроров, они просто забьют его до смерти?!

— Я уверен, что до этого не дойдет, Гарри, — сказал Дамблдор, — тебе не стоит так бурно реагировать на поведение студентов и Авроров. Этим ты можешь только навредить Северусу. Он справится сам, Гарри.

— А я не уверен, что у него хватит терпения, — сомневался Гарри, — он сдержался из последних сил, чтобы не послать в ребят проклятия. Через полчаса будет урок Защиты, я не удивлюсь, что и там что-то случится, директор. Вы знаете, что по школе собирают подписи под прошением к вам об увольнении Снэйпа, так как студенты не хотят учиться у Упивающегося Смертью.

— Ну, я уверен, что ты не станешь подписывать эту петицию, Гарри, — улыбнулся Дамблдор.

— Вам смешно? – поразился Гарри. – И вы находите эту ситуацию смешной?

— Гарри, ты утрируешь ситуацию, рисуя в воображении то, чего нет, — сказал Дамблдор.

— Надеюсь, что вы не пожалеете о своем бездействии, директор, — сказал Гарри и сел за стол Гриффиндора в стороне от всех остальных учеников.

Через пару минут в зал вошел Снэйп, провожаемый недовольными и злыми взглядами студентов всех курсов и факультетов, кроме Слизерина. Они считали, что их декан – самый лучший преподаватель в Хогвартсе, но и вступаться за него считали нужным не все. Снэйп был очень сердит, он сел за стол профессоров, но даже не притронулся к еде; его тарелка осталась девственно чистой после обеда. Снэйп лишь выпил стакан сока, и тут же вышел из зала, не поглядев ни на одного человека. Гарри поковырял в тарелке, но он был так рассержен на однокурсников, что в глотку ничего не лезло. Поэтому, он так же выпил тыквенный сок, съел яблоко и вышел вслед за Мастером Зелий.

Гарри проследовал к кабинету, в котором должен был состояться следующий урок – Защита. Ему было интересно, попытаются ли ученики сорвать и этот урок тоже; и как себя поведет Снэйп после того, что он выслушал на зельях.

Студенты стали подтягиваться к классу, брезгливо и с насмешкой поглядывая на Поттера, который не поддержал их нападки на гадкого профессора Снэйпа. Гарри стоял у самой двери, ожидая, когда придет Снэйп и впустит их в класс. Эрни Макмиллан и Джастин сразу подошли к Гарри, как только его увидели.

— Поттер, что ты так вступился за Снэйпа? – спросил Эрни. – Никто ничего не понял.

— Ты, может, считаешь, что он прекрасный учитель, Поттер? – добавил Джастин.

Гарри промолчал, но стиснул кулаки от злости.

— Что молчишь-то? – спросил Эрни. – Ты всегда презирал Снэйпа, а теперь заступаешься за него. В чем дело, Поттер?

— Вам и без меня хватает единомышленников, — холодно ответил Гарри, — обойдетесь без моей помощи.

— А мы думали, что ты с радостью подпишешь наше прошение, Поттер, — протянул пергамент Джастин. – Подпишешь?

— Нет, — резко ответил Гарри.

— Что-то тут не то, — сказал Эрни, — Поттер, ты, случаем, не влюбился в Снэйпа? у тебя, я слышал, проблемы с девушками. Как и у Снэйпа, впрочем…

— А у тебя проблемы с головой, Макмиллан, — парировал Гарри, — отвалите от меня.

— Что ты нам хамишь, Поттер? – спросила Лаванда, только что подошедшая к ним.

— А Поттер поменял ориентацию, — усмехнулся Джастин, — он теперь на парней переключился.

— И на грязных извращенцев, вроде Снэйпа, — добавил Эрни.

— Все сказали? – ледяным голосом произнес Гарри. – Уроды вы…

— Что? – воскликнула Лаванда.

— Мы? – вскричал Эрни. – Урод – ты, Поттер, если поддерживаешь Снэйпа. Он же служит Темному Лорду! А ты, как никто другой пострадал от его рук!

— Я не желаю с вами обсуждать то, что вас не касается, — ответил Гарри, пытаясь вырваться от ребят. – Вы ничего не знаете, и слепы, как новорожденные котята!

Гарри услышал приближающиеся шаги Мастера Зелий; тот открыл дверь и впустил учеников внутрь. Гарри сел на первую парту прямо перед столом профессора, пытаясь уловить его мысли. Но Снэйп спрятался за глухим блоком, сев за свой стол в ожидании пока студенты сядут за парты. Похоже, что урок защиты никто срывать не собирался. Ученики уже заняли свои места и смотрели на профессора в ожидании того, когда начнется урок.

Но тут Гарри осенило: Снэйп не собирался проводить урок. Прошло пять минут, и в класс начал перешептываться, недоуменно спрашивая соседей, почему Снэйп не начинает урок. Гарри все понял, поэтому достал контрольную работу по Защите, книгу, и стал спокойно писать. Остальные же, ничего не понимая, начали гудеть. Снэйп же сложил руки на груди и делал вид, что дремлет. Наконец, Гермиона не выдержала и подняла руку вверх.

— Да, мисс Грейнджер, — спокойным, но ледяным голосом спросил Снэйп, не открывая глаз, — вы что-то хотели спросить?

— Да, профессор, — неуверенно начала Гермиона, — э-э, сэр, а почему вы не начинаете урок?

Гарри писал, но краем глаза смотрел за Снэйпом.

— Я отчетливо услышал на прошлом уроке, что шестой курс не хочет учиться у меня, мисс Грейнджер, — невозмутимо ответил Снэйп, — так что, уроки теперь будут проходить в таком ключе.

Класс удивленно переглянулся.

— Но, сэр, — продолжила Гермиона, — ведь не все выказали свое нежелание учиться у вас, профессор. Я не разделяю их мнения…

— Правда? – перебил ее Снэйп, пронзая холодным взглядом Гермиону. – Мне помнится, как совсем недавно вы довольно четко охарактеризовали меня, как человека, недостойного учить невинных детей, мисс Грейнджер.

— Я же извинилась, профессор Снэйп…

— И я сказал, что принял ваши извинения, мисс Грейнджер? – спросил Снэйп.

— Нет, но, — замялась Гермиона.

— У меня нет никакого желания вести уроки, господа, — хладнокровно заявил Снэйп. – Если вам не хочется сидеть без дела – можете заняться уроками, как мистер Поттер, например.

— Вы не имеете права не вести уроки! – воскликнул Эрни.

— Серьезно? – усмехнулся Снэйп. – Значит, слушать лекции о зельях от Упивающегося смертью вы не желаете, мистер Макмиллан, а Защиту от Темных сил в его же исполнении вы стерпите?

— Но нам нужна защита! – признался Джастин.

— А мне – нет, — глубоким голосом ответил Снэйп, слегка вскинув бровь. – Я владею Защитой в совершенстве, господа. Ее мне преподавал сначала Дамблдор, затем Темный Лорд – чего и вам желаю…

Гарри коротко хохотнул, но сдержал улыбку, чтобы никто не заметил. Чего хотели, то и получили, — думал Гарри. – Интересно, если я сейчас спрошу что-то у Снэйпа по поводу моей работы, он откажет?

Гарри поднял руку вверх и посмотрел на Мастера Зелий под удивленные взгляды учеников.

— Да, мистер Поттер, — тихо произнес Снэйп.

— Мастер Снэйп, — так же невозмутимо, как профессор зельеделия, сказал Гарри, — у меня тут возник вопрос по поводу моей контрольной работы по Защите, над которой я работаю. Вы не поможете мне разъяснить пару вопросов?

Класс обмер, застыв с ошеломленными выражениями на лицах.

— Конечно, Поттер, давайте посмотрим, — любезно отозвался Снэйп.

Класс охнул, когда Гарри взял свой пергамент и подошел к столу профессора и начал что-то у него спрашивать, при этом получая на свои вопросы ответы.

— Вы что, сговорились? – воскликнул Джастин.

Ни Снэйп, ни Гарри даже ухом не повели, разговаривая о контрольной работе. И все же, профессор краем глаза увидел, как Эрни поднял палочку, целясь в спину Поттеру.

— Не думаю, что вам стоит даже пытаться, мистер Макмиллан, — громко сказал Снэйп, не отрывая глаз от пергамента Гарри. – Если вы попытаетесь напасть на Поттера, думаю, что в больничном крыле окажетесь вы, а не он.

— Да вы просто издеваетесь над нами! – закричал Эрни. – Вы отказываетесь вести уроки, но помогаете Поттеру с контрольной! Это как называется?

— Я не слышал, чтобы мистер Поттер выказывал вам поддержку в ваших недостойных речах, мистер Макмиллан, — так же невозмутимо продолжал Снэйп, — поэтому я не отказываю ему в помощи.

— И что, вы так теперь и будете просто сидеть на ваших уроках? – спросила Парвати.

— Совершенно верно, мисс Патил, — кивнул Снэйп, — а потом мы посмотрим, как вы сдадите экзамены в конце года.

— Какие экзамены? – спросила Гермиона. – Нам же сказали, что экзаменов не будет.

— Еще как будут, мисс Грейнджер, — ухмыльнулся Снэйп. – Решение учительского совета, намеривавшего изменить систему оценки для шестых курсов, было отменено министерством образования. Соответствующее распоряжение пришло час назад.

— А как же контрольные, что нам задали? – спросил Рон.

— Их вы тоже будете обязаны сдать в указанный срок, — ответил Снэйп, — и оценки за эти работы пойдут в ваши дипломы.

— И переводные экзамены тоже будут? – спросила Лаванда.

— Да, — коротко ответил Снэйп, вернувшись к работе Гарри, который едва сдерживал смех.

Класс довольно громко загудел от услышанных новостей, посылая словесные проклятия в адрес министерства образования. Теперь все пожалели, что наговорили Снэйпу гадости, потому что, зная его характер, все были уверены, что он отомстит им всем таким образом, что в последний месяц откажется вести уроки.

— Мы пожалуемся Дамблдору, что вы отказываетесь вести уроки! – воскликнул Эрни. – Он вас заставит!

— Жалуйтесь, сколько вам влезет, — безразлично ответил Снэйп. – Мне нет никакого дела до ваших жалоб.

— Он вам прикажет! – добавил Джастин. – Вы не можете просто так…

— Могу, — перебил его Снэйп, — Гарри, сядь.

Гарри спокойно взял пергамент и сел обратно за парту, невозмутимо продолжая трудиться над работой.

— Чтобы вы знали, господа, — зловеще тихим голосом проговорил Снэйп, оглядывая лица студентов, — меня никто не может заставить что-либо делать, даже Дамблдор. Я могу делать ему одолжения, а могу отказаться. И он не посмеет на меня давить. Так вот, поскольку вы на прошлом уроке изъявили желание не учиться у того, кто служит Темному Лорду; поскольку вам претит слушать Упивающегося смертью, который являет собой мерзкого, подлого, злого, несправедливого, отвратительного…подсказывайте, мисс Грейнджер, я забыл ваши следующие эпитеты.

Гермиона покраснела, а Снэйп продолжал.

— Так вот, я не намерен больше выслушивать подобное и тяготить вас своими речами, даже если они представляют собой материал, на основе которого вы будете сдавать переводные экзамены на седьмой курс, — удовлетворенно закончил Снэйп.

— Вы не имеете права! – закричали те, кто еще час назад наезжал на Снэйпа.

— А вы имели право говорить мне то, что сказали на прошлом уроке? – перекричал их Снэйп, дальше говоря ровным и зловещим голосом. – Вы все еще сопляки, чтобы что-либо понимать! Вы решили устроить бунт, сорвать уроки, которые вам не нравятся, и подумали, что я буду смиренно попустительствовать вашим гормональным выкрутасам? Нет, господа, даже не надейтесь. Вы сочли возможным решить за взрослых людей, что я не имею права преподавать в школе. А я счел потребным завалить вас на экзаменах. Раз вам не нравится, что я веду у вас уроки – я не буду их вести, и сдавайте экзамены, как хотите. Вы решили, что Зелья вам не нужны? Отлично, я избавлю вас от лекций по этому предмету, потому что вы все равно завалитесь на экзаменах, в силу того, что вы тупые, как тролли. А вот к Защите вы относитесь с трепетом. Потому что уметь защитить себя от Упивающихся смертью или от самого Темного Лорда вы считаете жизненно важным. Вот теперь решайте сами для себя, кто прав, а кто виноват. Я уверен, что только двое из класса сдадут успешно экзамены, даже если я не прочту больше ни одной лекции по обоим предметам. В следующий раз подумайте тысячу раз, прежде чем так себя вести.

Снэйп демонстративно сел за свой стол, достал книгу и начал читать. Гарри про себя был согласен с Мастером Зелий на сто процентов, потому что ребята просто поддались на пример Авроров. Но все же, Гарри был убежден, что если Дамблдор узнает о том, что Снэйп отказался вести уроки у трех последних курсов, то принудит последнего вернуться к обязанностям учителя. Хотя, зная характер Снэйпа, у Дамблдора будут большие проблемы. Возможно, что директору, в случае отказа Снэйпа, снова придется просить иностранных Авроров замещать профессора зельеделия по обоим предметам.

В четверг Джинни сообщила, что Снэйп так же отказался вести уроки по Зельям и Защите у пятого курса, после того, как те сорвали ему уроки три дня назад. У шестого курса пошла паника, когда все учителя, во главе с Дамблдором подтвердили слова Снэйпа о том, что переводные экзамены состоятся. Все схватились за голову, особенно те, кто активно участвовал в срывах уроков Снэйпа. Гарри держался в стороне от всех обсуждений, усердно доделывая контрольные. В итоге, к пятнице Гарри завершил работу по трансфигурации и Гербологии. Немного осталось дописать по Чарам и Защите, а вот к работе по Зельям Гарри отнесся со всей педантичностью, чтобы не было к чему придраться.

Было уже половина двенадцатого, когда к Гарри, сидящему в кресле возле камина, подошла Джинни.

— Гарри, могу я спросить тебя?

— О Квиддитче? – перехватил Гарри, не отрываясь от пергамента.

— Да, — кивнула Джинни, — завтра финал. У тебя есть, что мне сказать?

Гарри ответил не сразу, сначала скатав пергамент, закрыв чернильницу и убирая книги и перья в сумку.

— А как ты сама думаешь, Джинни, — издалека начал Гарри, — каков будет мой ответ?

— Я убеждена, что ты будешь играть, Гарри, — твердо сказала Джинни. – Зная тебя, я не могу ожидать другого решения.

— Да, Джинни, — кивнул Гарри, — я решил, что выйду играть несмотря ни на что.

— Правда? – обрадовалась Джинни.

— Но я играю последний раз, Джинни, — сказал Гарри, — в следующем году, если доживу, конечно, тебе придется искать другого ловца. Ты должна понять, что мне будет не под силу тянуть и выпускной год, и дополнительные занятия, и Квиддитч. Конечно, я буду с вами тренироваться, если будет время, но играть я больше не буду. Мне самому далось это решение очень не просто, Джинни. Ты знаешь, что для меня Квиддитч – первое, с чем связаны воспоминания об отце.

— Да, Гарри, я понимаю, — грустно ответила Джинни. – Я догадывалась, что ты примешь именно такое решение, Гарри. На следующий год, если не найду приличного ловца, сама буду играть на твоем месте.

— Я только прошу тебя сохранить мое участие в матче до последнего момента, — сказал Гарри, — Дамблдор будет в ярости, но снимать меня с поля не станет. Поэтому, ты скажешь только Шеймасу, чтобы он объявил мое участие, представляя команды.

— Хорошо, Гарри, — кивнула Джинни.

* * *

В одиннадцать утра школа потянулась к стадиону. Болельщики Гриффиндора совсем приуныли, так как были уверены, что без ловца их команде не выиграть матч. Джинни не сказала никому в команде о решении Гарри, поэтому, когда игроки переодевались к матчу с убитыми лицами, и в раздевалку вошел Поттер с метлой на плече, все так и застыли на местах.

— Ты будешь играть? – не поверил глазам Рон.

— Да, — ответил Гарри. – Не хотел заранее огорчать Рэвенкло.

Команда завопила от восторга, и настроение резко изменилось.

— Мадам Хуч вызывает команды на поле! – начал комментировать Шеймас. – Гриффиндор против Рэвенкло, финальный матч. По состоянию турнирной таблицы, у Гриффиндора все шансы выиграть кубок и в этом году – они опережают Рэвенкло на восемьдесят очков. Чтобы завоевать кубок Гриффиндор может даже проиграть с разницей, в семьдесят или меньше очков. А Рэвенкло для победы необходимо только выигрывать, причем с перевесом минимум в девяносто очков, что является довольно трудной задачей.

Стадион шумел, размахивая шарфами и флагами факультетов.

— Итак, составы команд, — продолжал Шеймас. – Рэвенкло: Дэвис, Бредли, Чемберс, Клайв, Тернер и Чанг.

Трибуна в синих цветах этого факультета взорвалась овациями.

— Гриффиндор, — продолжил Шеймас, и трибуны замерли в ожидании появления на поле другой команды, — Рон Уизли, Джинни Уизли, Джонс, Уилсон, Шеридан, Гордон…

Шеймас сделал паузу.

— И ловец – Гарри Поттер! – закричал Шеймас.

Стадион, казалось, сейчас рухнет от рева болельщиков Гриффиндора.

— Поттер, не смотря на полученную травму, вернулся, чтобы сыграть в финальном матче, — перекрикивал трибуны Шеймас. – Итак, матч начался!

Как и ожидал Гарри, Рэвенкло рассчитывали на то, что Гриффиндор будет играть без ловца. Поэтому уже через пять минут команда Гарри вела со счетом 30:0, но затем, обозлившись, загонщики в синей форме принялись атаковать кольца Гриффиндора с таким напором, что Рон смог отбить только два мяча из десяти.

— Счет 80:30, ведет Рэвенкло, — сообщил Шеймас. – Дэвис ведет, пасует Бредли, тот проходит по левому краю и делает длинный перевод за кольца Гриффиндора. Квоффл подхватывает Чемберс, пролетая за кольцами Уизли, и пасует назад Дэвису, тот делает обманное движение и…забивает еще один гол! Похоже, что Рэвенкло сильно разозлились на гриффиндорцев.

Гарри больше всего боялся, что его попытаются сбить с метлы. По началу, в него даже ни одного бладжера не послали, но когда Рэвенкло уже вел со счетом 110: 40, Гарри заволновался за исход матча, и за свою безопасность. Охотники в синей форме стали преследовать Гарри, закидывая его бладжерами. Чтобы избежать столкновения, Гарри приходилось выходить из положения, выписывая сложные виражи, которые трибуны воспринимали, как высший пилотаж.

Лишь через сорок минут после начала матча, Гарри близко подлетел к Чу, и заметил, что она летает на новой метле, такой же "молнии", как и сам Гарри. Но у девушки не было такого виртуозного владения метлой, к которой Гарри за три года успел изучить досконально. Чу старалась не отставать от Гарри, в надежде в последний момент опередить его в борьбе за заветный крылатый мячик.

— Снитч! – прокричал Шеймас. – Только что снитч пропорхал мимо трибуны, где сидят учителя!

Гарри увидел снитч за несколько секунд до того, как об этом объявил Шеймас. Чу рванулась за Гарри, который был в нескольких футах от трибуны учителей. Снитч стал забирать вверх, и Гарри последовал за ним. Издалека Поттер услышал, как возмущается Дамблдор, никак не ожидавший увидеть парня в игре.

— Оба ловца устремились за снитчем, — кричал Шеймас. – Они облетели трибуну учителей, снитч набирает высоту, я вижу его! Золотой шарик меняет траекторию в пользу Чанг, уходя вглубь стадиона!

Гарри увидел, как золотой отблеск изменил направление, приближаясь к центральному кругу. Чу развила бешенную скорость, нагоняя снитч, Гарри подлетел к ней слева и стал толкать ее, пытаясь сбить скорость и курс.

— Уйди с дороги, Поттер! – кричала Чу. – Я буду первой!

— Попробуй! – ответил Гарри.

Забирая вниз и вправо за снитчем, вновь поменявшем траекторию полета, Гарри старался не подставить под возможный удар Чу правое плечо.

— Снитч резко уходит вверх! – орал Шеймас. – Ловцы набирают высоту вслед за ним! Тридцать футов, сорок!

Гарри прищурился, чтобы солнце его не ослепило.

— Пятьдесят футов, — продолжал Шеймас, — они еще поднимаются, шестьдесят! Я уже не вижу снитча, но вижу ловцов!

Чу толкнула Гарри справа.

— Ты хочешь меня сломать, Чу? – не отрывая глаз от снитча, прокричал Гарри.

— Я хочу выиграть матч, Поттер! — ответила девушка.

Шеймас уже не мог определить точную высоту, на которую поднялись оба ловца. Но тут снитч внезапно ушел влево и вниз. Такая ситуация была на руку Чу, которая была легче, чем Гарри, поэтому снижалась быстрее.

— Мерлин мой! – закричал Шеймас. – За снитчем Поттер и Чанг практически камнем падают с высоты более ста двадцати футов!

Снитч начал петлять то вправо, то влево, продолжая снижаться. Гарри старался уследить или предугадать, куда дальше полетит золотой крылатый шарик. Чу периодически оказывалась ближе к снитчу, но это происходило столь внезапно, что она даже не успевала вытянуть руку, чтобы схватить мячик.

— Они продолжают снижаться! – комментировал Шеймас. – Семьдесят футов, и снитч вновь уходит вправо. Ах, Чанг едва не поймала его!

Гарри почувствовал, что в следующую секунду снитч заберет вниз и резко спикировал.

— Похоже, что Поттер теряет контроль над метлой, — кричал Шеймас, и стадион замер, наблюдая за ловцом Гриффиндора.

Снитч и, правда, ушел вниз, но при этом забирая вправо, что было на руку Чу. Но она никак не могла выбрать момент, чтобы оторвать руку от древка метлы и схватить шарик.

— Чанг будет первой, — охрип Шеймас, — если она опередит Поттера и поймает снитч раньше него, Рэвенкло выиграет кубок школы по Квиддитчу!

Гарри подлетел к Чу слева и пихнул ее в бок.

— Отвали, Поттер, сегодня мой день! – кричала Чу.

— Даже не мечтай! – ответил Гарри.

Чу толкнула Гарри в ответ, и тут снитч еще забрал вниз.

— Еще немного, и снитч достигнет земли, — комментировал Шеймас, — меньше пятнадцати футов до земли, и…

Гарри услышал за спиной свист – за ними несся бладжер. Гарри надеялся, что этот мяч был послан гриффиндорским охотником. Снитч снова стал петлять, немного больше забирая вправо, а значит, Гарри был к нему ближе.

— Ну же, Поттер! – подгонял Шеймас. – Только руку протянуть! Ох, за ними несется бладжер!

Стадион замер, наблюдая, как за маленьким золотым шариком к земле приближаются два ловца, отчаянно толкая друг друга за право быть первым. За ними несется ошалелый бладжер, с каждой секундой сокращая расстояние.

— Десять футов до земли, — кричал Шеймас, — ну, же, Гарри, протяни руку!

Легко сказать – Гарри не мог оторвать руку, чтобы поймать снитч, потому что тогда он не сможет выйти из пике и разобьется о землю. Чу решилась на отчаянный шаг, стараясь вытянуть правую руку за снитчем, который был к ней ближе.

— Они разобьются! – кричала МакГоннагал.

— Гарри, выходи из пике! – донесся голос Дамблдора. – Ты разобьешься…

Чу оторвала руку от древка и потянулась за снитчем, но тут сзади в нее врезался бладжер. За доли секунды Гарри принял решение. Он выкинул правую руку вперед, хватая золотой мячик. Едва его пальцы сомкнулись между крылышками снитча, как Гарри поднырнул под Чу, задев коленкой землю, и сгруппировавшись так, чтобы не упасть на правое плечо, постарался не дать девушке разбиться. Чу столкнулась с Гарри у самой земли, но благодаря ему, она расшиблась насмерть.

— Что он творит! – кричал Шеймас. – Поттер спасает Чанг, не дав ей разбиться о землю! Но сам…

Гарри сильно ударился о землю, пропахав по середине поля десять футов на левом боку. Стадион охнул.

— Где же снитч? – кричал Шеймас. – Неужели они его упустили?

Гарри поднял правую руку, через пальцы которой трибуны увидели отблеск серебряных крылышек снитча.

— Поттер поймал снитч! – возвестил Шеймас, и стадион заглушил его следующие слова, объявляющие окончательные счет финального матча – 190:130 в пользу Гриффиндора.

Гарри ощущал сильную боль в левом бедре, но нашел в себе силы подняться на ноги. С трибун к нему бежал весь факультет Гриффиндор во главе с деканом. Но первым около Гарри оказался Дамблдор, который был и рад, и разгневан одновременно.

— Гарри! Что ты вытворяешь? Я думал, что ты не будешь играть!

— Профессор, ничего же не случилось! – ответил Гарри. – Порадуйтесь за Гриффиндор, директор, — мы выиграли кубок в третий раз подряд!

— Поттер, ты молодец! – всхлипывала декан Гриффиндора. – Молодец!

— Спасибо, профессор!

— Ты ушибся? – спросил Дамблдор.

— Немного, — соврал Гарри, — жить буду.

— Все равно, иди к мадам Помфри, Гарри, — настоял директор.

— Пойти – не пойду, — ухмыльнулся Гарри, когда его, вместе с остальными игроками, болельщики подняли на руки и понесли к замку, — меня понесут!

— Друзья! – громко сказал Дамблдор. – Я вручу кубок по Квиддитчу в Большом зале за ужином!

* * *

Мадам Помфри сказала, что у Гарри просто сильный ушиб левого бедра. Она дала ему какое-то зелье, и отпустила. Чу, благодаря Гарри, отделалась ушибами и небольшим вывихом правого запястья. В гостиной Гриффиндора стоял такой шум, что никто не слышал, о чем кричал рядом стоящий. На ужин команда Гриффиндора явилась в спортивной форме и выстроилась перед всей школой в ожидании, когда Дамблдор вручит им заветный кубок.

— Ребята, — начал Дамблдор, — позвольте от вашего имени поздравить сборную команду факультета Гриффиндор с победой за кубок школы по Квиддитчу!

Зал разразился овациями.

— Джинни Уизли, я прошу вас выйти вперед, — произнес Дамблдор, когда аплодисменты и крики утихли.

Джинни подошла к Дамблдору, сияя от радости. Директор протянул ей серебряный кубок.

— Без твоего участия, Джинни, — сказал Дамблдор, — победа твоей команды не была бы столь яркой.

Стол Гриффиндора завыл от восторга, когда Джинни подняла кубок над головой, а затем приз стали передавать остальным игрокам сборной. Гарри стоял последним; и когда Алан Шеридан передал ему кубок, Дамблдор попросил школу немного помолчать.

— Друзья, — еще более радостным голосом произнес Дамблдор, — совет преподавателей школы принял решение наградить Гарри Джеймса Поттера золотой памятной доской как лучшему ловцу факультета Гриффиндор за всю его историю.

Гарри улыбнулся, когда почти вся школа, не считая нескольких слизеринцев, встала со своих мест, чтобы приветствовать его. Гарри передал кубок Джинни и жестом попросил зал стихнуть.

— Спасибо за честь, директор, — волнуясь, сказал Гарри, — для меня эта награда очень дорога. Когда-то, более двадцати лет назад, почти такую же золотую доску получил мой отец, Джеймс Поттер. Я…я очень хотел бы, чтобы он видел сейчас меня с этим кубком по Квиддитчу…

Гарри ощутил, что в глазах предательски защипало, но он решил не останавливаться, даже если вся школа увидит его слезы.

— Но мой отец не дожил до сегодняшнего дня, — продолжал Гарри, стараясь удержать нарастающие эмоции под контролем, — как и моя мать. Я знаю, что сейчас не время и не место для таких слов, но я все равно скажу.

Школа с некоторым напряжением слушала слова Поттера.

— Когда декан Гриффиндора — профессор МакГонагалл — привела меня в команду шесть лет назад, изменив тем самым школьные правила, — продолжил Гарри, — я даже не знал, что такое Квиддитч. Я даже не знал, что мой отец тоже играл, и был одним из лучших ловцов факультета Гриффиндор. Мои друзья показали мне в трофейном зале ту саму табличку с именем моего отца. И сейчас я бы отдал все на свете, чтобы он радовался со мной этой победе. Но его нет. Он и моя мать отдали свои жизни, чтобы сегодня я стоял перед вами с этим кубком по Квиддитчу. И я хочу посвятить эту победу моим родителям.

Дамблдор кивнул и зааплодировал; за ним последовала вся школа. Гарри не мог сдержать слез, и заметил, что и Дамблдор, и МакГонагалл тоже утирают слезы. Когда овации стихли, Гарри повернулся лицом к команде.

— Ребята, я рад, что играл с вами, — сказал Гарри, и прочел на лице ребят понимание того, какими будут его следующие слова, — но этот финал был для меня последним.

В зале послышался шепот непонимания.

— Я не мог бросить команду на кануне финального матча, — чуть громче сказал Гарри, — но…боюсь, что травма плеча не позволит мне продолжить играть в Квиддитч.

— Гарри, нет! – воскликнул Рон, подходя к другу. – Ты не должен уходить!

— Рон, если бы я был уверен, что моему здоровью ничего не угрожает, я никогда бы не бросил Квиддитч, — произнес Гарри. – Может быть, за летние каникулы врачи скажут мне, что я могу продолжать играть, я вернусь не колеблясь, но пока вы должны быть готовы в следующем сезоне искать нового ловца.

Гарри проследовал за стол своего факультета, за ним потянулись остальные игроки. Кубок по Квиддитчу поставили посредине стола, и школе подали ужин.