Орнейские хроники (джен)

Среди стоящих на пирсе дворян выделялся статный русоволосый мужчина средних лет в темно-бордовых камзоле и широких панталонах. Простота его костюма составляла контраст с расшитыми и украшенными лентами одеждами остальных дворян, однако по тому почтению, которое ему оказывали, Арно понял, что это и есть герцог Эрнан Монтего, принчепс Альби. Его приближенные окружили дону Лару, учтиво приветствуя ее и поздравляя с избавлением от опасностей. Из-за их спин донесся тихий голос девушки, благодарившей всех за участие. Арно вздохнул и помог перебраться на берег светловолосой служанке; та поспешила вслед за госпожой. Гулко застучали копыта, мужчины расступились и на набережную выехала запряженная четверкой светло-серых коней карета. С запяток соскочил лакей и распахнул дверцу, на которой был изображен герб Альби. Дон Винченцо подвел дочь к карете; уже поднявшись на ступеньку, дона Лара оглянулась, встретилась глазами с Арно и грустная улыбка тронула ее губы. Он поклонился в ответ. Судьба затейлива в своих забавах. Вполне вероятно, что жених прекрасной доны — среди этих блестящих вельмож. А ему следует выбросить из головы мимолетные фантазии и сосредоточится на насущных делах. Велев Ниградо готовиться к разгрузке, он сошел на пирс. Однако сосредоточится ему не удалось: дук, вместо того, чтобы присоединиться к дочери, вернулся и громко провозгласил:

— Позвольте представить вам капитана Фальго, сьер Эрнан. Благодаря его храбрости мы получили возможность прибыть в Талассу в кратчайший срок.

— Храбрость либеросов сида Танкреда заслуживает быть воспетой в балладах, — милостиво кивнул принчепс, скользнув по Арно взглядом.

— В этом смысл становится либеросом, сьер Эрнан, — ответил Брикасс и с неожиданной дерзостью добавил: — Служение и честь, долг и вера.

Уже шагнувший в сторону принчепс остановился, в светлых глазах мелькнул интерес:

— Воистину так, капитан Фальго, — он внимательно и цепко вглядывался в лицо Арно. — И вы, по праву заслуживаете благодарность. Мне бы хотелось побеседовать с вами. Надеюсь, вы не откажете мне в такой любезности? Сейчас мы направимся в Фортес и я приглашаю вас присоединиться к кортежу.

Не успел удивленный изменением настроения правителя Арно что-либо ответить, как принчепс повелительно махнул рукой, гвардейцы, повинуясь знаку, оттеснили горожан, расчищая проход.

Как из-под земли перед Арно возник тщедушный человечек.

— Капитан Фальго, я — Труве, секретарь его светлости Эрнана. Если вы не возражаете, то прошу вас проследовать вон туда, — он указал на темно-коричневый экипаж, стоявший в отдалении.

* * *

Арно не покидало странное ощущение, что он вернулся домой. Таласса отличалась от Боннена, где большей частью протекала его жизнь в последние годы, и от Ариджа, а воздушность арок и галерей Фортеса — от тяжеловесной монументальности Лиара, резиденции галейских королей. Но нечто, неуловимо знакомое сквозило в говоре и манерах людей, в запахах готовящейся снеди, вырывавшихся из открытых окон и дверей многочисленных таверн и постоялых дворов. По-другому пахли Барадос и Джинера, и что уж говорить о Рагасте... В городе готовились к празднику Плодородия и Сбора урожая: украшали гирляндами цветов окна и балконы, протягивали над улицами разноцветные ленты. Веселье начнется вечером, но предвкушение зажигало на лицах людей улыбки, и это тоже казалось знакомым Арно, пусть даже краски Юга были ярче.

Если верить легендам, то давно — еще до эпохи Тьмы, один народ жил к востоку от Пиррея и до самых лесов Эрминаля, и от Закатного до Срединного моря. Не эти ли предания стали отправной точкой для идеи о Великой Галее, что владела умами короля Гаспара и его сына Лодо? Ноорн захвачен, на очереди — Альби? Пришедшая мысль должна была бы воодушевлять аристократа, радеющего о величии державы, и мало волновать безродного либероса. Но Арно не знал, как к этому относиться.

Труве привел его в небольшой зал и оставил одного. С интересом он разглядывал бронзовые панели на стенах, где были вычеканены знаменательные сцены прошлого Альби, лепнину на потолке и изящную резную мебель. На всем лежал отпечаток отменного вкуса и гармонии, которому невольно радовалась душа.

Позади послышались шаги, и он обернулся. Герцог Эрнан быстрым шагом вошел в зал, за ним с поразительной для возраста прытью семенил седовласый, одетый в темное человек.

Арно склонился в низком поклоне.

— Приветствую вас, капитан Фальго, — произнес Эрнан. — С вашего позволения, при беседе будет присутствовать Гильем Лора, мой хронист. Ведь для истории бывает важен подчас каждый миг.

— Разумеется, ваша светлость.

— Либеросы редко заходят в Талассу, сьер капитан, — вставил Лора, — Вы не возражаете, если я потом задам вам несколько вопросов, в том числе — об острове Коэрт, где мне давно хотелось бы побывать?

— Буду рад, если мои ответы окажутся полезными, господин Лора, — позволил себе усмешку Арно.

Он терялся в догадках, что понадобилось от него месьеру Эрнану, однако некогда затверженные светские условности напомнили о себе, заставляя сдерживать нетерпение.

Хронист устроился за столиком в углу и достал письменные принадлежности. Арно покосился на его. Уж точно ли хронист, а не полицейская ищейка? А хотя бы и так, ему что до того?

Принчепс не стал садиться в массивное кресло, а остановился в паре туазов от Арно.

— Дон Винченцо рассказал мне о драматичных обстоятельствах своего путешествия. Вы заслуживаете награды, не только за храбрость, но и за великодушие.

— Я лишь выполнял свой долг, месьер.

— Да. Но выбор есть всегда, и от выбора одного зависит многое. К сожалению мы переживаем не самые светлые времена. Вы даже не представляете, какое значение для Альби и Этррури — а возможно для судеб всего Орнея имеет ваше решение, — он помолчал, потом спросил: — Судя по выговору, вы уроженец Севера. Давно ли вы служите сиду Танкреду?

— Почти два года.

— Ваше лицо как будто напоминает мне... Скажите, у вас есть родичи, к примеру — в Галее?

В груди екнуло, но Арно постарался сохранить на лице выражение вежливого внимания. Впрочем, его ответ прозвучал совершенно искренне:

— Нет, месьер. Не осталось никого, в ком бы текла родная мне кровь.

— Что же, печально, когда достойный род пресекается... — задумчиво проговорил принчепс, затем, после паузы, сказал уже иным тоном: — Впрочем, отчего же пресекается. Надо ли говорить, что вы будете желанным гостем в Альби? Сколько вы собираетесь пробыть в Талассе?

— Нам потребуется пара дней на разгрузку и пополнение припасов для обратного плавания, — спокойно ответил он, несмотря на внутренне напряжение, возникшее от странных слов герцога.

— Завтра, в час вола, в присутствии представителей лучших семейств, вам вручат грамоту, позволяющую свободно входить в любой порт Альби. Дабы некие, чей дух, увы, ослаб, увидели в том пример для себя. Но — я вижу кровь у вас на рукаве. Вы были ранены?

Запредельные Твари и все Демоны в придачу! Рана на предплечье поджила, но скорее всего шов разошелся, когда он удерживал дону Лару от падения в воду. Он ощущал легкое жжение, но не придавал этому значения. И только сейчас заметил расплывшееся по батисту рубахи кровяное пятно.

— Это не стоит вашего внимания, месьер.

— И все же, я велю позвать моего врача, — принчепс подошел к столику и, взяв колокольчик, встряхнул его.

Арно не знал, куда себя деть от неловкости и досады, к которым примешивалась еще и смутная тревога. С какой стати принцепсу потребовалось проявлять такое участие? Однако, подавив свои чувства, он предоставил многострадальную руку заботам мейстера врачевания Динье. Затем сьер Эрнан пожаловал ему кошелек с золотыми кронами и, распрощавшись, покинул зал. Тогда за Арно взялся хронист Лора. Он подробно расспрашивал о служении либеросов, жизни Рагасты, делая пометки в растрепанной тетради. Лишь после вечернего гонга Арно вышел из ворот Фортеса.

Праздник уже начался. На Звездной площади собралась толпа: на помосте смуглый мужчина в черных шароварах и украшенной металлическими клепками безрукавке на голое тело жонглировал горящими факелами. Арно остановился, с любопытством наблюдая за огненным действом. Борода жонглера была заплетена в косицу, в ухе покачивалась серьга в виде полумесяца. Неуж сахрейнец? Что же, не все сыны пустыни промышляют разбоем.

Ловко собрав факелы, мужчина поклонился, вызвав аплодисменты, затем сунул факелы в бочонок с водой, оставив только один, повертел его в руках и вдруг, выгнувшись назад и запрокинув голову, выдул вверх струю пламени. Толпа взревела от восторга, на помост полетели монетки. Арно, хмыкнув, тоже бросил серебрянную полукрону и, протолкавшись сквозь людей, зашагал по направлению к гавани. Он размышлял о том, кого мог бы напоминать его светлости. В семейных преданиях ничего не говорилось о связях с домом Монтего. Не явилась ли причиной пристального внимания дерзновенно и почти намеренно сказанный им девиз рода Брикассов, и не будет ли опрометчиво задерживаться в Талассе? Отогнав не самую достойную мысль о западне, Арно встряхнул головой: нет смысла правителю Альби идти на такие уловки, когда можно было без труда арестовать его во дворце. И в чем цель? Выдать опального аристократа королю Лодо? Между Альби и Галеей нет горячей дружбы. Что бы ни сподвигло принчепса к таким шагам, бегство под покровом ночи будет постыдным для человека чести, коим, несмотря на превратности судьбы, Арно все еще себя считал.