Канон (гет)

Дафна нашлась в своей комнате в нашем доме и тоже не спала, ожидая. Да что они, сговорились, в самом деле? Едва я приоткрыл дверь, — сначала постучавшись, конечно же, — она соскочила с кровати, подбежала ко мне и повисла, заглядывая в глаза и словно не обращая внимания на стиснутую между нами Мурку.

— Мя-ав! — возмутилась та.

Я осторожно переместил Дафну и прижал к боку, а руку, на которой висела кошка, отставил в другую сторону. Та высвободилась, спрыгнула на пол и снова обернулась.

— Поговорим? — спросила Дафна.

— Не-а, — помотал я головой. — Спать будем.

— Я не буду тебя жалеть, — пообещала Дафна. — Просто поговорим.

Она подложила подушек, чтобы можно было сидеть, и мы забрались на кровать. Змейки уселись с обеих сторон, обняв мои руки.

— Ты где был? — спросила Панси.

— В одном мире, — стал я рассказывать. — В волшебном… Знаешь, наш мир вовсе не волшебный. То есть, у нас, конечно, есть магия и есть волшебство, но живём-то мы, окружённые со всех сторон магглами. Так что наш мир — поневоле маггловский. Паровозы, самолёты, телевизоры всякие…

— А что такое… — открыла рот Панси.

— Ш-ш-ш, — перебила её Дафна.

— Это, собственно, традиции английской литературы, — пояснил я. — Чтобы оказаться в мире волшебства, из обычной скучной Британии нужно провалиться в кроличью нору, либо залезть в платяной шкаф…

— А у нас? — не утерпела Дафна.

— А у нас нужно постучать по особым камням на стене заднего двора “Дырявого котла”, — ответил я. — В том же мире всё не так — люди живут с волшебством каждый день… Особая магия при приготовлении еды, например. Некоторые блюда или напитки даже невозможно приготовить без применения магии.

— У нас еда скучная, — кивнула Панси.

— Ну, не вся, — возразил я. — А пироженки?

— Пироженки у нас волшебные! — согласилась она. — Вот только из России далеко везти!

— Представляешь, надеваешь одежду — магия, умываешься — магия… — продолжил я.

— А целуешься? — спросила Дафна и прикусила язычок.

— Я не знаю, — пожал я плечами. — Эту сторону жизни мне там было изучать не с кем.

— Мы это исправим! — решительно заявила Панси.

— Конечно, — легко согласился я.

— Но ты продолжай, — попросила Дафна.

— Я просто хотел сказать, что сам уклад жизни во всём волшебный, — сказал я. — Несмотря на повседневность и обыденность магии волшебство никуда не девается и чувствуется постоянно. Надо мной взяли шефство… Помните, в толпе на новый год мы познакомились с Максом?

— Так он оттуда? — догадалась Панси. — И девушка его?

— Да, тогда они оба решили погостить у нас немного, — подтвердил я. — Но каким-то образом ему удалось вернуться к себе примерно в то же время, когда он отбыл… Я пытался понять его объяснения, но до конца мне так и не удалось.

— За два года? — удивилась Дафна.

— Я же там ещё много чем занимался, — пожал я плечами. — В основном, учился колдовать. Путешествовал… Поскольку Макс чувствовал себя за меня ответственным, я повсюду за ним таскался, даже в командировки. В путешествия по долгу службы.

— А чем он там занимается? — поинтересовалась Панси.

— Что-то вроде аврора, — ответил я. — Только у них много разновидностей магических школ и магии. Мне про это всё рассказывали друзья и наставники самого Макса, поскольку он сам вообще-то с другой планеты. С Земли, если уж быть совсем точным, но с другой Земли, не с той, на которой мы живём, и не из мира Димы…

— С ума сойти! — завороженно сказала Дафна. — А расскажи ещё… Как там девушки одеваются?

— Обычно, — пожал я плечами. — Наверное… Я не очень на девушек заглядывался.

— Это Дафна тебя проверяет, — хихикнула Панси. — Она всё никак не может поверить, что ты два года не общался с девушками.

— А ты можешь? — спросил я.

— Не могу, — помотала она головой. — Но я стараюсь. На самом деле, это всё в высшей степени невероятно, и я вообще не могу взять в толк… Осознать… Мой разум отказывается это воспринимать.

— Ты многому научился? — спросила Дафна.

— Думаю, что да, — кивнул я.

— А ты нам покажешь? — дёрнула она меня за рукав.

Можно подумать, есть другие варианты!

— Давай спать, — рассмеялся я.

Странно было заснуть и не получить новых впечатлений от Дублёра. Ещё более странным было видеть сны. Простые сны с долей сумасшествия и сюрреализма. Сны, о которых потом не нужно было рассказывать на общем собрании, размышляя, что делать с новой информацией.

Ночь прошла без приключений. Практически. Когда я спросил, не могут ли они обернуться в кошек, змейки объяснили мне, что спать в кошачьей форме им не очень удобно, и они были готовы это терпеть исключительно ради моего общества. А раз уж я всё равно никуда не ухожу… В общем, теснились втроём на широкой кровати. А поскольку ночи были тёплые, то даже и лёгкие простынки достаточно быстро были сдрыганы на пол.

Казалось бы — следующие два дня, свободные от вмешательства Сценария, можно было просто отдыхать… В какой-то степени, я так и сделал. После завтрака я взял за руку Асторию и повёл закармливать мороженым — мы отправились на прогулку по Лондону. Было жарко, конечно, но мы довольно быстро вышли на набережную, на которой оказалось достаточно лотков с мороженым.

— Что ты такое вчера сказал Дафне и Панси? — спросила она меня после пятой или шестой порции подряд, когда первобытный голод, не поддавшийся даже довольно плотному завтраку, немного отступил, и она могла наконец вернуться в реальность ровно настолько, чтобы поинтересоваться проблемами своего избранника. Меня, то есть.

— Дублёр попал в чужой мир, где за пару дней прожил два года, — ответил я.

— Бедняжка! — пожалела она. — Как хорошо, что сам ты никуда не делся!

Вот так, просто и без изысков. А в самом деле, что тут страдать душевными терзаниями? Действительно, со мной же ничего не случилось? А то, что у меня остались тяжёлые воспоминания — так она же сама и поможет мне их развеять — зря я её, что ли, мороженым кормлю? Я стал ей рассказывать про другие миры, а она меня внимательно слушала и не перебивала. Хотя последнее могло быть всего лишь совпадением, вызванным не иссякающим потоком сладкого, не позволявшим ей отвлекаться на ерунду.

— Ты меня чему-нибудь новому научишь? — деловито осведомилась она.

— Конечно! — радушно развёл я руками. — Я изучил порядка сорока или пятидесяти рецептов блюд, приготовляемых с использованием магии. Полагаю, что ты как раз подходящая кандидатура, чтобы передать тебе все эти знания.

— Думаешь? — задумалась она. — Тогда я точно буду у тебя любимицей. Ведь именно у меня будут ключи от твоего сердца.

Я сначала не понял, о чём это она, а потом до меня дошло, что она как раз имела в виду желудок. Не знаю, что там случится в будущем, а пока — я у неё любимчик, неустанно снабжающий её мороженым и рассказывающий по дороге сказки. Мы гуляли до самого обеда и успели, естественно, как следует проголодаться. Надо сказать, это было весьма кстати, поскольку мне вовсе не хотелось, чтобы Богиня меня ругала за то, что её дочь, обкормленная сладким, отказывается от супа. После обеда мы уже вчетвером отправились в сад, где девушки читали, тихо переговариваясь, а я дремал, положив голову Панси на колени. Она, правда, привалила меня сверху подушкой, чтобы книгу было удобнее держать… и я, соответственно, ничего не слышал.

Я задремал, и мне приснилось, что я лежу в райском саду, окружённый парой десятков прекрасных дев в прозрачных одеждах. Мои змейки… кошки… не знаю, как их теперь называть! В общем, Панси и Дафна кормили меня сладостями с рук. Астория промокала мне губы. Лиза Турпин в диадеме с пером павлина извивалась в экзотическом танце, а пятёрка девушек с Рейвенкло — странно, что и Луна тоже оказалась в их компании — выступала в роли кордебалета вместе с примкнувшей к ним Парвати. Девушки с Хаффлпаффа в таких же туниках, как я видел на Сьюзен Боунс, играли нежную мелодию на небольших арфах, а сама Сьюзен высоким чистым голосом пела мелодию без слов. Затянутая в кожаное одеяние королевы амазонок Милисента изваянием застыла рядом, положив ладони на рукоятки торчащих за поясом ятаганов, а Трейси с Лили заботливо обмахивали меня двумя большими опахалами. Кэйти и Анджелина лениво плавали в небольшом бассейне. И хотя блики скрывали, что было под водой, но воображение дорисовывало, что одежды на них не было совсем, даже такой невесомой, как на остальных. Гермиона что-то писала на свитках папируса и по мере готовности подносила мне на подпись. Остальные гриффиндорки вились вокруг с блюдами, полными яств и запотевшими кувшинами со сладкими напитками. Чуть поодаль в тени огромной, диаметром около полутора метров, шляпы, но тоже в прозрачной блузке и шароварах, сидела Джессика, бросая на меня озорные взгляды. Время от времени какая-то из моих одноклассниц отлучалась от своих обязанностей и подходила к ней. Они о чём-то беседовали, потом Джессика милостиво кивала, а её собеседница, лучась от радости, возвращалась на место. Джессика же мне подмигивала и сдвигала влево ещё одну косточку на стоящих перед ней счётах. Чуть дальше на лужайке, взявшись за руки, Флёр с Богиней и белокурой девочкой танцевали марлезонский балет.

Было настолько хорошо, что, проснувшись, я даже не сразу понял, что происходит.

— М-м-м, а где остальные? — спросил я, сладко потягиваясь.

— Остальные? — недоверчиво переспросила Дафна. — Что это за остальные?

Я замялся, не зная, что ей ответить.

— Мне сон приснился, — буркнул я.

— Хороший? — поинтересовалась Панси, снова прицеливаясь подушкой.

Судя по всему, чтобы задушить.

— Ужасный, — лаконично ответил я.

— Небось непотребство какое-нибудь, — прищурилась Дафна.

— Всё было в рамках приличий, — моментально возразил я.

— Что было в рамках приличий? — голосом судьи из Визенгамота спросила Панси.

— Всё! — твёрдо заявил я, решив держаться до последнего.

В это время Астория незамеченной подобралась к моим пяткам, зажала мои ноги под мышкой и начала скрести их ногтями. Это было подло! Я стал громко хохотать и вырываться, что было особенно сложно, учитывая, что дрыгаться нужно было осторожно, иначе я мог сделать ей больно. В общем, через несколько минут бесчеловечной пытки я сдался и всё рассказал. Всё, кроме наличия в моём сне голых Анджелины и Кэйти.

— И давно тебя такие мысли посещают? — спросила Панси под впечатлением реалистичности нарисованной картины.

— Ещё и маму в свой сон затащил, извращенец! — выдавила Дафна, которая уже вовсю веселилась.

— А что за светловолосая девочка? — простодушно напомнила Астория.

— Именно! — ткнула в меня пальчиком Панси. — Извращенец!

— Дафна же мне сосватала Габриэль, сестру Флёр! — пояснил я. — А дальше — по цепочке. Если уж сестру Флёр, то и сестру Белинды тоже. И Сьюзен заодно, раз её папа уже почти набрал денег на двадцать гиппогрифов… Так вот с миру по нитке…

— И набрался Алексу персональный гарем, — фыркнула Дафна.

— С Булстроуд в роли охранницы, — простонала Астория. — Ой, не могу!

— А мне вот совсем не смешно! — недовольно заявила Панси и снова повторила: — Бабник и извращенец!

Ужин мама с Богиней принесли на занятую нами полянку, справедливо решив, что раз уж нам здесь хорошо, то распорядок можно и нарушить. После ужина мы уселись играть в вист и бридж и так увлеклись, что грозный голос мамы, в два часа ночи пришедшей нас разогнать, чуть не вышиб из меня дух. Змейкам-то легко — обернулись в кошек и были таковы, а вот нам с Асторией пришлось отдуваться за четверых. Точнее, ругала мама меня одного, мимоходом заметив, что убедиться, что Астория вовремя отправилась спать — тоже моя забота. Та от такого отношения надулась и потребовала, чтобы я уж очень внимательно проследил, удобно ли ей отдыхать и заснула ли она. Кошки, поплутав ещё с полчасика по кустам, в итоге нас всё-таки нашли и нагло устроились у меня под боком. Астория заснула почти сразу, а я ещё некоторое время не спал, поскольку в силуэте вешалки у трюмо мне всё мерещилась замершая с двумя мечами Милисента.

Наутро я вспомнил о своей миссии. А миссия моя заключалась в том, чтобы абсолютно бескорыстно осчастливить человечество. Конечно, задача амбициозная, что тут и говорить. С размахом. Но если уж вода камень точит, то, может, и у меня в итоге получится? Хочет того человечество или нет… Главное — не делать резких движений и широких шагов. У меня ещё много времени впереди, так что не осчастливленным никто не уйдёт. А начинать нужно с малого.

— Гарри! — чуть не подпрыгнула Джинни, налетев на меня из-за поворота в “Норе”, но быстро опомнилась и пошла в наступление: — Ты где пропадаешь? Ты же должен у нас жить! Что скажет Дамблдор, когда узнает, что в три часа ночи тебя не было в своей постели?!

— Тише! — шикнул я.

Меня больше всего пугало, что на шум может прибежать Молли, и тогда удушения мне точно не избежать. А Джинни… Конечно, её слова о том, что в три часа ночи она рассчитывала застать меня врасплох в постели, изрядно озадачили! От осознания того, как именно она, скорее всего, намеревалась провести время, меня вогнало в краску. Не книжки же она читать собиралась! Словно услышав мои мысли, она мотнула головой, откидывая волосы с плеч, чтобы не мешали любоваться… тем, что выпятилось после того, как она расстегнула две верхние пуговки блузки… подумала и расстегнула ещё одну. Глаза мне удалось отвести почти сразу. Однако лето пошло ей на пользу! Лето и мамина стряпня! К счастью, такое безобразие, похоже, совсем не в моём вкусе!

— Джинни, я хотел тебе кое-что сказать… — пробормотал я.

— Признаться? — с надеждой подалась она вперёд, намереваясь меня притиснуть…

Мерлин, да уже совсем скоро она сможет выучить излюбленный удушающий приём своей мамочки!

— Почти, — кивнул я, ускользнув в сторону. — Но ты мне должна дать Обет, что не проговоришься!

— Фу, как скучно! — надулась она, как только поняла, что поделиться с Молли новой сплетней не удастся.

— Иначе не признаюсь, — развёл я руками.

— Хорошо! — согласилась она, проиграв внутреннюю борьбу с самой собою. — Что я должна пообещать?

— Что никому не расскажешь, — выпалил я, пока требования не вывалились из моей головы. — Что ни с кем, в том числе и со мной, не будешь это обсуждать. И что ни в коем случае не применишь это знание.

— И что останется? — с сомнением спросила она.

— Останется твоё знание, — пояснил я. — И моё признание, конечно.

— Слишком мало, — заявила она.

— Я твой друг, Джинни, — поспешил добавить я.

— Друг… — захлопала она глазами. — А кто примет Обет?

— Где найти Гермиону? — спросил я.

Гермиона, услышав об условиях Непреложного обета, тоже захотела стать обладательницей свежей информации, ради чего, не раздумывая, согласилась со всеми условиями. После того, как они по очереди произнесли клятву, уселись передо мной и приготовились внимать.

— Хм, — прочистил я горло, и они выпрямились, проникнувшись важностью грядущего откровения. — Во-первых, у меня есть девушка. Во-вторых, мы помолвлены.

— У тебя есть девушка, и ты с ней помолвлен? — воскликнула Гермиона. — Ах, как это романтично!

Я же только что это ей и сказал, нет? Тем временем, до неё наконец дошло, она вытаращила глаза и закрыла рот руками, переваривая новость.

— Мы её знаем? — поинтересовалась Джинни.

— Нет, — твёрдо ответил я.

Враньё, конечно, но даже нейтральный ответ они бы восприняли положительно и начали рыть землю… Так есть хотя бы небольшая надежда, что они не будут пытаться выяснить… Если только Гермиона не вспомнит мою шутку с Дафной прошлой осенью…

— Я всё это рассказал в надежде, что вы обе сконцентрируете своё внимание и усилия на ком-нибудь ещё, — пояснил я.

— Слишком много о себе думаешь! — возмутилась Гермиона. — Будто мне делать нечего, как круглыми сутками тебя домогаться! Или кого-нибудь ещё!

— А кто позавчера ночью выходил из его комнаты без десяти три? — язвительно поинтересовалась Джинни.

Проклятье! Так она меня каждую ночь сторожит!

— Я искала, где спрятаться от твоего озабоченного братца, — рассерженно зашипела Гермиона. — Который думает, что когда я ему говорю “нет”, так это я с ним кокетничаю!

— Теперь, кстати, понятно, где ты пропадаешь! — усмехнулась Джинни, с намёком на меня поглядев. Вот с таким толстым намёком!!! Я понял, что краснею. — Ты что? — удивилась она. — У вас что, ещё не было?..

— Чего не было? — закрутила головой Гермиона.

— Того, зачем ты к нему ночью приходила, — небрежно пояснила она, и в этот раз густой краской покрылась Гермиона. — И того, что от тебя пытается получить Ронни. Гарри, — зашептала Джинни. — Если хочешь, я могу поделиться советом…

Теперь уже моё лицо буквально пылало, и в ушах стучала кровь. Я хотел что-то ответить, но и язык занемел.

— Не стесняйся, — подмигнула Гермиона, не упустив случая отыграться. — Уж Джинни-то точно знает, что говорит!

— Ну не то, чтобы… — стеснительно потупилась она.

— У неё уже было с Корнером, — продолжала кидать дрова в костёр Гермиона. — И с Томасом… И с…

— Всё враньё! — вдруг всхлипнула Джинни. — Ничего такого у меня с ними не было! Ты больше Рона слушай!

— Мне, кстати, не очень-то интересно, — возмутился я, глядя на Гермиону. — Почему ты считаешь возможным обсуждать со мной чужие секреты? Мои косточки ты так же моешь с другими? — опомнившись, она замолкла и отвернулась. — Пойдём, Джинни!

Дождавшись утра, через камин мы попали в “Дырявый котёл”. До площади с лужайкой было два шага, и я остановил её на тротуаре, заглядывая в хмурое лицо.

— Ни с кем ничего не было, — зачем-то сказала она. — До Дадли…

Ну, Дурсль! Вот пострел! На ходу подмётки рвёт!

— У вас это серьёзно? — спросил я, и она кивнула. — Так что, ты страдаешь?

— Я совсем не хотела, чтобы ты узнал, — мрачно пояснила она.

— Да плюнь, — посоветовал я. — Когда-нибудь это обязательно случилось бы. Что же, теперь всю жизнь от природы бегать?

— Но ты же не… — возразила она.

— Ну и что? — пожал я плечами. — Я жутко старомоден. Ты же видела, что я даже краснею при упоминании этого дела. Но это же не твоя проблема?

— Теперь уже не моя, — согласилась она. — Раз ты так хочешь, то совсем не моя.

— Я твой друг, Джинни, — ещё раз повторил я.

Впрочем, последней фразы она уже не слышала — она увидела, зачем я её сюда привёл, и рванула туда прямо через дорогу, не обращая внимания на раздражённые гудки автомобилей и визг покрышек. Дадли её тоже разглядел, развернулся и радостно замахал своими ручищами. Я поощрительно погладил себя по груди — дилетанты! Хотели поймать Шерхана, а попался Хатхи! Глу-у-упый Хатхи! А Шерхан сейчас вернётся к своей Багире и её подружке… Тендуе? Точно, Тендуе! К слову, Астория же вовсе не кошка, а всего лишь человеческое дитя, и её я просто съем! Мном-ном-ном! Облизнувшись, я снова залез в камин.

Известие от Нарциссы меня совсем не обрадовало, но что поделаешь — я сам назвался Шерханом. То есть, груздем. В общем, есть вещи, которые я всё-таки должен сделать сам, как бы другие ни пытались меня убедить в том, что моя исключительность здесь не играет никакой роли. Вот неправы они, ох, как неправы! Всё дело в том, что после того, как мы передали Волдеморту “предсказания” и сообщили пророчество, — то самое, которое по Сценарию не досталось Пожирателям по результатам стычки в Отделе тайн, — он и вправду посчитал меня “равным себе”, как, собственно, пророчество и обещало. Беллатрикс рассказывала, что он старается не упоминать меня лишний раз, а если уж заходит разговор, то он, как минимум, осторожен в формулировках и не выказывает пренебрежения. Мне думается, что все эти сбывшиеся предсказания всё-таки убедили его в том, что именно моя палочка упокоит его навечно, и с Рукой Судьбы в моём лице стоит ему обращаться более почтительно.

По крайней мере, на этот раз произнести вслух все гарантии неприкосновенности меня и моих спутников у него заняло от силы полминуты — дураком Волдеморт не был и понимал, что несмотря на всю свою избранность, я его вполне здраво опасаюсь и не стал бы без крайней нужды соваться к нему в логово. Впрочем, и логовом-то на этот раз место его обитания было трудно назвать — помещение было чистым и достаточно светлым.

— Алекс Паркинсон, — прошипел он вместо приветствия. — Беллатрикс и Нарцисса. Мистер Паркинсон, если не ошибаюсь?

— Он самый, Ваше Лордство, — склонил голову отец. — Как поживаете?

— Как поживаете, мистер Паркинсон, — к моей неожиданности, Волдеморт тоже склонил голову. — До этого я имел счастье лишь лицезреть плоды вашего воспитания, а теперь наконец вижу наставника. Очень приятно, мистер Паркинсон.

— Я… — замялся отец, но быстро выкрутился. — Польщён нашим личным знакомством!

— Не стоило себя утруждать попыткой выразить удовольствие от общения со мной, — проскрежетал Волдеморт. — Все знают, что я сею ужас, а не радость!

— Некоторые способны испытывать радость от ужаса, который вы внушаете, милорд, — присела Беллатрикс.

— Моя любимица! — осклабился он, показывая ровные ряды треугольных акульих зубок. — Почему же ты стоишь подле молодого Паркинсона, а не мою одёсную.

— Всего лишь в знак того, что я согласна с тем, что он собирается вам сказать, — снова присела она.

— Ты меня раздражаешь! — взвизгнул он и поднял было скрюченную руку, но быстро успокоился, утихомиривая вихрь, закруживший вокруг нас в момент вспышки его бешенства. — Итак, Паркинсон, — поощрительно повёл он рукой.

А что тут тянуть? Рубану с плеча. Как, собственно, мы и договаривались, прорабатывая детали будущего разговора.

— Артефакт, в который провалился Сириус в Отделе тайн… — сказал я.

— Арка Смерти, — прокомментировал Волди.

— Именно этот артефакт, — кивнул я. — Только название неверное.

— Правда? — хищно оживился он и перетёк на месте, будто он сам, как Нагайна, состоял из языка, колец и хвоста. — А какое же правильное, на твой взгляд?

— Ворота в другой мир, — ответил я.

— Зачем мне ворота в другой мир? — вкрадчиво прошипел он.

— Затем, что в нём есть шанс не умереть через два года, — напомнил я.

— Ты считаешь, что ты сильнее меня?!! — вскричал он. — Что ты сможешь меня убить?!!

— Не считаю, но это и не важно, — сказал я. — Важно, что то, что заставляет сбываться эти предсказания, сильнее вас, и в результате убьёт, пусть и моей рукой.

Он даже не дёрнулся, хотя должен был, как минимум, попытаться приложить меня чем-нибудь, не нарушающим его Обета. Видать, это и так ему было понятно. И раз уж решился напомнить о ещё одном неприятном явлении, которое здорово отравляло ему жизнь в последнее время… Даже Беллатрикс, сокрушённо помотав головой, как-то сказала, что не тот нынче Тёмный Лорд — без огонька работает. Без задора. Теперь он мог неделю просидеть без движения, даже забыв про своё любимое хобби — убивать. Верный пёс Фенрир ежедневно пытался развеселить его, к примеру, живописно расчленяя когтями ещё живых людей, но Волдеморт лишь безразлично махал рукой и отворачивался. Когда же нужно было сделать что-то, что от него требовал Сценарий, он пытался сопротивляться, хватаясь за любимое кресло, а потом обиженными красными глазами с недоумение разглядывал предавшие его конечности.

— Вы ведь не будете против, если вашей рукой перестанут управлять неведомые силы? — добавил я.

— Совсем не против, — подтвердил он — Но ведь есть подвох?

— Да, есть, — согласился я. — Другой мир — это мир, в котором наличие магии известно всем, хотя воевать предпочитают холодной сталью. Сейчас там как раз идёт война. Те, кто называют себя Светлыми, не так давно повергли Тёмного Повелителя и теперь пытаются добить его подданных…

— Ты ведь не случайно оговорился? — поинтересовался он.

— Нет, не случайно, — согласился я. — “Светлыми” они лишь называются, а вот по сути они настоящие упыри, питающиеся человечиной.

— Похоже, они достойные создания с прекрасным вкусом и чувством юмора, — проскрежетал Волдеморт и захохотал своей шутке. — Они мне заранее нравятся!

Словно ногтями по стеклу — раз за разом. Меня его смех сразу пробрал до печёнок, да и остальные присутствующие, кроме, пожалуй, Беллатрикс, явно побледнели.

— Очень быстрые, с великолепной реакцией, — добавил я. — К тому же отчего-то ненавидят и без разговоров убивают тех, кто говорит на нашем языке.

— По-английски? — уточнил он.

— Я не хотел бы удаляться в филологические дебри, — признался я, не желая ему сообщать, что он разговаривает на чистейшем русском, да ещё и с “поребриками” и “парадными”.

— Да уж! — зловеще проскрежетал он.

— Выбор, конечно, за вами, но мне отчего-то кажется, что этой компании такой союзник, как вы, вряд ли понадобится, — продолжил я. — Им самим люди нужны в качестве еды, и вряд ли они захотят делиться.

— И ты мне предлагаешь встать на сторону тех, кто с этими “Светлыми” борется, — прошелестел Волдеморт.

— Если ваше появление будет сопровождаться достаточным шумом, — согласился я, — то они даже вполне могут провозгласить вас новым Тёмным Властелином.

— Не знаю, — скучающе зевнул он. — Мне “Тёмный Лорд” больше по душе. Да и привык как-то.

— Да, но здесь вас Тёмным Лордом зовёт небольшая стайка Пожирателей, — терпеливо сказал я. — А остальные либо не знают о вашем существовании до того самого момента, как вы их переработаете в то, что даёт вам силы, либо называют Сами-знаете-кем.

— То есть, Не-пойми-кем, — согласился он и снова задумался. — Но ведь когда я окажусь там, мне ничто не помешает самостоятельно выбрать, чью сторону принять? — осведомился он.

— Я вообще не представляю, кто или что может указывать Тёмному Повелителю, — подтвердил я, и он снова расхохотался.

Чёрт, ещё пара раз — и от его смеха у меня просто откажут внутренние органы. Устроят забастовку. Вот же оружие массового поражения!

— Условия? — спросил он.

— Да кто я такой… — разошёлся я, но он нетерпеливо взмахнул рукой, меня затыкая. — Простите, — повинился я. — Условия простые. Вы никогда не вернётесь сюда. Никогда. Вы заберёте всех, кроме тех, на кого укажет Нарцисса. Снейпа тоже забирайте, поскольку после всего, что он натворил, он всё равно труп. И чокнутую любовницу его — либо возьмите, либо прибейте. Мне бы хотелось, чтобы Беллатрикс осталась, но буду благодарен, если вы предоставите ей самой решать. Вы станете Тёмным Повелителем и поведёте свой народ к уничтожению Светлых. Мне бы хотелось, чтобы это не привело к уничтожению этого народа.

— А не треснет, Паркинсон? — ласково поинтересовался он.

— Я знаю, что звучит несколько… — согласился я.

— Наглость, Паркинсон — первый шаг на Тёмную Сторону, — угрюмо заявил Волдеморт. — Печеньки?

— Какие печеньки? — ошарашенно спросил я.

Он меня, что ли, чаем отравить хочет? А смысл, если Авадой проще и гигиеничнее?

— Тёмному Повелителю полагаются печеньки, — пояснил он. — Что ты мне можешь предложить?

— Давайте начнём с того, чего вам бы хотелось, — попросил я.

— Ты сказал — два года, — проскрежетал он. — Через два года мы с тобой встретимся. Если всё обернётся так, как ты мне расписал, и я захочу сменить обстановку, то ты мне подберёшь что-нибудь по моему вкусу.

— Я подберу вам что-нибудь, что на мой взгляд должно вам понравиться, — уточнил я. — И вы этот выбор примете…

— С условием, что ещё через десять лет мы снова встретимся, — перебил он.

— И снова вы удовлетворитесь моим выбором, — пожал я плечами.

— Этого мало, Паркинсон, — прошелестел он.

Настал момент выложить последний козырь.

— Я точно не уверен, но путешествие через Арку может изрядно поправить ваше физическое состояние, — выпалил я. — Если не исправить совсем.

Вот в этот момент он и моргнул. То есть, он не моргнул, конечно, но мне было ясно видно, что он купился. Даже дышать перестал.

— Гнусный паршивец, — прошипел он, когда наконец смог говорить. — Чтоб тебе пусто было! Я же каждый день три десятка разных зелий глотаю! С этого начать стоило!

— Вы бы меня потом совсем не слушали, — отмахнулся я.

— Когда мы отправляемся? — нетерпеливо дёрнулся он.

— Когда мы заключим соглашение, и вы соберёте всех, — ответил я. — Но не завтра точно.

— В воскресенье… — прошелестел он и махнул рукой, прогоняя надоедливых посетителей.

Нас, то есть. Не завтра — потому, что утром у меня — у троих из нас — по Сценарию было очередное мероприятие. Даже у четверых, если хорошенько подумать… Заспанная Флёр была вынуждена присутствовать в тот момент, когда недовольная тем, что пришлось вставать в такую рань и пить оборотное зелье, Пераспера под личиной Билла выдала мне мешочек с галлеонами. Стоит ли упоминать, что для этого нам пришлось в таком составе ещё раньше пробраться в дом к семейству Уизли, где по Сценарию я вроде как должен был обретаться, но по факту ничего такого там явно не упоминалось, и это давало мне свободу видеть, кого хочу, и спать, где хочу.

Ещё в среду, когда “Билл” и Флёр появились в Норе, Рон сильно удивился, особенно оттого, что их появления совпало с моим. Мне было видно, как он мнётся оттого, что его снедает любопытство, но приближаясь к “Биллу”, он оказывался вблизи Флёр. Терял дар речи, забывал, что хотел сказать, и замирал безмолвным истуканом, пока Джинни, шипя про себя на “эту заносчивую дуру, да к тому же и француженку”, не утягивала его в сторону, по дороге прикрывая распахнутый рот и заботливо утирая платком текущие по подбородку слюни. Отойдя на достаточное расстояние, Рон приходил в себя, тряс головой, отгоняя наваждение, и снова решительно двигался к “Биллу” — расспросить, куда “он”, собственно, запропастился. Раз за разом. Неслыханное упорство! Меня спросить ему отчего-то в голову не пришло, но и это было объяснимо — рядом со мной не было Флёр. Зато была Гермиона, которая дёргала меня за рукав, пытаясь оторвать — очевидно, простодушно хотела спасти меня от злодейских чар, даже не догадываясь при этом, что я с Флёр вижусь каждый день, и известный иммунитет у меня выработался — я на её очарование совсем не поддаюсь. По крайней мере, пока она меня не целует в щёку.

Зато когда “Билл” передал мне мешочек с золотом, Флёр была моментально забыта. Точнее, про неё забыли все, кроме Рона, продолжавшего преданно пускать слюни. Девицам соперница сразу стала неинтересна, как только они услышали тяжёлый стук галлеонов в мешочке.

— Ого, а где мой? — на всякий случай спросил Рон, пожирая Флёр глазами.

По инерции спросил, конечно, — глазеть для него было важнее, чем мешочек с круглыми блестящими галлеонами.

— Это деньги Гарри, — пояснил “Билл”. — Вот выучишься, начнёшь работать, будет и у тебя такой же. Может, даже и не один.

Рон ничего уже не был способен воспринимать, окончательно завороженный Флёр, зато мне было слышно, что бормочет под нос Молли.

— А я бы тоже не отказалась, — буркнула она, думая, что её никто не слышит. — Банк, что ли, ограбить?

— Обязательно куплю тебе книжек, — тихонько сказал я Гермионе, которая мечтательно закатила глаза, как раз представляя, сколько нечитанной ещё литературы можно купить на такую гору золота — уже её мысли просчитать было совсем не сложно.

Потом достал несколько монет и поделил поровну между Джинни и по-прежнему ничего не замечающим Роном. Джинни обрадовалась и шагнула было ко мне, чтобы, очевидно, повиснуть на шее, но я покачал головой, и она остановилась, едва заметно кивнув. Это было что-то новое. Я, честно говоря, сам чуть не распахнул рот в знак солидарности с Роном. Что это с ней? Неужто вчерашняя моя просьба на неё подействовала? А может, она и вправду влюбилась в Дадличку? Нет, в самом деле, глупой она никогда не была, что не отменяло жуткой приставучести, практически, липучести, по отношению ко мне. Теперь же она мне прямо сообщает, что домогаться меня не собирается, раз уж я настолько против. Может, стоило раньше от неё золотом откупиться? Или дело в Дадли?

Хагрид в шубе, которого мы встретили в “Дырявом котле”, несказанно удивил. Похоже, мучения Чудо-Мальчика показались создательнице Сценария недостаточными, и она одела и так, в общем-то, достаточно плотного Хагрида в шубу до пят. Летом. В жару. К тому же, магия у него не всякая работает, и охладить сам себя он не может. Если и предполагалось, что Хагрид должен кого-то охранять, то никакой возможности к тому у него не было — пот с него стекал в три ручья, борода давно намокла и свалялась, и бедняга давно уже только о том и помышлял, чтобы окунуться в лохань со льдом. Нет, шубу ему снять никак нельзя. Почему — не знает. Вот такие ответы я получил на первый же заданный — и действительно меня волновавший — вопрос.

— Погоди-ка, — остановил я его. — У меня, кажется, есть идея!

Я снаружи проморозил его шубу так, что она изнутри стала прохладной. Теперь в течении какого-то времени тепло изнутри будет уравновешиваться таянием ледяной корочки снаружи… которую я нарастил в некоторых местах до двух сантиметров. Хагрид, впрочем, сразу сказал, что ему вовсе не тяжело. Что называется, и волки сыты, и овцы целы. И если последние представлены совсем уж безобидным Хагридом, то братия первых в данном случае чётко ассоциируется с Жаклин Боулинг. Чтоб она была здорова!

В Косом переулке было не совсем уютно. Видел я эти фотографии времён Второй Мировой, когда Лондон был под давлением бомбёжек, и все окна были заклеены бумагой, а на улицах были завалы из мешков с песком и заграждения вокруг разрушенных домов. Нечто похожее было и в Косом, только вот вместо подвергшихся бомбёжке зданий здесь были застигнутые врасплох Пожирателями. В результате все гламурные заведения, как были, оказались на улице, поскольку на заклеенных плакатами Министерства витринах, с которых скалили зубы и пугали детей известные Пожиратели смерти, товара видно не было. Смешной чернявый колдун с серьгой в ухе, торгующий серебряными побрякушками, протянул одну и вещиц Джинни.

— Стой, красавица! — радушно воскликнул он. — Вот амулетик как раз на твою нежную шейку. Примерь — глаз не оторвать!

Вперёд сразу же выдвинулся Артур.

— Был бы я сейчас на дежурстве!.. — сквозь зубы процедил он, обнажая значок, скрытый отворотом сюртука.

— Будет сделано в лучшем виде! — заговорщицки подмигнул ему продавец и вопросительно продемонстрировал два пальца, кивая на Молли и Джинни.

Артур помотал головой и быстро, чтобы со стороны не было видно, ткнул пальцем в несколько разных предметов, выбрав в итоге шесть или семь, а продавец, ловко упаковав товар, почти сразу протянул ему свёрток.

— А сдача? — постучал пальцем по прилавку Артур.

— Конечно, конечно! — воскликнул продавец, достал из сундука небольшой мешочек и подкинул его на ладони, давая ему возможность оценить содержимое.

Артур благосклонно кивнул, и мешочек волшебным образом куда-то пропал — скорее всего, ему же в карман. Он отошел, и продавец, с видимым облегчением выдохнув, утёр со лба пот. Судя по всему, для него тоже всё прошло в высшей степени удачно. Ай да Артур, ай да боггартово отродье! У меня уже не раз возникали мысли намекнуть ему, что раз уж ему в Министерстве доверили дело, ещё более бесполезное, чем контроль и стандартизирование стенок котлов для варки зелий, то давно уже стоило бы найти себе другой источник достойного заработка. А то, по моим ощущениям, у его детей радостный — пусть и нездоровый — блеск в глазах при виде чужого золота уже начинает тухнуть, уступая место безнадёжному “у меня таких денег всё равно никогда не будет”. А выходит, что он сам — без подсказок! — сориентировался в нынешних непростых условиях и потихоньку окучивает уличных торговцев, незаконно промышляющих китайской контрабандой.

Далее, пока мы шли по рядам, сценка “был бы я сейчас на дежурстве” повторялась в разных вариантах и лицах. Увешанная с ног до головы волшебными поделками Молли уже вышагивала, подбоченясь, и поглядывала на окружающих свысока, как будто весь Косой ей принадлежит. Нет, не хочет она более быть столбовою дворянкой, не хочет! Рон, пыхтя, волок под мышкой толстенный шмат ароматного, пахнущего чесноком сала килограмм этак на десять, и слюни пускал такие, что мне стало очевидно — британские учёные наконец-то открыли надёжное средство отвлечь его от Флёр. Хорошо, хоть от двадцатилитровой бутылки с мутной белой жидкостью Артур отказался, а то у меня появились неясные догадки, кому бы выпало волочь это богатство на своём горбу.

В магазине с одеждой мы вполне ожидаемо наткнулись на Малфоя… с Нарциссой. Драко я узнал с трудом. Нет, он ещё немного вытянулся, хотя и не дотягивал сантиметров пяти до нынешнего меня, и стал, казалось, тоньше. Безусловно в заслугу Нарциссе можно было поставить то, что Малфой наконец перестал подражать своему гипертрофированно-мрачному кумиру и чисто вымыл волосы. Да и в одежде теперь угадывалось некоторое франтовство.

— Мам, ты совсем не понимаешь, что сейчас носят! — капризно заявил он ещё раньше, чем я его увидел. — Я сам всё выберу, просто оставь мне кошелёк!

Что удивительно, ни Круциатуса, ни шлепка затрещины за этим не послышалось, лишь тихие увещевания со стороны Нарциссы. Оказалось, он в этот момент примерял обновку и весь был истыкан булавками. Я сдавленно фыркнул, Малфой увидел нас и повёл носом.

— Ну и вонища! — заметил он, сморщившись и манерно махнув ладошкой. — Так только от грязнокровок пахнет!

Рон, совершенно забывший про душистое сало, чуть не бросился в драку. Я вздохнул и поднял палочку. Да-да, сейчас мы все наговорим всякого, чего не стали бы озвучивать в иных обстоятельствах и разойдёмся, очень друг другом недовольные!

— Что за выражения?! — возмутилась хозяйка магазина. — И опустите все свои палочки!

— Да отстаньте вы от него! — с досадой произнесла Гермиона.

— Ой, боюсь-боюсь! — равнодушно произнёс Малфой и зевнул. — А уж фингал могла бы и подкрасить, дорогуша! Это тебе благоверный твой засветил? — покосился он на Рона.

— Хватит! — решительно заявила хозяйка.

Наконец появилась Нарцисса и обвела нас холодным взглядом.

— Что это? — спросила она. — Отстаньте от моего сына, а не то…

— Вы подошлёте к нам своих дружков-Пожирателей? — подмигнул я ей.

Хозяйка пошатнулась, явно собираясь упасть в обморок.

— Но так же нельзя! — запричитала она. — Нельзя так оскорблять достойных людей!

— Ты, Поттер, наверное, думаешь, что Дамблдор вечно будет с тобой рядом, чтобы защитить? — улыбнулась Нарцисса.

— Ну вот же сейчас его рядом нет, — развёл я руками. — Давайте, покажите нам, на что способны! Думаю, что в Азкабане вам будет удобно рядом с вашим бездарным супругом!

Последнее — про бездарного супруга — было правдой, и мы оба об этом знали, и оттого оба же синхронно вздохнули.

— Не смей так разговаривать с мамочкой, противный! — заверещал Малфой, выхватывая палочку.

— Не волнуйся, Драко, — улыбнулась Нарцисса. — Думаю, что Поттер довольно скоро встретится с Сириусом. Раньше, чем я с Люциусом.

Тоже чистая правда. Я же Бродягу каждый вечер навещаю, чтобы вкратце рассказать, что произошло за день. Разительный контраст со змейками, которые обычно пяти слов подряд сказать не дают, не перебив при этом.

Как и написано в Сценарии, я отвёл палочку назад, и на руке сразу повисла Гермиона.

— Не делай этого, Гарри! — завопила она.

Не делай чего? Не думает же она, что я отвёл палочку назад, чтобы атаковать? Это же не дубина, в самом деле! Палочку для атаки вперёд вытягивают, дура! Чему тебя пять лет в Хогвартсе учили?! В конфликт решила вмешаться хозяйка.

— Дай-ка я тебе рукав укорочу, милый, — произнесла мадам Малкин и хладнокровно воткнула Малфою в руку булавку.

— Ай-яй-яй-яй-яй! — завопил Малфой. — Больно же! Не нужны мне ваши тряпки!

— Отличная мысль, Драко, — согласилась Нарцисса. — Пойдём отсюда!

На прощанье она мне послала извиняющийся взгляд и сокрушённо пожала плечами. Я сердечно улыбнулся в ответ. Мы не можем бороться с силой, составляющей один из фундаментальных законов этого мира. Конфликт был исчерпан. Встретившись с Молли и Джинни, мы ещё немного прошлись по Косому и напоследок заглянули в магазин к близнецам, в котором было какое-то столпотворение! Они с гордостью демонстрировали мне свои поделки в “особом“ зале, где выставлялись образцы по-настоящему полезных артефактов. Да-да, артефактов, а как это ещё назвать? И друзья мои уже стали очень умелыми мастерами-артефакторами, и мне было приятно это осознавать.

— Мистер Уизли и мистер Уизли, вы нужны в большом зале, — прервала их очень симпатичная блондинка в униформе магазина.

Моё сердце забилось часто-часто.

— Пойду помогу, — хлопнул меня по плечу Джордж. — Ты уже выбрал, что тебе завернуть?

Я машинально кивнул и ткнул пальцем вслед соблазнительно крутящей попкой чаровнице, а близнецы, переглянувшись, загоготали в голос, тыкая друг друга кулаками. Да уж, Анджелине над этим материалом ещё работать и работать! Потом Джордж отлучился, оставив Фреда продолжать нашу экскурсию, и появился как раз в тот момент, когда зашла речь о зелье для повышения привлекательности.

— И вовсе не пять! — тихо возразила Джинни в ответ на его ремарку о поклонниках, и моментально стала цвета красной свёклы.

— Ты же сейчас с Дином Томасом встречаешься? — не отставал Джордж.

— Встречаюсь, — чуть не шёпотом ответила она. — Вроде бы.

Я знаю то, чего Дин Томас ещё не знает — а именно, что его уже списали в утиль.

— А Майкл Корнер? — поинтересовался он.

— Он зануда, — покачала головой Джинни. — Я с ним порву… Порвала.

— А остальные? — строго спросил Джордж. — С ними ты тоже порвала?

— Всё враньё! — одними губами сказала она, закрыла лицо руками и убежала.

И что она так расстраивается? Я же не переживаю по поводу своего кружка любителей рукоделия? У нас, правда, так далеко всё не заходит… В некоторых случаях — даже к лучшему, особенно вспоминая Мелисенту. Хотя она вполне ничего, если улыбается, а не скалит зубы… Так, оставить! Главное, что про кружок близнецы — ни слухом, ни духом. А то бы они и на мне оторвались! И уж что наиболее важно — что никто не видел моих рук на ягодицах Анджелины. Бегаю я, конечно, быстро, но зато у них целый арсенал всяких магических штучек. Как бы то ни было, а я только вчера пообещал Джинни быть ей другом. Вздохнув, я пошёл искать, куда она спряталась.

Когда я вернулся домой, застал там бегающую в панике Беллатрикс. Схватившись за голову, она носилась из угла в угол.

— Мы не успеваем! — причитала она. — Мы ничего не успеваем!

— Что не успеваем? — спросил я у наблюдающего за ней Дэниела.

Ответить он не успел.

— О, Алекс! — радостно воскликнула Беллатрикс, подбежала ко мне и прижалась, крепко обняв. Я лишь растерянно поднял руки.

— Вы ещё не заключили соглашение с Тёмным Лордом, — спокойно пояснил Дэниел. — А ни с кем другим он этого делать не собирается.

— Так пойдём, — пожал я плечами.

— Боюсь! — помотала головой Беллатрикс.

— Миссис Лестрейндж, соберитесь! — выдавил я, пытаясь расцепить её руки. — Оставьте уже меня, а то мне придётся прибегнуть к крайним средствам!

— О нет! — воскликнула она, отскакивая на полтора метра. — Только не крайние средства!

— Ого! — оценил Дэниел. — Подействовало! Поделишься секретом?

— Секрет прост, — улыбнулся я.

— Я весь внимание, — поднял он брови.

— Секрет состоит в том, что джентльмен не обсуждает леди с другим джентльменом, — поведал я с поклоном.

— Уел, — согласился Дэниел после полуминуты раздумий.

— Чего вы боитесь? — спросил я Беллатрикс.

— Я не могу решиться, — пояснила она. — Нарцисса хочет, чтобы я была здесь, но там… — она чуть не задохнулась, расцветая: — Там же так интересно! Там настоящая жизнь, там борьба!

— А Рудольфус что? — поинтересовался я.

— Руди сказал, что он предан только Тёмному Лорду, — чуть не плача, ответила она. — Сказал, что я ему даже совсем не нужна!

— К чёрту его, — подал голос Дэниел. — Что ты, не найдёшь себе человека, который бы был от тебя без ума?

— Не так всё просто! Мне уже… — воскликнула она и озадаченно замолкла.

— Двадцать два? — подсказал Дэниел.

— Вот-вот, — согласилась она. — Двадцать два! Кто на меня такую двадцатидвухлетнюю западёт?!

— Пройдёте через Арки и вернётесь, — пожал я плечами. — Несколько прыжков — и на вид больше восемнадцати не дашь! С половиной, конечно же…

— Точно! — загорелась она и схватила меня за руку. — Прямо сейчас! Мы ещё покажем этому дураку Руди!

— Нет уж, — вырвался я. — О том, что можно сюда вернуться, никто знать не должен. Так что перебьётся Рудольфус без лицезрения вашей бесподобной красоты!

— Ещё десяток слов в таком же ключе — и я тебя у твоих девчонок отобью! — пообещала она, и я захлопнул рот, сворачивая поток красноречия.

Сбила, можно сказать, на взлёте.

На самом деле, мероприятие по отправке толпы колдунов в другой мир оказалось исключительно сложным. Цифру Нарцисса назвала мне почти сразу — сто тринадцать. Жалких сто тринадцать Пожирателей смерти, которых Аврорат до сих пор не прихлопнул по какой-то загадочной причине. Скорее всего, собираются отсидеться за спинами Колина Криви и Фреда Уизли. Грозные служители закона. Ещё пару десятков Нарцисса уже давно переманила на нашу сторону, заставив дать обет верности мне и моим друзьям.

Папа вчера ночью дома не появился, да и Дэниела с покрасневшими от недосыпу глазами я встретил только сейчас вечером. Как он же мне и рассказал, за день удалось сделать немало. К примеру, закинуть “на ту сторону” несколько тонн припасов и ещё примерно столько же всяческого инвентаря, включая палатки, матрасы, готовые зелья, ингредиенты, наборы зельевара, запасную одежду и много ещё чего. Беллатрикс с той стороны должна была вернуться к Арке, чтобы постепенно оттаскивать грузы от Вуали — смешно было бы потерять что-нибудь, если бы, попав в затор, припасы начали валиться обратно в Арку, улетая неизвестно куда.

Впрочем, почему — неизвестно, куда? Вполне даже известно. Поскольку Дублёра мне мы делать не стали, то больше никто не кидал таблички в Арку. Ещё только когда я очнулся, Беллатрикс-два к ней вернулась и ввела координаты, что я ей передал — той самой планеты, залитой потоками лавы. Ещё когда я её покидал, было у меня ощущение, что там всё вот-вот взорвётся и затопит Арку. По моим прикидкам, сами ворота должны уцелеть, поскольку этот артефакт был как бы “над мирами”, но вот кто-то или что-то, выпавшее оттуда — вряд ли. К слову, меня немного напрягало, что при необходимости кого-то, отправившегося в путешествие между мирами, можно легко выследить, раз уж “адрес” так и остаётся в Арке. Мне думается, что как раз в этом случае можно наплевать на условности и попросить демона подкинуть нам ещё один рояль, который бы описывал, как настроить Арку, чтобы после перехода она переключалась на заранее выставленные координаты “по умолчанию”. Чтобы сэкономить силы по поиску, древний документ с подробной инструкцией вполне может найтись даже в нашей домашней библиотеке!

— Паркинсон, — кивнул Волдеморт, когда мы с Беллатрикс оказались в месте его обитания.

— Ваше Лордство, — поклонился я.

— Всё готово, Паркинсон, — проскрежетал он.

— Тогда не будем откладывать? — спросил я, подходя ближе.

Ближе. И ещё ближе. Каждый следующий шаг невольно становился короче. Я и к Дамблдору-то не решился бы подойти вплотную, а тот хотя бы притворяется добрым дедушкой, и на людях убивать не будет. Наверное. Этот же — настоящий поехавший с катушек маньяк, упивающийся и питающийся смертью. Для него человека убить — всё равно, что мне эклер откусить. Не только легко и просто, но ещё и вкусно. Если эклер, конечно, настоящий, русский. Или уж не худой конец — французский. Хотя с другой стороны, есть же ещё корзиночки. М-м-м! Твёрдая основа со слегка кислым повидлом на дне, а сверху этого всего — нежнейший прекраснейший крем! Такое невообразимое и такое гармоничное сочетание вкуснейших вещей… Только торт из безе с кремом и вишенкой сверху может с этим сравниться. Кто-то сказал — тирамису? Да я просто посмеюсь над этим глупцом! Нет, мороженое итальянцы делают замечательное, но всё же по большому счёту в dolce vita они мало понимают. И даже их заварные пудинги — всего лишь бледная тень французского крем-брюле. О, крем-брюле!

— Паркинсон! — прошипело прямо над ухом.

Я вздрогнул и очнулся, покидая мир сладких грёз, но только для того, чтобы с ужасом обнаружить своё предплечье, сомкнутое с клешнёй Волдеморта.

— Вот так-то лучше! — захохотал он, выворачивая мои внутренности. — А то ты так счастливо улыбался, что я уже подумал, не поставить ли тебе Чёрную Метку!

— Нет-тет, — поспешил заверить я. — Вы по-прежнему ужасны, Ваше Лордство. Мне было так страшно к вам подойти, что пришлось даже заняться аутотренингом.

— Слегка перестарался, — опять заухал он, и мне стоило большого труда не скрючиться в три погибели. — Но достаточно лести, Паркинсон, — строго сказал он. — Нам нужно составить договор.

Беллатрикс взмахнула палочкой, и наши руки окутались светящимся жгутом.

— Обещаешь ли ты, Алекс Паркинсон, что древний артефакт, называемый Аркой Смерти, на самом деле — врата в другой мир, да ещё и обладающие целительными свойствами? — прошипел он, кровожадно оскалившись.

— Обещаю, — кивнул я. — Обещаете ли вы, Томас Марволо Риддл, также известный, как Лорд Волдеморт, навсегда покинуть этот мир, воспользовавшись артефактом, ошибочно называемым Арка Смерти?

— Обещаю, — проскрипел он. — Обещаешь ли ты, Алекс Паркинсон, сделать всё в твоих силах, чтобы встретиться со мной через два года, но не позднее, чем через два с половиной, и предложить мне переселиться в ещё один мир, который ты сам разыщешь в соответствии с твоими представлениями о моих предпочтениях?

Я замер, про себя проговаривая длинную фразу, которую нужно было разбить на части и внимательно проверить на предмет подводных камней. Его клешня неприятно холодила руку.

— Обещаю, — откликнулся я. — Обещаете ли вы увести с собой всех последователей, на которых укажет Нарцисса Малфой?

— Обещаю, — подтвердил он.

— Согласитесь ли вы также увести с собой Северуса Снейпа и Долорес Амбридж? — спросил я.

— Соглашусь, — не раздумывая, ответил он.

— Согласитесь ли вы в том мире, куда перенесёт вас Арка, взять под свою опеку народ морков и уничтожить пришельцев, называющих себя Светлыми? — спросил я.

— Соглашусь, — кивнул он.

— Обещаете ли вы отпустить на свободу Беллатрикс Лестрейндж и всех Пожирателей смерти, наличие которых в вашей свите Нарцисса Малфой признает лишним? — спросил я.

Теперь он замер, и по мне прокатилась дрожь, настолько явно я ощутил вспышку его гнева. Он знал, что речь идёт о Чёрных Метках, и факт того, что он лишится своей власти над этими колдунами и ведьмами, злил его до невозможности.

— Обещаю, — выдавил он после долгой паузы.

Беллатрикс внимательно посмотрела по очереди на него и на меня.

— Желают ли договаривающиеся стороны что-то добавить? — спросила она. Мы не ответили — Волдеморт сверлил меня злым взглядом своих красных глаз, а я накачивал мозг кислородом в попытках не упасть в обморок и не обделаться. — Как свидетель, признаю договор состоявшимся!

Огненная петля туго обвилась вокруг рук, разделилась надвое, одна часть обернулась вокруг Волдеморта, а другая — вокруг меня. Миг — и жгут исчез, словно впитавшись в тело. Я разжал руку и отскочил спиной вперёд. По-моему, метров на пять одним прыжком.

— Я не пообещал тебе, что не убью через два года, — рассмеялся Волдеморт, и тут я уже не удержался и упал на четвереньки.

Мерлин, он меня доконает прямо сейчас!

— А я не пообещал, что не убью вас, — через силу произнёс я.

Он опять расхохотался, но я уже справился с собой и, пошатываясь, встал на ноги.

— И мне не хотелось бы, чтобы про меня говорили, что я побил ослабленного соперника, — сказал я. — Поэтому у меня для вас есть подарок.

— Подарок? — заинтересованно прошелестел Волдеморт, и пальцы на его руках оживлённо забегали, словно лапки у паука, уже поймавшего муху и теперь пеленающего добычу в кокон прочной нитки.

— Подарок, — повторил я и вытащил из карману диадему.

Он её сразу узнал, и глаза его блеснули. Я запустил крестраж в полёт, он бережно поймал диадему в воздухе и остановил в полуметре перед собой. Несколько секунд ничего не происходило, а потом камни начали светиться. Всё ярче и ярче, а потом диадема вспыхнула, ослепив меня, и исчезла. По крайней мере, когда я проморгался, её уже не было.

— Отлично, — оскалился Волдеморт. — Остался ещё один…

— Три, — осторожно поправил я. — Нагайна и…

— Мы с Нагайной уже слились, — оборвал он меня.

— Тогда ещё Поттер, — вздохнул я.

— Поттер? — не понял он.

— Да, Поттер, — сказал я. — Каким-то образом случилось так, что он — тоже крестраж.