Significant Digits - Значащие цифры (джен)

«Советник Хиг крайне решителен, но при этом вовсе не глуп», — размышлял Гарри. — «Он убеждён, что я на самом деле Лорд Волдеморт и что я взял контроль над младенцем по имени Гарри Поттер 31 октября 1981 года, и эта теория более чем правдоподобна.

В сущности, это и было планом Волдеморта, давным-давно, когда тот собирался прийти к власти как Дэвид Монро. Так что, если взглянуть со стороны, предположения Хига — это не просто возможная интерпретация фактов, но даже наиболее предпочтительная интерпретация.

В действительности, Волдеморт провёл над ребёнком ритуал древней и тайной мощи, в процессе чего разрушилось его собственное тело, а значительная часть разума оказалась скопирована в мозг этого ребёнка. Для внешнего наблюдателя подобное объяснение вещей требовало слишком много новых допущений. А советник Хиг просто применил бритву Оккама и сейчас демонстрировал один из недостатков такого метода в решении практических задач».

Тем временем, пока Гарри размышлял, напряжение висело в воздухе. Но он не торопился. Это было не первое несправедливое j’accuse⁽¹⁾, с которым он столкнулся (и оно не будет последним), и он знал, что было бы подозрительно, если бы у него был готовый ответ. На эту встречу выделено полчаса — так что пока нет необходимости спешить. Гарри без труда сделал изумлённый вид. В конце концов, было удивительно, что кто-то может забрести в цитадель злого колдуна, и ляпнуть что-нибудь этакое.

Рэдж Хиг впился глазами в Гарри. Его компаньон, Лимпэл Тинегар, уже пересилила свой первоначальный шок и сидела абсолютно неподвижно, невольно вытянувшись, как будто все вещи, её окружавшие, вдруг стали очень хрупкими.

«Какую пользу он задумал получить, бросив мне вызов?» — думал Гарри. «Мы здесь наедине, и он раскрывает свои карты, не получая какой-либо выгоды от огласки. Если бы я и в самом деле был бы Волдемортом, то убил бы его так, чтобы никто не узнал об этом. А раз он достаточно умён, чтобы вывести самую вероятную версию происходящего и разглядеть закономерности в благотворительных взносах, то он достаточно умён, чтобы по-настоящему подстраховаться. С другой стороны, он не дошёл до правильных выводов о моём происхождении или об истинной цели, стоящей за благотворительностью, поэтому у его мыслительных способностей есть предел. В чём заключается его страховка? Или так, каковы его сильные стороны и шаблоны мышления? Он специализируется на магических информационных технологиях, и он построил свою власть на этом преимуществе…

Он работает на Малфоев? Нет. Среди прочего он, должно быть, даже ненавидит их, учитывая противоположные убеждения о чистоте крови, «низших существ», таких, как кентавры, и так далее. Он оставил кому-то письмо? «Если вы читаете это, я уже мёртв ...» Нет. Он слишком высоко оценил мой ум, учитывая эту фантастическую речь, которую он только что выдал, и он знает, как злодей обошёл бы это препятствие.

Ах! Бьюсь об заклад, он пытается записать или транслировать этот разговор. Таким образом, сначала заготовленная речь, затем декларация намерений и, в конце, конфронтация... он хочет получить компромат из моих собственных слов. Чтобы Тёмный Лорд наедине и не уничтожил злорадствующего соперника? Здесь много скрытых переменных, но всё же... предположим, шесть к четырём, итого 60% уверенности. И если это правда, то значит, что я должен также повысить свою оценку храбрости этого человека, поскольку он считает, что готов пожертвовать собой (террорист-смертник? Он не отчаянный человек, присвою этому маленькую вероятность). Смог ли он пронести записывающие устройства через Приемную комнату? Только одно из двадцати магических устройств того или иного вида может пройти незамеченным, основываясь на предыдущих проверках... тогда вероятность будет пять сотых. Хм, умножая предыдущие результаты с этими, я получаю 30:400, что означает, что, принимая во внимание обыск, вероятность того, что он успешно запишет этот разговор, составляет 30/430... что-то вроде семи процентов. Округлим до десяти процентов, для пессимизма. Не пренебрежимо мало, но недостаточно для немедленных действий, чтобы прекратить это.

Итак... вот такая выходит ситуация. А теперь: что у меня есть, чего я хочу, и как я могу лучше всего использовать первое, чтобы получить второе?»

— Советники, вы не возражаете, если я покажу вам воспоминание из моего детства? — сказал Гарри, поднимаясь со своего места.

— Что? — поражённо произнесла Лимпэл Тинегар. Гарри заметил, что это была её первая реплика за всю встречу.

Хиг не сказал ничего, в упор глядя на своего собеседника. Ни он, ни Тинегар не поднялись со своих мест. Вот проклятие. Это был столь тонкий момент, и от него многое зависело. Они не могут себе позволить отказаться от Америки. Хиг всегда настороже, и что гораздо хуже, он ведёт себя правильно, когда проявляет эту подозрительность.

Гарри поставил себя на место Хига, размышляя: «Что бы я сделал, если бы был им, движимый гордостью и специфичными моральными соображениями, но не ограниченный страхом, если бы я пытался транслировать этот разговор и Волдеморт хотел бы сменить тему, до того как я получил бы компромат на него? Хм-м… Он, должно быть, подумал, что это попытка Волдеморта убить его. «Прошу сюда, наклонитесь над этим большим котлом и позвольте мне показать вам кое-что... вашу собственную смерть, глупцы!» Он не будет двигаться до тех пор, пока у него не останется другого выбора, ведь он хочет доказательство получше, чем просто его убийство. Он пытается навязать конфронтацию».

И, как это часто случается, они столкнулись с дилеммой заключённого. Как же они могут прийти к сотрудничеству?

Мыслительный процесс отнял лишь секунду. Было невозможно просто пообещать кому-то, что они в безопасности, так как это может быть истолковано как апофазис⁽²⁾(если вы говорите, что они в безопасности, то это означает, что вы предполагаете как раз обратное). Он должен заранее позаботиться об их защите и сделать это таким образом, чтобы это дало Хигу оружие против него на случай если он не сдержит обещания. Если он сделает цену обмана заведомо слишком высокой, то они смогут быть более уверены, что он не воспользуется этим вариантом.

— Аврор Пиррип, аврор Кваннон, — сказал Гарри, обращаясь к двум аврорам, находившимся в комнате. — Я хочу показать этим двум посланникам воспоминание в моём Омуте памяти. Я хочу, чтобы вы сопровождали нас и, в частности, следили за их безопасностью. Они чрезвычайно важные люди, гости из Вестфальского совета, и им не должно быть причинено совершенно никакого вреда. Уже бывало, что злоумышленники прикрывались несчастным случаем, чтобы скрыть убийство. А значит, мы должны рассматривать любые несчастные случаи, что могут произойти с посланниками, которые пришли сюда лишь ради помощи своим людям, а также всему человечеству в целом, как преднамеренные и непростительные покушения на их жизни.

Де-юре, он не мог отдавать им приказы. Он был частным лицом. Однако никто и никогда не обращал на эту видимость никакого внимания. В любом случае, дело было вовсе не в приказе… Дело заключалось в аккуратном и явном отбрасывании идеи оправдать «несчастный случай».

Опытный аврор Кваннон ответила предельно коротким кивком, стараясь замаскировать своё умеренное презрение к этой инструкции. Она была аврором более десяти лет, и была одной из тех, кого Хмури счёл достойными в качестве стражи Тауэра, когда они только начинали (нужно заметить, что он не «доверял» ей по-настоящему, впрочем Хмури не доверял никому из живых волшебников). Кваннон не нужно было рассказывать, что надо подозрительно относиться ко всем «неудачным стечениям обстоятельств», поскольку это был её режим по-умолчанию. Гарри уже видел, как она работает, и это пугало.

Лицо аврора Пиррипа стало серьёзным, он уверенно кивнул, мрачно играя желваками. Фактически он только что закончил обучение и был наивен, как любой новичок в правоохранительных органах, Гарри полагал, что получил бы точно такой же полный мрачной решимости ответ, даже если бы сообщил, что Пиррип должен охранять сэндвич с огурцом ценой собственной жизни. Тем не менее, сейчас требовался свежий взгляд, кто-нибудь, кто бы мог задать глупый или очевидный вопрос, и Пиррип не боялся выглядеть нелепо. Он ловко управлялся с трансфигурацией, был храбрым и заслуживал доверия. Забавно, Гарри и Пиррип были практически ровесниками, но в то же время были столь разными людьми.

Гарри взглянул на Хига и Тинегар. Тинегар в свою очередь посмотрела на советника; решения принимал он. Но Хиг всё ещё колебался. Любопытство, конечно же, возымело свой эффект — этот человек собаку съел на работе с информацией, — но когда он вступил в конфронтацию с Гарри, у него был план, и советник не хотел сразу отказываться от него. Да, он мог бы поверить, что был в безопасности, но это ещё не делало его готовым отойти от своих заготовок. Требовалось... что-то ещё.

Гарри задумался.

Как бы поступил Дамблдор?

«Ты ранил меня, Гарри. Разве ты не понимаешь, что то, что я уже рассказал тебе, является признаком доверия?»

Дамблдор бы перестал пытаться тянуть за рычаги. Он выложил бы своё сердце, сырое и уязвимое. Это храбрый и хороший человек. Относитесь к нему соответственно.

Гарри посмотрел Хигу в глаза и проговорил тихо и прямо:

— Советник Хиг, вы ошибаетесь во мне. Вы полностью ошибаетесь во мне. Я хочу показать вам некоторые доказательства. Вам никто не навредит. Пожалуйста, сэр. Пойдёмте со мной.

Советник Хиг медленно поднялся со своего места, Тинегар последовала его примеру.

— Очень хорошо, мистер Поттер.

Американец нахмурил свои торчащие брови, а его лицо выражало настороженность... но он согласился.

Гарри повел их из комнаты. Он выбрал маршрут, который провёл бы их мимо нескольких выбранных исследовательских центров в расширяющемся (и постоянно растущем) комплексе Тауэра.

Сначала они прошли мимо Станции Обследований, когда они направлялись вниз по безликим и равномерно освещённым серым каменным коридорам. Станция Обследований была ответвлением другого исследовательского проекта, в рамках которого пытались разработать простой набор заклинаний, выявляющий различные проблемы со здоровьем, не рассматриваемые современной магической медициной (например, обнаруживающий аллели, которые могли бы привести к болезни Тэя-Сакса у потомков). В процессе стало очевидно, что сама магия обнаружения, как это ни прискорбно, не соответствовала требованиям и работала (как и большая часть магии) вопреки здравому смыслу. Гарри поручил троим волшебникам начать работу в Станции Обследований над раскрытием хотя бы одного аспекта этой проблемы, и разработать, уточнить или исследовать заклинания для обнаружения отдельных химических элементов. Он поставил им цель научиться обнаруживать один моль любого элемента. Три недели спустя один из них наконец пришел к нему, чтобы спросить: «Один моль вещества в каком объёме пространства?». И Гарри назначил этого человека ответственным.

Когда они проходили мимо входа в Станцию, работа там выглядела очень безобидно и очень по-научному. Просто три человека, выводящих странные каракули на школьной доске, а затем направляющие свои палочки на большой стеклянный бак.

Они также прошли через Сектор Совершенствования, первую исследовательскую станцию, которую он создал сам. Перед этим отделом стояла только одна задача, но её масштаб означал, что им положен самый большой штат в Тауэре, пожалуй, за исключением клиники. Гарри рассказал им про все особые защитные чары, наложенные на Тауэр, и о «новых методах» в Трансфигурации, которые позволяли безопасно проводить свободную Трансфигурацию людей, и он задал им направление, которое стало возможным благодаря этим достижениям: «Улучшить вид homo sapiens». Двадцать восемь волшебников и маглов работали в Агенстве Улучшения, и в их альковах для экспериментов было на что посмотреть. Но в главной комнате отделения была просто ещё одна толпа людей, говорящих на пониженных тонах и работающих с массивными книгами.

Вся эта прогулка по комплексу давала посетителям несколько важных сигналов.

1. Посмотрите на всех этих нормально-выглядящих людей, занимающихся безвредными вещами! Здесь нет залитых кровью стен или обитых русалочьей кожей стульев. Несмотря на бесполезность этого приёма в аргументированном споре, нормальность того, что они видели, ещё больше успокоит их подозрения.

2. Взгляните, вокруг куча свидетелей! В толпе все чувствуют себя в большей безопасности.

3. Посмотрите, как мы уязвимы! Любую ведьму или волшебника, которого они видели, можно было подкупить, скомпрометировать или перевербовать, чтобы затем заставить шпионить или иным образом использовать для какого-нибудь нападения со стороны Вестфальского совета в будущем. Гарри знал это, Хиг знал об этом, и Хиг знал, что Гарри знал, что он знал об этом. Всё это оказалось бы вдвойне эффективным, если бы гипотеза Гарри подтвердилась, и большая часть из увиденного записывалась или транслировалась в прямом эфире.

Официально в Тауэре находилось двадцать пять исследовательских отделов. Гарри чувствовал, что это было почти пределом того, с чем он может справиться. К тому моменту, когда они приобретут достаточную автономию, чтобы не нуждаться в прямом руководстве, его свободное время сократится ещё сильнее. По крайней мере, таков был план, поскольку они присоединяли к Договору всё больше стран магического мира. И несмотря на то, что в эти дни его время было очень жёстко регламентировано и переполнено срочными задачами, у него всё равно было семь или восемь часов из каждых тридцати, чтобы посвятить их своим делам. Должно быть, это было счастливое время, и когда-нибудь он с любовью вспомнит, каким роскошным оно было: достаточно сил и ресурсов, чтобы начать делать осмысленные глобальные изменения, однако и достаточно времени, чтобы насладиться этим в нерабочей обстановке.

Кроме того, также существовал двадцать шестой исследовательский отдел, под названием X. Только Гарри посещал этот отдел. Отдел был спрятан, доступ к нему можно было получить только преодолев множество защитных заклинаний и загадок, а путь к нему заполнен множеством замысловатых золотых устройств. Ни одно из них, однако, ничего не делало, а лишь работало как чрезмерно сложная сигнализация, однако… двадцать шестая комната была всего лишь местом, куда Гарри приходил почитать. Эти предосторожности лишь однажды заманили в ловушку одного единственного шпиона, но это стоило того, ведь так у Гарри было хотя бы одно место для уединения.

Нет, отдел X не был настоящим секретом. Настоящим секретом была Комната 101. И кроме него только Гермиона и Амелия знали о входе в эту комнату. Фактически, насколько он мог подозревать, только они втроём и, возможно, Хмури (его всегда нужно учитывать) вообще знали о существовании Комнаты 101 и о маленькой чёрной шкатулке внутри. Безопасность через неизвестность ⁽³⁾.

Они прибыли в Зал Записей. Это было одно из мест, где мировоззрение Гарри не одержало верх, так что оно было обустроено в стиле волшебных библиотек. В этой относительно небольшой каменной комнате был низко нависающий потолок, почти каждый метр которого был покрыт малоразмерными дверьми из чёрного дерева. За исключением единственного уголка комнаты, все стены и пол были также усеяны дверьми. На каждой была загадочная маленькая табличка с надписью, нанесённой неразборчивым почерком. Стоит исследователю открыть одну дверь на потолке или на полу, как чары перенесут его в отдельную комнату с длинными полками, хорошо освещённую парящими лампами и обставленную удобными креслами. Гоблинам требовались стремянки, чтобы добраться до дверей на потолке.

Гарри вспомнил, как накричал на них, когда они «подтвердили», что всё построено так, как им бы хотелось.

— Здесь двери со всех сторон! — кричал он. — Почему нельзя просто сделать комнату побольше и расположить все двери у стен?! А что будет, когда кто-то провалится сквозь одну из них на полу? И зачем утруждать себя созданием специально зачарованных дверей, которые засасывают тебя в потолок — вы бы потратили меньше времени и сил, просто делая двери, сквозь которые можно пройти! И вы когда-нибудь слышали о карточном каталоге?!

Как выяснилось, они никогда не слышали о карточном каталоге, и они не поняли его ненормального магловского взгляда на то, как надо строить, а ещё это был единственно правильный дизайн персональной библиотеки Великого Волшебника!

Увидев всё это, ни Хиг, ни Тинегар не удивились, они уверенно шли за Гарри в угол без дверей, где на каменном пьедестале стоял Омут памяти. Авроры следовали за ними.

Гарри обернулся к американцам и вздохнул:

— Трудно доказать, что я не Волдеморт, особенно, если вы думаете, что все мои нынешние усилия по спасению жизней — это продуманное прикрытие. Всё, что я могу вам сейчас показать, может быть чем-то вроде хитроумной уловки, выбранной специально, чтобы одурачить вас. Но я думаю, что есть одно воспоминание, которое я не только могу предоставить, но и которое убедит вас, что я не Лорд Волдеморт. Советники, я считаю, что разумная жизнь является самой высокой ценностью, и сохранение и увековечение жизни — моя высшая цель. Насколько я слышал, Волдеморт презирал всякую жизнь… почти все люди не вызывали у него ничего, кроме скуки, они не входили в его функцию полезности — можно сказать, что он не придавал им ценности. Также я думаю, что магловский научный метод — самый выдающийся и надёжный путь вперед для всех нас, в то время как Волдеморт откровенно презирал маглов.

Он подумал мгновение и прибавил ещё одно различие:

— И, советники, я очень люблю некоторых людей. Насколько я знаю, в Волдеморте не было любви.

Гарри коснулся палочкой лба. Нашёл воспоминание, которое хотел, и немного поморщился, припоминая детали. А затем отпустил его, молча проделав извилистое движение палочкой, необходимое, чтобы создать невербальное заклинание для Омута. Гарри почувствовал, как воспоминание ускользает как последние моменты угасающего сна, и увидел серебряную жидкость, тяжело свисавшую с кончика его волшебной палочки. Он вздохнул, а затем со всей возможной аккуратностью поместил её в воды Омута памяти. Вода закружилась, и из широкой металлической чаши начал подниматься лёгкий туман, показывая, что в ней действительно присутствовало воспоминание.

— Хотя между мной и Волдемортом есть ещё одно большое отличие, советники. Он был до смерти честолюбив, тогда как у меня всегда было недоразвитое чувство достоинства. Волдеморт не позволил бы сделать из себя посмешище. И поэтому я покажу вам это, советник Хиг, даже если вы перестанете меня уважать. Это воспоминание из тех времен, когда я был моложе. Я уверен, оно докажет вам, что я однозначно не Волдеморт и не какой-то другой величавый Тёмный Лорд.

Он отступил назад и отвернулся, его лицо уже покраснело. Хиг многозначительно взглянул на Тинегар. Гарри предположил, что это было некоторого рода общение между ними двумя, что-то вроде: «Если эта жидкость растворит мою голову, убедитесь, что Альянс получит эти чертежи, вы моя единственная надежда⁽⁴⁾». Затем Хиг наклонился вперёд и опустил лицо в воды Омута.

«Это устройство стоило бы улучшить» — размышлял Гарри в ожидании. —«Должно быть лучшее решение, чем… большой умывальник, в который нужно окунуть голову? Для этого нужно понять, насколько широкой и глубокой должна быть чаша, чтобы воспоминания перестали передаваться. Если жидкость просто должна покрыть большую часть вашего мозга, то можно сделать Повязки Памяти».

Они всё ждали и ждали, смотря, как вокруг затылка Хига клубится туман, и чувствуя нарастающую неловкость ситуации.

— Простите мне моё невежество, советник, но вы учились в Институте Салемских Ведьм? — внезапно спросил Гарри у Лимпэл Тинегар.

— На самом деле я посещала Центр Рассела, мистер Поттер. Я была Dux Litterarum⁽⁵⁾ моего года, как оказалось.

— К сожалению, мне не выпало удовольствия посетить его. Хотя я читал о нём и остался в восхищении от прочитанного! Так много можно сказать о программе обучения — чего стоит только торговая практика в образовательном процессе. Могу я спросить, на чём вы специализировались, пока там были?

— Различные соединения летучего пороха. В нашей стране несколько конкурирующих каминных сетей, плюс приватные сети. Ваша система отличается от нашей.

Она не расслабилась даже слегка. Тем не менее: прогресс, если не совершенство. Многие международные союзы начинались с маленькой беседы.

— Хм... В теории мне нравится идея такого рода частной конкуренции, но не кажется ли вам, что механизм свободного рынка беспощаден во время упорядочивания. Травмы, полученные в ходе перемещения по каминной сети могут быть очень неприятны, и, конечно, люди со временем переключаться на более хорошую сеть конкурента, но цена, заплаченная за эту информацию, может измеряться человеческими жизнями.

— Мистер Поттер, существуют минимальные стандарты безопасности, и есть официальное бюро, назначенное Волшебным Конгрессом для проведения инспекций. Вы не думали о том, что конкурирующие сети будут лучше работать над обеспечением безопасности, чем единственный центральный орган? Если я услышу, что «Большой Бостон» оставил кого-то без пальца на ноге, тогда я без колебаний выберу «Другой Свет». А если у вас какой-нибудь младший помощник из Британского Департамента Магического Транспорта совершит ошибку с вашим соединением, то куда вы пойдёте? Никуда, вы просто скрестите пальцы и будете надеяться, что такого дурака уволят.

— Хороший довод. Но есть способ получше, чем предложенный вами. Мы можем…

— Что во имя пальца ноги Муквуру?! ⁽⁶⁾ — Хиг дёрнулся назад, разбрызгивая жидкость, теперь он глядел на Гарри не только в тревожном замешательстве, но и с небольшим отвращением (оно явственно проявилось на его лице).

— Ах. Да… — сказал Гарри, поморщившись. — Это то, что мои родители могли бы назвать «Инцидентом с Саламандрой».

— Но… но зачем?! Эти бедные люди… — Хиг запинался.

Гарри пожал плечами.

— В столь юном возрасте, когда я был ещё зелёным, во мне боролись творчество, скука и ум. Уверяю вас, все выздоровели. Не осталось никаких побочных эффектов.

Хиг сел на пол, бесцеремонно рухнув рядом с Омутом. Он подтянул свою мантию возле колена, где образовалась складка. Но движение это было сделано лишь вполсилы — мужчина казался ошеломлённым. И Гарри не осуждал его.

Тинегар повернулась к Омуту, но Гарри громко прокашлялся и шагнул к нему как можно быстрее, опуская в него свою палочку и извлекая воспоминание.

— Я предпочту, — сказал он, — чтобы как можно меньше людей увидели это. Извините, советник.

Гарри взглянул на вязкий светящийся кусочек серебра.

— Вообще-то, меня очень привлекает мысль просто уничтожить его, но мы ведь закаляем нашу психику переживаниями о тяжёлых временах.

Он вновь коснулся палочкой лба и вернул воспоминание на его законное место, совершив то же извилистое движение кистью в обратном порядке. Он поморщился.

Хоть это и заняло немного времени, но и Хиг оправился впечатляюще быстро и поднялся на ноги:

— Мистер Поттер, у меня нет слов.

— Понимаете, это было частью соревнования между мной и двумя другими мальчиками.

— И это...

— В стенах, — быстро ответил Гарри.

— Но ведь…

— Купили в Хогсмиде.

— Что ж, — сказал Хиг с усилием. — Вы не Волдеморт. Он бы не допустил, чтобы кто-то узнал о нём… кхм… такое.

«Не правда», — подумал Гарри. — «Если это соответствовало его целям, и оно стоило того, он бы позволил себе быть смешным. Это казалось бы высокой ценой, но подавление всемирного восстания стоило бы того. Этот человек не в полной мере понимает, до какой степени публичное поведение Волдеморта было притворством».

— Действительно, я не Волдеморт. Я выступаю против его целей на каждом шагу, и мы с вами — настоящие союзники, а не враги. — Гарри скрестил руки на груди, но слегка улыбнулся. Напряжение и вражда между ними были полностью развеяны.

— Нет, — произнесла Тинегар, прерывая их разговор.

Гарри и Хиг повернулись к ней. Гарри был слегка удивлён — он был настолько дружелюбен с ней, что развеял то таинственное, что заставляло её молчать? — но Хиг смотрел на неё очень внимательно. Она продолжила:

— Рэдж сказал, что вы не Волдеморт, исходя из того, что он увидел. Я буду придерживаться его суждения на этот счёт, хотя это подозрительно удобно для вас, мистер Поттер. Но всё остальное, что он сказал, было правдой, и все остальные аргументы, которые мы привели, остались.

Она сцепила в замок свои тонкие пальцы и взглянула на Гарри как хищник смотрит на свою естественную добычу.

— Вы можете не быть Тёмным Лордом Волдемортом, но это не означает, что вы не Тёмный Лорд Поттер. Тот факт, что теория Рэджа неверна, не доказывает, что вы хороший человек.

Услышав это, Хиг заметно пришёл в себя. Поговаривали, что он был весьма увлекающимся человеком. Как слышал Гарри, однажды он был единственным членом Вестфальского совета, что высказывался за прекращение официального преследования кентавров (которые в то время всё ещё были зарегистрированы в Вестфальском своде законов, как тёмные создания). И хотя переговоры заняли три недели, но, в конце концов, один единственный мужчина сумел получить полное большинство голосов Совета. И хотя многое в этой истории объяснялось ловкостью и политическими махинациями — попросить воздержаться от голосования наиболее сильных своих союзников, таких, как советник Тинегар, пока собранию не потребуется импульс, — но невозможно провернуть нечто подобное, что называется без огонька. Но это же делало его подверженным большим эмоциональным перепадам. И теперь Гарри увидел, почему Хиг взял с собой Тинегар. Она была не подчинённым, а партнёром, которого не увлекали события.

— Лимпэл права, — сказал Хиг. — Если у совы не белые перья, то это не делает её чёрной.

— Верно, — признал Гарри. — Но, я надеюсь, это послужит фундаментом. И со временем я смогу переубедить вас, показывая, где вы ошибаетесь. Вы думаете, я поднимаю мертвецов, пользуясь тёмными ритуалами? Встретьтесь с мисс Гермионой Грейнджер, которая была моим самым дорогим сердцу другом на протяжении многих лет, и поговорите с ней. Она не инфернал и не чудовище. Вы считаете, что я контролирую тех, кого мы здесь лечим? Дайте мне показать клинику, чтобы вы смогли увидеть тех, кого мы спасли. Я открыл вам личную тайну и сделал себя уязвимым для вас.

Хиг кивнул, и Гарри продолжил:

— Я иду на сотрудничество, несмотря на большой риск обмана с вашей стороны, потому что мы с вами стоим у истоков. Начало нашего сотрудничества — это время для того, чтобы принять самое деликатное и взвешенное решение. Между нами уже есть кое-что общее, и мы можем опираться на это.

Тинегар выдержала его взгляд и коротко кивнула. Хиг тоже кивнул. Спустя мгновение прокашлялся, прочищая горло:

— На самом деле, мы можем начать сотрудничество прямо сейчас… в некоторой степени. Вы поделились большим секретом, зная, что его можно использовать против вас. Я уважаю это как способ продемонстрировать доверие. Лишь теперь я могу сказать, что мне жаль, но и ваш секрет, и это воспоминание ушли дальше, чем вы бы этого хотели.

Гарри почувствовал, как дрожь пробежала по его спине. Он подавил искушение по-детски вспылить, будто знал, что именно так Хиг и скажет. Но у него не было никакой надобности демонстрировать свой ум и так глупо хвастаться. Он больше не был ребёнком.

— Мы бы хотели убедиться, что мир сможет противостоять вам точно так же, как противостоял Гриндевальду, и будет лучше, чтобы мировое сообщество увидело некие недвусмысленные доказательства, прежде чем станет слишком поздно. И в связи с этим, мне жаль сообщать, но на наших мантиях весьма необычные пуговицы.

Он дотронулся до одной из пуговиц на своём воротнике.

— Глаза Вечности. Совершенно новая разработка. Созданы специально для этой встречи, ведь нам требовалось нечто, с чем вы не смогли бы справиться с лёгкостью. Мы были наслышаны о размахе вашей защиты. Так что всё, что мы видели и слышали, было передано небольшой группе советников, которых мы выбрали в качестве свидетелей. И это включает в себя… Эм… «Инцидент с Саламандрой».

— Что ж, спасибо, что сказали мне об этом. Я надеюсь, я могу полагаться на вашу осмотрительность? — спросил Гарри.

— Да, мистер Поттер, вы можете. Мы не предадим вашего доверия, и я приму все необходимые меры.

Гарри кивнул.

— Как вы пронесли их мимо нашей охраны? — они должны были быть обнаружены аврорами, Зондами Честности⁽⁷⁾, либо, по крайней мере, бутыльками с чизпурфлами.

— Мы наблюдали за вами и вашими врагами в Великобритании, — сказал мистер Хиг, и Гарри позволил себе улыбнуться. — Мы заметили то, что вы используете магловские устройства, я уже упоминал об этом, и уделили им столько внимания, сколько они заслуживают. Конечно, маглы погружены во мрак и нуждаются в нашей заботе и руководстве, но, пожалуй, даже мы, защитники их прав, позволили себе недооценить их хитрость. В конце концов, разум проявляет себя в природе повсеместно. Должно быть и первый волшебник, наложивший чары на метлу в тёмной чаще старой Германии, смотрел на птиц и вдохновлялся ими.

Слишком многие из прежних союзников Гарри придерживались такого же взгляда на вещи в стиле «Бремя волшебного человека» ⁽⁸⁾. Но то была ошибка, поддающаяся исправлению, соответствовавшая времени и влиянию общества. Ни один волшебник не глумился над маглами с тех пор, как те увидели красоту звёзд, не искажённую воздухом атмосферы.

— Глаз Вечности является «пассивным жучком». Но это не насекомое! — произнёс Хиг, улыбаясь.

Гарри проглотил свои комментарии.

— «Жучок» — это магловское устройство для подслушивания, и «пассивного жучка» очень трудно обнаружить, — продолжал Хиг. — Я и узнал-то об этой диковинке благодаря столь забавному лингвистическому совпадению, но это сейчас неважно. Важен сейчас тот факт, что они не используют электричество. Они действуют как мембрана, которая производит резонанс и работает от электричества, посылаемого по воздуху прямо сейчас. Здесь также есть камера, которая получает электричество из того же источника. Никаких следов магии, нет даже заклинания безупречной работы, и всё же они хорошо работают, и это несмотря на мощное волшебство, которое их окружает, в отличие от других магловских приспособлений.

Внешне американцы были очень горды собой, вопреки собственному непониманию задействованных принципов. К примеру, камера, скорее всего, была бесполезна здесь, потому как в ней могли содержаться электронные компоненты. Тем не менее, пассивный резонатор был хорошей идеей. Отправьте достаточно сильный сигнал на правильной частоте, и вы, наверное, заглушите любые магические помехи и получите чистый звуковой сигнал. Так что, с каким бы превосходством Гарри ни выслушивал сейчас эти неуклюжие объяснения, в других обстоятельствах этот план мог сработать. Чего бы стоило его собственное близкое знакомство с современными технологиями, если бы оно действительно не помогало ему победить.

Но сказал Гарри только:

— Действительно новое устройство. Но ведь специальные чары, наложенные на Тауэр для нашей улучшенной Трансфигурации, могут мешать трансляции? Многие из них были вам неизвестны, когда вы испытывали эту новинку.

— Вполне возможно, — согласился Хиг с сомнением в голосе.

— Несмотря ни на что, я ценю этот жест доверия и то, что вы мне сообщили. Иначе меня бы ждал неприятный сюрприз. Это чрезвычайно умный гамбит.

Гарри повернулся и указал на коридор, ведущий из Зала Записей.

— Вы позволите мне показать вам в Тауэре ещё что-нибудь? — Гарри взглянул на свои наручные часы. — Предлагаю сначала заглянуть в клинику, а затем, возможно, в Ипсиланти Исчисления.

Остальная часть встречи прошла хорошо, хотя Гарри и не мог сказать, что его посетители решились бы отпустить авроров, или что в их отношениях случился заметный прогресс. Так советник Тинегар поглядывала на него с подозрением. Но хотя бы советник Хиг увлечённо впитывал всё, что видел и слышал. В общем, эти трое расстались в куда лучших отношениях чем были — теперь риторика за океаном если и не станет дружелюбной, то хотя бы смягчится. Прямой конфликт был предотвращён.

Встреча дала результат, и платой было лишь одно унизительное воспоминание со стороны Гарри. Он счёл это хорошими инвестициями и полагал, что всё будет хорошо.

Но на следующей неделе совиной почтой в Вестфальский Совет была отправлена завёрнутая в серебристо-зелёную бумагу Благороднейшего и Древнейшего Дома Малфоев первая бомба. Вероятно, не всем людям понравилось спадающее напряжение.

* * *

Насколько знал магловский мир, Мандрагора туркестанская или Лоштак (Mandragora turcomanica) — вымерла. Даже большинство волшебниц и волшебников думали, что этот полезный клубень исчез около семидесяти лет назад, когда один из отрядов смерти Гриндевальда, Зах Кардья, сжёг дом священника в Борли⁽⁹⁾ дотла. В конце концов, «Меч Заха» был печально известен своей обстоятельностью.

Однако вид не был полностью уничтожен. В нескольких уголках мира до сих пор сохранились несколько растений, и среди таких мест был Отдел Тайн. Туркестанские мандрагоры были ценным и редким продуктом. Обычная мандрагора в волшебном мире росла повсюду; выдержки из её корней использовались в различных зельях, а растительные волокна использовались изготовителями бумаги для волшебных портретов. Тогда как туркестанская её разновидность могла использоваться для временной возможности извлекать информацию из нестабильного призрака. Это свойство было широко известно в узких кругах, особенно в сфере правопорядка. Невыразимцы, бывало, в условиях повышенной секретности готовили для какого-нибудь дотошного аврора дымящееся пюре из варёной мандрагоры. Его пар мог на время закрепить связь призрака с реальным миром и позволял задать тому несколько вопросов.

Шесть лет назад в Отдел стали регулярно поступать множество новых запросов и приказов. И то, что началось как маленький ручеёк — сразу после знаменитого возвращения и окончательного поражения Волдеморта в девяносто втором и установления нового порядка, — через одиннадцать месяцев превратилось в стремительный поток заказов, прямо сразу после Вальпургиевой ночи⁽¹⁰⁾ в девяносто третьем. От них даже потребовали переделать Зал Пророчеств, который теперь называется Залом Науки, и была предписана программа исследований под руководством нового персонала. Был сформулирован и новый длинный перечень этических принципов, многие из которых были весьма причудливыми. А ещё предписывалось найти артефакты, имеющие определенные предназначения. Мадам Боунс провела двое суток в сокрытых залах вместе с Линией Мерлина, способствуя поискам.

Одним из таких предназначений была возможность поддерживать человеческий разум вне тела. На самом непереводимом бюрократическом жаргоне, какой только можно вообразить («... игнорируя любые иные запросы, выходящие за пределы вышеупомянутого или любых других, могущих возникнуть inter alia⁽¹¹⁾, сторона-исполнитель обязывается в данном деле в отношении всего соответствующего, включая, но не ограничиваясь, предметами, веществами, явлениями... »), Отделу было поручено попытаться выполнить этот запрос. Любые варианты должны быть описаны в трёх экземплярах и отправлены с совой директору Хогвартса. Такой адресат во многом служил объяснением запроса: мощь и концентрация волшебства, окружавшего эту школу, а также безумные события, что порой творились в её стенах, часто порождали весьма необычные запросы в Отдел.

Например, Дамблдор однажды попросил их предоставить из хранилища Седьмой Молот Шоны, заявив, что хочет расколоть камень неизвестной природы и быть абсолютно уверенным в результате.

В тот раз Невыразимцы потратили три недели на работу, описав все доступные возможности. И наконец, после утомительного процесса обсуждения, обдумывания и закупок Гарри Поттер попросил предоставить несколько целых туркестанских мандрагор. А через год он попросил ещё восемь. Что касается забот Невыразимцев, то для них на этом всё закончилось.

О дом, что стал храмом, вместе с небом и землёю рос ты,

Центром неба и земли стал ты, пиршественный зал царя Эрида.

Абзу, это храм наместника твоего, этот дом — край, где вкушают чистую пищу,

Приправленную непорочными путями наместника твоего, множество коих,

С чистых полей принесённая, от чистых растений отнятая,

Абзу, наделены божественной силой барабаны твои.

Стена твоя восстановлена,

И не входит свет туда, где обитает бог, священно место средоточия,

Священно оно и прекрасно.

Свят твой великий дом и равных себе не имеет.

Наместник твой — царь великий, уверенно правит он землёю своею.

О царь Эрид, венец возложен на главу твою,

И расцветает терновник на главе твоей,

Чисты шипы для жрецов твоих,

О вместилище абзу

Здесь твоё место

И велико оно!

— Энхедуанна ⁽¹²⁾ (около 2300 до н.э; перевод с английского перевода Мячёв Д.А.)

1) Дословно с французского «я обвиняю». Это является прямой отсылкой к открытому письму с критикой французской системы правосудия, написанному Эмилем Золя и опубликованному 13 января 1898 году, которое повлекло большой общественный резонанс. Таким образом, «j’accuse» это не просто «обвинение», но публичное обвинение, грозящее серьёзными проблемами.

Вернуться к тексту

2) Стилистическая фигура, нацеленная на преднамеренное изменение или отрицание автором или героем высказанной мысли: То не ветер ветку клонит, Не муравушка шумит — То мое, мое сердечко стонет, Как осенний лист дрожит

Вернуться к тексту

3) Безопасность через неясность (Security through obscurity)— принцип обеспечения безопасности, основная идея которого заключается в том, чтобы скрыть внутреннее устройство системы.

Вернуться к тексту

4) Гарри вспоминает сцену из Звездных Войн, где принцесса Лея передает послание Оби-Ван Кеноби

Вернуться к тексту

5) Титул, получаемый лучшими студентами каждый учебный год в Австралии и Новой Зеландии за достижения в науке, искусстве и спорте (Dux Litterarum, Dux Artium и Dux Ludorum соответственно)

Вернуться к тексту

6) Могущественный знахарь индейского народа Команчи, жил в 15 или 16 веке. Вероятно аналог Мерлина для американцев.

Вернуться к тексту

7) Магический предмет, внешне похожий на металлоискатель, гудит не только на ложь, но и на спрятанные предметы

Вернуться к тексту

8) Отсылка на «бремя белого человека»

Вернуться к тексту

9) Википедия говорит, что этот дом сгорел в 1939 году и был самым известным домом с приведениями в Англии

Вернуться к тексту

10) В оригинальном тексте используется немецкое слово Walpurgisnacht (читается как Вальпургиснахт)

Вернуться к тексту

11) (лат.) «среди прочего»

Вернуться к тексту

12) Энхедуанна — первая в мире женщина-поэт, жила около 2300 лет до н.э. мы не нашли перевода именно этого отрывка на русском языке, поэтому перевели самостоятельно. Впрочем, если у кого-то есть желание ознакомиться с творчеством Энхедуанны в более "официальном" переводе, то вот ссылка: http://skazanie.info/enki-i-eridu

Вернуться к тексту