Будни Гдетобурга (джен)

* * *

Дудунька не выспался. Всю ночь в его голове крутились вопросы о предстоящей “насыщенной программе” Бабаньки. Мать большого семейства и главный предприниматель Адской Парилки, она вообще редко покидала пределы родного гнезда, благо развернуться было где. Как уже упоминалось, баня была настолько большая, что занимала почти целый квартал. Имелся даже садик на задворках с хищными охранными растениями, куда без него.

Перед сном, вспомнив старые добрые времена, когда Дудунька был ещё маленьким прилипалочкой, расчувствовавшаяся Бабаня присела на краешек кровати и зачитала ему сказку. За авторством, естественно, Бабаньки, она называлась “Легенда о том, где в Безбазаре гулять хорошо” и была куда интереснее тех, которыми маман баюкала ребёнка в давнишние времена (“Сказ о том, как устроить жаркую жизнь конкурентам без последствий” и “Басня о прилипалах и нищих”).

Оказалось, правда, что в Безбазаре гулять практически везде не просто плохо, но ещё и опасно для жизни. Удивительно, как любящий приключения Дудунька умудрился нигде не убиться, не утонуть и не нарваться на “хмыря маньячного” за всё своё долгое детство.

— Но ты же у нас бравый магфицер, — закончила Бабаня, не слушая робких возражений, что до такого чина ещё служить и служить. — Вот и поможешь мне приструнить парочку зарвавшихся. А то понаехало тут! А у тебя уже и опыт есть. И свежим воздухом подышим, иногда полезно. Хотя свежесть, конечно, под большим вопросом.

В Бабаниной голове “опыт” имелся в виду выдворения. Дудунька попробовал объяснить маман, что в Гдетобурге они, напротив, пытались “понаехавших” расселить с комфортом, но Бабаня слышала исключительно то, что хотела, так что сын быстро кинул бесполезное занятие.

Утром он вывалился из комнаты с синяками под глазами от бессонной ночи, зато Елейна пылала энтузиазмом до такой степени, что в её бирюзовых волосах расцвела пара кувшинок. Они столкнулись в дверях столовой в тот час, когда сторожевые петухи ещё не перебудили половину населения города. К удивлению Дудуньки, в сауне номер шесть обнаружились старшие, которые обычно дрыхли до обеда.

— Присаживайтесь, — миролюбиво предложила Генька. — Есенька за завтраком убежала.

Это была хорошая новость — обычно старшим удавалось разжиться порциями посолиднее, чем каша из сухих листьев или яичница из яиц боевых куриц (других у Бабани не водилось; удивительно, что боевые клуши вообще несли яйца, пусть и с напёрсток величиной — никак из страха перед Бабаней).

Насенька промолчала, сверкнув темными глазами и уткнулась в изучение “Безбаран — Ночной Хулиган”. Самый популярный журнал города выходил из типографии аккурат перед рассветом с свежими сенсациями из ночных происшествий. Так как после заката жизнь Базбазара кипела похлеще, чем после рассвета — зависело, правда, от кварталов — то и объём новостей был куда внушительней. Все читатели, от мала до велика, пытались угадать личность неуловимого Безбарана, в честь которого и было названо издание, но тайна до сих пор оставалась покрыта мраком безбазарских ночей.

— Ты вроде не любишь жёлтую прессу? — напомнил Дудунька, присаживаясь рядом с сестрой. — В смысле, зелёную, красную и серо-буро-малиновую тоже, но впервые вижу тебя за чтением Безбарана.

— Иногда не мешает проветрить мозги, — заявила вернувшаяся с провиантом Есенька. — К тому же, это единственная литература, которую маман разрешает читать в общественных комнатах. Ну, не считая её сказок-пособий.

— Которые, хвала Бане, ещё никто не решился напечатать. Надо узнать, что произошло за последние пару часов, раз уж решили рискнуть выйти на прогулку, — добавила Генька.

— А вы с нами пойдёте? — удивился Дудунька.

Старшие хитро переглянулись и промолчали. Есенька поставила перед братом и его коллегой тарелки с яйцами, сваренными всмятку и сама принялась за трапезу, не дожидаясь остальных. Яйца были крупные, так что Дудунька заподозрил, что сбегала она за ними не в курятник боевых клуш, а в соседский двор. Бабанька бы одобрила.

Не жалующаяся на аппетит и на источник еды Елейна проглотила свой завтрак в мгновение ока и теперь с любопытством заглядывала через плечо Насеньки в вырвиглазную страницу Безбарана. Из этих специфических страниц действительно высовывались мелкие разноцветные чернильные конечности, пытающиеся цапнуть за что придётся, но старшая опытно пересекала посягательства на личное пространство. “Сенсилки”, как их любовно называли создатели журнала, помогали ушлым репортёрам собирать дополнительную информацию для сенсаций. А ещё безнаказанно стаскивать всё, что плохо приколочено в редакцию журнала. Самая первая сенсилка по легенде стащила чью-то вставную челюсть, но почему-то страницы всё равно называли вырвиглазными.

На улице проорали скрипучее “гоу-ку-за-реку” сторожевые петухи и тут же помчались туда выяснять боем кто лучше поёт, бросив сады на попечение огородных воришек.

В столовую ввалилась Бабаня, хотя Дудунька с трудом её узнал под грудой блестящих украшений, больше походивших на импровизированный доспех. Впрочем, Бабанька всегда совмещала “красивое” с прагматичным.

— Вижу, вы уже готовы, значит на выход, — удовлетворённо отметила глава семейства. — Сначала в цирк.

— Там разве утренние представления теперь показывают? — поинтересовался Дудунька, которому выпала возможность посетить увеселительное учреждение всего лишь один раз, в школе. В школу Бабаня записала сына случайно — проспорила директрисе, которая по совместительству являлась дальней родственницей, по той самой другой линии. Это был ужасный позор для прилипалы — но не отдавать же деньги, в самом деле? Пришлось отдать сына в рабство на целый год. К сожалению, сыну понравилось, так что Бабаня втайне винила себя за то, что тот вырос таким странным. Настолько втайне, что сама об этом не подозревала.

— Да не в этот, я про соседей, — отмахнулась Бабаня и прошла в коридор, сверкая и звеня до рези в чужих глазах и ушах. Собиралась бить врагов на поражение.

Упомянутые соседи обитали в шатрах на берегу реки и впали в немилость Бабани после того, как внезапно занялись проблемами окружающей среды, особенно водной. Будем честны, эти создания впали в немилость практически у всего Безбазара, однако мало кто решался в открытую выступить против организованной банды русалов и кроллей. Слишком уж те были многочисленны, особенно кролли. И если с русалами можно было как-то общаться, то недавно появившиеся кролли являлись существами полуразумными (по самым оптимистичным прогнозам) и крайне несговорчивыми. Зато весьма внушительных габаритов.

Русалы считали кроллей несчастными мутировавшими существами и винили в их появлении загрязнение природы, остальные жители Безбазара были уверены, что дело в кое-чьём неконтролируемом инстинкте размножения. Последнее, по их мнению, касалось и появления самих русалов пару веков назад. Так что оскорблённые в лучших чувствах жертвы ущемлённого эго объединились и принялись терроризировать обидчиков всеми доступными средствами. В первую очередь утыкав побережье плакатами и транспарантами.

— Совсем стыд потеряли! — без приветствия бросилась Бабаня в атаку, точнее, в ближайший шатёр. — Маглиция по ваши душонки явилась!

Дудунька застонал; из соседней палатки высунулась красивая зелёная голова русала, переходящая в тонкую шею и на удивление широкие плечи. Активист обвёл новоприбывших мутным взглядом, напоминавшим ил на дне реки ...бани.

— С каких пор в Безбазаре появилась маглиция? — риторически поинтересовался невыспавшийся, но тут его взгляд упал на цветущую Елейну. Русал подобрался и вытащил полурыбье тело полностью. — Впрочем, с такой маглицией, пожалуй, побеседую. Милочка, я как раз собирался подать заявление…

— Я колдотарь, — тут же открестилась Елейна.

— Неудачная отмазка, — шёпотом предупредила Есенька, которая с остальными старшими наблюдала за разворачивающейся трагикомедией. — Они как раз писать не умеют, так что придётся ещё и самой это заявление строчить.

— Мы не местная маглиция, — напомнил Дудунька больше Бабаньке, чем поигрывающему мускулами русалу.

— Да какая разница! — донеслось из шатра под аккомпанемент звенящих цепочек и срывающегося в фальцет визга. — Ещё лучше, забирайте к себе в участок, подальше отсюда.

Очередной раз напоминать, что своих девать некуда Дудунька не стал. Обернулся с молящим выражением мордочки на старших, намекая, что с русалами Бабанька справится сама. Кроллей, к слову, нигде не было видно — возможно, умчались пастись и размножаться в ближайший лесок.

— Мамуль, мы пойдём покажем Елейне наш МагУЗ, — громко отрапортовала Генька, подхватывая брата и его коллегу под руки-лапы. — Вдруг получится его закрыть наконец? Ты тут без нас справишься с намеченной программой?

— Так уж и быть, — проворчала Бабанька, вылезая, наконец, на белый свет и потрясая рогоподобной ракушкой на шнурке, явно отобранной у местного главаря. Надеть её было уже некуда, но Бабаня-таки умудрилась найти свободное место в своём “доспехе”. — Одна беспредельщина в этих маг-ур-си-тетах.

Беспредельщина в лице трёх старших переглянулась. В семье предпочитали не обсуждать Дудуньку с его причудами, но и про наличие дипломов высшего магического образования у “приёмышей” очень удачно забывали. Впрочем, неудивительно — получены корочки были ещё во времена неудачливого царя Лёха (в чьём имени подданные нередко делали ошибку).

Русал, догадавшийся, что симпатичная представительница маглиции сейчас исчезнет, попытался подцепить ту хвостом, на который с улыбкой “совершенно случайно” наступила Насенька. Колдотарь виртуозно не заметила подката, записывая в свой блокнотик не совсем куртуазную, но весьма обогащённую местными терминами тираду пострадавшего активиста. В ораторском искусстве тому действительно мог позавидовать любой гибельнатор.

Под призывный гул рога-ракушки Дудунька и ко поспешили покинуть место боя: к Бабане уже спешила половина потомства, для которой предприимчивая маман тоже расписала свою программу выходного дня.

— Только давайте недолго, — спохватился Дудунька, сообразив, что в круговерти домашних событий совсем забыл о том, что вообще-то сегодня ещё в Гдетобург возвращаться. — Может, лучше в парк или зоопарк?

— Будет тебе и парк, и зоопарк, и всё в одном месте, — пообещала Генька.

— Только по сторонам смотри, — предупредила Есенька. — МагУЗ это Безбазар в миниатюре.

— Даже страшнее, — хмыкнула Насенька. — Пространства меньше, негодяев больше.

— Негодяев?

— Студентов, — хором пояснили старшие.

— Почему же негодяев? — обиделся Дудунька за неведомых ему тварей. Честно говоря, он сам мечтал поступить в МагУЗ, но против Бабаньки не попрёшь.

— Потому что ни на что не годятся, — махнула рукой Есенька. — Ну вот хоть на нас посмотри. Впрочем, сам сейчас всё поймёшь.

Уже на парадной лестнице Дудунька заподозрил, что соглашаться на авантюру не стоило. С Бабаней было просто и понятно: любая экскурсия подразумевала осаду вражеской крепости, что было в планах старших — тайна, покрытая загадкой. С точностью можно было утверждать лишь, что как любой студент (бывший ли, настоящий ли, вечный ли) они обожали эксперименты. Не зазорным считалось и проводить их на всём и вся, включая близких родственников и даже себя любимых. Неудивительно, что в вечных поединках с Бабаней троица неизменно выходила победителем.

В холле Дудунька обнаружил, что зоопарк уже начался. Только гуманные магистры не запирали местную фауну в клетки, и очень зря: обычные звери, в отличие от студентов, были как раз безобидными. Хотя, как утверждало магительство, закрывали животных исключительно в целях их же безопасности: в реалиях Безбазара даже слона могли незаметно спереть и вывезти из города посреди оживлённой толпы. А, может, и благодаря ей.

Елейна опасливо ткнула ноготком в раскачивающегося под сводами русала. Судя по вытаращенным рыбьим глазам, пару минут назад тот спокойно спал в своём аквариуме и теперь с недоумением пытался понять куда делась чистая пресная вода и откуда появилась пыльная хрустальная люстра. Со стороны левого крыла долетали клёкот, хохот и что-то смахивающее на утробный вой голодного быка.

— Первокурсник? — жалостливо поинтересовалась колдотарь, припоминая собственные годы в Магституте Управления и Права.

— Ректор, — махнула рукой Насенька. — Не повезло ему с родословной. Сам-то он не то, что с пикетами выходить, и близко не сунется к нашей речке-га…

— Ясно, — торопливо прервал сестру Дудунька. — Поможем спуститься?

— Зачем? — удивилась Есенька, уже утягивая Елейну за собой в правый, слабо освещённый коридор, в котором было подозрительно тихо. — Он магистр, сам себя снимет. Наверное.

— Должны же преподы были чему-то сами научиться, чтобы других учить, — философски заключила Генька.

Дудунька всё же задержался, подпрыгнув с верхней балюстрады и прилипнув к несчастному русалу. Правда, как они будут спускаться уже вместе он заранее не продумал, поэтому минут пять оба в обнимку с люстрой висели и усиленно соображали. Вернулась Елейна, оценила обстановку и неожиданно обнаружила чудеса мысленной деятельности: отрастила из головы крупные и довольно прочные лианы.

Ещё десять минут пришлось потратить, чтобы помочь добраться ректору до его кабинета и заручиться ножницами — “локоны” нимфы сами по себе не отваливались.

— Спасибо за помощь, — вздохнул интеллигентный ментор негодяев. — Только вы бы за сёстрами поторопились, а то их страшно терять из виду в этих стенах.

— В любых, — согласился Дудунька. — А вы знаете старших? Они же вроде дипломы давно уже получили.

— А теперь их сами выдают, — хмыкнул ректор. — Не сказать, что в больших количествах. Меня вот раз семь на пересдачу отправляли.

— Я, кажется, понимаю, почему они так нелестно отзывались о магическом образовании, — шепнула Елейна озадаченному Дудуньке на обратном пути.

— Интересно, когда успевают, ещё и без ведома Бабани?

— Вряд ли без ведома Бабани, — проницательно заметила нимфа.

— Без ведома Бабани ничего в этом городе не происходит, — подтвердила вынырнувшая из темноты коридора Насенька.

— А вы как раз дошли до парка, — подмигнула Генька.

— Мы тут мамуле охранные растения выращиваем, — мурлыкнула Есенька, так, что сразу стало понятно от кого охрана: потенциальных женихов.

На толстой двустворчатой двери было выведено “Добро пожаловать”. Правда, деревянная поверхность, вся во вмятинах, царапинах и прочих подозрительных следах так не считала.

— Это для студентов, — пояснила Есенька. — Напишешь “Вход строго воспрещён”, так сразу свой нос внутрь сунут и хорошо если не лишатся. Ввиду отсутствия маглиции нас, конечно, не посадят в обезьянник пораздумывать о сущности бытия, зато негодяи могут оказаться чрезвычайно злопамятными.

Дудунька лично не горел желанием знакомиться с тем, что скрывалось за многострадальной дверью, но его никто не спрашивал; Елейна уже наивно последовала за старшими, а бросать коллегу в подобной компании на чужой территории было не комильфо. “Возможно, — успокоил сам себя практикант, — это как раз негодяи и пытались пробраться, а охранные растения совсем не причём”.

Конечно, реальность отличалась от радужных надежд, причём резко и без предупреждения: едва переступив порог, Дудунька оказался в воздухе, схваченный за лапку и рассматриваемый не блистающими интеллектом глазёнками кролля.

— Ты же говорила, что это парк! — проворчал болтающийся в воздухе уже второй раз за день бравый маглисмен, не зная к какой именно сестре он обращается.

— Ну, эти экземпляры произошли от лесных троллей, — объяснила Генька, водрузив на носик профессорские очки, которые ей удивительно не шли. — Почти что флора. И мозгов столько же.

— Не волнуйся, — успокоила Насенька, — их можно контролировать с помощью ракушко-рогов. Откуда ты думаешь Бабане пришла в голову идея сунуться к русалам? Можно подумать, она кого-нибудь другого не подбила бы заняться проблемой экоактивистов. Да тех же студентов. А тут — мини-армия кроллей в единоличностном распоряжении.

— Тогда почему эта мини-армия находится в МагУЗе? — резонно поинтересовался экземпляр прилипал.

— А где ещё? — удивилась Есенька. — Их опасно пока отсюда выпускать. Под началом русалов те в основном плакаты таскали, а вот под началом Бабаньки не решаюсь сказать что было бы.

— Переворот и захват власти в Безбазаре, — подсказала Генька.

— Кстати, этого можешь захватить с собой, — великодушно предложила Насенька, — кажется, ты ему понравился.

Дудунька и кролль уставились друг на друга, пытаясь угадать к кому из них обращалась старшая.

— Давай возьмём! — воодушевилась Елейна, выныривая из зарослей особо хищного вида. — Он же лапочка!

Кролль, выпятив губу, что-то нечленораздельно вякнул и посадил Дудуньку себе на покрытое то ли шерстью, то ли мхом плечо. Очевидно, это означало согласие.

— И как мы с ним будем добираться до дома в колдэксперессе? — прекрасно знавший сестёр Дудунька даже и не собирался спорить.

— А в чём проблема?

— Он и без колдэкспресса вас довезёт.

— Как раз доберётесь к началу рабочего дня, — сориентировалась Есенька. — А нам бы, кстати, не опоздать на “Модный Заговор”.

Прежде, чем Дудунька сумел возразить, старшие поспешно откланялись, заверив, что в ближайшее время навестят непутёвого братца, а может проведают подопытного кролля. Бабаньке передадут пламенный привет и заверения, что комнату уже освободили для дальнейшей эксплуатации. Программа выходного дня оказалась куда короче запланированного и у неё не было никаких шансов против “Модного заговора”.

— Тебе так повезло, — заявила Елейна, забираясь на второе плечо кролля. — хотелось бы мне иметь такую большую семью. Жду не дождусь, когда они навестят нас в Гдетобурге.

Определённо, ничто не могло нарушить душевное равновесие колдатаря помимо отсутствия еды.

— Зато на билетах сэкономили, — согласился Дудунька. — Теперь бы только придумать, как мы объясним пополнение наших рядов магпитану Себастиану…