Шерлок Холмс и дело о трех женщинах (джен)

Молли Холмс проснулась на следующее утро, с трудом вспоминая, что произошло вчерашним вечером. Несколько лет она никуда не выезжала, и поэтому сейчас, увидев вокруг незнакомую обстановку, она растерялась и только через пару мгновений вспомнила, где находится.

— Доброе утро, дорогая.

Сонная, она обернулась и встретила взгляд мужа. Он лежал рядом, на боку, и, видимо, обнимал её, пока она спала.

— Майкрофт… — её голос звучал хрипло. Она повернулась и легла на спину, чтобы лучше его видеть.

— Уже поздно, да?.. Мы опоздали на завтрак?..

— Завтрак начнётся только через час, не беспокойся.

— А малыш?.. Как малыш?..

— Всё в порядке, сейчас он спит. Он просыпался под утро, я вставал к нему.

— Правда?.. Я совсем ничего не слышала.

— Ты крепко спала, это объяснимо. Да и он не слишком громко плакал.

— Понятно… — Молли закрыла глаза, глубже проваливаясь в подушку. Голова немного болела, и она чувствовала себя слегка уставшей.

— Поспи ещё, — Майкрофт коснулся губами её волос. — Я напишу Шерлоку, что мы позавтракаем позже.

— Нет, зачем, — Молли открыла глаза, ей стало беспокойно. — Так они поймут, что…

Грустная улыбка тронула его губы.

— Они и так поймут, дорогая. Мне жаль, но этого нам не избежать.

Молли ничего не ответила. Она понятия не имела, как Эвр и Шерлок могли это вычислить, но, раз Майкрофт говорит, что это возможно, значит, так оно и есть.

— Они просто завидуют, — она взяла его за руку, прижалась к его груди. — Просто завидуют.

На это Майкрофт ничего не сказал. Молли почувствовала, как он уткнулся подбородком в её макушку и затих, просто проживая этот момент.

Сейчас, всё больше и больше возвращаясь в реальность, Молли поняла, что её кожа и её волосы пахнут его одеколоном. Так было всегда, после того как они проводили вместе ночь, и она поймала себя на мысли, что давно не ощущала этого запаха. Они уже были близки после рождения Уильяма, и не один раз, но в последнее время он слишком много работал, и она не решалась дать ему понять, что ей этого хочется. Она привыкла к тому, что всё происходило между ними мгновенно, будто само по себе, как вчера, когда их потянуло друг к другу после нескольких проведённых порознь часов. Вся их любовь была такой — внезапной, необъяснимой, и в то же время такой естественной. Никогда она не чувствовала себя такой спокойной, как в его объятиях.

— Ты чудесно пела вчера, — тихо сказал Майкрофт. — Я тебе не говорил?..

— Говорил, — отозвалась Молли. — И потом… дал понять.

Она почувствовала, как он слегка напрягся.

— В последнее время я был к тебе невнимательным, — Майкрофт сделал паузу, словно обдумывая свои слова. — Прости меня. Я… Когда начнётся отпуск, я постараюсь это исправить, обещаю.

— Тебе не за что извиняться. Время было непростое, для всех нас.

— Да. Это верно. — Он опять помолчал. — Знаешь, недели через две-три жара спадёт, и можно будет поехать к морю, в Европу. Ты всегда хотела.

— Ты прав, хотела… — проронила Молли.

— Уильяму, наверное, тоже понравится. Маленьким детям нужно побольше солнца и тепла, а у нас этого…

— Не так много.

— Да, не так много. И… — Майкрофт словно подбирал слова. — Если ты хочешь куда-то поехать, ты скажи. Я… Я хочу, чтобы тебе было хорошо.

— Мне и так хорошо, — она чуть наклонила голову назад, чтобы посмотреть на него. — С тобой и с нашим сыном. Хорошо… здесь, дома. Нам необязательно куда-то ехать, ты же понимаешь.

Он улыбнулся, сжав губы и избегая смотреть ей в глаза.

— Понимаю. Но, я подумал, быть может, ты… ты захочешь, чтобы у нас была наша жизнь, которую мы могли бы начать с самого начала. Ты, я, Уильям.

Молли приподнялась, коснулась тыльной стороной ладони его щеки. Они любили друг друга, провели вместе ночь, он был с ней таким нежным, таким любящим, и несмотря на всё это по-прежнему считал себя недостаточно хорошим мужем и отцом, потому что когда-то совершал ошибки как сын и брат. И она, его жена, никак не могла убедить его в обратном.

— У нас уже есть наша жизнь, и… Может быть, мы просто попытаемся её прожить?.. — Молли не знала, помогут ли ему эти слова. Ей казалось, ему нужно поговорить с тем, кто лучше его понимает, с тем, кто, по сути, является таким же, как он. Однако всё указывало на то, что это была только её точка зрения. Ей не верилось, что Эвр в очередной раз могла быть права.

— Ты же… Ты понимаешь, что всё это для меня значит, — продолжала она, по-прежнему не смотря ему в глаза. — Ты знаешь, что я очень счастлива и очень тебя люблю. Если ты хочешь уехать, я последую за тобой, но я… Я просто не хочу, чтобы ты убегал от чего-то, что может потом вернуться и причинить тебе боль.

Майкрофт взял её руку и приложил к губам.

— Ты удивительная, моя дорогая жена. Ты просто удивительная, — он привлёк её к себе и обнял, зарываясь лицом в её волосы. — Так не хочется отпускать тебя даже чтобы просто пойти привести себя в порядок.

— А ты и не отпускай, — она склонила голову ему на плечо. — Можем сходить в душ вместе.

Последовало молчание.

Молли рассмеялась.

— Ты знаешь, я даже так вижу, что у тебя нос покраснел, — она отстранилась, чтобы посмотреть на него. — Точно, кончик весь красный.

— Тебя не обманешь, — Майкрофт улыбнулся; бледный румянец, и правда, проступил на его лице.

— Ещё бы — я ведь тоже Холмс, — отчего-то ей стало весело. — Пойдём, ничего не случится. Так мы даже время сэкономим. Если ты очень стесняешься, я могу закрыть глаза.

— Чувствую себя ужасно.

— Ничего ужасного — это очень мило. Пойдём, а то опоздаем на завтрак. Начнём новый этап в нашей жизни — мы ведь этого никогда раньше не делали.

— Ну вот — теперь чувствую себя ещё и ханжой.

— Не говори глупостей, мой дорогой, этого я тебе точно не позволю. Разве у ханжей бывают такие счастливые жёны и такие замечательные дети?

* * *

К завтраку они спустились ровно в девять. Шерлок и Эвр уже расположились за самым дальним столиком обеденного зала; она печатала что-то на компьютере, воткнув карандаш в свой высокий пучок, он читал одну из общенациональных газет.

— О, кто проснулся!.. Доброе утро! — эти слова младшего Холмса были обращены к племяннику. Он быстро убрал газету и только затем поднял глаза. Выражение его лица изменилось мгновенно.

— Слава Богу, Уильям спал в отдельной комнате… — Шерлок взял ребёнка у брата, избегая смотреть ему и невестке в глаза; лицо его при этом несколько покраснело. — Отдых идёт вам на пользу, ничего не могу сказать…

Эвр скользнула по ним взглядом, через секунду вновь опуская глаза на монитор ноутбука. По всей видимости, она увидела то же, что и Шерлок (а скорее всего, даже больше), но у неё это не вызывало ничего, кроме полного безразличия.

— Ты просто завидуешь, — ровно сказала Молли, садясь за стол и наливая себе кофе. Ни на кого не глядя, Майкрофт передал ей сахарницу (он кофе не пил, предпочитая чай).

— Завидую, дорогая сестра? — Шерлок силился справиться с эмоциями, но от этого лишь сильнее краснел. — Не вижу, чему тут можно завидовать.

— Почему-то это меня не удивляет, — сухо сказал Майкрофт.

Молли вздрогнула, подняла на него глаза. Это был первый с момента возвращения Эвр и Шерлока обмен репликами между братьями, не сводившийся к дежурному «Передай мне, пожалуйста, сахар» и «Как сегодня спал Уильям?» И, по всей видимости, Шерлока это шокировало. Он прикусил язык, видимо, придерживая возникшую на его кончике колкость. Молли и сама была поражена — она не думала, что Майкрофт позволит себе так резко отразить этот удар. Однако это было именно то, что он спланировал заранее — осадив брата, старший Холмс как ни в чём не бывало продолжил завтрак, так что Шерлоку оставалось лишь последовать его примеру, параллельно с этим кормя Уильяма. Больше он этой темы не касался, так что они с Молли в основном говорили о малыше, а ещё Шерлок рассказал ей о том, как дела у миссис Хадсон и инспектора Лестрейда, которые писали ему вчера, каждый по своему почину. Майкрофт и Эвр весь завтрак провели в молчании. Эвр едва притронулась к еде и ни разу не подняла глаз от компьютера, что-то сосредоточенно на нём печатая. Молли подумала, спала ли вообще сегодня ночью её золовка. Её не удивило бы, если бы за это время она успела написать три подробных статьи о «симптомах» миссис Букей и способах их интерпретации.

После завтрака Холмсы разошлись по своим делам: Шерлок заявил, что хочет прогуляться, что походило на правду (Молли знала, как важно ему было хорошо знать местность, где он в данный момент находился), Эвр осталась печатать в обеденном зале (Молли не была уверена в том, заметила ли она уход родственников), а Майкрофт и Молли с малышом поднялись к себе в номер. Молли думала попробовать предложить мужу пройтись или хотя бы просто спуститься в сад, но она знала, что частая смена обстановки его нервировала, и комфортнее всего он чувствовал себя в закрытом помещении. Поэтому она не стала ничего предлагать, решив, что послеобеденных мероприятий в виде концерта и небольшого шведского стола после него им будет вполне достаточно.

— Какой костюм ты наденешь? — она открыла шкаф, перебирая одежду, что они привезли с собой.

— Я думаю, полосатый подойдёт. Или ты хотела надеть что-то в тон?

— Я хотела надеть белое платье, вот это, помнишь? — она достала плечики с нужным платьем и повернулась к мужу. Майкрофт сидел на постели, рядом с Уильямом.

— Помню, — кивнул он. Молли нравилось это платье — по колено, белое с чёрной окантовкой и рукавами, что чуть прикрывали плечи. — Мне кажется, полосатый костюм к нему подойдёт. Или я могу надеть чёрный, что был на мне вчера.

— Нет, тот, что был вчера, не подойдёт, — Молли повернулась, доставая плечики с нужным костюмом. — Нельзя два вечера подряд быть в одном и том же, миссис Букей наверняка это заметит.

Майкрофт улыбнулся, ничего не сказав. Молли достала также его свежую рубашку и, вызывав горничную, отдала ей одежду. Закончив с этими делами, она поняла, что ей особо нечем себя занять. Майкрофт полулежал на постели, играя с ребёнком, и она невольно засмотрелась на них. Уже давно ей стало понятно, что Уильям очень любит отца и полностью ему доверяет. Это могло показаться удивительным, но в его присутствии для Майкрофта было совершенно естественным забывать о всей своей важности и солидности и, опускаясь на один уровень с их малышом, становиться таким образом ближе к нему. Дома, в Лондоне, когда у него выдавалось свободное время, он играл с сыном, сидя на полу в детской, и, не задумываясь о том, как он в данную минуту выглядит, читал ему книжки на разные голоса или дурачился, щекоча его и вызывая таким образом чистый, невинный детский смех. Уильям тянулся к отцу, и порой, когда ему хотелось, чтобы он был рядом, он хныкал, когда Молли пыталась забрать его у Майкрофта, желая дать мужу немного отдохнуть. Сейчас ей тоже не хотелось нарушать царившей между ними гармонии, поэтому она села с краю, чуть поодаль от мужа и сына. Уильям, выспавшись за ночь, забыл о всех вечерних расстройствах и бодро осматривался по сторонам, желая новых впечатлений.

— Вот кто точно будет иметь успех в любой ситуации, — Майкрофт подал ему мишку, но мальчик пока предпочитал его не брать, раздумывая над тем, чем ему лучше сейчас заняться.

— В этом плане ему повезло с наследственностью, — заметила мужу Молли.

— Я уверен, ты имеешь в виду себя, — Майкрофт сел прямо, и от Молли не ускользнуло, что лицо его чуть помрачнело.

— Опять ты за своё. Он такой же умный и добрый, как и ты. А моим странностям предоставь следующего ребёнка, — она улыбнулась.

Майкрофт проигнорировал её последнюю фразу — слишком сильным оказалось воздействие того, что она сказала перед этим.

— Добрый? Я? Мне кажется, ты преувеличиваешь.

По-видимому, не тебе одному, подумала Молли.

— Он похож на тебя, — не поднимая глаз, продолжал Майкрофт. — Никто не хочет этого замечать, но разве люди перестали быть идиотами. Дело ведь не во внешности, а в характере.

— Мистер Букей такого же мнения, — сказала вдруг Молли.

Майкрофт поднял на неё глаза.

— Прошу прощения?

Она вздрогнула.

— То есть, я хотела сказать… Вчера, когда он проводил меня в их спальню, он сказал, что Уильям похож на меня. Что у него моя улыбка.

Майкрофт опять посмотрел на сына.

— Ясно. Что ж… Что ж, он прав… — он положил мишку, наблюдая за тем, как Уильям пробует свои силы в новых гимнастических упражнениях. — Видимо, поэтому он показался мне довольно проницательным человеком.

Молли поняла, что сейчас самое подходящее время задать тот вопрос, что занимал её со вчерашнего вечера.

— Как тебе вообще… этот визит? По-моему… По-моему, получилось очень неплохо.

Майкрофт приподнял брови.

— Да, я думаю, все остались довольны… Я понимаю, разумеется, профессиональный интерес моей младшей сестры к… феномену миссис Букей, однако, нельзя не признать, что вечер в её обществе — не самое неприятное социальное событие, что может подстерегать нас в этом мире… Её тяга к высшим сферам и к несколько… помпезному самовыражению, конечно, иногда выглядят несколько комично, однако нельзя не признать, что она всех нас может чему-то научить, — задумчиво заключил он, бесстрастно лицезрея попытки сына отстегнуть запонки на его левом рукаве. — А как ты считаешь? — он поднял на неё глаза.

— Я рада, что мы приехали, — промолвила Молли. — Хотя, признаюсь, я не думала, что…

— Что мы способны настолько цивилизованно вести себя в незнакомом обществе? — Майкрофт рассмеялся почти весело. — Дорогая, ты должна чаще предоставлять нам подобную возможность.

— Постараюсь… — проговорила Молли. — Постараюсь…

Они играли с Уильямом ещё некоторое время, а затем в дверь постучали.

— Ваша одежда, миссис Холмс, — горничная подала Молли вешалки.

— Большое спасибо, — она улыбнулась и закрыла дверь, а затем подошла к шкафу, чтобы всё развесить.

— Почему ты так улыбаешься? — спросил Майкрофт.

— Прости? — она обернулась.

— Ты так счастливо улыбаешься. Почему?

Молли опять повернулась к шкафу, чтобы он не заметил, как она чуть покраснела.

— Потому что мне нравится, когда ко мне обращаются «миссис Холмс», — она расправила чехлы, чтобы подольше задержаться у шкафа.

— Звучит не очень современно, — заметил Майкрофт.

— Зато уникально, — Молли закрыла шкаф и обошла кровать, чтобы снова сесть. — Впрочем, твою маму тоже так зовут, так что…

— Я понимаю, — Майкрофт внимательно на неё посмотрел. — «Доктор Холмс» несколько путает окружающих.

— Да, и ещё это не то чтобы сильно свидетельствует об изменении моего матримониального статуса, так что…

Она не договорила. Уильям подполз к отцу и протянул к нему ручки, так что Майкрофт взял его на руки.

— Я понимаю, — медленно повторил он. Уильям склонил головку ему на плечо и мечтательно зевнул. Молли наморщила лоб. Ещё рано было укладывать его в постель.

— Молли, дорогая?.. — позвал её Майкрофт. Она поёжилась. Это не было хорошим знаком, когда он обращался к ней «Молли, дорогая».

— Да?.. — тихонько отозвалась она.

— Молли, моя сестра, она… — Майкрофт был очень сдержанным и тщательно подбирал слова. — Тебе некомфортно находиться в её обществе?

Она прикусила язык, чтобы не ответить слишком быстро.

— Я не могу сказать, чтобы это было легко, это верно, но некомфортно… Некомфортно, это слишком сильно сказано.

Складка прорезала его высокий лоб.

— И всё же?..

— И всё же, я думаю, тебе не стоит волноваться по поводу моих взаимоотношений с твоей сестрой, — она встала, чтобы убрать игрушки — Уильяму определённо хотелось спать. — Это наши женские дела, вот и предоставь их нам. Лучше поговори с братом, если у тебя будет время.

— Поговорить с братом? — повторил Майкрофт. — О чём это, интересно?

— О проблеме угла наклона эклиптики, или о чём-нибудь настолько же захватывающем… — она ушла в маленькую комнату, чтобы достать Уильяму новую пижаму.

— Что ж, с подобным разговором нам придётся повременить, — Майкрофт встал, слегка баюкая сына. Уильям, впрочем, от подобного действия встрепенулся и замахал вверх-вниз стиснутыми кулачками.

— Почему? — Молли вернулась в спальню. — Малышу скоро пора спать, и вы могли бы…

— Нет, сегодня не могли бы.

— Почему?

— Потому что я заказал столик в одном ресторане, который мне вчера посоветовал мистер Хоуксворт, и намерен препроводить тебя туда на обед.

Молли опешила.

— На обед?.. Но как же малыш?..

— Слава Богу, с малышом есть кому посидеть.

Словно для придания особого комического эффекта словам Майкрофта дверь без всякого предварительного стука распахнулась, и в комнату зашёл Шерлок.

— Что ж, я надеюсь, вы ещё не дошли до того, чтобы репетировать подготовку к продолжению рода посреди бела дня… О, угадал, — он резко развернулся и встал, так что полы его дорогого пальто изящно всколыхнулись, словно в каком-нибудь голливудском фильме. — Не дошли.

— А ты, я смотрю, дошёл, — философски заметил Майкрофт. — Какое облегчение.

— Разве способен я пропустить увлекательное времяпрепровождение в обществе моего гениального племянника? Он — именно тот, кто мне сейчас нужен, — Шерлок скинул пальто и бросил его на стул, водрузив сверху свой синий шарф. — Есть одна любопытная деталь в этом городке, которая сразу же привлекла моё внимание, — он ни к кому не обращался, поэтому продолжил без паузы. — Фотографическая будка. Кто ставит фотографическую будку посереди улицы? Какой в этом смысл?

— Уверен, для решения этой увлекательнейшей загадки тебе понадобятся всего два никотиновых пластыря — так что, когда мы вернёмся, всё уже будет решено, — Майкрофт передал брату Уильяма, который, только заметив Шерлока, сразу же запросился к нему на руки. — И не вздумай читать ему криминальную хронику, когда он начнёт засыпать.

— Сколько раз повторять — не читал я ему никакой криминальной хроники! Просто в тот раз Лестрейду понадобилась срочная помощь, и я заодно решил протестировать когнитивные способности вашего малыша!

— Вот и помни: вздумаешь сделать это ещё раз, и ответственные лица протестируют когнитивные способности у тебя. Так что делай свой свободный выбор, брат мой.

Молли увидела, как Шерлок закатил глаза, но на этот раз он снова решил промолчать.

* * *

Роуз возбуждённо ёрзала на месте, так что её юбка в любой момент грозила показать больше, чем следовало даже по свободолюбивым стандартам младшей из сестёр Уолтон.

— Дейзи… — её голос слегка вибрировал от переполнявших сердце эмоций. — Дейзи, как ты думаешь, кто из этих двух Холмсов красивее, носатый или с кудряшками?..

Дейзи было захихикала, словно пятнадцатилетняя школьница, но быстро взяла себя в руки.

— Конечно, носатый, — вытянув шею и присмотревшись, вынесла она свой вердикт. — Тот, что с кудряшками, какой-то страшненький.

Рядом массивная фигура Онзло издала вздох возмущения.

— Замечательная характеристика! Он же всемирно известный детектив! Зачем ему быть симпатичным?

— Онзло, твоя низменная натура ничего не понимает, — тягуче протянула Роуз; её глаза напоминали две щёлки. — Мужчина должен быть великолепен, даже если он водопроводчик. Так значит, второй, носатый?

Дейзи с энтузиазмом закивала.

— О да! Определённо носатый!

Онзло только фыркнул.

— Умерь своё пыл! Он женат! Видишь, рядом с ним его жена? И у неё на коленях их малыш!

Дейзи вновь постаралась вытянуть шею.

— Какая она миниатюрная… С таким мужчиной несложно поддерживать себя в форме… — протянула она, бросая украдкой многозначительный взгляд на Онзло.

— С такой женой несложно быть носатым и красивым! — возмущённо отпарировал её супруг.

Дейзи обиделась и ничего не сказала.

— Ой, ну и пожалуйста… — Роуз села прямо, видимо, действительно обратив внимание на миссис Холмс и её ребёнка. — Всё равно нет никого на свете лучше, чем этот симпатяшка Эммет, что живёт по соседству с Хайясент…

В дискуссию о достоинствах Эммета Онзло предпочёл уже не входить, и поэтому отвернулся, делая вид, что следит за девяностопятилетним мистером Уолтоном, который, одетый в свой лучший выходной костюм, втайне считал секунды до того момента, когда ему представиться возможность выскользнуть из концертного зала и переодеться в свою армейскую форму, которую ему удалось спрятать в багажнике старой онзловой таратайки.

Вся семья пристроилась в последнем ряду концертного зала приходского дома, где всё уже было готово для начала праздничного выступления. Дейзи и Роуз с самого начала очень хотели пойти на этот концерт, и когда Хайясент, увидев их машину, припаркованную у дома викария, чуть не схватила сердечный приступ, им пришлось применить всё своё красноречие, чтобы уговорить старшую сестру позволить им остаться. Хорошо ещё, что они приехали, когда почётные гости Хайясент, известный лондонский детектив Шерлок Холмс и его семья, уже находились внутри, так что риска апоплексического удара у миссис Букей, по крайней мере пока, также удалось избежать. Довольно кстати подоспела и супруга викария, которая, смерив Роуз неодобрительным взглядом, всё же смилостивилась и препроводила их в концертный зал, уже почти заполненный зрителями, так что место им нашлось лишь в последнем ряду. Там они и сидели, высматривая почётный гостей и считая минуты до начала концерта.

Майкрофт, Молли, Уильям, Шерлок и Эвр сидели во втором ряду (Хайясент минут пять настаивала на том, чтобы посадить их впереди всех, но выразительная просьба Майкрофта не уделять им слишком много внимания всё же возымела свой эффект). Эвр была в другом брючном костюме и с привычным пучком на голове; Молли надела выбранное ранее платье и балетки в тон, волосы она заплела по-другому, в причёску, которую Шерлок несколько непатриотично окрестил «прецелем». Братья были одеты, как и всегда, а Уильяма Молли одела в новый костюмчик, в котором он выглядел как настоящий маленький джентльмен.

Концертный зал, человек на сто пятьдесят-двести, был забит до отказа — очевидно, местные поклонники блога доктора Ватсона были очень взбудоражены перспективой встретиться с его знаменитым другом. Миссис Букей, в своих лучших нарядах, адресовала Холмсам несколько церемонную речь, прежде чем с весьма таинственным видом скрыться за кулисами. Миссис Уорден, в праздничном платье, сидела напротив Молли, так что до начала концерта они успели перемолвиться парой слов. Мистер Хоуксворт, как и вчера, в костюме-тройке с вязаным жилетом, поприветствовал Холмсов с большой сердечностью; Молли не могла не отметить, что он выглядел как проказливый школьник, который ждёт-не дождётся осуществления своей хитрой задумки. В этом он составлял большой контраст с викарием, который явно сильно нервничал и боязливо оглядывался по сторонам, так что Молли была рада, когда мистер Букей, проводив супругу за кулисы, сел рядом с ним и вовлёк его в непринуждённую беседу.

Наконец, мистер Хоуксворт поднялся на сцену и объявил о начале концерта. Сначала он сыграл на пианино несколько довольно сложных композиций, затем к нему присоединился пожилой джентльмен-любитель, с которым они сыграли в четыре руки. После них выступили дети: девочка лет десяти довольно виртуозно сыграла на пианино, затем двое мальчиков постарше сыграли на гитарах, после чего группа дошколят очень мило спела несколько детских песенок.

На этом детская часть концерта завершилась, и настала очередь взрослых. На сцену поднялся коллектив весьма представительных леди, решимость которых могла конкурировать лишь с их музыкальными талантами. Их предводительница бескомпромиссно заявила, что в прошлом году они заняли первое место на графском конкурсе любительских коллективов, и не было в зале человека, который рискнул бы не поверить её словам (Эвр, конечно, была не в счёт). Репертуар этого прославленного и несколько боевитого коллектива состоял исключительно из произведений Гилберта-Салливана, так что, издав призывной клич: «Вперёд, мистер Хоуксворт!», предводительница затянула песню генеральских дочерей из «Пензанских пиратов», которую, как по команде, подхватили её товарки.

И в этот момент произошло то, чего Молли никак не ожидала: Уильям, который всё это время сидел довольно смирно, лишь изредка перелезая на колени к отцу, затем к дяде — и обратно, услышав пение гордых почитательниц английской оперной музыки, залился громким, весёлым смехом. Молли пришла в ужас; поняв, что густо краснеет, она попыталась успокоить сына, как успокаивала его всегда, когда он плакал, но на сей раз это не сработало. Представительные леди громко пели, Уильям не менее громко смеялся, мистер Букей и миссис Уорден заулыбались, мистер Хоуксворт и викарий — которого, видимо, попустило — еле сдерживали смех, Майкрофт глазами дал Молли понять, чтобы она не волновалась, а лицо Шерлока приняло столь блаженное выражение, что можно было бы подумать, будто бы прямо перед его носом с небес упал самый любопытный на свете труп. Только Эвр продолжала сохранять бесстрастное спокойствие, словно выставленный на всеобщее обозрение робот, лишённый каких-либо естественных реакций. Наконец, песня завершилась, леди замолчали, а Уильям, устав смеяться, наклонился на бочок, положив головку отцу на колени, и только хлопал своими серыми глазками, словно ничего и не произошло.

Перевернув ещё пару раз в гробу как Гилберта, так и Салливана, коллектив представительных леди удалился по громкие аплодисменты, и мистер Хоуксворт, торжественно сложив ладони вместе, приготовился объявить последнего участника концерта. Его прямо-таки распирало от предвкушения, и у Молли упало сердце, когда она заметила, как блеснуло в этот момент в глазах Эвр что-то, напоминавшее торжество.

Её опасения подтвердились, ибо мистер Хоуксворт объявил, что в заключение концерта с «особым номером» выступит «наша дорогая миссис Ба… Букей». Слова эти возымели магический эффект: по залу пронеслась волна возбуждения, после чего зрители, на полусогнутых, начали вставать со своих мест и осторожно, чтобы никто не мог подумать, что именно они первые предприняли попытку к бегству, начали двигаться к выходу из концертного зала. Одновременно с этим миссис Букей, преисполненная такой гордости, что хватило бы на весь коллектив страстных почитательниц творчества Гилберта-Салливана, вышла на сцену и уже готова была начать своё выступление, как вдруг заметила сей странный позыв, охвативший слушателей. Лицо мистера Букея приняло очень озабоченное выражение, миссис Уорден задрожала, а викарий… Впрочем, викария уже давно и след простыл. Всё это замешательство длилось считанные секунды, как вдруг Эвр, прямая как стрела, встала со своего места и в мгновение ока, двигаясь чрезвычайно грациозно, оказалась на сцене.

— Мистер Хоуксворт, — её чистый, звонкий голос перебил шушуканье стремившихся как можно незаметно и как можно скорее скрыться зрителей. — Мне кажется, вы забыли упомянуть, что миссис Холмс, моя невестка, выразила готовность ассистировать миссис Букей. В случае, так сказать, необходимости.

Сказать, что Молли пришла от этой новости в шок, значило ничего не сказать. Зрители, озадаченные этим неожиданным объявлением, застыли, не зная, что эта новость означает для них и как им в этом случае следует поступить. Шерлок, которого до того происходящее скорее забавляло, словно превратился в статую, так что у Молли холодный пот заструился по спине — это напомнило ей «прошлый раз». Майкрофт рядом с ней заметно напрягся, и даже Уильям, казалось, растерялся — он взял маму за пальцы, словно желая таким образом удержать её, сделать так, чтобы она никуда не уходила.

— Ещё вчера, если мне не изменяет память, вы говорили о том, как любите французскую эстраду, — продолжала Эвр. Молли смотрела на её, не мигая, и впервые она ощутила жгучую неприязнь к своей золовке. Миссис Букей и так была унижена, а Эвр, уже не скрывавшая своего наслаждения всей этой ситуацией, поставила своей целью окончательно втоптать её в грязь.

— Если мистер Хоуксворт соблаговолит, вы могли бы прямо сейчас исполнить… ну, скажем, «Я не жалею ни о чём» Эдит Пиаф. Я уверена, миссис Холмс с удовольствием к вам присоединится.

Молли сглотнула. Затылком она чувствовала, что зрители начали возвращаться на свои места. Она повернулась в сторону мужа и деверя. Шерлок так и сидел, окаменевший и неподвижный. Майкрофт помрачнел, но всё же, взяв Уильяма на руки, еле заметно утвердительно кивнул. Молли поняла, что смотрел он мимо неё, на свою сестру, и ей не хотелось думать о том, что будет после того, как концерт окончится.

Не поднимая глаз, Молли поднялась на сцену. Она не была полиглотом, как Майкрофт, но по-французски говорила и пела очень хорошо, без всякого акцента. Вчера за ужином они, и правда, заговорили о французской музыке, но она во время этой беседы не произнесла ни слова, не желая встревать, пока говорили другие. А теперь… Теперь, на этой сцене, рядом с покрасневшей то ли от гнева, то ли от стыда миссис Букей, она без всяких на то причин чувствовала себя униженной, будто бы её принудили выступать абсолютно голой.

Видимо, Эвр считала, что это была ещё одна цена за то, что ей позволили стать частью их семьи.

А значит, она заплатит и её.

* * *

Если она съест ещё один бутерброд, ей станет плохо.

— Миссис Холмс, у вас такой замечательный малыш! Так похож на папу! И наверняка такой же музыкальный, как мама!

Нечто похожее она уже слышала раз пятнадцать за сегодняшний вечер, но всё равно Молли, прожевав кусок хлеба с холодной курицей и салатом, попыталась выдавить из себя улыбку.

— Я очень рада. Спасибо вам.

— Это вам спасибо, что приехали!

Очередная восторженная жительница городка, несколько раз пожав ей руку и одарив всей гаммой слащавых улыбок Уильяма, наконец-то направилась в другую сторону.

— Я думаю, нам пора в отель, — запив бутерброд стаканом сока, тихо сказала Молли Майкрофту. Старший Холмс молча кивнул и допил вино из своего бокала.

Праздничный фуршет, последовавший за концертом, длился уже около получаса, и за это время к ним успели подойти, наверное, почти все посетившие его зрители. Шерлок от всеобщего внимания спасся, взяв на руки Уильяма и делая вид, что очень им занят, так что он мог отделываться дежурными фразами, в то время как Майкрофту и Молли пришлось вести вежливые светские беседы. О том, где в это время находилась Эвр, Молли думать не хотелось. Как и предполагала младшая из детей Холмсов, выступление Молли произвело настоящую сенсацию, и теперь все непременно жаждали выразить ей своё восхищение. Мистер Хоуксворт делил с ней это внезапное проявление восторженных чувств, так что с Холмсами рядом оказалась и миссис Уорден, которая, если не считать Шерлока и Майкрофта, одна каким-то образом понимала, что Молли на самом деле сейчас чувствовала. Ей очень хотелось поговорить с этой чуткой, понимающей женщиной, но у неё так и не появилось такой возможности, что чрезвычайно расстраивало Молли. Она знала, что должна была извиниться перед миссис Букей, что вообще не должна была соглашаться выступать на этом концерте, но не знала, как всё объяснить, чтобы эта решительная и такая гордая дама её поняла. К тому же, вскоре после начала фуршета она совершенно потеряла её из виду. Дело в том, что мероприятие было потревожено появлением странного вида господина, одетого в военную форму времён Второй мировой войны, который, видимо, решил изобразить какую-то затейливую миниатюру, связанную с отражением атаки на поле боя или с походом в разведку — толком Молли не поняла. Однако подобное действо, очевидно, совсем не входило в планы устроителей мероприятия, и миссис Букей с супругом были в числе первых, кто попытался урезонить господина и убедить его отказаться от своей затеи. Впоследствии к ним присоединились крупный, массивного телосложения мужчина в вязаном жилете на голое тело, полная женщина в бесформенной цветастой кофте и с хвостиками на голове и худосочная, ярко накрашенная дама, в которой Молли узнала мисс Уолтон, младшую сестру миссис Букей. Быть может, Молли дольше бы размышляла над этим странным инцидентом, если бы ей не пришлось вновь отвечать на восторженные выражения восхищения, на сей раз со стороны хрупкой миссис Карлтон и её почтенного супруга. Миссис Букей, таким образом, выпала из поля её зрения, чтобы возникнуть как раз в тот момент, когда они собирались уезжать.

— Где Эвр? — обратился Майкрофт к Шерлоку. — Надо ехать в отель, уже поздно.

— Мистер Холмс!..

Как по команде, братья обернулись.

— О, прошу прощения, я забылась, — миссис Букей мелодично рассмеялась, прокладывая себе дорогу; запыхавшийся мистер Букей еле поспевал за женой. — В любом случае, я хотела ещё раз сердечно поблагодарить вас всех. Эти два дня получились просто великолепными!

— Рады стараться, — слегка склонил голову Майкрофт. — И, миссис Букей, мне хотелось бы принести извинение за случившееся на концерте. Вы же наверняка можете понять эти супружеские чувства: я так люблю слушать, как поёт моя жена, что мне сложно удержаться, когда представляется возможность насладиться её выступлением.

— О, — только и сказала миссис Букей. Её лицо опять приняло несколько глупое выражение, и Молли вновь начала стремительно краснеть.

— Прошу прощения, миссис Букей, — мужественно сказала она. — Я вовсе не хотела мешать вашим планам, ни вчера, ни сегодня. Мне очень жаль, что так получилось. Скажите, что я могу сделать, чтобы загладить свою вину?..

— Ну что ты, Молли. Я уверена, в этом нет необходимости.

Холмсы и Букеи вздрогнули, ища взглядом автора неожиданной реплики. Молли почувствовала, как её вдруг охватило жуткое желание выхватить из рук белой как полотно миссис Уордон бокал вина и залпом его осушить.

— Дорогая сестра… — голос Майкрофта был ледяным, словно вода из проруби.

— Эвр… — начала было Молли.

— Миссис Букей ведь наверняка отличается широтой взглядов и привыкла толерантно относиться к любым неординарным поступкам других людей, — сведя руки перед собой, Эвр не торопясь подошла к братьям, племяннику и невестке; слов и взглядов, обращённых к ней, она не замечала. Слава Богу, остальные гости (кроме мистера Хоуксворта и миссис Уорден), разгорячённые вином и занятые угощением, к их группе интерес потеряли.

Миссис Букей, отойдя от потрясения, попыталась взять себя в руки.

— Разумеется, доктор Холмс, — с достоинством начала она, — в моём доме всегда относились с пониманием ко всем, кто когда-либо удостаивал его своим посещением, и…

— О нет, миссис Букей, я говорю вовсе не об этом, — Эвр покачала головой. — Как только я ознакомилась с вашей ситуацией, я сразу же поняла, что вы человек широких взглядов, учитывая, будем откровенны, ориентацию вашего сына.

Миссис Букей словно громом поразило.

— Орие… ориентацию моего сына, доктор Холмс? — её лицо исказила судорога.

— Именно, миссис Букей, — Эвр медленно сложила руки на груди и неторопливо обвела всех взглядом. — Конечно, если вы приняли вашего мальчика, вы с лёгкостью можете смириться и с несколько назойливым музыкальным превосходством моей невзыскательной невестки.

Лицо Майкрофта приняло пепельный оттенок. Шерлок, прижимавший к себе Уильяма, смертельно побледнел, миссис Уорден чуть не уронила свой бокал, а мистер Хоуксворт рядом с ней выглядел совершенно потрясённым. Но никого из них Молли в данный момент не замечала.

— Доктор Холмс, я… я ничего не понимаю… — слова миссис Букей накладывались друг на друга, превращаясь в лепет. — Я-я н-не понимаю, о чём в-вы го-ворите…

— Ну же, миссис Букей, неужели вы не догадались? — Эвр с наигранной театральностью взмахнула своими длинными ресницами, изображая изумление. — Вы не догадались, что ваш драгоценный мальчик принадлежит к людям нетрадиционной ориентации? А откуда тогда это желание приобрести шёлковую пижаму? Это стремление пробовать себя в творческих профессиях? Этот вечный синдром недостатка внимания? И откуда, в конце концов, эта готовность престижного лондонского вуза столько времени терпеть в своих стенах ваше несуразное чадо? Вы же знаете, что только благодаря помощи его друга Шеридану удалось продержаться в университете столь продолжительный срок. Друга, миссис Букей? Друга?..

Воцарилась абсолютная тишина. Вокруг шумели голоса других людей, но Молли их не слышала.

— Прошу прощения, мистер Холмс, — тихо сказала миссис Букей. — Я надеюсь, вам у нас понравилось.

Не сказав больше ни слова, она развернулась и пошла в сторону выхода, крепко прижимая к себе нарядную, в тон костюма, сумочку. Мистер Букей, лишь кивнув Холмсам, последовал за ней.

— Finita la comedia, — скучающим тоном произнесла Эвр. — Всё, мальчики, теперь можем ехать.

Молли чуть не задохнулась.

— Как ты… — давно она не испытывала такой сильной ненависти. — Как…

— Молли, я тебя умоляю, — поморщилась Эвр. — Я же тебе говорила: не драматизируй.

Проглотив вертящееся на языке оскорбление, Молли схватила со стола свою сумочку и выбежала из зала, ни на кого не смотря. Сейчас ей было всё равно. Сейчас ей было так всё равно.

Она успела догнать мистера и миссис Букей, когда он уже закрыл за ней дверцу машины и собирался сесть за водительское место.

— Мистер Букей! Мистер Букей, я прошу вас!..

Он остановился, так и не открыв дверцы со своей стороны.

— Доктор Холмс, — тепло улыбнулся он ей.

Молли почувствовала, что больше всего на свете ей хочется провалиться под землю.

— Умоляю вас, простите мою золовку… Она… У неё сложный характер, вы понимаете, и… Иногда ей сложно себя контролировать… Я… Прошу вас, пожалуйста, простите нас…

— Доктор Холмс, вам не стоит извиняться. То, о чём сказала ваша золовка… Я и сам давно это подозревал, но как мне было сказать об этом Хайясент? Так что, прошу вас, не переживайте. В конце концов, всё к лучшему. И если захотите ещё приехать, позвоните, мы будем вас ждать. У вас замечательная семья и такой чудесный малыш, — он вновь улыбнулся ей, а затем пожал обеими руками её ладонь, сел в машину и уехал, увозя домой свою жену.

Молли смотрела им вслед, сжимая в руках сумочку, и чувствовала, как по лицу текут слёзы. Она не слышала, как Холмсы вышли на улицу, так что пришла в себя, только когда Майкрофт легонько тронул её за плечо.

— Дорогая?.. Дорогая, нам пора ехать… Уже поздно, тебе нужно отдохнуть…

И тут Молли прорвало.

— Я никуда с ней не поеду! — сквозь слёзы закричала она, невольно стряхивая ладонь мужа. — Как вы… Как вы можете всё это терпеть?!

Эвр закатила глаза — словно увидела, как Шерлок и Майкрофт безуспешно пытаются избавиться от назойливой мухи, случайно залетевшей в дом.

— Молли, избавь нас от твоих истерик…

— Моих истерик? Моих истерик?! Так это мои истерики во всём виноваты?

— Виноваты? Ты видишь в этом ситуацию, в которой кто-то виноват?

Молли поперхнулась.

— А ты нет? Ты, значит, нет?

— Нет, — спокойно сказала Эвр.

— То есть, ты считаешь, если я позвоню декану твоего факультета и скажу, какие жестокие эксперименты ты проводишь для достижения карьерного успеха, он ответит мне, что всё нормально?

— Да, — кивнула Эвр. — Это он тебе и ответит. Потому что он, как и я, не принадлежит к тому большинству сентиментальных идиотов, которое считает, что при обнаружении психического отклонения у экстравагантной дамочки нужно скулить от жалости, вместо того чтобы извлечь из этого максимальную пользу.

Молли истерично расхохоталась.

— Так вот оно что?! «Максимальная польза из психического отклонения»? И ты думаешь, это нормально?! Да кем ты себя вообще возомнила?

Эвр скрестила руки на груди; происходящее начинало её раздражать.

— А ты знаешь, дорогая невестка, кем я себя возомнила. Всё ты знаешь и всегда знала. Знала, когда становилась частью этой семьи. Мы такие. Бесчувственные и безымоциональные. И я тебе говорила раньше и повторю опять: никак ты этого не изменишь, как ни старайся. Так что прекрати истерику и поедем в отель. Твоему отпрыску пора спать.

С этими словами она повернулась в сторону парковки, где стоял её автомобиль.

Для Молли это стало последней каплей.

— Как ты смеешь так со мной разговаривать… — на сей раз она говорила очень тихо, и в её голосе слышалась угроза. — Как ты смеешь думать, что ты лучше меня, просто потому что с самого детства все относились к тебе как к какому-то чудо-ребёнку, хотя на самом деле ты просто обыкновенная стерва!

Эвр остановилась как вкопанная.

— Я…

— Ты стерва! — Молли выплюнула это слово ей в лицо, не давая договорить. — Просто потому, что когда-то тебя угораздило влюбиться в подонка, ты считаешь справедливым ездить по свету и ломать чужие жизни! И поэтому ты считаешь, что ты лучше меня?

Её слова задребезжали в воздухе, оставив после себя пронзительную, звенящую тишину. Эвр пришла в себя в следующую секунду, вновь принимая насмешливый вид.

— Что ж, я вижу… — проговорила она, переводя взгляд с Молли на братьев. Майкрофт был спокоен, но глаза его были ледяными. Шерлок смотрел на Уильяма, избегая встречаться глазами с остальными.

— Великие братья Холмсы на поводке у маленькой, но очень храброй патологоанатомши, — Эвр усмехнулась. — Какая пошлая концовка великой драмы, — она повернулась, собираясь уходить.

— Ты забываешься.

Эвр замерла. Молли показалось, воздух вокруг них наэлектризовался.

— Ты что-то сказал, братец?.. — еле слышно спросила Эвр, не оборачиваясь.

— Ты всё слышала, что я сказал, — о сухие интонации голоса Майкрофта Холмса можно было порезаться. — Ты забываешься. Тебе прекрасно известно, где проходит черта, а сегодня ты уже дважды её пересекла. Вывод: ты забываешься.

— Ты мне угрожаешь? — в её голосе прозвучал вызов.

— Да. Угрожаю. И ты знаешь, что будет, если ты продолжишь забываться.

Секунду висела тишина, после чего Эвр, так ничего и не сказав, пошла к своей машине.

* * *

— Вот, держи, это поможет.

Майкрофт поставил на туалетный столик чашку чая, от которой исходил приятный, домашний запах ромашки.

— Спасибо, не нужно было, — слабо улыбнулась Молли. — Я в порядке.

— Ты дрожишь, я же вижу. Выпей, легче станет.

Молли взяла чашку и сделала несколько глотков. И правда, ей стало легче. Чай всегда действовал на неё умиротворяюще.

Было уже довольно поздно. Уильям спал в своей кроватке, Молли собрала их вещи для завтрашнего отъезда, но поняла, что ей не хочется никуда уезжать. Майкрофт был прав. Он всегда был прав. Им нужно было уехать из дома, и Молли думала, что это отпускное «большое путешествие» можно бы было начать уже сейчас. Ей не хотелось возвращаться в Лондон, не хотелось вновь переживать все те проблемы, которые они там оставили. Когда Эвр уехала после этой нелепой ссоры, их вызвались подвести миссис Уорден и мистер Хоуксворт. Молли поняла, что со всеми этими официальными мероприятиями она не успела лучше с ними познакомиться, просто поговорить ни о чём с обычными людьми — нечто такое, чего она не делала уже несколько лет. Майкрофт ведь говорил: ей нужна нормальная жизнь. Та, в которой, кроме высокоинтеллектуальных социопатов, в совершенстве владеющих дедукцией, есть и другие люди.

— Это моя вина, — глухо сказала Молли, поставив чашку обратно на столик.

Майкрофт нахмурился.

— Не говори так, — он сел на постель, напротив неё. — Ты ни в чём не виновата.

— Нет, виновата, — Молли покачала головой. — Я же прекрасно знаю, кто вы такие и к чему вы привыкли. Глупо было так ей… выговаривать.

— Глупо? — повторил Майкрофт. — Молли, дорогая, неужели ты не видишь того, что ты для нас сделала?

— О чём ты? — она устало подняла на него глаза.

— Молли, солнышко, — Майкрофт сел ближе и взял её руки в свои. — Если бы не ты, наша жизнь была бы сплошным мраком. Только благодаря тебе люди вообще хотят с нами общаться. Ты не представляешь себе… Не представляешь, как сильно ты меня изменила. С тобой я живу. Только с тобой я чувствую себя живым человеком, который кому-то нужен, у которого есть семья, есть ребёнок… Только благодаря тебе мне хочется просыпаться по утрам, хочется жить. Всё, что наговорила моя сестра, бессмысленно, потому что она сама знает, как много ты для нас всех значишь. Если бы не ты, я не знаю, где бы был сейчас Шерлок, и…

Договорить Майкрофт не успел.

Дверь их номера широко распахнулась, и на пороге появился его младший брат собственной персоной.

— Эвр пропала, — только и сказал он.

Одновременно Молли и Майкрофт отпустили друг друга и встали.

— Что значит, «пропала»? — сказал Майкрофт.

— Значит то, что имеют в виду, когда говорят, что человек пропал, — Шерлок захлопнул дверь; невооружённым глазом было видно, что он встревожен не на шутку. — Она не отвечает на телефонные звонки, и её машина брошена у круглосуточного магазина, где она, видимо, покупала драже.

Молли сглотнула. Во рту у неё пересохло.

— Это всё… Это всё из-за меня… — её колени подкосились, и она резко села обратно на стул.

— Даже не думай так говорить, — одновременно сказали братья Холмсы.

Секунду висела тишина.

— Никто ни в чём не виноват, — продолжал Майкрофт. — К тому же, это вполне может быть добровольная «пропажа», как ты изволил выразиться.

Шерлок подскочил на месте.

— Не говори ерунды — это совершенно не в её стиле! Она бы никогда не стала устраивать подобный спектакль и исчезать, чтобы только нам досадить. Это абсолютно нерационально!

Майкрофт скрестил руки на груди.

— Хорошо, тогда звони в полицию.

Шерлок скривился, и это было его ответом на предложение брата.

— Хорошо, я понял. Ты осмотрел место происшествия?

— Да. Она вышла из машины, купила драже, вышла из магазина, но в машину обратно не вернулась. Никаких следов борьбы или… чего-то подобного.

— Хорошо, понятно. Может быть, она отправилась прогуляться?

— И оставила машину открытой?

Они опять помолчали.

— Что ж, — Майкрофт подошёл к тумбочке, на которой лежал его телефон, — я сейчас свяжусь с Лондоном, и…

Однако его фраза оказалась прерванной второй раз за этот вечер — в дверь постучали. Шерлок в один прыжок оказался у двери и широко её распахнул.

На пороге стояли те, кого все трое Холмсов в данный момент меньше всего ожидали увидеть. Молли от удивления даже вновь поднялась на ноги, когда поняла, что это была та самая необычная пара с фуршета — мужчина в вязаном жилете и женщина в цветастой кофте.

— О, мистер Холмс, — довольно сказал мужчина. — Вас-то мы и искали.

В этот момент даже Шерлок не сумел выдать остроумного ответа.

— А вы, простите?.. — проговорил он.

— О, конечно. Меня зовут Онзло, а это моя жена Дейзи, младшая сестра Хайясент. У нас, видите ли, к вам дело.

Пока он говорил, Шерлок успел прийти в себя, так что следующая его фраза была вполне в его стиле.

— Не хочу показаться невежливым, но я принимаю только на Бейкер-стрит, так что буду ждать вас там… — он начал было закрывать дверь, но Онзло как-то незаметно выдвинул вперёд ногу, мешая осуществлению этого замысла.

— Боюсь, мистер Холмс, дело не терпит отлагательства. Видите ли, папочка пропал.

— Папочка? — тупо повторил Шерлок.

— Ну да, папочка. Отец моей жены. И её сестёр, конечно же, но это к делу не относится, — добавил Онзло. — В общем. Он, конечно, очень часто пропадал, но раньше, с помощью Хайясент, мы всегда быстро его находили. А сегодня вечером Хайясент заперлась у себя и не отвечает на звонки, так что мы оказались сами по себе. И никак не можем найти папочку. А самое странное, что никто его не видел. Раньше, знаете, как это было: папочка пропадает — и вскоре то в магазине игрушек случается переполох, то какие-то оскорблённые леди подадут жалобу. А сейчас — ничего. Как оставили мы его в машине, когда я зашёл в магазин за сигаретами, так он и пропал. Совершенно без следа.

— Совершенно без следа… — медленно повторил Шерлок. Мысли захлестнули его, и он, отпустив дверь, повернулся, смотря невидящими глазами прямо перед собой. Майкрофт, глядя на него, нахмурился, а лицо Дейзи приняло восхищённое выражение. Онзло, напротив, оставался на удивление бесстрастным.

— Прошу прощения, — Молли шагнула навстречу их гостям. — Моему деверю иногда нужно уйти в себя, чтобы поразмыслить над делом, и он вовсе не хочет никого обидеть…

— Не волнуйтесь, миссис Холмс, мы в курсе, — важно кивнул Онзло. — Мы читаем блог.

— О, я понимаю. Это очень приятно слышать, — улыбнулась Молли.

— Мы так вам признательны, миссис Холмс, — доверительно сказала ей Дейзи. — Онзло сразу сказал, что мистер Холмс возьмётся за это дело и всё исправит.

Шерлок вдруг резко остановился.

— Вы точно уверены, что ваш тесть сам не вернулся домой? — вперил он в Онзло свой пронзительный взгляд.

— Мы оставили дома Роуз, младшую сестру Дейзи. Если он появится, она нам позвонит.

— Наша Роуз так переживает, — доверительно зашептала Дейзи Молли на ухо. — Недавно ей пришлось перенести очередное любовное потрясение. Конечно, у неё и раньше были неудачные романы, но этот мистер Лазарус перешёл все границы.

И тут Шерлок замер, как вкопанный.

— Повторите! — его глаза расширились от возбуждения. — Повторите, что вы сейчас сказали!

Все находящиеся в комнате от неожиданности подпрыгнули, а Дейзи от столь настойчивой просьбы совсем оробела. Сглотнув, она не без опаски проговорила:

— Конечно, у неё и раньше были неудачные романы, но этот мистер Лазарус перешёл все границы.

В глазах Шерлока блеснуло озарение.

— Ну конечно… — прошептал он, медленно поворачиваясь к окну и отходя в глубь комнаты. — Ну конечно…

— Мистер Холмс?.. — пролепетала Дейзи.

— Шерлок?.. — наморщил лоб Майкрофт, скрестив руки на груди. — Шерлок, будь добр…

— Скажите, — не замечая слов брата, Шерлок вновь резко повернулся и подошёл к Онзло и Дейзи, — вы покупали сигареты в круглосуточном магазине рядом с автобусной станцией? И неподалёку там стоит фотографическая будка?

— Ну да, — подтвердил Онзло. — Именно там. А как вы?..

— Что ж, мистер… — Шерлок внезапно понял, что не знает, как к нему обратиться.

— Онзло, — сказал Онзло.

— Что ж, мистер Онзло, я беру ваше дело. Возвращайтесь к себе и ни о чём не беспокойтесь. Дайте контактный телефон моей невестке, и когда что-то прояснится, мы вам позвоним. Так получилось, что в нашей… группе тоже кое-кто пропал, и у меня есть все основания полагать, что эти два случая имеют одну природу. Так что, всего хорошего, и ждите новостей.

Когда Молли проводила Онзло и Дейзи и закрыла за ними дверь, Шерлок вновь возбуждённо подпрыгнул.

— Ноутбук! Майкрофт, дай мне свой ноутбук!

Старший брат повиновался. Освободив место на туалетном столике, Шерлок водрузил туда ноутбук и вбил что-то в поисковике.

— Братец мой, может быть, поделишься своими умозаключениями? — как бы между прочим предложил ему Майкрофт.

— Может быть, и поделюсь… — Шерлок просмотрел выданные системой результаты и издал победный клич. — Да, вот оно! Я так и знал!

— Шерлок, — в голосе Молли было предупреждение — эти таинственные возгласы начали действовать ей на нервы.

— Мистер Лазарус, вы же помните? — Шерлок повернулся вместе со стулом, чтобы видеть их лица. — Ещё вчера, услышав это имя, я понял, что откуда-то его знаю! И эта будка!

— Будка? — переспросил Майкрофт.

— Да, эта дурацкая фотографическая будка посередине улицы! Не зря она не давала мне покоя!

Понятнее от этого не становилось.

— Шерлок… — начала было Молли.

— Я знал, что это попадалось мне раньше, — Шерлок опять повернулся к компьютеру. — И я был прав. Вот, видите, здесь есть статья… Лет десять назад в провинциальных северных городках начали пропадать молодые женщины. Полиция сначала не обращала на это внимания — все они либо были одинокими, либо из неблагополучных семей, либо с какими-то психологическими отклонениями… А когда полиция наконец-то удосужилась спохватиться, поиски привели к какому-то заброшенному зоопарку, где все эти несчастные женщины сидели в клетках, а похитителя и след простыл. Если бы не муж одной из жертв и какая-то бабулька из магазина подержанных вещей, которые предприняли собственное расследование и угодили в ту же ловушку, никто бы так никогда и не почесался.

— Ничего не понимаю, — сказал Майкрофт. — Какое отношение это имеет к нашей ситуации?

— Мистер Лазарус, брат мой, мистер Лазарус!

Молли от этого имени почему-то стало не по себе.

— Так звали похитителя? — сказала она.

— Да, так звали похитителя — и это единственная вразумительная информация, которую жертвы смогли о нём предоставить. Они даже описать его толком не смогли. Вот, тут написано: «чёрный, как смоль», «копна нечёсаных волос», «потрёпанный цирковой костюм».

— А фотографическая будка… — проговорила Молли.

— Так он за ними охотился. По крайней мере, в тот раз.

— В тот раз?.. — повторила она.

Шерлок ничего не ответил. Он встал, сложив вместе кончики пальцев, и медленно подошёл к окну. Майкрофт тем временем просматривал выданные поисковиком статьи.

— Но Шерлок, здесь явно что-то не сходится, — он нахмурился, не отрывая взгляда от экрана. — В этой статье написано, что такие похищения первый раз произошли в 1950-х годах, затем в 1970-х, 1990-х и почти десять лет назад, как ты и сказал. Но это же значит… — он поднял глаза на брата.

— Подражатель? — проронила Молли. — Или это… семейный бизнес такой?

Шерлок довольно усмехнулся.

— Драматизируешь, дорогая сестра, драматизируешь…

— Но не может же быть, чтобы мисс Уолтон встречалась с каким-то дряхлым стариком, совершенно не обратив на это внимания! — сказал Майкрофт. — Это не может быть делом рук одного человека.

— Не знаю, дорогой брат, не знаю… — лицо Шерлока начало обретать то торжествующее выражение, которое оно всегда принимало, когда он сталкивался с особо заковыристой проблемой. — Если отбросить всё невозможное…

Он не договорил, ибо конец фразы был хорошо известен им всем. Некоторое время царило молчание, и Молли стало ещё тревожнее. Шерлок, конечно, был полон энергии, но вот Майкрофту всё это дело было сильно не по душе. Если Эвр и мистера Уолтона — впрочем, по совершенно неизвестной причине, ведь он женщиной не был — похитил один и тот же человек, которого не удаётся поймать с середины прошлого века — для семейства Холмсов это звучало слишком нерационально.

— Тогда что мы будем делать? — посмотрел Майкрофт на брата.

Шерлок сделал глубокий вдох, словно собираясь со всеми своими силами.

— Мы сделаем ловушку, конечно же.

Молли сначала его не поняла.

— Я прошу прощения? — сказал Майкрофт.

— Не проси, не стоит. Мы сделаем ловушку. Раз он коллекционирует женщин, мы предложим ему новый, совершенно уникальный экземпляр.

Майкрофт встал.

— Уж не думаешь ли ты…

— Брат, ради Бога, прекрати тупить! — в голосе Шерлока было раздражение. — Я бы скорее дал отрезать себе голову, чем пошёл бы на такой шаг! К тому же, Молли ему не подойдёт. Он ведь специалист по несчастным женщинам, а она, благодаря некоторым, просто неприлично счастлива!

Молли смутилась. Конечно, она не боялась стать приманкой, если бы это помогло, но ей не пришло в голову, что в данном случае она не подходит, и по столь «банальной» причине.

— И что же тогда? — продолжал Майкрофт. — Устроим карнавал-маскарад?

— О нет, брат мой, в этом нет никакой необходимости, — Шерлок выглядел почему-то чрезвычайно довольным. — Я думаю, мы сможем предложить ему такую невесту, от которой он будет не в силах отказаться.