Шерлок Холмс и дело о трех женщинах (джен)

— Молли, ты слишком божественно готовишь. Откуда ты взяла этот рецепт?

— Смеёшься, что ли? Я его испортила. Должно было получиться воздушно, а в итоге всё как-то… слиплось.

— Да ну — это ужасно вкусно! Если я буду чаще приходить к вам в гости, превращусь в колобка.

Молли ничего не ответила, просто улыбнулась себе под нос, вытирая полотенцем руки. В тот день, когда Эвр Холмс превратится в колобка, Земля остановится, океаны выйдут из берегов, затопят сушу и наступит конец света.

Был уже восьмой час вечера, они только что закончили ужинать, и в воздухе разливался приятный аромат летних сумерек. Пока континентальная Европа изнывала от невыносимой жары, Британские острова наслаждались относительной прохладой, особенно ощутимой по вечерам. Молли даже обрадовалась, что они никуда не поехали — на юге при такой погоде они бы с ума сошли. Никакого удовольствия, одни неприятности.

— Сделать тебе ещё чаю? — Молли включила чайник, достала поднос, поставила на него две чашки, сахарницу, положила ложечки.

— Да, пожалуйста, — Эвр закивала с энтузиазмом; сладкий шоколадный пирог, который Молли приготовила, действительно пришёлся ей по вкусу. Это было хорошо — сама Молли съела всего один кусочек. Надежды, что Майкрофт его хотя бы попробует, почти не было, да и Шерлок в последнее время потерял интерес к сладкому.

— Да, я же так вам ничего и не рассказала, — держа в руках блюдце с пирогом, Эвр из кухни прошла в гостиную, к братьям. Оба они сидели на полу, прислонившись к дивану. Эвр, несмотря на то, что была одета в дорогой, но достаточно свободный брючный костюм, с ногами забралась в кресло напротив, сев по-турецки. Молли с трудом подавила вздох. Если она и испытывала к чему-то зависть, то этим чем-то было изящество, с которым её золовка делала всё, за что принималась.

— Разве? — обронил Шерлок, не поднимая глаз. Шум чайника не дал Молли уловить интонации его голоса, но, как бы она ни старалась, она вряд ли различила бы иронию, когда-то бывшую непременным спутником среднего из Холмсов. Прежний Шерлок никогда бы не отказал себе в ней, если бы ему пришлось реагировать на подобное высказывание младшей сестры, чьи увлекательные рассказы заняли семьдесят процентов беседы за ужином.

— Ой, да хватит тебе, — отмахнулась от него Эвр. — Самое важное я упустила. Помните, я рассказывала вам про Венди, мою подругу? Она работает на философском факультете.

— Твоя подруга Венди? — повторил Шерлок. — Твоя подруга с таким именем уже звучит как анекдот.

Эвр закатила глаза — в этот момент она как раз откусила ещё один кусочек пирога, поэтому ответить ничего не могла.

— Да, помним, — сказал Майкрофт. Молли это почему-то не удивило — он всегда помнил всё.

— Так вот, — прожевав, с деловитым видом кивнула Эвр, воздавая должность памяти старшего брата, — недавно она рассказала мне про своего студента, которого она хотела отчислить. Шеридан Бакет.

Гостиную озарил звук, имевший нечто среднее между глухим хлопком и чиханьем — это фыркнул Шерлок.

— А я всегда думал, что это нам не повезло с именами, — сказал он.

— Вот-вот, — Эвр опять закивала. — Но в нашем случае выражение «как вы яхту назовёте, так она и поплывёт» возымело противоположный эффект.

— Почему? — Молли зашла в гостиную. Поднос с чайником, тремя чашками и ложечками, сахарницей и тарелкой с нарезанным пирогом она поставила на журнальный столик. Чашек было три, потому что Майкрофт по вечерам чай пить не любил.

— Мальчик не сдал сессию? — она села во второе кресло, рядом с Эвр и напротив Майкрофта.

— Мальчик безнадёжен, моя дорогая Молли. Я вообще не понимаю, кто его взял учиться. Но дело не в этом — забудьте о мальчике, — Эвр, несмотря на лишь незначительное проявление интереса к её истории со стороны братьев, всё равно обращалась к ним всем. — Самое интересное началось потом. Венди подготовила все документы для исключения, считала этот вопрос решённым, как вдруг заявилась мамаша упомянутого мальчика. Миссис Бакет.

Поднимаясь, чтобы разлить чай, Молли с трудом подавила улыбку. Дело было не в несуразной фамилии героев повествования — Эвр обладала уникальным даром рассказчика. Неудивительно, что в университете она была одним из самых популярных профессоров.

— Так вот, к Венди заявилась миссис Бакет — и такое устроила. Во-первых, оказалось, что её фамилия вовсе не Бакет, а Букей, и как только Венди смеет неправильно её произносить.

— Букей? — рассмеялась Молли, подавая Шерлоку его чашку. — На французский манер?

— Именно так, дорогая моя — и зря ты смеёшься, это только начало. Во-вторых, она сказала, что Венди, очевидно, обладает весьма ограниченным взглядом на мир, ибо за всё время обучения дорогого Шеридана не увидела ни одного из тех многочисленных талантов, коими, по словам его дорогой maman (это слово Эвр намеренно растянула, подражая французскому выговору) он обладает. Посему миссис Бакет написала на неё жалобу руководству факультета, обвинив её в полной некомпетентности и абсолютной профнепригодности.

— Но это же абсурд, — Молли посмотрела на золовку, размешивая сахар в своей чашке. — Если ты говоришь, что он совершенно безнадёжен, как она докажет, что твоя подруга была некомпетентна в его оценке?

— Молли, к твоему счастью ты покинула академический мир, получив степень, и не имела удовольствия в него возвратиться, — Эвр сделала глоток из своей чашки. — Она подала жалобу, и процедура её рассмотрения так или иначе запущена. Всё равно предстоит проверка — а ты можешь вообразить себе, какая это головная боль. К тому же, миссис Бакет на этом не остановилась. Она написала жалобу в министерство.

— В министерство? — на сей раз это был Шерлок, и в голосе его было недоверие. — Кто-то в министерстве обратит на неё внимание?

— Уже обратили, брат мой. Оказалось, что у неё есть хороший знакомый — точнее, мэр городка, в котором она обитает. Видимо, у него тоже с головой не всё в порядке, но какое это имеет значение, раз у него есть ниточки, за которые он может дёргать. Так или иначе, я не удивлюсь, если завтра миссис Бакет окажется со своей жалобой в приёмной Её Величества, — Эвр посмотрела на Майкрофта, и Молли проследила её взгляд.

— Всё может быть, — спокойно сказал Майкрофт. Молли вновь поймала себя на мысли, что больше, чем его ум, правительство всегда ценило его непроницаемость — заявись миссис Бакет со своей жалобой к нему, она, видимо, не произвела бы на него ни малейшего впечатления.

— И всё же, — несколько неожиданно для остальных продолжил старший Холмс, — я не понимаю, почему ты решила развлечь нас именно этой историей, дорогая сестра.

— Всё ты понимаешь! — глаза Эвр загорелись; отставив чашку и блюдце, она подалась чуть вперёд. — Это же блестящий экспонат! Я хочу написать о ней статью.

— Как ни странно, даже моих способностей хватило для того, чтобы прийти к такому выводу, — заметил Шерлок, беря своими длинными пальцами самый маленький из нарезанных кусочков пирога.

— Но мне нужно увидеть её во всей красе, понимаете? Иначе будет неинтересно!

— Конечно, неинтересно, — Майкрофт кивнул без всякого выражения.

— Если министерство её отфутболит, она потерпит поражение, а там, кто знает, как это повлияет на её синдром. А вот если бы министерство сделало вид, что её жалоба принята во внимание и что ей удалось добиться своего — это была бы просто фантастика! Мне необходимо знать, каковы будут её действия, когда она вернётся к себе домой и сможет на весь город растрезвонить свои потрясающие успехи! Да эта дамочка — находка для любого психиатра!

В очередной раз подивившись искренности Эвр Холмс и её таланту полностью абстрагироваться от каких-либо норм приличия, когда дело касалось её работы, Молли спросила:

— И что ты предлагаешь?

— Я уже всё придумала, — Эвр с энтузиазмом повернулась к невестке, готовая тотчас изложить свой план, который, видимо, она разрабатывала уже не один час. — Если бы, скажем, кое-кто подговорил министерство сделать вид, что они удовлетворяют её просьбу, она могла бы вернуться домой триумфатором и на время перестать быть главным источником головной боли для моей подруги. Я уже навела справки: в это воскресенье церковный приход их города устраивает небольшой благотворительный концерт, в подготовке которого она активно участвует. Конечно, у меня ещё не было возможности детально её изучить, но в одном я уверена на сто процентов: миссис Бакет почку свою готова продать за возможность притащить на подобное мероприятие хоть какую-нибудь важную персону — а уж если она сама состоит с этой персоной в приятельских отношениях!.. Так вот: если бы удалось уверить её в том — а это, поверьте, будет проще, чем начертить кривую линию на листке бумаги — что британское правительство настолько обеспокоено компенсацией причинённого ей и её сыну морального ущерба, что решило направить к ней с визитом вежливости одного из своих младших помощников… — Эвр многозначительно посмотрела на старшего брата.

Ни один мускул не дрогнул на лице Майкрофта.

— …у которого, кстати, младший брат — всемирно известный консультирующий детектив, а младшая сестра — титулованный профессор Лондонского университета…

— И вовсе я не всемирно известный, — сказал Шерлок. — Мне кажется, в Науру Шерлок Холмс — это разновидность тропической лихорадки.

— …то тогда миссис Бакет с ума сошла бы от счастья. И о ней не то что статью — книгу можно бы было написать!

Молли знала, что Эвр никогда не шутила на темы, связанные с её работой, и всё равно с трудом верила тому, что слышит.

— Ты хочешь, чтобы вы трое поехали к миссис Бакет на концерт? — это даже звучало, как парадокс.

— Нет, почему только мы трое, — Эвр явно не ожидала такого сокращения числа участников. — Я думаю, можно бы было поехать всем вместе, впятером.

— Впятером? — повторила Молли, и от этого сразу же почувствовала себя глупо. Она ведь поняла, что Эвр имела в виду. Ведь в любой другой семье поездка на выходные в другой город не была бы ничем выдающимся. Но речь о любой другой семье и не шла.

Молли познакомилась с Холмсами меньше десяти лет назад, но сейчас прошедшие с того момента годы казались ей вечностью. Она работала в морге больницы Святого Варфоломея и так познакомилась с Шерлоком, молодым детективом, что часто приходил туда изучать трупы жертв очередного убийства или поработать в химической лаборатории. Часто к нему приходила младшая сестра, Эвр Холмс, врач-психиатр, одна из самых молодых профессоров Лондонского университета, и они подолгу о чём-то разговаривали, что-то обсуждали, спорили. Молли знала, что у них есть старший брат, но первый раз увидела Майкрофта спустя несколько лет после знакомства с Шерлоком и Эвр. Тогда он пришёл вместе с младшим братом, чтобы тот опознал труп молодой женщины, которая, как они тогда думали, была известной авантюристкой Ирэн Адлер. Эти подробности затерялись в памяти Молли, зато она навсегда запомнила красивого, очень элегантного, ухоженного, но такого непроницаемого мужчину, что был старшим братом нервного, беспокойного, находящегося в вечном поиске себя детектива.

Следующий раз они встретились, когда Шерлоку понадобилось инсценировать собственное самоубийство. Ему нужна была помощь брата, имевшего доступ ко всем средствам, которые только могло предложить британское правительство для этих целей, и ему была нужна помощь её — скромной девушки, его преданного друга, на которого он мог положиться. Эвр, разумеется, об инсценировке знала, но в приготовлениях не участвовала — она во многом была «вещью в себе», и её помощь знатока человеческих душ не была нужна там, где требовались материальные ресурсы и обыкновенная сноровка. Всё прошло безукоризненно, и Шерлок исчез на целых два года, за которые жизнь Молли поменялась так сильно, как этого никогда не случалось прежде. Майкрофт, что был очень сдержанным и отстранённым всё то время, пока они осуществляли план по спасению его брата, после отъезда последнего из страны несколько раз заходил к Молли, чтобы передать последние новости о его благополучии (никогда не говоря о том, где Шерлок тогда находился). И в какой-то момент Молли поняла, что он ищет предлог, чтобы встретиться с ней, даже если от Шерлока не было никаких новостей — и, более того, что она сама отчаянно пытается изобрести повод, чтобы встретиться с ним. Он пригласил её на ужин, один раз, другой. Молли никогда не доводилось испытать нечто подобное; несмотря на всю его кажущуюся холодность, отстранённость, а иногда и высокомерие она видела, что на самом деле он совсем другой. Он невыносимо страдал от одиночества, и больше всего на свете ему хотелось найти человека, который был бы готов принимать его заботу, внимание, любовь. С Эвр они никогда не были особенно близки, но ему отчаянно хотелось чаще проводить время с Шерлоком, стать ему не только старшим братом, но и другом.

Поначалу, Молли это видела, его тянуло к ней как к человеку, который так хорошо понимает его младшего брата, кто, как и он, знает, что он жив и скоро к ним вернётся. Потом, однако, всё изменилось. По какому-то неизведанному велению судьбы Молли читала души каждого из Холмсов, как открытую книгу. Она понимала их, видела, к чему они стремились, чего страшились, о чём мечтали. Она увидела Майкрофта, и это его поразило. С ней он мог быть собой и знал, что она будет рядом, что бы ни случилось. Она стала той, кто принял его и принял его любовь.

До сих пор, вспоминая это время, Молли чудилось, будто она медленно падает куда-то вниз, всё глубже и глубже. Любовь затянула её, затянула их обоих, словно речной водоворот. Первое свидание, первый поцелуй, первая ночь — всё было как в тумане, но вместе с этим не было в её жизни ничего более реального, более осязаемого, более глубокого. Она поняла, что не сможет больше без него жить. Когда, спустя два года после мнимого самоубийства Шерлока, Майкрофт поехал за ним в Сербию, она думала, что умрёт от страха, и знала, что не заснёт, пока не поймёт, что он в безопасности. Когда он вернулся, целый и невредимый, она испытала неимоверное облегчение, но не знала, что лучшее было ещё впереди. На следующий день после возвращения Майкрофт сделал ей предложение. Как и раньше, Молли не верила, что это происходит на самом деле. Как и прежде, она не могла осознать, что они тоже могут быть счастливыми, что он позволит себе быть счастливым.

Они поженились вскоре после возвращения Шерлока, и свадьба была очень скромной. Молли в простом белом платье, Майкрофт в обычном чёрном костюме-тройке, только с белой розой в петлице. Гостей было совсем немного, только семья Майкрофта и самые близкие друзья Молли. После церемонии состоялся небольшой обед, на котором никто не выступал, никто не произносил речей. Шерлок не был шафером, и посему ему ничего не нужно было говорить. Он даже галстука не надел, придя на церемонию в обычном чёрном костюме и белой рубашке. Он не произнёс тоста, не рассказывал никаких историй и не делал никаких обещаний, не клялся, что всегда будет рядом и защитит их, а также детей, что у них родятся. Молли знала, что так будет, и всё же ей было грустно, потому что она понимала, что Майкрофту хотелось бы, пусть он не признавался в этом даже самому себе, чтобы всё было совсем наоборот. Он первым из них троих связал себя узами брака, но было такое ощущение, что в семье этому никто не придавал особого значения. Эвр хорошо относилась к Молли, но её появление в жизни Майкрофта не сыграло в их взаимоотношениях никакой роли. Шерлок больше думал о предстоящей свадьбе своего лучшего друга, чем о бракосочетании родного брата. Миссис Холмс, конечно, была очень приветлива с Молли, но за этой приветливостью не было никакой глубины, никакой искренней сердечности. Молли не могла не видеть, что не Майкрофт был любимым ребёнком её свекрови. Миссис Холмс обожала Шерлока и Эвр, своих «вечных малышей», почти близнецов (Шерлок был старше Эвр всего на год), которых она нежно любила, холила и лелеяла всю их жизнь, пусть пора детства для них обоих закончилась уже много лет назад. В этом отношении женитьба Майкрофта ничего не меняла. Только мистер Холмс, тихий джентльмен с доброй улыбкой и ясными серыми глазами по-настоящему радовался за старшего сына. Именно он после церемонии подарил Молли жемчужные серёжки — фамильную драгоценность, предназначавшуюся старшему ребёнку в семье, или же, как в их случае, его супруге. Миссис Холмс, возможно, охотнее передала бы их Эвр или избраннице Шерлока, но её муж, Молли это видела, был рад, что они достались супруге Майкрофта. Казалось, он один в их семье по-настоящему его любил, и Молли, хоть и стыдилась этого, понимала, что это приносило ей определённое облегчение. Ей не нужно было отнимать любимого сына у матери или разрушать многолетнюю братскую привязанность. Майкрофт принадлежал только ей, и только она могла сделать его счастливым. Это, если подумать, было не так уж и плохо.

Вечером после свадьбы они на неделю уехали за город. Майкрофт снял небольшой домик, пообещав, что никто их не потревожит, и обещание своё он сдержал. Он не взял с собой ни телефона, ни компьютера, так что целых семь дней они были наедине друг с другом. Семь дней бесконечного счастья, после которых перед ними будто разверзлись врата ада.

Началось всё с той самой свадьбы доктора Джона Ватсона, на которую Молли пошла в сопровождении инспектора Лестрейда — приглашение пришло для «миссис М. Холмс и её спутника», и Майкрофт предпочёл избежать этого мероприятия. Джон подсознательно винил его — как и Молли — в том, что они, в отличие от него, об инсценировке Шерлоком самоубийства знали с самого начала, и из этой трещины в их взаимоотношениях вскоре разрослась целая пропасть.

Молли понимала, что после свадьбы лучшего друга Шерлок впадёт в депрессию, но даже ей не под силу было оценить, каким масштабным станет в его жизни этот кризис. Решив, что ему под силу одолеть Чарльза Огастеса Магнуссена, шантажиста с наклонностями извращенца, Шерлок поставил на карту не только своё психическое и физическое здоровье, но и карьеру собственного брата. Когда же оказалось, что в дело замешана супруга Джона Мэри, скрывавшая от всех свою прошлую жизнь, о которой Магнуссен каким-то образом знал так много, всё чуть не закончилось трагедией. Молли знала, что никогда не забудет того дня, когда Майкрофт, придя домой (свой огромный дом он продал, и теперь они жили в небольшом двухэтажном домике в спальном районе Лондона), сообщил ей, что Шерлок на глазах у Джона Ватсона и дюжины агентов спецслужб в упор застрелил Магнуссена, и единственный выход избежать суда и тюрьмы — отправить Шерлока на задание, с которого он не вернётся.

Несколько дней Молли опасалась, что Майкрофт сам умрёт от горя. Он не мог потерять младшего брата, не мог своими руками послать его на верную смерть. Молли всерьёз боялась, что он сделает что-нибудь доктору Ватсону, и ей казалось, что его остановило только то обстоятельство, что супруга последнего была беременна.

Спасение пришло оттуда, откуда его не ждал никто — в день отъезда Шерлока на экранах всей страны вновь появился Джеймс Мориарти, преступник, ради нейтрализации которого Шерлок и пошёл на инсценировку своей смерти. Его вернули домой, обеспечив надёжным алиби, и Молли показалось, что они наконец-то могут вздохнуть свободно. Однако самое страшное было ещё впереди. В погоне за призраком Мориарти Шерлоку пришлось столкнуться с прошлым Мэри Ватсон, которое, как они надеялись, больше никогда их не потревожит. Ему удалось изобличить виновницу её бед, но в ходе её задержания случилась трагедия: миссис Норбери, действия которой когда-то чуть не стоили Мэри жизни, выстрелила в Шерлока, и предназначенную ему пулю приняла на себя Мэри. Жена лучшего друга пожертвовала своей жизнью ради него — и так Шерлок чуть навсегда не лишился дружбы доктора Ватсона.

После случившегося Молли проплакала неделю. Она хотела навестить Джона, узнать, не нужна ли помощь с маленькой дочкой, но ничего не вышло — она принадлежала к семье Холмс, и поэтому была частью того, что Джон считал виновником всех своих бед. Эвр хотела предложить свою профессиональную помощь, но её ждал тот же приём. Молли не находила себе места. Шерлок заперся от всех и в таких количествах принимал наркотики, что хватило бы на несколько его смертей. Майкрофта трясло от гнева, и несколько недель Молли жила в страхе, что у него случится сердечный приступ. Она к тому времени была на поздних месяцах беременности и понимала, что стресс и перенапряжение могли быть фатальными для малыша, которого она носила под сердцем, и чувствовала, как сильно Майкрофт боится за них обоих.

Когда же Шерлок вышел из своего убежища, чтобы бросить вызов Кальвертону Смиту, одному из самых влиятельных людей в стране, она подумала, что это конец. Лишь вмешательство сверхъестественных сил, она была в этом уверена, поспособствовало тому, что Шерлок разоблачил Смита, который, как оказалось, был ответственен и за виртуальное «воскрешение» Мориарти. Но для их семьи окончание этого дела принесло лишь новые горести. Когда Майкрофт узнал, что Шерлок намеренно уничтожал себя наркотиками, чтобы только помочь Джону и вернуть его, Молли показалось, что он готов задушить доктора Ватсона голыми руками. Только её присутствие, только её любовь, ласка и забота не дали ему предпринять никаких опрометчивых действий. За прошедшие с того момента полгода ни он, ни она ни разу не видели Джона, и Молли молилась, чтобы так продолжалось и впредь.

Шерлок, примирившись с лучшим другом, в сопровождении Эвр на месяц уехал на континент, к морю, чтобы хоть как-то восстановить свои силы. Майкрофт и Молли одни остались в Лондоне, и в одиночестве они встретили появление на свет их ребёнка. Из-за этого Молли переживала. Она хотела, чтобы Эвр была рядом во время родов (Майкрофта она в палату не пустила — она знала, что невозможность облегчить её боль была бы для него пыткой), чтобы Шерлок был одним из первых, кто взял бы на руки их малыша. Вместо этого они были совсем одни. Даже родители Майкрофта прибыли только на третий день после рождения внука и почти сразу же уехали домой. Молли было грустно, что самые близкие им люди не могли разделить вместе с ними этой радости, этого счастья, что переполняло её даже в это тяжёлое время. Но она воспряла духом, когда увидела, сколь сильно рождение сына преобразило её мужа. Майкрофт словно вновь вернулся к жизни; будто это он, а не их малыш начал новую жизнь. Казалось, он забыл даже о брате и о том ужасе, через который они все прошли. Молли видела: теперь для него существовали только два человека, она и их ребёнок. Они оба стали центром его мира — того мира, в который он никого не хотел пускать.

Когда Шерлок вместе с сестрой вернулся в Англию, первым местом, если не считать его квартиры на Бейкер-стрит, что он посетил, был их дом. Он пришёл вечером, ближе к ужину, когда Майкрофта ещё не было дома. Молли он принёс купленный в магазине шоколадный торт, а малышу — погремушку, которая по форме чем-то напоминала увеличительное стекло. Они сидели в столовой, между кухней и гостиной, когда домой вернулся Майкрофт. Он не успел даже, как это происходило обычно, поздороваться с женой и сыном, как замер на пороге, осознав присутствие в доме брата. Шерлок, не отрывая от него глаз, поднялся из-за стола, но не мог сдвинуться с места. Молли понимала, что Майкрофт чувствовал в эту минуту — это было то редкое мгновение, когда эмоции, против воли, появились на его лице. Смятение, потрясение, страх — она сама испытала то же самое, когда увидела Шерлока, бледного как смерть, без единой кровинки, и так сильно исхудавшего, что при взгляде на него ей хотелось заплакать. Она не знала, какой будет их встреча, и ей даже не хотелось об этом думать, поэтому последовавшие события окончательно выбили из колеи. Братья смотрели друг на друга считанные секунды, а затем Майкрофт, отставляя в сторону портфель и зонтик, быстрым шагом подошёл к Шерлоку и обнял его, так ничего и не говоря. Охваченная волнением, Молли сразу же отвернулась; она никогда не видела, чтобы они обнимались, и не думала, что когда-нибудь они позволят себе столь сильное проявление эмоций. Поддавшись своему собственному порыву, Молли всё же вновь на них посмотрела. Шерлок вцепился в брата, уткнувшись ему в плечо, и в глазах у них обоих стояли слёзы. Первый раз Молли видела, чтобы они плакали. Она знала, что никогда этого не забудет. До конца жизни она будет помнить, через что им пришлось пройти, чтобы создать этот хрупкий, неустойчивый мир, в котором они с тех пор жили, и который так просто было разрушить.

Жизнь начинала приобретать определённый ритм, и они все понемногу к ней привыкали. Шерлок пару месяцев после возвращения не принимался ни за какие расследования и проводил время, подолгу играя на скрипке в своей квартире на Бейкер-стрит или заезжая в гости к семье брата. Он очень сильно привязался к малышу, и Молли с самого начала знала, что так и будет — мальчика они назвали Уильямом, в честь Шерлока. Он приносил ему много подарков, большинство из которых мальчик мог бы оценить в лучшем случае лет через пять, и подолгу возился с ним, сидя на полу в гостиной на специально для этой цели предназначенном одеяле. Недавно он принёс Уильяму в подарок плюшевого мишку, и игрушка мгновенно стала у малыша самой любимой. Теперь он засыпал, только если мишка был рядом. Ему недавно исполнилось полгода, и он уже научился сидеть. Внешностью он был вылитый отец, но по характеру больше походил на мать. Молли видела, что частые визиты дяди и тёти на ужин или на обед, которые она начала организовывать, были ему весьма по душе. Ему нравилось сидеть в окружении взрослых, он слушал их разговоры и тянулся к ним ручками, желая общаться. Сегодня вечером он практиковался в ползании: забавно передвигая ножками, он то забирался к Шерлоку на колени, то, отдохнув и поразмыслив, полз к отцу. Сейчас, скатившись с колен Майкрофта, он устроился ровно посередине между братьями и энергично тискал плюшевого мышонка, что держал в лапках большой кусок жёлтого сыра.

— Что скажешь, малыш? — ласково обратилась к нему Молли, пригладив на одну сторону его растрепавшиеся волосики. — Хочешь немного попутешествовать?

Уильям засмеялся и взял мать за рукав.

— Видишь, он не против, — заявила Эвр. — Поедемте. Что вы теряете? Шерлок, Майкрофт?

— Если хочешь, можно поехать, — младший брат поставил на столик опустевшую чашку. — Быть может, на этом концерте кого-нибудь убьют, и тогда я смогу хоть чем-то себя занять.

— Шерлок!.. — в голосе Молли был укор. — Ну не при ребёнке же говорить о таких вещах!

— Прости, — быстро сказал Шерлок. Чтобы чем-то себя занять, он взял ещё один кусочек пирога.

— Майкрофт, что скажет британское правительство? — Эвр перевела взгляд на старшего брата.

— Британское правительство последует совету жены, — сказал Майкрофт и впервые за весь разговор поднял глаза на Молли. — Ты бы хотела поехать?

Молли смутилась, сама не зная из-за чего. В такие моменты она особенно остро ощущала, что он был старше неё на целых десять лет.

— Нужно помочь Эвр, — промолвила она. Уильям уже отпустил её, и теперь она опять села прямо. — И мы бы могли выехать из города хотя бы на пару дней. Мы никуда ещё не ездили с Уильямом. Я думаю, новые впечатления пойдут ему на пользу.

Шерлок хотел прокомментировать её последние слова, но промолчал.

— Значит, поедем, — сказал Майкрофт.

— Ура! — Эвр хлопнула в ладоши. — Я вас обожаю! Значит, надо всё организовать. Майкрофт, ты же позвонишь в министерство?..

— Считай, что уже сделано, — отозвался он, не поднимая глаз.

— Отлично. Тогда я свяжусь с Венди и попрошу у неё контакты миссис Бакет. Сегодня, конечно, уже поздно куда-либо звонить, так что я организую всё завтра с утра. У неё будет почти два дня, чтобы подготовиться. Я думаю, в субботу не стоит выезжать слишком рано. Поедем на машине, пообедаем где-нибудь по дороге, а ближе к вечеру уже будем на месте. Готова спорить на что угодно — к нашему приезду миссис Бакет приготовит королевский приём.

— И за тобой долг, дорогая сестра, — проговорил Шерлок.

— Да ну тебя — тебе и так нечем себя занять! — отмахнулась от него Эвр. — Или ты боишься пропустить важное сообщение от твоей таинственной М.К.?

Шерлок чуть не поперхнулся остатками пирога.

— Какой ещё такой М.К.? — он сопротивлялся изо всех сил, но бледный румянец проступил у него на щеках.

— Той, которой ты периодически пишешь эсемески, — Эвр поднялась, приглаживая костюм. — Не бойся, с ней всё будет в порядке. Ладно, раз мы всё решили, — как-то быстро сменила она тему, — мне пора домой, готовиться к поездке. Надо поискать какие-нибудь статьи по этому вопросу. Молли, спасибо за ужин — как всегда, пальчики оближешь. Если бы не ты, я бы давно умерла от голода. Ненавижу готовить. Так что, я рада, что один из моих братьев сумел каким-то волшебным способом тебя очаровать.

Майкрофт поджал губы, но его лицо оставалось непроницаемым. Уильям опять полез к нему на колени, и Майкрофт осторожно взял его за руку. Крохотный кулачок сына несколько раз мог поместиться на его ладони.

— Пойдём, я тебя провожу, — Молли встала и направилась в прихожую.

— Спасибо, дорогая. Мальчики, увидимся в субботу, — кивнула она братьям.

— Сладких снов, сестрёнка, — кивнул в ответ Шерлок.

— Хорошей дороги, — проговорил Майкрофт.

Проводив Эвр, Молли вернулась в гостиную.

— Уильям уже утомился, ему спать пора, — Майкрофт поднял на неё глаза. — Пойду, искупаю его.

— Хорошо, — кивнула Молли и обратилась к деверю. — Шерлок, ещё чаю?..

Тот, однако, ответить не успел — на этажерке у стены зазвонил телефон Майкрофта. Он уже хотел передать Уильяма брату, но Молли подала ему телефон.

Посмотрев на экран, прежде чем ответить, Майкрофт поморщился, не сумев скрыть раздражения.

— Добрый вечер, премьер-министр, — сказал он, принимая звонок. — Да. Да, я слушаю. Да, конечно, я могу говорить, — его слова были вежливыми и сдержанными, но лицо его помрачнело. Молли вздохнула, забирая у него сына. Конечно, Майкрофт мог говорить всегда — и не дело премьер-министра заботиться о том, что один из его главных советников тоже может желать спокойно провести вечер с семьёй.

Когда Майкрофт скрылся на втором этаже, где находился его кабинет, Шерлок поднялся на ноги.

— Тебе помочь? — спросил он. — Я могу его искупать. Не бойся, я буду очень осторожен, — сразу же поспешил добавить он. — Я знаю, что нужно делать — ты же мне показывала, помнишь?

— Да, конечно, — немного рассеянно кивнула Молли. — Всё необходимое есть в этой ванной комнате, — она передала ребёнка Шерлоку. — Я пока уберу здесь всё.

Шерлок понёс Уильяма в ванную, и Молли начала убирать со стола. Остатки пирога она накрыла полотенцем и поставила на стол в кухне, затем, не концентрируясь на том, что делает, она помыла посуду. Из ванной на первом этаже доносился звук льющейся воды и обрывки обращённых к малышу слов Шерлока, а вот на втором этаже было абсолютно тихо. Если бы Молли не знала о том, что там был Майкрофт, она бы никогда не догадалась о его присутствии в доме.

Перемыв посуду, Молли ещё раз протёрла стол, а затем, сполоснув предназначавшуюся для этого небольшую тряпочку, развесила её на сушке. Почему-то она чувствовала себя уставшей. Ей было знакомо это ощущение — находиться в обществе всех троих Холмсов было немного утомительно, даже если они вели разговор о самых незначительных вещах. Иногда она спрашивала себя, почему именно ей было суждено стать частью их жизни, и есть ли ещё на свете люди, способные совершить такой же «подвиг». Может быть, к ним принадлежала и та М.К., о которой сегодня упомянула Эвр. Это не стало для Молли неожиданностью. Несколько недель назад, когда в гости зашёл инспектор Лестрейд (к присутствию которого в доме Майкрофт относился терпимо), он рассказал Молли, что Шерлок, потихоньку возвращавшийся к расследованиям, недавно познакомился с их новым криминалистом, молодой женщиной одного с Молли возраста. Лестрейд попросил помощи Шерлока в одном заковыристом деле, и Шерлок разгадал его почти сразу же, но вместе с ним его разгадала и та девушка. Инспектор был скуп на слова, но Молли показалось, что вся эта история его забавляла — похоже, Шерлок впервые встретил равного себе на его же профессиональном поле. Видимо, это изрядно его озадачило.

Одним словом, всё это было несколько странно. Молли помнила о Джанин, которую Шерлок использовал для того, чтобы подобраться к Магнуссену, и потом, была ещё эта таинственная Ирэн Адлер… Но здесь, она это чувствовала, было что-то совершенно иное. Никто не мог знать, какой оборот примет вся эта история, но если бы Молли встретила женщину, способную похитить сердце второго из братьев Холмсов, то, быть может, у неё появился бы союзник. Появилась бы подруга.

— Всё в порядке?..

Молли вздрогнула, возвращаясь в реальность. Она и не заметила, сколько времени простояла на кухне, размышляя. Шерлок уже успел выкупать Уильяма и теперь держал его вертикально, завёрнутого в полотенце, так что головка малыша покоилась на его груди.

— Да, конечно, я просто задумалась, — Молли провела тыльной стороной ладони по лбу и попыталась улыбнуться. — Всё хорошо, ты справился?

— Я Шерлок Холмс, — важно заявил ей Шерлок. — Справляться — это моя работа.

Молли подошла к нему, погладила Уильяма по головке. Насладившись купаньем, он погрузился в дремоту и явно готовился заснуть.

— Пиджак запачкаешь, дать тебе ещё полотенце?.. — тихо, чтобы не потревожить малыша, спросила она Шерлока.

— Не запачкаю, не волнуйся. К тому же, пиджаков у меня предостаточно, — непроизвольно он улыбнулся, посмотрев на ребёнка. — Он слишком на отца похож. Нос, конечно, не такой длинный — но кто знает, всё ещё впереди… Следующий ребёнок должен быть похож на тебя.

Молли рассмеялась.

— Следующий ребёнок? А тебе не кажется, что сначала очередь остальных Холмсов?

Шерлок не дрогнул, не сводя взгляда с Уильяма.

— Остальным Холмсам не так повезло, как старшему, — улыбка медленно погасла на его губах. — Да и потом — какому ребёнку нужен такой отец, как я?..

— Ты слишком строг к себе, — промолвила Молли. Она могла бы сказать что-то ещё, но подумала, что Майкрофт, наверное, много раз повторял про себя те слова, которые только что произнёс Шерлок. Он тоже не считал себя достойным. Достойным её, достойным их малыша. Достойным всей той жизни, которой он сейчас жил.

— Молли, нет оправдания, которого ты ни могла бы придумать для нашей семьи, — Шерлок улыбнулся ей, и она на несколько секунд посмотрела ему в глаза. В его взгляде были доброта и братская нежность. Таким она видела его на свадьбе Джона и Мэри, целую вечность тому назад.

Наверху хлопнула дверь кабинета.

— О, неужели наш премьер-министр определился с выбором нового парикмахера, — пробормотал Шерлок себе под нос.

Майкрофт спустился вниз, лицо его, как и всегда, оставалось бесстрастным.

— Малыш уже заснул? — спросил он, глядя на ребёнка.

— Почти. Посадишь рядом с ним медведя, и будет спать и видеть прекрасные сны, — Шерлок передал Уильяма брату. — А я пойду, пожалуй. Нашёл в Интернете монографию о повешениях в викторианской Англии, кто знает, что интересного там можно будет найти…

— Тогда удачи в поисках, — Майкрофт на секунду сжал его предплечье и тут же отпустил. — Пойду уложу Уильяма.

— Конечно, брат, спокойной ночи, — кивнул младший Холмс. Майкрофт вновь скрылся на лестнице, и Молли пошла проводить Шерлока.

— Ты уверен, что хочешь ехать? — промолвила она, когда они дошли до прихожей.

— Новые впечатления иногда бывают полезны, — Шерлок затянул на шее шарф. — К тому же, мне скучно. Джон уехал отдохнуть с Рози, миссис Хадсон переживает по поводу нового бойфренда, что скрывает от неё жену в Аргентине… Скука. А так я хотя бы смогу понянчиться с Уильямом. Я думаю, он уже развивает начальный уровень дедуктивных способностей.

— Ничего другого я и не ожидала, — Молли улыбнулась. — Вызвать тебе такси?

— Не надо, пройдусь немного пешком, подышу свежим воздухом, — он надел пальто, не став застёгивать пуговицы. — Ну всё, я пошёл. Поцелуй от меня брата, — Шерлок легонько чмокнул её в лоб и вышел из дома.

— Непременно, — проронила Молли, закрывая за ним дверь. Не торопясь, она выключила свет в гостиной, столовой и на кухне и только потом поднялась на второй этаж. В их спальне горел «верхний» свет, а вот детскую напротив освещал лишь тусклый ночник. Этого было достаточно, чтобы понять, что Майкрофт уже уложил сына спать и вернулся в спальню.

Обычно они ложились очень рано — Майкрофт привык подниматься в шесть утра — но сейчас были каникулы. Парламент разъехался, премьер-министр был в отпуске. Даже Молли всегда знала, что лето — мёртвый сезон для политики. Но для её мужа, по всей видимости, работа не прекращалась никогда. Поэтому малейшее, на что она могла рассчитывать, это на подъём не в шесть, а в шесть тридцать. Или, при самом удачном раскладе, в шесть тридцать пять.

Неслышно ступая, Молли зашла в комнату. Спальня у них была очень просторная — большая кровать, две тумбочки, комод, туалетный столик. Слева к ней примыкала общая гардеробная, а дверь справа вела в рабочий кабинет Майкрофта, попасть в который можно было только через спальню. Молли ожидала увидеть мужа именно там, но она ошиблась. Он сидел на постели со своей стороны и смотрел куда-то прямо перед собой. Пиджак он снял, но пока не расстегнул ни одной пуговицы жилета и даже не ослабил галстука.

— Ужин был замечательный, дорогая, — он чуть развернулся к ней корпусом, не меняя своего положения. — Спасибо тебе.

— Я рада, что тебе понравилось, — проговорила Молли.

— Уильям спит уже, я его уложил, — Майкрофт опять сел прямо, не смотря на неё.

— Хорошо, — проронила она.

Со стороны это, наверное, выглядело странно — Молли находилась у себя дома, но она сделала лишь несколько шагов от двери в спальню. Однако это было необходимо. Только так она могла понять, что лучше всего было сейчас сделать.

— Ты хочешь чего-нибудь?.. — наводящие вопросы иногда помогали. — Сделать тебе чаю?..

— Нет, спасибо, ничего не нужно, — Майкрофт покачал головой. Он опустил глаза и снова чуть повернулся в её сторону. Этот жест всегда означал, что ему нужно было поговорить. Что они могли поговорить о том, о чём она нечасто отваживалась его спрашивать.

Молли подошла и, не садясь, положила ладони ему на плечи.

— Всё в порядке?.. — через рубашку она чувствовала тепло его кожи, и знакомое прикосновение придало ей уверенности. — Ты разговаривал дольше обычного.

— Я скоро вообще потеряю способность разговаривать, — Майкрофт согнул локоть и взял её ладонь в свои холодные пальцы; голос его звучал глухо. — Я так не могу больше, Молли. Что бы я ему ни говорил, он никогда меня не слушает. Никогда. Он следует советам только одного человека, этого… — Майкрофт стиснул зубы и не договорил. — И советы эти всегда прямо противоположны тому, что я говорю. Я так просто не могу.

— Никто бы так не смог… — отозвалась Молли.

— И он… Он всё время шутит, понимаешь? Мы говорим о делах государственной важности, а для него это всё будто игра. Для него всё как игра. И я в том числе. Знаешь, что он сказал, увидев меня в первый раз? «Боже, вы похоже на моего прадедушку. Из таких людей впору гвозди делать». А моя семья? Кто-то рассказал ему о моей семье, и ты знаешь, что он сегодня сказал? Он спросил, как там моя сестра — не слишком ли её утомили «её психи»? И нет ли у моего брата желания вновь «опрокинуть рюмочку семипроцентной настойки»?

Молли прикрыла глаза. Его боль передалась ей и лишь усилила страшные воспоминания, что она так сильно старалась подавить.

— Майкрофт…

— Он что, не понимает, что это с этим не шутят! — отчаяние исказило правильные черты его лица. — Как можно смеяться над чем-то таким? Как можно смеяться над тем, что чуть не… — он не договорил.

— Майкрофт, родной, он мизинца твоего не стоит, — Молли села рядом, коснулась ладонью его щеки. — Он просто несерьёзный, глупый человек, который…

— Он мой начальник, Молли, разве ты не понимаешь? — она думала, что он отпустит её и встанет, но он лишь сильнее сжал её ладонь. — И да, я привык, что они обычно не так умны, но это… Я не нужен ему, Молли. И он даже этого не скрывает. А я не могу находиться там, где не нужен.

Молли ничего не ответила, просто крепче сжала его пальцы в своей ладони. Ему было больно, и он устал. Только она могла видеть, что ему больно и что он испытывает усталость. Только при ней он давал волю эмоциям и чувствам.

— Что говорит леди Смолвуд? — тихо спросила она.

Леди Смолвуд была близким другом семьи. Вместе с Шерлоком и Эвр она была одним из крёстных родителей Уильяма.

Майкрофт усмехнулся, не отпуская её руки.

— Леди Смолвуд говорит, что в прошлом остались те премьер-министры, которые стоили моего совета, — проговорил он.

Молли улыбнулась. В его словах не было ни гордости, ни бахвальства. Его дар никогда не приносил ему тех земных благ, что так привлекали большинство обычных людей.

— Но это не всё, что она говорит, верно?.. — промолвила Молли.

Майкрофт ответил не сразу.

— Нет, — покачал он головой. — Не всё.

Только теперь он отпустил её и встал. Не уходя далеко, он остановился у двери в свой кабинет. Вновь заговорив, он сначала смотрел перед собой, будто забыв, что обращается к жене.

— Леди Смолвуд считает, что мне следует взять отпуск. Отдохнуть, прийти в себя. Поразмышлять. А по возвращении… А по возвращении занять какую-нибудь незначительную должность, скажем, в министерстве иностранных дел. Не ради денег, а чтобы, так сказать, чем-нибудь себя занять, — он обернулся.

Молли сглотнула. Ей казалось, сердце начало биться медленнее.

— Взять отпуск? — проронила она. — Но ты же…

— Я не брал отпуска все те двадцать лет, что проработал на правительство, да, — Майкрофт скрестил руки на груди и, смотря куда-то в пол, переступил с пятки на носок и обратно. — Ну, если не считать той недели после нашей свадьбы.

— И надолго она предлагает тебе уйти?..

Майкрофт поднял голову, но на сей раз посмотрел куда-то вверх, избегая её взгляда.

— На год, — сказал он. — Леди Смолвуд предлагает мне уйти в отпуск на год.

Молли сидела, не шевелясь, боясь хоть малейшим движением навредить этому разговору.

— Ты же не можешь… — слова слетели с её губ, и при всём желании у неё не получалось их контролировать. — Ты же не можешь уйти в отпуск на год, а потом перейти на какую-то незначащую должность…

— Молли, дорогая, ты же не думаешь, что я буду работать вечно.

— Майкрофт, я не об этом, — её голос дрожал, и она чувствовала, как её охватывает необъяснимая, щемящая грусть. — Ты не можешь оставить свою работу… Это же твоя жизнь…

Сжав губы в тонкую полоску, он покачал головой.

— Нет, Молли, это неправда. Ты — моя жизнь. Ты и маленький Уильям, — теперь он посмотрел ей в глаза. — Ну и, быть может, если ты захочешь, и у нас родятся ещё дети…

— Майкрофт… — она поднялась, не в силах противостоять смятению и растерянности.

— Молли, если бы я знал, что то, что я делаю, кому-то нужно, если бы я знал, что мои усилия приносят какую-то пользу, этого разговора бы не было. Но я повторяю: я не чувствую больше, что я кому-то нужен там.

— Премьер-министры приходят и уходят…

— Как и их советники, — в его словах была горечь, хоть говорил он спокойно. — Кто знает, быть может, мне тоже пора уйти? Быть может, мне нужно взяться за работу, при которой я буду вовремя уходить и приходить домой, смогу отвезти Уильяма в садик или в школу, и мы сможем проводить вместе каждые выходные, сможем куда-нибудь съездить, отдохнуть. Я хочу видеть, как он растёт, понимаешь? Как сделает свой первый шаг, скажет своё первое слово. Как Шерлок будет демонстрировать ему снимки с места преступления, а Эвр будет вслух читать ему Фрейда — и кто знает, что из этого хуже…

Молли улыбнулась, хоть ей по-прежнему было тревожно. Майкрофт протянул к ней руки, и она подошла ближе, взяла его ладони в свои.

— А потом — впереди ещё целый год… — проговорил Майкрофт. — А за год всякое может случиться.

— Когда тебе нужно решить?.. — тихо спросила она.

— На следующей неделе. Съездим вместе с Эвр, и тогда я решу, брать мне столь продолжительный отпуск, или нет. Если ты не против?..

— Что бы ты ни решил, я всегда буду рядом, — она чуть сжала его ладони, стараясь передать им хоть капельку своего тепла. — И ты уверен, что хочешь поехать?

— Почему нет? Ты права, мы ещё никуда не выезжали с малышом.

— Да, но… — Молли запнулась. Всё это вызывало у неё грусть. Раньше Шерлок и Майкрофт никогда бы не согласились поехать в гости к незнакомым, непонятным людям. Раньше Майкрофт никогда бы не подумал, что может оставить свою работу и заняться чем-то незначительным. А это значило, что им стало безразлично то, что раньше они так ценили. Молли не могла не испытывать из-за этого тревогу — если таких людей, как братья Холмсы, перестало что-то волновать, это значило, что они пережили действительно серьёзное потрясение.

— Что такое, дорогая? — он заглянул ей в глаза, правильно истолковав её молчание.

— Ты же этого не любишь… — прошептала она, глядя на него снизу вверх.

Майкрофт не дрогнул.

— Тебе не стоит предавать слишком много значения моему наигранному ворчанию, — он привлёк её к себе и обнял. — Речь не только обо мне, речь и о вас с Уильямом. Ты не можешь запереться в четырёх стенах, из-за того что тебе не повезло иметь более общительного мужа.

— Не говори так, — попросила она.

— Не буду, если ты перестанешь думать, что я позволю тебе жертвовать ради меня своей жизнью, — он вновь посмотрел ей в глаза. — К примеру, на прошлой неделе тебя пригласили на вечеринку коллеги по работе, а ты сказала, что не сможешь прийти.

— Это правда. Я не могла.

— Потому что не решилась попросить меня сопровождать тебя и позвонить Шерлоку, чтобы он посидел с ребёнком. Молли, мне не нужны такие жертвы.

— Ты хочешь сказать, тебе нужно общество незнакомых, громких и недалёких людей? — в её голосе слышался упрёк.

Майкрофт рассмеялся, и смех его был вполне искренен.

— Дорогая, вся моя жизнь проходит рядом с такими людьми. Нет конечно, не в их обществе дело. А в том, что в кое-то веки в моей жизни появился человек, который позволяет мне себя любить и сделать счастливым. Остальные мне безразличны, я думаю о тебе. И я не хочу, чтобы ты заперлась от мира, я хочу, чтобы ты в нём блистала. Хочу видеть тебя счастливой, потому что только лучи твоего счастья меня согреют. Зачем мне жить, если я не могу дать тебе всего того, что ты заслуживаешь?..

На это Молли ничего не могла ответить. Опустив глаза, она прижалась к его груди. Она понимала, что он имеет в виду. У неё и в мыслях никогда не было подумать, что он не заботится о ней и не желает ей счастья. Но готова ли она была к такой жертве? Готова ли она была жить с мыслью, что это она, маленькая, незаметная и особо никому не нужная Молли Хупер — в замужестве Холмс — отняла у Британии единственного человека, кто действительно знал, как управлять этой страной?

* * *

Уже в постели, лёжа с книгой при свете двух прикроватных ламп и дожидаясь, когда Майкрофт переоденется в ванной комнате и вернётся в спальню (она никогда не видела, как он переодевался — кроме, конечно, тех случаев, когда ей доводилось самой его раздевать), Молли, отставив пока в сторону их разговор, ещё раз обдумала сказанное в гостиной Эвр. То, что золовка собиралась поставить эксперимент, ей было не в новинку — но куда он заведёт их всех? Кем была эта таинственная миссис Бакет, к которой Эвр без стеснения относилась, словно к подопытному кролику? Из того, что Молли услышала, она казалась ей всего лишь эксцентричной провинциальной дамой, которая, по всей видимости, любит кичиться известными знакомыми. Но разве в их собственной жизни всё было так нормально?

Когда Майкрофт, вернувшись из ванной и устроившись в постели со своей стороны, собирался было уже взять занимавшую его в данное время книгу, Молли, пытаясь предупредить его действие, позвала:

— Дорогой?..

— Да?.. — отозвался он и по инерции всё же взял книгу, не став, впрочем, ей раскрывать.

— Я хотела спросить… — вопрос, что она формулировала, был довольно банальным, но Молли знала: когда речь идёт о Холмсах, всегда нужно быть настороже. — Твоя сестра, она… Она когда-нибудь кого-нибудь любила?

Майкрофт молчал несколько секунд, а затем отложил книгу. Молли сглотнула — это был тревожный знак.

— Почему-то меня не удивляет, что ты решила об этом спросить, — проговорил он. — Как и то, что это случилось только сейчас.

— Просто я волнуюсь, что она… что она может…

— …заиграться? — договорил за неё Майкрофт. — Да, такое возможно. Её не слишком-то волнует, куда её комбинации приведут других людей. Отсюда, разумеется, можно сделать вывод, что она никогда не испытывала никакой романтической привязанности. Как и все мы, конечно же, — его губы скривились в усмешке.

— Вообще-то, последнее не совсем верно, — заметила ему Молли. — Шерлок пишет эсемески некой М.К., а живое воплощение твоей романтической привязанности посапывает в соседней комнате.

Майкрофт не смог сдержать улыбки. Машинально он коснулся ладонью ворота своей белой рубашки. Молли поняла, что ему не хватает галстука.

— Эвр, она… Она не такая, как мы, — проговорил он, возвращая руку в исходное положение и скрещивая пальцы. — Сколько я её помню — а это, получается, всю её жизнь — она всегда держалась на расстоянии вытянутой руки. Никого не подпускала слишком близко.

— Я думала, они с Шерлоком были очень близки… — обронила Молли.

— Это если смотреть на вещи с его перспективы, — Майкрофт прикусил губу, но не изменил своему спокойному выражению лица. — Да, они много времени проводили вместе, но она всегда обрывала любые его попытки заглянуть в её внутренний мир. Он делился с ней всем… до определённого возраста, возможно, а вот она очень многое от него скрывала. От всех нас. Родители не придавали этому особого значения — они всех нас считали несколько… другими, и потом… Эвр ведь никогда не была изгоем, не была… одиночкой, как мы с Шерлоком. У неё были друзья, она была популярна как в школе, так и в университете. Никто не различал в ней этого стремления стоять над остальными, изучать их ради самого изучения, в качестве… эдакого хобби.

— Никто?.. — эхом отозвалась Молли.

Лицо Майкрофта потемнело. Ей показалось, его руки задрожали, но в комнате было темно, и она могла ошибаться.

— Когда она училась в университете, она встретила одного… одного молодого человека. Учился на курс старше. Его звали Виктор. Он был из тех, что нравятся всем — женщинам, мужчинам… Всех умеют очаровывать. На каждом курсе в него без памяти были влюблены дюжины студентов. Он встречался то с одной дамой, то с другой, но все они были из категории… ну, ты знаешь — длинноногих богатых красавиц, которые могут заполучить любого мужчину. А потом он внезапно начал встречаться с моей сестрой. Вдруг, ни с того, ни с сего.

— Она влюбилась?.. — проронила Молли.

Его губы вытянулись в тоненькую ниточку, что в данный момент заменило ему улыбку.

— Я не знаю, Молли, — Майкрофт пожал плечами, и на его лице опять мелькнула тень. — Я мог предугадать, какой будет политическая ситуация в самом нестабильном регионе мира, но я никогда не мог с точностью сказать, была ли моя сестра действительно влюблена в этого человека.

— Ты не встречал его? Никогда?

Майкрофт покачал головой.

— Она ни разу не привела его домой. Маму это очень расстраивало. Ты можешь себе представить, как она воодушевилась, когда поняла, что у Эвр кто-то есть. Очень хотела с ним познакомиться. Но Эвр была непреклонна. Шерлок попытался что-то разведать, но она очень резко оборвала все его попытки. После этого они не разговаривали неделю. Это его потрясло, и он больше не пытался ничего узнать. И очень зря.

Молли молчала, не сводя взгляда с его лица, и ожидала продолжения. Майкрофт смотрел перед собой, и его глаза были пустыми. Она знала, что это был всего лишь обманный манёвр. Он всегда прибегал к нему, когда говорил о чём-то, что его действительно волновало.

— Как ты можешь понять, — он откашлялся, — этот человек не ценил мою сестру выше остальных, что попадались ему на пути. И всё же, по непонятной мне причине, их союз продержался довольно долго, около года. Они даже стали жить вместе. И в один далеко не прекрасный вечер он пришёл домой, видимо, в особенно дурном расположении духа. Завязалась ссора. Не знаю, что сестра ему говорила. Она могла быть хоть в тысячу раз умнее его, но разве это было важно, раз он был гораздо злее и сильнее?.. Он несколько раз ударил её по голове, и она потеряла сознание. Он забрал её бесчувственное тело, выехал из города и бросил её на обочине.

Глаза Молли расширились от ужаса.

— Он думал, она была мертва?.. — слетело с её губ.

— Это было бы логичным предположением, — слова тяжело давались Майкрофту, — но он не был настолько туп, чтобы принять её за мёртвую. Я думаю, он надеялся, что она умрёт позже, без сознания на краю проезжей дороги. Было довольно холодно, она была почти раздета, и…

— О Господи… — прошептала Молли. Бедная Эвр. Бедные родители. И Шерлок… И Майкрофт.

— Так получилось, что нам повезло, — продолжил Майкрофт после небольшой паузы. — Её подобрал проезжавший мимо водитель меньше чем через час, после того как Виктор выбросил её на дорогу. Физически она почти не пострадала, а вот психологически… Он мог бы сильно избить её, мог бы… изнасиловать, мог бы избавиться от неё, в конце концов. А он просто оставил её на обочине. Если бы она прочитала о похожем деле в газете, это, я думаю, навело бы её на поэтическое размышление.

Молли нахмурилась.

— А что с ним случилось? Его поймали?

Майкрофт помотал головой.

— Не сразу. Ему удалось сбежать из страны, и пару лет о нём ничего не было слышно. Но его поймали в США. Финансовые махинации, грабёж, подлог. Он до сих пор сидит в тюрьме и не выйдет оттуда в ближайшие лет пятнадцать. А Эвр… С тех пор у неё никого не было. Но я не думаю, что это связано только с тем, что он с ней сделал.

Молли медленно кивнула. Ей необходимо было время, чтобы осмыслить рассказанное Майкрофтом, но каким-то непонятным образом эта новая информация, она это чувствовала, могла пригодиться ей во время предстоящей поездки.

— Кстати, Эвр зря подшучивает над Шерлоком, — сказал вдруг Майкрофт. — У неё ведь тоже есть поклонник.

Молли не стала спрашивать, откуда он об этом знает.

— Между прочим, весьма представительный господин, — продолжал Майкрофт. — Возглавляет кафедру нейробиологии. Много титулов, публикаций, известен во всём мире. Старше меня на два года, кстати. Вдовец. И неравнодушен к моей сестре уже довольно долгое время. Она, конечно, все его ухаживания отвергает, но, должен тебе сказать, он весьма терпелив. Интересно, кто из них в итоге одержит верх.

— Звучит как слоган к какой-нибудь «Битве титанов», — обронила Молли.

Майкрофт улыбнулся, и на сей раз это была почти весёлая улыбка.

— Возможно, дорогая, возможно, — он повернулся к ней и легонько поцеловал её в лоб. — Знаешь, я, наверное, уже лягу спать. Старею — уже рассказы начали меня утомлять.

— Тебе нужно больше отдыхать, — машинально сказала Молли. — И больше спать.

Поздно вечером, когда Майкрофт, наверное, успел посмотреть уже двадцатый сон, Молли наконец-то отложила книгу и легла спать. Тягостное предчувствие сжимало её сердце. Шерлок, наверное, посмеялся бы над ней, но… Нет, не так. Он не стал бы смеяться. Ему тоже хорошо было известно, что такое интуиция и почему стоит к ней прислушиваться. Оставалось только надеяться, что два дня в обществе миссис Бакет станут для семейства Холмс не таким уж непреодолимым испытанием.

На следующий день, приблизительно в это же время суток, в небольшом городке N. Хайясент Букей, преисполненная невероятнейшего энтузиазма, уже одетая в длинную, старомодную ночную рубашку и бесформенный чепец, мерила своими широкими, массивными шагами то небольшое пространство, что отделяло от стены кровать в её спальне. Её муж Ричард, казалось, не обращал на неё никакого внимания. Сидя на постели, оперевшись на подушку, он с любопытством, слегка растопырив ладонь, листал указательным пальцем правой руки какой-то материал на своём планшете.

— Осталось меньше двух дней, осталось меньше двух дней… — пробормотала себе под нос Хайясент, а затем, резко остановившись, громко воскликнула. — Ричард! Ричард, как ты можешь быть таким спокойным, когда осталось меньше двух дней?!

— Меньше двух дней до чего, Хайясент?.. — рассеянно спросил Ричард, не отрывая глаза от планшета.

— До приезда мистера Холмса, конечно! — в её голосе отчаяние мешалось пополам с упрёком.

— О, конечно, Хайясент. Я помню, что он приезжает… — пробормотал Ричард, не выказывая особых эмоций.

Хайясент, казалось, подобное равнодушное отношение шокировало до чрезвычайности. В один прыжок она оказалась на своей стороне кровати, так что её супруг подскочил на месте, чуть не выронив из рук планшет.

— Ричард, я не потерплю, чтобы ты говорил таким пренебрежительным тоном о приезде мистера Холмса! — нотки истерики проступали сквозь её возмущение.

— Но каким тоном я должен говорить о приезде мистера Холмса?.. — с досадой пожал плечами Ричард. — Ты же сказала, что он занимает должность младшего секретаря заместителя первого помощника министра по делам почт. Я не думаю, что он такая уж важная персона.

— Ричард! — казалось, ничто не могло оскорбить Хайясент больше, чем неспособность её супруга в полной мере оценить всю важность положения мистера Холмса в обществе. — Неужели ты не понял, какую важную роль он сыграл в судьбе Шеридана! Если бы не его любезное содействие, эта невежественная женщина наверняка бы исключила его из университета! — Хайясент вздёрнула нос с глубочайшим чувством оскорблённого достоинства.

Ричард положил планшет на колени и, вздохнув, снял очки.

— Хайясент, послушай, мы же уже это обсуждали. Ты ведь не можешь не признать, что Шеридан иногда ведёт себя несколько… экстравагантно. Зачем, например, он оставил изучение социологии ради курса по изготовлению пластиковых горшков?

— Подъём по карьерной лестнице — дело непростое, Ричард, — с достоинством заметила ему Хайясент. — Шеридан делает лишь первые шаги. Как, ты думаешь, начинал свою карьеру в управлении мистер Холмс?

— Уж точно не на занятиях клуба «Умелые ручки», — Ричард надел очки, вновь опуская глаза на планшет. — Согласно тому, что пишут в Интернете, образование он получил в Оксфорде. Его жена и сестра обе имеют докторскую степень, а его брат — этот тот знаменитый лондонский детектив, который вместе со своим другом раскрыл так много преступлений. Это он разоблачил Джеймса Мориарти и Кальвертона Смита. Его друг, доктор Ватсон, так интересно писал об их приключениях в своём блоге. Жаль, в последнее время там нет никаких новых публикаций… — в глазах Ричарда появилась грусть.

Хайясент деланно поморщилась.

— Мне кажется, детективные истории это неподходящий предмет для разговора в приличном обществе, — сдержанно заметила она.

— Наверное, это всё из-за трагической гибели миссис Ватсон, — Ричард поднял глаза; слов Хайясент он будто не слышал. — Кто сможет жить дальше после такого горя?.. — он замолчал на несколько секунд, а затем проговорил, отвечая на последнюю ремарку жены:

— О чём же ты поведёшь разговор, когда они все придут на ужин?

Вопрос этот привёл Хайясент в возбуждённое состояние.

— Ричард, я уже всё предусмотрела! Я устрою небольшой ужин при свечах — ведь слава моих блестящих ужинов при свечах наверняка долетела до мистера Холмса, коль скоро он вращается в кругах исполнительной власти. Я уже обзвонила всех гостей. Элизабет и Эммет, конечно, приглашены, а ещё я договорилась с викарием и его женой — мистер Холмс должен знать, какое большое значение в нашем маленьком обществе придаётся духовному развитию нации!

— О да, это повергнет его в священный трепет… — пробормотал Ричард.

— …и, конечно, мистер и миссис Карлтон обещали прийти, — продолжала Хайясент, явно не услышав комментария мужа.

— Мистер и миссис Карлтон? — наморщил лоб Ричард. — Но Хайясент, мистер Карлтон ничего не слышит, а его супруга очень, очень плохо видит — почему ты решила пригласить именно их?

— Ричард, я же не виновата, что у остальных наших знакомых внезапно нашлись какие-то дела! — казалось, реплика мужа задела Хайясент. — К тому же, мистер Карлтон внёс значительный вклад в дело духовного укрепления фундаментальных ценностей нашего общества…

— Но он же всю жизнь проработал библиотекарем!.. — воскликнул Ричард.

— … так что мистер Холмс наверняка захочет с ним пообщаться, — закончила Хайясент. Взгляд её устремился куда-то ввысь, губы расплылись в улыбке. — Ах, Ричард. Это будет успех. Это будет оглушительный успех, лучи которого навсегда ослепят самодовольные мины жителей дома номер двадцать три… И как жаль, что Шеридана не будет с нами, чтобы он мог разделить этот триумф его дорогой мамочки. Младший секретарь заместителя первого помощника министра по делам почт!.. Кто бы мог подумать!.. Но нет, я должна быть сильной. Шеридана не будет с нами, ибо он отправился осуществлять великие свершения. Восстановление экономики Нижнего Зулулу — любая мать гордилась бы сыном, что взялся за такое благородное дело.

Ричард поперхнулся.

— Восстановление экономики Нижнего Зулулу? Хайясент, нет такой страны, как Нижнее Зулулу!

Хайясент сочувствующе посмотрела на мужа.

— Ричард, не будь таким глупеньким! Разве Шеридан пропустил бы столь важное для его мамочки событие, если бы речь шла о какой-нибудь обыкновенной Польше? О, я так им горжусь. И моё сердце сжимается от мысли о том, что он вынужден будет пропустить мой триумф. Но ничего — легенды о визите младшего секретаря заместителя первого помощника министра по делам почт, мистера Александра Холмса, и его брата и сестры, мистера и мисс Уильяма и Элизабет Холмсов, озарят своим великолепием самые отдалённые закоулки Нижнего Зулулу!..

Ричард с непониманием на неё уставился.

— Александр, Уильям и Элизабет? — повторил он. — Хайясент, ты, должно быть, что-то путаешь. Насколько я знаю, их зовут Майкрофт, Шерлок и Эвр.

Безграничный ужас смёл с лица Хайясент мечты о грядущей славе.

— Ричард! — возопила она. — Как можешь ты говорить такую чудовищную нелепицу! Я так и знала: увлечение этим твоим Интернетом в твоём возрасте ни к чему хорошему не приведёт! Лица, занимающие крайне важные позиции в исполнительной власти, ясно донесли до меня имена наших гостей! Откуда ты взял эти плебейские клички?!

— Это не плебейские клички, это их имена! — досада звучала в его голосе. — Слушай, у них ведь наверняка несколько имён, как и у всех, но я нигде не читал, чтобы о них писали как об Александре, Уильяме и Элизабет. Шерлок Холмс — это знаменитый детектив, Эвр Холмс — его сестра, профессор Лондонского университета, а Майкрофт Холмс…

— Ничего не желаю слушать! — воскликнула Хайясент, зажимая уши. — Ричард, я не желаю слушать эти глупости! Зачем ты повторяешь эти неблагозвучные… эти…

— Послушай, Хайясент, это не глупости. Эвр это, кажется, греческое имя, а Шерлок и Майкрофт…

— Ричард, прекрати, я не желаю этого слушать! — Хайясент раздухарилась не на шутку. — С меня довольно уже и того, что мистер Холмс выбрал себе в жёны женщину по имени Молли! Это же надо такое придумать! Александр и Молли! Наверняка какая-нибудь беспринципная вертихвостка! Заполучила такого мужа!

Ричард помрачнел.

— Хайясент, я не думаю, что стоит судить об этой леди, основываясь лишь на её имени.

— Ричард, какой ты всё-таки наивный! Мы же говорим о высшем классе исполнительной власти! Мужчина, посвятивший свою жизнь служению своей стране, не может жениться на женщине с таким простонародным именем!

Ричард вздохнул, воздевая глаза к небу.

— Ладно, Хайясент, я пойду спать. Делай, что хочешь, и думай, что хочешь — я умываю руки.

С этими словами он выключил планшет, положил его на тумбочку, погасил свою прикроватную лампу и лёг, с головой накрываясь одеялом.

Хайясент поджала губы.

— Не понимаю, что с тобой происходит, Ричард, — с упрёком сказала она. — Как я всё-таки скучаю по тем временам, когда у тебя не было этой… штуковины!

Бросив на планшет осуждающий взгляд, она отвернулась, выключила свет и легла спать.

* * *

Элизабет дрожала с головы до ног.

— Х-хайясент, я н-не уверена, что могу ос-таться, я должна…

— Правда, дорогая? Как интересно, — Хайясент изобразила одну из своих деланных сочувственных улыбок и, схватив подругу за локоть, с силой затащила её в дом.

— Итак, Элизабет, — продолжала Хайясент, подталкивая её к кухне, отчего Элизабет, уже успевшая снять свои старенькие «садовые» туфли, запиналась, рискуя упасть в любой миг. — Ты знаешь, насколько важное событие ожидает нас завтра вечером. Я хочу, чтобы всё было идеально, и поэтому мне нужна твоя помощь.

— Неужели, Хайясент, я… — пробормотала Элизабет, не зная, что сказать. К счастью, этого и не требовалось.

— Мне нужно, чтобы ты помогла мне выбрать сервиз, в котором я буду подавать чай после ужина, — Хайясент резко усадила Элизабет на стул, и та в страхе уронила на пол свои туфли, чего хозяйка дома, впрочем, не заметила — она уже спешила к одному из шкафчиков у противоположной стены.

Смертельный ужас обуял Элизабет при одном лишь упоминании о сервизе.

— О, Хайясент, боюсь, я не лучший эксперт в области чайных сервизов! — она обернулась к подруге, в отчаянии заламывая руки.

— Не будь такой глупенькой, Элизабет, мне всегда важно знать твоё мнение! — Хайясент мелодично рассмеялась, доставая из шкафчика две чашки, в помутнённом взоре Элизабет — совершенно идентичные.

— К тому же, тебе вовсе не нужно брать их в руки, чтобы оценить их красоту, — Хайясент стремительно возвратилась к столу и поставила чашки перед Элизабет. — Что скажешь?

Изо всех сил старалась Элизабет совладать с дрожью, но всё было напрасно.

— Ну, он-ни… Они обе очень красивые, конечно, это же твои сервизы… — она попыталась улыбнуться, но это было больше похоже на болезненный спазм. — Но, раз тебе важно знать моё мнение, то, наверное, л-лучше будет вот этот… — она указала трясущейся рукой на чашку с голубой каёмкой и сразу же в ужасе её отдёрнула.

— Ты правда так думаешь? — Хайясент скривилась, будто бы набрала в рот пригоршню лимонных долек. — Нет, дорогая, лучше будет эта, — она указала на чашку, украшенную изображением золотых листьев, а затем схватила их обе и понеслась обратно. — Кофе, Элизабет?..

— Хайясент, я…

— Ты же предпочитаешь кружку, да?..

— О да, Хайясент, пожалуйста, кружку!.. — взмолилась Элизабет. Хайясент, впрочем, её не замечала — стремительно расставляя на подносе всё необходимое для кофе, мыслями она явно была совсем в другом месте.

— Элизабет, я так волнуюсь — завтра всё должно быть идеально! Викарий с супругой уже подтвердили, что придут, и я добилась согласия мистера и миссис Карлтон… И Эммет — ты можешь себе вообразить, как сильно я рассчитываю на Эммета! Вы же придёте, дорогая?

Элизабет сглотнула, отворачиваясь от Хайясент и опуская глаза на стол. Она так ещё и не сказала своему брату о необходимости прийти на «ужин при свечах» к Хайясент в эту субботу. Она боялась, с ним может случиться припадок.

— К-конечно, Хайясент, мы…

— О, его музыкальные навыки могут прийтись весьма кстати, — Хайясент с грохотом поставила поднос на стол и села напротив Элизабет. — После ужина мне хотелось бы устроить небольшой концерт — мои музыкальные таланты наверняка известны в просвещённых лондонских кругах, в которых, без сомнения, вращается мистер Холмс…

— Мистер Холмс? — Элизабет подняла голову. Впервые за всё это время она забыла о своих страхах и даже машинально взялась за ручку кружки с горячим кофе, что поставила перед ней Хайясент. — Мистер Шерлок Холмс? Так это он приезжает на ужин?

Бесконечная боль исказила лицо Хайясент.

— Элизабет, я не понимаю, откуда вы с Ричардом берёте эти странные… имена. Я же тебе уже говорила: на мой ужин при свечах приедет мистер Александр Холмс с братом Уильямом, сестрой Элизабет и женой… Молли! — с возмущением почти выплюнула она последнее слово.

— А, ну да, значит, это они… В газетах писали, что невестка Шерлока Холмса по профессии патологоанатом, и она помогала ему раскрыть некоторые его дела, когда работала в морге…

— В МОРГЕ?! — возопила Хайясент. Элизабет, по-прежнему погружённая в свои мысли, в этот момент как раз подносила кружку к губам и от неожиданности так высоко подпрыгнула, что пролила на стол почти половину своего кофе.

— О, Хайясент, мне так жаль!.. — в ужасе воскликнула она, осознавая причинённый ущерб. Хайясент, однако, не успела на это отреагировать — в коридоре зазвонил телефон.

— Прости, дорогая, это наверняка кто-то очень важный… — поджав губы, Хайясент встала из-за стола и устремилась в коридор. Она даже не заметила пролитого кофе — чувство бесконечной жалости к мистеру Холмсу переполняло её душу. Какая-то невнятная, низкая, подлая девчонка, работающая в столь презренном месте, обвертела его вокруг пальца и заставила на себе жениться! Нет, это просто невыносимо. Хайясент должна сделать всё возможное, чтобы спасти его из этого унизительного плена.

— Резиденция Букей, хозяйка дома у телефона!.. — не без раздражения сказала она в трубку. — О, это ты, Роуз! — она изогнулась всем корпусом вполоборота, чтобы её лучше было слышно на кухне. — Это моя сестра, Роуз! Та, у которой нет «Мерседесов», сауны и загона для пони!

Элизабет, лихорадочно вытиравшая салфеткой залитый кофе стол, никак не отреагировала на эту важную информацию.

— Роуз, дорогая, пожалуйста, скажи мне, что на тебе надета подходящая для этого разговора юбка, — Хайясент приняла озабоченный вид, вновь вставая прямо. — Как твои дела, дорогая? Ты знаешь, я бы рада поболтать, но мы с Ричардом завтра ожидаем очень-очень важных гостей, и… Что, что ты говоришь, Роуз? Роуз, говори внятно — я ничего не могу разобрать! Почему твоя жизнь окончена? Роуз, что, опять? — в её голосе послышались нотки раздражения. — Роуз, прекрати сейчас же! Никакой мистер Лазарус не заслуживает того, чтобы стать отвлекающим фактором при моей подготовке к завтрашнему вечеру! Я уверена, ты очень скоро его забудешь и найдёшь настоящую любовь! Что? Роуз, нет, ни в коем случае! — паника охватила всё её существо. — Ты ни в коем случае не должна отягощать викария этими эксцентричными просьбами! Не будет он устраивать тебя в женский монастырь святых сестёр кармелиток, это совершенно исключено! И никуда ты не поедешь, даже не думай! Ты уже как в монастыре — чем тогда занимается все эти годы Онзло, если не играет роли толстого, ленивого монаха, месяцами не снимающего своей презренной власяницы?!

С громким треском Хайясент бросила трубку. Её обуревало крайнее раздражение. Этого только не хватало — заниматься выходками Роуз в преддверье визита мистера Холмса, к которому ещё ничего, совсем ничего не готово!

Элизабет как раз успела выбросить в мусорное ведро последнюю салфетку, как Хайясент вернулась на кухню.

— О, Хайясент, — руки Элизабет вновь затряслись, а сердце отчаянно заколотилось. — Я всё прибрала, я надеюсь, ты…

— Правда, дорогая? Чудесно, — Хайясент вновь не обратила на её слова ни малейшего внимания. — Что ж, Элизабет, я буду ждать вас с Эмметом завтра в семь вечера, — она подхватила её под локоть и потащила к заднему выходу. — И не забудь надеть что-нибудь более подходящее, чем на моём последнем ужине при свечах.

— А что было не так с моим нарядом на твоём последнем ужине при свечах? — слова Хайясент немного задели Элизабет, которая лишь чудом успела подхватить свои туфли с пола, перед тем как Хаясент, состроив улыбку и пропев «До свидания!», вытолкала её во двор и захлопнула дверь с такой же силой, с которой она перед этим бросила телефонную трубку. Вопрос её, таким образом, остался без ответа, но Элизабет недолго переживала по этому поводу. В конце концов, как она сама повторяла уже многие годы, с Хайясент главное — плыть по течению. А там, глядишь, всё как-нибудь само сложится.

Оставшись одна, Хайясент тяжело опустилась на кухонный стул. Как много волнений приносят с собой подобные ответственные мероприятия! Сколько раз уже она подробнейшим образом всё планировала, чтобы потом лицезреть, как самый идеальный план рушится из-за какой-то нелепой ерунды!.. Как она сможет вести непринуждённую беседу с мистером Холмсом, зная, в каких ужасных матримониальных обстоятельствах он находится, и не имея ни малейшей возможности ему помочь!.. И ещё Роуз. Хайясент прикрыла глаза, сокрушённо качая головой.

Давно уже потеряла она всякую веру в то, что младшая сестра когда-нибудь сможет устроить свою жизнь. А ведь когда-то она была полна таких больших надежд. Конечно, в те далёкие времена им всем было нелегко. Когда их мать сбежала в Америку с каким-то проходимцем (Хайясент передёрнуло от одного лишь воспоминания), старшая из сестёр Уолтон пообещала себе, что сделает всё, чтобы обеспечить их семье достойное место в общественной иерархии. Однако её планы пошли под откос практически сразу же. Сначала Дейзи вышла замуж за Онзло — и самое страшное было в том, что причиной тому была вовсе не внеплановая добрачная беременность (Хайясент вновь передёрнуло), нет, Дейзи действительно его любила. Хайясент сокрушалась месяц, не в силах прийти в себя, но потом сказала себе: соберись, ты же старшая, ещё не всё потеряно. Вскоре замуж вышла Вайолет, и Хайясент ликовала — Брюс, её муж, оказался неприлично богат, так что Вайолет стала хозяйкой огромного дома с бассейном и сауной, нескольких шикарных машин, уютного и дорогого летнего коттеджа… Но счастье оказалось недолгим: вскоре Вайолет начала звонить старшей сестре, жалуясь на привычки Брюса, на его тягу к дамским нарядам и вопиющим выходкам. Их брак так и остался бездетным, и Вайолет, измученная постоянными скандалами, начала отдаляться от семьи. Наконец, вышла замуж и Хайясент. Она долго не могла найти себе пару — молодых людей отпугивали её манеры и её привычки, а ей казалось, что все они перечат ей и лишь всё усложняют. С Ричардом Бакетом они познакомились случайно: по доброте душевной он помог вернуться домой её отцу, после того как нашёл его спящим в придорожной канаве (Хайясент передёрнуло в третий раз). Спокойный, добродушный, участливый и покладистый — Ричард стал для Хайясент партией, о которой она не могла и мечтать. Вскоре они поженились, и наконец-то она покинула ненавистный отчий дом и поселилась в тихом, респектабельном и чрезвычайно престижном районе.

Невзгоды, однако, продолжали преследовать Хайясент. Очень долго они с Ричардом не могли завести ребёнка. Никто не знал о том, через что им пришлось пройти — Хайясент позаботилась о том, чтобы даже самые близкие члены семьи ничего об этом не узнали. Когда же, наконец, родился маленький Шеридан, она была на седьмом небе от счастья. Мальчик стал её сокровищем, её миром, её вселенной. Сколько воздушных замков строила она в своём воображении, какое блестящее будущее рисовала для него. Никогда, ни при каких обстоятельствах не призналась бы эта женщина даже самой себе в иллюзорности и бесперспективности почти всех этих радужных планов. Да, Шеридан поступил в университет, но лишь благодаря посильной помощи и поддержке своего лучшего друга, который учился там же, и его родителей. Хайясент же была преисполнена уверенности в том, что мальчик добился всего сам, исключительно благодаря своим высоким талантам, унаследованным от его "драгоценной мамочки". Когда же она узнала, что его хотят исключить, негодованию её не было предела. Если бы для того, чтобы исправить это, чтобы помочь сыну, уберечь его от беды, нужно было полететь на Луну или выкопать колодец глубиной до самого экватора — она принялась бы за дело, даже не задумываясь. И теперь, ожидая визита важного чиновника из Лондона, она ожидала и давно обещанной небесами награды за все свои горести и нелёгкие труды. И что бы ни случилось — она устранит со своего пути все препятствия, и этот вечер, как и последующий за ним воскресный концерт, будут идеальными. В конце концов, она это заслужила.

* * *

— Нет! Ни за что на свете! Даже не думай!

Элизабет вздохнула, прикрывая глаза рукой.

— Не пойду я ни на какой ужин при свечах! Всё! Хватит с меня этих ужинов при свечах! И даже не проси меня!

Пытаясь произвести как можно больше шума, её брат Эммет отвернулся, резко сел за пианино и раскрыл сборник народных песен, делая вид, что больше всего на свете его в данный момент интересуют ноты.

Сделав глубокий вдох и медленно выдохнув, Элизабет села на одно из стоящих в гостиной больших кресел и положила ладони на колени. Если быть до конца честной, пронеслось у неё в голове, то нужно признать, что эмоциональные выпады брата в адрес миссис Бакет начали утомлять её не меньше кофейных посиделок в доме последней. Конечно, Эммет был натурой артистичной, музыкальной, и перманентное стремление Хайясент, у которой не было ни слуха, ни голоса, обременить его очередным исполнением какой-то патриотической мелодии неизбежно действовало ему на нервы. Однако Элизабет не могла не тяготиться тем, что порой её брат вёл себя как маленький ребёнок. Да, Хайясент могла быть назойливой, бесцеремонной, а порой нескладной и даже гротескной, но разве это было самое плохое, что можно встретить в человеке? Элизабет доводилось видеть людей и похуже. И как бы ей самой ни было тяжело, как бы ни нервничала она в присутствии своей представительной соседки, она всё равно знала, что придёт к ней на помощь каждый раз, когда она попросит — а разве можно иначе?

— Ты ещё не знаешь, кто там будет, — Элизабет не улыбалась, хотя внутри у неё затеплился будущий триумф.

— Кто? — Эммет отчаянно старался хорохориться; головы он не поворачивал. — Неужели Папа Римский?

— Нет, не Папа Римский. Всего лишь Шерлок Холмс.

Клавиши пианино издали дребезжащий звук — Эммет одновременно уронил на них обе ладони.

— Не может быть! — он обернулся к сестре, на лице его было написано величайшее изумление. — Тот самый Шерлок Холмс?? Детектив с Бейкер-стрит?

— Да, он, — подтвердила Элизабет, не меняя позы.

— А доктор Ватсон? Неужели он тоже приезжает?

Элизабет нахмурилась.

— Нет, насколько я поняла, он не приедет. Хайясент говорит, приедет Шерлок Холмс с братом, сестрой и невесткой.

— Невероятно!.. — забыв про все свои испуги, Эммет пересел в кресло напротив сестры; шок всё ещё не покидал его. — Но как… как это возможно?.. Как Хайясент умудрилась заполучить к себе на ужин самого Шерлока Холмса?..

— Ну, как я поняла, Хайясент и не стремилась заполучить Шерлока Холмса — это его старший брат оказал содействие в конфликте, который возник у неё с руководством университета, в котором учится Шеридан. Его хотели исключить без видимой причины, и мистер Холмс это предотвратил, а затем оказалось, что он приедет к Хайясент на ужин со своей семьёй — видимо, она так захотела его отблагодарить…

Эммет несколько секунд лишь изредка моргал, осознавая эту информацию.

— Лизз, но это же… это же звучит невероятно, — проговорил, наконец, он. — Чтобы какой-то важный чиновник, у которого брат известный детектив…

— А сестра, кстати, известный психиатр, — добавила Элизабет.

— Да, и чтобы такой человек… Подожди-ка, — Эммет застыл, переводя на неё взгляд. — Что ты сейчас сказала?

— Я сказала, что у мистера Холмса и сестра довольно знаменитый человек. Она известный психиатр — у неё докторская степень, и она преподаёт в университете.

— Психиатр? — повторил Эммет. — Сестра Шерлока Холмса — психиатр?.. А ведь верно — кажется, она помогала ему в паре дел, о которых доктор Ватсон писал в блоге… Что ж, Лизз, — в его голосе зазвучали нотки торжества. — Теперь мы понимаем, зачем они сюда едут. Шеридан здесь ни при чём, да и оба мистера Холмса тоже. Дело в их сестре — она хочет изучить Хайясент.

Элизабет поперхнулась.

— Что? — непроизвольно она рассмеялась, хотя, надо признать, подобные абсурдные предположения в устах брата вызвали у неё тревогу. — Изучить Хайясент? Но зачем, Эммет?

Его лицо расплылось в самодовольной улыбке; он откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу.

— Лизз… — мечтательно промолвил он. — Я думаю, это будет самый счастливый ужин при свечах в моей жизни.

— Эммет, но это же абсурд!.. — Элизабет встала; обернувшись, она положила руки на спинку кресла, сминая пальцами обивку. — Неужели ты хочешь сказать, что они воспользовались проблемами Шеридана в университете, чтобы сестра мистера Холмса могла изучить Хайясент, словно… словно подопытного кролика?

— Именно! — с энтузиазмом воскликнул Эммет. — Именно это я и хочу сказать! Послушай, Лизз, подумай сама: ну кто в здравом уме будет ехать к Хайясент на ужин при свечах? Добровольно, Лизз, добровольно! Ты только вообрази: трое самых умных людей в Британии — если судить по тому, что доктор Ватсон писал о Шерлоке Холмсе — так вот, трое самых умных людей в Британии едут в какую-то беспросветную глушь на ужин к какой-то поехавшей дамочке — да это уже звучит абсурдно! К тому же: кто в здравом уме будет помогать Шеридану избежать исключения? Мы же с тобой его видели — парень совершенно безнадёжен! Точно, Лизз, я говорю тебе: это психиатрический эксперимент! О, это будет самый незабываемый день в моей жизни. Никакой развод не сможет с этим сравниться…

Элизабет была совершенно сбита с толку. Предположение, которое только что высказал Эммет, никогда бы не пришло ей в голову. Она привыкла к странностям Хайясент, как и к неизбежным провалам, которыми оканчивались все её эскапады, а посему ей так хотелось, чтобы хоть в этот раз всё прошло хорошо. Она, конечно, понимала, насколько важные персоны эти Холмсы, но и подумать не могла, что весь этот ужин — всего лишь часть какого-то жестокого плана. Секунду она думала о том, чтобы постараться каким-то образом предупредить Хайясент, попытаться привести её в нужное настроение в преддверье ужина, но сразу же осознала всю бесперспективность этой затеи. Хайясент никогда ей не поверит. Элизабет и сама не была уверена в том, верила ли она тому, что сказал Эммет. Оставалось лишь надеяться, что он ошибается. А если нет… Что ж, значит Элизабет будет рядом с Хайясент и поможет ей пережить всё, что произойдёт на этом ужине. Пусть это и будет означать отчаянные попытки помешать планам самой умной семьи во всём королевстве.

Ясным субботним пополуднем серебристый «Пежо» Эвр Холмс, выбравшись из гущи лондонских пробок, наконец-то покинул пределы Лондона и устремился в направлении на север.

— Если остановимся пообедать через час, это всех устроит? — младшая из Холмсов посмотрела в переднее зеркальце, чтобы поймать взгляд невестки. — Молли?..

— Да, конечно, это будет как раз, — поспешно ответила она. С того момента, когда они выехали, это была первая произнесённая в машине фраза, поэтому она застала её немного врасплох. Она сидела слева по диагонали от водительского места, за сидящим впереди Шерлоком, и между ней и Майкрофтом в специальном кресле, застёгнутый на несколько ремней, сидел Уильям. Молли волновалась, что внезапная перемена и не совсем удобное положение побеспокоят малыша и он может заплакать. Однако её опасения не оправдались. Уильяму определённо пришлись по душе новые впечатления: он с интересом оглядывался по сторонам, болтая ручками и ножками и периодически роняя утёнка, которого Молли успевала поймать до того, как он упадёт на пол. Майкрофт сидел в своём углу так тихо, будто бы его вообще там не было. В пятницу он проработал двенадцать часов, а сегодня был вынужден рано встать, чтобы вновь отвечать на звонки и обсудить что-то со своим ассистентом, которая ради этого приехала к ним домой. Сейчас он сидел, прикрыв правой ладонью лицо и стараясь смотреть на Уильяма, видимо, с трудом подавляя подступающую дремоту. Молли знала, что он не сможет заснуть сидя, и это её нервировало. Скорее бы они приехали на место.

— Я обо всём договорилась, так что сегодня нас ждут на ужин в семь вечера, — Эвр, как и положено любой деловой женщине, могла вести машину и беседу одинаково уверенно и одновременно. — По всей видимости, будут и другие гости: соседка миссис Бакет с братом, местный викарий с женой и супружеская пара родом из каменного века.

— Характерный набор, — проговорил Шерлок. — А родственники?

— Да, конечно — я ведь ещё не рассказала вам о родственниках. Миссис Бакет — старшая из четырёх дочерей. Её отец — ветеран Второй мировой войны. Ему уже глубоко за девяносто, но он довольно активен для своих лет, как меня уверили. О матери ничего неизвестно — она много лет назад сбежала в Америку с каким-то проходимцем, и больше о ней не слышали. В Англии она оставила, как я уже сказала, четырёх дочерей: Хайясент, Дейзи, Вайолет и Роуз.

Молли улыбнулась.

— Красивые имена, — промолвила она.

— Наши всё равно лучше, — безапелляционно заявила Эвр. — И вообще, получилось, что жизнь их сложилась далеко не так красиво. Дейзи вышла замуж, кхм, за работника физического труда, особо не обременённого тягой к опрятности; по-видимому, они живут в какой-то совершеннейшей дыре. Вместе с ними обитает и младшая Роуз — любовников она за свою жизнь сменила, что твой Генрих IV Французский — любовниц. Они же заботятся об отце, который проживает с ними. Третья сестра, Вайолет, вышла замуж за богача и живёт довольно «фешенебельно», только вот её супруг оказался то ли трансвеститом, то ли просто свихнувшимся. Детей у них нет. Наконец, наша Хайясент вышла замуж за мистера Бакета, который всю жизнь проработал в местной администрации и совсем недавно был преждевременно отправлен на пенсию — по-видимому, в его услугах перестали нуждаться.

— Звучит так, будто он самый уравновешенный из всей этой семейки, — Шерлок смотрел в окно, словно желая мысленно заснять весь их маршрут и ничего не упустить.

— Да, и это делает всю картину ещё более увлекательной! — в голосе Эвр вновь зазвучал энтузиазм. — Мне крайне любопытно: почему этот человек всю жизнь терпит эту женщину?

«Может быть, потому что любит её», — не без горечи подумала Молли. Она начинала жалеть, что согласилась на эту поездку. Два дня назад она думала лишь о том, как её воспримут Майкрофт и Шерлок, а теперь начала осознавать, в каком жестоком эксперименте она будет участвовать. Холмсы, и по рождению, и по своему нынешнему положению принадлежавшие к высшим слоям британского общества, ехали с визитом к людям, которым в этом плане повезло гораздо меньше. Но разве справедливо было использовать чужие неудачи для своего собственного «интеллектуального» удовлетворения?

Видимо, Майкрофт понял, о чём она подумала, хоть и нельзя было сказать, чтобы он вообще следил за этим разговором. Уильям в этот момент вновь уронил игрушку, и на сей раз Майкрофт оказался тем, кто её поймал. Возвращая малышу утёнка, он чуть развернул в его сторону левую ладонь. Молли, слегка повернувшись к сыну, улыбнулась ему и вместе с этим незаметно взяла мужа за руку. Майкрофт редко позволял себе проявление симпатии и привязанности к жене на людях, в особенности когда брат и сестра были рядом. И хотя они, безусловно, не могли не заметить этого жеста даже сидя спереди в маленькой машине, сейчас его это не заботило. Шерлок и Эвр начали что-то обсуждать, но Молли поймала себя на мысли, что не слышит и не понимает, о чём они говорят. Она поняла, что сейчас происходит нечто особенное: наконец-то они втроём покинули Лондон, чтобы забыть обо всех делах и хоть немного отдохнуть. Это был тот момент, который стоило запомнить — в этом Майкрофт был совершенно прав.

Обед, на который они остановились в одном придорожном ресторане, по большей части прошёл в молчании. Эвр через каждые несколько минут отвечала на важные телефонные звонки, связанные с её работой, Шерлоку периодически приходили какие-то сообщения. Молли за всё время не произнесла ни слова. Время от времени она исподлобья бросала взгляды на мужа, который, еле притронувшись к своей порции, кормил малыша Уильяма. Молли понимала, что ей пора бы было уже привыкнуть к тому, какое напряжение вызывало у Майкрофта всё, связанное с едой. Из-за проблем с обменом веществ при отсутствии строгой диеты он быстро набирал вес и мучительно долго худел. Как врач она понимала его стресс, но также как врач, а в ещё большей степени, как жена, она не могла мириться с тем, что, усердствуя в самоограничениях, Майкрофт балансировал на гране перманентной голодовки. Дома ей удавалось придерживаться оптимального для него меню, но сейчас, в условиях дополнительного перенапряжения в связи с поездкой (она не могла не вызывать у него стресса — а при стрессе ему кусок в горло не лез) Молли предвидела, что муж по возвращении похудеет килограмма на два, если не больше. Сейчас, пользуясь тем, что ему нужно было кормить сына, он едва притронулся к еде. Молли вздохнула. Жаль, в их семье только Уильям позволяет себя накормить.

— Ты больше не будешь? — тихо спросила она Майкрофта, взглядом указывая на тарелку.

— Нет, дорогая, я сыт, — он покачал головой, затем опять повернулся к сыну. Молли аккуратно отодвинула в сторону свою пустую тарелку и придвинула к себе порцию Майкрофта. Грустная улыбка коснулась её губ. Они были женаты сравнительно недолго, но чем-то напоминали пару пожилых супругов, которые прожили вместе не одно десятилетие. Только такие стали бы доедать друг за друга обед.

Перед тем как отправиться в дальнейший путь, Молли решила зайти в магазинчик на бензозаправочной станции — у неё кончались влажные салфетки, и ей хотелось купить небольшую пачку, чтобы не доставать ту, которую она положила в чемодан для Уильяма. Расплатившись, она уже хотела выйти из магазина, как столкнулась на пороге с Эвр.

— О, я не знала, что ты тоже сюда, — проговорила Молли, давая ей дорогу.

— Драже закончились, — отозвалась её золовка. — Ты же знаешь, я люблю пожевать за рулём. Дурная привычка, если быть честной, — она подошла к полке с конфетами.

— Главное — не усердствовать, — улыбнулась Молли. Она уже хотела выйти на улицу, как вдруг её взгляд остановился на припаркованной неподалёку машине Эвр. Уильям уже находился в машине и, видимо, начинал засыпать — сейчас как раз была пора его послеобеденного сна. Ни Майкрофт, ни Шерлок, однако, в машину ещё не садились. Не торопясь они прогуливались туда и обратно — в противоположных направлениях и по разные стороны от автомобиля. Сторонний наблюдатель со всем основанием мог бы утверждать, что они не видели друг друга.

— Я вижу, Майкрофт рассказал тебе про Виктора.

Молли замерла; все её мысли как ветром сдуло.

Подавляя смущение и неловкость, она повернулась к золовке. Эвр бесцельно перебирала упаковки конфет. Её взгляд был слегка загадочным — она уже давно бы могла купить драже и вернуться в машину, но это не входило в данный момент в её планы.

— Я… — начала Молли.

— Всё в порядке, это не секрет, — голос Эвр звучал буднично и расслабленно, однако от Молли не ускользнула искусственность его тона. — В конце концов, ты теперь одна из нас, так что…

Теперь, подумала Молли. Годы дружбы с младшим братом, несколько лет замужем за старшим братом, сыну уже полгода. Теперь.

— Мне жаль, что тебе пришлось пройти через этот ад, — вслух сказала она. — Наверное, это было ужасно.

— О, да, ужасно… — рассеянно кивнула Эвр, будто не понимая смысла сказанного. — Однако, доктор Холмс, тебе ли не понимать, что «ужасные» события в такой же мере определяют то, кем мы являемся, как и любые другие. И если ты захочешь стереть их из своей жизни, ты рискуешь стереть и то, что тебе очень хотелось бы оставить.

Молли почувствовала, как пачка влажных салфеток, которую она зажала в левой руке, сама становится мокрой. Эвр никогда раньше не называла её «доктор Холмс». Фактически, конечно, это было так, но все знали, за кем в семье было закреплено это обращение.

— О чём ты хотела поговорить? — Молли попыталась, чтобы вопрос прозвучал как можно спокойнее, но не получилось: было хорошо слышно, что её голос дрожал.

— Согласно тому, что я знаю о моём старшем брате, он вряд ли стал бы откровенничать с кем бы то ни было по своей воле. Значит, это ты спросила о том, был ли у меня когда-нибудь любовник. Опять же, мой старший брат, безусловно, очень умный человек, но он не гениален, так что он наверняка объяснил себе твой вопрос предстоящей поездкой к миссис Бакет. Готова поспорить, ты и сама уверена в том, что руководствовалась именно этим. Однако причина лежит гораздо глубже. По всей видимости, ещё до этого, вскоре после ухода Шерлока, имел место разговор между вами, в котором мой старший брат упомянул о возможности своей отставки или ухода в долговременный отпуск, что одно и то же. И ты, хоть и потрясённая подобной перспективой, всё-таки начала размышлять о том, что было бы, если бы он правда ушёл с работы. Не стал бы он другим. Не стал бы страдать. Не разрушил бы этим ваши взаимоотношения, вашу… семью. Поскольку до тебя у него никого не было, и поскольку это же верно и для Шерлока, ты решила узнать, был ли кто-то у меня, чтобы понять, как могут развиваться подобного рода отношения у таких, как мы, — Эвр наконец-то выбрала драже, но, взяв упаковку в руку, всё же не торопилась идти к кассе.

Молли прикусила губу, вновь посмотрела на парковку. Майкрофт теперь разговаривал по телефону, а Шерлок писал кому-то эсемес.

— Ты ничего не понимаешь, — еле слышно проронила она, не поворачиваясь к золовке. — Я хочу, чтобы он больше отдыхал и не перенапрягался, это верно, но то, о чём он говорил… Я не хочу уезжать. Не хочу, чтобы он бросил свою работу. Он нужен здесь. Нужен… Шерлоку. Ты не понимаешь, не видишь того, что вижу я…

Эвр тихо рассмеялась, и Молли стало не по себе — будто проснулась в своём замке Снежная королева.

— Молли, это ты видишь только то, что хочешь видеть. Если Майкрофт предлагает вам уехать и начать новую жизнь — пользуйся этим шансом, пока он есть. Тебе никогда не исправить того, что было предначертано самой логикой развития. Шерлоку не нужен Майкрофт, ему нужен только доктор Ватсон, на фоне неприглядного существования которого он красивыми буквами может писать блистательную историю своей жизни. И Майкрофт это прекрасно понимает, поверь мне. Ты говоришь, что любишь его — пусть так, это всё равно ничего не изменит. Если ты хочешь какую-то другую жизнь, ты можешь уехать и всё начать заново, никто тебе не помешает. Только прекрати переживать по поводу того, чего изменить нельзя, и строить какие-то планы по исправлению положения — на это так больно смотреть, поверь мне.

Эвр пошла к кассе, за несколько секунд расплатилась кредитной картой и вышла из магазина, даже не взглянув на невестку.

Услышав, как звякнул колокольчик, Молли быстро отвернулась от двери, вытирая тыльной стороной правой ладони глаза. Мысленно поблагодарив того, с кем Майкрофт сейчас разговаривал по телефону, она быстро прошла через магазин и дёрнула за ручку двери, ведущей в дамскую комнату. Положив упаковку салфеток на краешек раковины, она на всю мощь открыла кран холодной воды и ополоснулась, а затем, стиснув зубы, основательно намылила руки и принялась умывать лицо.

— Боже, дорогая, что случилось?..

Даже сквозь заслонявшие ей обзор нескончаемые слёзы она сумела разглядеть, как нейтральное выражение лица Майкрофта сменилось обеспокоенностью. Стараясь улыбаться, она приложила к правому глазу вымокшую салфетку.

— Случилось то, что, когда Бог раздавал всем таланты, мне досталась фантастическая неуклюжесть (Боже, наверное, она сейчас выглядит как потрёпанный жизнью вампир — прямо как в том молодёжном фильме). Мыло попало в глаза, а оно у них там какое-то супер-дезинфицирующее, что ли… Просто кошмар…

— Вот, возьми, — Майкрофт подал ей один из своих белых платков.

— Спасибо, дорогой, — она чмокнула его в щёку, постаравшись не запачкать его костюм. — Малыш спит?

— Да, только что заснул, всё отлично.

— Здорово, значит, можем ехать, — она обошла машину и села на своё место. Шерлок и Эвр уже были внутри. Ни на кого не смотря, Молли сунула купленные салфетки в свою сумку и пристегнулась. Майкрофт сел в машину со своей стороны, и они поехали.

Молли знала, что её бесхитростный обман был очевиден для Эвр и Шерлока, но Майкрофт, похоже, действительно подумал, что причиной слёз было попавшее в глаза мыло. Она прикусила губу. Обманывать мужа, конечно, было очень плохо, но ещё хуже было бы лгать, на ходу придумывая какое-то оправдание. То же, что произошло на самом деле… Узнай Майкрофт, что его сестра довела её до слёз, путешествие бы закончилось тут же, и они бы втроём покидали эту заправочную станцию на вертолёте британских спецслужб… Эвр никогда не была с Молли так жестока, никогда не говорила ей таких обидных слов. Нет, это малоприятное испытание, которым она подвергла свои глаза, того стоило. Она любила его, а он любил её, и они оба защищали друг друга, как могли. И, раз в этом у Молли не было причин сомневаться, то можно было надеяться, что она не ошибалась и в остальном.

* * *

Миссис Бакет с мужем проживали в небольшом городке, где была всего одна гостиница, впрочем, довольно приличная. Холмсов по приезде поселили в два номера: Шерлока и Эвр в однокомнатный, с двумя односпальными кроватями, а Майкрофта и Молли с малышом — в двухкомнатный: ванная находилась между спальней и небольшой комнаткой с кроватью и колыбелькой, которую там поставили по их просьбе.

— Ты уверена, что Уильяму не будет удобнее спать на кровати? — Майкрофт пристально оглядел комнатку.

— Думаешь, в колыбельке будет тесно? — Молли перевела взгляд с ребёнка, которого держала на руках, на кровать.

— Мне кажется, да. Он уже большой.

— Да, но не настолько, чтобы спать на кровати… — она засомневалась. — Что ты думаешь, малыш? Где будет удобнее спать?

Осторожно она положила сына в колыбельку. Конечно, она была меньше кроватки, в которой Уильям спал дома, но нельзя было сказать, чтобы ему там было слишком тесно. Выспавшись в дороге, Уильям радостно дёргал ручками и ножками и с улыбкой смотрел на родителей.

— Похоже, ты права, — проговорил Майкрофт. Молли подняла на него глаза и заметила, как его уставшее лицо чуть просветлело: он смотрел на малыша.

— А ещё похоже, что тебе надо бы поспать, — осторожно она коснулась его щеки тыльной стороной ладони.

— Сейчас? — он улыбнулся, взял её руку в свои холодные пальцы. — Но надо распаковать вещи, посидеть с малышом.

— Мы с Шерлоком посидим с малышом. И я отдам твой вечерний костюм и своё платье горничной, она всё погладит и занесёт в номер к Шерлоку и Эвр, чтобы тебя не будить.

— Не знаю… — он не отпускал её руки и не сводил глаз с сына.

— А я знаю. Пойдём, ляжешь спать. А то будешь клевать носом на ужине — такое поведение было бы непростительным для младшего секретаря заместителя первого помощника министра по делам почт.

Майкрофт улыбнулся, посмотрел на жену.

— Ты выучила этот бредовый «титул»…

— Конечно, выучила, — Молли привстала на носочки и легонько поцеловала его в губы. — Пойдём, ляжешь, поспишь. Когда придёт время собираться, я тебя разбужу.

За несколько минут, не суетясь и не создавая никакого лишнего шума, Молли вызвала горничную, которая забрала их одежду, отдала Уильяма Шерлоку (которого она, впрочем, в их номер не пустила) и расстелила на постели плед. Майкрофт, в очередной раз проверив что-то в своём телефоне, наконец-то отложил его и сел на кровать, не раздеваясь (он только расстегнул пиджак, чтобы было удобнее).

— Ну вот, можешь сразу лечь и заснуть, — проговорила Молли, поправляя ему подушку. — Мы будем внизу, в саду. Погода такая хорошая — будет здорово, если Уильям немного посидит на воздухе.

— Спасибо тебе, дорогая, — промолвил Майкрофт.

— Не за что… Ты точно уверен, что ничего не хочешь? Чаю, воды?

— Нет, я спать хочу, ты права, ничего больше не нужно, — сняв обувь, он лёг на спину на плед, положив ногу на ногу и закинув правую руку за голову. — Спасибо, солнышко. Я тебя люблю.

— Я тебя тоже люблю, — Молли поцеловала его в лоб и, не оборачиваясь, вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

Она знала, что Шерлок с Уильямом ещё не спустился вниз, но всё равно не ожидала, что он будет стоять под дверью, даже не пытаясь не слушать, о чём они говорили в номере. Молли поняла, что ей не удалось скрыть от него того напряжения, которое вызвало у неё это обстоятельство, и поэтому намеренно не заговаривала ни о чём значительном, ограничившись дежурными репликами. Они спустились в небольшой садик, прилегавший к гостинице, где можно было посидеть на скамейке в тени деревьев и отдохнуть. Постояльцев было не так много, так что в саду, кроме них, находилась только пожилая пара, расположившаяся на достаточном для любой приватной беседы расстоянии. Молли посадила Уильяма на одеялко между собой и Шерлоком и дала ему одну из его любимых погремушек.

— Эвр заперлась у себя? — промолвила она, не поднимая глаз от сына.

— Да, — кивнул Шерлок. — Изучает эти свои… статьи, чтобы подготовиться к ужину, — он помолчал некоторое время, но Молли знала, что это не будет продолжаться слишком долго. В этот момент, она это чувствовала, всё с большей и большей силой давал о себе знать прежний Шерлок, прямодушный, откровенный, невзыскательный до бесцеремонности. Она не знала, как к этому относиться, и поэтому ей было несколько тревожно.

— Ты очень заботливая, — сказал он, глядя куда-то перед собой. — Я этого раньше не замечал.

— Ты Шерлок Холмс, и ты чего-то не замечал? — Молли не сдержала усмешки.

— Что ты в нём нашла? — в лоб задал он следующий вопрос, на сей раз переводя на неё взгляд.

Молли напряглась, чтобы не вздрогнуть. Уильям взял её за руку и играл с браслетом в крупные бусины, что она купила на распродаже.

— Примени дедукцию и поймёшь, — еле слышно сказала она.

Шерлок сузил свои льдистые глаза.

— Ты мне скажи — боюсь ошибиться, — он не отводил от неё взгляда, и ей стало не по себе. — Что ты нашла в моём брате?

«У него вообще-то есть имя», — с горечью подумала Молли. Сделала несколько незаметных вздохов, чтобы выровнять дыхание, и сказала:

— Он очень заботливый. И добрый.

— Добрый? — переспросил Шерлок. — Майкрофт? Добрый?

Уильям засмеялся, продолжая теребить бусины. У него была его улыбка, только улыбался он гораздо, гораздо чаще, подумала Молли.

— С ним я чувствую себя защищённой, — она слегка откашлялась. — И он любит меня и любит нашего ребёнка. И заботится о нас. Это всё, что мне нужно.

Шерлок опять посмотрел куда-то далеко вперёд. Молли понимала, что этого объяснения ему недостаточно. Но к такому она уже давно привыкла.

Майкрофт не нравился никому из её друзей. Джон его почти ненавидел. Мэри, когда была жива, относилась к нему с насмешкой. Миссис Хадсон его презирала. Подруги, с которыми Молли училась и работала, как-то пришли к ним в гости, и он их испугал, хотя ни одной разумной причины для этого она так и не увидела. Будь живы её родители, они бы тоже не одобрили её выбора. Пожалуй, единственным, кто понимал её, был инспектор Лестрейд. Шерлок не брал его в расчёт и считал идиотом, но именно Грег понял природу этого чувства, возникшего между ней и старшим из Холмсов. Только он доверял ей и знал, что она видит то, чего не видит никто другой.

С самого начала Майкрофт, по какому-то интуитивному велению, понял, что с ней он может быть не таким, каким привыкли его видеть все остальные, может быть собой. С ней он никогда не был холодным, бесчувственным или безразличным, потому что с ней ему не нужно было защищаться. Он защищался всю жизнь — от взыскательности матери, от пронзительного взгляда сестры, от равнодушия и раздражительности брата, от глупости и уколов общества. С Молли же всё было совсем иначе. Она не предъявляла к нему никаких претензий, не пыталась его изучить, никогда не раздражалась и не докучала суетностью и пустыми разговорами. Она просто принимала его любовь, и этого оказалось достаточно для того, чтобы с ней он был совсем другим. Улыбался, шутил, был ласковым и нежным. С ней он смеялся, был романтичным, делал трогательные подарки, устраивал сюрпризы. На следующий день после того, как она сказала ему, что ждёт ребёнка, он подарил ей большого плюшевого мишку и серебряный браслет, а вечером повёл на ужин в ресторан, и, когда они танцевали, его глаза светились от счастья. Из них двоих он первым сказал: «Я тебя люблю». Это произошло на следующее утро после первой проведённой вместе ночи. Молли знала, что никогда этого не забудет. Никогда до той поры она не была так счастлива, никогда, как в то утро, когда она проснулась в том большом доме, в объятиях самого могущественного человека в Британии, и чувствовала, что не было в её жизни ничего более естественного. Она помнила, как внимательно он смотрел на неё своими глубокими серыми глазами, а затем проговорил: «Я люблю тебя». Она не думала, что он скажет это первым, хоть и понимала, что это было тем, что чувствовали они оба. Отвечая ему теми же словами, она знала, что больше никогда не сможет его отпустить, а он больше никогда её не оставит. И пусть кроме неё никто не знает, каким он может быть на самом деле. Майкрофт правильно сказал: ты и Уильям — моя жизнь. Ему она могла сказать то же самое.

— Я начинаю думать, мы говорим о разных людях.

Слова Шерлока вывели её из размышлений. Молли зажмурилась на секунду, приходя в себя. Уильям уже оставил её браслет и теперь забрался на колени к Шерлоку.

— Я начинаю думать, ты давно не брался ни за какие стоящие дела, — машинально сказала она. — Поэтому приходишь к ложным выводам.

Жёсткая усмешка исказила лицо Шерлока. Видимо, Уильям на его коленях почувствовал это изменение настроения: он затих и как-то погрустнел.

— Мне бы никогда не пришло в голову назвать моего брата «добрым». Наверное, это твоя привилегия — лицезреть, как небожитель спускается с небес на землю и одаряет своим драгоценным вниманием простых смертных.

Молли стало больно от этих слов.

— Ты нужен ему, Шерлок, — она взяла в руки плюшевого утёнка, одну из самых любимых игрушек сына. — И, быть может, иногда тебе нужно чуточку приподняться, чтобы приблизиться к нему.

Он усмехнулся, не глядя поворачивая ребёнка, прижимая его к груди.

— Отныне и навек на его стороне, — в его словах была горечь.

— Здесь нет сторон, Шерлок. Если ты сейчас не протянешь ему руки, ты никогда этого не исправишь. Ты нужен ему, а он нужен тебе — нужен настолько, что тебе хочется завыть от тоски, ведь так? Ты говоришь себе, что это ничего не значит, что ты прекрасно обойдёшься без него, но это ложь, а, как всякая ложь, она медленно убивает тебя, и ты ничего не можешь с этим поделать, верно? Для тебя это хуже наркотика, потому что действие наркотика ты предугадать можешь, а разобраться с собственной жизнью — нет. Ты пытаешься сконструировать какой-то план, но всё гораздо проще, чем в прошлый раз — а ты не понимаешь, когда всё так просто.

Молли говорила очень спокойно. Да, она по-прежнему чувствовала боль, что причинял ей этот разговор, но она была очень спокойна. Сколько слёз она выплакала «в прошлый раз», Шерлок не мог себе вообразить, да это и не было нужно. Гораздо важнее было то, что её спокойные слова о столь трагических событиях поменяли их местами: она выдержала оборону, и теперь защищаться был вынужден он.

— Ты ничего не знаешь о том, что было в прошлый раз… — его губы сжались в тонкую полоску — совсем как у его брата, когда они оба пытались сдержать эмоции.

— Ошибаешься, — Молли покачала головой. — Я всё знаю о том, что было в прошлый раз. Тебе не помогли ни холодная рассудочность, ни равнодушие, ни безразличие. Нечто иное позволило тебе разрушить этот ад на земле, Шерлок. И в любой момент это может понадобиться тебе снова. Уильяму нужна семья, если вдруг что-то пойдёт не так.

Краска медленно отхлынула от лица Шерлока.

— Даже не думай… — его голос сорвался до шёпота.

— Я и не думаю, — Молли грустно улыбнулась, положила утёнка на одеяло. — Я просто хочу знать, что если со мной что-нибудь случится, Уильям не будет страдать из-за того, что его отец и дядя не сумели в нужный момент протянуть друг другу руки.

Шерлок ничего не ответил. Уильям на его руках, видимо, услышав, что мама заговорила о нём, заулыбался и наклонился в сторону, пытаясь поднять с одеяла погремушку. Шерлок посмотрел на него, а затем подал ему игрушку. Молли казалось, рана в её груди стала шире, и её сердце кровоточило, пока она смотрела на сына и младшего брата своего мужа. Как Шерлок смотрел на мальчика, как прижимал его к себе, как улыбался ему в ответ. Молли знала — он готов умереть ради него, готов отдать жизнь за них всех, но вместе с этим ему так трудно было просто поговорить с братом, просто побыть рядом, когда никто другой не мог этого сделать за него. Нет, подумала Молли, Эвр не права — она тысячу раз не права. Никуда им не нужно уезжать, никакую новую жизнь начинать — вот она, их жизнь, рядом с ними, рядом с ней, рядом с Шерлоком. И она обязательно докажет свою правоту. Она ещё не знала, как — но она обязательно это сделает.

Ричард Бакет знал: момента, когда к их дому подъехал небольшой серебристый «Пежо», он никогда не забудет.

И дело было вовсе не в том, что Хайясент, одетую в свои лучшие «туалеты», лихорадило так, как никогда прежде.

Тот момент был незабываемым, потому что первый раз за сорок лет Ричард вообще забыл о существовании Хайясент.

Забыл он и о том, как целых полчаса потратил на то, чтобы усадить мистера и миссис Карлтон в гостиной и объяснить им, что сейчас вообще будет происходить и зачем они в этом участвуют.

Забыл он и о викарии с Эмметом, которые забросали его вопросами о том, «настоящий» ли Шерлок Холмс приезжает и как такое вообще возможно.

И об Элизабет, которая пролила на диванную подушку белое вино, заставив Ричарда вздохнуть с облегчением — розовые котики на этой подушке были ужасны.

И о Роуз, что буквально за десять минут до «часа икс» вновь позвонила сестре, плача и стеная о коварстве и вероломстве мистера Лазаруса.

И даже о Шеридане, что написал матери эсемес, прося прислать сто фунтов на новый комбинезон, ибо старый он по доброте душевной отдал аборигенам Нижнего Зулулу.

Ричард забыл обо всём на свете, ибо понял: приезд этих людей — это самое значительное событие в его жизни, равного которому больше никогда не будет.

(Ну, разве что Шеридан станет премьер-министром Великобритании).

«Пежо» остановился у въезда к ним во двор, и первым, что показалось Ричарду совершенно естественным, из машины вышел Шерлок Холмс. Без пальто и шарфа, в простом чёрном костюме и белой рубашке, он был тем из Холмсов, кого все приглашённые (мистер и миссис Карлтон, конечно, были не в счёт) знали в лицо. Следующей открылась правая задняя дверца, и из машины вышел его брат. Он был старше лет на семь-восемь, но его облик увеличивал эту разницу: он был одет в чёрный костюм-тройку, его черты лица были довольно резкими, а спокойная непроницаемость придавала ему сходство с любым великим правителем прошлого. Ричард был единственным ребёнком в семье, и поэтому он так и не перестал удивляться тому, насколько разными могут быть родные братья и сёстры. Ему всегда казалось, что Хайясент и Дейзи были двумя полюсами многоликой вселенной, но Шерлок и Майкрофт Холмсы словно принадлежали к разным мирам. Если младший брат был оголённым нервом, и его довольно хрупкую для мужчины фигуру, казалось, мог унести лишь слабый ветерок, то старший был спокойным, приземлённым и выглядел так, будто под его контролем находится весь мир, а не отдельный сектор управления министерства почт. Шерлока Холмса можно было легко прочитать: ранимый, эмоциональный и впечатлительный, он позволял всему спектру испытываемых в данный момент чувств появляться на своём лице, чем странным образом с первых же минут напомнил Ричарду Хайясент. О чём же думал Майкрофт Холмс, видимо, было известно одному лишь Богу.

Впрочем, последнюю мысль Ричард поставил под сомнение практически сразу же, ибо вслед за Майкрофтом из машины почти одновременно вышли его жена и сестра.

Вчера вечером, вновь перечитывая свои самые любимые дела из блога доктора Ватсона, Ричард решил поискать в Интернете фотографии остальных Холмсов. Изображения старшего брата и его супруги он так и не нашёл, зато на сайте одного из лондонских университетов он обнаружил портретный снимок Эвр Холмс, которая числилась там профессором. Однако, даже не зная, как он выглядит, он всё равно бы безошибочно определил, кто из появившихся на пороге его жилища дам была Эвр Холмс, а кто — Молли Холмс.

И дело было даже не в семейном сходстве. Конечно, с первого взгляда бросалось в глаза, насколько были похожи Шерлок и Эвр Холмсы. Если бы Ричард не знал, что разница в возрасте у них была около года, он мог бы сказать, что они были двойняшками. У Эвр были такие же пронзительные глаза, резко очерченные скулы, такой же формы рот и приблизительно такая же линия переносицы. Она была одета в свободные брюки пастельных тонов и блузку с длинными рукавами; чёрные, как и у брата, волосы, она собрала в высокий пучок. Видимо, она была не очень высокой — разницу в росте с обоими братьями она ликвидировала за счёт туфель на высоком каблуке. Однако чем больше Ричард смотрел на неё, тем больше он понимал, что, в отличие от её братьев, внешний облик ничего о ней не говорил. Нельзя было сказать, что она типичная современная «бизнес-леди», погружённая в работу 24 часа в сутки, или что она любит проводить время с друзьями, или что она интроверт, который каждый вечер читает книги, сидя у камина. Её братья были поистине уникальны, но эта уникальность не скрывала от людских глаз их человеческой натуры. Эвр Холмс на их фоне была настоящей энигмой, и Ричард наверняка бы подумал, что это серьёзно осложнит предстоящее мероприятие, если бы не вторая женщина, что приехала к ним сегодня в гости.

Если бы он встретил Молли Холмс на улице, в толпе людей, то никогда бы не заметил, насколько необычной она была. Дело было не во внешности — она не выделялась, но, безусловно, была красивой: большие карие глаза, правильные черты лица, тёплая улыбка. Для сегодняшнего вечера она выбрала платье бежевого цвета, покрытое белым кружевом, чуть ниже колен и без рукавов. Волосы она заплела в красивую причёску; как ей удавалось удерживать их в этом положении, Ричард никогда бы не рискнул предположить. Она была небольшого роста, лишь доставая мужу и деверю до плеча, но при этом надела скромные балетки в тон платью, идеально сидевшие на её маленьких ступнях. Когда она вышла из машины, этого нельзя было не заметить, она смущённо опустила глаза, и её щёки слегка порозовели. Видимо, она не привыкла к подобным «формальным» ритуалам. Однако было в ней что-то, что с первых минут покорило Ричарда. Он понял, что полюбил её всей душой, и неважно, что они даже не были друг другу представлены. Супруга Майкрофта Холмса была настоящим сокровищем: не принадлежа к этой семье по рождению, она стала её частью и навсегда изменила их всех. Если бы не она, ему бы не захотелось узнать лично ни её мужа, ни её золовку. Она наполняла их существование смыслом, и тот, кто не понимал этого, не мог понять и их.

А затем произошло то, что явилось сюрпризом исключительно для всей «принимающей» стороны: оказалось, что гостей прибыло не четверо, как они думали, а пятеро. Самым последним взору Ричарда и Хайясент предстал малыш, которому не было ещё и года. Ричард был так удивлён этим внезапным появлением, что почувствовал себя крайне глупо. Конечно, у Шерлока Холмса мог быть племянник (племянница?.. Нет, всё-таки племянник). Только вот этой информации точно не было ни в каких доступных источниках. И к тому же… Нет, подумал Ричард. Нет, Майкрофт и Молли Холмсы очень подходили друг другу. Её присутствие делало его мягче… человечнее. Когда она вышла из машины и взяла на руки ребёнка, он улыбнулся ей одними глазами, и за этой улыбкой сквозь чиновничью маску проступил живой человек. Да, ему всё-таки очень повезло. Она и правда была настоящим сокровищем.

Все эти размышления и наблюдения длились меньше полминуты. Покинув машину, гости прошли во двор, где их с распростёртыми объятиями (почти буквально) уже встречала Хайясент.

— Миссис Букей, — старший из Холмсов слегка склонил голову и, взяв в свою руку ладонь хозяйки дома, приложил её к губам. — Майкрофт Холмс, к вашим услугам.

Ричард, приветливо улыбавшийся гостям, вдруг застыл: прямо на его глазах на лице Хайясент радушие сменилось ужасом, и выглядела она при этом до чрезвычайности глупо.

— Позвольте представить мою семью, — Майкрофт словно не заметил этой перемены. — Мистер Шерлок Холмс, мой младший брат, доктор Эвр Холмс, моя младшая сестра, и доктор Молли Холмс, моя супруга.

Хайясент поочерёдно пожала им всем руки, безуспешно пытаясь вернуть своему лицу былую приветливость; она даже покраснела от предпринимаемых усилий. Всё это выглядело так, будто бы она только что вступила в неприятного свойства кучу в своих самых лучших туфлях.

— Что-то не так, миссис Букей? — Эвр наигранно приподняла брови. — Вы ожидали кого-то другого?..

— Что вы, доктор Холмс, это… — глаза Хайясент бегали во все стороны, как и во всех подобных случаях, когда больше всего на свете ей хотелось провалиться под землю. — Просто в министерстве почт мне дали несколько иную информацию относительно ваших имён, и я…

— Как это типично, — заявил вдруг Шерлок. — Но предсказуемо. Однако если вы ждали Уильяма, Александра и Элизабет, мы не то чтобы совсем вас разочаровали. Мой племянник в этом плане должен вам подойти. Малыш Уильям Александр Холмс, — Шерлок чуть склонил голову в сторону невестки. Молли слегка покраснела и взяла сына поудобнее.

— Мне ужасно стыдно, что мы не предупредили вас заранее, миссис Букей, — промолвила она, поднимая глаза на хозяйку дома. — Наш первый ребёнок, и мы ещё никогда не оставляли его с чужими… Он не доставит неудобств, и… Если бы вы были так добры и позволили бы мне уложить его спать в одной из гостевых комнат… Ничего не нужно, у нас всё есть с собой, я… Мне правда, очень, очень неловко и неудобно, и…

— Не беспокойтесь, доктор Холмс, это не причинит ни малейших неудобств, — с улыбкой прервал Ричард её неловкие извинения. Представившись и пожав руки остальным, он жестом пригласил её в дом. — Пойдёмте, я вас провожу.

Оставив Хайясент заботиться о Холмсах и представлять их собравшимся в гостиной приглашённым (ужину должны были предшествовать коктейли), Ричард провёл Молли с малышом в спальню.

— Вот, пожалуйста, будьте как дома, — он поставил на кровать складное креслице, которое перед этим забрал у Майкрофта. — Может быть, вам что-нибудь нужно?

— Большое спасибо, мистер Букей, у нас всё есть, — Молли улыбнулась ему, села на постель и посадила Уильяма на колени.

Ричард рассмеялся.

— Прошу вас, не принимайте всерьёз чудачества моей жены, доктор Холмс. Всю жизнь это был просто Бакет.

— Всю жизнь это была просто Молли, — с улыбкой проговорила она.

Замечательная женщина, подумал Ричард.

— Туше, — отсалютовал он в ответ. — Что ж, не буду вам мешать, — он уже собирался уходить, как вдруг остановился, смотря на Уильяма. — Чудесный у вас малыш.

— Спасибо, — она провела ладонью по головке сына, приглаживая его волосики.

— На вас похож, — добавил Ричард.

Настала очередь Молли рассмеяться.

— Правда? Все говорят, что на мужа.

— Нет, то есть, да, но… У него ваша улыбка, доктор Холмс.

Молли опустила глаза, изо всех сил подавляя очередную волну смущения.

— Возможно… Возможно, вы и правы, мистер Букей.

Больше ничего не говоря, Ричард вышел из комнаты, прикрывая за собой дверь. Молли поцеловала сына в макушку, а затем посадила его на постель и, разложив креслице, превратила его в подобие маленькой кроватки. Достав из неё небольшой пакет, она вытащила оттуда подушку, одеялко и подаренного Шерлоком плюшевого мишку. На улице было очень тепло, поэтому она переодела Уильяма в пижаму ещё до того, как они выехали из отеля, после традиционного вечернего купанья. Уильям, видимо, утомившись после дороги и новых впечатлений, к вечеру устроил бучу: проплакав без видимой причины минут десять, он проявил крайнее недовольство при купании, брыкался, когда Майкрофт попытался его вытереть и когда Молли одевала его в пижаму, а в машине всю дорогу хныкал и тёр ручками глазки, разобиженный на весь свет. Всё это сильно не нравилось Молли, и она лишь с большим трудом подавляла своё раздражение. Конечно, ей не хотелось оставлять сына одного, однако рано или поздно к этому всё равно надо было начинать привыкать, да и Майкрофт мог привлечь к временному присмотру за сыном самого лучшего агента со всеми необходимыми навыками. Дело было в другом: тащить полугодовалого ребёнка на званый ужин при свечах понадобилось Эвр. По её словам, это была важная составляющая её плана по «изучению» миссис Бакет, и об этом она сообщила им ещё до отъезда из Лондона. Тогда эта перспектива показалась Молли обнадёживающей, но сейчас она поняла, что Эвр банально сыграла на их инстинкте молодых родителей ради своей выгоды, ничуть не заботясь о том, чем это обернётся для них.

С другой стороны, подумала Молли, в этом есть свои плюсы. Ведь так у неё есть законный повод пропустить коктейльную часть мероприятия.

Приготовив Уильяму постель, Молли вновь взяла сына на руки, устраивая его полулёжа. Она дала ему мишку, и мальчик сразу же цепко ухватился за игрушку своими крохотными пальчиками. Бузить он уже явно устал и постепенно засыпал, всё медленнее и медленнее хлопая своими серыми глазками.

— Маленький малыш… — прошептала Молли, легонько укачивая сына. — Мой маленький малыш… Спи, солнышко моё… Спи, мама рядом… Всё хорошо… Всё хорошо…

Подняв голову, она позволила взгляду блуждать по комнате, не особенно понимая, что находится вокруг. Спальня мистера и миссис Букей была уютной, хоть и немного тесноватой. Напротив кровати, прямо перед Молли, стоял комод, на котором были выставлены в ряд несколько фотографий в рамках. Продолжая качать Уильяма, Молли присмотрелась к ним повнимательнее. Всего их было четыре. Крайняя слева представляла свадебное фото хозяев. На крайней справа, по всей видимости, были изображены родители миссис Букей: снимок был чёрно-белым и явно был сделан в студии. К тому же, не нужно было обладать особыми дедуктивными способностями, чтобы уловить сходство хозяйки дома с обоими изображёнными на этой фотографии людьми. Видимо, снимок был сделан вскоре после свадьбы или после объявления о помолвке. Молодые мужчина и женщина были изображены по плечи; он, худой и очень симпатичный, демонстрировал белоснежную улыбку, на её лице царило загадочное выражение. Молли невольно восхитилась её красотой. Идеальная кожа, копна волнистых, наверняка золотистых (Молли почему-то хотелось, чтобы они были именно золотистыми) волос, правильной формы, слегка вздёрнутый носик. Да, мать миссис Букей и её сестёр, безусловно, была настоящей красавицей. Интересно, была ли она счастлива в браке? Наверняка была — четверо детей, как-никак… С другой стороны, с грустью подумала Молли, она ведь уехала в Америку, бросив свою семью. Значит, одного счастья хватило ненадолго.

Пытаясь отогнать от себя ненужные мысли и не думать о плохом, Молли перевела взгляд на две оставшиеся фотографии, занимавшие центральное положение. На первой были изображены мистер и миссис Букей, между которыми сидел розовощёкий малыш. Судя по тому, что мистер Букей держал праздничный торт с одной-единственной свечкой, это был первый день рождения их сына. Молли почувствовала, как по спине побежали мурашки. Сколько радости они, наверное, испытали в этот день. Она легко могла понять это ощущение: на первый день рождения Уильяма ей тоже хотелось бы устроить настоящий праздник, чтобы через много лет, смотря на фотографии, он знал, как много радости и счастья принесло им его появление на свет… Молли поняла, что до этой минуты не осознавала, какая долгая дорога у них впереди. А если у них родятся ещё дети…

На второй фотографии был изображён молодой человек, которому на вид было около восемнадцати лет, и Молли поняла, что это был повзрослевший Шеридан. С лёгким уколом в сердце она поняла, что его нельзя было назвать красивым или даже симпатичным. Он явно был склонен к полноте, и от матери ему достались довольно крупные черты лица, что не делало его привлекательным. Однако вместе с этим было в нём что-то такое, что располагало к себе и на каком-то глубинном уровне свидетельствовало о том, что он был довольно необычным человеком. Видимо, дело было в его глазах. Шеридан смотрел прямо в камеру, не улыбался, и его взгляд был несколько отстранённым, будто он знал что-то, чего не знали другие, но благоразумно выбрал молчание, ибо это было лишь его бременем. Глядя на него, Молли вдруг стало жалко, что она не может познакомиться с ним лично.

В коридоре послышался шум — видимо, гости переходили в столовую, где уже был накрыт ужин. Молли посмотрела на сына. Уильям спал, тихо посапывая и не отпуская мишку. Осторожно, еле заметно дыша, она встала, уложила сына в кроватку, укрыла его одеялком, а затем выключила свет и бесшумно покинула спальню.

* * *

Чуть больше года назад, когда их жизнь ещё не была омрачена чередой непоправимых несчастий, Майкрофт и Молли побывали на дипломатическом приёме высшего ранга. Королевы там, правда, не было, зато были принц Уэльский, герцог Кэмбриджский, дюжина премьер-министров и президентов разных стран и около двух десятков чрезвычайных и полномочных послов. Перед тем как отправиться туда, Молли была уверена в том, что умрёт от страха, лишь увидев здание, в котором должно было проходить это мероприятие. На ней было надето красивейшее чёрное вечернее платье, стоившее, по её представлениям, как целый самолёт, туфли на небольшом каблуке в тон и длинные перчатки по локоть. Визажист и парикмахер два часа трудились над её причёской и макияжем, и её шею украшало серебряное колье, стоимостью как ещё один самолёт. Впервые за всё то время, что они были вместе, Майкрофт для выхода в свет надел фрак и бабочку. Обычно он не посещал подобных мероприятий, но в тот раз, как он ей сказал, его присутствие было крайне желательным. Только через месяц она смутно начала догадываться, что он просто хотел вывести её в свет. Тогда же, чувствуя себя Золушкой из сказки, она просто была в шоке от того, насколько роскошным был этот приём. Убранство зала, угощение, туалеты дам — всё сверкало и сияло, будто в какой-то волшебной сказке. Молли была уверена, что это был самый блистательный вечер, на который она когда-либо была приглашена.

До сегодняшнего дня.

Конечно, небольшой одноэтажный дом, в котором проживали мистер и миссис Букей, не мог сравниться с королевским дворцом, как не могла сравниться с огромным холлом их маленькая столовая. Однако, пожалуй, это было единственное обстоятельство, которое в данный момент играло не в пользу хозяйки дома, организовавшей для своих гостей ужин при свечах.

Во-первых, чего Молли не ожидала — и что сразу же показалось ей ещё одним доказательством собственной глупости — это был действительно ужин при свечах. На столе, убранном белоснежной, массивной скатертью, стояли несколько дорогих серебряных подсвечников, и, пусть хозяйка дома не собиралась выключать электрическое освещение, в них действительно горели прямые, все как одна одного размера, восковые свечи.

Во-вторых, посуда, на которой подавались все блюда, равно как и столовые приборы, были самого высокого качества и явно не уступали королевским. Даже Молли, с её нулевыми знаниями в области столового серебра, могла с уверенностью сказать, что приборам было наверняка больше ста лет, а посуде немногим меньше. Поначалу она боялась даже дотронуться до чего-либо и в течение всего ужина старалась двигаться как можно аккуратнее, чтобы, не дай Бог, ничего не задеть и не разбить.

В-третьих, сам ужин был просто божественно вкусным, и в этом миссис Букей на три головы обошла устроителей торжества с участием королевских особ. Вкуснее неё готовил только один человек, и это был Майкрофт. Изредка, когда выдавалась свободная минута, он устраивал для Молли домашний «ужин при свечах», и каждый раз всё готовил сам. Молли всегда знала, что он был идеален во всём, за что брался, но его кулинарные таланты были просто неземными. Когда Уильяму исполнился месяц, он приготовил шоколадный торт, и, поскольку сам он сладкого не ел, Молли, пока он был на работе, пригласила на чай миссис Хадсон и инспектора Лестрейда. Миссис Хадсон в один присест одолела три куска, и Молли ни за что бы не стала разочаровывать её и говорить, что торт был приготовлен Майкрофтом, а не куплен в магазине. Теперь, наслаждаясь ужином при свечах у миссис Букей, Молли, конечно, понимала, что хоть старшего Холмса ей превзойти не удалось, она подобралась очень и очень близко. Всё было просто невероятно вкусно, и Молли поймала себя на мысли, что после ужина ей хочется попросить у миссис Букей рецепт буквально каждого из поданных блюд. От неё также не ускользнуло, что даже Шерлок, который обычно почти ничего не ел, будто по мановению свыше внезапно обрёл аппетит, да и Майкрофт, как для него, в тот вечер съел довольно много (впрочем, быть может, он просто компенсировал свой достаточно скромный обед).

Наконец, на вечере у миссис Букей собрались довольно представительные гости, что также роднило это мероприятие с королевским приёмом. С некоторым удивлением Молли отметила, что не один Майкрофт оказался одет в костюм-тройку, а из мужчин лишь один Шерлок пришёл на ужин без галстука. Мистер Букей, впрочем, был в костюме-двойке и при галстуке, а викарий — в костюме и с воротничком, но два других джентльмена были в костюмах-тройках. Один из них, мистер Карлтон, вообще будто сошёл с иллюстрации к какому-нибудь роману Диккенса; он и его супруга были одеты довольно старомодно, однако опрятно и со вкусом. Вторым из них был мистер Хоуксворт, сосед мистера и миссис Букей. Во время ужина Молли сидела напротив него и справа от миссис Уорден, его сестры, к которой он переехал после развода (о чём она узнала впоследствии). Миссис Уорден была немолодой миловидной женщиной; одета она была, как и молодая супруга викария с короткой стрижкой и выразительными большими глазами, в простое платье пастельных тонов. Она явно испытывала облегчение из-за возможности сидеть подальше от миссис Букей, и Молли очень скоро почувствовала, что ей нравится находиться в компании этой женщины, которая с уместным в данной ситуации тактом, но также очень приветливо вовлекла её в беседу, рассказывая об их городе, о своём брате, о своей дружбе с хозяйкой дома. Благодаря этой даме и её брату Молли весь ужин чувствовала себя довольно комфортно, несмотря на то что её посадили в противоположный от Майкрофта конец стола, который возглавлял мистер Карлтон, испытывавший определённые проблемы со слухом. Напротив него, на другом конце стола восседала мадам Букей, викарий и Майкрофт — по левую и правую руку от неё соответственно. Мистер Букей сидел между Майкрофтом и Шерлоком, а Эвр — между викарием и его женой. Миссис Букей, Молли не могла этого не отметить, была мастером непринуждённой застольной беседы. Она изящно вовлекала Майкрофта в разговор, высказывая те или иные суждения по вопросам текущей политики, при этом, надо было отдать ей должное, ей удавалось не пересекать черту и удерживаться от пустопорожней эксплуатации одной банальной темы.

Вскоре, однако, Молли заметила, что практически все гости — за исключением погружённых в себя Карлтонов — то и дело бросали взгляды исподлобья в сторону миссис Букей, Майкрофта и Шерлока. Конечно, догадалась она — они наверняка пришли в первую очередь послушать Шерлока, который, в конце концов, и был среди Холмсов самой главной знаменитостью. Братья, разумеется, тоже это поняли, однако кому как не Молли было знать, что Шерлок сам предпочитал слушать (и слушать своих клиентов, которые могли подкинуть его уму подходящую загадку), чем говорить. Поэтому Майкрофт в какой-то момент, переведя разговор на брата и его не менее знаменитого друга, просто начал сам рассказывать гостям то, что они хотели услышать, при этом ни в коей мере не задевая шерлоковых чувств. Конечно, с улыбкой подумала Молли, опуская глаза и делая вид, что интересуется каёмкой своей фарфоровой тарелки — кому, как не родному брату, могло быть подвластно что-то такое.

Так неспешно и довольно приятно протекал этот вечер, и гости уже принялись за десерт, как вдруг раздался звонок в дверь. Мелодичные звуки повторились несколько раз подряд, словно играя в догонялки — видимо, звонивший очень настаивал. Эта внезапная «музыкальная пауза» застала собравшихся врасплох; гости за обоими концами стола замолчали, ожидая реакции хозяев.

— Прошу меня извинить, — прощебетала миссис Букей, поднимаясь из-за стола. — Ума не приложу, кто бы это мог быть… — сопроводив свою реплику нервным смешком, она быстрым шагом покинула столовую. От Молли не ускользнуло, как мистер Букей проводил жену тревожным взглядом. И ведь верно — было уже довольно поздно, и, судя по настойчивости посетителя, его просьба не терпела отлагательств.

Через несколько секунд послышался звук открывающейся двери, а затем дом озарил отчаянный вопль, который мог принадлежать только миссис Букей.

— Роуз!..

— Добрый вечер, Хайясент. Прости, что я так поздно — мне необходимо увидеть викария…

Последние слова произвели на «принимающую» сторону магический эффект. Лицо викария исказил неописуемый испуг; в панике он обернулся в сторону жены, пытаясь поймать её взгляд где-то поверх головы Эвр. Его супруга, напротив, приняла столь суровое и при этом возмущённое выражение, что Молли невольно посочувствовала бедному служителю церкви. В своих страхах он, впрочем, был не одинок: мистер Хоуксворт напротив Молли как-то слишком усиленно принялся поглощать свой кусок торта, стараясь ни на кого не смотреть, так что возникали серьёзные опасения, что он может подавиться. Однако самая неожиданная перемена пришла оттуда, откуда её, казалось, не могли ожидать даже Шерлок и Эвр: миссис Карлтон, услышав голос из коридора, тихонько захихикала, словно проказливая школьница. Подумать о причинах такого поведения почтенной леди Молли, впрочем, не успела: в столовой, преследуемая по пятам миссис Букей, появилась женщина средних лет, которая и выказала непременное желание увидеть викария в столь поздний час.

Впоследствии Молли ловила себя на мысли, что не нужно было слышать возгласа миссис Букей, чтобы понять, что эта дама была её самой младшей сестрой, мисс Роуз Уолтон. Она была одета в экстремально короткую розовую юбку и цветастую, хоть и не обтягивающую кофточку, и её передвижение в пространстве несколько затрудняли острые шпильки, с которыми она за всю свою драматичную жизнь, видимо, так и не успела свыкнуться. Её облик был полной противоположностью её сестры — миссис Букей была одета в элегантный костюм, состоящий из длинной юбки и массивного жакета, и её уши и шею украшали довольно крупные клипсы и ожерелье в тон. К тому же, она была значительно (лет на десять, но, возможно, и больше) старше своей сестры и, в отличие от худощавой мисс Уолтон, была склонна к полноте. Быть может, когда-то она носила длинные волосы, но теперь у неё была короткая стрижка, и её укладка очень удачно гармонировала с её одеждой. Мисс Уолтон, напротив, носила длинные кудрявые волосы, которые сидели на её голове, словно пышная шапка, и периодически заслоняли ей лицо, так что она деликатно убирала их за ухо своими длинными пальцами с ярко наманикюренными ногтями. И всё же было между сёстрами что-то общее, какая-то необъяснимая похожесть, недоступная для понимания других, но при этом делавшая их родными. Возможно, подумала Молли, именно так были похожи друг на друга Шерлок и Майкрофт. И, возможно, как бы ни делала вид миссис Букей, что больше всего на свете она страдала от назойливости и экстравагантности своей сестры, на самом деле без этого её собственная жизнь не имела бы никакого смысла.

Мисс Уолтон замерла в дверях, трагически вцепившись обеими ладонями в косяк и не давая своей сестре проникнуть в столовую. Викарий, таким образом, оказался почти напротив неё, а вот братья Холмсы, как и Молли, мистер Букей и миссис Уорден, сидели к ней спиной.

— О, викарий!.. — её голос был низким и грудным; видимо, она злоупотребляла табакокурением. — Мне так нужно с вами поговорить!.. — не обращая внимания на сестру, с которой в любую минуту мог случиться сердечный приступ, она, забавно переваливаясь, засеменила по направлению к викарию.

— Миссис Букей! — супруга последнего возмущённо вскочила на ноги; преисполненная гневом, она сверлила взглядом хозяйку дома. — Я категорически не понимаю, что сейчас происходит!

— О, это… это всего лишь… — миссис Букей пыталась улыбаться и таким образом ещё больше усугубляла то истеричное впечатление, которое она в данный момент производила. — Как отрадно видеть, что в суровую минуту верные чада церкви по-прежнему могут находить утешение в её лоне!..

— Мне кажется, сейчас явно неподходящее время для разговоров о лоне церкви! — жена викария слегка стукнула по столу сжатыми кулаками — мисс Уолтон, обвив трепещущего викария своими длинными руками, что-то доверительно шептала ему на ухо.

— Роуз, что ты делаешь! — миссис Букей, чуть не плача, схватила сестру за плечи, стараясь отцепить её от своего гостя. — Почему тебе понадобилось прийти именно сегодня?!

— Я же сказала тебе об этом по телефону, Хайясент! — мисс Уолтон почувствовала себя несколько оскорблённой, но викария не отпустила. — Коварство мистера Лазаруса стало для меня последней каплей! Я не могу больше связывать себя оковами этого презренного мира!

На словах об оковах, впрочем, она замерла: её взгляд наконец-то упал на сидящих за столом Майкрофта и Шерлока. Хватка её острых ногтей на викарии несколько ослабла, и Молли вдруг ощутила сильный прилив солидарности с его супругой.

— Как много дорогих мужчин ты пригласила сегодня в гости, Хайясент… — её тягучий голос будто медленно заструился по столу. — Быть может, мне стоит остаться… Онзло наверняка заснул в машине — он всегда засыпает, когда выкуривает больше двух сигарет подряд…

— ОНЗЛО??! — возопила миссис Букей. От неожиданности она отпустила сестру; её руки тряслись и пот струился по её лицу. — Не говори мне, что это он привёз тебя сюда!

— А кто же ещё? Я же сказала тебе — с мистером Лазарусом покончено, а как ещё мне было сюда добираться?

Неизвестно, не пришлось бы Молли применять свои профессиональные навыки и участвовать в реанимировании миссис Букей, если бы её супруг не взял ситуацию под свой контроль.

— Что ж, — мистер Букей встал, делая руками примирительный жест, — почему бы нам не перенести окончание вечера в гостиную и не послушать, как играет на пианино мистер Хоуксворт? Ты ведь это планировала, да, Хайясент?

Глаза мисс Уолтон сверкнули — и вот уже она посмотрела на противоположный конец стола.

— Мистер Хоуксворт тоже здесь? Хайясент, я непременно должна остаться…

— Мистер Хоуксворт будет присутствовать на завтрашнем концерте, как и все мы, поэтому почему бы тебе не отложить все свои вопросы до утра, да, Роуз? — Ричард взял её за плечи, и мисс Уолтон наконец-то выпрямилась, оставляя викария в покое. — Помнишь, вы с Дейзи хотели свозить на концерт вашего папу? Прекрасная выйдет возможность, да и утро вечера мудренее, как говорится. Пойдём, я провожу тебя.

Только когда мисс Уолтон в сопровождении мистера Букей наконец-то покинула столовую, ужас оставил викария, а мистер Хоуксворт позволил себе залпом выпить чашку успевшего остыть чая. Супруга викария взяла себя в руки, хоть и продолжала выглядеть сердито, а миссис Букей, отдышавшись и приведя своё сердцебиение в норму, предложила гостям последовать совету её мужа и перейти в гостиную. Что же касалось остальных, то миссис Уорден, как и миссис Карлтон, это внезапное «нашествие» лишь позабавило, мистер Карлтон, Молли было несколько неловко, его проспал, а Шерлок, Майкрофт и Эвр словно вообще его не заметили. Их лица оставались «по-холмсовски» бесстрастными, что, видимо, придало миссис Букей новых жизненных сил. Когда гости разместились в гостиной, а её муж, проводив мисс Уолтон, вернулся в дом, она, расплывшись в самой радужной улыбке, подошла к мистеру Хоуксворту, который сразу же побелел как полотно, и непринуждённо хлопнула его по плечу:

— Что ж, Эммет, не настала ли пора нашей маленькой музыкальной паузы?

Мистера Хоуксворта передёрнуло; он явно подбирал слова, которые могли бы обосновать его отказ, но всё, что у него выходило, это лишь несколько междометий и звуки, слишком сильно напоминавшие плохо сдерживаемое шипение. Миссис Уорден рядом с ним уже была готова выдвинуть какой-то аргумент против предложения хозяйки дома, как вдруг получила поддержку с совершенно неожиданной стороны.

— Наверное, мистер Хоуксворт хотел бы сберечь силы для предстоящего концерта, — предположила Эвр, ставя на столик свою чашку с блюдцем. — Быть может, мы могли бы удовлетворить вашу потребность в музыке, миссис Букей? Мы с братьями время от времени тоже играем, и я как раз захватила с собой инструменты.

Без сомнения можно было утверждать, что этой пропозиции не ожидал ровным счётом никто из присутствующих. Первым, что показалось Молли совершенно естественным, пришёл в себя мистер Букей.

— Если вы не слишком устали, доктор Холмс… — начал он.

— Что вы, мистер Букей, — Эвр встала; для неё это уже было дело решённое. — Шерлок, будь добрым братом, принеси инструменты, пожалуйста, — она достала из своей сумочки ключи и передала их Шерлоку. — Майкрофт, ты не присоединишься?..

— Конечно, почему нет, — слегка сжав запястье Молли (они только сели рядом), он встал и подошёл к пианино. Открыл крышку, сел за инструмент. Положив на клавиши руки, он затем нажал некоторые из них, проверяя звук. Шерлок вернулся с двумя скрипичными футлярами и подал один из них сестре. Достав инструменты, они почти одновременно приложили их каждый к левому плечу, настраивая струны. Бросив быстрый взгляд на брата и сестру, Майкрофт несколько раз сыграл ноту «ля» первой октавы, помогая им настроить скрипки. Затем Шерлок опустил руки, держа инструмент у груди. Майкрофт положил ладони на колени, глядя перед собой. Эвр, так и не опуская скрипки, на несколько секунд прикрыла глаза, держа смычок на расстоянии нескольких миллиметров от струн. В комнате стало абсолютно тихо; взгляды всех присутствующих были устремлены на неё. Они поняли, что вступает всегда Эвр. Молли почувствовала, как замирает, изо всех сил стараясь дышать как можно незаметнее. Словно в замедленном движении она увидела, как Эвр открыла глаза, смычок в её руке коснулся струн скрипки, и полилась волшебная, неземная музыка. Она была знакома всем присутствующим, но при этом никто не смог бы сказать, кто был её автором. Холмсы всегда импровизировали (разве что кто-то из слушателей выказывал какое-то конкретное пожелание) и всегда вступали по очереди. Первой была Эвр. Её музыка была тихой и такой пронзительно печальной, что Молли захотелось плакать. Вторым, через несколько минут, заиграл Шерлок. Слушатели поняли, что он скоро вступит, но Шерлок не торопился: сначала медленно поднёс скрипку к плечу, затем некоторое время выжидал и только потом, услышав, что наступает подходящий момент, заиграл, присоединяясь к сестре. Это был момент их духовного единения; никакие слова не могли заменить им этой близости, которую могли испытывать друг к другу только брат и сестра. Звуки двух скрипок, переплетаясь, словно ветви одного дерева, уносились вверх, к небу, прорывались наружу, как молодые побеги, что стремятся к свету и теплу. Зрители сидели как завороженные; музыка опутала их, словно кокон, заставляя забыть обо всём на свете.

Молли не знала, сколько времени играли вдвоём Шерлок и Эвр, пока к ним, наконец, присоединился Майкрофт. Шумный вздох пронёсся по гостиной — зачарованные скрипками слушатели забыли о существовании пианино. Его сильные, полноводные звуки влились в струнную музыку, становясь с ней единым целым. Это были минуты гармонии между всеми тремя Холмсами, гармонии, которая могла существовать только тогда, когда они вместе отдавались музыке. Молли вспомнила, как на первое после их свадьбы Рождество, вскоре после возвращения Шерлока, она первый раз услышала, как братья и сестра играют вместе. Она поймала тогда взгляд миссис Холмс, взгляд, в котором благоговение смешивалось с гордостью. Сейчас, думая об этом, она поймала себя на мысли, что когда-нибудь и она может оказаться на её месте. Если у них с Майкрофтом родятся ещё дети, они наверняка будут такими же талантливыми и, кто знает, быть может, когда-нибудь и они будут так играть, и их музыка тоже заставит слёзы выступить на глазах у слушателей. Молли посмотрела на мужа, и дрожь на секунду охватила всё её тело. Его ладони мягко касались клавиш, и она вспомнила нежное прикосновение его длинных пальцев, вспомнила, как он дотрагивался до её затылка, опускаясь чуть ниже, к шее и спине. Этот порыв был мимолётным, но всё равно она легко покраснела и опустила глаза, надеясь, что никто этого не заметил.

Её опасения, однако, были безосновательными. Все присутствующие были полностью поглощены звучавшей музыкой. Примирившиеся викарий и его супруга слушали, взявшись за руки, и она склонила голову ему на плечо. Мистер Хоуксворт не мог скрыть своего восхищения точно так же, как своего раздражения некоторое время до того, а лицо миссис Уорден приняло умиротворённое, даже мечтательное выражение. Мистер и миссис Карлтон, обнявшись, внимали музыке, и казалось, будто впервые за вечер они оба понимают, что происходит вокруг. Мистер Букей выглядел потрясённым и не сводил взгляда с Шерлока и Эвр. И только миссис Букей по какой-то причине не поддалась общему настроению. Она сидела рядом с мужем и постоянно ёрзала, словно принцесса на горошине, переводя свой несколько напряжённый взгляд с одного из Холмсов на другого, и снова по кругу; музыка в этот момент словно проходила мимо неё.

Молли не успела подумать о причинах такого поведения: завершив своё выступление грассирующей, разразившейся несколькими финальными аккордами кульминацией, Холмсы прекратили играть. Последовавшая за этим абсолютная тишина была нарушена аплодисментами, довольно сдержанными по сравнению с произведённым эффектом — слушатели явно ещё не успели прийти в себя.

— Мне кажется, это вы трое должны принять участие в завтрашнем концерте, доктор Холмс, — с чувством сказал мистер Хоуксворт, когда аплодисменты стихли. — Я никогда не слышал ничего более прекрасного.

— Не стоит, мистер Хоуксворт, в мире достаточно хорошей музыки, — сказала Эвр; выглядела она чрезвычайно довольной. Она положила скрипку и смычок на столик, и в следующую секунду, Молли ясно это увидела, миссис Букей уже была готова что-то сказать, но Эвр её опередила.

— Кстати, моя невестка чудесно поёт, — сказала она, ни на кого конкретно не смотря. — Быть может, если вы ещё не слишком устали…

— Хорошая идея, — реплика Шерлока опять прозвучала как-то внезапно. — Мы сами давно не слышали твоего пения, Молли.

Эта пропозиция застала её врасплох.

— Я не знаю… — пробормотала она.

— Ну же, Молли, не стоит ломаться, — сказала Эвр. — Спой «Моё сердце будет жить». Это всем всегда очень нравится.

Молли оглядела собравшихся, не зная, как ей стоит поступить. Однако гости, вдохновлённые музыкальным исполнением Холмсов, смотрели на неё с воодушевлением, явно ожидая её выступления. Только миссис Букей выглядела так, словно только что проглотила целый лимон без кожуры. Стараясь не думать о причине этого, Молли встала, не поднимая глаз, и подошла к пианино. Майкрофт ждал её, держа ладони на клавишах. Она знала, что он никогда не проявлял эмоций на публике, однако весь его облик свидетельствовал о том, что он одобряет идею сестры и брата и полностью поддерживает жену.

Молли встала рядом с ним, глядя куда-то поверх голов собравшихся и не замечая никого из них. Вновь воцарилась абсолютная тишина, но на сей раз все ждали, когда заиграет Майкрофт. Молли прикрыла на несколько секунд глаза, считая про себя, и он вступил ровно в то мгновение, когда музыка заиграла у неё в душе. Прослушав вступление, она сделала глубокий вдох и запела. Через несколько секунд она услышала, как рядом на скрипке заиграл Шерлок. Молли пела, и слова сами шли из её сердца, она даже не задумывалась о том, какая строчка будет следующей. Все остальные вокруг неё исчезли, остались только двое этих людей, два самых важных человека в её жизни, без которых то, о чём она пела, никогда бы её не коснулось. «Близко, далеко, где бы ты ни был… Ты здесь, в моём сердце, и моё сердце будет продолжать путь, будет продолжать путь…» Пропев эти слова в последний раз, она закрыла глаза, пытаясь совладать с дрожью. Шерлок легонько приподнял смычок, заставляя звук струн растаять в воздухе, и затем Майкрофт отпустил клавиши, завершая таким образом эту песню. Вновь секунду висела тишина — и вновь раздались аплодисменты, на сей раз определённо более громкие. Молли почувствовала, как краска заливает ей лицо; её колени дрожали, и она невольно дотронулась до плеча мужа. Майкрофт накрыл её ладонь своей, а затем коснулся губами её руки, глаза его сияли. Молли засмеялась сквозь выступившие на глазах слёзы — казалось, уже целую вечность она не чувствовала себя такой счастливой.

Вечер завершился где-то через полчаса, после того как Молли спела ещё несколько хитов мюзик-холлов под аккомпанемент мистера Хоуксворта. Самым удивительным было то, что малыш Уильям не был разбужен всем этим шумом; впрочем, Молли уже с самых первых дней его жизни включала ему классические произведения, так что он привык засыпать под музыку, и она не тревожила его сон.

Гости расходились довольно долго — вечер и правда получился очень удачным. Мистер Букей взялся отвезти домой чету Карлтонов, а викарий и его супруга, тепло попрощавшись с Холмсами, уехали на такси.

— Доктор Холмс, ещё раз огромное вам спасибо, — с энтузиазмом пожал руку Молли мистер Хоуксворт. — Это было незабываемо. Я действительно поверил, что в этот раз Ди Каприо удалось спастись… — бросив загадочный взгляд в сторону миссис Букей, он принялся перебираться через ограду, отделявшую их дом от соседского.

— Ах, пожалуйста, не обращайте внимания на чудачества моего брата, — покачала головой миссис Уорден; глаза её, однако, улыбались. — Я с нетерпением жду завтрашнего концерта, доктор Холмс. Это был чудесный вечер.

— Полностью с вами согласна, миссис Уорден. Увидимся завтра, — улыбнулась Молли. Шерлок уже усадил спящего Уильяма в машину, Майкрофт и Эвр ещё прощались с хозяйкой дома. Молли подумала, что должна к ним присоединиться, но вдруг поймала на себе молниеносный взгляд миссис Букей. Видимо, окончание вечера прошло не так, как она планировала. Молли это огорчило. Все остальные выглядели такими счастливыми и довольными. Даже Эвр, казалось, вполне искренне улыбалась, слушая, как Молли выступала под аккомпанемент мистера Хоуксворта.

Эвр, Эвр, прикусила Молли губу. Опять она попала в её ловушку.

* * *

— Малыш спит, — сказал Майкрофт, тихо прикрывая дверь в маленькую комнату.

— Слава Богу, он дотерпел до отеля, — устало проговорила Молли. — Было бы очень неловко менять ему пелёнки в гостях.

— Почему? Я не думаю, что это причинило бы хозяевам какие-то неудобства.

— Не знаю. Ты видел, как миссис Букей на меня смотрела? Я ей явно не понравилась.

Майкрофт рассмеялся.

— Дорогая, зачем ты думаешь о таких вещах? Ты так прекрасно пела, все были в восторге.

— Все, кроме миссис Букей, — Молли ощутила непонятную тяжесть на сердце. — Эвр знала, что так будет. И всё подстроила. Я не хотела, чтобы кто-то из-за меня расстраивался и переживал.

Майкрофт подошёл к жене, осторожно привлёк её к себе.

— Солнышко моё, ты самое доброе существо на свете. Тот, кто расстраивается и переживает из-за тебя, делает это исключительно в силу своих собственных проблем. Ты тут совершенно не при чём. И никак не можешь на это влиять. Сегодня ты подарила всем этим людям чудесный музыкальный вечер. И я благодарен сестре за то, что она его устроила. Он напомнил мне, какое ты сокровище и как сильно я тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю… — проронила она в ответ и, сама того не осознавая, чуть привстала на носочки, потянулась к нему всем телом. Майкрофт наклонился, целуя её в губы, а затем подхватил её на руки. Молли почувствовала, как сердце ушло в пятки, и всё её тело охватила дрожь.

Наконец-то они остались одни.

* * *

Хайясент была вне себя.

— Ричард, я не понимаю, как ты можешь быть столь спокоен в эту критическую минуту! — заявила она, разве что не подпрыгивая на своей стороны кровати; заплетённые некоторое время назад бигуди при этом опасно колыхались из стороны в сторону, грозясь вновь расплестись.

— Какая ещё критическая минута?.. — устало поморщился Ричард. Он уже собирался лечь спать, как вдруг вновь был вынужден сесть прямо. — Я думал, все критические минуты завершились, когда гости разъехались по домам.

— Ричард, ты опять упускаешь из вида всё самое важное! — Хайясент задёргалась активнее. — Сегодняшний вечер был лишь первой ступенью к моему триумфу! Самое главное нам предстоит завтра!

— Завтра? Ты имеешь в виду концерт?.. Хайясент, но зачем ты переживаешь по поводу концерта? Ты же не участвуешь в его организации, всё самое ответственное для нас уже позади…

— Ричард, я не понимаю, как ты можешь такое говорить! — на сей раз Хайясент подпрыгнула по-настоящему и вцепилась в рукав мужниной пижамы. — Ведь моё выступление с Эмметом должно стать гвоздём всей программы! А как я могу быть за него спокойна после того, что сегодня учудила эта вертихвостка!

Ричард почувствовал, как сон будто рукой сняло.

— Хайясент, — его лицо помрачнело, — если ты будешь говорить так о докторе Холмс…

— А я и не говорю так о докторе Холмс! — вздёрнула Хайясент носик. — Всего лишь о её невестке!

— Ты прекрасно меня поняла — к ним обеим можно так обращаться. И я не понимаю, как ты можешь так говорить о докторе Молли Холмс. По-моему, она одна из достойнейших женщин, которых я когда-либо встречал.

— Одна из достойнейших? — возопила Хайясент. Возмущение переполняло её, словно каша — горшочек из детской сказки. — Как ты только можешь такое говорить, Ричард! Разве ты не видел, как она украла мой триумф?!

— Украла твой триумф?.. — Ричард наморщил лоб — он не сразу понял, что она имела в виду. — Ты что… Ты же не говоришь про её сегодняшнее выступление?..

— Именно! Именно про него я и говорю!

Ричард растерялся.

— Хайясент, но ведь это её золовка предложила, чтобы они сыграли, а она потом спела… И потом, гости были в полном восторге. Это был самый удачный ужин при свечах, который ты когда-либо организовывала…

Хайясент скрестила руки на груди, продолжая ёрзать на своём месте.

— Я так и знала, — в её голосе слышалось упрямство. — Я так и знала, что ты будешь на её стороне. Эта Молли и тебя околдовала!

Ричард понял, что начинает терять терпение.

— Никого она не околдовывала, — он старался не повышать голоса. — Она всего лишь обычная молодая женщина, которая приехала вместе со своей семьёй на ужин. А ещё она хорошая жена и мать.

— Мать?! — подскочила Хайясент; один из бигудей всё же не выдержал и распался. — Хорошая мать никогда не потащит своего ребёнка в гости, когда ему давно уже пора спать! Не могу поверить, как она осмелилась привезти его сюда!

— И правильно сделала — так мы бы никогда не узнали, что у них в семье есть малыш. И вообще, он никому не помешал, просто спокойно спал, и всё.

Хайясент чуть не задохнулась от возмущения. Столько лет они прожили вместе с Ричардом — и вот теперь, после всего, что они пережили, она получает от него удар ножом в спину! Нет, она этого просто так не оставит.

— Ричард, ты не представляешь себе, как сильно я разочарована! — Хайясент бухнулась на бок, укрываясь одеялом, и водопадом упали на подушку её бигуди.

Молли Холмс проснулась на следующее утро, с трудом вспоминая, что произошло вчерашним вечером. Несколько лет она никуда не выезжала, и поэтому сейчас, увидев вокруг незнакомую обстановку, она растерялась и только через пару мгновений вспомнила, где находится.

— Доброе утро, дорогая.

Сонная, она обернулась и встретила взгляд мужа. Он лежал рядом, на боку, и, видимо, обнимал её, пока она спала.

— Майкрофт… — её голос звучал хрипло. Она повернулась и легла на спину, чтобы лучше его видеть.

— Уже поздно, да?.. Мы опоздали на завтрак?..

— Завтрак начнётся только через час, не беспокойся.

— А малыш?.. Как малыш?..

— Всё в порядке, сейчас он спит. Он просыпался под утро, я вставал к нему.

— Правда?.. Я совсем ничего не слышала.

— Ты крепко спала, это объяснимо. Да и он не слишком громко плакал.

— Понятно… — Молли закрыла глаза, глубже проваливаясь в подушку. Голова немного болела, и она чувствовала себя слегка уставшей.

— Поспи ещё, — Майкрофт коснулся губами её волос. — Я напишу Шерлоку, что мы позавтракаем позже.

— Нет, зачем, — Молли открыла глаза, ей стало беспокойно. — Так они поймут, что…

Грустная улыбка тронула его губы.

— Они и так поймут, дорогая. Мне жаль, но этого нам не избежать.

Молли ничего не ответила. Она понятия не имела, как Эвр и Шерлок могли это вычислить, но, раз Майкрофт говорит, что это возможно, значит, так оно и есть.

— Они просто завидуют, — она взяла его за руку, прижалась к его груди. — Просто завидуют.

На это Майкрофт ничего не сказал. Молли почувствовала, как он уткнулся подбородком в её макушку и затих, просто проживая этот момент.

Сейчас, всё больше и больше возвращаясь в реальность, Молли поняла, что её кожа и её волосы пахнут его одеколоном. Так было всегда, после того как они проводили вместе ночь, и она поймала себя на мысли, что давно не ощущала этого запаха. Они уже были близки после рождения Уильяма, и не один раз, но в последнее время он слишком много работал, и она не решалась дать ему понять, что ей этого хочется. Она привыкла к тому, что всё происходило между ними мгновенно, будто само по себе, как вчера, когда их потянуло друг к другу после нескольких проведённых порознь часов. Вся их любовь была такой — внезапной, необъяснимой, и в то же время такой естественной. Никогда она не чувствовала себя такой спокойной, как в его объятиях.

— Ты чудесно пела вчера, — тихо сказал Майкрофт. — Я тебе не говорил?..

— Говорил, — отозвалась Молли. — И потом… дал понять.

Она почувствовала, как он слегка напрягся.

— В последнее время я был к тебе невнимательным, — Майкрофт сделал паузу, словно обдумывая свои слова. — Прости меня. Я… Когда начнётся отпуск, я постараюсь это исправить, обещаю.

— Тебе не за что извиняться. Время было непростое, для всех нас.

— Да. Это верно. — Он опять помолчал. — Знаешь, недели через две-три жара спадёт, и можно будет поехать к морю, в Европу. Ты всегда хотела.

— Ты прав, хотела… — проронила Молли.

— Уильяму, наверное, тоже понравится. Маленьким детям нужно побольше солнца и тепла, а у нас этого…

— Не так много.

— Да, не так много. И… — Майкрофт словно подбирал слова. — Если ты хочешь куда-то поехать, ты скажи. Я… Я хочу, чтобы тебе было хорошо.

— Мне и так хорошо, — она чуть наклонила голову назад, чтобы посмотреть на него. — С тобой и с нашим сыном. Хорошо… здесь, дома. Нам необязательно куда-то ехать, ты же понимаешь.

Он улыбнулся, сжав губы и избегая смотреть ей в глаза.

— Понимаю. Но, я подумал, быть может, ты… ты захочешь, чтобы у нас была наша жизнь, которую мы могли бы начать с самого начала. Ты, я, Уильям.

Молли приподнялась, коснулась тыльной стороной ладони его щеки. Они любили друг друга, провели вместе ночь, он был с ней таким нежным, таким любящим, и несмотря на всё это по-прежнему считал себя недостаточно хорошим мужем и отцом, потому что когда-то совершал ошибки как сын и брат. И она, его жена, никак не могла убедить его в обратном.

— У нас уже есть наша жизнь, и… Может быть, мы просто попытаемся её прожить?.. — Молли не знала, помогут ли ему эти слова. Ей казалось, ему нужно поговорить с тем, кто лучше его понимает, с тем, кто, по сути, является таким же, как он. Однако всё указывало на то, что это была только её точка зрения. Ей не верилось, что Эвр в очередной раз могла быть права.

— Ты же… Ты понимаешь, что всё это для меня значит, — продолжала она, по-прежнему не смотря ему в глаза. — Ты знаешь, что я очень счастлива и очень тебя люблю. Если ты хочешь уехать, я последую за тобой, но я… Я просто не хочу, чтобы ты убегал от чего-то, что может потом вернуться и причинить тебе боль.

Майкрофт взял её руку и приложил к губам.

— Ты удивительная, моя дорогая жена. Ты просто удивительная, — он привлёк её к себе и обнял, зарываясь лицом в её волосы. — Так не хочется отпускать тебя даже чтобы просто пойти привести себя в порядок.

— А ты и не отпускай, — она склонила голову ему на плечо. — Можем сходить в душ вместе.

Последовало молчание.

Молли рассмеялась.

— Ты знаешь, я даже так вижу, что у тебя нос покраснел, — она отстранилась, чтобы посмотреть на него. — Точно, кончик весь красный.

— Тебя не обманешь, — Майкрофт улыбнулся; бледный румянец, и правда, проступил на его лице.

— Ещё бы — я ведь тоже Холмс, — отчего-то ей стало весело. — Пойдём, ничего не случится. Так мы даже время сэкономим. Если ты очень стесняешься, я могу закрыть глаза.

— Чувствую себя ужасно.

— Ничего ужасного — это очень мило. Пойдём, а то опоздаем на завтрак. Начнём новый этап в нашей жизни — мы ведь этого никогда раньше не делали.

— Ну вот — теперь чувствую себя ещё и ханжой.

— Не говори глупостей, мой дорогой, этого я тебе точно не позволю. Разве у ханжей бывают такие счастливые жёны и такие замечательные дети?

* * *

К завтраку они спустились ровно в девять. Шерлок и Эвр уже расположились за самым дальним столиком обеденного зала; она печатала что-то на компьютере, воткнув карандаш в свой высокий пучок, он читал одну из общенациональных газет.

— О, кто проснулся!.. Доброе утро! — эти слова младшего Холмса были обращены к племяннику. Он быстро убрал газету и только затем поднял глаза. Выражение его лица изменилось мгновенно.

— Слава Богу, Уильям спал в отдельной комнате… — Шерлок взял ребёнка у брата, избегая смотреть ему и невестке в глаза; лицо его при этом несколько покраснело. — Отдых идёт вам на пользу, ничего не могу сказать…

Эвр скользнула по ним взглядом, через секунду вновь опуская глаза на монитор ноутбука. По всей видимости, она увидела то же, что и Шерлок (а скорее всего, даже больше), но у неё это не вызывало ничего, кроме полного безразличия.

— Ты просто завидуешь, — ровно сказала Молли, садясь за стол и наливая себе кофе. Ни на кого не глядя, Майкрофт передал ей сахарницу (он кофе не пил, предпочитая чай).

— Завидую, дорогая сестра? — Шерлок силился справиться с эмоциями, но от этого лишь сильнее краснел. — Не вижу, чему тут можно завидовать.

— Почему-то это меня не удивляет, — сухо сказал Майкрофт.

Молли вздрогнула, подняла на него глаза. Это был первый с момента возвращения Эвр и Шерлока обмен репликами между братьями, не сводившийся к дежурному «Передай мне, пожалуйста, сахар» и «Как сегодня спал Уильям?» И, по всей видимости, Шерлока это шокировало. Он прикусил язык, видимо, придерживая возникшую на его кончике колкость. Молли и сама была поражена — она не думала, что Майкрофт позволит себе так резко отразить этот удар. Однако это было именно то, что он спланировал заранее — осадив брата, старший Холмс как ни в чём не бывало продолжил завтрак, так что Шерлоку оставалось лишь последовать его примеру, параллельно с этим кормя Уильяма. Больше он этой темы не касался, так что они с Молли в основном говорили о малыше, а ещё Шерлок рассказал ей о том, как дела у миссис Хадсон и инспектора Лестрейда, которые писали ему вчера, каждый по своему почину. Майкрофт и Эвр весь завтрак провели в молчании. Эвр едва притронулась к еде и ни разу не подняла глаз от компьютера, что-то сосредоточенно на нём печатая. Молли подумала, спала ли вообще сегодня ночью её золовка. Её не удивило бы, если бы за это время она успела написать три подробных статьи о «симптомах» миссис Букей и способах их интерпретации.

После завтрака Холмсы разошлись по своим делам: Шерлок заявил, что хочет прогуляться, что походило на правду (Молли знала, как важно ему было хорошо знать местность, где он в данный момент находился), Эвр осталась печатать в обеденном зале (Молли не была уверена в том, заметила ли она уход родственников), а Майкрофт и Молли с малышом поднялись к себе в номер. Молли думала попробовать предложить мужу пройтись или хотя бы просто спуститься в сад, но она знала, что частая смена обстановки его нервировала, и комфортнее всего он чувствовал себя в закрытом помещении. Поэтому она не стала ничего предлагать, решив, что послеобеденных мероприятий в виде концерта и небольшого шведского стола после него им будет вполне достаточно.

— Какой костюм ты наденешь? — она открыла шкаф, перебирая одежду, что они привезли с собой.

— Я думаю, полосатый подойдёт. Или ты хотела надеть что-то в тон?

— Я хотела надеть белое платье, вот это, помнишь? — она достала плечики с нужным платьем и повернулась к мужу. Майкрофт сидел на постели, рядом с Уильямом.

— Помню, — кивнул он. Молли нравилось это платье — по колено, белое с чёрной окантовкой и рукавами, что чуть прикрывали плечи. — Мне кажется, полосатый костюм к нему подойдёт. Или я могу надеть чёрный, что был на мне вчера.

— Нет, тот, что был вчера, не подойдёт, — Молли повернулась, доставая плечики с нужным костюмом. — Нельзя два вечера подряд быть в одном и том же, миссис Букей наверняка это заметит.

Майкрофт улыбнулся, ничего не сказав. Молли достала также его свежую рубашку и, вызывав горничную, отдала ей одежду. Закончив с этими делами, она поняла, что ей особо нечем себя занять. Майкрофт полулежал на постели, играя с ребёнком, и она невольно засмотрелась на них. Уже давно ей стало понятно, что Уильям очень любит отца и полностью ему доверяет. Это могло показаться удивительным, но в его присутствии для Майкрофта было совершенно естественным забывать о всей своей важности и солидности и, опускаясь на один уровень с их малышом, становиться таким образом ближе к нему. Дома, в Лондоне, когда у него выдавалось свободное время, он играл с сыном, сидя на полу в детской, и, не задумываясь о том, как он в данную минуту выглядит, читал ему книжки на разные голоса или дурачился, щекоча его и вызывая таким образом чистый, невинный детский смех. Уильям тянулся к отцу, и порой, когда ему хотелось, чтобы он был рядом, он хныкал, когда Молли пыталась забрать его у Майкрофта, желая дать мужу немного отдохнуть. Сейчас ей тоже не хотелось нарушать царившей между ними гармонии, поэтому она села с краю, чуть поодаль от мужа и сына. Уильям, выспавшись за ночь, забыл о всех вечерних расстройствах и бодро осматривался по сторонам, желая новых впечатлений.

— Вот кто точно будет иметь успех в любой ситуации, — Майкрофт подал ему мишку, но мальчик пока предпочитал его не брать, раздумывая над тем, чем ему лучше сейчас заняться.

— В этом плане ему повезло с наследственностью, — заметила мужу Молли.

— Я уверен, ты имеешь в виду себя, — Майкрофт сел прямо, и от Молли не ускользнуло, что лицо его чуть помрачнело.

— Опять ты за своё. Он такой же умный и добрый, как и ты. А моим странностям предоставь следующего ребёнка, — она улыбнулась.

Майкрофт проигнорировал её последнюю фразу — слишком сильным оказалось воздействие того, что она сказала перед этим.

— Добрый? Я? Мне кажется, ты преувеличиваешь.

По-видимому, не тебе одному, подумала Молли.

— Он похож на тебя, — не поднимая глаз, продолжал Майкрофт. — Никто не хочет этого замечать, но разве люди перестали быть идиотами. Дело ведь не во внешности, а в характере.

— Мистер Букей такого же мнения, — сказала вдруг Молли.

Майкрофт поднял на неё глаза.

— Прошу прощения?

Она вздрогнула.

— То есть, я хотела сказать… Вчера, когда он проводил меня в их спальню, он сказал, что Уильям похож на меня. Что у него моя улыбка.

Майкрофт опять посмотрел на сына.

— Ясно. Что ж… Что ж, он прав… — он положил мишку, наблюдая за тем, как Уильям пробует свои силы в новых гимнастических упражнениях. — Видимо, поэтому он показался мне довольно проницательным человеком.

Молли поняла, что сейчас самое подходящее время задать тот вопрос, что занимал её со вчерашнего вечера.

— Как тебе вообще… этот визит? По-моему… По-моему, получилось очень неплохо.

Майкрофт приподнял брови.

— Да, я думаю, все остались довольны… Я понимаю, разумеется, профессиональный интерес моей младшей сестры к… феномену миссис Букей, однако, нельзя не признать, что вечер в её обществе — не самое неприятное социальное событие, что может подстерегать нас в этом мире… Её тяга к высшим сферам и к несколько… помпезному самовыражению, конечно, иногда выглядят несколько комично, однако нельзя не признать, что она всех нас может чему-то научить, — задумчиво заключил он, бесстрастно лицезрея попытки сына отстегнуть запонки на его левом рукаве. — А как ты считаешь? — он поднял на неё глаза.

— Я рада, что мы приехали, — промолвила Молли. — Хотя, признаюсь, я не думала, что…

— Что мы способны настолько цивилизованно вести себя в незнакомом обществе? — Майкрофт рассмеялся почти весело. — Дорогая, ты должна чаще предоставлять нам подобную возможность.

— Постараюсь… — проговорила Молли. — Постараюсь…

Они играли с Уильямом ещё некоторое время, а затем в дверь постучали.

— Ваша одежда, миссис Холмс, — горничная подала Молли вешалки.

— Большое спасибо, — она улыбнулась и закрыла дверь, а затем подошла к шкафу, чтобы всё развесить.

— Почему ты так улыбаешься? — спросил Майкрофт.

— Прости? — она обернулась.

— Ты так счастливо улыбаешься. Почему?

Молли опять повернулась к шкафу, чтобы он не заметил, как она чуть покраснела.

— Потому что мне нравится, когда ко мне обращаются «миссис Холмс», — она расправила чехлы, чтобы подольше задержаться у шкафа.

— Звучит не очень современно, — заметил Майкрофт.

— Зато уникально, — Молли закрыла шкаф и обошла кровать, чтобы снова сесть. — Впрочем, твою маму тоже так зовут, так что…

— Я понимаю, — Майкрофт внимательно на неё посмотрел. — «Доктор Холмс» несколько путает окружающих.

— Да, и ещё это не то чтобы сильно свидетельствует об изменении моего матримониального статуса, так что…

Она не договорила. Уильям подполз к отцу и протянул к нему ручки, так что Майкрофт взял его на руки.

— Я понимаю, — медленно повторил он. Уильям склонил головку ему на плечо и мечтательно зевнул. Молли наморщила лоб. Ещё рано было укладывать его в постель.

— Молли, дорогая?.. — позвал её Майкрофт. Она поёжилась. Это не было хорошим знаком, когда он обращался к ней «Молли, дорогая».

— Да?.. — тихонько отозвалась она.

— Молли, моя сестра, она… — Майкрофт был очень сдержанным и тщательно подбирал слова. — Тебе некомфортно находиться в её обществе?

Она прикусила язык, чтобы не ответить слишком быстро.

— Я не могу сказать, чтобы это было легко, это верно, но некомфортно… Некомфортно, это слишком сильно сказано.

Складка прорезала его высокий лоб.

— И всё же?..

— И всё же, я думаю, тебе не стоит волноваться по поводу моих взаимоотношений с твоей сестрой, — она встала, чтобы убрать игрушки — Уильяму определённо хотелось спать. — Это наши женские дела, вот и предоставь их нам. Лучше поговори с братом, если у тебя будет время.

— Поговорить с братом? — повторил Майкрофт. — О чём это, интересно?

— О проблеме угла наклона эклиптики, или о чём-нибудь настолько же захватывающем… — она ушла в маленькую комнату, чтобы достать Уильяму новую пижаму.

— Что ж, с подобным разговором нам придётся повременить, — Майкрофт встал, слегка баюкая сына. Уильям, впрочем, от подобного действия встрепенулся и замахал вверх-вниз стиснутыми кулачками.

— Почему? — Молли вернулась в спальню. — Малышу скоро пора спать, и вы могли бы…

— Нет, сегодня не могли бы.

— Почему?

— Потому что я заказал столик в одном ресторане, который мне вчера посоветовал мистер Хоуксворт, и намерен препроводить тебя туда на обед.

Молли опешила.

— На обед?.. Но как же малыш?..

— Слава Богу, с малышом есть кому посидеть.

Словно для придания особого комического эффекта словам Майкрофта дверь без всякого предварительного стука распахнулась, и в комнату зашёл Шерлок.

— Что ж, я надеюсь, вы ещё не дошли до того, чтобы репетировать подготовку к продолжению рода посреди бела дня… О, угадал, — он резко развернулся и встал, так что полы его дорогого пальто изящно всколыхнулись, словно в каком-нибудь голливудском фильме. — Не дошли.

— А ты, я смотрю, дошёл, — философски заметил Майкрофт. — Какое облегчение.

— Разве способен я пропустить увлекательное времяпрепровождение в обществе моего гениального племянника? Он — именно тот, кто мне сейчас нужен, — Шерлок скинул пальто и бросил его на стул, водрузив сверху свой синий шарф. — Есть одна любопытная деталь в этом городке, которая сразу же привлекла моё внимание, — он ни к кому не обращался, поэтому продолжил без паузы. — Фотографическая будка. Кто ставит фотографическую будку посереди улицы? Какой в этом смысл?

— Уверен, для решения этой увлекательнейшей загадки тебе понадобятся всего два никотиновых пластыря — так что, когда мы вернёмся, всё уже будет решено, — Майкрофт передал брату Уильяма, который, только заметив Шерлока, сразу же запросился к нему на руки. — И не вздумай читать ему криминальную хронику, когда он начнёт засыпать.

— Сколько раз повторять — не читал я ему никакой криминальной хроники! Просто в тот раз Лестрейду понадобилась срочная помощь, и я заодно решил протестировать когнитивные способности вашего малыша!

— Вот и помни: вздумаешь сделать это ещё раз, и ответственные лица протестируют когнитивные способности у тебя. Так что делай свой свободный выбор, брат мой.

Молли увидела, как Шерлок закатил глаза, но на этот раз он снова решил промолчать.

* * *

Роуз возбуждённо ёрзала на месте, так что её юбка в любой момент грозила показать больше, чем следовало даже по свободолюбивым стандартам младшей из сестёр Уолтон.

— Дейзи… — её голос слегка вибрировал от переполнявших сердце эмоций. — Дейзи, как ты думаешь, кто из этих двух Холмсов красивее, носатый или с кудряшками?..

Дейзи было захихикала, словно пятнадцатилетняя школьница, но быстро взяла себя в руки.

— Конечно, носатый, — вытянув шею и присмотревшись, вынесла она свой вердикт. — Тот, что с кудряшками, какой-то страшненький.

Рядом массивная фигура Онзло издала вздох возмущения.

— Замечательная характеристика! Он же всемирно известный детектив! Зачем ему быть симпатичным?

— Онзло, твоя низменная натура ничего не понимает, — тягуче протянула Роуз; её глаза напоминали две щёлки. — Мужчина должен быть великолепен, даже если он водопроводчик. Так значит, второй, носатый?

Дейзи с энтузиазмом закивала.

— О да! Определённо носатый!

Онзло только фыркнул.

— Умерь своё пыл! Он женат! Видишь, рядом с ним его жена? И у неё на коленях их малыш!

Дейзи вновь постаралась вытянуть шею.

— Какая она миниатюрная… С таким мужчиной несложно поддерживать себя в форме… — протянула она, бросая украдкой многозначительный взгляд на Онзло.

— С такой женой несложно быть носатым и красивым! — возмущённо отпарировал её супруг.

Дейзи обиделась и ничего не сказала.

— Ой, ну и пожалуйста… — Роуз села прямо, видимо, действительно обратив внимание на миссис Холмс и её ребёнка. — Всё равно нет никого на свете лучше, чем этот симпатяшка Эммет, что живёт по соседству с Хайясент…

В дискуссию о достоинствах Эммета Онзло предпочёл уже не входить, и поэтому отвернулся, делая вид, что следит за девяностопятилетним мистером Уолтоном, который, одетый в свой лучший выходной костюм, втайне считал секунды до того момента, когда ему представиться возможность выскользнуть из концертного зала и переодеться в свою армейскую форму, которую ему удалось спрятать в багажнике старой онзловой таратайки.

Вся семья пристроилась в последнем ряду концертного зала приходского дома, где всё уже было готово для начала праздничного выступления. Дейзи и Роуз с самого начала очень хотели пойти на этот концерт, и когда Хайясент, увидев их машину, припаркованную у дома викария, чуть не схватила сердечный приступ, им пришлось применить всё своё красноречие, чтобы уговорить старшую сестру позволить им остаться. Хорошо ещё, что они приехали, когда почётные гости Хайясент, известный лондонский детектив Шерлок Холмс и его семья, уже находились внутри, так что риска апоплексического удара у миссис Букей, по крайней мере пока, также удалось избежать. Довольно кстати подоспела и супруга викария, которая, смерив Роуз неодобрительным взглядом, всё же смилостивилась и препроводила их в концертный зал, уже почти заполненный зрителями, так что место им нашлось лишь в последнем ряду. Там они и сидели, высматривая почётный гостей и считая минуты до начала концерта.

Майкрофт, Молли, Уильям, Шерлок и Эвр сидели во втором ряду (Хайясент минут пять настаивала на том, чтобы посадить их впереди всех, но выразительная просьба Майкрофта не уделять им слишком много внимания всё же возымела свой эффект). Эвр была в другом брючном костюме и с привычным пучком на голове; Молли надела выбранное ранее платье и балетки в тон, волосы она заплела по-другому, в причёску, которую Шерлок несколько непатриотично окрестил «прецелем». Братья были одеты, как и всегда, а Уильяма Молли одела в новый костюмчик, в котором он выглядел как настоящий маленький джентльмен.

Концертный зал, человек на сто пятьдесят-двести, был забит до отказа — очевидно, местные поклонники блога доктора Ватсона были очень взбудоражены перспективой встретиться с его знаменитым другом. Миссис Букей, в своих лучших нарядах, адресовала Холмсам несколько церемонную речь, прежде чем с весьма таинственным видом скрыться за кулисами. Миссис Уорден, в праздничном платье, сидела напротив Молли, так что до начала концерта они успели перемолвиться парой слов. Мистер Хоуксворт, как и вчера, в костюме-тройке с вязаным жилетом, поприветствовал Холмсов с большой сердечностью; Молли не могла не отметить, что он выглядел как проказливый школьник, который ждёт-не дождётся осуществления своей хитрой задумки. В этом он составлял большой контраст с викарием, который явно сильно нервничал и боязливо оглядывался по сторонам, так что Молли была рада, когда мистер Букей, проводив супругу за кулисы, сел рядом с ним и вовлёк его в непринуждённую беседу.

Наконец, мистер Хоуксворт поднялся на сцену и объявил о начале концерта. Сначала он сыграл на пианино несколько довольно сложных композиций, затем к нему присоединился пожилой джентльмен-любитель, с которым они сыграли в четыре руки. После них выступили дети: девочка лет десяти довольно виртуозно сыграла на пианино, затем двое мальчиков постарше сыграли на гитарах, после чего группа дошколят очень мило спела несколько детских песенок.

На этом детская часть концерта завершилась, и настала очередь взрослых. На сцену поднялся коллектив весьма представительных леди, решимость которых могла конкурировать лишь с их музыкальными талантами. Их предводительница бескомпромиссно заявила, что в прошлом году они заняли первое место на графском конкурсе любительских коллективов, и не было в зале человека, который рискнул бы не поверить её словам (Эвр, конечно, была не в счёт). Репертуар этого прославленного и несколько боевитого коллектива состоял исключительно из произведений Гилберта-Салливана, так что, издав призывной клич: «Вперёд, мистер Хоуксворт!», предводительница затянула песню генеральских дочерей из «Пензанских пиратов», которую, как по команде, подхватили её товарки.

И в этот момент произошло то, чего Молли никак не ожидала: Уильям, который всё это время сидел довольно смирно, лишь изредка перелезая на колени к отцу, затем к дяде — и обратно, услышав пение гордых почитательниц английской оперной музыки, залился громким, весёлым смехом. Молли пришла в ужас; поняв, что густо краснеет, она попыталась успокоить сына, как успокаивала его всегда, когда он плакал, но на сей раз это не сработало. Представительные леди громко пели, Уильям не менее громко смеялся, мистер Букей и миссис Уорден заулыбались, мистер Хоуксворт и викарий — которого, видимо, попустило — еле сдерживали смех, Майкрофт глазами дал Молли понять, чтобы она не волновалась, а лицо Шерлока приняло столь блаженное выражение, что можно было бы подумать, будто бы прямо перед его носом с небес упал самый любопытный на свете труп. Только Эвр продолжала сохранять бесстрастное спокойствие, словно выставленный на всеобщее обозрение робот, лишённый каких-либо естественных реакций. Наконец, песня завершилась, леди замолчали, а Уильям, устав смеяться, наклонился на бочок, положив головку отцу на колени, и только хлопал своими серыми глазками, словно ничего и не произошло.

Перевернув ещё пару раз в гробу как Гилберта, так и Салливана, коллектив представительных леди удалился по громкие аплодисменты, и мистер Хоуксворт, торжественно сложив ладони вместе, приготовился объявить последнего участника концерта. Его прямо-таки распирало от предвкушения, и у Молли упало сердце, когда она заметила, как блеснуло в этот момент в глазах Эвр что-то, напоминавшее торжество.

Её опасения подтвердились, ибо мистер Хоуксворт объявил, что в заключение концерта с «особым номером» выступит «наша дорогая миссис Ба… Букей». Слова эти возымели магический эффект: по залу пронеслась волна возбуждения, после чего зрители, на полусогнутых, начали вставать со своих мест и осторожно, чтобы никто не мог подумать, что именно они первые предприняли попытку к бегству, начали двигаться к выходу из концертного зала. Одновременно с этим миссис Букей, преисполненная такой гордости, что хватило бы на весь коллектив страстных почитательниц творчества Гилберта-Салливана, вышла на сцену и уже готова была начать своё выступление, как вдруг заметила сей странный позыв, охвативший слушателей. Лицо мистера Букея приняло очень озабоченное выражение, миссис Уорден задрожала, а викарий… Впрочем, викария уже давно и след простыл. Всё это замешательство длилось считанные секунды, как вдруг Эвр, прямая как стрела, встала со своего места и в мгновение ока, двигаясь чрезвычайно грациозно, оказалась на сцене.

— Мистер Хоуксворт, — её чистый, звонкий голос перебил шушуканье стремившихся как можно незаметно и как можно скорее скрыться зрителей. — Мне кажется, вы забыли упомянуть, что миссис Холмс, моя невестка, выразила готовность ассистировать миссис Букей. В случае, так сказать, необходимости.

Сказать, что Молли пришла от этой новости в шок, значило ничего не сказать. Зрители, озадаченные этим неожиданным объявлением, застыли, не зная, что эта новость означает для них и как им в этом случае следует поступить. Шерлок, которого до того происходящее скорее забавляло, словно превратился в статую, так что у Молли холодный пот заструился по спине — это напомнило ей «прошлый раз». Майкрофт рядом с ней заметно напрягся, и даже Уильям, казалось, растерялся — он взял маму за пальцы, словно желая таким образом удержать её, сделать так, чтобы она никуда не уходила.

— Ещё вчера, если мне не изменяет память, вы говорили о том, как любите французскую эстраду, — продолжала Эвр. Молли смотрела на её, не мигая, и впервые она ощутила жгучую неприязнь к своей золовке. Миссис Букей и так была унижена, а Эвр, уже не скрывавшая своего наслаждения всей этой ситуацией, поставила своей целью окончательно втоптать её в грязь.

— Если мистер Хоуксворт соблаговолит, вы могли бы прямо сейчас исполнить… ну, скажем, «Я не жалею ни о чём» Эдит Пиаф. Я уверена, миссис Холмс с удовольствием к вам присоединится.

Молли сглотнула. Затылком она чувствовала, что зрители начали возвращаться на свои места. Она повернулась в сторону мужа и деверя. Шерлок так и сидел, окаменевший и неподвижный. Майкрофт помрачнел, но всё же, взяв Уильяма на руки, еле заметно утвердительно кивнул. Молли поняла, что смотрел он мимо неё, на свою сестру, и ей не хотелось думать о том, что будет после того, как концерт окончится.

Не поднимая глаз, Молли поднялась на сцену. Она не была полиглотом, как Майкрофт, но по-французски говорила и пела очень хорошо, без всякого акцента. Вчера за ужином они, и правда, заговорили о французской музыке, но она во время этой беседы не произнесла ни слова, не желая встревать, пока говорили другие. А теперь… Теперь, на этой сцене, рядом с покрасневшей то ли от гнева, то ли от стыда миссис Букей, она без всяких на то причин чувствовала себя униженной, будто бы её принудили выступать абсолютно голой.

Видимо, Эвр считала, что это была ещё одна цена за то, что ей позволили стать частью их семьи.

А значит, она заплатит и её.

* * *

Если она съест ещё один бутерброд, ей станет плохо.

— Миссис Холмс, у вас такой замечательный малыш! Так похож на папу! И наверняка такой же музыкальный, как мама!

Нечто похожее она уже слышала раз пятнадцать за сегодняшний вечер, но всё равно Молли, прожевав кусок хлеба с холодной курицей и салатом, попыталась выдавить из себя улыбку.

— Я очень рада. Спасибо вам.

— Это вам спасибо, что приехали!

Очередная восторженная жительница городка, несколько раз пожав ей руку и одарив всей гаммой слащавых улыбок Уильяма, наконец-то направилась в другую сторону.

— Я думаю, нам пора в отель, — запив бутерброд стаканом сока, тихо сказала Молли Майкрофту. Старший Холмс молча кивнул и допил вино из своего бокала.

Праздничный фуршет, последовавший за концертом, длился уже около получаса, и за это время к ним успели подойти, наверное, почти все посетившие его зрители. Шерлок от всеобщего внимания спасся, взяв на руки Уильяма и делая вид, что очень им занят, так что он мог отделываться дежурными фразами, в то время как Майкрофту и Молли пришлось вести вежливые светские беседы. О том, где в это время находилась Эвр, Молли думать не хотелось. Как и предполагала младшая из детей Холмсов, выступление Молли произвело настоящую сенсацию, и теперь все непременно жаждали выразить ей своё восхищение. Мистер Хоуксворт делил с ней это внезапное проявление восторженных чувств, так что с Холмсами рядом оказалась и миссис Уорден, которая, если не считать Шерлока и Майкрофта, одна каким-то образом понимала, что Молли на самом деле сейчас чувствовала. Ей очень хотелось поговорить с этой чуткой, понимающей женщиной, но у неё так и не появилось такой возможности, что чрезвычайно расстраивало Молли. Она знала, что должна была извиниться перед миссис Букей, что вообще не должна была соглашаться выступать на этом концерте, но не знала, как всё объяснить, чтобы эта решительная и такая гордая дама её поняла. К тому же, вскоре после начала фуршета она совершенно потеряла её из виду. Дело в том, что мероприятие было потревожено появлением странного вида господина, одетого в военную форму времён Второй мировой войны, который, видимо, решил изобразить какую-то затейливую миниатюру, связанную с отражением атаки на поле боя или с походом в разведку — толком Молли не поняла. Однако подобное действо, очевидно, совсем не входило в планы устроителей мероприятия, и миссис Букей с супругом были в числе первых, кто попытался урезонить господина и убедить его отказаться от своей затеи. Впоследствии к ним присоединились крупный, массивного телосложения мужчина в вязаном жилете на голое тело, полная женщина в бесформенной цветастой кофте и с хвостиками на голове и худосочная, ярко накрашенная дама, в которой Молли узнала мисс Уолтон, младшую сестру миссис Букей. Быть может, Молли дольше бы размышляла над этим странным инцидентом, если бы ей не пришлось вновь отвечать на восторженные выражения восхищения, на сей раз со стороны хрупкой миссис Карлтон и её почтенного супруга. Миссис Букей, таким образом, выпала из поля её зрения, чтобы возникнуть как раз в тот момент, когда они собирались уезжать.

— Где Эвр? — обратился Майкрофт к Шерлоку. — Надо ехать в отель, уже поздно.

— Мистер Холмс!..

Как по команде, братья обернулись.

— О, прошу прощения, я забылась, — миссис Букей мелодично рассмеялась, прокладывая себе дорогу; запыхавшийся мистер Букей еле поспевал за женой. — В любом случае, я хотела ещё раз сердечно поблагодарить вас всех. Эти два дня получились просто великолепными!

— Рады стараться, — слегка склонил голову Майкрофт. — И, миссис Букей, мне хотелось бы принести извинение за случившееся на концерте. Вы же наверняка можете понять эти супружеские чувства: я так люблю слушать, как поёт моя жена, что мне сложно удержаться, когда представляется возможность насладиться её выступлением.

— О, — только и сказала миссис Букей. Её лицо опять приняло несколько глупое выражение, и Молли вновь начала стремительно краснеть.

— Прошу прощения, миссис Букей, — мужественно сказала она. — Я вовсе не хотела мешать вашим планам, ни вчера, ни сегодня. Мне очень жаль, что так получилось. Скажите, что я могу сделать, чтобы загладить свою вину?..

— Ну что ты, Молли. Я уверена, в этом нет необходимости.

Холмсы и Букеи вздрогнули, ища взглядом автора неожиданной реплики. Молли почувствовала, как её вдруг охватило жуткое желание выхватить из рук белой как полотно миссис Уордон бокал вина и залпом его осушить.

— Дорогая сестра… — голос Майкрофта был ледяным, словно вода из проруби.

— Эвр… — начала было Молли.

— Миссис Букей ведь наверняка отличается широтой взглядов и привыкла толерантно относиться к любым неординарным поступкам других людей, — сведя руки перед собой, Эвр не торопясь подошла к братьям, племяннику и невестке; слов и взглядов, обращённых к ней, она не замечала. Слава Богу, остальные гости (кроме мистера Хоуксворта и миссис Уорден), разгорячённые вином и занятые угощением, к их группе интерес потеряли.

Миссис Букей, отойдя от потрясения, попыталась взять себя в руки.

— Разумеется, доктор Холмс, — с достоинством начала она, — в моём доме всегда относились с пониманием ко всем, кто когда-либо удостаивал его своим посещением, и…

— О нет, миссис Букей, я говорю вовсе не об этом, — Эвр покачала головой. — Как только я ознакомилась с вашей ситуацией, я сразу же поняла, что вы человек широких взглядов, учитывая, будем откровенны, ориентацию вашего сына.

Миссис Букей словно громом поразило.

— Орие… ориентацию моего сына, доктор Холмс? — её лицо исказила судорога.

— Именно, миссис Букей, — Эвр медленно сложила руки на груди и неторопливо обвела всех взглядом. — Конечно, если вы приняли вашего мальчика, вы с лёгкостью можете смириться и с несколько назойливым музыкальным превосходством моей невзыскательной невестки.

Лицо Майкрофта приняло пепельный оттенок. Шерлок, прижимавший к себе Уильяма, смертельно побледнел, миссис Уорден чуть не уронила свой бокал, а мистер Хоуксворт рядом с ней выглядел совершенно потрясённым. Но никого из них Молли в данный момент не замечала.

— Доктор Холмс, я… я ничего не понимаю… — слова миссис Букей накладывались друг на друга, превращаясь в лепет. — Я-я н-не понимаю, о чём в-вы го-ворите…

— Ну же, миссис Букей, неужели вы не догадались? — Эвр с наигранной театральностью взмахнула своими длинными ресницами, изображая изумление. — Вы не догадались, что ваш драгоценный мальчик принадлежит к людям нетрадиционной ориентации? А откуда тогда это желание приобрести шёлковую пижаму? Это стремление пробовать себя в творческих профессиях? Этот вечный синдром недостатка внимания? И откуда, в конце концов, эта готовность престижного лондонского вуза столько времени терпеть в своих стенах ваше несуразное чадо? Вы же знаете, что только благодаря помощи его друга Шеридану удалось продержаться в университете столь продолжительный срок. Друга, миссис Букей? Друга?..

Воцарилась абсолютная тишина. Вокруг шумели голоса других людей, но Молли их не слышала.

— Прошу прощения, мистер Холмс, — тихо сказала миссис Букей. — Я надеюсь, вам у нас понравилось.

Не сказав больше ни слова, она развернулась и пошла в сторону выхода, крепко прижимая к себе нарядную, в тон костюма, сумочку. Мистер Букей, лишь кивнув Холмсам, последовал за ней.

— Finita la comedia, — скучающим тоном произнесла Эвр. — Всё, мальчики, теперь можем ехать.

Молли чуть не задохнулась.

— Как ты… — давно она не испытывала такой сильной ненависти. — Как…

— Молли, я тебя умоляю, — поморщилась Эвр. — Я же тебе говорила: не драматизируй.

Проглотив вертящееся на языке оскорбление, Молли схватила со стола свою сумочку и выбежала из зала, ни на кого не смотря. Сейчас ей было всё равно. Сейчас ей было так всё равно.

Она успела догнать мистера и миссис Букей, когда он уже закрыл за ней дверцу машины и собирался сесть за водительское место.

— Мистер Букей! Мистер Букей, я прошу вас!..

Он остановился, так и не открыв дверцы со своей стороны.

— Доктор Холмс, — тепло улыбнулся он ей.

Молли почувствовала, что больше всего на свете ей хочется провалиться под землю.

— Умоляю вас, простите мою золовку… Она… У неё сложный характер, вы понимаете, и… Иногда ей сложно себя контролировать… Я… Прошу вас, пожалуйста, простите нас…

— Доктор Холмс, вам не стоит извиняться. То, о чём сказала ваша золовка… Я и сам давно это подозревал, но как мне было сказать об этом Хайясент? Так что, прошу вас, не переживайте. В конце концов, всё к лучшему. И если захотите ещё приехать, позвоните, мы будем вас ждать. У вас замечательная семья и такой чудесный малыш, — он вновь улыбнулся ей, а затем пожал обеими руками её ладонь, сел в машину и уехал, увозя домой свою жену.

Молли смотрела им вслед, сжимая в руках сумочку, и чувствовала, как по лицу текут слёзы. Она не слышала, как Холмсы вышли на улицу, так что пришла в себя, только когда Майкрофт легонько тронул её за плечо.

— Дорогая?.. Дорогая, нам пора ехать… Уже поздно, тебе нужно отдохнуть…

И тут Молли прорвало.

— Я никуда с ней не поеду! — сквозь слёзы закричала она, невольно стряхивая ладонь мужа. — Как вы… Как вы можете всё это терпеть?!

Эвр закатила глаза — словно увидела, как Шерлок и Майкрофт безуспешно пытаются избавиться от назойливой мухи, случайно залетевшей в дом.

— Молли, избавь нас от твоих истерик…

— Моих истерик? Моих истерик?! Так это мои истерики во всём виноваты?

— Виноваты? Ты видишь в этом ситуацию, в которой кто-то виноват?

Молли поперхнулась.

— А ты нет? Ты, значит, нет?

— Нет, — спокойно сказала Эвр.

— То есть, ты считаешь, если я позвоню декану твоего факультета и скажу, какие жестокие эксперименты ты проводишь для достижения карьерного успеха, он ответит мне, что всё нормально?

— Да, — кивнула Эвр. — Это он тебе и ответит. Потому что он, как и я, не принадлежит к тому большинству сентиментальных идиотов, которое считает, что при обнаружении психического отклонения у экстравагантной дамочки нужно скулить от жалости, вместо того чтобы извлечь из этого максимальную пользу.

Молли истерично расхохоталась.

— Так вот оно что?! «Максимальная польза из психического отклонения»? И ты думаешь, это нормально?! Да кем ты себя вообще возомнила?

Эвр скрестила руки на груди; происходящее начинало её раздражать.

— А ты знаешь, дорогая невестка, кем я себя возомнила. Всё ты знаешь и всегда знала. Знала, когда становилась частью этой семьи. Мы такие. Бесчувственные и безымоциональные. И я тебе говорила раньше и повторю опять: никак ты этого не изменишь, как ни старайся. Так что прекрати истерику и поедем в отель. Твоему отпрыску пора спать.

С этими словами она повернулась в сторону парковки, где стоял её автомобиль.

Для Молли это стало последней каплей.

— Как ты смеешь так со мной разговаривать… — на сей раз она говорила очень тихо, и в её голосе слышалась угроза. — Как ты смеешь думать, что ты лучше меня, просто потому что с самого детства все относились к тебе как к какому-то чудо-ребёнку, хотя на самом деле ты просто обыкновенная стерва!

Эвр остановилась как вкопанная.

— Я…

— Ты стерва! — Молли выплюнула это слово ей в лицо, не давая договорить. — Просто потому, что когда-то тебя угораздило влюбиться в подонка, ты считаешь справедливым ездить по свету и ломать чужие жизни! И поэтому ты считаешь, что ты лучше меня?

Её слова задребезжали в воздухе, оставив после себя пронзительную, звенящую тишину. Эвр пришла в себя в следующую секунду, вновь принимая насмешливый вид.

— Что ж, я вижу… — проговорила она, переводя взгляд с Молли на братьев. Майкрофт был спокоен, но глаза его были ледяными. Шерлок смотрел на Уильяма, избегая встречаться глазами с остальными.

— Великие братья Холмсы на поводке у маленькой, но очень храброй патологоанатомши, — Эвр усмехнулась. — Какая пошлая концовка великой драмы, — она повернулась, собираясь уходить.

— Ты забываешься.

Эвр замерла. Молли показалось, воздух вокруг них наэлектризовался.

— Ты что-то сказал, братец?.. — еле слышно спросила Эвр, не оборачиваясь.

— Ты всё слышала, что я сказал, — о сухие интонации голоса Майкрофта Холмса можно было порезаться. — Ты забываешься. Тебе прекрасно известно, где проходит черта, а сегодня ты уже дважды её пересекла. Вывод: ты забываешься.

— Ты мне угрожаешь? — в её голосе прозвучал вызов.

— Да. Угрожаю. И ты знаешь, что будет, если ты продолжишь забываться.

Секунду висела тишина, после чего Эвр, так ничего и не сказав, пошла к своей машине.

* * *

— Вот, держи, это поможет.

Майкрофт поставил на туалетный столик чашку чая, от которой исходил приятный, домашний запах ромашки.

— Спасибо, не нужно было, — слабо улыбнулась Молли. — Я в порядке.

— Ты дрожишь, я же вижу. Выпей, легче станет.

Молли взяла чашку и сделала несколько глотков. И правда, ей стало легче. Чай всегда действовал на неё умиротворяюще.

Было уже довольно поздно. Уильям спал в своей кроватке, Молли собрала их вещи для завтрашнего отъезда, но поняла, что ей не хочется никуда уезжать. Майкрофт был прав. Он всегда был прав. Им нужно было уехать из дома, и Молли думала, что это отпускное «большое путешествие» можно бы было начать уже сейчас. Ей не хотелось возвращаться в Лондон, не хотелось вновь переживать все те проблемы, которые они там оставили. Когда Эвр уехала после этой нелепой ссоры, их вызвались подвести миссис Уорден и мистер Хоуксворт. Молли поняла, что со всеми этими официальными мероприятиями она не успела лучше с ними познакомиться, просто поговорить ни о чём с обычными людьми — нечто такое, чего она не делала уже несколько лет. Майкрофт ведь говорил: ей нужна нормальная жизнь. Та, в которой, кроме высокоинтеллектуальных социопатов, в совершенстве владеющих дедукцией, есть и другие люди.

— Это моя вина, — глухо сказала Молли, поставив чашку обратно на столик.

Майкрофт нахмурился.

— Не говори так, — он сел на постель, напротив неё. — Ты ни в чём не виновата.

— Нет, виновата, — Молли покачала головой. — Я же прекрасно знаю, кто вы такие и к чему вы привыкли. Глупо было так ей… выговаривать.

— Глупо? — повторил Майкрофт. — Молли, дорогая, неужели ты не видишь того, что ты для нас сделала?

— О чём ты? — она устало подняла на него глаза.

— Молли, солнышко, — Майкрофт сел ближе и взял её руки в свои. — Если бы не ты, наша жизнь была бы сплошным мраком. Только благодаря тебе люди вообще хотят с нами общаться. Ты не представляешь себе… Не представляешь, как сильно ты меня изменила. С тобой я живу. Только с тобой я чувствую себя живым человеком, который кому-то нужен, у которого есть семья, есть ребёнок… Только благодаря тебе мне хочется просыпаться по утрам, хочется жить. Всё, что наговорила моя сестра, бессмысленно, потому что она сама знает, как много ты для нас всех значишь. Если бы не ты, я не знаю, где бы был сейчас Шерлок, и…

Договорить Майкрофт не успел.

Дверь их номера широко распахнулась, и на пороге появился его младший брат собственной персоной.

— Эвр пропала, — только и сказал он.

Одновременно Молли и Майкрофт отпустили друг друга и встали.

— Что значит, «пропала»? — сказал Майкрофт.

— Значит то, что имеют в виду, когда говорят, что человек пропал, — Шерлок захлопнул дверь; невооружённым глазом было видно, что он встревожен не на шутку. — Она не отвечает на телефонные звонки, и её машина брошена у круглосуточного магазина, где она, видимо, покупала драже.

Молли сглотнула. Во рту у неё пересохло.

— Это всё… Это всё из-за меня… — её колени подкосились, и она резко села обратно на стул.

— Даже не думай так говорить, — одновременно сказали братья Холмсы.

Секунду висела тишина.

— Никто ни в чём не виноват, — продолжал Майкрофт. — К тому же, это вполне может быть добровольная «пропажа», как ты изволил выразиться.

Шерлок подскочил на месте.

— Не говори ерунды — это совершенно не в её стиле! Она бы никогда не стала устраивать подобный спектакль и исчезать, чтобы только нам досадить. Это абсолютно нерационально!

Майкрофт скрестил руки на груди.

— Хорошо, тогда звони в полицию.

Шерлок скривился, и это было его ответом на предложение брата.

— Хорошо, я понял. Ты осмотрел место происшествия?

— Да. Она вышла из машины, купила драже, вышла из магазина, но в машину обратно не вернулась. Никаких следов борьбы или… чего-то подобного.

— Хорошо, понятно. Может быть, она отправилась прогуляться?

— И оставила машину открытой?

Они опять помолчали.

— Что ж, — Майкрофт подошёл к тумбочке, на которой лежал его телефон, — я сейчас свяжусь с Лондоном, и…

Однако его фраза оказалась прерванной второй раз за этот вечер — в дверь постучали. Шерлок в один прыжок оказался у двери и широко её распахнул.

На пороге стояли те, кого все трое Холмсов в данный момент меньше всего ожидали увидеть. Молли от удивления даже вновь поднялась на ноги, когда поняла, что это была та самая необычная пара с фуршета — мужчина в вязаном жилете и женщина в цветастой кофте.

— О, мистер Холмс, — довольно сказал мужчина. — Вас-то мы и искали.

В этот момент даже Шерлок не сумел выдать остроумного ответа.

— А вы, простите?.. — проговорил он.

— О, конечно. Меня зовут Онзло, а это моя жена Дейзи, младшая сестра Хайясент. У нас, видите ли, к вам дело.

Пока он говорил, Шерлок успел прийти в себя, так что следующая его фраза была вполне в его стиле.

— Не хочу показаться невежливым, но я принимаю только на Бейкер-стрит, так что буду ждать вас там… — он начал было закрывать дверь, но Онзло как-то незаметно выдвинул вперёд ногу, мешая осуществлению этого замысла.

— Боюсь, мистер Холмс, дело не терпит отлагательства. Видите ли, папочка пропал.

— Папочка? — тупо повторил Шерлок.

— Ну да, папочка. Отец моей жены. И её сестёр, конечно же, но это к делу не относится, — добавил Онзло. — В общем. Он, конечно, очень часто пропадал, но раньше, с помощью Хайясент, мы всегда быстро его находили. А сегодня вечером Хайясент заперлась у себя и не отвечает на звонки, так что мы оказались сами по себе. И никак не можем найти папочку. А самое странное, что никто его не видел. Раньше, знаете, как это было: папочка пропадает — и вскоре то в магазине игрушек случается переполох, то какие-то оскорблённые леди подадут жалобу. А сейчас — ничего. Как оставили мы его в машине, когда я зашёл в магазин за сигаретами, так он и пропал. Совершенно без следа.

— Совершенно без следа… — медленно повторил Шерлок. Мысли захлестнули его, и он, отпустив дверь, повернулся, смотря невидящими глазами прямо перед собой. Майкрофт, глядя на него, нахмурился, а лицо Дейзи приняло восхищённое выражение. Онзло, напротив, оставался на удивление бесстрастным.

— Прошу прощения, — Молли шагнула навстречу их гостям. — Моему деверю иногда нужно уйти в себя, чтобы поразмыслить над делом, и он вовсе не хочет никого обидеть…

— Не волнуйтесь, миссис Холмс, мы в курсе, — важно кивнул Онзло. — Мы читаем блог.

— О, я понимаю. Это очень приятно слышать, — улыбнулась Молли.

— Мы так вам признательны, миссис Холмс, — доверительно сказала ей Дейзи. — Онзло сразу сказал, что мистер Холмс возьмётся за это дело и всё исправит.

Шерлок вдруг резко остановился.

— Вы точно уверены, что ваш тесть сам не вернулся домой? — вперил он в Онзло свой пронзительный взгляд.

— Мы оставили дома Роуз, младшую сестру Дейзи. Если он появится, она нам позвонит.

— Наша Роуз так переживает, — доверительно зашептала Дейзи Молли на ухо. — Недавно ей пришлось перенести очередное любовное потрясение. Конечно, у неё и раньше были неудачные романы, но этот мистер Лазарус перешёл все границы.

И тут Шерлок замер, как вкопанный.

— Повторите! — его глаза расширились от возбуждения. — Повторите, что вы сейчас сказали!

Все находящиеся в комнате от неожиданности подпрыгнули, а Дейзи от столь настойчивой просьбы совсем оробела. Сглотнув, она не без опаски проговорила:

— Конечно, у неё и раньше были неудачные романы, но этот мистер Лазарус перешёл все границы.

В глазах Шерлока блеснуло озарение.

— Ну конечно… — прошептал он, медленно поворачиваясь к окну и отходя в глубь комнаты. — Ну конечно…

— Мистер Холмс?.. — пролепетала Дейзи.

— Шерлок?.. — наморщил лоб Майкрофт, скрестив руки на груди. — Шерлок, будь добр…

— Скажите, — не замечая слов брата, Шерлок вновь резко повернулся и подошёл к Онзло и Дейзи, — вы покупали сигареты в круглосуточном магазине рядом с автобусной станцией? И неподалёку там стоит фотографическая будка?

— Ну да, — подтвердил Онзло. — Именно там. А как вы?..

— Что ж, мистер… — Шерлок внезапно понял, что не знает, как к нему обратиться.

— Онзло, — сказал Онзло.

— Что ж, мистер Онзло, я беру ваше дело. Возвращайтесь к себе и ни о чём не беспокойтесь. Дайте контактный телефон моей невестке, и когда что-то прояснится, мы вам позвоним. Так получилось, что в нашей… группе тоже кое-кто пропал, и у меня есть все основания полагать, что эти два случая имеют одну природу. Так что, всего хорошего, и ждите новостей.

Когда Молли проводила Онзло и Дейзи и закрыла за ними дверь, Шерлок вновь возбуждённо подпрыгнул.

— Ноутбук! Майкрофт, дай мне свой ноутбук!

Старший брат повиновался. Освободив место на туалетном столике, Шерлок водрузил туда ноутбук и вбил что-то в поисковике.

— Братец мой, может быть, поделишься своими умозаключениями? — как бы между прочим предложил ему Майкрофт.

— Может быть, и поделюсь… — Шерлок просмотрел выданные системой результаты и издал победный клич. — Да, вот оно! Я так и знал!

— Шерлок, — в голосе Молли было предупреждение — эти таинственные возгласы начали действовать ей на нервы.

— Мистер Лазарус, вы же помните? — Шерлок повернулся вместе со стулом, чтобы видеть их лица. — Ещё вчера, услышав это имя, я понял, что откуда-то его знаю! И эта будка!

— Будка? — переспросил Майкрофт.

— Да, эта дурацкая фотографическая будка посередине улицы! Не зря она не давала мне покоя!

Понятнее от этого не становилось.

— Шерлок… — начала было Молли.

— Я знал, что это попадалось мне раньше, — Шерлок опять повернулся к компьютеру. — И я был прав. Вот, видите, здесь есть статья… Лет десять назад в провинциальных северных городках начали пропадать молодые женщины. Полиция сначала не обращала на это внимания — все они либо были одинокими, либо из неблагополучных семей, либо с какими-то психологическими отклонениями… А когда полиция наконец-то удосужилась спохватиться, поиски привели к какому-то заброшенному зоопарку, где все эти несчастные женщины сидели в клетках, а похитителя и след простыл. Если бы не муж одной из жертв и какая-то бабулька из магазина подержанных вещей, которые предприняли собственное расследование и угодили в ту же ловушку, никто бы так никогда и не почесался.

— Ничего не понимаю, — сказал Майкрофт. — Какое отношение это имеет к нашей ситуации?

— Мистер Лазарус, брат мой, мистер Лазарус!

Молли от этого имени почему-то стало не по себе.

— Так звали похитителя? — сказала она.

— Да, так звали похитителя — и это единственная вразумительная информация, которую жертвы смогли о нём предоставить. Они даже описать его толком не смогли. Вот, тут написано: «чёрный, как смоль», «копна нечёсаных волос», «потрёпанный цирковой костюм».

— А фотографическая будка… — проговорила Молли.

— Так он за ними охотился. По крайней мере, в тот раз.

— В тот раз?.. — повторила она.

Шерлок ничего не ответил. Он встал, сложив вместе кончики пальцев, и медленно подошёл к окну. Майкрофт тем временем просматривал выданные поисковиком статьи.

— Но Шерлок, здесь явно что-то не сходится, — он нахмурился, не отрывая взгляда от экрана. — В этой статье написано, что такие похищения первый раз произошли в 1950-х годах, затем в 1970-х, 1990-х и почти десять лет назад, как ты и сказал. Но это же значит… — он поднял глаза на брата.

— Подражатель? — проронила Молли. — Или это… семейный бизнес такой?

Шерлок довольно усмехнулся.

— Драматизируешь, дорогая сестра, драматизируешь…

— Но не может же быть, чтобы мисс Уолтон встречалась с каким-то дряхлым стариком, совершенно не обратив на это внимания! — сказал Майкрофт. — Это не может быть делом рук одного человека.

— Не знаю, дорогой брат, не знаю… — лицо Шерлока начало обретать то торжествующее выражение, которое оно всегда принимало, когда он сталкивался с особо заковыристой проблемой. — Если отбросить всё невозможное…

Он не договорил, ибо конец фразы был хорошо известен им всем. Некоторое время царило молчание, и Молли стало ещё тревожнее. Шерлок, конечно, был полон энергии, но вот Майкрофту всё это дело было сильно не по душе. Если Эвр и мистера Уолтона — впрочем, по совершенно неизвестной причине, ведь он женщиной не был — похитил один и тот же человек, которого не удаётся поймать с середины прошлого века — для семейства Холмсов это звучало слишком нерационально.

— Тогда что мы будем делать? — посмотрел Майкрофт на брата.

Шерлок сделал глубокий вдох, словно собираясь со всеми своими силами.

— Мы сделаем ловушку, конечно же.

Молли сначала его не поняла.

— Я прошу прощения? — сказал Майкрофт.

— Не проси, не стоит. Мы сделаем ловушку. Раз он коллекционирует женщин, мы предложим ему новый, совершенно уникальный экземпляр.

Майкрофт встал.

— Уж не думаешь ли ты…

— Брат, ради Бога, прекрати тупить! — в голосе Шерлока было раздражение. — Я бы скорее дал отрезать себе голову, чем пошёл бы на такой шаг! К тому же, Молли ему не подойдёт. Он ведь специалист по несчастным женщинам, а она, благодаря некоторым, просто неприлично счастлива!

Молли смутилась. Конечно, она не боялась стать приманкой, если бы это помогло, но ей не пришло в голову, что в данном случае она не подходит, и по столь «банальной» причине.

— И что же тогда? — продолжал Майкрофт. — Устроим карнавал-маскарад?

— О нет, брат мой, в этом нет никакой необходимости, — Шерлок выглядел почему-то чрезвычайно довольным. — Я думаю, мы сможем предложить ему такую невесту, от которой он будет не в силах отказаться.

Эвр Холмс проснулась от ударившей в нос сырости. Запах был отвратительным, и несколько секунд ей казалось, что её вырвет. Голова болела, и ей оставалось лишь надеяться, что это не сотрясение.

Вокруг было темно, хоть глаз выколи. Где-то в отдалении раздражающе капала вода. Эвр попыталась сесть и тут же больно ударилась о что-то, что могло быть только железными прутьями. Она попыталась вытянуть ноги, и они тоже упёрлись в преграду.

Сомнений быть не могло — она находилась в клетке.

Глаза постепенно привыкали к темноте, и Эвр попыталась заправить за ухо выбившиеся пряди волос. Её причёска была безнадёжно разрушена, и это начинало всё сильнее её раздражать. Она терпеть не могла, когда волосы лезли в глаза.

Телефон она, конечно, выронила, зато в кармане у неё лежала купленная в том душном магазинчике упаковка драже. Неожиданно для самой себя, Эвр внезапно ощутила сильный прилив голода. Разумеется, ведь в последние дни она почти не ела, а сейчас пережила определённый стресс, так что это было вполне объяснимо. Эвр достала драже, разорвала упаковку и съела сразу две штуки. Не Бог весть что, но пока сойдёт.

Воспоминания были обрывочными — видимо, по голове ей всё же прилетело изрядно. Она помнила, как вышла из того магазина, как обратила внимание на допотопный автомобиль, припаркованный рядом с её машиной. Успела заметить того старика с фуршета, видимо, страдающего маразмом высокой степени — это ведь он вообразил, что находится на поле боя времён Второй мировой войны. И потом… Потом была пустота.

Эвр прикусила губу. Всё это было так раздражающе глупо, даже нелепо. Она собрала весь нужный материал, статья была уже готова, поездка прошла наилучшим образом — и вот она очутилась в этой канализации. Всё это было крайне нерационально, а значит, так не по-холмсовски. А Эвр ведь была прирождённая Холмс.

Впрочем, в последнее время в их семье не всё было так гладко, как она бы того хотела. Эвр прикрыла глаза, не позволяя себе придавать этой ситуации слишком много значения. Конечно, Шерлоку пришлось пройти сквозь непростые времена, но сейчас всё было позади. Скоро они с доктором Ватсоном вновь станут дружно разгадывать какие-то тривиальные преступления, и их мать наконец-то перестанет причитать. Эвр сможет больше времени посвящать университетским делам, а Майкрофт… Майкрофт, что ни говори, в надёжных руках.

Эвр не смогла удержаться и усмехнулась, закатив глаза. Не в её правилах было впадать в глупый драматизм, но в данной ситуации этого было очень сложно избежать.

Когда она познакомилась с Молли, ей сразу стало очевидно: встреть она её на улице, она не обратила бы на неё ни малейшего внимания. Обыкновенная серая мышка, каких полно. Эвр даже удивилась, узнав, что у неё была учёная степень. Таким скорее учительницами работать или за пожилыми людьми ухаживать, а никак уж не проводить вскрытия в обществе её старшего брата-эксцентрика. Впрочем, занятиями Шерлока Эвр тогда мало интересовалась, так что не могла в полной мере оценить ту роль, которую она играла в его жизнь.

Конечно, всё изменилось, когда Шерлок на два года исчез, предварительно разыграв самоубийство. То, что Молли помогла ему, показалось Эвр совершенно естественным и рациональным, но того, что последовало дальше, она никак не ожидала.

Медленно спрятав драже обратно в карман, Эвр уставилась куда-то в пустоту. С Майкрофтом они никогда не были близки. С её четырёхлетнего возраста между ними была дистанция, которую ни один из них так с тех пор и не нарушал. Всё дело было в том, что Майкрофт был единственным, кого Эвр никогда, ни при каких обстоятельствах не удавалось подчинить. Нет, конечно, сначала был ещё дядя Руди, но его жизнь давно уже окончил наркотический бред, так что его можно было не брать в расчёт, и поэтому в парадигме Эвр Майкрофт был поистине уникален. При желании она всеми могла манипулировать: родителями, Шерлоком, друзьями, школьными учителями. А Майкрофт всегда оставался ей неподвластным. Он был трещиной в лупе. Вирусом в информации.

Поэтому Эвр не слишком удивилась тому, что завязавшийся между ним и шерлоковой серой мышкой роман остался ею незамеченным. Ей было всё равно, с кем старший брат проводит время, так что его внезапной «прихоти» она не придала никакого значения. Всё изменилось, конечно же, когда Шерлок вернулся из «царства мёртвых», и Майкрофт вздумал сделать серой мышке предложение. Тут-то Эвр впервые в полной мере осознала, что совершенно не понимает, что он в ней нашёл. Вряд ли дело было в постели — конечно, брату сравнивать было не с кем, но Эвр не могла допустить, чтобы всё было настолько тривиально. Да, она была неглупой и определённо его любила — но он был Майкрофт Холмс, а она была Молли Хупер, и такие, по представлениям Эвр, вместе не сходятся. А только представления Эвр были истиной, с помощью которой можно было ориентироваться во внешнем мире.

Несколько месяцев после их свадьбы Эвр серьёзно думала, что долго их брак не продлится, что «серая мышка» не выдержит этого напряжения, не станет терпеть его непростой характер и его необычные привычки. И это был первый раз в её жизни, когда она оказалась неправа. Со временем их союз лишь укреплялся, и вскоре последовал закономерный в таких случаях этап — серая мышка родила… серого мышонка? Да нет, маленький Уильям Александр, сентиментально названный в честь дяди и отца, «серым мышонком» отнюдь не был, и это обстоятельство заставило Эвр поближе присмотреться к его непритязательной матери. Она была рада, что ей с братом удалось пропустить его рождение — Эвр не выносила этой глупой суеты, которой сопровождалось появление на свет очередного члена общества в странах западного мира, однако последовавшее за этим развитие событий вызвало ещё больше нетипичных последствий. Шерлок, в очередной раз избежавший холодных объятий смерти, воспылал к племяннику страстной привязанностью, корней которой Эвр не могла разглядеть, что вызывало у неё раздражение. Нет, конечно, объяснение его поведению у неё было, и не одно, но все они были неудовлетворительными, так что мозаика не складывалась и так раздражала её своей несовершенностью. А ещё больше раздражало её, что оба старших брата отныне разве что в рот не смотрели этой «серой мышке», окружая её нерушимой каменной стеной, сквозь которую предстояло пройти любому, кто хоть как-то попытался бы ей навредить. Это было глупо, претенциозно и нерационально, и это отравляло Эвр жизнь. И видимо, это и привело её в эту грязную клетку в зловонной канализации этого маленького, никому не нужного городка.

Эвр попыталась немного изменить позу и невольно застонала — клетка была очень маленькой, и каждое движение вызывало новые неудобства. Как же глупо она всё-таки попалась. Этой неосмотрительности она себе никогда не простит.

Внезапно рядом послышался какой-то шорох. Против воли Эвр вздрогнула, стараясь собрать воедино всю свою несколько пошатнувшуюся решимость. Медленно, шаркая ногами, к ней приближалась невысокая, немного сгорбленная фигура, которая оказалась тем самым стариком с фуршета.

— Красавица… — прошамкал старик, стараясь внимательнее к ней присмотреться. — Эдак же тебя угораздило, красавица…

— И как только вы догадались… — пробормотала Эвр, избегая смотреть ему в глаза.

— Ты видела, какие у него глаза жуткие?.. — слегка выгнув шею, старик пытливо на неё посмотрел. — Дьявол, сущий дьявол… Я уже девяносто пять лет на свете живу, войну прошёл, четырёх дочерей воспитал, а такого чудища не видел…

— Очень трогательно, — сквозь зубы сказала она. Слова старика были ей неприятны. От них к горлу подступила тошнота, и она вынуждена была признать, что гибель её и без того безнадёжно испачканного костюма была довершена заструившимся по её спине потом. Нет, это наверняка из-за перепада температуры. Определённо.

— Красавица, — старик пристально на неё посмотрел. — А как же тебя угораздило здесь очутиться?

— Не имею ни малейшего представления.

— Ты, случайно, не замужем, красавица?

— Случайно нет.

Старик покачал головой.

— Это плохо, красавица, сейчас это ой как плохо. Слушай, а быть может, я смогу тебе помочь?

— Это было бы весьма кстати.

— Подожди, подожди… — старик наклонился, осматривая клетку. — Может быть, здесь где-то есть ключ, подожди…

Шаря в темноте, старик исчез из поля зрения Эвр. В её душе уже почти затеплилась надежда, как вдруг…

— А что это у нас тут происходит?!

Крик был таким пронзительным и неожиданным, что Эвр вздрогнула и больно ударилась головой о железные прутья. Старик где-то внизу охнул и затих.

— Никуда ты не уйдёшь, никуда ты не уйдёшь! — чёрная тень метнулась к клетке, и Эвр до боли прикусила язык, чтобы не закричать. В нескольких сантиметрах от неё возникло самое отвратительное лицо, которое ей когда-либо приходилось видеть. Чёрное, как смоль, оно явно не было лицом африканца — скорее какой-то белый человек зачем-то выкрасился сажей. В темноте оно слегка блестело, но хуже всего были белки диких, безумно вращающихся глаз.

— Никуда ты не уйдёшь, моя прелесть! — его фальцет разрывал ей барабанные перепонки. — Теперь ты моя жена! Теперь ты моя жена!

На этой фразе его крик оборвался, и его лицо исчезло так же быстро, как и появилось. Тяжело дыша, Эвр старалась прийти в себя. В висках у неё стучало, и она лихорадочно пыталась успокоиться. Это всего лишь человек, повторяла она себе. Это всего лишь обычный человек.

И тут она услышала тихую мелодию. Писклявый, неприятный звук — такой обычно бывает у детских музыкальных игрушек. О нет. О нет…

Эвр задрожала, закрыла лицо рукой. Мелодия звучала всё громче и громче, и через несколько минут Эвр поняла, что её колотит. Свернувшись клубком и обхватив себя руками, она изо всех сил старалась остановить дрожь. Это всего лишь музыка. Это всего лишь музыка.

Но это была та самая музыка. Та самая, которую она услышала тогда, на обочине, где её бросил Виктор. Её нашла семья с маленькими детьми, и у девочки была музыкальная шкатулка, из которой доносилась та самая мелодия. Эвр закрыла уши ладонями, чтобы не слышать этого, чтобы забыться, заснуть, умереть. Почему она только не умерла тогда. Почему она не умерла.

Мелодия становилась всё громче, и вскоре Эвр услышала свои собственные сдавленные рыдания.

* * *

Элизабет, стоически пытаясь справиться с дрожью, остановила машину.

— Эммет, — она сглотнула, выключив зажигание, и задержалась, не отстегивая ремень безопасности. — Ты уверен, что это хорошая идея?

Брат заёрзал на месте, стараясь не смотреть ей в глаза.

— Признаюсь, идея целиком кажется мне рискованной, — он прикусил губу. — Но начало у неё определённо хорошее.

— Эммет!..

— Ой, Лизз, да прекрати ты это морализаторство! — взмахнул он руками. — Самый известный детектив в стране попросил нашей помощи — какие тут могут быть сомнения?

— Такие, что я не хочу, чтобы этот детектив погубил нашу соседку!

— Ой, да я тебя умоляю. Не изобрели ещё того, что способно её погубить, — проворчал Эммет. — К тому же, это ведь Шерлок Холмс. Кому же ещё доверять, если не ему?

С этими словами он отстегнул ремень безопасности и вышел из машины. Если они действительно собрались осуществить задуманное, было необходимо придерживаться плана.

— Элизабет, Эммет, как я рада вас видеть!..

Изобразив на лице самую радушную улыбку, на которую он только был способен, Эммет подавил в себе жгучее желание убежать, куда глаза глядят, когда навстречу ему, в элегантном костюме и с новыми шляпкой и сумочкой, поспешила миссис Бакет.

— Хайясент! — воскликнул он. — Я так рад, что вы приехали!

Ричард закрыл машину, припаркованную рядом с круглосуточным продовольственным магазином, и подошёл к ним.

— Привет, Эммет, Лизз, — добродушно улыбнулся он. — Хайясент сказала, вы захотели сфотографироваться?

— О да! — живо ответил Эммет, изображая невероятнейший энтузиазм. — Вчерашний концерт стал умопомрачительным триумфом для всего нашего города — подумать только, какие именитые гости — так что я решил написать о нём статью для местной газеты. А как бы я мог отправить её в печать без фотографии самого важного устроителя всего мероприятия?

Хайясент смущённо опустила глаза долу.

— Ах, Эммет, ты всегда вгоняешь меня в краску этими незаслуженными комплиментами. Это были сущие пустяки!.. — театрально закатила она глаза.

— И тем не менее, Хайясент, и тем не менее. Без твоего фото моя статья будет неполной, поэтому я настаиваю!

Разговаривая, они подошли к фотографической будке, что стояла посередине улицы. Хайясент, окинув её оценивающим взглядом, несколько смутилась.

— Эммет, Элизабет, вы уверены, что лучше всего будет сфотографироваться именно здесь?.. Я знаю неплохого фотографа — он делал снимки всех ключевых этапов жизни Шеридана!.. — так что мы могли бы…

— О нет, Хайясент, это как раз то, что нужно! — поспешил заверить её Эммет. — Видишь ли, мне хотелось бы, чтобы твоё лицо получилось… эм, рельефно и выразительно, и тот ракурс, который получается, когда делаешь снимок в этой фотографической будке, он…

— О, Эммет, ты опять меня смущаешь, — зарделась Хайясент. — В конце концов, это твоя статья… Впрочем, наверное, ты прав — мне всегда казалось, что в газетах на суд читателей должно выноситься лишь самое лучшее… Хорошо, я сфотографируюсь здесь. Ричард, дорогой, помоги мне.

Фотографическая будка была довольно тесной: желающий сделать снимок садился на табурет, отделённый от тротуара занавеской, и следовал инструкциям, высвечивающимся на мониторе прямо перед ним. Изогнувшись, Ричард отодвинул занавеску в сторону, и Хайясент водрузила свою массивную фигуру на табурет.

— Ричард, дорогой, что здесь нужно нажимать?.. — в непонимании она наморщила лоб. — Эти новомодные штуки, я никак их не осилю…

— Так, подожди, — Ричард наклонился, чтобы прочитать высветившиеся на экране буквы. — Так, сколько тебе нужно фотографий?..

— Две, на всякий случай, две, — поспешил подсказать Эммет. Элизабет рядом с ним была похожа на привидение.

— Хорошо, две… Хм, следующий вопрос какой-то нетипичный — просят указать твой пол…

Эммет сглотнул, мужественно сохраняя молчание.

— Какие странные вопросы для столь приличного вида фотографической будки! — с видом оскорблённого достоинства заметила Хайясент.

— Видимо, это потому, что сейчас все сражаются за свои права… Так, женский, я нажал… Ну всё, — Ричард встал прямо и сделал полшага назад, — Хайясент, приготовься на счёт три. Один, два…

И случилось невероятное: как только Ричард произнёс слово «три», табурет под Хайясент исчез, она полетела куда-то вниз, и её истошные крики эхом отлетели от стен фотографической будки. Ричард пришёл в полный ужас, Элизабет закричала, но Эммет не растерялся: резко подавшись вперёд, он успел заблокировать подъёмный механизм, так что табурет застрял на полпути, открывая их взору тёмную подземную бездну.

— Отлично, мистер Хоуксворт, блестящая работа!

Ричард и Элизабет, по-прежнему не пришедшие в себя от шока, повернули головы на дорогу и обомлели: из кустов выскочил Шерлок Холмс собственной персоной, к которому уже спешили его брат и невестка с сыном на руках.

— Спасибо, мистер Холмс, — несмотря на весь драматизм ситуации, похвала из уст знаменитого сыщика не могла не прийтись музыканту по душе.

— Что… — пролепетал Ричард. — Что всё это значит, господа?.. Где… где моя жена?..

— Если мои расчёты верны, ваша жена только что была похищена маньяком-долгожителем, — бодро сообщил ему Шерлок. — И мы, конечно же, сейчас предпримем все необходимые меры, чтобы её спасти, — тут же добавил он.

— Что?.. — Ричард оглядывался по сторонам, пытаясь найти хоть кого-то, кто мог бы дать ему разумное объяснение происходящего. — Почему… Я совершенно не понимаю…

— Дело в том, мистер Букей, что вчера пропали ваш тесть и моя золовка, — поспешила объяснить ему Молли. — Это произошло здесь, и у моего деверя есть все основания предполагать, что это дело рук одного человека, который ранее был замешан в подобном преступлении.

— И вы что, решили использовать мою жену как приманку?! — ужаснулся Ричард. — Да что вы вообще себе позволяете?

— Мистер Букей, от имени британского правительства я гарантирую вам, что ваша жена будет возвращена вам в целостности и сохранности, — сказал Майкрофт. — Если что-то пойдёт не так, я готов лично отвечать перед вами по всей строгости британских законов.

Почему-то спокойные слова Майкрофта Холмса, сохранявшего удивительную беспристрастность и хладнокровие, обнадеживающе подействовали на Ричарда Бакета. Он понял, что начал дышать ровнее и, слегка кивнув Майкрофту, сказал только:

— От имени британского правительства, мистер Холмс?.. Неужели министерство почт…

— Именно, мистер Букей. Именно министерство почт, — сказал Майкрофт.

О Господи, подумал Ричард.

— Так, времени на болтовню у нас нет! — бесцеремонно положил конец всяким посторонним разговорам Шерлок Холмс. Подняв с тротуара камень, он подошёл к будке и бросил его в образовавшийся проём.

Через несколько секунд послышался слабый стук камня о землю.

— Невысоко, футов десять-пятнадцать, — сказал Шерлок и опять вышел на тротуар. Не теряя времени, он вытащил из кармана карту и, опустившись на колени, разложил её прямо на дороге.

— Так, вот здесь у нас ближайшие два выхода из канализации, — он показал две точки на карте. — Здесь ждут эти двое, мистер… мистер Онзло и его супруга…

— Онзло?.. — ахнул Ричард. — Вы знакомы с Онзло?

— А как же, — кивнул Шерлок и помолчал. — Зачётный мужик, этот ваш зять, — добавил он.

О Боже, подумал Ричард и прислонился к злополучной будке, чтобы унять дрожь в коленях.

— Здесь должен ждать викарий и мисс Уолтон, — продолжал Шерлок.

Глаза Элизабет округлились.

— Мистер Холмс, я не знаю, насколько викарий справится с этим заданием, — дрожащим голосом поспешила сказать она. — Он написал мне, что за ним увязалась миссис Карлтон, которая хотела поговорить с ним по какому-то вопросу, и он так и не сообщил, удалось ли ему добраться до места.

— Понятно. Значит, мистер Хоуксворт, вам лучше поспешить и проверить — мы не можем рисковать.

— Да, мистер Холмс, — с готовностью подбоченился Эммет. Ободряюще кивнув сестре, которая от такой новости задрожала ещё сильнее, он быстрым шагом поспешил в указанном Шерлоком направлении.

— Отлично, все пути к отступлению у него отрезаны, — Шерлок с удовлетворением потёр руки. — А это значит, что нам с тобой, дорогой братец, остаётся этот замечательный туннель. Пойду, привяжу верёвку, — он сложил карту, подскочил на ноги и опять прыгнул в кусты.

Майкрофт повернулся к жене.

— Что ж, дорогая, пожелай нам удачи, — он улыбнулся ей и, коснувшись тыльной стороной ладони её лица, поцеловал её в лоб.

— Возвращайся поскорее, любимый, — как ни старалась Молли, её голос всё равно прозвучал сдавленно. Майкрофт поцеловал в макушку сына и отправился помогать брату.

— Всё будет хорошо, миссис Холмс, — миссис Уорден приобняла её за плечи и ободряюще улыбнулась.

— Можно просто Молли, миссис Уорден, — промолвила она.

— Значит, можно просто Элизабет, — заключила та. Молли не смогла сдержать улыбки.

— Всё, можем спускаться, — сказал Шерлок. — Нельзя больше терять ни минуты, мы и так долго провозились.

Ричард откашлялся.

— Мистер Холмс, я думаю, что должен к вам присоединиться, — проговорил он.

— Мистер Букей… — начал было Майкрофт.

— Мистер Холмс, быть может, вы и отвечаете за всё британское правительство, но вот отвечать за мою жену предоставьте, пожалуйста, мне. Я думаю, в аналогичной ситуации вы поступили бы так же.

Майкрофт помолчал, обдумывая его слова. Ни на жену, ни на сына он в данный момент не смотрел.

— Вы правы, мистер Букей, — сказал он наконец. — Абсолютно так же.

* * *

Никогда ещё Хайясент не была так возмущена.

Конечно, завершение субботнего ужина при свечах могло пройти по несколько иному сценарию.

И да, у неё не было возможности отшлифовать свой французский, чтобы составить дуэт с этой «серой мышкой» Холмс на вчерашнем концерте.

И, конечно, не наступил ещё тот день, когда ей наконец-то удастся стереть эту глупую самодовольную ухмылочку с лица миссис Хэвишем из дома номер двадцать три.

Но оказаться в компании столь неприятного, лохматого и немытого субъекта!

Который к тому же обитает в канализации!

— Урбаа, тра-та-та, кр-пр-да… — шепелявил субъект, выделывая перед Хайясент какие-то заковыристые фигуры танцевального характера.

Отряхнув свой жакет и поправив шляпку, Хайясент с возмущением заявила:

— Милейший, я вас совершенно не понимаю!

— Пчхи-кри-тра, у-ля-ля…

— Вы что, пытаетесь говорить со мной на каком-то иностранном языке? — она наморщила лоб и начала говорить громче и выразительнее. — Я вас! Не понимать! Вот быть бы здесь мой сын! Шеридан! (она зачем-то потрясла в воздухе кулаками) Он бы вас понимать! Он у меня очень! О-да-рён-ный!

То ли танцевальный ритуал был окончен, то ли субъекта впечатлили слова и жесты Хайясент, ибо он замер, внимательно к ней приглядываясь. Несколько секунд они неотрывно смотрели друг на друга; глаза субъекта безумно вращались, брови Хайясент были сурово сдвинуты.

— Ты теперь моя жена! — выпалил вдруг субъект, выпятив свою нижнюю губу.

Хайясент такое амбициозное заявление потрясло для глубины души.

— Милейший, вы бредите, — с достоинством произнесла она. — Я не могу быть вашей женой. Я уже замужем.

— Ты теперь моя жена! — тупо повторил субъект, не двигаясь с места.

— Прошу прощения, но я не могу понять, как я могу быть вашей женой, если нас даже не представили друг другу — не говоря уже об официальной церемонии и церковном бракосочетании!

— Ты теперь моя жена! — в третий раз упрямо повторил субъект, на сей раз топнув своей рахитичной ножкой.

Тут уж Хайясент разозлилась не на шутку.

— Да что вы такое говорите! — она упёрла руки в бока и, слегка наклонив корпус вперёд, чтобы производить более угрожающее впечатление, начала медленно, но решительно наступать на этого умственно недоразвитого субъекта. — Как я могу быть вашей женой! Оглянитесь вокруг, милейший — где вы только живёте! Разве, по-вашему, канализация — это подходящее место для моих ужинов при свечах? Разве, по-вашему, здесь достаточно света, чтобы приглашённые могли в полной мере насладиться блеском моего королевского сервиза в цветочек и крапинку? И что здесь только за стены! Кто угодно может тереться об эти стены, и им всё будет нипочём! Мои же стены должны производить такое впечатление, что любое пятнышко на них станет синонимом катастрофы! И я это уже молчу о том, что общественность нашего города будет крайне разочарована, если мне придётся оставить все мои социальные функции и переселиться на постоянное место жительство в эту совершенно катастрофическую по меркам любых правил приличия дыру!

На последнем слове она угрожающе подалась вперёд, будто желая припугнуть этого жалкого субъекта, что под её взглядом, казалось, ещё больше уменьшился в размерах, и так сильно на него дыхнула, что он покачнулся и чуть не потерял равновесия. Однако предпринять ответных действий он не успел — Хайясент почувствовала, как что-то коснулось её лодыжки, и, забыв про весь свой боевой задор, громко закричала:

— О Боже! О Боже, это крыса! Ааа! Ричард, спаси меня, Ричард!

— Это не крыса, это всего лишь я, — послышался тихий голосок.

Хайясент обомлела.

— Папочка? — она широко раскрыла глаза, приобретая таким образом поразительное сходство с чудо-рыбой. — Папочка, что ты здесь делаешь?

— Хайясент, — папочка потянул её за рукав, словно маленький ребёнок — мать за юбку, — Хайясент, там красавица, ей помощь нужна…

— Что? — шок у его старшей дочери сменился возмущением. — Папочка, неужели ты опять за своё? Как ты вообще сюда попал?..

— Мистер Лазарус, прошу вас сохранять спокойствие и не двигаться! Вы окружены, у вас нет путей к отступлению! Посему предлагаю вам сдаться!

Ясный голос Шерлока Холмса заставил Хайясент обернуться. Она тотчас зажмурилась от яркого света карманных фонариков, но успела разглядеть детектива, его брата и собственного мужа.

— Ричард!..

— Хайясент!..

— Осторожно, мистер Букей, — Майкрофт схватил его за рукав, не давая предпринять никаких опрометчивых действий. — Подождите, подождите немного…

Все замерли, никто не шевелился. Чёрный человечек, не мигая, смотрел на вновь прибывших. Ричард сглотнул. От одного вида этого странного существа его прошиб холодный пот.

— Братья Холмсы… — прочавкал человечек и облизал губы. — Какая неожиданная встреча. Я так понимаю, вы пришли, чтобы… повеселиться!

Он раскинул руки в стороны, и повалил густой туман. Какая-то невиданная сила опрокинула Хайясент и папочку и утянула их куда-то к стене. Ричард закричал и ринулся было им на выручку, но получил откуда-то удар по голове и упал, потеряв сознание. Шерлок, сосредоточенный только на мистере Лазарусе, одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние, но поймал лишь дым, струйкой проскользнувший сквозь его длинные пальцы. В следующую секунду почва словно ушла у него из-под ног: он упал и почувствовал, что что-то потянуло его назад, а затем резко подняло вверх, вновь ставя на ноги. Он попытался сделать шаг вперёд, но не смог. Молниеносной дедукции было достаточно, чтобы понять: он находился внутри огромной бочки.

Всё это произошло в течение нескольких секунд — и вот уже в длинном коридоре канализации в полной темноте находились только Майкрофт и бездыханный Ричард.

— Шерлок! — закричал Майкрофт, одновременно проверяя пульс у мистера Букея. — Эвр! Миссис Букей! Чёрт, отзовитесь же кто-нибудь!

— Майкрофт! Майкрофт!

Старший Холмс вскочил.

— Шерлок, где ты?

— Не могу понять, ничего не видно! Это… Это какая-то бочка! Где мистер Лазарус? Ушёл?

Майкрофт посветил фонариком. В коридоре было не так уж и темно — где-то в отдалении горела лампа — но из-за тумана видимость была хуже.

— Нет, я не думаю. Шагов было не слышно, и…

Он замолчал.

— Интуиция? — послышался голос Шерлока.

— Да, что-то тут не так. Подожди, попробую тебе помочь, — осторожно Майкрофт пошёл на голос и вдруг замер как вкопанный.

Он уже видел этот коридор. Конечно, как он раньше не понял. Когда-то он уже здесь бывал.

— Майкрофт! — закричал снова Шерлок.

Майкрофт вздрогнул, прогоняя наваждение.

— Да, я иду. Подожди немного…

— Майкрофт, я не об этом! — в голосе брата отчётливо проступила паника. — Майкрофт, здесь вода! Я стою в воде!

— Что? — Майкрофт помотал головой, пытаясь сохранять ощущение реальности.

— Вода, здесь вода! — послышался глухой стук — видимо, Шерлок пытался выбраться. — И она прибывает!..

— О Господи… — пробормотал Майкрофт. Он наконец-то достиг противоположной стены, но его пальцы упёрлись в глухой камень.

— Майкрофт, вода прибывает!.. — Шерлок сглотнул, стараясь изо всех сил продолжать ровно дышать, но в висках у него застучало, и уши словно заложило. — Майкрофт, я не могу выбраться…

— Подожди, сейчас… — он пытался найти рычаг от потайной двери, но его пальцы скользили по ровной поверхности, ни на что не натыкаясь.

— Майкрофт… — прошептал Шерлок, зажмурив глаза. Вода была ему по щиколотку.

— Шерлок, дыши глубже, слышишь! Помнишь ту песенку, которую мы пели в детстве? Которая ещё так тебе нравилась?

Волевым усилием Шерлок заставил свой мозг среагировать на слова брата.

— Про экспедицию, — он сделал шумный вздох.

— Да, про экспедицию, — закивал Майкрофт. Он весь взмок, по его лицу струился пот, и он судорожно продолжал искать потайную дверь. — Давай споём, да? Как там было в начале?.. «Все вышли в экспедицию…»

— «Все вышли в экспедицию, считая и меня», — Шерлок сглотнул. Вода залила ему ботинки, и они, отяжелев, вместе с постепенно становившимся мокрым костюмом тянули его вниз.

— «Все вышли в экспедицию, считая и меня. Сова, и Ру, и Кролик…»

— «Сова, и Ру, и Кролик, и вся его родня…»

— Молодец, дыши, всё будет хорошо. «…и вся его родня». Как там было дальше?

Шерлок пытался сосредоточиться на мелодии, одновременно с этим ища выход и стараясь не замечать, что вода уже почти дошла до колен.

— «Вся наша экспедиция весь день гуляла по лесу, искала экспедиция везде дорогу к полюсу», — выдохнул он. Одежда всё больше тянула его вниз, и у него не осталось почти никаких сил сопротивляться панике, мешавшей ему дышать.

— Да, хорошо… «И каждый в экспедиции… каждый… в экспедиции…»

Внезапно стало тихо.

Сердце Шерлока пропустило удар.

— Майкрофт! — собрав остаток сил, заорал он. — Майкрофт, что случилось?!

С другой стороны стены Майкрофт почти нашёл выход, как вдруг увидел вдалеке, дальше по коридору, какую-то маленькую фигуру.

«Кто здесь?» — хотел крикнуть он, но слова застряли у него в горле.

— Папа… — раздался тихий шёпот.

Это было не реально.

Он замер, не сводя глаз с фигурки. Брат в панике закричал, но он его не слышал.

— Папа… — повторил всё тот же голосок.

— Что... — сдавленно произнёс Майкрофт, но на большее его не хватило.

— Папа, — голос прозвучал более вкрадчиво, — папа, почему братик умер?..

Майкрофт почувствовал, как по спине заструился холодный пот.

— Что?.. — прохрипел он. — Что всё это… Откуда…

— Мама сказала, у нас будет братик. И ты сказал, что всё будет хорошо, и ты нас защитишь. А братик умер. Почему? Почему он умер?

Майкрофт, не отрываясь, смотрел на детскую фигурку в отдалении, и у него заслезились глаза. Шерлок вновь закричал — вода была ему уже почти по пояс — но брат вновь его не услышал. Да, теперь он вспомнил, где видел раньше этот коридор. Теперь он вспомнил. И никогда больше не сможет забыть.

Внезапно послышалось какое-то движение, и Майкрофт ощутил, как кто-то напрыгнул на него сзади и вцепился в горло, пытаясь задушить. Хватка была железной; Майкрофт попытался разжать пальцы, но у него не получалось.

— Майкрофт! — закричал опять Шерлок; в его голосе хлестала паника. — Майкрофт, что происходит?!

«Молли… — пронеслось в голове у старшего брата; он почти потерял сознание. — Молли, я так тебя люблю…»

В ту же секунду раздался глухой стук, и Майкрофт резко вдохнул ртом воздух и закашлялся.

— Мистер Холмс, вы в порядке?..

— Мистер Букей?.. — слова давались ему с трудом. — Мистер Букей, спасибо вам…

Он посмотрел вниз и увидел бездыханного карлика — это он пытался его задушить.

— О Господи… — прошептал Майкрофт. — Во что мы ввязались?..

— Мистер Холмс, — голову Ричарда украшала здоровенная шишка, но в остальном он был в порядке, — ваш брат, как нам спасти вашего брата?..

Майкрофт моментально пришёл в себя. Шерлок уже несколько секунд не подавал никаких признаков жизни. Вода, наверное, была уже ему по грудь, и из-за паники ему трудно было дышать и говорить.

— Мистер Букей, встаньте здесь! — скомандовал он. — Небольшое отверстие в стене, вы его чувствуете?

— Да, кажется, да.

— Отлично. Здесь откроется потайная дверь, так что будьте наготове, — Майкрофт сделал несколько шагов вдоль стены. — А здесь есть небольшой рычаг, — он сел на корточки. — И, мне кажется, если здесь надавить…

Ричард увидел, как он сделал какое-то движение рукой, а затем прозвучал громкий хлопок, дверь прямо перед ним открылась, и он потерял равновесие из-за хлынувшей на него воды. В следующую секунду он услышал какой-то щелчок, за которым последовал взрыв и истошный, почти нечеловеческий крик Шерлока Холмса:

— Майкрофт! МАЙКРОФТ!

Поскальзываясь, Ричард поспешил туда, где лежал без сознания Майкрофт Холмс. Взрывной волной его ударило о противоположную стену, и его длинная фигура, распростёртая на полу, до боли напоминала Ричарду куклу-марионетку с перерезанными ниточками. Шерлок Холмс, вне себя от ужаса и весь мокрый, упал рядом с ним на колени и лихорадочно принялся проверять пульс.

— Майкрофт… Майкрофт, пожалуйста… Давай же, приходи в себя… Пожалуйста… — его голос дрожал. — Пожалуйста, только не это… Только не опять…

Ричард хотел что-то сказать, но его прервали.

И, как и всегда, это была его жена.

* * *

Какая-то странная сила сбила Хайясент с ног и потащила куда-то назад. Упав на что-то столь подозрительно хрупкое, Хайясент закричала — она поняла, что это был папочка. Свет от фонариков братьев Холмсов куда-то исчез, как исчез и Ричард вместе с этим странным, таким неприятным субъектом. Вокруг них теперь царила кромешная тьма — будто кто-то в одну секунду воздвиг толстую стену, отделяя их от остальных.

Где-то внизу заскулил папочка.

— Ох… Ох, Хайясент, ты меня придавила… — запричитал он.

— Прости, папочка, — шатаясь, Хайясент поднялась на ноги, пытаясь отряхнуться. — Ты же знаешь, это вышло случайно — в обычных обстоятельствах я никогда не позволяю себе принимать столь неподобающие позы!

На ощупь протянув вперёд руки, Хайясент помогла папочке встать. Порывшись в своей сумочке, она достала карманный фонарик.

— Хорошо, что я всегда готова к любой непредвиденной ситуации, — важно заявила она, включая фонарик. — Это всё влияние Шеридана, конечно же. Когда он посещал скаутские курсы молодого бойца, он каждый день напоминал своей дорогой мамочке о необходимости всегда иметь под рукой фонарик!

— Миссис… миссис Букей…

Хайясент замерла.

— Папочка… — медленно произнесла она после некоторого размышления, осторожно оборачиваясь и держа перед собой фонарик, как молодой боец, что впервые держит в руках пистолет. — Папочка, мне кажется, нам пора отсюда выбираться — это место оказывает на меня какое-то странное влияние… Я готова поклясться, что только что слышала тихий голос, который произнёс моё имя…

— Всё верно, миссис Букей, вам не показалось… Это я… Это Эвр Холмс…

Свет фонарика Хайясент упал на что-то, что могло быть только железной клеткой, в которой, к её глубочайшему изумлению и ужасу, и правда сидела, скорчившись в три погибели, доктор Элизабет Эвр Холмс.

— О Боже, доктор Холмс! — Хайясент разинула рот, чуть не выронив при этом и фонарик, и сумочку. — Как вы только здесь очутились?!

— Я же говорил тебе, Хайясент, — поспешил объяснить ей папочка, — это тот маленький дьяволёнок её похитил. Он хотел сделать бедную красавицу своей женой!

— Это возмутительно! — новость о столь недостойном поведении подействовала на Хайясент, словно прилив адреналина. — И после этого он выступил в мой адрес с той же пропозицией! Доктор Холмс, мы больше ни на минуту не можем здесь оставаться — нам нужно срочно выбираться! — решительным шагом она подошла к клетке, ища, где открывается дверь.

— Клетка закрыта, миссис Букей… — хрипло произнесла Эвр. Её тело разламывалось от многочасового пребывания в неудобном положении, а на щиколотках образовались кровоподтёки. — Я не знаю, где ключ… Он у него, у мистера Лазаруса…

— Ха! — издала боевой клич Хайясент. — Я же говорила, доктор Холмс — меня не испугаешь никакими трудностями, ведь я готова к любой ситуации!

С этими словами, решительно всучив папочке фонарик, она запустила руку в свою сумочку и достала оттуда небольшую пилу.

— Видите ли, доктор Холмс, — она приноровилась к задвижке, к которой был припаян замок, и начала энергично пилить, — мой муж Ричард, кроме того, что является непревзойдённым специалистом в сфере управления, также прекрасно разбирается в механике, строительстве и слесарном деле. Время от времени он предлагает свою помощь викарию, когда в приходском доме или в церкви нужно что-нибудь починить, поэтому я привыкла всегда быть наготове и в случае чего оказать ему самую посильную поддержку — ведь для этого и существуют супруги!

То ли Хайясент действительно оказалась мастером строительного дела, то ли клетка была уже наполовину прогнившей, но, так или иначе, через несколько минут прутья поддались, с жутким скрипом дверь открылась, и Эвр упала прямо в объятия мистера Уолтона.

— Спасибо… спасибо вам… — её губы пересохли, кожа была обезвожена, и от голода и жажды она почти потеряла сознание.

— Бедная девочка… — запричитал было папочка, но Хайясент, засунув пилу обратно в сумку, присутствия духа не потеряла.

— Папочка, тебе придётся помогать доктору Холмс, пока мы не найдём её братьев.

— Шерлок… — в полуобмороке прошептала Эвр. — Майкрофт…

— Да-да, доктор Холмс, ваши братья рядом, нам только нужно их найти… — забрав у папочки фонарик, Хайясент принялась искать выход, как вдруг прямо перед ней возникло всё то же уродливое лицо.

— А куда это ты собралась, моя прелесть? — прошамкал человечек. — Я же сказал: теперь ты моя жена!

И тут терпение Хайясент лопнуло.

— Ах ты поганка невоспитанная! — взвизгнула она. — Нечисть мохнатая! Ну я тебе покажу!

С этими словами Хайясент вытащила из сумочки пилу, как в былые времена средневековый рыцарь вытаскивал меч из ножен и, решительно замахнувшись, побежала на мистера Лазаруса, как носорог бежит к водопою.

— Аааааааааааа! — заорала Хайясент.

— Аааааааааааа! — заорал мистер Лазарус и бросился наутёк. На бегу он хлопнул в ладоши, и вновь повалил густой дым. Хайясент зажмурилась, но упрямо продолжала бежать. Через секунду дым рассеялся, она открыла глаза и поняла, что вновь находится в том коридоре, где несколькими минутами назад появились Ричард и Шерлок и Майкрофт Холмсы. Видимо, с последним что-то случилось: он лежал на полу без сознания, и над ним склонились Шерлок и Ричард. Последний собирался что-то сказать.

— Ричард, помоги докторууууу Хоолмс!.. — протяжно прокричала Хайясент, не сбавляя скорости. — Мне… нужно… поймать… этого… грубияна!..

Ричард и Шерлок резко повернули головы. Из тайного убежища, опираясь на мистера Уолтона и еле передвигая ноги, вышла Эвр.

— Шерлок… — прошептала она и, как подкошенная, рухнула на землю, увлекая за собой папочку.

— О Боже, Эвр… — Шерлок подхватил её, пытаясь привести в чувство. — Мистер Букей, нужно вызывать скорую…

— Уже пытался — сигнал не ловит!

— Онзло… Где Онзло?..

— Онзло вызвал скорую, она будет через несколько минут!

Оба мужчины подняли головы и обомлели — к ним, запыхавшись, подбежала Молли. Её волосы были растрёпаны, в руках она сжимала аптечку.

— Молли… — Шерлок выглядел поражённым. — Откуда ты…

— Я побежала сразу, как только услышала взрыв, — она упала на землю, проверяя пульс у Майкрофта, который всё ещё находился без сознания. — Уильям с миссис Уорден, Онзло и Дейзи вызвали скорую, они сейчас будут.

— Моя жена… Вы видели мою жену?.. — у Ричарда перехватило дыхание.

Молли только головой помотала, быстро открывая аптечку и доставая нужные медикаменты.

— Они побежали по другому коридору, — сказал Шерлок, по-прежнему поддерживавший Эвр. — Там должны ждать викарий и мисс Уолтон. Молли… — он обратился к невестке, в глазах его всё ещё была паника. — Молли, он не приходит в себя…

— Всё в порядке, сейчас всё будет в порядке… — Молли склонилась над мужем. — Давай, солнышко, ты нужен нам… Майкрофт, любимый, ты слышишь меня?.. Ты ведь так нам нужен, дорогой, так нужен всем нам…

* * *

Всего один лестничный подъём отделял мистера Лазаруса от свободы. Сколь бы решительной ни была Хайясент, годы брали своё, и постепенно чернолицый человечек начал всё увеличивать разделявшее их расстояние. Вот уже показалась лестница. У её подножья, в канализационном коридоре, стоял испуганный, но мужественный викарий. Один ловкий манёвр — и мистер Лазарус сбил его с ног. Цепко ухватившись за перекладины и молниеносно перебирая руками и ногами, он за несколько секунд поднялся вверх, выбираясь из канализации. Наверху его уже поджидала Роуз — он оттолкнул её, и она, изящно крутанувшись на своей шпильке, упала навзничь. Да, надо было признать — подруга из неё вышла так себе.

Два карлика уже приготовили повозку — оставалось перепрыгнуть через бездыханное тело оглушенного ими Эммета, вскочить на козлы, и в очередной раз и след простынет мистера Лазаруса. Он уже поставил ногу на подножку, как вдруг…

— Ах ты мерзкий негодяй! Вот тебе за мою сестру!

Мистер Лазарус почувствовал, как что-то острое вонзилось ему между лопаток. Захрипев, он повалился на бок и упал, а на тротуаре, возле канализационного люка, гордо вскинула голову потрясавшая старым зонтиком-тростью маленькая миссис Карлтон.

Молли бросила в автомат несколько монет, и в картонный стаканчик полилась горячая вода. Наполнив его до середины, Молли бросила в него пакетик с чаем и высыпала сахар. Осторожно, чтобы не обжечься, она взяла стаканчик и, на ходу размешивая сахар пластиковой палочкой, подошла к стоявшей в больничном коридоре лавочке и села.

Майкрофт пришёл в себя ещё до приезда скорой. Им невероятно повезло — взрыв был относительно слабым, так что он отделался лишь лёгким сотрясением мозга. Состояние Эвр было хуже: когда приехала скорая, она была без сознания. Врачи настаивали на том, чтобы она провела в больнице ещё день, и Молли не видела причины им перечить.

Мистера Лазаруса, наконец, поймали. Миссис Карлтон лишь легко его ранила, так что его транспортировку удалось организовать сразу же. Не откладывая, Майкрофт уже из больничной палаты связался с ответственными лицами, и за мистером Лазарусом, как и за группой его помощников-карликов прилетел вертолёт. Судя по тому, что сказал Майкрофт, их отвезут в особое секретное место, где их дело передадут специалистам. Больше об этом Молли думать не хотелось. Всё, что было связано с этим страшным человеком, вызывало у неё тревогу, и ей не хотелось вдаваться в подробности. Миссис Карлтон, что сыграла в этом деле ключевую роль, как оказалось, мстила за свою сестру, которую, по её словам, мистер Лазарус похитил пятьдесят лет назад. Кем он был на самом деле, Молли знать не хотела.

День клонился к вечеру, за окном было пасмурно. Мистер и миссис Букей уже давно были дома, а мистер Уолтон благополучно вернулся к зятю и дочерям. Эвр спала в отведённой ей больничной палате, а Майкрофта осматривали врачи, чтобы окончательно удостовериться в том, что он в порядке и госпитализация ему не нужна. Уильям был с Элизабет и Эмметом — только что Молли разговаривала с ними по телефону, и ей показалось, что они были рады присмотреть за их малышом.

— Ты позволишь?..

Молли вздрогнула, поднимая глаза. За всеми этими мыслями она забылась, так что не заметила, как к ней подошёл Шерлок. Он уже успел съездить в отель и переодеться в чистый костюм, но следы тревоги всё ещё были заметны на его лице.

— Конечно, ты что… — Молли подвинулась. Она уже допила чай и выбросила стаканчик и палочку в мусорную корзину рядом с лавкой.

— Врачи сказали, завтра можно будет забрать Эвр домой, — Шерлок смотрел перед собой. — Я заплатил за отель, так что всё в порядке.

— Спасибо, — проговорила Молли. — Майкрофт скоро уже должен выйти, можно будет поехать отдохнуть. Миссис Уорден приглашала нас на чай, если будет желание.

— Да, я думаю, это хорошая идея. Мы им должны. Без их помощи мы бы не справились.

— Это точно.

Они помолчали. Молли хотела спросить, как он себя чувствует, но решила, что лучше этого не делать. Она и так знала ответ. Когда она увидела его в том коридоре, он был охвачен паникой, а такое быстро не проходит.

— Я… — проговорил Шерлок. — То, что ты сказала тогда, в саду… Ты права, нам с ним нужно поговорить. Нужно поговорить, потому что я… Я когда-то очень сильно его обидел.

Молли с непониманием наморщила лоб.

— Ты имеешь в виду…

— Нет, не это, — Шерлок оборвал её слова — он не любил, когда развивали неправильные умозаключения. — Я о другом. Я уже давно должен был тебе рассказать, но… — он не договорил. — Ты же знаешь, он привёз меня домой из Сербии, и я… Я сразу же заметил, что в нём произошла какая-то перемена. Он отвёз меня в свой… офис, чтобы там меня привели в порядок, но я решил не заводить сразу этого разговора, потому что в то время меня гораздо больше волновало другое. Только на следующий день, когда он пришёл на Бейкер-стрит… Ты знаешь, тогда я уже встретился с Джоном и… Мэри, и ещё одна подобная новость… Всё это очень сильно меня беспокоило. К тому времени я уже понял, что у него кто-то есть и что он собирается сделать предложение, но то, что это была ты… Я никак не мог в это поверить. Эвр… Эвр намекнула мне на это, но я счёл эту новость столь абсурдной, что даже не стал брать подобную возможность в расчёт. А потом, когда он ушёл, так и не сказав о том, кто была его невеста, и когда ты пришла ко мне, чтобы помочь с расследованиями… Не знаю, как это описать, но я вдруг ощутил такой сильный прилив отчаяния и боли. Он ведь мой старший брат. Всю жизнь он… Всю жизнь я гнался за ним, не в силах догнать. Во всём он всегда был лучше, во всём он был впереди, а теперь… Теперь он отнял моего друга, воспользовавшись тем, что я был в отъезде.

— Это было вовсе не так… — проронила Молли.

Шерлок жёстко усмехнулся.

— Мэри говорила мне то же самое. Она назвала меня козлом, потому что я отказался предложить ему быть шафером на вашей свадьбе. Сказала, я об этом пожалею — и она была права, ведь так? Но тогда я об этом не думал. Тогда меня просто всё это раздражало, и я… При следующей нашей встрече я дал ему понять, что не верю в ваш брак, потому что не могу себе представить, как он будет заботиться о тебе, как он сможет… отказаться от каких-то своих убеждений и привычек, чтобы тебе было хорошо. И, конечно, я недвусмысленно намекнул ему, что он будет плохим отцом, потому что… потому что как такой, как он может дать женщине надежду иметь счастливую семью и детей.

Шерлок замолчал, и отчего-то стало очень тихо. Молли поняла, что больше всего на свете ей хочется уйти, спрятаться, стать как можно меньше, чтобы никто, и уж тем более великие Холмсы, никогда ни за что бы её не заметил.

— Зачем ты говоришь мне это сейчас? — очень тихо задала она вопрос.

Шерлок прикусил губу.

— Разве… разве ты не понимаешь? — он посмотрел на неё. — Я сказал ему, что он не сможет о тебе позаботиться, что не сможет тебя защитить, что разрушит твою жизнь — а затем оказалось, что это я не смог позаботиться о своих друзьях, не смог их защитить и разрушил их жизнь.

— Шерлок, тебе пора признать — это был выбор Мэри…

— Молли, я не об этом сейчас говорю. Разве ты не видишь? Он опять оказался лучше меня. Я столько всего наобещал — и ничего не смог выполнить. А он сам заботится о тебе и вашем сыне, ни на кого не рассчитывая. И через что ему пришлось пройти, когда он увидел меня с Уильямом, меня, который не желал, чтобы у него были дети, потому что это будет ещё одним доказательством того, что он гораздо лучше меня.

— Шерлок, — не думая о том, что это может причинить ему дискомфорт, она взяла обеими руками его холодную ладонь, — Шерлок, он очень тебя любит. И я… И я тоже очень тебя люблю. Что бы между вами ни произошло, он давно уже всё простил, потому что ты уже много раз показал ему, насколько сильно ты раскаиваешься. Просто скажи… Просто наберись смелости и скажи ему, что всегда будешь рядом. Потому что иногда существуют слова, которые необходимо произнести вслух.

Не поднимая глаз, он кивнул ей, и она, потянувшись к нему, обняла его, склонив голову ему на плечо.

— Я тоже тебя люблю, Молли, — тихо сказал Шерлок. — И ты не представляешь, как я рад, что ты у нас есть.

* * *

Уезжать предсказуемо не хотелось.

— Мистер Холмс, я хотела ещё раз поблагодарить вас за ваше содействие в деле Шеридана и за ваш приезд, — важно сказала Хайясент, потрясая ладонь Майкрофта. — Вчерашнее происшествие, разумеется, это совершенно вопиющий случай — обычно в нашем городке очень тихо и спокойно.

— Не сомневаюсь, миссис Букей, не сомневаюсь. Но прошу вас, не беспокойтесь — эта история имеет и положительные стороны. Теперь мой брат может попросить своего друга описать в блоге ещё одно приключение. По крайней мере, он уже пообещал это вашему зятю.

Хайясент разинула рот.

— Что? ОНЗЛО?

— Да, миссис Букей, именно Онзло, — вставил Шерлок, прощавшийся с Ричардом. — И, должен признать, он очень хороший человек. Вам чрезвычайно повезло с зятем!

У Хайясент затряслись колени.

— Вот и я… Вот и я то же самое говорю Дейзи… — пробормотала она.

Молли улыбнулась и подошла к Ричарду.

— Было очень приятно с вами познакомиться, мистер Букей.

— Взаимно, доктор Холмс, взаимно, — он сердечно пожал её свободную руку (она держала Уильяма). — Приезжайте ещё, когда только захотите.

— Спасибо, с удовольствием. И, мистер Букей, — она понизила голос, — я ещё не имела возможности спросить, как ваша жена восприняла… восприняла слова моей золовки о вашем сыне…

Ричард помедлил с ответом, но его голос был бодрым, когда он заговорил.

— О, не беспокойтесь, доктор Холмс. Мне удалось провести с ней необходимую работу.

Молли не без удивления на него посмотрела.

— Я в растерянности, мистер Букей.

— Нет, не думайте, всё очень тривиально, — рассмеялся он. — Я всего лишь объяснил ей, что среди людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией очень часто встречаются весьма даровитые художники, артисты, музыканты. Я убедил её в том, что Шеридан, закончив университет, откроет свою творческую мастерскую, станет знаменитым художником и будет разъезжать с выставками по всей Европе. И именно это станет тем, что сотрёт самодовольную улыбочку с лица жителей дома номер двадцать три, — заключил он.

— Вот как, — проговорила Молли. — И это подействовало?

— Безотказно, доктор Холмс, безотказно.

Молли не смогла не улыбнуться в ответ, и на душе у неё стало совсем легко. Держа в руках небольшой подарочный пакет, к ней подошла Элизабет.

— Слава Богу, что всё удачно завершилось — надеюсь, мы вас не отпугнули.

— О нет, что вы. Моя золовка, конечно, пережила непростое испытание, но ей уже лучше. Мы заедем за ней в больницу и оттуда отправимся домой.

— Что ж, будем ждать вас в гости снова. А пока… Здесь небольшой подарок для вашего малыша, — она протянула ей пакет.

— Что вы, Элизабет, не стоило… — запротестовала Молли.

— Вы шутите? Конечно, стоило. Мы бы купили что-нибудь раньше, если бы знали, что вы приедете с малышом…

— Спасибо. Правда, не нужно было… — Молли заглянула в пакет и достала подарок. Им оказалась плюшевая игрушка Пикачу из популярного фильма, на голове у которого красовалась охотничья шапка с двумя козырьками.

— Вилли, смотри, как здорово… — Молли показала игрушку сыну. — Какой замечательный подарок… Спасибо вам большое, Элизабет — это очень здорово…

Шерлок подскочил к ним и взял у неё игрушку.

— Хм, вот ведь бессовестные плагиаторы, — он повертел её в руках, явно довольный увиденным. — Знаете, а ведь я тоже мог бы получить в подарок нечто подобное — это ведь я первым начал ходить в этой шляпе.

Повисло молчание — все почему-то смотрели на Шерлока, словно по какому-то наитию применив дедукцию и ожидая его следующего шага.

— А знаете, Эммет, — вдруг сказал Шерлок брату Элизабет, — у вас ведь наверняка дома есть какая-нибудь газета, в которой я изображён в этом головном уборе. Быть может, вам покажется это слишком навязчивым, но я всё же рискнул бы предположить, что вы были бы не против, чтобы я её подписал.

И Эммет, слегка покраснев, возликовал.

* * *

До Лондона доехали спокойно. Шерлок вёл машину, Эвр на переднем сидении почти всё время спала. Уильям, вновь, по меткому выражению дяди, «упакованный в танк», радовался жизни, наслаждаясь обществом родителей и новой игрушки. Глядя на сына, Молли не могла сдержать улыбки. Вот для кого это путешествие прошло счастливо и беззаботно. Майкрофт был прав — всякая история, пусть самая непростая, имеет и положительные стороны.

Когда они подъехали к их дому, Молли невольно вздрогнула. На улице напротив стояла машина, которая могла принадлежать только одному человеку.

Шерлок припарковался у дома, остановился и выключил зажигание.

— Боже, что у вас там случилось? Грег мне звонил, говорит, поймали какого-то важного преступника, и…

Джон Ватсон осёкся, не договорив. В тёплом августовском воздухе повеяло ледяным холодом.

— Шерлок, я думаю, вам стоит поговорить… — Молли старалась, чтобы её голос звучал как можно буднично. — Эвр, ты не зайдёшь?.. Выпьем чаю, я могу быстро сбегать в магазин за пирожными…

— Я схожу с тобой, Молли, прогуляюсь, — Эвр вышла из машины, разминая ноги.

— Отлично. Майкрофт… Майкрофт, дорогой, ты возьмёшь Уильяма?.. Он проголодался, надо бы его покормить…

— Конечно, дорогая, — сквозь зубы произнёс он. Взяв сына на руки, он пошёл в дом, полностью игнорируя доктора Ватсона.

— Джон, как дела? — обратилась к нему Молли. — Не хочешь зайти, выпить чаю?

— Нет, я думаю, лучше в другой раз, — сдержанно сказал он. — Мы быстро переговорим, и Шерлок к вам присоединится.

— Хорошо, — она чуть сжала его плечо и сразу же отпустила. — Тогда до встречи, Джон.

— До встречи.

Молли прикусила губу, заходя в дом вслед за Майкрофтом. Очевидно, это станет следующим пунктом в её программе.

* * *

Индикатор времени на плите звонко оповестил об окончании готовки, и Молли надела толстые перчатки, чтобы достать противень и проверить, как запеклась рыба.

С момента их возвращения прошло два дня. Вопреки ожиданиям Майкрофта — что, впрочем, происходило уже не в первый раз — его, несмотря на каникулы, надолго вызывали на работу, так что у них так и не выдалось времени толком поговорить. Впрочем, чтобы понять, что последует дальше, Молли не требовались разговоры — в этом случае она и так знала, чего следует ожидать.

Рыба была уже готова, и Молли, чтобы она не остыла, опять поставила её в ещё горячую духовку и занялась салатом. Майкрофт написал ей, что будет дома через полчаса, так что она успеет закончить ужин и выкупать Уильяма. И, быть может, он даже решит, что ему пора спать. Сейчас, сидя в обнимку с Пикачу за столом, он занимался своими кубиками, время от времени бросая взгляд на стоящий в кухне телевизор, который, на памяти Молли, наверное, уже в тысячный раз подряд, демонстрировал какой-то сезон телесериала «Аббатство Даунтон».

Молли уже закончила салат, как вдруг в дверь позвонили. Недоумевая, кто бы это мог быть, Молли вытерла руки полотенцем и, стараясь боковым зрением не упускать сына из виду, прошла в коридор и открыла входную дверь.

На пороге стояла Эвр.

— Привет, — проговорила она.

— О, привет, — Молли несколько опешила. — Не знала, что ты придёшь. Проходи, пожалуйста, — она сделала шаг назад, пропуская золовку в дом.

— Не бойся, я только на секунду. Хотела вас проведать.

— Проведать? — повторила Молли. Они прошли на кухню, и она машинально погладила сына по головке, пропуская сквозь пальцы его тонкие волосики. — Мы как раз скоро будем ужинать, может быть, ты…

— О нет, спасибо, не стоит, — помотала Эвр головой. — Я говорю, я только на секунду. Принесла тебе тут, к чаю…

Оставив эту фразу недосказанной, она протянула Молли небольшую картонную коробку с пластиковой прозрачной крышкой, в которой лежала половина сладкого пирога с персиками.

— Спасибо, — сказала она. Выдержав неловкую паузу, она поставила коробку на кухонный стол. Уильям, в тот момент вновь посмотревший в сторону телевизора, отчего-то заулыбался.

— Я вижу, вы смотрите «Аббатство Даунтон», — сказала Эвр, кивком головы указывая на телевизор.

— Да я просто так включила, чтобы фоном играло. Они и так это уже пятнадцатый раз повторяют. Но Уильям, да, интересуется. Я думаю, ему нравится леди Роуз.

— Хороший выбор, — проговорила Эвр. — Видимо, женщины с таким именем имеют предрасположенность к тому, чтобы нравиться мужчинам.

— Возможно, так и есть.

Они помолчали.

— Молли… — начала было Эвр.

— Всё в порядке, — быстро сказала Молли, делая вид, что собирается прибрать со стола, чтобы освободить место для тарелок и столовых приборов.

— Молли, я ничего ещё не сказала…

— А я уже знаю, что ты собираешься сказать, и понимаю, что это для тебя весьма непросто, так что заранее говорю, что всё в порядке, — она немного резко выдвинула ящик, в котором лежали столовые приборы.

Эвр слегка прикусила губу.

— Я понимаю: с такими, как мы, не всегда бывает просто…

Молли закатила глаза.

— С такими, как вы? — она обернулась к ней, оставляя приборы. — Эвр, ты так ничего и не поняла? Вся эта дедукция, весь этот ваш интеллект — ты серьёзно думаешь, что это делает вас какими-то особенными? Кто я, по-твоему, чтобы так думать? Доктор Ватсон? Или ваша мать? Эвр, меня этим не обманешь. Я знаю, кто вы такие. Вы самые обычные. Да, очень умные, необщительные и, быть может, немного странные, но в остальном вы самые обычные на свете. Вам тоже нужны любовь и дружба, поддержка и забота, но в твоих глазах это выглядит так тривиально, что ты скорее позволишь утащить себя в канализацию какому-то маньяку, чем признаешься в этом!

Эвр поджала губы, перевела взгляд куда-то вниз.

— Так ты думаешь, я сама виновата в том, что случилось? — сдержанно произнесла она.

— Я думаю, что всё это не вызвало бы у тебя такого стресса, если бы ты признала себе, что и такие гениальные люди, как ты, могут стать жертвами несчастной любви.

Эвр похолодела.

— То, что произошло тогда, не имеет никакого отношения…

— Конечно, имеет — ты можешь обманывать себя, но меня тебе не обмануть. Эвр Холмс влюбилась в подонка — как это банально! Это тебя и раздражает. Банальность. Посредственность. Что-то… совершенно обычное, — Молли бросила взгляд на сына. — Такое, как всё это. Как всё то, что произошло между Майкрофтом и мной. Тебя просто раздражает, что он может спать с женщиной и получать от этого удовольствие, просто потому, что очень её любит. Ещё одна банальность. «Трещина в лупе» — так ведь ты это называешь?

Эвр прикрыла на секунду глаза, а затем, собравшись с мыслями, взвешивая каждое слово, произнесла:

— Я понимаю твою позицию, поэтому всё-таки скажу. Прости меня. Я… Я не хотела, чтобы так получилось. Ты… очень хороший человек, и я не хочу, чтобы между нами были какие-то… неясности.

Молли устало приложила ко лбу тыльную сторону ладони.

— Эвр, я уже сказала: всё в порядке. Я не сержусь. Я просто… просто очень люблю твоих братьев, их обоих — хоть и по-разному, конечно — и мне казалось, что мы с тобой можем… подружиться, потому что это нас объединяет. Надеюсь, что ты тоже меня простишь, и мы вместе сможем начать всё с начала.

Тонко сжав губы, Эвр лишь кивнула. В телевизоре заиграла музыка — закончился очередной эпизод сериала.

— Что ж, я пойду, пожалуй… — проговорила Эвр. — Не буду тебя больше отвлекать.

— Ты точно уверена, что не хочешь остаться на ужин?

— Точно. Спасибо за приглашение, но я лучше поеду домой. Поработать нужно.

Они вышли в коридор.

— Кстати, хотела спросить, — сказала Молли. — Как там твоя статья?

— Хорошо, я уже её закончила. Нужно ещё выправить ссылки, и можно будет отправить в редакцию.

— Что ж, я рада. Значит, поездка прошла не зря.

— Да, не зря, — Эвр открыла дверь и вышла из дома. Помедлив на пороге, она обернулась к невестке.

— Шерлок сказал, вы послезавтра уезжаете. Говорит, Майкрофт зарезервировал отель на французском побережье.

— Да, на севере. Там сейчас не так жарко, так что можно будет пока поехать туда, пока на юге не станет чуточку холоднее.

— Понятно. Насколько я поняла, вы ещё не знаете, когда вернётесь…

— Да, это верно, пока не знаем. Майкрофту дали отпуск на полгода, поправить здоровье, и он хочет использовать эту возможность. А там видно будет.

— Понятно. Да, это логично. Что ж… — Эвр помедлила. — Счастливого пути тогда. Пиши, как будет проходить ваше путешествие. И фотографии присылай.

— Обязательно. И ты тоже береги себя.

Эвр кивнула, и они попрощались.

Вернувшись на кухню, Молли выключила телевизор и взяла сына на руки. Уильям зевнул, уткнувшись личиком ей в плечо. Наверное, ему действительно хотелось спать.

Молли уже укладывала сына в кроватку, когда услышала, как внизу хлопнула входная дверь. Через несколько секунд она услышала тихий стук.

— Здравствуй, дорогой, — обернувшись, улыбнулась она.

Майкрофт стоял в дверях детской, в чёрном костюме-тройке и галстуке в тон.

— Здравствуй, солнышко… — загадочно проговорил он и вытащил из-за спины большой букет роз.

— Ничего себе, — тихо засмеялась Молли. — Я вижу, головой ты тогда сильно ударился, — она выключила в комнате свет и, подойдя к мужу, легонько чмокнула его в губы.

— Как ты саркастична, — сказал Майкрофт. — Я ещё вина принёс.

— Точно умом повредился, — она прикрыла дверь в детскую. — Хочешь меня напоить и соблазнить?

— А ты не хочешь?

— Я ещё не решила. Иди вниз, накрывай на стол. Ради такого случая пойду переоденусь в платье.

Уже давно, поймала себя Молли на мысли, они не проводили таким образом вечер. Окончательно забыв в преддверье отпуска о работе, Майкрофт наконец-то позволил себе расслабиться, так что во время ужина они просто разговаривали ни о чём, как когда-то давным-давно, когда только-только начали встречаться. Однако было ещё кое-что, о чём Молли так его и не спросила, и ей не хотелось переносить этот разговор на их предстоящее путешествие.

— Ужин был очень вкусным, дорогая, как и всегда, — Майкрофт сел на кровать, расстегнул пиджак и прислонился к подушкам (постель они пока не расстелили).

— Да и вино было неплохим, — решив пока не переодеваться в ночную рубашку, она босиком подошла к кровати и села со своей стороны. — И спасибо за цветы.

— Не за что. Я рад, что тебе понравилось.

— Они, наверное, ещё какое-то время постоят…

— Да, поэтому я подумал, что мы могли бы по дороге заехать к миссис Хадсон и отдать их ей. Я думаю, она будет не против.

— Да, это хорошая идея. Я рада, что ты всё предусмотрел, — она опять поцеловала его в губы и прислонилась к его плечу.

— А я рад, что ты согласилась поехать, — сказал Майкрофт. Осторожно он обнял её за плечи, прижимая к себе.

— Конечно, согласилась. Увидеть что-то новое, это очень здорово. Мне всегда хотелось попутешествовать.

— Да, я знаю. Просто… Когда мы были у Букеев, мне показалось, ты не очень хочешь уезжать.

Молли ответила не сразу.

— Просто мне казалось, что было бы здорово, если бы мы больше времени проводили с твоим братом и сестрой, — она взяла его за руку, переплела их пальцы. — Я думала, так будет лучше.

— А сейчас не думаешь?.. — проронил Майкрофт.

— Сейчас… Я не знаю. Мне всё ещё хочется, чтобы вы поговорили, и… Ведь есть что-то между вами, о чём вы оба мне не говорите. И то, что произошло в той канализации, это подтвердило. Этот человек, он… Он ведь что-то о вас знает, не так ли?..

Майкрофт напрягся, но сохранял контроль над ситуацией.

— Да, — сказал он. — В данный момент мы проверяем, откуда он мог получить подобную информацию, но ты права, он правда что-то знал и использовал это против нас. Использовал… наши худшие воспоминания. Он похитил Эвр и включил музыку, которая ассоциировалась у неё с теми событиями, о которых я говорил, и он схватил Шерлока, чтобы…

— Чтобы что?.. — Молли выпрямилась, чтобы видеть его лицо; по-прежнему она держала его за руку.

Майкрофт опустил глаза; лицо его помрачнело.

— Ты помнишь, я рассказывал тебе про Масгрейв. Родовое имение, в котором мы жили в детстве, пока… пока не случился пожар. Так вот, там у Шерлока был друг. Маленький мальчик, его ровесник. Виктор. Виктор Тревор. С ним они были не разлей вода.

— Виктор?.. — прошептала Молли. — Его тоже так звали?

— Да, совпадение впечатляющее. Но не в этом дело. Они были очень дружны, постоянно проводили время вместе. Играли в пиратов. И как-то раз… Как-то раз они стали играть в прятки. Виктор куда-то убежал, чтобы спрятаться, и Шерлок никак не мог его найти. Вокруг было очень живописно — лес, река, возможностей спрятаться предостаточно. Но его так и не нашли. Не тогда.

Молли похолодела.

— Что случилось?..

— Он упал в колодец, — Майкрофт посмотрел на неё своим пустым взглядом. — И… и утонул.

— О Боже… — только и вымолвила она.

— Шерлок так переживал из-за этого, он… Он совершенно изменился. Никогда уже не был прежним. Винил себя в гибели друга. И поэтому его мозг создал после этого новую реальность. Шерлок забыл о том, что у него вообще когда-то был друг. До сих пор он думает, что в том колодце утонула его любимая собака. Эти воспоминания, они… они ломают его психику. Он впадает в панику и ничего не может с этим поделать.

— Господи… — прошептала Молли. — Бедный Шерлок…

— Поэтому, как ты можешь понять, мистер Лазарус подозрительно хорошо подготовился к встрече с нами. Но я не хочу, чтобы тебя это волновало. Кем бы он ни был, теперь он находится в надёжном месте, и очень скоро его тайна будет разгадана. Что же касается нас… Со временем мы сможем победить и наших внутренних демонов.

— Шерлок, — откашлялась Молли, — Шерлок сказал мне, почему вы не разговариваете. Сказал о том, что тебе тогда наговорил.

Майкрофт попытался улыбнуться.

— Молли, ты же понимаешь, наша с Шерлоком вражда, она… Тебе не стоит придавать ей слишком большое значение. Да, он сказал, что сказал, но разве это так уж важно? Он ведь был движим эмоциями, а эмоции в таких делах — плохой советчик, а посему весьма субъективный показатель. Тебе не стоит переживать, мы обязательно придём в норму. В последнее время… многое изменилось. Шерлок повзрослел и многое переосмыслил. И ему не нужно ничего мне говорить, чтобы я понял, что он на самом деле чувствует. В конце концов, он ведь мой младший брат.

Молли медленно кивнула.

— Да, я понимаю, — она вновь склонила голову ему на грудь. — Я понимаю.

Майкрофт поцеловал её в макушку, и она закрыла глаза, думая о том, что он только что сказал. «Наши худшие воспоминания». Он так и не рассказал ей, что мистер Лазарус сделал с ним. Молли не чувствовала из-за этого обиду, скорее ей просто было грустно. Что бы ни произошло тогда в том коридоре, это было настолько невыносимо, что он посчитал нужным оградить её от этого, и ей не хотелось ему в этом препятствовать.

Некоторое время они просто сидели, обнявшись, каждый погружён в свои мысли.

— Знаешь, дорогой?.. — сказала Молли.

— Что такое?..

— Я думаю, в одном Шерлок точно оказался прав.

— Вот как? — с интересом посмотрел на её Майкрофт. — И в чём же?

— Нам необходимо репетировать мероприятия по продолжению рода.

Он чуть не поперхнулся.

— Дорогая, ты опять хочешь вогнать меня в краску?

Кончики его ушей, и правда, заалели.

— Нет, ничуть. Ты же хочешь ещё детей?

— Я… — Майкрофт опешил. — Да, хочу, конечно.

— Вот и отлично. Я пойду наберу ванну, — она чмокнула его в щёку и встала.

— Что, прямо сейчас?.. Но я не думал, что ты захочешь этого так скоро.

— Ну, я не скажу, что хочу, чтобы это произошло через девять месяцев, но через года полтора, наверное, будет в самый раз.

— Но, Молли, — он выглядел растерянным. — Это же означает, что ты не сможешь выйти на работу.

— Ну и что? — пожала она плечами. — Мы же вроде бы пока не бедствуем.

— Нет, конечно, но разве… разве ты не хочешь, не знаю… продолжить карьеру?

— Дорогой, мы ведь уже выяснили — у меня своя версия феминизма. К тому же, с мёртвыми я уже достаточно наобщалась — пора попробовать себя в мире живых.

— Наверное, ты права, — пробормотал Майкрофт.

— Что ж, вот и отлично. Так как насчёт того, чтобы принять ванну? Или ты зря вино покупал?

Он не смог подавить улыбки.

— Конечно, не зря, — он встал, обошёл кровать и подхватил её на руки. — Таков был мой замысел с самого начала. Недаром говорят, что Холмсы — это гении планирования.

Молли не выдержала и рассмеялась.

Продолжение следует...

Вместо послесловия   

Хайясент Букей восседала на своей стороне кровати и с видом чрезвычайного удовлетворения растирала руки тошнотворного запаха кремом.

— Что ж, Ричард, — важно изрекла она, — ты не можешь не признать — визит мистера Холмса обернулся триумфом. Сегодня я разговаривала с Шериданом — он в полном восторге. Он говорит, аборигены Нижнего Зулулу, вдохновлённые этим чрезвычайным событием, устроили в его честь праздник с барбекю и фейерверками. Ещё бы — ведь его мамочка вращается в столь утончённых кругах! Разумеется, он заслуживает всё самое лучшее.

— Конечно, Хайясент… — рассеянно пробормотал Ричард, не отрывая глаз от планшета. Визит Холмсов пробудил в нём давние воспоминания, и теперь он перечитывал «Этюд в розовых тонах», самое первое дело, о котором написал в блоге доктор Ватсон.

— И я должна сказать, — продолжала Хайясент, — что я сразу поняла: доктор Молли Холмс не так проста, как может показаться на первый взгляд. Я словно предчувствовала, что она должна сыграть важную роль в чём-то поистине грандиозном. Но чтобы такое!..

Ричард поднял глаза, смотря куда-то вперёд. Удивительно, насколько порой человек не осознаёт всей истинности того, о чём говорит.

— Конечно, — несколько сдержаннее продолжала Хайясент, тщательно растирая запястье, — я не думала, что их план будет столь хитроумным. Эти слова её золовки о Шеридане, и то, что произошло потом… Всё это было рискованно, очень-очень рискованно. И так правдоподобно! В какой-то момент я и сама во всё это поверила. Но тем отраднее думать, что таким образом мы помогли поймать столь опасного преступника!.. Я думаю, Шеридан всегда будет гордиться той ролью, которую его дорогая мамочка сыграла в этой спецоперации!

Закончив наносить крем, она выключила свою прикроватную лампу и легла под одеяло. Взгляд её был устремлён ввысь. Ещё не один день будет она размышлять о великих свершениях последних дней. Ещё не одному человеку придётся услышать из её уст эту героическую историю.

Глубоко вздохнув, Хайясент с чувством исполненного долга устроилась поудобнее, так что её спрятанные в чепец волосы стали походить на гнездо, что построила для своих птенцов любящая мать.

— Спокойной ночи, дорогой.

— Спокойной ночи, дорогая, — промолвил Ричард, опять опуская глаза на планшет. Он смотрел на слова, написанные доктором Ватсоном, но не понимал, что они означали. На душе у него стало тяжело. Он знал, со временем это пройдёт, но сейчас… Сколько бы раз он ни повторял себе, что так будет лучше, это не очень ему помогало. Он сам, наверное, никогда бы на это не решился, если бы какой-то внутренний голос не твердил ему, что Майкрофт Холмс на его месте поступил бы так же. А в том, что тогда сделал Майкрофт Холмс, он почему-то до сих пор находил для себя опору, словно этот таинственный чиновник, наделённый какими-то почти сверхъестественными полномочиями, внезапно стал для него ориентиром. И почему-то Ричарду казалось, что пощадить чувства любимой женщины, не настаивая на раскрытии всей правды, в данной ситуации было не таким уж плохим решением. Пусть даже из-за этого ему самому придётся немного потерпеть.

Стараясь больше ни о чём не думать, Ричард моргнул, приходя в себя, и продолжил чтение.

2020 г.