Стигийские собаки (гет)

* * *

Этих демонов страшных вспугнуть?

Нет! Глаза отвратить, и не сметь, и не сметь

В эту страшную пропасть глядеть!

А. Блок («Чёрная кровь»)

Малфой сидел нахмурившись и недоверчиво смотрел, не отрываясь, на опущенную голову профессора, который вот уже как минут десять назад окончил свой рассказ. В зале стояла мрачная тишина, неподвижная как воздух перед грозой. После такого рассказа Малфою было не по себе. Какое-то тяжёлое беспокойство закралось в душу, и поневоле в ушах стояли слова профессора: «Вас могут убить» — «Кто?» — «Я. Например.»

Он узнал то, что знать не должен был, и теперь его уверенность в безнаказанности испарилась, как дым. А впрочем…

Малфой приоткрыл рот и снова закрыл его. Надо всё взвесить… Он чувствовал, что впутался в слишком липкую паутину. Наконец Драко слегка сморщился и тихо спросил:

— А что теперь?

Снегг поднял глаза. Если бы Малфой не научился держать себя в руках в своё время, он бы вскрикнул от удивления: в глазах профессора блестело злое торжество.

— Интересное положение, да Малфой? Ученик, который был пол часа назад уверен в своей непревзойдённой хитрости и уме, как затравленный щенок ждёт роковых слов учителя…

Снегг расхохотался. Малфой молча наблюдал.

— Нет, профессор, вы ошиблись, мы теперь в одной лодке. Убейте меня, и вся правда выплывет наружу.

Снегг расхохотался пуще прежнего. Малфой понимал, что его утверждения не убедительны. Спасительное решение пришло скорее от отчаянья:

— Профессор, а ведь я могу помочь вам. Я могу быть вам полезным.

Снегг остановился и очень внимательно посмотрел в лицо Малфою.

— Вы правы, мистер Малфой, вы мне поможете. Вы мне поможете.… Поможете… — и он снова зло рассмеялся.

* * *

Больше всего люди интересуются тем,

что их совершенно не касается.

Бернард Шоу

Беспокойный сон ворвался в эту ночь непрошеным гостем. Ей снилась череда картин, набор кадров, кажется, совершенно не связанных между собой. Кленовый лист мучительно медленно отрывается от мокрой ветки – кричит женщина и внезапно замолкает, как будто её убили – длинные коридоры, петляющие из стороны в сторону, которые слишком быстро несутся вперёд, и страшно упасть на повороте, врезавшись в косяк мокрой стены – и снова лист – и снова крик – и снова коридоры – а потом она пробует ключи в замке, ей нужно спешить, она боится. Но ключи не подходят, и она кричит от бессилия – и снова лист – и снова крик – коридоры – ключи – лист – и виселица. Последний эпизод кошмара – длится дольше всего, как будто именно к нему она шла с таким упорством, ради него мучилась – виселица, чёткая и ясная, а на втором плане — размытой акварелью серый фон с красными, кровавыми пятнами…

Джинни вскочила на постели. Она очень тяжело дышала, постель была смята, на лбу выступал холодный пот. Она огляделась – всё как прежде.

За окном мерно барабанил дождь, соседки спали за пологами кроватей, её полог упал на пол – она, видно, сбила его во сне. Сон оставил страшный отпечаток, теперь всё казалось нереальным, и все вещи сами собой напоминали о нём. Она всё ещё тяжело дышала. Наконец, решив успокоится, закрыла глаза и рухнула на подушку.

Завтра ответственный день, надо выспаться, глаза слипались, но страх, пробравшийся в недра организма, не давал заснуть. Джинни поворочалась ещё с минут десять и снова поднялась на кровати.

— Бред какой-то, — прошептала она и потрясла головой в надежде избавиться от тупых мыслей. Ничего не помогало.

Внезапно она услышала лай собаки. Джинни повернула голову к окну, но с её ракурса было видно только ночное небо и беспорядочный дождь, стучащийся в стекло. Джинни сползла с кровати, нащупав ступнями мягкие тапочки, и прошуршала к окну, встав вплотную. Из-за дождя ничего было не разобрать. Лаяла собака – это было совершенно очевидно, но какие собаки могут быть в Хогвартсе?!

— Что за…? – сморщилась девушка в яростной попытке разглядеть хоть какие-то признаки животного. Надо признать, тщетной попытке.

Наконец, лай прекратился. Собака видно стала скулить, но Джинни не была в этом уверена до конца. Она взглянула на свою кровать и, решив, что всё равно спать она не хочет, вышла тихонько из спальни. «Должно быть, из гостиной будет всё видно», — и Джинни в одном халатике вышла в гостиную Гриффиндора. Но и отсюда был виден только дождь.

Как только девушка отошла от окна и направилась уже было в свою спальню, лай возобновился с новой силой.

Джинни остановилась на лестнице. Что-то было не так.… Как будто её куда-то заманивали. От этой мысли она поёжилась – Реддл запечатлел огромную метку в её душе. Она быстро побежала вверх по лестнице – второй раз она не попадётся!

Но лай как будто усилился. Собака уже истошно орала, если можно так выразится по отношению к четвероногим.

Джинни медленно обернулась в сторону окна и замерла. Затем перевела взгляд на входную дверь. «Всего только один разик, ну я просто должна посмотреть! Я даже дверь не закрою – я только выйду посмотреть в окно, убежусь, что у меня галлюцинации, и пойду спать.… Ну, пожалуйста, иди спать сразу! Ты же знаешь, чем это всё обычно заканчивается! Ну, один только взгляд.…Один!» — не дожидаясь собственного ответа, Джинни быстро направилась к входной двери в Гриффиндор. Глаза загорелись – не то страхом, не то любопытством, не то детским трепетом перед неизвестным и, возможно, опасным, но приключением.

Когда она выбежала в холодный коридор, лай стал слышен в десять раз лучше. И тут до Джинни дошло, что собака лаяла в здании, а не на улице. Её лай раздавался по стенам, но не так сильно и не так громко, чтобы можно было определить это сразу.

Джинни замерла вместе со своим дыханием. В этот момент входная дверь захлопнулась, предоставляя картину спящей дамы на обозрение.

— Ну да…молодец, оставила дверь открытой! – зло прошептала Джинни самой себе. Но не спешила будить сторожа. Любопытство взяло своё, и девушка медленно, прислушиваясь и задерживая дыхание, пошла вдоль по коридору.

Вскоре собака стала скулить. Джинни пошла быстрее. Так было не страшно: она бежала бесшумно по холодному полу, держа тапочки в руках, чтобы не производить ненужных звуков, а может ещё и опасных. Голые ноги заледенели, но на них обращать внимания не было времени.

Миновав несколько знакомых коридоров, она резко остановилась: кто-то шёл в её сторону. Очень близко… Паника пробралась в душу и девушка стала судорожно искать место, куда можно спрятаться. Выбрав какой-то проём в стене, который всё-таки прекрасно просматривался с левого фронтона, она поспешила туда, вжалась в стену и затихла, прислушиваясь к шагам и уже почти неслышным поскуливаниям.

На другом конце коридора появилась фигура, которая держала, по-видимому, за шкирку, очень большую собаку. Глаза последней блестели. Джинни перестала дышать, когда они проходили мимо неё. Если бы человек в чёрном плаще посмотрел направо, он бы заметил её мгновенно, но он, похоже, был слишком занят собакой, которая, несомненно, вырывалась и постоянно скулила. Мужчина – определила Джинни, — был видно очень сильный, потому что животное он держал железной схваткой.

Только они отошли от проёма на пару метров, как собака рванулась вперёд. Мужчина удержал её, но для этого ему пришлось дёрнуться всем корпусом, отчего слетел капюшон, надвинутый до этого на глаза.

Джинни подвинулась так, чтобы видеть эту парочку. Когда капюшон человека слетел, её глаза расширились от удивления: в неярком блике ночных свечей отразились сальным блеском чёрные волосы. По летящей походке и вышеуказанной примете Джинни узнала в мужчине профессора Снегга.

Оставшуюся часть ночи она провела в жуткой бессоннице и полубреде.

Ночь выдалась неудачной.