Дитя Слизерина (гет)

Сырой снег покрывал и без того светлые волосы белой шапкой. Драко любил зиму – время тишины и покоя. Время, когда в саду безмолвно и тихо, когда можно посидеть на деревянной скамье, без этой всей суеты. Яркое зимнее небо все еще напоминало о том, что где-то далеко, в самых потаенных уголках этого треклятого мира люди радуются мокрым снежинкам на ладонях. Драко шумно вдохнул свежий зимний воздух и холодные серые глаза заблестели, причудливо искрясь под желтыми бликами солнца.

Отец еще не приехал, да Драко и не ждал его. Он вообще никогда никого не ждал. Люциус Малфой ненавидел своего сына, а мать, если и любила, то никогда не показывала этого. Он был одиночкой.

Всегда один – главное правило, которое он заучил еще в детстве.

У него никогда не было друзей, Крэбб и Гойл не в счет. Вряд ли два идиота могут еще что-то, кроме как тупо бормотать слова покорности в его присутсвии. У слизеринцев не бывает друзей. У Малфоев тем более.

С самого детства его учили презирать маглов и быть достойным сыном и преемником. У него было все, о чем только мог мечтать мальчишка, но он никогда не знал самого главного. Того, что было у этих грязнокровок, которых отец так ненавидел и презирал. Драко всегда старался оправдать надежды и быть достойным имени Малфоя. В школе он всегда был первым, лучшим. С первого же курса ему не было равных – лучший ловец, лучший студент. Слизерин боялся, уважал его, а другие факультеты были ему безразличны. Но отец никогда не хвалил его. У Люциуса Малфоя были свои методы для воспитания сына. Для отца он был всего лишь оружием для достежения корыстных целей.

Драко не спеша зашагал по заснеженной аллее: уже почти стемнело, но домой ему не хотелось. Не сейчас.

Мрачный фамильный замок никогда не привлекал его. Он возненавидел огромные, богато убранные комнаты, в которых не было ничего, кроме холода и притворной вежливости. Обращения на «вы», слащавая лесть, прикрывающая откровенную ненависть, фальшивые улыбки и взгляды – все будто неживое, ненастоящее. Но Драко привык, он научился лгать и быть похожим на окружавшую его искуственность. Он научился быть Малфоем…

Легкий ветер трепал светлые волосы, рассыпая снежные искры. Странно, что отец все еще не вернулся.

Драко ненавидел взгляды зависти, что так часто бросали на него. Чему было завидовать? Бесчеловечности его отца или равнодушию матери? Деньги лишь были дополнением к всему этому. А еще он часто видел ненависть. Так часто, что научился не замечать ее. Но Драко не осуждал, он знал, что стоит всех тех насмешек и обидных взглядов…

Солнце медленно, но верно клонилось к горизонту – скоро стемнеет.

Свой первый Круциатус он получил, когда ему было лет десять, не больше. Отец даже не рассердился тогда, просто произнес проклятие и оставил лежать его на дорогом ковре. Потом Драко часто наказывали, но было уже не так больно, а позже и вовсе перестало задевать, словно все это происходило не с ним.

Волдеморта юноша видел всего лишь раз, но ужас, который он испытал тогда, до сих пор преследовал его в ночных кошмарах. В памяти хорошо отпечатались красные, наполненные нечеловеческой жестокостью глаза и бледное, словно череп, лицо, обтянутое почти прозрачной кожей.В тот день Драко возненавидел отца с еще большей силой. За то, что привел тринадцатилетнего мальчишку, словно какой-то экспонат, к этому существу; за то, что пообещал – Драко тоже будет носить на руке темную метку. Тоже будет убивать и пытать, тоже будет падать на колени и жалко ежиться, когда Лорд взглядом укажет на него и прикажет выйти в середину круга, чтобы наказать за неверно выполненное задание.

А ведь Драко все еще был человеком, всего лишь пятнадцатилетним юнцом. Но разве отца это когда-нибудь волновало? Люциус привык, что сын – преданный слуга, который исполнит любой приказ своего господина.

— Мастер Драко? – пискнул домовой эльф где-то за спиной.

Он повернулся .

— Мастер Люциус ждет Вас.

Драко презрительно фыркнул, эльф съежился еще больше.

— Убирайся, — произнес он властным голосом.

Маленькое существо послушно исчезло.

Отец вернулся, а значит предстоит долгий и неприятный разговор.

Когда он был маленьким, то его душила власть отца и его вечные выговоры. Но в последнее время Люциус редко бывал дома и Драко глотал каждую секунду свободы, что судьба так щедро дарила ему.

Дом снова приветствовал его угрюмой тишиной. Отец стоял у окна, к нему спиной, и он не смог разглядеть лица. Впрочем, это не имело смысла, бесчувственная маска, которую надевал Люциус изо дня в день никогда не позволяла определить эмоции или настроение.

— Здравствуй, сын, — холодный голос Люциуса был привычно вежлив и равнодушен.

Драко изящно поклонился.

— Здравствуйте, отец.

Наступила пауза. Юноша по-прежнему неподвижно стоял в дверях, не решаясь войти.

— Садись, — Люциус кивнул на дорогой кожаный диван, стоявший в углу.

— Спасибо, отец, — Драко фальшиво улыбнулся.

Люциус не повернулся, и он почувствовал себя еще более неуютно.

— Ты знаешь, зачем я позвал тебя?

Драко нервно сглотнул, почему-то появился беспричинный страх.

— Нет, отец, — спокойно произнес он.

Люциус не ответил, но повернулся к нему лицом, и теперь Драко мог увидеть кровавый порез на скуле. Значит, отец был у темного Лорда. Ничего хорошего это не сулило.

— Лорд недоволен, Драко. Ты должен быть на следующем собрании, настала пора оправдать свое имя, — пафосная речь раздражала его.

Смысл сказанных слов не сразу дошел до него. «Настала пора оправдать свое имя…», — чертова фраза неожиданно расставила все на свои места. Отец собирался исполнить обещание, данное Темному Лорду.

Драко пристально взглянул в холодные, как и у него самого, серые глаза.

— Я…

— Молчать, — никакого намека на злость, но юноша мгновенно понял, что стоит еще раз оступиться, и сегодняшнее наказание будет худшим в его жизни. – Ты станешь упивающимся и оправдаешь имя, данное тебе при рождении. Я не приму возражений. Теперь ступай в свою комнату, — Люциус указал рукой на дверь.

Драко поклонился.

— До свидания, отец.

Разговор оказался короче, чем он предполагал, но гораздо хуже, чем он надеялся.

Завтра Драко станет таким же жалким рабом, как и его отец. Завтра начинается новая жизнь, жизнь слуги. Драко стиснул зубы и швырнул мантию на кресло. О, как же он ненавидел отца!

Юноша позвал эльфа и велел принести себе вина.

Уродливое лицо Волдеморта снова показалось перед глазами. Драко поежился. Что будет теперь? Но пути назад не было. Он должен стать упивающимся, или умереть, третьего не дано. Как в той Шекспировской пьесе.

Быть или не быть…

Драко криво усмехнулся. Чтож, судьба снова смеялась над ним, уже в какой раз.

Вино было сладким и в то же время немного горьковатым. Он с удовольствием сделал небольшой глоток.

Интресно, матери известно о том, что должны сделать с ним завтра? Хотя, наверное, ее это не волновало. Нарциссу вообще ничего не волновало. Разве что вечные балы и званные обеды, ах да, еще модные платья и мантии.

Легкая сонливость овладела им, и Драко обессилено упал на мягкие дорогие простыни.

Эльф выключил свет, и в комнате стало совсем темно. Он не любил ночь – время его внутренних демонов и его прошлого, что так часто следовало за ним по пятам.

Драко повернулся на бок, встретившись взглядом со стеной.

Что будет завтра? Вопрос не покидал его, становясь с каждым разом все назойливее. Перед глазами появилась картинка из какой-то книги по темной магии: человек, лежащий на красной земле. Может быть завтра его постигнет та же участь.

Но это будет завтра. Все завтра. Сегодня он еще свободен.

Драко не сомкнул глаз до утра …