Дитя Слизерина (гет)

Его разбудила боль – жестокая и невыносимая, бушующая в каждой клеточке его тела. Вокруг сновали люди – их было много и все они что-то говорили, шептали, умоляли.

Гарри зажмурился и глубоко вздохнул.

Вот и все. Волдеморт мертв – он убил его, наконец-то. Юноша еще слишком хорошо помнил крики и стоны вокруг, помнил свои руки, перепачканные в грязи и темной, густой крови, помнил он и серый туман вокруг, и искаженное ненавистью и яростью змеиное лицо Волдеморта, и его угрожающее шипение в голове.

Столько много жертв в этой бессмысленной войне.

Полуразрушенные стены были покрыты толстым слоем копоти и пыли.

Авроры подошли к нему. Гарри пристально взглянул на них, но не проронил ни слова. Даже когда увидел руки Драко, закованные в тяжелые железные наручники.

— Поднимайся, — грубо произнес один из авроров.

Гарри молча поднялся, даже не пытаясь остановить слезы, бегущие по лицу. Он прекрасно знал, что его ждет – Азкабан. Юноша не отрицал свою вину, но все равно было так невыносимо больно. Он ведь убил его, освободил этот треклятый мир от ублюдка, грозившего погубить много невинных жизней. Но люди решили лишить его прощения, и взгляды Авроров, полные ненависти и злобы, говорили лучше любых слов.

Юноша покорно опустил голову, когда один из мужчин произнес его обвинение:

— Гарри Джеймс Поттер, ты обвиняешься в пособничестве Темному лорду, убийстве маглов и авроров…

Еще много слов услышал он, но не обратил на них никакого внимания.

Небо было таким же серым и мрачным, каким Гарри привык его видеть. Холодное и безмолвное, никогда не отвечающее на его вопросы, на его мольбы, такое же равнодушное, как и все вокруг. На улице шел дождь, больно бивший по израненным щекам.

— Он плачет о нас, Поттер, — хрипло прошептал Драко, когда их глаза встретились.

И в серых, холодных омутах он увидел лишь бесконечную усталость и дикую тоску.

— Остановитесь, — чей— то властный голос заставил авроров повиноваться.

Дамблдор холодно взглянул на них и спокойно добавил:

— Гарри Поттер останется здесь.

Юноша приподнял бровь, и его глаза сердито блеснули. Ему не нужна была их жалость, он должен быть там, где и Драко. Потому что совершил столько же грехов, ошибок и убийств.

— Я буду там, где будут они, — выдавил он.

Гарри было страшно, боязнь дементоров со временем стала лишь сильнее. Его пугала тюрьма ужаса и боли, тюрьма, где узником является твой разум и душа.

Директор пристально взглянул на него. Все с тем же холодным спокойствием он обратился к аврорам:

— Я беру Драко Малфоя, Гарри Поттера и Северуса Снэйпа под свою ответственность.

Один из Авроров недовольно нахмурился.

— Сэр, они – упивающиеся…

— Вы сомневаетесь в моих словах?

— Нет, сэр, — аврор гневно взглянул на юношу, и тот съежился под этим холодным, ненавистным взглядом.

Ни слова больше не говоря, мужчина скрылся в толпе.

— Гарри! – Сириус бросился к крестнику и хотел было его обнять, но юноша отстранился и бросил на мужчину полный немой ярости взгляд.

Сириус замер и стиснул зубы. Они не говорили друг другу слов, но он понял все лишь по одному взгляду. Гарри не простил его. И не простит, наверное, уже никогда. Слишком много ошибок было совершенно, ошибок, которые уже никто не искупит. А ведь он так надеялся, что после побега его жизнь станет хоть немного лучше.

Гарри отвернулся от лица Сириуса, по которому текли соленые ручейки.

Все неважно, все уже неважно, бессмысленно…

Дамблдор взмахнул палочкой, и тяжелые наручники с тихим стуком упали на мокрую землю.. Но у Гарри осталось ощущение, будто он пленник. Да так и было – пленник своего прошлого, совершенных ошибок и воспоминаний.

— Вы свободны, — тихо произнес директор. – Можете идти туда, куда хотите. Это все, что я могу сделать для вас сейчас, — старик протянул ему палочку.

Юноша молча кивнул и бросил тоскливый взгляд на Сириуса и подошедшего Ремуса, который утешал друга и что-то шептал о том, что все будет хорошо.

Ложь. Такая красивая, но ложь. Никогда уже не будет ничего хорошего в его жизни. Ничего. Никогда. И на секунду Гарри захотелось наплевать на сердце, сдавленно болью и виной, на душу, измученную вечной борьбой, бросится к крестному, рассказать ему все, но он не сдвинулся с места.

Юноша развернулся и почти бегом устремился куда-то к горизонту. Ему хотелось скрыться, побыстрее уйти от этого страшного места, неизменно напоминающего об этой битве.

— Гарри! Подожди, — Драко схватил его за плечо. – Я не смогу пойти с тобой… Я… просто не смогу. Понимаешь?

Он кивнул, стиснув плечо Драко в ответ.

— Прости, — снова выдавил белокурый юноша .

— Не надо, — хрипло прошептал Гарри, заглянув в отчаянные серые глаза.

Драко порывисто обнял его, и ни слова не говоря, скрылся за пеленой дождя.

Вот и все. Так и должно быть. Один, навсегда. Один, когда ему больно, один, когда ему тоскливо, один, когда призраки прошлого следуют по пятам. Всегда один.

Гарри шумно вдохнул влажный воздух.

Что осталось мне теперь…

Он закрыл глаза и представил себе холодные улицы маленького городка, где вырос. Гарри почти не вспоминал о нем после всего, но сейчас ощутил острое желание оказаться там. И пусть его больше никто не ждал, зато там не было войны, не было всех этих ужасов. С легким хлопком он растворился в сером тумане.

Когда Гарри открыл глаза, то оказался в том старом доме, где видел Мэтью в последний раз.

И юноша больше не сдерживал глухих рыданий, задыхаясь от соленых слез и тяжелого воздуха. Он плакал, пытаясь избавится от пережитых воспоминаний, плакал и не мог остановится. А еще он кричал, выл, словно раненый зверь, шептал слова проклятий, впивался в ладони до крови, вспоминал имена тех, кого не увидит больше никогда.

Обессиленный и уставший, Гарри повалился на деревянный пол рядом с окном. Дождь все не успокаивался, оплакивая тех, кто уже не вернется никогда.

Вот и все. Все, что ему осталось – серое холодное небо над головой, черная земля под ногами и этот дождь, что так отчаянно рыдал вместе с ним…

Но ведь я еще не мертв, не мертв, значит жив. А жизнь не дается просто так….