Дитя Слизерина (гет)

В помещении было тихо, и голос Северуса звучал слишком громко.

Люпин нервно теребил край мантии. В темно-каштановых волосах проблескивала белая седина, глаза блестели и переливались глубоким темно-желтоватым цветом. Ремус прикрыл глаза. Снэйпу стало его жаль. Предательство друга, смерть Джеймса и вот теперь пугающая реальность и осознание того, что годовалый мальчик, которого Люпин держал на руках, стал преемником убийцы своих родителей – все это оставило неизгладимый отпечаток.

Северус вздохнул и продолжил свой доклад:

— Лорд что-то замышляет. Я думаю, в этом будут учавствовать Дети Слизерина.

Голубые глаза директора наполнились тревогой.

— Волдеморт занимается их обучением? Как много они умеют? — хриплый голос Грюма звучал словно карканье ворона.

Снэйп сверкнул глазами.

— Достаточно, чтобы твои лучшие авроры, Грюм, превратились в горстку пепла. Дети Слизерина обучались лучшими волшебниками, их познания в черной магии сравнимы разве что с мастерством Лорда.

— А Гарри? – Люпин нервно сглотнул.

Снэйп долго молчал.

— Поттера обучает сам Темный Лорд, — наконец произнес Северус. – А те, кто попадает под его влияние, редко сохраняют рассудок и душу, Люпин…

— Встать, — яростно прошипел Волдеморт. Юноша поднялся на дрожащие ноги.

— Круцио!

Ненавижу этот голос…

Гарри тяжело повалился на пол, чувствуя, как каждую частичку тела пронзают невыносимо острые иглы. Отвратительно-скользкая черная кобра стиснула его руку так сильно, что он мгновенно перестал ощущать ладонь, сжимавшую палочку.

— Ты должен быть более усердным, мальчик, — Волдеморт хищно оскалился. – Сегодня тебе предстоит твоя первая охота. И если ты ее провалишь – будешь умирать худшей из всех смертей, мальчик.

Гарри вздрогнул: холодные лапы страха стиснули горло. Он много раз видел нечеловеческие муки и страдания, и как бы сильно ему не хотелось быть вечным рабом, юноша не желал умирать так. И ненавидел себя за это. За то, что не может отказаться от жизни во имя собственной свободы.

Слабак…

Нагайна коснулась скользким языком его метки. Адская боль пронзила руку. Гарри вскрикнул.

— Так лучше запомнить, неправда ли? – желтые зрачки кобры немигая смотрели на него, и Гарри закрыл глаза, больше не в силах сталкиватся с безумным красным взглядом и пронзительным шипением в ушах.

— Пошел вон, — властно произнес Волдеморт, равнодушно наблюдая за тем, как юноша поднимается на ноги и слепо щурится, пытаясь разогнать черные круги перед глазами.

Выходя из зала, Гарри наткнулся на Драко. Они не сказали друг другу ни слова. Белокурый юноша просто помог ему дойти до спальни. Сегодня предстоял трудный день. И несмотря на то, что сейчас было раннее утро, и солнце только-только выплыло из-за горизонта, всеми овладело тревожное ощущение неизбежности. Неизбежности впервые оказаться на поле битвы и стать полноправным убийцей.

Гарри присел на холодный диван и закусил губу. Лорд не упоминал, что они будут делать. Только насмешливо скривил губы и сказал, что неожиданность тренирует лучше всего. Он ненавидел тайны. Все неизвестное всегда пугало его, хоть он и не всегда признавался себе в этом.

Рука все еще горела огнем. Серебряная змея стала теперь почти белой, так ярко выделявшейся на фоне темной кожи. Как вечное напоминание того, что он раб, призванный выполнять капризы своего хозяина, как клеймо, превратившее его в неживое оружие и бездушного убийцу.

Черт бы побрал эту жизнь…

Драко сидел рядом, сжимая в руке палочку. Его лицо было неподвижным и холодным. Гарри был знаком с ним всего несколько дней, но чувство симпатии, еще свосем слабое и еле ощутимое появилось в его душе. Они были похожи, и юноша почувствовал это еще в первый день их знакомства.

Занятия со Снэйпом изматывали и превращали каждую ночь в пытку. Шрам на лбу нестерпимо горел с наступлением темноты. Гарри не мог сказать, что ненавидел Снэйпа. Ибо ненависть к нему слишком сильно отличалась от ненависти, которую юноша испытывал к Волдеморту. Но чувство неприязни и недоверия все время сопровождали их занятия. Может быть именно поэтому его успехи в окллюменеции были столь плохи. И Волдеморт приходил в ярость, снова и снова испытывая его выносливость.

Блейз подошел к нему и пристально взглянул в его глаза.

— Он что-нибудь говорил? – беспокойство в его голосе звучало слишком отчетливо.

— Нет, — Гарри равнодушно отвел взгляд в сторону.

Блейз развернулся, собираясь уйти.

— Забини, — окликнул его юноша. – Не стоит так явственно показывать тревогу в словах. Он не любит это.

Юноша едва был знаком с Блейзом. Слишком уж тот был подозрителен. Впрочем, Гарри и не винил его.

Забини устроился в дальнем углу комнаты, рядом с Ноттом.

Теодора он знал лишь по имени.Тот с самого начала избегал его, словно боялся. Иногда казалось, что недоверие, возникшее между ними можно было потрогать, настолько оно было ощутимо.

Последний из них вообще не показывал себя. Гарри даже не помнил его имени. Кажется, Макнейр. Впрочем, он мог и ошибаться. Ни имя, ни фамилия не играли здесь никакой роли. Значило лишь расположение Лорда и железная выдержка.

Это Гарри усвоил хорошо, даже слишком. Иногда он почти не чувствовал себя живым.

В комнату вошел Амадест.

— Пора, — всего одно слова заставило их вздрогнуть, и они молча поднялись со своих мест.

— Я не знаю, насколько Поттер предан Лорду, — Северус слишком устал от всего этого.

Собрание продолжалось уже несколько часов, а ничего по-настоящему стоящего внимания, сказано не было. Только лишь глупые опсуждения того, на что способны Дети Слизерина. Похоже, окружавшие его люди совершенно не понимали всей опасности. Они слишком наивно полагали, что ребенку в пятнадцать лет недоступна черная магия и пытки над другими.

— А он проявлял свою преданость? – Люпин нервно заскользил взглядом по помещению.

— Ты слишком глуп, Люпин. Не проявлять покорности Водеморту – значит быть мертвым. А я думаю, что Поттеру все же хочется жить.

Внезапно раздался шорох в камине. Яростно отплевываясь от пыли и золы, человек буквально ввалился в комнату. Сквозь черный пепел можно было разглядеть бледное лицо.

— Нападение. Уизли, — отрывисто бросил Щеклболт.

В ту же секунду руку Северуса опалила боль.

— Он зовет меня, Альбус.

Гарри сжал палочку в руке так сильно, что дерево врезалось в кожу, оставляя глубокий след.

Дети Слизерина вышли на первую охоту. Волдеморт наугад выбрал дом. Просто для проверки, чтобы увидеть, на что они способны.

Где-то послышались первые крики и заклинания. Юноша закусил губу и сосредоточенно огляделся.

Итак, Гарри. Скоро ты станешь таким же ублюдком, хотя нет, уже стал…

Драко резко дернул его за руку.

— Мы должны, Поттер. Иначе он убьет нас, — его голос прозвучал глухо и обреченно.

Юноша шагнул веперед и почти бегом взбежал наверх. На лестнице, бледная и заплаканная стояла рыжая девочка, почти такая же, как и он сам. Она испуганно вскрикнула и дернулась от него прочь. Гарри призвал всю свою выдержку и самообладание. Острие палочки нацелилось прямо в сердце.

— Джинни! Не трогай ее! – откуда-то появился рыжий юноша.

Гарри закрыл глаза.

Будь ты проклят, Волдеморт…

— Авада Кедавра! – девочка увернулась, но юноша не оказался таким быстрым.

Глухой стук тела об пол показался ему слишком громким.

-Билл! – девочка всхлипнула.

Ее карие глаза немигая взглянули на него. И Гарри сломался. Закусив губу, он подошел ближе.

— Убирайся, — отчаянно прошептал юноша.

Девочка удивленно взглянула на него.

— Пожалуйста, уходи. Иначе я должен буду, — надреснутый голос испугал ее.

Она пристально на него взглянула и вскочив на ноги, понеслась к лестнице.

Неважно, что будет потом. Он бы не смог убить ее. Рука еще сильнее вцепилась в теплое дерево.

Потом послышались хлопки и показались люди. И упивающиеся. Совсем немного, гораздо меньше, чем людей во главе со странным седым старцем.

Дамблдор, — неожиданно понял он.

— Гарри, — кто-то выкрикнул его имя.

Юноша оглянулся. Перед ним стоял человек в потертой мантии.

— О Мерлин, Гарри. Что ты сделал с собой…

Юноша не знал человека, но отчего-то почувствовал, что где-то встречался с ним. Или нет. Неважно. Уйти, побыстрее уйти…

— Петрификус Тоталус! – выкрикнул он.

В глазах незнакомца отразилось недоумение. Гарри выбежал на улицу. Драко снова оказался рядом.

— Уходим, Гарри, уходим!

Потом все смазалось. Перед глазами мелькали цветные пятна, а в руках появилась слабость. Голоса, крики, стоны – все превратилось в сумасшедший гул. Он не видел ничего вокруг, только темные фигуры и размытые силуэты. А потом все неожиданно прекратилось, и он пришел в себя только лишь стоя на липком камне подземелий темного замка лорда…

Хрупкая фигура Гарри Поттера, словно снимок, стояла перед его глазами. Ремус не мог поверить, что мальчик способен совершить такое. Но разум говорил обратное.

И чувство невыносимой тревоги и ужаса охватили его. Люпин больше не верил в невинность мальчика, который убил людей, по-настоящему дорогих людей.

И страшная правда на мгновение затмила все перед собой.

Гарри Поттер был упивающимся.