Дитя Слизерина (гет)

Холод пробирал до костей, а дождь неприятно барабанил по стеклу.

Весна с каждым разом становилась все настойчивей. Серое небо было затянуто тучами, и тяжелые грозовые облака предвещали сильную грозу. Мокрые, прогнившие стены отдавали тошнотворным запахом старого сырого дерева. Но он почти не чувствовал душного воздуха, в Азкабане ему было гораздо хуже. И теперь, впервые за долгие годы своего заключения Сириус наслаждался свежим дождем и холодным ветром.

Он не представлял, что ему делать дальше. Волдеморт становился сильнее, и падение Азкабана лишний раз подтверждало его могущество. А Сириус хотел мести. Хотел отомстить убийце своих лучших друзей. И иногда это чувство становилось почти нестерпимым, оно сжигало его изнутри; и в то же время именно ненависть помогла ему сохранить рассудок. Все тринадцать лет своего заключения желание отомстить и разыскать своего крестника были его единственными эмоциями, внушавшими хоть какую-то, пусть совсем слабую, но надежду.

В тот день он нашел лишь бездыханные тела Джеймса и Лили Поттеров. Он ведь даже толком не разглядел своего крестника после той ужасной трагедии. Дамблдор забрал Гарри почти мгновенно, сказав, что ему больше нечего делать тут. О предателе директор не сказал ничего. Но Сириус догадался кто это.

И не мог поверить в жестокую реальность. Человек, которому Джеймс доверил жизь своей семьи, сдал их злейшему врагу. А ведь Сириус даже никогда бы и не заподозрил Питера. Стоило послушать Лили сразу, она не раз предупреждала, что Петтигрю ненадежный хранитель. И каждый раз от этой мысли у него сжималось сердце. Нет ничего хуже, чем осознание того, что ты мог помочь, мог уберечь, а вместо этого пошел на поводу у слепого доверия и лживой дружбы.

Сириус разыскал Питера и убил его. Хладнокровно и жестоко, так, как убивают лишь предателей. А потом так глупо попался на уловку министерства, которое тут же разыскало подходящего глупца, на которого можно было бы свалить нераскрытое дело. И убийство Питера как нельзя лучше вписывалось в обвинение.

Визенгамот приговорил его к пожизненному заключению. В Азкабане – самом отвратительном и кошмарном месте на этом свете. Тюрьма, от названия которой вздрагивали даже самые безжалостные и жестокие убийцы. Но лишь оказавшись в маленькой, тесной камере можно понять истинный ужас, который вселяло это проклятое место. Истошные крики заключенных сводили с ума. Но ничто не могло сравнится с существами, охранявшими Азкабан. Извечные стражи тюрьмы – дементоры – медленно и невыносимо мучительно высасывали всю радость из его души.

Но теперь он был свободен и не намеревался просто так сдаваться.

Старый, обветшалый, заброшенный домик на самой окраине Лондона скрывал его от посторонних глаз. Не то чтобы их было слишком много. Война пугала людей, и многие предпочитают сидеть дома или уехать из Англии.

Сириус выбрался на пустынную поляну, покрытую талым снегом и водой.

Интересно, каким стал Гарри? Где он теперь?

В детстве мальчик был так похож на Джеймса!

Сириус закрыл глаза и представил себе красивое лицо друга с яркими зелеными глазами Лили.

Глаза всегда отличали крестника. Они делали его лицо каким-то особенным и задумчивым. И Лили часто шутила, говоря, что умное личико ее сынишки явно не от Джеймса. И Джеймс часто сердился, но лишь на мгновение, а потом подхватывал Гарри на руки и кружил по комнате, твердя, что он самый чудесный ребенок. Они так любили его.

Мужчина вздохнул. Ему так не хватало добрых лиц лучших друзей.

А Ремус? Что с ним, жив ли он?

Так много вопросов, и все они без ответов.

Хорошо ,что он был анимагом. Можно было незаметно передвигаться, да и занятость авроров ему на руку.

И Сириус бросил тоскливый взгляд куда-то вдаль.

Черная собака призывно завыла, бросая вызов судьбе…

Веки быля тяжелыми, как свинец. Он с трудом открыл глаза. Темные угрюмые стены встретили своей привычной неприветливостью. Рука болела нестерпимо, и юноша почти чувствовал, как серебряная змея просвечивает сквозь толстый рукав мантии.

Треск огня в камине заставил его вздрогнуть. Юноша повернулся и наткнулся взглядом на Драко. Тот, ссутулившись и закрыв лицо руками, сидел на дорогом кожаном диване неподвижно, словно на мгновение превратился в статую. Рядом лежала палочка, черная и перепачканная запекшейся кровью.

Гарри устало вздохнул. Все вокруг нагоняло тоску и страх, непоколебимый и казавшийся вечным.

Драко стиснул палочку в руке и повернулся к нему. И на его губах заиграла кривая, горькая усмешка.

— Лорд зовет нас, Поттер.

Гарри вздрогнул и зажмурился.

Малфой снова повернулся к огню. Желтые блики превращали лицо в безжизненную маску.

Юноша с трудом поднялся на ноги.

Драко пристально смотрел куда-то впереди себя. И его холодный, равнодушный взгляд пугал больше, чем лихорадочный блеск в глазах.

Теплое дерево палочки в этот раз принесло лишь разочарование и боль. Но пальцы вцепились в нее, словно она была единственной опорой, единственным спасением в этих удушающих стенах.

— Амадест сам придет за нами, — Драко повернулся к нему, и теперь Гарри мог увидеть его бледное лицо. На скуле виднелся еще совсем свежий порез.

Больше они не говорили. А потом пришел Карлос, и чувство неизбежности и отчаяния, которое юноша до этого пытался подавить, вспыхнуло еще сильнее, чем прежде.

— Приветствую вас, мои слуги.

Они послушно склонили головы.

— Я дам вам новую попытку, Дети Слизерина. Еще одну. Но на этот раз последнюю, — Волдеморт указал палочкой на Гарри. – В этот раз ты должен оправдать мои надежды, иначе твое наказание неизбежно, мальчик.

Гарри закусил губу.

— Орден Феникса предпринимает слабые попытки отвоевать Министерство. Я не собираюсь этого допускать. Это ваша завтрашняя цель, — Лорд презрительно ухмыльнулся. – Сегодня Карлос преподаст вам еще один урок.

Юноша уловил жадный блеск в глазах Амадеста.

— Пошли прочь, слуги.

Они поспешно покинули зал. И Карлос последовал за ними.

— Я думаю, все из вас знают, кто такие анимаги, — Гарри ненавидел этот тягучий голос. – Лорд приказал мне научить вас.

В библиотеке юноша не раз читал про анимагов.

Амадест взмахнул палочкой, и Гарри с удивлением увидел, как перед ним возникла большая темно-зеленая кобра.

— Ты будешь первым, Поттер.

Гарри вздрогнул и неловко шагнул вперед.

— Сосредоточься и представь себе ее, мальчик.

Юноша зажмурился и глубоко вздохнул. Потом его губ коснулось холодное стекло, и в рот полилась горькая жидкость. Следующее ощущение было странным и необычным. Юноша открыл глаза, и из его уст вырвался возглас удивления. Все вокруг стало большим и тусклым, он хотел было оступится, но ощутил скользкий пол, и его ошеломленный взгляд наткнулся на длинное, почти черное тело, покрытое блестящей чешуей. Гарри был змеей, и это его не напугало. Впервые после посвящения он не чувствовал отчаяния или боли, только удивление и свободу.

Но ощущение было мимолетным и незначительным. И в следующее мгновение он уже лежал на полу, судорожно глотая воздух и все еще не понимая, что только произошло.

— Встань, — рявкнул Карлос.

Гарри устало поднялся на ноги.

— Чтож, очень надеюсь, что ты не забудешь урок, Поттер, — губы Амадеста искривились в язъвительной усмешке. – Иначе Лорд найдет достойное наказание.

— У него есть таковое и для тебя, — зло выплюнул Гарри.

— Не смей так разговаривать со мной, глупый мальчишка, — в бешенстве прошипел мужчина. – Секо!

Острый, словно нож, луч резанул по руке, и на пол закапала красная, тягучая кровь. Юноша ярстно взглянул на упивающегося.

— Ты следующий, Малфой.

Гарри уже не обращал ни на что внимания. Амадест взбесил его. Желание поквитаться с ним теперь жгло его, как никогда. Но осознание того, что за этим непременно последует жестокое наказание сдерживало его гнев и ненаваисть.

Однажды я заставлю тебя заплатить, тебя и Его…

Урок тянулся медленно, словно время специально издевалось над ним. И когда Амадест наконец ушел, Гарри повалился в кресло и устало вздохнул Он был вымотан и сил уже почти не осталось, а ведь сегодня еще занятия со Снэйпом.

На этот раз Снэйп не стал ничего рассказывать и спрашивать.

— Я надеюсь, что мое время не потрачено впустую, Поттер, и вы все-таки соизволили кое-что усвоить.

Гарри стиснул зубы, он почти привык к насмешкам и язъвительным комментариям. Но иногда сдерживаться становилось слишком трудно. Впрочем, ему не впервой.

Снэйп всегда атаковал без предупреждений, резко, молниеносно. Как и в этот раз.

-Легалименс!

— Грег! – его отчаянный, полный боли крик.

— Я стану! Только не надо больше…

Все прекратилось так же неожиданно, как и началось. Только в этот раз Снэйп ничего не сказал. Его пронзительные темные глаза пристально смотрели на него.

— На сегодня достаточно, Поттер. Ваша неудача лишний раз убедила меня в вашей бездарности. Надеюсь, следующее занятие не будет таким же отвратительным, — мужчина резко развернулся, уходя прочь.

Только лишь он оказался один, невыносимое чувство отчаяния захлестнуло его. И Гарри впервые за долгое время позволил себе горячие слезы, бегущие по щекам…

Насильно принятая метка – ничего не может быть хуже. А Поттер был одним из тех, кого заставили встать на тропу боли и унижений. Как долго Лорд пытал Поттера? Северус и раньше знал об этом, но теперь, увидев все это в воспоминаниях пятнадцатилетнего мальчишки, ему стало не по себе. Даже Поттеру он никогда не пожелал бы такого.

В чувствах юноши Северус разглядел лишь ненависть и боль. И это пугало больше всего. Северус прекрасно понимал,, чем грозит потеря веры и надежды. Человек превращался в бездушное оружие, в равнодушного исполнителя, которому нет дела до остальных. И если Поттер станет таким, то война будет неизбежно проиграна ими.

Северус ускорил шаг.

Может быть еще не поздно…