Расходные материалы (гет)

Минерва слабо представляла, как ведут себя настоящие шпионы. В Блетчли-парке, прежде чем допустить ко взлому шифров, их учили, как распознавать вражеских лазутчиков. Но она никогда не думала, что сама станет лазутчицей, поэтому не могла решить, насколько нормальной является испытываемая ей смесь предвкушения и ужаса. Поверх костюма на ней было застегнутое на все пуговицы темно-серое пальто, волосы затянуты в узел, палочка засунута в чехол, откуда ее мгновенно можно вытащить. Она была рада, что та под рукой, как и маленький маггловский пистолет за подвязкой чулка. И рада, что в Блетчли ее научили стрелять.

Аластор с хмурым видом застегивал пальто. Минерва надеялась, что ей не придется использовать ни палочку, ни пистолет. Но, отправляясь в темноте на встречу, которую устроил им Дамблдор, они рисковали гораздо больше, чем за все время своего путешествия. Она не могла забыть волшебника из поезда, и все гадала, не он ли наложил на них заклятье в гостинице.

В сумерках город выглядел мрачно. Несмотря на пустынные улицы, лучше было соблюдать осторожность. Они переулками выбрались к амбару, где их должен был ждать связной. Минерва не испытала ни малейшего облегчения, когда дверь оказалась открытой и они пробрались внутрь. Вместо этого она напряглась еще сильнее, всматриваясь в почти неразличимую тьму внутри. Они замерли у самой двери, и Минерва подумала: «Что мешало передать документы ясным днем, где-нибудь в толпе? Вряд ли это более опасно!».

Аластор медленно отошел от двери, держась спиной к стене. Минерва двинулась следом. Из-за угла слабо замерцала свеча. Аластор осторожно посмотрел в ту сторону, кивнул Минерве, отступил от стены и свернул за угол. Руки он вытянул перед собой, чтобы показать, что в них нет палочки.

— Кто ищет по ночам старые газеты? — спросил тихий голос по-немецки, с сильным акцентом.

Минерва вздохнула свободнее. Именно этих слов они и ждали.

— Новости нужны в любое время, — ответил Аластор.

Свеча загорелась ярче. Послышался звук шагов. Аластор поманил Минерву за собой, и та осторожно пошла на свет, также вытянув перед собой руки.

— Значит, вы оба здесь.

Связная оказалась темноволосой ведьмой на несколько лет старше Минервы.

— Зовите меня Илоной. Выходите на свет.

Минерва сделала шаг вперед. Начиналась ее работа — документы надо было проверить. Илона улыбнулась и протянула ей лист пергамента. Минерва коснулась его и ощутила магический след. Она нахмурилась — след был тот же самый, что и в двух предыдущих случаях.

— Тут заклятье, — сказала она. — Нам говорили, что снимут копию маггловским способом.

— Так и есть, — подтвердила Илона.

Минерва поглядела на Аластора. Тот вытащил палочку, но, прежде чем она успела что-то сказать, амбар озарился светом, кто-то выкрикнул «Экспеллиармус» и ее палочка вылетела из футляра. Она сморгнула. Аластор оказался рядом с ней. Илона, оскалившись, стояла по другую сторону.

— Кровавые крысы, — прошипела та.

Минерва побледнела. Ужас, который она ощущала весь вечер, сгустился вокруг, когда вперед выступил колдун из поезда в сопровождении того же спутника. Она почувствовала, что Моуди… что Аластор вот-вот сорвется, и сжала его руку. Колдун нагнулся и показал им их палочки, улыбаясь самодовольной хищной улыбкой.

— Предательница, — сказал он, направляя палочку на Илону. — Круцио!

Минерва, задыхаясь, смотрела, как Илона бьется в судорогах и кричит, терзая собственную кожу.

— Смотрите хорошенько, шпионы. Вы — следующие, — продолжал колдун, повысив голос, чтобы перекрыть стоны Илоны. Минерва услышала рык Моуди и поняла, что сейчас он бросится вперед и пожертвует собой ни за что. Она пошатнулась, делая вид, что ей дурно.

Колдун расхохотался.

— Нервишки шалят, а, шпионы?

Минерва недрогнувшей ладонью обхватила рукоять маггловского пистолета. Выпрямляясь и прицеливаясь, она понимала, что другого шанса не будет. В руку ударила отдача, и ей показалось, что она видит, как пуля пронзает воздух и врезается в тяжелое кожаное пальто. При свете свечи фонтан крови оказался ярче, чем она ожидала. Она выстрелила второй раз. Эта пуля тоже пришлась в грудь, немного выше первой. Стоны Илоны резко оборвались, и в наступившей тишине она услышала, как с невероятным грохотом падают на пол палочки. Слегка сдвинувшись, она наставила пистолет на второго колдуна. Прежде, чем она успела что-то сказать, послышался голос Аластора. Колдун оцепенел и рухнул лицом на пол, прямо в лужу крови своего коллеги.

— Документы, быстро, — скомандовал Аластор, наклоняясь над телами. Первый колдун был мертв. Минерва видела это, даже не прикасаясь к нему. Она снова засунула пистолет за подвязку.

— Надо проверить, нет ли на нем следящих чар, — сказала она, гордясь, что голос не дрожит. — Дай палочку.

Аластор молча перебросил ей палочку и стал рыться в одежде колдунов. Она услышала сдавленное ругательство, потом «Ступефай», но не поднимала глаз от пергамента. Неизвестно, сколько еще в округе приспешников Гриндевальда. Она легко обнаружила следящие чары. Те были наложены очень неуклюже и сразу бросались в глаза. И были совсем не похожи на те, что люди Гриндевальда использовали до того. Морщась, она осторожно их удалила. Чары казались ей живыми, она воспринимала их как своего рода колдографию — разные оттенки серого, образующие узор, который надо распутать.

— Вот подонки, — бормотала она, разматывая палочкой чары, которые прятались под поверхностью. Она чувствовала своего рода мрачное удовлетворение. Следящие чары были наложены грубо и откровенно, но под ними скрывались совсем другие, одновременно следящие и записывающие, которые высасывали силу из обладателя пергамента. Она выругалась себе под нос. Никакого смысла в этом не было. Что-то было не в порядке либо с чарами, либо с документами, либо с тем и другим разом.

— Что там? — спросил Аластор.

— Надо снять не меньше пяти заклятий, и не уверена, что смогу скрыть вмешательство.

Она не была уверена, что понимает, в чем дело, но не собиралась сообщать об этом Аластору.

— Но сведения правдивые? — настаивал он.

— Пока не смотрела. Сначала хотела убедиться, что нам не приготовили еще какие-нибудь сюрпризы.

— У нас мало времени. Амбар пуст.

Она услышала, как стонет Илона, медленно отходя от Круциатуса. Аластор что-то тихо прорычал и двинулся вперед.

— Погоди, — вмешалась Минерва.

Она закусила губу.

— Я сначала спрошу ее.

Может, Илона сумеет объяснить, даже если доверять ей нельзя.

— Она нас предала, — сказал Аластор.

— Может, и нет. Копию снимали по-маггловски. Заклятья наложили поверх, и в них есть что-то странное.

— Что? — нетерпеливо спросил Аластор.

— Чем свежее заклятье, тем оно заметнее. Если бы это была подстава, они вряд ли бы стали возиться с маггловским копированием.

— К черту логику! Нас предали. Забираем документ и идем.

— Я с кровавыми крысами дела не имею, — проговорила Илона, садясь и ругаясь на незнакомом языке. Из пореза на голове текла кровь, и дыхание все еще было неровным. — Это вы привели хвост. Я вас ждала три дня.

— Они проникли в амбар, а ты не заметила? — с вызовом просил Аластор.

— Да. Я снимала копию сама, с документа, который хранится в Нурменгарде. Мне его отдал брат, а ему — тот, кто там работает.

Минерва смотрела, как поднимается и опадает ее грудь. Она прикоснулась к пергаменту и попыталась вникнуть еще раз. Надо разобраться, и разобраться как можно быстрее. В Блетчли ей уже приходилось разрываться между ответственностью и спешкой.

— Это не она, — сказала Минерва.

— Уверена? — уточнил Аластор. Илона промолчала. Она переводила взгляд с колдуна на ведьму и ждала.

— Уверена.

Аластора она не убедила — на его лице по-прежнему читалось недоверие Илоне.

— Там такие же чары, что были на нас. Думаю, они подают сигнал тревоги или помогают вычислить место. Не могу сказать наверняка, но, похоже, они шли за навешенным на нас заклятьем.

— Они наложили на вас заклятье? — спросила Илона.

— В маггловской гостинице, — ответила Минерва, вспоминая холодное жжение между плеч, и холодную волну, хлестнувшую с пергамента. Она была уверена, что между ними существует связь. Она упорно отводила глаза от двух тел на полу, вместо этого наблюдая за Илоной. Та стала дышать ровнее и на ее щеках появилась краска. Но, судя по тому, как она прижимала руку к ребрам, ее все еще мучила боль.

— Если вы путешествовали под видом магглов и вас обнаружили, значит, они знают, что документ пропал, — сказала она. — Значит, мой брат…

На мгновение она не сдержала печаль и ненависть, но тут же ее лицо разгладилось и приняло спокойный вид.

— Не важно. Главное — чтобы вы вернулись с доказательствами.

Минерва посмотрела на Аластора. Тот не сводил глаз с Илоны, но, словно почувствовав, отвел взгляд. Он косо усмехнулся и повернулся к Илоне:

— Держите.

Он протянул той палочку.

— Минерва, рискнем поколдовать?

— Только не сейчас. Думаю, заклятье все еще на нас. Можем его снова запустить.

Ей совершенно точно не нужны были дополнительные сюрпризы. Рука все еще помнила, как сжимала рукоятку пистолета и то, как тот дернулся, когда она выстрелила.

— Я сумею вылечить ребра, — сказала Илона. — И все остальное, что сломано.

— Надо снять чары, — ответила Минерва. — Потом мы исчезнем. И никакого колдовства, даже самого тайного.

— Я расспрошу второго, — сказала Илона.

«Расспрошу» Илоны прозвучало так безжалостно и неумолимо, что Минерва мысленно содрогнулась, хотя понимала, что Илона обойдется со слугой Гриндевальда не лучше, чем тот обошелся бы с ней и Аластором. Она провела ладонью по ноге и сглотнула. Пока Илона медленно поднималась с пола, Аластор подошел поближе.

— У меня есть с собой набор маггловских документов. Стоит ли возвращаться в гостиницу за вещами?

— Дай разобраться, — сказала она. — Я хочу понять, насколько глубоко сидит заклятье.

Она еле заметно улыбнулась:

— Придется применить магию. На всякий случай приготовься. Другого выхода нет.

Аластор свободной рукой обхватил ее ладонь поверх палочки. От его жара ледяная кожа потеплела. Минерве захотелось втянуть этот жар и, наконец, согреться. Она глубоко вдохнула и оперлась свободной рукой о стол.

— Ступай, помоги Илоне. Понадобишься — позову. И будь осторожен.

Она поглядела на Илону и повысила голос:

— Если я ошибусь, может подняться новая тревога. Неизвестно, сколько их будет.

— Надеюсь, тварь нам всё расскажет, — ответила Илона.

Минерва поглядела на застывшее тело и подавила приступ тошноты. Колдун лежал в луже крови, практически опираясь на труп. Он пришел в себя, но под наложенным Аластором Петрификусом мог только в ужасе перебегать взглядом с одного противника на другого. Минерва сосредоточилась на пергаменте. Каждая нить изгибалась, вынося на поверхность замысел своего создателя.

Проведя пальцами по чернильным строчкам, Минерва погрузилась в заклятья, вплетенные в пергамент и наложенные на ее кожу. В уме она видела, как плывут и извиваются цветные нити, сплетаясь в легчайшую сеть колдовства. Минерва так и этак поворачивала в голове схему заклятья, стараясь учесть все пересечения, из которых та была сложена. Она обожала такие мгновения, наслаждалась, когда запутанная сеть превращалась в более или менее четкий набор по-своему изящных формул, определявших ее устройство. И то, удастся ли им найти выход.

Минерва не знала, сколько просидела, бормоча себе под нос, пока разбирала заклятье на нити. Потом она принялась вытаскивать их из сети, терпеливо отцепляя от пальто Аластора, собственного пальто и кончиков пальцев. Наконец она открыла глаза и сморгнула — Аластор стоял прямо перед ней.

— Готово, — сказала она.

— Отлично, — ответил Аластор. — Скоро утро.

Минерва вскинула голову и увидела, что через грязные окна сочится слабый свет. От рывка у нее заныла шея. Аластор, обняв ее за плечи, помог подняться и придерживал, пока она пыталась встать ровно. Она потопала по полу, чтобы разогнать кровь в застывших ногах. Серый силуэт Илоны едва виднелся в слабом утреннем свете. Та все еще прижимала руку к ребрам, но, несмотря на усталость, вид у нее был решительный.

— Что-нибудь нашла? — спросила она.

Минерва вздохнула.

— Я расплела заклятье и рассеяла чары. На вас, Илона, они тоже были, там, где вы касались пергамента. Думаю, что они есть на всех наших вещах.

— Запасные удостоверения при мне, — вмешался Аластора. — И, как утверждает наш приятель, к гостинице приставлен соглядатай.

Минерва посмотрела, куда он показывает, и тут же об этом пожалела. Теперь на полу валялись два тела. Крови стало заметно больше.

— Они следили за гостиницей? — нахмурилась Минерва. — Я думала, Гриндевальд считает магглов не заслуживающими внимания.

Илона пожала плечами.

— Не знаю, почему крысы устроили слежку. Но знаю точно, что ждать их недолго. Надо уходить.

— Куда вы пойдете? — спросила Минерва.

Илона снова пожала плечами. Лицо ее затвердело.

— Искать семью. И то, что осталось от ячейки.

Минерва видела по ее лицу, что та не надеется найти хоть кого-нибудь. Даже тела, чтобы похоронить. Она хотела бы сказать что-то утешительное, но понимала, что здесь ничем не поможешь.

— Его мы забираем с собой, — сказал Аластор, взяв со стола лист пергамента. — Это переменит ход войны.

— Я в это поверю, когда развалины Нурменгарда зарастут мхом, — ответила Илона. — Но, надеюсь, какая-то польза от него будет. Я аппарирую, как только миную охранные чары.

Она подошла к двери, распрямила спину и свернула за угол. Минерве хотелось что-то сказать или сделать на прощание, но это было невозможно. Она даже не знала настоящего имени Илоны. И, скорее всего, никогда не узнает, удалось ли той выжить. Глядя, как Илона уходит, и сама едва держась на ногах от усталости, она ненавидела войну.

— Надо идти, — сказал Аластор, вырывая ее из раздумий. Минерва забрала у него пергамент и аккуратно положила его в карман. Подтянув пояс и стряхнув пальто, она двинулась за Аластором к двери. Она пробралась по заваленному мусором амбару к полуоткрытой двери и погрузилась в серый утренний туман.