Пазлы. Кусочки из жизни Молли Уизли (джен)

Так за вязанием Молли перебирала в памяти дорогие сердцу события, которые всплывали в сознании, цепляясь, как петли на спицах, в причудливый узор.

Мысли Молли плавно перетекли на Гарри и Джинни, которые совсем недавно гостили в Норе с детьми. Внуки были её радостью и гордостью, их с Артуром лебединой песней.

Молли вдруг чётко вспомнила момент, когда передала на руки Гарри их с Джинни первенца – Джеймса Сириуса, словно это было вчера. В глазах Гарри стояли слёзы, когда он с трепетом прижал к себе тёплый комочек. Молли, обычно боявшаяся доверять кому-либо новорождённых детей, внутренним чутьём ощутила удивительное спокойствие. В соседней комнате хлопотала Гермиона, помогая Джинни быстрее прийти в себя; Рон с некоторым бестолковым видом стоял и улыбался; а Артур, не в силах сдержать эмоций, пустился по двору в немыслимый дикий пляс.

Сколько же лет она знакома с Гарри? Всё тот же немного застенчивый вежливый взгляд, та же воспитанность и постоянное чувство признательности быть принятым в семью Уизли. Молли ясно увидела тот день, когда впервые услышала про Гарри.

Артур задерживался на работе в те дни допоздна, и хотя его отдел не был связан напрямую с мракоборцами или иными высшими чинами, сердце Молли постоянно сжималось, если стрелка часов на имени Артур упорно не желала смещаться с положения «На работе». Ещё свежи были раны от потери братьев, и боль не ушла, а была закопана глубоко внутрь. Молли не позволяла себе открывать эту дверку внутри себя, потому что прекрасно знала – стоит ей разрешить себе думать о Фабиане и Гидеоне, углубиться в воспоминания, как тут же её накроет волна отчаяния и невозможности принятия произошедшего. Один раз она всё же дала себе слабину, разглядывая старые снимки, где братья, дурашливо улыбаясь, махали ей руками. Она ужасно напугала Рона своим воем – никак не могла сдержаться. Их так и нашёл Артур, сидящих в обнимку и ревущих на весь дом – Молли и Рона, который размазывал кулачком слёзы и был похож на редиску.

Поэтому липкий страх сковывал её внутренности при любых отголосках этой проклятой войны. Люди пропадали, многие были умерщвлены жестокими изощрёнными пытками, и Молли молила небо, Мерлина и всех заступников, чтобы они уберегли её семью от потерь. Дети все были при ней, но страх за Артура сковывал её до оцепенения.

В тот день Артур опять задерживался. Это был канун Хэллоуина, любимого праздника мальчишек наряду с Рождеством. Фред с Джорджем уже успели подраться из-за самой большой тыквы, которые были сложены Молли в чулане. Мать уложила мальчишек спать, только Рон ползал рядом с ней. У него прорезались коренные зубы, отчего спал он очень беспокойно, поэтому Молли решила позволить ему поиграть подольше. Джинни была ещё крошечной. Наевшись, она посапывала в своей кроватке. Рон играл рядом на расстеленном перед камином пледе. Он сосредоточенно пытался засунуть свою ногу в носок, это у него никак не получалось, он смешно сердился и, показывая матери на ногу, причитал: «Ай, ай». Артур появился в камине далеко за полночь. Обычно он трансгрессировал в окрестностях Норы, там, где переставали действовать защитные заклинания от нежелательного вторжения, и его появление заставило Молли вздрогнуть. Кинув один только быстрый взгляд на мужа, взвихрением появившегося из камина, Молли поняла, что что-то случилось. Артур даже не стряхнул пепел. Он подошёл, схватил радостно защебетавшего Рона, прижал к себе, потом посмотрел на Молли, которая схватилась за сердце и молча смотрела на Артура.

– Молли! Всё кончено! Он исчез.

– Кто исчез, Артур? – Молли не сразу поняла, о чём говорит муж.

– Волан-де-Морт!

Молли дёрнулась от ненавистного имени. Артур был из тех волшебников, кто не боялся произносить имя Того-Кого-Нельзя-Называть. Несмотря на свою мягкость, в вопросах защиты своих интересов, своей семьи, он был жёсток и смел. Молли не раз приходилось быть свидетелем, как в минуты опасности или угрозы Артур преображался, становясь решительным и неудержимым. Но обычно они дома не произносили имя самого тёмного волшебника последнего столетия. Молли почувствовала, что ноги её совсем не держат. Она сидела на полу, но ноги противно тряслись, и она поняла, что при всём желании не сможет сейчас встать. Она смотрела и смотрела в глаза Артура, и чувства, одно противоречивее другого, нахлынули на неё волнами, сметая одно другим.

Артур рассказал подробно, что это произошло в Годриковой Впадине. По каким-то причинам Тёмный Лорд, как называли его приспешники, напал на семью Поттеров. Это были молодые борцы с режимом Волан-де-Морта, они несколько раз уже бросали ему вызов, кажется, им было чуть за двадцать. И у них остался сын Гарри, чудом уцелевший после расправы Волан-де-Морта над родителями. Вся эта информация была размыта, противоречива, и вряд ли и наполовину достоверна. Слухов породилось множество; догадки, одна невероятнее другой, захлестнули волшебное сообщество. Как удалось выжить маленькому мальчику? Говорили даже, что тёмный Лорд наслал на Гарри убивающее заклятие, а аналогов того, что произошло, просто не было в истории. Это был первый случай, когда после такого заклятия, да ещё и посланного таким сильным волшебником, удалось спастись. Всё это доверительно рассказал Артур жене, пока она укладывала Рона спать.

Уложив Рона, убрав посуду после ужина, Молли вышла на крылечко. Сна не было ни в одном глазу. Молли не понимала, какие чувства в ней берут верх. С одной стороны – невероятное облегчение и радость; с другой стороны, ведь поговаривали, что он странным образом исчез, значит, он всё ещё здесь? Перед глазами Молли всплыли лица братьев. Их образы чётко вырисовывались, и, как она не крепилась, по щекам потекли слёзы. Братья не дожили до этого дня, как не дожили ещё сотни невинных жертв и защитников добра и покоя в мире. Молли поглядела на загадочную луну, причудливо мерцающую в тихом небе. Слёзы жгли душу, и хотелось выть в голос. Она представила маленького мальчика, который тянул к ней руки и плакал. Сердце зашлось в немом приступе боли. Как любая мать, она прекрасно поняла чувства той, другой матери, которая защищала своего ребёнка. Её охватил ужас при мысли о том, что кто-то может прийти и попытаться обидеть детей. Сзади неслышно подошёл Артур, мягко обнял Молли за плечи.

– Молли, ты опять? Не надо, родная.

– Артур, что теперь будет? Что будет со всеми нами? Что станется с тем мальчиком, с Гарри?

Артур не выпускал жену из объятий, а тихо её укачивал. Так они и стояли, отражаясь силуэтами на фоне ночного неба – Артур, сильный и готовый любой ценой защитить свою семью от любой беды, и маленькая беззащитная в тот момент Молли, которая доверчиво укрылась в уютных объятиях мужа.

С того вечера история мальчика, который выжил при невероятных обстоятельствах, рассказывалась во многих семьях, как легенда. Джинни с братьями часто просили мать или отца, в редкие вечера бывающего дома, рассказать им историю Гарри Поттера наравне со сказками Барда Бидля. Молли часто гадала, что стало с бедным ребёнком. Артур сказал только, что его отдали на воспитание в семью родственников-маглов. Имя Гарри, как и имена многих героев первой войны вкупе с именами пожирателей смерти, которых разоблачили после падения Того-Кого-Нельзя-Называть, знали в волшебных семьях так же чётко, как имена своих двоюродных тётушек. Для Джинни Гарри был кем-то вроде принца, она испытывала восторг всякий раз, когда мать пересказывала ей историю.

Шло время, натянутость и нервозность отступали. Люди поверили в кончину Того-Кого-Нельзя-Называть. Жизнь налаживалась, исчезла загнанность и затравленность во взглядах. А когда Рон впервые сел в Хогвартс-экспресс, судьба распорядилась так, что соседом по купе стал именно он – мальчик который выжил, в тот момент прочно вошедший в сердце семьи Уизли, хотя сам он об этом ещё и не подозревал.

Молли прониклась к застенчивому мальчику симпатией ещё там, на вокзале Кингс Кросс, когда Гарри, отчаянно паникуя из-за непонимания, как попасть на платформу девять и три четверти, обратился к ним за помощью. Впоследствии Рон столько рассказывал про Гарри, что Молли казалось, она знакома с ним уже давно. Похожая на беспокойную курицу-наседку во всех вопросах, которые были связаны с детьми, Молли готова была и Гарри сразу спрятать под своё крыло – такую щемящую нежность она испытывала к ребёнку. Не потому, что это был тот самый мальчик, который выжил, нет. Просто потому, что это был обычный ребёнок, лишённый самого дорогого – материнской ласки и отцовского участия. За все годы знакомства Молли так привязалась к Гарри, что давно его считала своим сыном.

Мысли Молли плавно перетекли в воспоминания о маленькой Джинни.

Всё же Молли больше приходилось иметь дело с мальчишками, и она всегда гордилась своими сыновьями, но чувства к дочери были особенными. Как любая мать, Молли ревностно относилась ко всем поступкам Джинни и, может, излишне ругала её порой, но причина строгости скрывалась в элементарном стремлении уберечь дочь от ошибок и вырастить хорошей хозяйкой и настоящей леди. Не так часто, как хотелось бы, она откровенничала с Джинни, загруженная домашними делами под завязку, но когда им удавалось посекретничать вдвоём, Молли получала от этих девичьих посиделок непередаваемое удовольствие.

Джинни была скрытной и мало рассказывала матери о своих потаённых секретах. Так и случилось в тот памятный год, когда Джинни пошла в школу, что подвернувшемуся под руку дневнику маленькая девочка доверила все свои тайны, которые не могла открыть матери. Молли даже не подозревала, сколько боли и отчаяния таилось у Джинни в душе, когда она вынуждена была носить подержанную одежду и терпеть насмешки братьев. А о том, что Джинни всерьёз увлеклась Гарри Поттером, Молли тоже не догадывалась, считая все увлечения дочери детскими и непостоянными.

Так часто бывает, что мы забываем сами, какими были в детстве и что нас волновало. Чувства одиннадцатилетней девочки просто не могли быть серьезными, по мнению матери, взиравшей на всё с позиции взрослого человека. Сама Молли только-только избавилась от наваждения по имени Златопуст Локонс, о чём она не очень любила вспоминать, и всегда пыталась закопать свою совесть поглубже, когда та начинала ей об этом нашёптывать. Встреча во «Флориш и Блоттс» открыла Молли глаза на истинную сущность её тайной страсти, и она с головой окунулась в домашние заботы и хлопоты, посвящая всё время Артуру, детям и Норе. Джинни она старалась писать как можно чаще, вспоминая свою собственную мать, которая держала дистанцию с дочерью, считая проявление бурной любви признаком слабости и неаристократизма.

Молли была тайфуном во всём. Она могла молнией носиться по дому, так же как и могла выразить свои истинные чувства, не стыдясь их. Поэтому она накидывалась на всех своих домашних с приступами заботы и любви.

Это был первый год, когда они с Артуром остались совершенно одни, так как до этого момента кто-то из детей в силу возраста ещё оставался под их крылом. Нестерпимая тоска, когда Хогвартс-экспресс увёз в клубах дыма теперь ещё и Джинни, охватила Молли еще на вокзале. Слёзы подступили вплотную, и не было сил сдержаться. Молли хотела разреветься прямо в машине – сил хватило как раз, чтобы добраться до переулочка, в котором Артур оставил форд «Англия». Но насладиться в полной мере своими душевными переживаниями Молли не удалось по причине отсутствия форда. После того, как Артур лично на ощупь, выставив вперёд руки, прочесал весь переулок, супруги вынуждены были признать, что форд бесследно испарился. Молли накинулась на Артура с обвинениями в том, что его эксперименты до добра не доведут, и чары невидимости не позволят теперь быстро отыскать машину. Молли ужасно переживала, что о баловстве Артура узнают в министерстве, и тогда не избежать неприятностей. Ну, возился бы себе в гараже со своими приборами и штуками, зачем было связываться с таким большим предметом! Артур робко возражал жене, что он всё предусмотрел и это недоразумение – может, машину просто угнали. Когда на Молли с Артуром стали оборачиваться прохожие, они решили убраться подобру-поздорову с глаз маглов и переместились в Нору.

Молли была весь день не в духе, всё валилось из рук. Артур благоразумно скрылся от гнева жены в гараже и не появлялся в доме до самого вечера. К ужину Молли немного успокоилась, но тоска по детям так скрутила сердце, что хотелось выть. Когда в полной тишине супруги ужинали (Артур всё ещё перебирал в уме варианты местонахождения форда), в окно кухни ворвалась хогвартская сова, которую Молли узнала по колечку на лапке. Недоумевая, что такого срочного могло случиться, Молли дрожащими руками отвязала письмо. Она ждала новостей от Джинни завтра, надеясь узнать, на какой факультет попала дочь и как расположилась на новом месте. Но это было письмо не от Джинни, а от Минервы. Сухим, официальным языком профессор МакГонагалл сообщала родителям, что их сын Рональд Уизли совершил вопиющую провинность, умудрившись вместе с однокурсником Гарри Поттером прибыть в школу не на Хогвартс-экспрессе, как все остальные ученики, а прилететь на форде «Англия» неизвестного происхождения. В письме сообщалось, что вышеупомянутый форд нанёс ущерб редкому виду ивы, произрастающей на территории Хогвартса, и в данный момент его местонахождение не известно.

От попытки тут же нестись в Хогвартс, чтобы лично накрутить Рону уши, Молли остановила только приписка в конце письма:

"P.S. Не вздумай нестись в Хогвартс! Всё равно не пущу! Рон и Гарри уже получили взыскание и будут отбывать наказание в установленный день. Джинни, кстати, поступила в Гриффиндор. Привет Артуру".

Зная нрав Минервы, Молли не рискнула простоять всю ночь под воротами Хогвартса, но зато от души высказала всё, что хотела, громовещателю, который никакая Минерва не могла перехватить при всём желании. Заодно новая порция упрёков досталась и Артуру, который виновато ёрзал, как не сделавший домашнее задание студент перед Северусом Снейпом. Остудило пыл Молли только служебное разбирательство, которого Артуру не удалось избежать. Благо Дамблдор ухитрился подстроить дело так, что Артур вышел из всей этой истории без потерь, не считая сгинувшего в дебрях Запретного леса фордика.

Накануне летних каникул, когда Молли с нетерпением носилась по дому в ожидании приезда детей, натирая до блеска всю мебель в их комнатах, она испытывала лёгкую эйфорию от скорой встречи. Как же она соскучилась! Недавно пришло письмо от Перси, где он педантично сообщал обо всех событиях, включая жалобы на проказы близнецов и свои собственные достижения. Перси так же сообщал, что на днях состоится финальный матч по квиддичу, и у факультета Гриффиндор просто фантастические шансы одержать победу. Молли тосковала по игре, но это было как будто в другой жизни, она уже так давно не поднималась в воздух! На минутку ей захотелось оказаться вместе с сыновьями на поле, но она отогнала это видение и занялась делами. Вечером, когда они с Артуром поужинали, в окно влетела сова. Молли почувствовала ощущение дежавю. Точно так же влетела сова осенью, когда Рон угнал форд. Неужели несносные озорники не дотянули до каникул и устроили какую-то очередную пакость, достаточно заметную, чтобы руководство школы вынуждено было сообщить об этом родителям?

Молли вскрыла послание, написанное рукой Минервы, и подняла в растерянности глаза на Артура.

– Что там, Молли? – в голосе Артура слышалась тревога.

Вместо ответа Молли протянула Артуру письмо.

«Молли и Артур! Жду вашего срочного прибытия в Хогвартс. Подробности при встрече. С восьми до девяти вечера ваш камин будет подключен к сети летучего пороха непосредственно к моему камину в кабинете. Минерва».

Молли посмотрела на Артура, который как всегда в минуты волнения снял очки и потёр переносицу. Затем Артур кинул взгляд на свои наручные часы, которые показывали четверть девятого. Смутная тревога захлестнула Молли, когда она вместе с Артуром спешно подошла к каминной полочке, на которой стояла банка с порошком. Взяв пригоршню, Молли вслед за Артуром кинула щепотку в камин и исчезла в языках изумрудного пламени.

Оказавшись на ковре перед камином Минервы, Молли отряхнулась и огляделась. За столом сидели Минерва, Альбус Дамблдор и Северус Снейп. Артур стоял в нерешительности рядом, он, как и Молли, не понимал причины их вызова. Что-то подсказывало Молли, что этот вызов не связан с проделками близнецов или Рона – уж больно хмурым выглядел Дамблдор, а Минерва, казалось, изо всех сил сдерживается, чтобы не расплакаться. Молли отлично знала свою подругу, и раз уж она была в таком состоянии, значит, случилось что-то из ряда вон выходящее. На минутку Молли показалось нереальным всё происходящее. Ещё десять минут назад они мирно пили с Артуром чай и мечтали о приезде детей, и вот они уже оба стоят тут, в кабинете Минервы, и смотрят во все глаза на преподавателей.

– Минерва! Альбус! Что случилось? – первой нарушила молчание Молли, забыв от волнения поздороваться.

– Здравствуй, Молли! Добрый вечер, Артур! – Дамблдор хмурился, и, казалось, не знал, как сообщить родителям новость, ради которой он вызвал их в столь позднее время.

Запоздало Молли сообразила, что Альбус Дамблдор, отстранённый от должности директора попечительским советом, снова находится здесь. Что это означает, Молли не успела понять, потому что Дамблдор, вздохнув и по-прежнему хмурясь, заговорил:

– Как вы знаете, в этом году в нашей школе чародейства и волшебства возобновились случаи нападения так называемого чудовища Тайной Комнаты. Насколько мне известно, ни один директор Хогвартса в предыдущие десятилетия не нашёл ни одного факта подтверждения существования этой комнаты, но мы вынуждены констатировать, что случаи нападения не плод чьих-то фантазий и не миф, а суровая реальность. Обстоятельства складываются не в нашу пользу. Мы не знаем ни месторасположения комнаты, ни её формы и размеров, ни образа чудовища, обитающего там.

Молли никак не могла понять, зачем Альбус Дамблдор всё это рассказывает им с Артуром и какое отношение они имеют к этой комнате. Во времена обучения Молли и Артура эта легенда тоже одно время ходила между сокурсниками, но о Тайной Комнате говорили как о предмете, скорее, мифическом. А Альбус продолжал, прервав недоумённые воспоминания Молли:

– Мы вынуждены были вызвать вас сегодня в связи с новым нападением.

Сердце Молли дало перебой и забыло снова забиться.

– На этот раз чудовище оставило послание на стене, где говорится, что оно, в общем...

Внезапно Альбус Дамблдор поднёс к глазам дрожащую руку и замолчал, не в силах справиться с эмоциями. Слова никак не желали говориться – казалось, что пока их не произнесёшь, всё окажется неправдой и недоразумением. Но он должен сказать! Собрав всю свою волю в кулак, Дамблдор посмотрел на супругов Уизли ясным взглядом и произнёс:

– Мужайтесь! Чудовище Тайной комнаты унесло свою жертву – на этот раз в своё обиталище. Унесло Джинни.

Слова уже отзвучали в комнате, но их отзвук звенел в тишине комнаты, давя на перепонки своей невозможностью. Молли не могла ничего понять. Волны паники и отчаяния накатывали на неё, но она не успевала за их потоком. Это невозможно! О чём они тут ей говорят? Молли в растерянности посмотрела на Артура, Минерву, как бы желая услышать, что она что-то не так поняла.

– Минерва, где Джинни? Что случилось?

Ни объяснения Дамблдора, ни надпись на стене, показанная обоим родителям, не могли сложиться в сознании Молли в связную картину. Она отказывалась понимать и принимать действительность. Какая Тайная Комната? Какое чудовище? Джинни должна приехать на каникулы вместе с братьями, они с Артуром так ждали детей домой! Молли даже не могла плакать, ужас просто сковал её внутренности, а сердце так и не начало биться после слов Дамблдора. Артур выглядел бледным, как привидение. Все вернулись в кабинет Минервы и продолжали нести траурное бдение, хотя было не понятно, чего все ждали. Ужас происходящего заключался в том, что никто не знал, куда надо бежать на помощь и где эта проклятая комната, в существование которой не верила половина присутствующих. Северус Снейп периодически исчезал и появлялся с докладами. Он о чём-то тихо шептался вполголоса с директором и с непроницаемым лицом скрывался опять за дверью. Минерва сидела рядом с Молли и не знала, как можно ей помочь. В конце концов, понимание всего ужаса накрыло Молли с головой, и она разрыдалась, уткнувшись в плечо Артура, который гладил Молли по голове, потерянный и беззащитный. Впервые, пожалуй, он не мог помочь своей маленькой сильной девочке, более того, в глазах его самого стояли слёзы, а перед мысленным взором стояла улыбающаяся дочурка, которую он так любил и которой так гордился.

Никто не знал, сколько прошло времени. Дамблдор получил несколько посланий в официальных конвертах – по-видимому, это были срочные депеши из министерства. Даже портреты, вернее, изображённые на них заслуженные и уважаемые люди, тихо в почтении к чужому горю переговаривались и поглядывали на супругов Уизли с сочувствием.

Когда по прошествии нескольких часов отворилась дверь, и в кабинет прошмыгнули заплаканная Джинни, перемазанный Гарри, очумелый Рон и слегка невменяемый профессор Локонс, Артур подумал, что его видения стали уж больно чёткими и, наверное, сознание жестоко шутит над ним. Но через секунду вопящая Молли уже обнимала Джинни, а Дамблдор смотрел на Гарри Поттера и его сына с таким теплом и восторгом, что Артур поверил, что это не сон. Они с Молли целовали Джинни, вертели её и крутили в разные стороны, желая удостовериться, что она живая и не фантом. Минерва, отбросив в сторону всю свою чопорность, сидела рядом и ревела по-бабьи, трубно высмаркиваясь в рукав мантии. Казалось невероятным всё происходящее, но какая разница, как это случилось! Главное, что Джинни была жива и здорова! Но сама виновница суматохи выглядела подавленной и плакала вовсе не от радости, как вскоре заметил Артур.

Тут Дамблдор железным тоном приказал, чтобы мисс Уизли отправилась в лазарет на попечение мадам Помфри. "Если желаете, – добавил он, – можете побыть с ней, но никаких расспросов, а тем более упрёков юная Джинни не должна услышать!" Молли не отпускала дочь ни на секунду, и они так и пошли к выходу тесным клубком – Молли, держащая Джинни за руку, и Артур, поддерживающий жену под руку с другой стороны, поскольку силы покинули Молли, и она не могла твёрдо стоять на ногах. Прошли мимо бестолково улыбающегося профессора Локонса и, прикрыв дверь, направились в больничное крыло.

В общем-то, эта история закончилась удивительно счастливо. Страшно подумать, что могло произойти, если бы не Гарри с Роном. Случайности – не случайны.

День, когда Гарри Поттер оказался в одном купе с Роном Уизли, не был случайным.

Джинни и Гарри... Молли смахнула слезу и тепло улыбнулась собственным воспоминаниям.