Гарри Поттер и Козни Пожирателей Смерти (джен)

Большой зал

27 марта 1994

10:30

С тех пор, как заместитель директора переконфигурировала Большой зал беспрецедентным способом, прошло несколько часов. Впервые за, возможно, тысячу лет, студенты в Большом зале сидели не со своими братьями по факультету, а были разделены на три группы. Самая большая группа (почти половина всех студентов) собралась у одного конца зала. В ней были те студенты, которые попали в цепкие лапы санкции, которая, судя по всему, теперь вызывала неприязнь не только к Тео Безымянному, но и ко всем, кто его поддерживал. Сторонники же Тео (маглорожденные, полукровки, а также небольшая группа «предателей крови») составляли примерно треть учащихся и сидели в противоположной части зала. А между ними была ничейная земля — там сидели люди, которые либо не были затронуты санкцией, либо не рискнули открыто заявить, что поддерживают Изгоя.

И, возможно, самым заметным из тех, кто обретался на ничейной земле, был Гарри Поттер, который сидел за маленьким столиком, читая книгу. Блейз Забини сидел среди тех, кто поддерживает ОСТ, что было странно. Но с другой стороны, он сидел между Джинни и Эми, которые были шпионами Гарри в организации чистокровок.

Закончив все свои задания, Гарри сейчас пробирался через «Собрание сочинений Оскара Уайльда», попутно пытаясь понять, почему эта книга так нравилась Тому Реддлу. Пока никаких светлых мыслей не возникло, а вот количество замысловатых цитат Уайльда, которые казались ему странно знакомыми, начинало беспокоить. Его чтение было прервано тихим звуком колокольчика, который донёсся из его сумки. Он открыл сумку и после пары секунд поисков достал из неё мятый кусок пергамента, на котором было сообщение, написанное аккуратным почерком Гермионы.

Гермиона: Привет, Гарри. Ну же, Гарри. Прием?

Гарри улыбнулся и посмотрел на столик Грейнджер примерно в двадцати метрах от себя. Ведьма махала ему, сидя за одним столом с Тео, Джимом и Роном. Он вытащил перо и ответил.

Гарри: Я здесь. Если честно я уже и забыл про эту штуку. Мы целый год её не использовали. Я думал, что магия уже выветрилась.

Гермиона: Знаю, у нас все уроки вместе, плюс мы ходим в один клуб. Нам особо не нужны были особенные средства коммуникации в этом году. Тоже удивилась, что она ещё работает. Видимо, в школе много свободной магии, раз заклятие подмены держится так долго. Как ты себя чувствуешь?

Гарри: Всё ещё немного мутит. И ещё мне стыдно. Я не помню, чтобы называл тебя тем словом вчера. Но я помню, насколько шокированным было твое лицо после того, как я что-то сказал. Я знаю, что это не моя вина, но всё равно мне стыдно, что я так тебя назвал.

Гермиона: Не нужно. Это был глупый пранк, сыгранный руками фанатиков. Поэтому тебе нечего стыдиться.

Гарри: Не только фанатиками. Некоторые из этих людей не имели ничего против маглорожденных до санкции. Не знаешь, Невилл участвовал в этом? Потому что, если да, это будет… досадно.

Гермиона: Не думаю, что участвовал. Я видела его прошлой ночью, когда ребята возвращались из больничного крыла. И ему всё это сильно не понравилось.

Гарри: Уже что-то, я полагаю.

Гермиона: Ты что, дорисовал овалы к сообщению для выразительности?

Гарри: ... может быть?

Следующим сообщением, которое появилось на пергаменте Гарри, была быстро нарисованная рожица, чьи глаза смотрели вверх.

Гермиона: На случай, если ты не понял, это я закатываю глаза.

Гарри: Эмоции сложно передать через пергамент, ага. Думаю, тебе стоит изобрести специальный язык для коммуникации через пергамент, чтобы мы могли нормально транслировать подтекст наших слов.

Гермиона: Уже занимаюсь. И ещё, никак не связанный с нашим разговором вопрос. Ты случайно не знаешь точную минуту, когда ты родился?

Гарри: Эм, а что?

Гермиона: А теперь ты используешь «эм» в сообщении, чтобы передать сарказм? Это для проекта по прорицаниям. Мне нужно составить пять гороскопов для друзей, и они наиболее точные, если знаешь точный момент рождения. Или они были бы точными, если бы прорицание не было шарлатанством.

Гарри: Я думал, ты собираешься бросить прорицания.

Гермиона: Собираюсь. Я хотела сказать об этом профессору Трелони сегодня, но занятия были отменены ради этих посиделок. Но я всё равно хочу закончить проект. Не хочу, чтобы люди говорили, что я бросила предмет, потому что не смогла усвоить материал.

Гарри: Узнаю нашу Гермиону. Ну да ладно, я родился тридцать первого июля 1980 года в 23:52. При условии, что больничные часы верно показывали время. Я — лев, если это важно. Также, сегодня день рождения Джеймса Поттера — на случай, если это имеет какое-то космическое значение.

Гермиона: Если и да, то я о нём не знаю. Спасибо, Гарри. Рада, что тебе уже лучше.

Прежде чем Гарри успел ответить, его отвлёк неожиданный гость, который подсел к нему за стол: Маркус Флинт.

— И что я пропустил? — спросил единственный восьмикурсник Хогвартса, осматривая новое расположение столов.

— Войну между Обществом сохранения традиций и СПАМом. Первая кровь досталась фанатикам. Они сыграли над нами пранк прошлым вечером. Большинство отделалось лёгкой тошнотой, которая прошла через час, но некоторые, включая меня, провели всю ночь в больничном крыле, пытаясь выблевать свои внутренности.

— Мило. И надолго вы тут застряли? Я должен провести урок по патронусам в четыре, но если занятия отменены, то я лучше пойду обратно в «Три метлы» и закончу собираться.

— Собираться?

— В выходные еду в Лондон на праздники.

— Один? — невинно спросил Гарри.

Маркус покраснел.

— Я бы сказал, что это не твоё дело, Поттер. Но я еду с Эмили Россум. Возможно, когда ты станешь старше и более зрелым, ты поймёшь.

В этот момент в зал вернулась МакГонагалл и заняла место за трибуной перед столом преподавателей. Остальные деканы встали позади неё с каменными выражениями на лицах.

— Минуту внимания. Деканы факультетов завершили расследование инцидента, произошедшего прошлым вечером. Прошу встать следующих студентов: Седрик Диггори, Чжоу Чанг, Оливер Вуд и Пэнси Паркинсон.

С видимой неохотой четверо студентов медленно поднялись на ноги.

— После допроса, эти студенты признались в организации мерзкого пранка вчера вечером, который они сыграли на других студентах. Пранка, источником которого стали фанатичные убеждения и иррациональная ненависть в одному из студентов, который сам стал жертвой неестественной и жестокой магии. Хотя я и убеждена, что в этом безобразии были задействованы и другие студенты, эти четверо отказались назвать мне имена своих подельников, а других улик, указывающих на кого-то конкретного, у нас нет. Я не стану снимать очки факультета. Это будет бессмысленно, ибо эти четверо представляют каждый из факультетов Хогвартса. Вместо этого каждый из них получит по одному месяцу отработок, которые начнутся сразу по их возвращению с весенних каникул. Эти отработки будут проходить под моим надзором и, среди прочего, будут включать в себя лекции о волшебной этике и поведению, подобающему студентам Хогвартса. Дополнительно привилегии мистера Диггори в качестве префекта немедленно отзываются на весь остаток учебного года. Будет ли он префектом в следующем году, будет зависеть от его поведения в этом учебном году.

Видимо, Седрик не ожидал ничего другого, поэтому воспринял своё разжалование достойно, чего нельзя сказать об остальных членах ОСТ — по той части зала, где сидели члены этой организации, прошла волна шока и злобы. Несколько студентов Слизерина, которых Гарри считал фундаментом всего общества сохранения традиций, прожгли декана Гриффиндора взглядами, полными ненависти.

— Также, начиная с этого момента, все студенческие организации обязаны иметь поручителя из числа персонала Хогвартса. Организовывать собрания без присутствия члена факультета запрещено.

В этот момент перешёптывания в зале переросли в вопль недовольства (по большей части, со стороны ОСТ). Некоторые члены Общества сохранения традиций даже запрыгнули на свои кресла, чтобы прокричать о своём протесте. Со стороны СПАМа тоже были недовольные, хотя их было гораздо меньше. Гермиона же, в свою очередь, была абсолютно спокойна — она сразу же придумала, кто сможет стать поручителем их организации.

Громкий хлопок, вырвавшийся из палочки МакГонагалл, оборвал все крики.

— Далее. Фред Уизли, встаньте, пожалуйста. Фред Уизли вчера пришёл ко мне и признал своё участие во вчерашнем инциденте и рассказал всё о своей роли. Он также указал на организаторов этого безобразия, а после помогал мадам Помфри в исцелении тех, кто пострадал. Все деканы факультета согласились, что такие действия заслуживают награды. Пятнадцать очков Гриффиндору.

Фред, как громом поражённый, опустился на своё место, и Джордж с Роном похлопали его по спине. Реакция со стороны сторонников ОСТ была менее позитивной — некоторые зашипели от злости, услышав, что Фреда наградили очками. Один даже прошипел «предатель крови», но не так тихо, как он думал.

— В догонку к этой награде — минус десять очков Гриффиндору за вашу реплику, мистер Маклагген! И одна неделя отработок со мной после каникул!

МакГонагалл сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— И последнее. На сегодня занятия отменяются, поэтому у всех вас есть шанс остыть и подумать о своём поведении. Завтра занятия возобновятся. И я предупреждаю вас: всякая нетерпимость и тем более насилие, причиной которому будут вопросы происхождения, политики или высшей санкции, впредь будут караться! Надеюсь, я ясно выразилась. Все свободны.

Слушая речь МакГонагалл, Гарри потихоньку наблюдал за реакцией Невилла. Он был рад увидеть, что его друг не повёл себя так же, как другие члены ОСТ. Более того, он выглядел смущённым и разозлённым из-за этого пранка и, казалось, вполне поддерживал наказание, которому подверглись Диггори и остальные. Хотя, всё-таки, услышав упоминание о санкции и Тео, он ухмыльнулся. С другой же стороны, Гарри было странно приятно, что его друг, в целом-то, ухмыляться как следует не умеет.

Пока студенты поднимались со своих мест (кто-то с плохим настроением, а кто-то с хорошим), Гарри наклонился к Маркусу.

— Мне нужна твоя помощь кое с чем. Это о… наших партнерах.

Флинт поморщился.

— Только попробуй испортить мне отпуск, Поттер.

* * *

Коридор на четвёртом этаже Хогвартса

Рядом со статуей одноглазой ведьмы

12:30

Укрывшись мантией-невидимкой, Джим оглянулся, чтобы убедиться, что рядом никого нет, и сотворил заклятие точного времени. Удостоверившись, что время пришло, он, следуя инструкциям своего крёстного, подошёл к статуе одноглазой ведьмы и, коснувшись палочкой её горба, прошептал «Диссендиум». Статуя отъехала в сторону, открыв секретный проход, из которого быстро выбежала коричневая крыса.

Джим, который до этого никогда не видел Питера в его анимагической форме, поморщился.

— Надеюсь, ты действительно дядя Пит, а не просто крыса. Не хочу подхватить блох.

Крыса возмущённо пискнула и, дождавшись, пока из воздуха возникнет рука, быстро вскарабкалась на неё. А ещё через секунду и рука, и крыса исчезли.

Джим быстро пошёл по коридору и, заметив приоткрытую дверь, зашёл в пустой класс, снял мантию и аккуратно положил крысу на пол. Мгновение — и на месте крысы возник Питер Петтигрю.

— Отличная работа, Джим! — сказал Петтигрю, заключая крестника в объятия. — Я горжусь тобой!

Джим усмехнулся.

— Все, что я сделал, это открыл проход, дядя Пит. Не слишком впечатляет. Расскажи, что происходит?

Питер ободряюще положил руку на плечо мальчика.

— Я не могу рассказать тебе всего, дружок, потому что я всего не знаю. Но помни, что об этом молчок: Джеймс мне рассказал, что в Лондоне под утро что-то произошло и Пожиратели смерти уничтожили почти целый квартал.

— Знаю. Это было в «Пророке».

— Ну вот. Но в газетах не сказали, что в том же районе, где резвились Пожиратели, находился дом, в котором вырос Сириус. Скорее всего, он прятался там всё это время, работая с Мерлин знает какой тёмной магией вместе с другими беглецами. Видимо, что-то пошло не так и уничтожило дом. А вместе с ним и всю структуру чар, которая была на доме, заставив его взорваться. А может, это было намеренно. Авроры пока не уверены, но над местом была поставлена Тёмная метка. Но что важнее, так это то, что на месте взрыва было найдено несколько трупов оборотней. И, основываясь на прошлых уликах и других свидетельствах, которые не открывали широкой публике, Джеймс считает, что Блэк и Фенрир Сивый работают вместе.

Лицо Питера помрачнело.

— Джим, Джеймс считает, что Пожиратели смерти нацелились на Ремуса Люпина в сегодняшнее полнолуние. Они как-то узнали о зелье, которое он принимает. Можешь себе представить, что натворит Фенрир Сивый, если он будет полностью в сознании во время трансформации?

Глаза Джима расширились от ужаса.

— Это ужасно.

— Поэтому я здесь. Твой папа беспокоится о том, что именно Снейп варит волчелычное зелье, поэтому он попросил меня присмотреть за Снейпом. Ну а кто лучше справится, как не крыса с мантией-невидимкой?

Анимаг широко улыбнулся.

— Ты знаешь о волчелычном зелье!

— Ну конечно! Я же встречался с Ремусом в прошлом месяце, и он рассказал мне всё, — внезапно Питер подозрительно посмотрел на Джима. — Он тебе не рассказал об этом?

— Нет, даже не упоминал. А что? Погоди, я знаю этот взгляд. Что стряслось?

Питер на секунду отвёл глаза.

— Джим, прошу, не расстраивайся только, но твой папа также просил меня… присмотреть и за Ремусом тоже.

Мальчик посмотрел на крестного так, словно тот сошёл с ума.

— Дядя Пит, я полностью доверяю Ремусу.

— И я, мой мальчик, и я. Но если рядом рыщет Фенрир Сивый, мы должны быть настороже. Есть… опасения, что Фенрир может ментально влиять на Ремуса, а сам Ремус даже не поймёт этого. И даже если Ремус не будет под контролем Сивого, во время полной луны он будет не так ментально стабилен. Если он увидит Сивого или Блэка во время трансформации, его может захлестнуть животная ярость, и он станет опасен, даже несмотря на эффект зелья.

Тут лицо Петтигрю потемнело.

— При условии, конечно, что зелье сработает, учитывая, что его варит Снейп! Вот почему мне нужно проследить за ним!

— Но… Дамблдор доверяет Снейпу! И он делал зелье для Ремуса весь год.

— Да, но он не знал, что делает его для Ремуса. Теперь Снейп точно знает, что это за зелье и для кого он его делает! Он был Пожирателем смерти. И ещё — он ненавидит Ремуса ещё со школы. Точно так же, как он ненавидит твоего отца. Как ты считаешь, не думает ли он, что рецепт волчелычного зелья — это именно то, что поможет ему вновь оказаться в числе ближайших сподвижников своего прежнего хозяина?

Джим не знал, что на это ответить.

— Что мне нужно делать? — наконец сказал он.

— Ничего, — твердо сказал Питер. — Я знаю, что ты гриффиндорец до мозга костей, но это работа для авроров, а не студента. Ты понял меня?

Мужчина пристально посмотрел на крестника.

— Джим, если ты впутаешься в это или даже скажешь кому угодно обо всём этом деле, ты подвергнешь опасности и мою жизнь, и жизнь своего папы. Ты этого хочешь?

Джим помотал головой.

— Ладно. Лягу сегодня пораньше.

Питер улыбнулся.

— Как только всё закончится, я сразу же свяжусь с тобой, если до этого это не сделает твой отец. Если всё получится, вся эта история с Сириусом Блэком сегодня закончится.

— Думаешь?

Пожиратель смерти улыбнулся во все зубы.

— Джим, мальчик мой, я в этом абсолютно уверен!

* * *

Класс магловедения

12:50

— Ну, с одной стороны, мне очень жаль, что вы больше не будете ходить на мои занятия, мисс Грейнджер, — сказала профессор Поттер, — но, с другой, я удивлена, что вы продержались так долго. Вы, я думаю, можете хоть прямо сейчас сдать ЖАБА по изучению маглов без каких-либо проблем, поэтому, уверена, на моих занятиях вам было невероятно скучно.

— У вас очень интересные занятия, профессор Поттер, — тактично сказала Гермиона, — но, если честно, большую часть удовольствия от посещения ваших занятий мне доставляли лица чистокровных, когда вы говорили им, что маглы могут делать что-то, что они считали невозможным.

Они обе рассмеялись.

— Я желаю вам всего самого лучшего, мисс Грейнджер. И теперь, когда я более не ваш преподаватель… хм, надеюсь, это не слишком скоро, но я бы хотела бы, чтобы вы знали, что я очень благодарна вам за то, что вы так дружите с обоими моими сыновьями.

Гермиона улыбнулась комплименту. Улыбка была неискренней, но она была слишком дипломатична, особенно, когда в деле был замешан учитель, чтобы прямо сказать Лили Поттер в лицо всё, что она думает о её материнских качествах. Её собственные родители неуклонно шли к разводу, но она была уверена, что её мать ни за что бы не бросила её, что бы ни случилось.

Молодая ведьма отбросила эти мысли в сторону. Сейчас ей было кое-что нужно от этой женщины, и, чтобы получить это, при условии того, что у Гарри не было возражений (а их у него не было), она могла мило улыбаться и быть вежливой к той, кто бросила её лучшего друга в младенчестве.

«Слизеринцы на меня плохо влияют», — подумала она про себя, прежде чем начать говорить.

— Есть ещё кое-что, что я бы хотела с вами обсудить. Думаю, можно сказать, что это косвенно относится к Вашему предмету. Профессор МакГонагалл сказала сегодня, что все студенческие клубы теперь под запретом, если у них нет поручителя из числа преподавателей. Я хотела у вас спросить, не согласитесь ли вы стать поручителем для СПАМ.

Теперь настал черёд Лили улыбаться, и её улыбка выглядела искренней.

— Я буду счастлива! И я давно хотела вам сказать, что удивлена, насколько гениальный акроним вы выбрали для организации, которая постоянно затрагивает тему маглов!

Гермиона заставила себя рассмеяться.

— Ну, вы знаете, как говорится — что может быть более магловским, чем «Спам»!

* * *

Класс Патронуса

14:00

Войдя в класс зелий, Невилл был слегка удивлён, что в кабинете были только ждущие его Маркус и Гарри. Флинт послал гриффиндорцу сообщение с просьбой о встрече, видимо, чтобы обсудить занятия по Патронусу, но теперь Невилл подозревал, что дело не в этом.

— Прежде, чем ты что-либо скажешь, Гарри, — начал Невилл, — я не знал ничего об этом глупом пранке. Потому что если бы я знал, то попытался бы это остановить. Видимо, поэтому они ничего мне не рассказали. Ты как?

— Нормально, Нев, — ответил Гарри. — И я рад, что ты это сказал. Но я не за этим просил Маркуса позвать тебя сюда. Это о том, что было в «Пророке» этим утром. Я не знаю, понял ли ты, но это дом Сириуса был уничтожен.

Глаза Невилла расширились от шока.

— Он в порядке? А что с Регулусом и остальными?

Тут он осёкся и с опаской огляделся вокруг.

— Погоди! А мы можем об этом здесь говорить?

Флинт кивнул.

— Я проверил комнату с помощью Ревелио. Всё чисто. А на двери висят приватные чары.

— Тонксы и Беллатриса в порядке, — начал отвечать Гарри, — Сириус и Регулус в бегах. К сожалению, видимо, у Пожирателей есть доступ к зачарованной карте, которая может выследить Сириуса, где бы он ни находился, — Гарри сделал глубокий вдох. — Поэтому они на пути сюда!

— Что?! Зачем?!

— Мы хотим провести их в школу и спрятать Сириуса в Тайной Комнате. Она не показывается на карте. Проблема только в том, как провести их в школу. Есть несколько тайных ходов, но, я думаю, лучшим вариантом будет использовать тот, что за статуей Григория Льстивого. Она на первом этаже. Но она прямо напротив коридора, откуда открывается секретный проход, который ведет на второй этаж и заканчивается рядом с туалетом Плаксы Миртл.

— Как ты вообще узнал об этих проходах, Гарри? — в шоке спросил Невилл.

— Ну, хотел бы я сказать, что благодаря слизеринской хитрости, но, если честно, то я узнал о них благодаря встречам с гриффиндорцами из прошлого и настоящего. К сожалению, хотя эти проходы и безопасны для Сириуса, когда он будет внутри Хогвартса, вход в начальный проход в замок лежит… в глубине Запретного Леса.

— Ты с ума сошёл?! — воскликнул Невилл. — И как это может быть самым безопасным проходом в замок?!

— Я сказал то же самое, Лонгботтом, — сказал Маркус. — Но дослушай его.

— Вход в проход спрятан под фальшивым пнём. Эта часть леса относительно безопасна… за исключением того, что над головой будет летать сотня дементоров, один из которых, видимо, имеет на меня зуб. Но Регулус знает чары патронуса. И, к счастью для меня, у меня есть друзья, которые тоже ими владеют. Мы пройдём по этому ходу сегодня в восемь часов, встретим Сириуса и Регулуса в лесу, а затем отведём их в замок вместе.

Невилл ничего не сказал, просто смотрел на друга с открытым ртом.

— Невилл, я знаю, что это всё звучит очень опасно. И я бы никогда не попросил тебя о помощи, если бы…

Внезапно гриффиндорец расплылся в улыбке.

— Гарри, завали. Ну конечно, я в деле!

Флинт усмехнулся такой прыти.

— Гриффиндорцы! — пробормотал он.

— Серьёзно, Невилл, — почти раздражённо сказал Гарри. — По крайней мере… подумай, прежде чем подписываться на опасную авантюру.

— Гарри! Когда случилась вся та история с Квирреллом, я был в опасности. И ты помог мне. И тогда с Беллатрисой ты тоже мне помог. Сириус — наш друг, и ещё он твой крёстный. Ничто не удержит меня от того, чтобы пойти с тобой!

— Невилл, — осторожно начал Гарри, — я благодарен. Но ты должен понять — это может быть самой сложной вещью, что ты когда-либо делал. И уж точно это самое сложное, о чём я когда-либо тебя просил.

Лонгботтом улыбнулся на удивление самодовольной улыбкой для такого скромного парня.

— Ты кое о чём забыл. Ты смотришь на самого молодого человека, когда-либо овладевшего чарами патронуса.

Гарри нервно облизнул губы.

— Дело… дело совсем не в этом.

Слизеринец подошёл к двери и, открыв её, пустил в комнату четвёртого человека: Тео Безымянного.

Изменение в поведении Невилла было мгновенным и почти пугающим. Искренняя улыбка сменилась оскалом, а в глазах вместо готовности помочь, вспыхнуло пламя презрения и почти ненависти.

— Что он тут делает? — низко прорычал Невилл.

— Три патронуса — хорошо, — сказал Гарри, — но четыре — лучше.

Невилл крутанулся на месте и зло посмотрел на своего лучшего друга.

— Ты рассказал ему!

— Немного, — спокойно сказал Тео. — Я знаю, что Гарри находится под действием клятв о неразглашении, также, как и ты. Но я с самого конца первого курса знал, что Гарри сомневался в виновности Сириуса Блэка. И, если он так говорит, я ему верю. Гарри нужна моя помощь, поэтому я должен помочь.

«Точно так же, как я бы бросился на помощь тебе, Невилл, если бы ты вдруг угодил в беду», — было невысказанным окончанием этого предложения, и оба мальчика это поняли.

— Я говорил тебе, что это будет самая сложная вещь, которую я когда-либо просил, — сказал Гарри. — Я знаю о твоих чувствах по поводу Тео… и знаю, что их вызывает. И я знаю, что большая часть школы чувствует тоже самое. Но на кону сейчас нечто большее. На кону стоит всё, над чем мы работали большую часть этого года — спасти невиновных и наказать преступников. Поэтому на одну ночь я прошу тебя, как гриффиндорца и как Лонгботтома, отбросить свои чувства в сторону и работать вместе ради высшего блага.

Невилл поначалу ничего не сказал, но он почти дрожал от едва сдерживаемой ярости. Маркуса так напугала его мгновенная трансформация, что он медленно начал двигать руку к своей собственной палочке. Просто на всякий случай.

— Ладно, — наконец сказал Невилл. — Ради Сириуса. И ради высшего блага, — он повернулся к Тео и пронзил его стальным взглядом.

— Но слушай сюда, изгой. Я слежу за тобой. И если ты дашь мне хоть малейший повод заподозрить тебя в предательстве, я оглушу тебя, сломаю твою палочку, а затем оставлю тебя на съедение дементорам. Понял меня?

Тео кивнул, а Невилл повернулся к Гарри.

— Увидимся в восемь у статуи, — мёртвым голосом сказал он, после чего быстро вышел из комнаты, по пути намеренно толкнув Тео плечом. После того, как дверь захлопнулась, Тео повернулся к Гарри и улыбнулся.

— Я думаю, всё прошло максимально хорошо, а ты?

Гарри громко выдохнул.

— Насколько это возможно, я полагаю. Пойдёмте. Надо составить план.

Гарри и Тео вышли из комнаты. Маркус пошёл следом, остановившись, чтобы окинуть взглядом «свой» класс в последний раз.

А через тридцать секунд после того, как они ушли, дверь открылась и закрылась снова сама по себе.

* * *

Коридор, ведущий к классу прорицаний

14:45

— Профессор Трелони! — окликнула Гермиона профессора прорицаний, тихо радуясь про себя, что у неё получилось перехватить женщину вне её класса.

От запаха благовоний в кабинете прорицаний у Гермионы всегда кружилась голова, к тому же она была счастлива, что ей больше никогда не придется карабкаться в класс по лестнице.

Профессор оглянулась, и Гермиона увидела, как её глаза расширились за толстыми стёклами очков.

— Мисс Грейнджер! Что случилось, дитя мое? У вас было видение?!

— Нет, профессор, — ответила Гермиона. — Я только хотела отдать вам гороскоп, который я делала к сегодняшнему уроку. Он отменился, но я бы все равно хотела сдать его.

— О, моя дорогая! Ваш энтузиазм в прорицаниях поистине вдохновляет. Но вам не стоило утруждаться. Уроки были отменены — мое внутреннее око предупредило меня об этом еще прошлым вечером. Я видела стаю волехлыстов ⁽¹⁾ прямо перед закатом, и это не считая того, что чаинки в моей чашке давали мне весьма недвусмысленные намёки. Поэтому я сама отменила свои уроки и собиралась переназначить срок сдачи ваших гороскопов на занятие после Пасхальных каникул, но профессор МакГонагалл отменила все занятия на сегодня, поэтому возможности донести это до вас у меня не было.

Трелони шмыгнула носом.

— Мне бы стоило предупредить её, что отменять все уроки было вовсе не обязательно, но бедная Минерва очень редко прислушивается к моим советам.

— Очень… жаль, профессор, — дипломатично сказала Гермиона. — Но дело ещё в том… что я хотела сдать вам свой проект сегодня… потому что я не вернусь к прорицаниям после каникул. Я решила больше не посещать этот предмет.

Трелони задохнулась от шока.

— Но мисс Грейнджер! Ваш талант! Ваш дар!

— Профессор, мне очень жаль, но я должна так поступить. Я… правда очень благодарна вам за… за то, что вы показали мне важность и сложность искусства прорицаний… на том уровне, что только пророк, обладающий той же мудростью, что и вы, мог показать.

Гермиона сделала паузу, видимо, для того, чтобы проверить не ударит ли в неё молния из-за того, что она врала напропалую, а затем продолжила.

— Но правда в том, что на нашем самом первом уроке вы предсказали, что один из нас навсегда покинет нас после Пасхи. Теперь я понимаю, что вы говорили обо мне. У меня было несколько предчувствий в последние несколько дней. Предчувствий, намёков на то, какие опасности могут быть, если я продолжу посещать ваши уроки. Я не знаю, как или почему, или когда, но я просто знаю, что если я продолжу изучать прорицания, на наши головы…

Она сделала глубокий вдох.

— … падёт ро-о-ок!

Трелони в шоке прижала руки ко рту.

— О, моё дорогое дитя. Да, да, конечно. Вы не должны игнорировать своё внутреннее око, когда оно так явно предостерегает вас. Вы не смеете. И теперь, когда вы это сказали, я тоже вижу, как вихри судьбы закручиваются вокруг вас, предупреждая меня о той же опасности, что видели вы.

— Я очень рада, что вы меня понимаете, профессор, — сказал Гермиона, вложив в слова столько искренности, сколько смогла изобразить.

«Я не понимаю как Гарри и Блейз это делают», — подумала она про себя.

— Удачи вам, мисс Грейнджер.

С этими словами Сибилла Трелони повернулась и направилась к лестнице, ведущей в её класс. Гермиона же облегчённо отвернулась, радуясь, что хотя бы с этим она разобралась окончательно. Но прежде, чем она успела сделать хоть шаг, Трелони снова окликнула её.

— Мисс Грейнджер!

Гермиона повернулась и увидела, что Трелони смотрит на неё с нечитаемым выражением на лице.

— Да, профессор?

Женщина сделала несколько шагов вперёд, и, оглядевшись вокруг, словно пытаясь убедиться, что их никто не слушает, слегка сдвинула очки на нос и посмотрела на девушку поверх оправы.

— Мисс Грейнджер… между нами… вы правда… — она осеклась и просто посмотрела на Гермиону.

— Я правда… что, профессор Трелони? — подождав немного, спросила Гермиона.

Трелони продолжала смотреть на неё ещё несколько секунд, после чего качнула головой и отвернулась, не ответив на вопрос Гермионы.

— Нет, пока нет, — пробормотала она себе под нос, направляясь к лестнице. — Ещё не пора.

Гермиона смотрела вслед странной женщине, пока та не начала подниматься по лестнице, после чего пожала плечами и отправилась по своим делам.

* * *

Личная лаборатория Северуса Снейпа

16:15

Удивительно дело, но Северус Снейп не успевал. Со всем, что случилось с его товарищами-заговорщиками, он почти забыл о волчелычном зелье, которое скоро должно было быть готово. Дамблдор был в отъезде и не мог передать его получателю, но он сказал Северусу, что ему следует доставить зелье завхозу Стерджену, который, в свою очередь, передаст зелье Ремусу Люпину. И, разумеется, мистер Стерджен также исчез, побежав отдавать Карту Мародёров тайному Пожирателю смерти.

«Имбецил, — подумал про себя Снейп, — не удивлюсь, если Петтигрю уже убил его! Что, если отбросить моральную сторону, ужасно не вовремя».

К счастью, решение Минервы отменить занятия на сегодня было на руку Снейпу, позволив ему вплотную заняться варкой. Он уже собирался разливать зелье. А затем, не имея других вариантов, ему придётся отправить патронуса Альбусу и спросить, как добраться до Ремуса Люпина. И хотя у него не было никакого желания снова встречаться с оборотнем после всех этих лет, он теперь знал, что Люпин не имел никакого отношения к Пранку, плюс он не хотел, чтобы пострадали невинные, если на них нападёт взбесивший оборотень, который не успел выпить зелье Белби.

Но тут его мысли прервал звук бьющегося стекла из соседней комнаты. Он закончил наливать волчелычное зелье в кубок, после чего развеял множество охранных чар на двери в лабораторию (не дело, если его прервут, когда он работает с крайне токсичными ингредиентами этого зелья) и вошёл в класс зелий, который примыкал к его лаборатории. Подозрительно осмотрев комнату, он вдруг заметил маленькую крысу, сидящую на лабораторном столе. Видимо, она столкнула один из пустых флаконов на пол.

Снейп достал палочку, готовясь сотворить заклинание, предназначенное для выдворения грызунов из замка на земли школы, но вдруг задумался. Из-за клятвы Мародёров Сириус не мог многого рассказать о Мародёрах и о том, в каких животных они могли превращаться, но кое-что он сказать всё-таки мог. Плюс кличка «Хвост» была довольно говорящей. Зельевар сделал пару шагов к крысе, которая бесстрашно его рассматривала, и медленно поднял палочку.

— ГОМЕНУМ РЕВЕЛИО! — сказал он, но заклинание ничего не показало. Просто обычная крыса. Снейп выдохнул и покачал головой своей паранойе… после чего его в спину ударил красный луч оглушающего, сотворённого невербально. Декан Слизерина рухнул на пол, а позади него ликующий Питер Петтигрю скинул мантию-невидимку Поттеров и отбросил её в сторону.

Подойдя к лабораторному столу, он нежно взял крысу в руки.

— Это было идеально! — сказал он, поглаживая крысу по мордочке. — Кто здесь умный малыш? Ты, мой красавчик!

Нахваливая крысу, Питер вытащил из кармана небольшой кусочек сыра и скормил его грызуну. Затем, посадив крысу на плечо, он схватил Снейпа за ноги и отволок его в лабораторию. Оказавшись внутри и заперев дверь, он быстро обыскал помещение. Он нашёл то, что искал, в кладовой — флакон с чистой как слеза жидкостью, подписанный «Веритасерум».

А спустя ещё пару минут всё ещё не отошедший от оглушения Северус Снейп оказался привязан к креслу и отвечал на вопросы Питера плоским голосом. Они проговорили добрые десять минут. Несмотря на веритасерум, Снейп ничего не мог поведать Петтигрю о сбежавших из Азкабана и о том, кто их вытащил оттуда. К удивлению Питера, Снейп заявил, что всё ещё поддерживает Тёмного Лорда, хотя Питер не поверил ему, слишком хорошо зная, на что хороший окклюмент может пойти, если его спросят об этом.

Чёрт, Питер сам был достаточно хорошим окклюментом, чтобы отрицать, что он Пожиратель смерти, под веритасерумом, поэтому он был почти уверен, что Северус достаточно хорош, чтобы выбирать, что отвечать, в зависимости от того, кто его допрашивает. Или, возможно, Снейп действительно был верен Тёмному Лорду. В любом случае это не остановит Питера от его убийства — незачем оставлять в живых соперника в борьбе за благосклонность лорда Волдеморта.

К счастью для Петтигрю, Снейп не потрудился создать окклюменционный конструкт для защиты своих знаний о волчелычном зелье, поэтому зельевару было, что сказать на эту тему. К концу допроса Питер спрятал в карман рецепт зелья Дамоклуса Белби вместе с образцом, предназначавшимся для Ремуса Люпина, который Питер аккуратно перелил в неразрушимый стеклянный флакон. А затем он повернулся к Снейпу, чтобы задать финальный вопрос.

— Скажи-ка мне, Нюниус, что у тебя сейчас тут кипит? Что мне нужно добавить из того, что лежит поблизости, чтобы зелье начало источать токсичные пары, но так, чтобы я успел уйти?

— Зелье сна без сновидений. Третий котёл. Бросить туда аконит и выкрутить горелку на максимум. Когда зелье начнёт кипеть, пары будут смертельны для любого, кто их вдохнёт.

— Спасибо, Нюниус. Всегда приятно иметь дело с профессионалом.

Петтигрю снова оглушил Снейпа, после чего сделал, как он велел. Рядом с ним в полу была решетка для слива неудавшихся зелий. Прутья были слишком узкими, чтобы человек мог пролезть через них, но для крысы размер был подходящим. Питер снял крысу с плеча (где она спокойно сидела всё это время) и сбросил её вниз. Затем он быстро забрал мантию-невидимку, сложил её и тоже сбросил вниз, после чего последовал за ними в своей анимагической форме. Позади него на полу лежал без сознания Северус Снейп, а из третьего котла начал подниматься угрожающий чёрный пар.

* * *

Кабинет главного аврора Джеймса Поттера

16:50

Джеймс бросил в мусорное ведро уже третий за сегодня флакон зелья от головной боли, когда маленькое зеркало в его кармане начало вибрировать. Пока что его тридцать четвёртый день рождения был так себе. Всё началось в четыре утра, когда его вызывали на руины того, что ещё совсем недавно было площадью Гриммо. К своему стыду, Джеймс только теперь вспомнил, что Сириус как-то шутил, что его семья живет в «мрачном старом месте» ⁽²⁾, но он так и не совместил, что его бывший друг скаламбурил настоящий адрес дома семьи Блэк.

«И, если подумать, — убивался про себя Джеймс, — если бы я вспомнил эту деталь в самом начале, мы могли бы уже сто раз поймать беглецов!»

Министр Фадж и директор Боунс оба ходили за ним целый день, ожидая хоть каких-то «результатов», а «Ежедневный пророк» прошёлся по ним как катком. Даже Рита Скитер, которая уже много лет писала о Поттерах только хвалебные статьи, сделала несколько ехидных комментариев о компетентности корпуса авроров и о том, насколько «хорошо» они справляются с кознями Пожирателей смерти.

Проглотив зелье, измотанный Джеймс сунул руку в карман и вытащил зеркальце, которое они с Питером использовали для «экстренной связи».

— Джеймс Поттер, — сказал он, глядя в зеркало.

— Это Питер.

— Привет, Пит! Слушай, я уже собирался звонить тебе. Я помню, что мы собирались завалиться в «Дырявый Котёл», чтобы отметить мой день рождения, но я не думаю, что смогу…

— Не удивительно, учитывая то, что было в газетах, — ответил Петтигрю. — Но я не об этом. Когда ты сможешь улизнуть с работы?

— Не раньше, чем через пару часов, учитывая всё, что случилось. А что? Что-то произошло?

Питер наклонился ближе к зеркалу и понизил голос.

— Ты один?

Джеймс осмотрел свой кабинет на всякий случай, а затем сотворил на дверь чары приватности.

— Да, что случилось? — с тревогой спросил он.

— Я не могу рассказать всего. Слишком рискованно. Мне нужно, чтобы ты встретил меня в Визжащей Хижине ровно в шесть вечера. Придумай что-нибудь и приходи. Один.

— Питер, это был долгий день, и я не в настроении для всяких интриг. Что, во имя Мерлина, такое стряслось?

— Джеймс, я клянусь, я бы сказал тебе, если бы мог, но тебе нужно увидеть всё самому. Я нашёл кое-что интересное. Кое-что важное. Это касается Сириуса… и остальных Мародёров. И Джима.

Джеймс резко выпрямился, и в его душе начала подниматься тревога.

— Джим? Что с Джимом?

— Шесть часов. Визжащая хижина. Убедись, что нет слежки. Больше я ничего не могу сказать.

Джеймс вздохнул.

— Ладно, я закончу тут и отправлюсь в «Три метлы», чтобы быть там к шести. Но Питер… лучше бы это того стоило.

Питер завершил звонок и закрыл зеркало, прежде чем расплыться в предвкушающей улыбке.

— Сохатый, старичок. Уж поверь, то, что я для тебя припас, того стоит.

* * *

Фойе Хогвартса

17:00

Гарри направлялся в большой зал на ужин, когда поймал взгляд Маркуса Флинта, стоящего в фойе. Их глаза встретились на мгновение, после чего Маркус быстрым шагом направился к главным дверям замка. Решив, что Маркусу нужно с ним поговорить наедине, Гарри последовал за ним. И, действительно, Флинт ждал его на крыльце замка.

— Что случилось?! — тихо спросил Гарри.

Флинт осторожно огляделся.

— Снейп ведь идет с нами сегодня, верно?

— Насколько я знаю.

— У тебя есть идеи, почему он куда-то отправился с Петтигрю, который, как ты сказал мне, является тайным Пожирателем смерти?

Гарри удивлённо дёрнулся.

— Петтигрю здесь? И Снейп с ним?

— Да, я видел, как они отправились туда, — Флинт нахмурился, указывая, что они завернули за угол. — Ну, как вместе... Снейп шёл впереди, а Петтигрю сразу шёл за ним.

— Давно? — нервно спросил Гарри.

— Пару минут назад.

— Идём, — нахмурившись, сказал Гарри.

Он пошёл туда, куда указал Флинт, а старший слизеринец последовал за ним. Завернув за угол, Гарри не увидел ни Петтигрю ни Снейпа, но вдалеке стояла Гремучая ива. И, к его удивлению, она была неподвижна. А затем он вспомнил, что Мародёры знали, как можно обездвижить дерево, чтобы они могли спуститься в тайный проход, скрытый в его корнях. Гарри бросился к дереву, но Ива уже пришла в себя и начала хлестать по земле ветвями.

— Так, вроде есть способ успокоить дерево, а также открыть секретный проход у корней. Но я его не знаю.

— Нужно нажать на узел на ветке или попасть в него оглушающим, — тут же подсказал Флинт.

Гарри нахмурился, а затем повернулся к Маркусу.

— Как ты об этом…

— ОСТОЛБЕНЕЙ!

Сверкнула красная вспышка, и Гарри упал на пол. Флинт посмотрел на лежащее тело друга стеклянным взглядом. Взвалив бесчувственное тело Гарри на плечи, он направился к Гремучей иве, выполняя оставшуюся часть своих приказов.

* * *

Визжащая Хижина

18:00

Джеймс Поттер мрачно смотрел на Визжащую Хижину. Он явился на зов своего самого близкого друга и советника, но сейчас, при взгляде на здание, в котором прошла настолько важная часть его юности, у него внутри было странное чувство тревоги. Он осторожно поднялся по ступеням крыльца.

По плану строителей, ни одна дверь и ни одно окно в хижине не должны были открываться, и, официально, единственным способом попасть внутрь был тоннель, идущий от Гремучей ивы. Но Джеймс Поттер привык ходить туда, куда он хотел, поэтому он трансфигурировал несколько досок, закрывающих одно из окон на первом этаже. Заглянув внутрь, он увидел, что теперь в хижине достаточно светло, даже несмотря на то, что солнце, освещающее мрачный интерьер, уже клонилось к закату. Крепко сжав палочку, Джеймс аппарировал внутрь, после чего быстро восстановил трансфигурированные им доски к их изначальному состоянию.

— ЛЮМОС, — тихо сказал он, и свет, зажёгшийся на конце его палочки, осветил грязную комнату.

Он начал осторожно осматриваться. Прошло много лет с тех пор как бывшие Мародёры в последний раз посещали Визжащую хижину. Уж точно их тут не было с момента окончания школы. И всё же он ожидал испытать хоть какое-то чувство узнавания, пусть и не ностальгии. Но вместо этого его поразило сильнейшее чувство, что это место ему абсолютно не знакомо. Чувство, что он никогда не был здесь раньше, хотя он точно знал, что это было не так. На мгновение он задумался, нет ли у французов слова для этого ощущения.

— Ах! Ты пришел!

Джеймс подпрыгнул от неожиданности и повернулся к Питеру Петтигрю, который в этот момент вошёл в комнату, держа в руках палочку с Люмосом.

— Да, Питер. Я пришёл. А теперь, будь добр, объясни мне, зачем я здесь?

Пока он говорил, Джеймс сделал шаг вперёд, но вздрогнул, когда его нога задела что-то. Он посмотрел вниз и опустил палочку, чтобы получше рассмотреть это. Это был небольшой треснутый шар из латуни, который от удара покатился по комнате к Петтигрю, который остановил его ногой.

— Что это? — с любопытством спросил Джеймс.

— Вроде эта штука называется «записывающий шар», — ответил Питер, наклонившись, чтобы подобрать шар. — Они использовались Отделом тайн для, ну, записи всего. Этот, очевидно, сломан и валяется здесь с семьдесят девятого.

Джеймс в недоумении посмотрел на треснувший шар, на Питера и обратно.

— Питер, о чём ты говоришь? С чего бы записывающему шару из Отдела тайн находиться в заброшенном здании?

— Пойдем со мной, Джеймс, — сказал Питер и направился вглубь здания, поигрывая шаром, — Скажи мне, мой старый друг, что ты помнишь об этом месте?

Джеймс последовал за ним, оглядываясь по сторонам. Его странное чувство неузнавания только росло.

— Я помню, что директор запирал здесь Ремуса каждый месяц, чтобы тот ни на кого не напал. Я помню, как мы нашли Ремуса здесь и решили, что поможем ему, став анимагами. Я помню, как спас жалкую жизнь Нюниуса во время Пранка. И я помню, как мы начали выпускать Ремуса отсюда, как только освоили превращение, чтобы мы все могли пошляться по Запретному лесу.

Он осёкся и нахмурился.

— Что, оглядываясь назад, было невероятно глупой и безответственной вещью, — наконец сказал он. — Но какое это имеет отношение к… к чему бы там ни было зачем мы здесь? И как это всё касается Джима?

Питер повернулся к нему.

— Джеймс, каждое твоё воспоминание об этом месте… ложь, — плоским голосом сказал он. — Правда состоит в том, что Дамблдор не запирал Ремуса здесь. В этом месте над Ремусом проводили эксперименты с его согласия. И именно здесь нас научили анимагии, чтобы мы могли участвовать в этих экспериментах.

— Что?! Что за безумие, Питер?! Почему я ничего этого не помню?

— Чары блокировки памяти, разумеется! — ответил Питер. — Целый кусок твоих воспоминаний заблокирован. Как и мой.

— Невозможно! — отрезал Джеймс. — Я постоянно берусь за напоминалку! Если бы на мне были чары блокировки, я бы знал!

— Нет, Джеймс, не знал бы. Потому что у невыразимцев есть доступ к зелью, которое делает любую форму чар памяти необнаружимой для напоминалок, и поэтому эти чары нельзя с помощью напоминалки снять, — Питер внезапно расплылся в улыбке. — Поверь мне, Сохатый, я довольно близко знаком с этим зельем.

Джеймс непонимающе смотрел на своего друга. Что-то в поведении Питера было не так, но Джеймс не мог понять, что.

— И когда ты узнал об этих, если угодно, блокировках памяти? И как?

На это улыбка Питера только стала шире. Настолько, что он перестал походить на себя.

— Я не знаю всех деталей, но самые важные факты мне рассказали много лет назад.

— Кто? — подозрительно спросил Джеймс.

— Мой лучший друг, Джеймс. Его зовут мистер Немо!

Услышав имя знаменитого Пожирателя смерти, чья проклятая книга почти свела его младшего сына с ума, Джеймс исказился в лице от гнева, и с тихим щелчком в его руку скользнула палочка.

— ОСТОЛБЕНЕЙ!

Сверкнула красная вспышка… и Джеймс Поттер упал на пол. Позади него из воздуха возник Маркус Флинт, сбросивший мантию-невидимку на пол. Он посмотрел на главного аврора тем же стеклянным взглядом, который у него был, когда он предал своего друга Гарри меньше часа назад.

Питер жестоко усмехнулся и выбросил шар через плечо в соседнюю комнату.

— Прекрасно, мистер Флинт. Просто прекрасно. Если бы всё повернулось иначе, уверен, вы стали бы славным аврором. Хотя, разумеется, если бы жизнь избрала другой путь, вы бы стали таким же славным Пожирателем смерти. Судьба — жестокая сука.

Петтигрю быстро укрепил империус, лежащий на Маркусе, после чего крепко связал Джеймса Поттера заклятием инкарцеро.

— Отнеси его к остальным, — велел Питер.

Пока Маркус работал, Питер наклонился и, подобрав палочку Джеймса, сунул ее в карман. Затем, вытащив из другого кармана другое зеркало — не то, которое было связано с зеркалом Джеймса, он активировал его.

— Фенрир, это Питер.

Несколько секунд спустя лицо грозного оборотня возникло в зеркале. Вервольф выглядел измождённым. Почти на грани лихорадки.

— П-Питер. Где ты? Луна скоро взойдёт. Если я не смогу поймать их до обращения, я их потеряю.

— Забудь о них пока, мой друг. Немедленно аппарируй в визжащую хижину в Хогсмиде. Я знаю, где они пойдут и когда. И у меня для тебя кое-что есть. Кое-что, что поможет твоей охоте пройти продуктивнее.

Свободной рукой он достал из кармана волчелычное зелье.

— Кое-что, что изменит всё!

* * *

Десять минут спустя Фенрир Сивый стоял в Визжащей хижине и в шоке смотрел на большой стеклянный флакон в своей руке.

— Уверен, что это сработает, Питер?

Анимаг пожал плечами.

— Не уверен. Но лучшего времени, чтобы проверить, у нас не будет, мой друг. В любом случае, уверен: оно тебе не навредит.

Немного помедлив, вервольф вытащил пробку и, проглотив волчелычное зелье одним глотком, поморщился от отвращения.

— Ну, на вкус как дерьмо.

— Даже не сомневался. Но тут важен эффект. Как ты себя чувствуешь?

Фенрир пару раз моргнул.

— Пока не понятно. Но… по-другому. Может, более… сконцентрированным?

— Ну, я бы, конечно, предпочёл, чтобы мы его испытали в контролируемых обстоятельствах, но времени у нас нет. Сириус скоро будет в лесу. Он будет двигаться к фальшивому пню, о котором я тебе говорил. Он будет не один. С ним будет его спутник, который, судя по всему, давно погибший Регулус Блэк!

— И каков план?

— Он не слишком сложный, не переживай, Фенрир. Не то, что я обычно придумываю. Просто убей их обоих. Если в процессе появятся студенты Хогвартса, чтобы помочь им, убей и их тоже. Оставь тела рядом с колонией акромантулов, чтобы останков не нашли. О, и, если возможно, сохрани для меня голову Сириуса Блэка. Мне могут пригодиться его волосы для оборотного зелья, даже если сам он будет уже мёртв.

Фенрир усмехнулся.

— Зная тебя, я удивлён, что ты не хочешь сделать из его головы чучело, чтобы повесить его в гостиной.

— Я тебя умоляю! Как будто я хочу видеть эту вонючую рожу каждый день! Ладненько, зелье я тебе дал, так что тебе лучше отправляться в лес. Луна взойдет меньше, чем через двадцать минут. Но сначала дай мне, пожалуйста, Карту. Мне она ещё пригодится, а я не хочу, чтобы она была потеряна в процессе твоей трансформации.

Фенрир кивнул и, передав карту, аппарировал из хижины. Питер огляделся по сторонам, словно всё проверяя. Джеймс и Гарри оба лежали привалившись к стене, связанные и без сознания. Руки у них были связаны за спинами. На Джеймсе, вдобавок к обычным путам, были особые наручники, которые Питер достал специально для этого дня. Ремус лежал у другой стены, всё ещё под действием Напитка живой смерти, который Питер подлил ему в чай, когда они встречались в его офисе вчера. Маркус Флинт же стоял, прислонившись к стене, с отсутствующим выражением на лице, всё ещё под властью империуса.

Вовлечь Флинта в свой план было импровизированным решением. Питер преследовал Гарри под мантией-невидимкой всю вторую половину дня, ожидая шанса нанести удар, когда, к его удивлению, он услышал, что Гарри был напрямую замешан в побеге из Азкабана! Он почти запаниковал, когда Флинт сканировал комнату с помощью Гоменум Ревелио в поисках подслушивающих — он и понятия не имел, что мантия-невидимка Поттеров может блокировать это заклинание. Однако у Дамблдора не вызывало никаких проблем засечь Мародёров даже под мантией. Возможно, Флинт просто неправильно его сотворил. А возможно, Альбус просто слишком силен.

В любом случае, услышав тот разговор, Питер поменял свой план. Он проследил за Флинтом до Хогсмида, где поместил его под империус, не рискнув применить непростительное на землях школы, а затем нанёс визит бедняге Нюниусу, прежде чем пойти в хижину на встречу с Джеймсом. Питер вытащил карманные часы и сверил время.

— Ладно, — сказал он самому себе. — Время шоу.

Он быстрым движением влил флакон зелья Виггенвельд в рот Ремусу, отменяя эффект Напитка живой смерти, а после сотворил «Оживи» на Джеймса и Гарри.

Джеймс проснулся первым и непонимающе завертел головой.

— Питер? Питер! Какого дьявола тут творится?!

Гарри тоже проснулся, но ничего не сказал, быстро начав выполнять упражнения по окклюменции, чтобы подавить волну паники. Он заметил, что Маркус стоит поблизости с отсутствующим выражением на лице, и сразу понял, что его друг находится под Империусом.

— Что творится, Сохатый? Ну всё просто. Видишь ли, сегодня вечером мы наконец достигли того момента, когда злодей снимает маску и открывает всем свою дьявольскую натуру.

— Питер? — слабо сказал Люпин. — Ты… ты накачал меня?

— Да, мой друг, да. Но я обещаю тебе, что сделал это для твоего же блага… — Питер резко осёкся, словно имя Ремуса застряло у него в глотке.

— А-а, вот я дурак. Фиделиус! Я не могу продолжать монолог злодея, пока не известны все действующие лица!

С этими словами он вытащил из кармана кусок пергамента и показал его Джеймсу и Гарри. Секрет, охраняемый Фиделиусом.

Джеймс в шоке посмотрел на «Малахи Стерджена».

— Ты Ремус Люпин?!

Гарри же был шокирован по другой причине.

— Ты оборотень?!

И когда этот последний кусочек встал на своё место, Гарри проклял эффективность Фиделиуса. Теперь, когда он знал секрет, он ясно помнил, сколько раз ему напрямую говорили, что Люпин — оборотень. Но он игнорировал все улики и просто забывал это.

Джеймс безрезультатно завозился, пытаясь освободиться от пут. Аластор Грюм часто талдычил ему, что хороший аврор должен знать как минимум несколько беспалочковых заклинаний, особенно Акцио и Фините Инкантатем. И вот теперь Джеймс пожалел, что не последовал совету своего бывшего учителя. Когда он не смог освободиться от верёвок в своей человеческой форме, он закрыл глаза и сконцентрировался. И тут же в шоке распахнул их и зашипел от острой боли в запястьях. Петтигрю тут же это заметил.

— Я так понимаю, что ты только что понял, что не можешь обратиться, а, Сохатый? Да, я подумал, что если ты тут будешь гарцевать, то нормального разговора у нас не получится, поэтому я надел на тебя особенные наручники, расписанные теми же рунами, которые ты заставил вырезать в камере бедняги Сириуса.

— Питер, пожалуйста. Что происходит? Ты под империусом? Тебя шантажируют?

— Нет, — злобно процедил Гарри. — Он просто злодей.

Питер на это усмехнулся.

— Сохатый, это я, настоящий я. Почти четырнадцать лет назад я решил, что я могу быть чем-то большим, чем проектом Джеймса Поттера. Лакеем, присутствие которого терпят из жалости, — Петтигрю снял свой пиджак и закатал рукав рубашки. — Поэтому я сделал выбор. И ни разу не пожалел о нём.

Едва он сказал эти слова, на его руке медленно проступила татуировка. Тёмная метка. Джеймс в шоке уставился на неё.

— Ты… ты был Пожирателем смерти? — не веря, выдохнул Люпин.

— Да, Ремус, — довольно сказал Петтигрю. — И хорошо, что был! Для тебя, имеется в виду. Ты был неплохим шпионом, но не выдающимся. По моей просьбе Фенрир Сивый прикрывал твои проколы и следил, чтобы другие оборотни не узнали об этом.

Жестокое выражение на его лице сменилось добродушной улыбкой.

— Ты мой лучший друг, Ремус, и я никому не позволю тебе навредить.

— Это безумие! — наконец взорвался Джеймс. — Чёрт возьми, Питер! Мы друзья! Мы всегда ими были! Как ты мог переметнуться к врагу?!

— Ой, да повзрослей уже, Сохатый, — нетерпеливо сказал Питер. — Мы никогда не были друзьями. Не были. Ремус и я были друзьями. Ты и Сириус были друзьями, ну типа. Хотя лично я бы описал ваши отношения как странную слегка гомоэротическую смесь созависимости, в которой двое хулиганов привязываются друг другу из-за того, что оба наслаждаются страданиями своих жертв. К тому же, кроме нас, у тебя никогда не было никого, кого бы ты, даже с натяжкой, мог назвать другом.

— Это неправда! — воскликнул Джеймс, а Гарри на это просто закатил глаза.

«Как будто сейчас самое время для того, чтобы беситься из-за того, что кто-то поставил под сомнение твою популярность в школе!» — подумал Гарри про себя.

— Уверен, ты сам в это веришь, Сохатый, — почти с жалостью сказал Питер. — Но Джеймс Поттер, которого я знал в школе, делил весь мир на две группы. Первая группа включала в себя тех, кто по положению был выше тебя, тех, от кого тебе было что-то нужно и тех, кто смотрел на тебя с открытым ртом и всегда был готов радостно кричать твоё имя. Эта группа всегда одаривалась неповторимым очарованием и расположением наследника Поттеров. Другая же группа состояла из тех, кто не смотрел тебе в рот и от которых тебе ничего не было нужно. И вот эти люди воспринималась как настоящие враги, которых надо раздавить пропитанными жестокостью пранками и оскорблениями. И после двух недель в школе, я, разумеется, решил, что мой лучший шанс избежать семи лет кошмара — это просто примкнуть к первой группе как можно скорее, что я и сделал, подписавшись на роль Поттеровского миньона и главного мальчика для битья. Хотя, конечно, в то время я не мог полностью оценить мою роль в группе. Я наивно полагал, что мы все равны, даже если ты, Сохатый, являешься первым среди равных. Сириус Блэк был тем, кто открыл мне правду, и я обязан ему за это. Надеюсь, он оценил то, как я ему отплатил.

Лицо Джеймса потемнело.

— Ты и Блэк! Вы оба предали нас Сам-Знаешь-Кому!

На этом моменте терпение Гарри лопнуло.

— Да бога ради! Сириус Блэк не был Хранителем Тайны. Это был Петтигрю всё время. Он изменил твою память, чтобы ты думал, что это Сириус предал тебя!

— Невозможно! — крикнул Джеймс.

— О нет, Джеймс, — довольно сказал Питер. — Это больше, чем возможно. Я обманул Сириуса, чтобы он думал, что лучшим хранителем тайны являюсь я, потому что никто и не заподозрит жалкого маленького слабачка, вроде меня. А затем, Сириус убедил тебя и Лили поменять хранителей и никому об этом не говорить. Чтобы не рассмеяться, тогда ушли почти все мои силы. И, разумеется, мне пришлось быстро импровизировать, когда Джим победил Тёмного Лорда. К счастью, у меня был запас зелья невыразимцев, которое я упоминал ранее. Это реальное зелье, Джеймс. Невыразимцы используют его, чтобы скрыть свои самые секретные и незаконные делишки. Ну знаешь, вроде тех, что они годами проводили эксперименты над Ремусом в этом самом месте и промывали мозги нам троим! В любом случае, мистер Немо подарил мне несколько образцов, один из которых я использовал в ночь, когда Тёмный Лорд напал на твою семью.

Питер жестоко расхохотался.

— Ты мог держать напоминалку весь день хоть сотню лет — и никогда бы не смог заметить, что твоя память была изменена. А дальше я просто рассчитывал на твою мстительность! Ха! Жаль, что ты не видел лица Сириуса, когда он понял, что я сделал!

Питер немного наклонил голову, словно заново переживая приятное воспоминание, пока Джеймс и Ремус в шоке смотрели на него.

— А затем, — прервал его Гарри, — после того, как ты помог отправить Сириуса в Азкабан, ты продолжил манипулировать Джеймсом. Заставил его оплатить твое обучение на юриста, сделать тебя крёстным отцом Джима, а затем и сделать тебя сенешалем и прокси дома Поттеров.

— Верно, Гарри. Это было легко. Твой папаша довольно доверчивый. И к тому же, к тому моменту я остался его единственным другом. Ну знаешь, после шокирующего предательства Сириуса.

Джеймс заскрежетал зубами на оскорбления. А затем до него дошло то, что Питер сказал ранее.

— Проект. Сириус сказал так в тот день, когда мы ходили в хранилище твоего отца, — Джеймс прищурил глаза. — Хочешь сказать, что ты присоединился к Волдеморту, потому что услышал, как Сириус сказал что-то, что задело твои чувства?

Питер усмехнулся.

— Сириус никогда не мог задеть мои чувства. Мы только притворялись друзьями, чтобы не расстраивать тебя. Но я так и не простил его за Пранк. И он так и не простил меня за мою решимость не прощать его даже после того, как ты и Ремус попросили об этом. Нет, Джеймс, последней соломинкой было не то, что Сириус на самом деле думает обо мне. Это было то, что ты отказался даже в малейшей степени вступиться за меня. В тот день, когда на меня валилось одно ужасное открытие за другим, я услышал, что Джеймс Поттер, которого я умолял пойти со мной в Гринготтс, признал, что я был всего лишь его проектом. Благотворительностью. Поэтому я решил, что если твоей искренней дружбы мне не получить… я заберу у тебя всё.

— Нет! Это безумие! — закричал Ремус. — Ты был хорошим человеком. Добрым. Я знаю, что ты не притворялся все те годы. Я поверить не могу, что ты отвернулся от Мародёров и примкнул ко злу из-за детской обиды.

— Но видишь ли, Ремус, вот в чём штука! — возбуждённо сказал Петтигрю. — В тот день в Гринготтсе я узнал кое-что. Нет добра! И нет зла! Есть только…

— Сила, — перебил его Гарри, скучающим тоном. — Сила и те, кто слишком слаб, чтобы понять это.

Глаза Питера расширились от удивления.

— Тебе знакомо это изречение?

— Ага, это девиз Эмерика Отъявленного. Волдеморт сам процитировал его мне, когда я был на первом курсе, за пару минут до того, как твой крестник убил его тогдашнее тело. И я спрошу у тебя тоже самое, что спросил у твоего лорда: ты знаешь, что эти слова были последними словами Эмерика, произнесёнными им перед его казнью?

Лицо Питера потемнело от злости, но гнев тут же прошёл, и он широко улыбнулся.

— О да, Гарри. Я прекрасно это знаю!

Он наклонил голову и указал на мальчика пальцем.

— И, раз уж мы тут рассказываем истории о величайшем Тёмном Лорде в истории, ты знал, что у Эмерика Отъявленного… была дочь?

Гарри непонимающе моргнул несколько раз.

— … что?

Питер начал расхаживать по комнате, словно читая лекцию.

— Когда закованный в кандалы Эмерик Беласко был сброшен в Вуаль Смерти людьми, которые были недостойны даже полировать его палочку — буквально и фигурально — Лукреция Беласко покидала страну с таким количеством золота и таким количеством тёмных артефактов и гримуаров её отца, которое только могла вместить её сумка с чарами расширения. Она направилась в Баварию под вымышленным именем и, в итоге, вышла замуж за представителя видной волшебной семьи Кляйнвухсов.

Петтигрю выжидающе огляделся.

— Кто-нибудь узнаёт эту фамилию из скучных лекций Биннса?

У Гарри ответа не было, но Джеймс подумал, что фамилия звучит знакомо. Ремус же смотрел на Петтигрю в ужасе.

— Питер… нет... не может быть!

— О, боюсь может, Ремус. Под руководством Лукреции и её хорошо образованных потомков семья Кляйнвухсов поднялась от мелкой немецкой аристократии до одной из самых могущественных семей Европы… и одной из самых тёмных. Их сила и влияние столетиями наводили ужас на их врагов, пока дом не был уничтожен во время войны с Гриндевальдом. Последним членом семьи был тёмный волшебник по имени Густав Кляйнвухс… который, ко всему прочему, был моим дедом!

Джеймс побледнел.

— Твоим… твоим дедом был Густав Кляйнвухс?!

Гарри в недоумении посмотрел на взрослых.

— Я так полагаю, меня должно впечатлить это имя?

Голос Ремуса дрожал, когда он начал говорить.

— Гарри… Густав Кляйнвухс был одним из самых доверенных сторонников Гриндевальда. Он также известен как Мясник Силезии и Волк Смерти за его преступления против человечности и самой магии. Помимо других преступлений, он убил тысячи волшебников и маглов в процессе своих экспериментов по превращению ликантропии в оружие!

— Но Густав Кляйнвухс погиб при бомбардировке Дрездена! — воскликнул Джеймс.

— Не-а, — ответил Питер. — Большая часть семьи погибла во время той атаки, но Густав и его младший сын выжили. Густав верно служил Гриндевальду только потому, что верил, что тот владеет Старшей Палочкой, которой когда-то владел Эмерик до своего падения. Он планировал предать Гриндевальда и вернуть самую ценную из семейных реликвий, как только подвернётся случай, но Дамблдор победил Гриндевальда до того как деду представился шанс. Плюс, к этому моменту победа союзников казалась неизбежной, поэтому он дезертировал.

— Дезертировал, — медленно повторил Гарри. — Дезертировал куда?

— Дезертировал к кому, Гарри⁽³⁾, — довольно поправил его Петтигрю. — И кто, ты думаешь, помог разыскиваемому военному преступнику эмигрировать в Британию и организовать ему и его сыну новые личности и лица? Невыразимцы, конечно. Они были готовы… закрыть глаза на его промахи в обмен на все материалы по его работе во время войны.

Питер повернулся к Люпину.

— Сомневаюсь, что Дамоклус Белби знал это, но базовый вариант зелья, который ты принимаешь уже много месяцев, был создан моим дедом во время его работы в концентрационном лагере для оборотней в Польше. В обмен на все его исследования невыразимцы перевезли моего деда и отца в Британию и выправили для них новые документы на имя Петтигрю. Джорджа и Мартина, беженцев, спасающихся от злого Гриндевальда. А помочь им интегрироваться в британское волшебное сообщество и, я полагаю, проследить, чтобы у дедушки не возникло каких-нибудь идей, которые могут принести хлопоты, они назначили молодого свежеиспеченного невыразимца по имени Августус Руквуд.

Петтигрю снова хохотнул.

— Мне рассказали, что у дедушки ушло меньше двух месяцев, чтобы Руквуд предпочёл служение ему, а не невыразимцам, — он усмехнулся, глядя на Джеймса. — И, если подумать, ничего из этого я не знал до того дня, когда впервые вошёл в семейное хранилище и наконец принял тот факт, что мои друзья — Бродяга и Сохатый — безнадёжные говнюки!

Тут он повернулся к Гарри.

— О, и раз уж зашла речь о моём любимом наставнике, Гарри, не расскажешь мне, где сейчас находится Августус Руквуд?

— Понятия не имею, — спокойно сказал Гарри.

— А если я прямо сейчас при твоём отце скажу, что я знаю, что ты — часть заговора по вызволению Пожирателей смерти из Азкабана? И что я знаю, что в настоящий момент Сириус находится на пути сюда по твоему приглашению? Чтобы спрятаться ни где-нибудь, а в Тайной Комнате?

Джеймс в шоке посмотрел на сына, но Гарри его проигнорировал.

— Извини. По-прежнему не понимаю, о чём ты говоришь.

— Ну разумеется, нет, — сказал Питер. — Ты бы не смог мне всё рассказать, даже если бы хотел. Даже если бы я начал пытать тебя. Уверен, клятвы, которые вы принесли, были очень продуманными. Я это понял не больше двадцати минут назад, пока я развлекался с мистером Флинтом. Даже несколько Круцио не заставили его нарушить клятву. Но это не важно. Я знаю, что Сириус на пути сюда, поэтому я отправил Фенрира Сивого встретить его в Запретном лесу. Разумного и полностью контролирующего себя Фенрира Сивого!

— Ты отдал моё зелье… Фенриру Сивому? — в ярости прошипел Ремус.

— Ну конечно! И у меня, конечно, есть рецепт! — Питер похлопал себя по карману. — Но едва ли я смог бы отказаться от искушения протестировать эту штуку.

Он снова расхохотался.

— Разумные оборотни. Святой Грааль Эмерика Беласко. Теперь мой, — он посмотрел на своих пленников. — Я хочу поблагодарить всех вас. Возможно, это счастливейший день в моей жизни! Ха! Я, может, даже смогу призывать Патронуса после всего этого!

— Зачем ты нам всё это рассказываешь? — с раздражением спросил Гарри, словно оскорблённый таким заезженным клише, как монолог главного злодея.

— Хороший вопрос! Почему я тут разглагольствую, как злодей из какого-нибудь магловского кино? Ну, во-первых, я ел сэндвичи с дерьмом гиппогрифа почти двадцать два года своей жизни. То есть всё время, что я ошивался рядом с твоим отцом, и, на полном серьёзе, я счастлив наконец-то сказать ему, что именно я о нём думаю. Также, я, может быть, и считаюсь тёмным волшебником, но я также и гриффиндорец. Поэтому я, как и всякий лев, люблю покрасоваться.

Он снова вытащил свои часы и проверил время.

— Но в основном, потому, что мои часы, видимо, спешат на пару минут. Я думал, что Ремус уже начнёт превращение, но, видимо, нет, поэтому я просто убиваю время.

Услышав последнюю фразу, Гарри посмотрел на парализованного шоком Ремуса Люпина, который уже начал сильно потеть.

— Питер, прошу тебя! Не делай этого! После всех этих лет, не заставляй меня становиться убийцей!

— Ах, Ремус. Я делаю это именно потому, что так ценю нашу дружбу. Я знаю, как сильно ты страдал все эти годы. Страдал напрасно. Напрасно! Как только ты наконец отведаешь человеческой плоти, ты поймёшь. Ты наконец станешь тем, кем ты должен быть! Величайшим из созданий Эмерика Отъявленного. Безупречной машиной смерти!

— Ты не сделаешь этого! — зло сказал Джеймс, продолжая безуспешные попытки выпутаться из верёвок. — Перестань нести чушь, Питер. Пусть ты и предал меня и мою семью, рассказав Волдеморту, где мы, я тебя знаю. Тебя настоящего. И я знаю, что ты не убьёшь нас! В тебе нет той безжалостности, чтобы быть хладнокровным…

— АВАДА КЕДАВРА!

Сверкнула зелёная вспышка, и Маркус Флинт рухнул на пол мёртвым.

— НЕ-Е-Е-Т! — закричал Гарри.

Джеймс и Ремус в ужасе уставились на тело ещё секунду назад живого человека.

— Так что ты там хотел сказать, Джеймс? — оскалился Питер. — Ты понятия не имеешь, что я уже совершил. И понятия не имеешь, на что я способен. И понятия же не имеешь, что я буду делать дальше. Но об этом я сейчас расскажу. Через пару минут Ремус обратится. Потом, по моему приказу, он убьет тебя и твоего наследника, после чего скроется в лесу. В ходе расследования выяснится, что сегодня он не получил зелья, потому что Северус Снейп трагически погиб в своей лаборатории, надышавшись токсичных паров, источаемых аконитовым зельем. Что, на самом деле, очень смешно, если знать его биографию как Пожирателя смерти⁽⁴⁾.

— Далее, — продолжил он, — я объясню ответственным людям и Джиму, что у тебя, Джеймс, был план заманить Сириуса Блэка в Визжащую хижину, используя Карту Мародёров, которую я тебе дал после того, как получил её от Ремуса. Только ты не знал, что Ремус всё так же использует хижину для своих трансформаций. И всё это из-за фиделиуса, под которым он был укрыт. Также ты не знал, что наш Гарри получил задание от Альбуса Дамблдора попытаться раскрыть секрет Ремуса, чтобы исследовать возможные слабые стороны фиделиуса, и это расследование привело его в Визжащую хижину. Но, пожалуйста, не слишком беспокойся об убитом горем Джиме. Как его крёстный отец, я заполню все юридические бумаги через пару дней и начну процесс утверждения меня в качестве регента дома Поттеров.

— Лили этого не позволит, — сквозь зубы сказал Джеймс.

Питер же на это презрительно усмехнулся.

— А у нее не будет выбора, Джеймс. Видишь ли, лорд Древнего и Благородного дома Поттеров подписал все бумаги много месяцев назад. Поэтому в случае смерти лорда именно я получу опекунство над Джимом и регентство над твоим домом! Даже если Лили попытается оспорить моё назначение, Визенгамот никогда не встанет на её сторону, учитывая её статус крови и огромное количество влиятельных чистокровных волшебников, которых она постоянно бесила, начиная с одиннадцати лет!

Джеймс смотрел на своего сенешаля и прокси с открытым ртом, не в силах сказать ни слова от осознания того, как жестоко его предали.

— Что до самой Лили, я всё ещё не решил, что мне с ней делать, если она начнёт доставлять неприятности. Не хочется расстраивать Джима ещё больше, убивая обоих его родителей. Поэтому я обдумываю возможность устроить Лили глобальный ментальный срыв, чтобы поместить её в Мунго до конца её жизни. Например, так же, как у Лонгботтомов. Достичь такого не трудно.

— ДЕРЖИСЬ ПОДАЛЬШЕ ОТ МОЕЙ ЖЕНЫ, УБЛЮДОЧНЫЙ ТЫ СУКИН СЫН! — заорал Джеймс.

Питер проигнорировал крики Джеймса и повернулся к Гарри.

— Ну, Гарри? Вот мой план. Могу я услышать слизеринское мнение? Критику, может быть?

— Разумеется, — холодно процедил Гарри. — План глупый, чересчур сложный и имеет по меньшей мере дюжину точек, в которых всё может пойти не так. А если что-то пойдёт не так, то всё развалится. Также, хочу, чтобы ты знал, я убью тебя за то, что ты сделал с Маркусом!

Питер улыбнулся.

— Ну тогда тебе лучше поторопиться, потому что у тебя осталось всего пару минут.

Петтигрю выпрямился и направился к Ремусу, который также пытался выпутаться из верёвок. Пока он шёл, он сделал на своей руке надрез палочкой. На пол закапала кровь.

— НЕТ, ПИТЕР! — всхлипывая, закричал Ремус. — Я НЕ БУДУ ЭТОГО ДЕЛАТЬ! ЧЕГО БЫ ЭТО НИ СТОИЛО! Я НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ КТО-НИБУДЬ ПОСТРАДАЛ!

— Ш-ш-ш, Ремус! Боюсь, выбора я тебе не оставлю, старый друг.

Он присел рядом, а затем вытер руку о лицо Ремуса, размазывая по нему кровь. В ту же секунду Ремус впал в ярость.

— ПРЕКРАТИ! — крикнул Джеймс. — ЧТО ТЫ С НИМ ДЕЛАЕШЬ?!

Питер встал и отступил на шаг назад, а впавший в безумие Ремус Люпин открыл глаза. Они светились жёлтым. Внезапно раздался громкий треск, и несколько костей Люпина сломалось. Трансформация началась.

— Я — последний из потомков Эмерика Беласко, Джеймс, — с гордостью сказал Питер. — Отца всех оборотней. Кровь Эмерика течёт в моих венах. Зверь всегда узнает хозяина.

И на этих словах Ремус Люпин запрокинул голову назад и завыл в безумной ярости. Его мышцы пошли буграми, а челюсть сломалась и вытянулась в пасть, полную острых зубов. Питер повернулся к Поттерам и улыбнулся, словно гордый хозяин зверушки, выполнившей сложный трюк. Сунув руку в карман, он достал две палочки.

— Я знаю, что разумным было бы сломать их, но, когда найдут ваши останки, могут возникнуть вопросы. Кроме того, каким бы я был гриффиндорцем, если бы не оставил вам ни одного шанса!

Он повернулся и, одну за другой, бросил палочки в соседнюю комнату.

— Так, я знаю, что Джеймс не владеет беспалочковой магией, а вот про тебя, Гарри, мне говорили, что на прошлый Хэллоуин тебе удалось призвать спонтанной магией палочку, которая летела в паре метров от тебя. Давай узнаем сможешь ли ты призвать её с большей дистанции прежде, чем Ремус тебе лицо обглодает!

Он повернулся к Люпину, чьё обращение почти закончилось.

— РЕМУС! — резко выкрикнул Петтигрю, словно давая команду хорошо выдрессированной гончей.

Голова оборотня резко повернулась, и он выжидающе уставился на Петтигрю. Хотя даже это проявление рассудка не остановило его от того, чтобы рычать, как бешеный пёс.

— Когда я уйду, разорви их обоих на куски. Затем изуродуй тело Флинта так, чтобы по нему невозможно было определить, что он умер от убивающего проклятия. Как только закончишь, найди меня в лесу.

Оборотень зарычал и повернулся к Джеймсу и Гарри. Из его пасти шла пена, клочьями падающая на устрашающего вида когти.

Петтигрю повернулся к Джеймсу в последний раз.

— Ладно, пойду я, пожалуй, убивать Сириуса Блэка, а затем брать под свой контроль дом Поттеров, попутно создавая для себя армию оборотней! Жду не дождусь. Но не волнуйся, Сохатый, я обещаю, что буду любить Джима, как свою плоть и кровь!

Тут он замолчал, словно вспомнив о чём-то важном.

— О, я почти забыл. С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!

Он улыбнулся преданному им другу зубастой улыбкой и слегка помахал, подняв руку и пошевелив пальцами. Джеймс тут же узнал этот жест — тот же самый, каким Петтигрю прощался с ним в тот день перед хранилищем семьи Петтигрю. В день, когда Джеймс невольно подтолкнул Питера на путь, который привёл всех их к этому моменту. Раздался громкий хлопок, и Петтигрю аппарировал. Дожидавшийся этого момента оборотень сбросил последние обрывки того, что раньше было одеждой Ремуса и ЗАВЫЛ!

А затем зверь двинулся к своей добыче.

---

АЗ0. Дальше ещё хуже!

АЗ1. Примечание от автора: просто на всякий случай, то, как Питер машет Джеймсу здесь и в Гринготтсе должно быть так же, как Питер махал им в фильме «Узник Азкабана». Это был единственный действительно жуткий момент, который был у канонного Питера.

---

1) В оригинале здесь whipperwills — и я понятия не имею, что это такое. Очевидно, что это составное слово. Whipper это хлыст, а will, за неимением лучшего, воля. Пусть будут волехлысты.

Вернуться к тексту

2) Непереводимо. «Площадь Гриммо» на английском пишется как Grimmauld place, читается как Гримо(у)лд плейс. Сириус же, с его любовью к плохим каламбурам, говорил о Grim (мрачном) old (старом) place(месте). Что, в целом, так-то верно. Потому что слово auld в шотландском варианте английского языка означает «старый». В качестве примера можно назвать старую-престарую рождественскую песню Auld lang syne. Вы все её знаете. Вот прям все-все. Может, не знаете её названия, но слышали хотя бы раз семьсот точно. На Новый год и рождество она звучит из каждого утюга.

Вернуться к тексту

3) Сложный момент для перевода. В оригинале здесь Defected to who? — Дезертировал к кому, а Петтигрю поправляет Гарри, говоря Defected to whoM? — Whom (поправьте меня, если я не прав) используется, когда стандартное Who является дополнением в предложении. Его часто используют после предлогов (например to). В речи такие слова используются, только если разговор формальный. В разговорной речи почти всегда whom заменяется на обычный who. Если я правильно понял это правило, то whom можно использовать, если в переделке предложения на, например, местоимение he, это местоимение можно заменить на him. Если так сделать можно, то можно использовать whom. Сам я на своих занятиях по английскому, использую (возможно, неправильно) whom, только если переключаюсь с американского варианта английского на британский английский. Ну, когда обсуждаем чай, монархию и плохую погоду. Здесь же Петтигрю самоутверждается тем, что знает грамматику.

Вернуться к тексту

4) Напоминание: у всех Пожирателей были псевдонимы. Мисс Направление, мисс Настроение. Снейп был Мистер Аконит (было в первой книге)

Вернуться к тексту