Канон (гет)

Удачно сделанное дело — залог хорошего настроения, так что остаток вечера я был в настолько прекрасном расположении духа, что мне хотелось дарить радость всем окружающим. В частности — первому же, кто попался мне на пути, едва я прошёл ворота и оказался в саду. Когда я оторвался от жарких губ Астории, которая, воспользовавшись моим состоянием, за руку затащила в кусты и заставила прислонить к дереву, обнаружил, что на нас внимательно смотрят три пары глаз — небесно-голубые, изумрудно-зелёные и просто синие. Интересно, а что это Лиза делает в компании со змеями? Разливает молоко по блюдечкам? Я развернулся, пытаясь спрятать Асторию за спиной, но она мне активно мешала, высовывая из-за плеча свой любопытный носик.

— Так, значит! — не предвещающим ничего хорошего голосом сказала Панси и повернулась к Дафне: — А я тебе говорила!

Интересно, что она ей говорила?

— Да уж, теперь и сама вижу! — зловеще ответила та, на сводя с меня взгляда.

И что она всё-таки видит? А внимательно себя осмотрел — вроде всё прилично.

— У тебя тридцать секунд, — сообщила Панси, ускользая в кусты.

— Двадцать девять, — добавила Дафна и тоже исчезла.

Я обернулся к Астории, с поцелуем стиснул в объятьях, вырвав у неё сдавленный писк, шагнул к Лизе и поцеловал ей руку.

— Прощай, Лиза, — вздохнул я, развернулся и рванул бегом сквозь кусты напрямик к дому.

Я бежал так, что, казалось, ноги сейчас оторвутся и побегут впереди сами. У меня был лишь один шанс из ста, что успею добраться до метлы и взмыть в спасительное небо, где уже я буду на коне, и этот шанс… конечно, не использовал. Нет, тридцать секунд они по-честному отсчитали, и когда уже до открытого окошка на первом этаже, куда я рассчитывал с ходу запрыгнуть, придав себе дополнительное ускорение струёй воздуха из палочки, оставались считанные метры, бросившаяся наперерез золотистая молния сбила меня с ног. Я перекатился и тут же отбросил леопарда, вскакивая на ноги. Развернувшись в полёте, кошка приземлилась ко мне мордой и снова на меня прыгнула, едва коснувшись земли. Я уклонился, и меня сбило мощным толчком в спину, вышибая дух. Пока, уткнувшись носом в траву, пытался вспомнить, как дышать, на лодыжке сомкнулись мощные челюсти. Я даже дёрнуться не успел, как другая нога тоже оказалась захваченной, и две не очень маленькие кошки, поймавшие добычу, с довольным урчанием поволокли меня по траве в кусты. Потрошить, разумеется.

Быть протащенным по земле между веток мне не очень понравилось, но потом я оказался на небольшой прогалине. Мурка-Багира сразу улеглась рядом, подставляя ушки мне под руку, чтобы я их почесал, а Тендуя-Бася обернулась Дафной, села рядом и стала выпутывать у меня из волос сучки и травинки.

— Испугался? — спросила она.

— Ни на секунду! — воскликнул я.

— А бежал, как будто испугался, — покачала она головой.

— Так мы же играли! — возразил я.

— А если бы мы тебя съели? — поинтересовалась она.

— На здоровье! — гордо ответил я, переворачиваясь на спину. — Я, наверное, вкусный!

Багира в подтверждение моих слов цапнула меня за палец и положила голову на грудь. А тяжёлая-то какая! Я почесал ей лоб между ушами и вздрогнул, когда она громко затарахтела, сотрясая меня мелкой дрожью. Дафна подвинулась ближе, положила мою голову себе на колени, чтобы запустить пальцы мне в волосы, и склонилась с поцелуем.

— Малая обойдётся! — заявила она. — Сегодня вечером ты наш и только наш!

Мы проболтали до глубокой ночи, а закончилось дело тем, что просто заснули, как были — мы с Дафной в обнимку, а на моей груди — голова и лапа чёрной пантеры. Флёр потом сказала, что так она нас и нашла, но тревожить не решилась, а просто укутала пологом из тёплого воздуха и оставила до утра.

Побудка случилась в семь утра — завтрак на скорую руку и бегом на вокзал. Мы шли по улочкам, возглавляемые Белиндой, которая под руку вела сестру и что-то ей втолковывала… Скорее всего, раскладывала по полочкам мой психотип и советовала, как правильно завоевать. Бесполезно! Я уже завоёван окончательно и бесповоротно! Вот же они, плотно уцепились с обоих боков, будто мы навек расстаёмся. У них в спешке совсем их головы выскочило, что мало того, что мы будем видеться каждый день, так ещё и предметы в итоге выбрали одни и те же, да и сядем за одну парту. Втроём. У меня тоже что-то выпало из головы, вертясь где-то поблизости, практически жужжа рядом с ушами и не давая сосредоточиться своей настырностью на том, что мне тихо говорила Панси.

— Прости, что? — переспросил я. — Я пытаюсь понять, что не так в этом утре.

Панси надулась, поджав губы.

— Панси тебя спросила, отчего тебя на пару с Флёр не утащило с рассветом к Уизли, — пояснила Дафна. — Да и мама забыла обернуться Биллом…

Осторожно, чтобы не вырвать локоть из её захвата, я хлопнул себя по лбу. Вот оно! Вот, что мне покоя не даёт! Я же по Сценарию должен был проснуться у Уизли, с ними позавтракать, а потом на автомобильном кортеже в сопровождении персональных телохранителей отправиться на вокзал, милостиво — так уж и быть! — подсадив к себе Гермиону и Рона с Джинни. И что теперь? Если они не поедут на машине, то опоздают к поезду, а без меня кто же их в машину пустит?!

— Я думаю, что уже поздно пытаться что-то исправить, — вздохнул я.

— А может, Сценарий теперь считает Поттером кого-то другого? — предположила Панси, которая сразу перестала дуться. — В любом варианте, у нас образовалось дополнительных два часа вместе, которые ты в противном случае мучился бы в обществе Рона и Джинни!

— Тонко подмечено, — согласился я. — А коли так, то почему бы нам не обогнать всех, чтобы как следует ударить по мороженому на вокзале?

Сказано — сделано! Конечно, без Астории не обошлось, а на увязавшуюся было за нами Лизу шикнула Белинда. Идти оставалось ещё минут пятнадцать, и быстрым шагом мы честно рассчитывали создать пятиминутный запас — как раз на то, чтобы купить себе лакомство, а потом найти какое-нибудь местечко, где можно было спокойно его слопать, улыбаясь и корча друг другу рожицы. Ещё за двести метров до входа на вокзал я заметил столпотворение — три или четыре десятка угрюмых волшебников оттесняли от входа толпу, заглядывали во все тёмные щели вокруг и пристально зыркали по сторонам. Физиономии у них были ещё те — я даже ненароком подумал, что не тех мы Пожирателей отправили с Волдемортом, ой, не тех! Менее всего мне было понятно, зачем вся эта свита — сами же совсем недавно провожали Пожирателей смерти, уходящих в светлые дали!

Когда старший убедился, что опасности нет, он махнул рукой, и из пары чёрного цвета автомобилей на тротуар вылезло большое пятно рыжего цвета. Много пятен. Всё семейство Уизли — исключая, конечно, Билла, Перси и Чарли. А вот остальные были все. Обогнавшие отца в росте близнецы, сам Артур, за которым, раздвигая стену авроров, степенно переваливалась Молли, Рон и замыкающими — Джиневра с Гермионой, причём последняя явно старалась держаться подальше от Рона. Пожиратели… то есть, авроры сразу взяли их в плотное кольцо, время от времени покрывая тонкой плёнкой Протего, пока не зашли внутрь. Мне оставалось только порадоваться — во-первых, Уизли всё-таки доехали во время, а во-вторых, никто про меня и не вспомнил. Второе даже было более важным, если подумать.

Мы нашли себе место неподалёку у входа, дожидаясь остальных. Папа не стал создавать себе дополнительную мороку с транспортировкой наших пожитков, а просто оставил всё ещё вечером в подсобном помещении вокзала. А что, начальник он всей экономики магической Британии или нет? Когда к нам присоединились три комплекта родителей, две сестры и полувейла, мы всей гурьбой двинулись ко входу на нашу платформу. Проходя большой зал, я зацепился глазом за любопытную сценку — Джинни в кружке родителей и братьев нервно оглядывалась через плечо и вздыхала, не видя способа избавиться от Молли, как раз довольно громко выдававшей ей последнюю тысячу наставлений. Поскольку некоторые из наставлений были довольно личного, а иногда даже интимного характера, Джинни уже давно покраснела до корней волос на пару со стоящей рядом Гермионой, которой тоже досталась своя доля вековой мудрости. Рон хмуро ковырял пальцем в носу, совсем неосознанно повторяя движения деликатно повернувшегося к семейству спиной Артура, а близнецы по-доброму улыбались им всем, явно залепив уши чем-то абсолютно непроницаемым. Авроры рассредоточились по залу, выискивая подозрительных личностей, и несколько карманных воришек уже лежали на полу, скованные Петрификусами.

Неподалёку же, как раз в том тёмном углу, куда всё оглядывалась Джинни, виднелся тёмный монументальный силуэт, тщетно пытающийся спрятаться за гранитной колонной. Я всё понял.

— Мне нужно кое-что сделать, — сообщил я Панси, повернулся к Дафне и добавил: — Увидимся в поезде, хорошо?

Дафна благосклонно кивнула, дозволяя мне отлучиться, и я отошёл в сторону, пропуская нашу группу вперёд, а заодно наблюдая за происходящим. Фред с Джорджем улыбаясь помахали на прощанье и двинулись к выходу. Рон, отчаявшись дождаться окончания монолога Молли, развернул тележку и покатил её в сторону входа на платформу. Авроры потянулись за ним, и Артур, выудив наконец предмет своих раскопок, махнул рукой, возглавляя процессию. Джинни ещё раз с тоской оглянулась.

— Мистер Уизли! — крикнул я. — Постойте! У меня сведения государственной важности?

— Гарри, дорогой! — всплеснула руками Молли, едва меня завидела, и повернулась в мою сторону, расставляя руки. Мне это совсем не понравилось — видел я тех полуголых японских дохляков, смешно толкающихся животами в небольшом круге, так вот Молли таких раскидала бы, как кегли, просто неловко крутанувшись на месте. В панике я остановился и попятился, пытаясь сообразить, что делать.

— Гарри Поттер! Гарри Поттер! — разнёсся по залу громкий шёпот, и ко мне стали стягиваться авроры.

Вряд ли для того, чтобы защитить своими тщедушными телами — они ещё не встречались с необоримой силой, созданной как раз для того, чтобы раскатывать свежий асфальт по дороге.

— Здравствуй, Гарри, — важно произнёс Артур, пытаясь отодвинуть жену в сторону.

Получилось, что он сам от неё оттолкнулся и чуть не упал.

— Это всё Малфой, — сказал я, заметив, что моя погибель тоже заинтересовалась и решила не делать из меня плоского Алекса сразу, а отложить это мероприятие на сладкое. — Он что-то замышляет! И у него есть это!

— Что — это? — сварливо спросил Артур. — Когда мы арестовывали Малфоя, мы перерыли весь дом и этого не нашли, хотя и очень искали. А теперь ты приходишь и рассказываешь мне, что это всё-таки есть, просто он его хорошо спрятал?

Разом с открытым ртом развесила уши Джинни, приготовившись услышать свежую сплетню. Я наступил ей на ногу, — безуспешно, — а потом и вовсе двинулся так, чтобы она оказалась у меня за спиной, и толкнул задом. Она, похоже, всё-таки сообразила, поскольку перестала сопеть мне в шею, и показалось, что наконец ушла навстречу своей судьбе.

— Мистер Горбин! — выпалил я.

— Ага! — воскликнул Артур. — Значит, вот как всё было!

— Как? — удивился я.

— Я думаю, что вы с Гермионой подглядывали за Драко! — радостно произнёс он, потирая руки.

— Гермиона, может, и подглядывала! — возмутился я — А я-то что там не видел, у этого Драко?

Гермиона покраснела, и мне стало интересно, что же она такого видела у Малфоя, что я тоже видел?

— Да не в том смысле! — отмахнулся он. — Я думаю, что вы взяли твою мантию, чтобы подглядывать!

Просто не человек, а ходячий Шерлок Холмс какой-то, заботливо скрещенный с комиссаром Мегрэ и неведомым мне майором Прониным! Откуда он узнал, что я подглядывал, накрывшись мантией?

— И зачем бы мы стали это делать? — попытался я перевести стрелки.

— Вы подумали, что он снова замышляет, — поднял вверх указательный палец Артур. — Сбежал от матери, и вам стало любопытно, зачем.

— Да ну? — удивился я. — И зачем?

Теперь мне и вправду стало любопытно.

— Он наверняка отправился в магазин Горбина, — небрежным тоном, словно Ниро Вульф, объясняющий подробности раскрытого и оттого уже скучного дела, поведал Артур, с трудом удержавшись от зевка. — Стал его запугивать, вымогать…

— Думаете, ему на мороженое денег на хватило? — не поверил я.

— Да что там мороженое! — снисходительно потрепал меня по плечу Артур. — Малина у них там!

— Много? — деловито осведомился я.

— Чего? — не понял он.

— Малины, — пояснил я.

— Какой малины? — ошарашенно переспросил он.

— Вы только что сказали, что у них там малина, — напомнил я. — Вот мне и стало любопытно…

— Да не в том смысле! — вскинулся Артур. — Я хотел сказать, что у них там товар наверняка…

— Ну да, магазин же, — согласился я.

— Де не в том смысле! — взвыл он. — В общем, Горбин что-то для него сохранил, а Драко… Понял! — радостно воскликнул он. — У Драко есть Чёрная Метка!

— Да ну! — замахал я руками. — Чтобы Волди так бездарно разбрасывался Чёрными Метками!..

— Да кто его знает, что у него на… — тут до Артура дошло, и он громко зашипел, вжав голову в плечи и нервно оглядываясь по сторонам: — Сам-Знаешь-Кто! Его следует называть Сам-Знаешь-Кто!

— Да этих Самих-Знаете-Кто сами знаете, сколько, — заспорил я.

— Па-а-а вагонам! — раздалось зычное со стороны платформы.

Ну что ж, моя миссия, должно быть, выполнена.

— Я пошёл, — коротко бросил я раскрывшему от удивления рот Артуру и взял ноги в руки, пока Молли не сообразила, что меня она сегодня ещё не пыталась раздавить.

На перроне школьники грузились в вагоны, уже заранее распределившись по своим купе и погрузив свой багаж. Несмотря на то, что я был морально готов тому, что мои пожитки так и останутся сиротливо ждать меня на асфальте, тем не менее надежды на то, что змейки обо мне позаботятся, всё-таки оправдались. Или это, или они успели закинуть мой чемодан в какую-нибудь дыру — с ними всё-таки никогда не угадаешь! Я незаметно прокрался мимо сияющей счастливой улыбкой Джинни, которая в изрядно помятом платье и с синеющим засосом на шее как раз закрывала за собой наружную дверь, мечтательно глядя куда-то сквозь вокзальные стены. Губы-то она уже успела привести в порядок, по пути где-то подкрасив, а вот чем припудрить синяк у неё не нашлось. Ну, ничего, сама сообразит, не маленькая! Зато глаза её светились таким огнём, что мне даже показалось, что она уже успела где-то глотнуть Эйфории.

Впрочем, мне было не до того — я уже увидел этого красавца, сверкающего полировкой и латунью колосса, который дышал мерно, но так, что его могучие вздохи заполняли собой всё крытое пространство, не оставляя сомнения, что он уже готов вот-вот выпустить облако пара и тронуть за собой состав, поочерёдно лязгая стянувшимися при торможении сцепками вагонов, в нетерпении проскальзывая колёсами и весело гудя — провожающим, чтобы ждали, и отбывающим — увозя в далёкий путь. Его начищенные бордовые с золотой каймой бока лучились исполинской силой, а огромные, в полтора моих роста, колёса словно шептали: “Я скорость, я скорость!”

Я остановился прямо напротив, любуясь степенно выдыхающими пар бочонками цилиндров, тянущимися от них к колёсам мощными тягами, изящным конусом впереди котла, частично скрытым экранами для усиления тяги, коротким раструбом трубы, горбом песочницы и одиноким глазом лобового прожектора.

— …Эй, я тебе кричу! — послышался совсем рядом голос, который уже некоторое время пытался добиться моего внимания, полностью отданного железному гиганту.

Я повернул голову на машущего мне рукой машиниста, который по пояс высунулся в окошко паровоза.

— Здравствуйте! — сказал я. — А у меня есть точно такой же картуз!

В таком же картузе и рабочем полукомбинезоне я лихо раскатывал на своём паровозе, катая девушек по нашему поместью в Манчестере.

— На что тебе картуз без паровоза? — снисходительно усмехнулся машинист.

— Да у меня и паровоз есть, — зачем-то сообщил я. — Только не Олтон Холл, а Кинг Джордж, да и синий к тому же.

— Игрушечный? — рассмеялся машинист.

— Полметра колея, — отчего-то обиделся я.

— Полметра? — не поверил он. — А ты им управлять умеешь?

— А что тут управлять? — развёл я руками. — Самое сложное уже сделано. Пары разведены, теперь проверить давление, выставить отсечку влево и плавно подать пар. Сам пойдёт…

— Залезай! — оборвал меня машинист, открывая дверь рядом с окошком. — Трогать пора!

— Что, прямо в паровоз? — не поверил я своему счастью.

— Ну конечно! — подтвердил он и потянулся, чтобы дать свисток к отправлению.

Я быстро вскарабкался на трёхметровую высоту по ступенькам в чистом боку паровоза, и оказавшись в кабине, замер в восхищении от обилия всех этих краников, регуляторов и манометров, которыми была буквально выложена передняя стенка кабины. Словно алтарь паропоклонника…

— Вот датчик давления в котле, — показал он мне. — Зелёным отмечен…

— Рабочий диапазон, — машинально продолжил я, с трудом закрыв рот, который до этого держал распахнутым. — Меньше — нужно поддать жару, а больше — спустить!

— Отлично, — кивнул он. — Сам тронуть сможешь?

Я не стал задавать дурацких вопросов, — а вдруг передумает, — а вместо этого подошел к “штурвалу” отсечки и тронул его, бросив на всякий случай взгляд на машиниста. Он лишь одобрительно кивнул, и я повернул колесо до упора. Далее взялся за рычаг, и он на удивление легко пошёл вдруг вниз, паровоз запыхтел цилиндрами, дёрнулся и послышался скрип колёс, провернувшихся на гладких рельсах.

— Нежнее! — посоветовал мне машинист, я убрал пар и теперь уже осторожно потянул за рычаг, пытаясь уловить момент, когда поезд тронется, балансируя на грани сцепления с рельсами, чтобы постепенно начать прибавлять мощности. — А мог бы и песка подсыпать.

— Так не дрова же везём, — буркнул я. — Песок ещё при торможении пригодится!

— Меня зовут Джек, — представился он, протягивая руку.

— Гарри, — ответил я.

— Хочешь, что-то покажу? — предложил он.

— Думаю, что стоит сначала выбраться за город, — ответил я, с важным видом глядя в переднее окошко.

Оказывается, что помимо светофором и даже старомодных семафоров вдоль путей наставлено знаков, значения которых я совсем на понимал. Впрочем, тот, что предписывал дать свисток, я выучил с первого же раза и с радостью дёргал за трос каждый раз, когда мы такой проезжали. Кроме того, были ещё ограничения скорости разного рода, предупреждения о стрелках, горках, спусках, станциях и много ещё всякого полезного, упомнить что мне вовсе не представлялось возможным. Когда предместья Лондона оказались позади, и мы вышли на перегон, Джек поманил меня, открывая топку. Я потянулся, чтобы заглянуть, и тут в невидимую стенку, которая закрывала топку изнутри, ударилась злобная перекошенная… гримаса, сотканная из огня.

— Адское пламя! — воскликнул я, делая прыжок спиной вперёд, и ударился головой о какую-то латунную рукоятку.

— Точно! — самодовольно усмехнулся Джек, захлопывая дверцу. — Внушительно, правда? Но не волнуйся, этот тебя не тронет — он жить хочет.

— Это же просто Адское Пламя! — не понял я. — У меня хоть саламандры в топке!

— Размер роли не играет, — покачал он головой. — Пламя знает, что, если сожжёт всё вокруг, то погибнет само. Причём погибнет, как ни странно, от перегрева. В топке ему хорошо, поскольку трубы с паром холодные…

— Обжигающе холодные, — поправил я, подошёл к дверце и приоткрыл сам.

Барлог, заключённый в топку, не сидел без дела, а интенсивно охлаждался, выпустив из конечностей тысячи огненных щупалец, обвившихся вокруг труб котла. Он больше не пытался на меня броситься, и я смог его хорошенько рассмотреть.

— А как он туда поместился? — удивился я. — Он же огромный!

— Древняя английская традиция, — подмигнул Джек. — Нехватка земли и всё такое. Какое волшебное помещение не возьми, оно обязательно внутри будет больше, чем снаружи. Топка хогвартского экспресса — не исключение. Пойдём, ещё кое-что покажу!

Я подумал, что он собирается показать мне, чем они Барлога кормят — наверняка в тендере помимо воды была ещё и еда для монстра. Паровоз с прицепом соединяли толстые трубы, по которым и поступала вода — а паровозы в плане воды очень прожорливы, насколько я уже убедился на опыте собственного малыша. Разумеется, для волшебника восполнить недостаток воды — не очень большая проблема, но вот только производительность этого процесса оставляет желать лучшего — обеспечить поток в добрых пятнадцать сантиметров в диаметре одной лишь палочкой невозможно просто никак. Так что свой паровоз я мог ещё заправить, а вот для этого гиганта требовался полноценный бак, который ещё и приходилось доливать на каждой станции.

Тендер, который соединялся с паровозом открытой всем ветрам площадкой, начинался странно — в дальнюю от труб с водой сторону сразу загибался проход, который так и шёл вдоль стенки, снова возвращаясь к центру с другого конца. Однако, как выяснилось, никакой пищи для огненного чудища не предполагалось. Подойдя к одному их окошек на внутренней стенке коридора, Джек открыл его и дал мне посмотреть.

— Что это?! — воскликнул я, увидев того, кто сидел внутри.

— Адская Стужа, — пояснил он.

Всё пространство тендера, которое тоже оказалось сильно больше, чем снаружи, было заполнено такими же трубами, как в топке, которые вихрящейся вьюгой обдувал ещё один Барлог, только не огненный, как в топке, а, казалось, сотканный из снега. Лишь чёрные угольки глаз были ясно различимы на его голове, да длинный оранжевый нос.

— Совсем недавнее новшество, — рассказывал Джек. — Раз ты сам с паровозом управляешься, должен понимать, какая прорва воды уходит! Вот когда у магглов первые конденсаторные паровозы появились, какому-то умнику и пришла в голову идея для обратного охлаждения пара использовать порождение стихии холода. Этот тоже сначала упирался, а потом понял, что в тендере ему гарантирована долгая жизнь. Он же, если всё вокруг себя выморозит, сразу погибнет…

— Как и Адское Пламя! — понял я. — А чем их кормят?

— Чистым волшебством, — ответил Джек. — Убить-то их невозможно, а вот заклинаниями… Чем сильнее чары, которые творишь, тем на более долгое время им хватает. Как ни странно, но больше всего они любят заклинания, порождающее их самих. Адское Пламя в котле пожирает дикое, свеженаколдованное…

— Понятно, — кивнул я.

Далее Джек сам занял место машиниста, а я открыл окошко вперёд с другой стороны и, подставив лицо ветру, наслаждался скоростью и мощью, исходящей от железного исполина, уносящего меня вдаль. Весёлый перестук колёс музыкой отдавался в моём сердце. Джек лишь усмехнулся и тактично отвернулся, когда меня обвили две тонкие ручки, а сзади прижалось девичье тело. Я был даже рад, что она меня нашла — было так хорошо, что оказалось бы преступлением с кем-нибудь этим не поделиться. От ветра она заслонилась моим плечом, уткнувшись в него носом, но я готов был поспорить, что её глаза так же горят в этот момент от восторга, как должны были гореть мои.

Не останавливаясь, мы пронеслись Питеборо и вырвались на зелёные просторы английских лугов.

— Как ты меня нашла? — спросил я, стараясь перекричать ветер и паровоз.

— Сердце подсказало! — рассмеялась Панси.

— Пойдём? — не оборачиваясь, спросил я.

— Пойдём, — согласилась она. — Там девчонки собрались, тебя ждут!

— Доброго дня, Гарри, — пожелал мне Джек, шутливо приложив пальцы к козырьку своего картуза. — Приятного путешествия, мисс!

— И вам доброго дня, сударь, — вежливо ответила она, не очень старательно изобразив книксен, а потом ухватила меня за руку и поволокла обратно в поезд.

Моё тщеславие тешилось её “девчонки тебя ждут” ровно до тех пор, пока мы шли до места, а путь не занял много времени. В вагоне для старост, оказывается, была очень уютная “кают-компания” с удобными диванами вдоль стен, креслами и столиками. На столиках уже оказался чай, печенье, пирожные и прохладительные напитки — в общем, всё то, чего, по моим сведениям, обслуга поезда не предлагала. Зато не было самого необходимого атрибута вагона старост — самих старост. Точнее, старосты всё-таки были — по одной шестикласснице от каждого факультета, но и только! Я застыл в непонимании.

— А где… Эм… — поинтересовался я.

— Мы всех выгнали, — пояснила Панси. — Отослали старост в массы. Нечего слугам народа от этого народа отрываться, а то, сам знаешь — перегибы на местах, злоупотребления и всё такое…

Конечно же, кресла и диваны были заняты моими одноклассницами. И не только, разумеется. Наличествовали все двадцать девушек, Луна и Гойл с Крабом — наш кружок рукоделия в полном составе. В уголке прикидывалась невидимкой Астория. Кроме парней, на меня поначалу внимания вообще никто не обратил. То есть, головы повернули, кивнули в знак приветствия — и всё! Никакого почтения! Словно к ним каждый день Чудо-Мальчик является! Лишь Краб с Гойлом встали и подошли, чтобы проверить, насколько я летом окреп. Традиционный такой чисто мужской ритуал — сначала твою руку сдавливают, словно тисками, при этом пристально глядя в глаза в поисках слабины, а потом, когда ты уже прошёл проверку, со всей дури хлопают по спине — так, что дыхание вышибает напрочь. Результат гарантированный — две попытки и обе успешные.

— Ну ты как, Поттер? — спросил Краб, с довольным видом тряся кистью, которую я ему сам умудрился отдавить в ответ.

— В порядке, — пожал я плечами. — Жаль, что каникулы быстро закончились!

— Это нормально, — философски заметил Краб. — Хорошего всегда мало, а плохого — хоть ложкой ешь!

— Мы пойдём, — нетерпеливо буркнул Гойл. — Негоже заставлять даму скучать!

“Дама” весело помахала мне ручкой и улыбнулась. Что-то мне не нравится, что она даже не попыталась надо мной как-то подшутить после долгой разлуки — чувствую, что она замыслила нечто грандиозное. Парни вернулись на свои места, окружив Луну вниманием, и Гойл снова принялся что-то степенно ей рассказывать, на что она с улыбкой кивала в ответ. Мне дорогу преградила… Признаюсь, я даже не сразу её узнал.

— Поттер, — поздоровалась она, довольно-таки приветливо улыбаясь, что меня вовсе выбило из колеи.

— Милисента! — восхищённо протянул я.

— Да, это я, — удовлетворённо кивнула она, повернувшись одним боком, а потом другим. — И как тебе?

— Сногсшибательно! — не удержался я.

Нет, она не стала худой, как щепка, да и остальных по-прежнему превосходила в габаритах, но изменения были налицо. Под взметнувшейся мантией была очень даже неплохая фигура, которая должна была выглядеть особенно привлекательно для всех, кто активно противится торчащим рёбрам и плоской груди — у Милли были формы и поистине внушительный бюст. Я-то был без ума от гибких фигурок моих змей, и на меня всё это великолепие не произвело бы впечатления, но вот перемены, случившиеся с Милисентой Булстроуд, которую я раньше не воспринимал иначе, как Гойла в юбке, были за гранью моего понимания — передо мной оказалась довольно привлекательная девушка, которая ко всему в довершение улыбалась!

— Присаживайся с нами, — пригласила Милли, показывая на кресло рядом.

Правильно поняв моё замешательство, Панси подтолкнула меня к креслу и, когда я в нём разместился, уселась на подлокотник, обняв за шею. Если до этого мне казалось, что на меня никто не обращает внимания, то в этот момент иллюзия оказалась безжалостно растоптана — почти все присутствующие затихли и повернули головы в сторону меня и Панси, с любопытством разглядывая нашу неожиданную пару.

— Наверное, ты нам что-то хотел рассказать? — предположила Ханна, наморщив лоб.

— Может быть, что-то интересное или даже романтичное? — подсказала Лаванда.

— Поттер, а что это Панси к тебе так жмётся? — спросила в лоб Милли.

— Словно право на это имеет! — поддакнула Лили.

— Потому, что имеет, — кивнул я, поглядел на Дафну и улыбнулся.

Ни слова не говоря, она прошла ко мне, уселась на другой подлокотник и сжала в руках мою ладонь.

— Ну и ну! — воскликнула Манди. — Это что же получается?

— Нэ много ли дэвушек на одного, да? — возмутилась Парвати.

— Нет, ну каков наглец! — всплеснула руками Лаванда, с лёгкой досадой прикусив губу. — Это ты, что, сразу с двумя шашни водишь?

— Девчонки, а вы сами-то как так попались? — с укором спросила Трейси.

Я кашлянул в кулак.

— Мы все здесь друзья, и я надеюсь на вашу скромность… — произнёс я, вставая и держа Панси с Дафной за руки.

— Короче, Поттер, — прервала Милли. — Колись уже, никто тебя не сдаст!

Девушки нетерпеливо закивали в подтверждение.

— Если совсем коротко, то две мои невесты благосклонно приняли от меня кольца, которые я собственноручно надел ни их восхитительные пальчики, — выдохнул я.

Молчание, которое этому воспоследовало, через две минуты сменилось невообразимым гвалтом, когда все наконец переварили сказанное и сразу разродились целой кучей вопросов — а когда, а почему, а как так вышло и прочее подобное. Не галдели лишь Лиза с Асторией, Луна и Краб с Гойлом. Луна счастливо улыбалась, прикрыв глаза, и я был благодарен радости, которую она за меня испытывала, а парни просто надули щёки и таращились, как две набившие брюхо пираньи — у меня снова получилось их удивить, причём на этот раз преизрядно.

— Ах, девочки, как же это всё-таки романтично! — вздохнула Сьюзен, приложив руки к груди.

— Обе твои невесты? — ткнула в меня пальцем Гермиона, первой обратив внимание на мою оговорку. — …Приняли…

— Две, — честно ответил я, глядя ей в глаза.

Она с осуждением покачала головой. Рейвенкловки, до которых дошло быстрее всех, в ужасе закрыли ладошками рты. Слизеринки, сообразив, о чём речь, с подозрением стали разглядывать друг друга на предмет того, кто же из них следующая — то, что я “запал” на девушек именно из Слизерина, они сомнению не подвергали. Остальные так и продолжили хлопать глазами, не понимая, что же такого сказала Гермиона, и отчего она нахмурилась, услышав ответ. Действительно, какая разница — “две” или “обе”?

— Я думаю, что нам стоит поздравить наших друзей, — раздался звонкий голос Луны, которая встала, чтобы её было лучше слышно. — Предлагаю в следующие же выходные отпроситься в Хогсмид и устроить торжество.

— Правильно! — воскликнула Салли. — Девчонки молодцы!

— Только давайте всё организуем сами, — предложила Мораг.

Они сразу собрались в кружок и принялись оживлённо выбирать членов комитета по разработке плана организации торжества. Взглянув на физиономии Гойла с Крабом, которых бесполезно пыталась растормошить после шока Луна, я вспомнил, что хотел ещё поздороваться с Невиллом.

— Я пойду прогуляюсь, — сказал я.

— Только недолго, — попросила Дафна, потрепав меня по голове. — А то ты ещё не ушёл, а я уже соскучилась.

Панси повторила её жест, и меня отпустили на свободу. Ненадолго, разумеется. И конечно же, первой я встретил Джинни. Совершенно ошалевшую от счастья Джинни, которая с сияющим лицом распевала детские песенки с какими-то новобранцами, которых набилось около полутора десятков в купе третьего вагона.

— Гарри! — воскликнула она, вскакивая, буквально порхнула через нескольких будущих гриффиндорцев — а кому ещё могла прийти в голову мысль разместиться прямо на пути у девушки, которая любого из них могла задавить одним мизинцем? — и бросилась ко мне, от избытка чувств попытавшись повиснуть на шее.

— Джинни! — откликнулся я, с трудом удерживая её на расстоянии вытянутой руки.

— Гарри, я… он…. — пролепетала она. — Я так счастлива, Гарри!

— Правда? — не поверил я.

— Да, да! — запрыгала она. — Дадли, он… Вот, посмотри!

Даже неисправимый циник вроде меня должен растрогаться, наблюдая совершенно невменяемую от впечатлений Джинни, которая радостно протягивала мне руку, демонстрируя левый мизинец с надетым на него колечком. Белое золото без излишеств и вычурностей с классической огранки бриллиантом примерно трёх карат. Достаточно крупный камень, чтобы привести любимую девушку на грань счастливого безумия, но не слишком большой, чтобы возникли сомнения в том, что Дадли сам купил его в ювелирной лавке на сэкономленные на завтраках деньги, — ага, ага! — а не принял в дар от непутёвого двоюродного брата-волшебника, готового на любые жертвы, лишь бы навсегда избавиться от угрозы своей свободе по имени “Джинни Уизли”.

— Ух ты! — восторженно протянул я. — Это откуда такое?

— Дадли… — повторила она, не находя слов. — Я так его люблю, Гарри! Он… Видишь, мы поженимся!

— От всей души тебя поздравляю, — сказал я.

— Ты ведь не против? — спросила она немного смущённо.

— Нет, ни в коем случае! — помотал я головой. — Я действительно за тебя рад!

— А вот Рон… и родители… — вздохнула она.

— Не волнуйся, — посоветовал я. — Рона я смогу убедить, да и с родителями проблем не будет. Обещаю. Всё будет хорошо!

— Ой, спасибо! — воскликнула она. — Ты такой!..

— Я знаю, — кивнул я, отодвигаясь во избежание эксцессов. — Потом поговорим, хорошо? Мне нужно ещё…

— Спасибо, Гарри! — с чувством повторила она.

— Пока, Джинни! — помахал я ей ручкой, удаляясь.

На всякий случай — спиной вперёд, а то вдруг ей придёт в голову мысль погнаться за мной и обнять! Тем не менее, в груди постепенно разливалось тепло удовлетворения от хорошо сделанного дела. Конечно, мир бесконечен, и столь же неограничен в нём простор для случайности, которая в последний момент изменит всё так, что мне придётся… Поэтому после того, во что превратится Битва за Хогвартс, после того, как Волдеморт отправился в дальние дали, мне обязательно нужно будет подстраховаться — Чудо-Мальчик потеряет способности к магии, наберёт в талии пару сотен килограммов, а волосы его завьются и станут каштанового цвета. От переживаний, конечно! И ничего, что новый Поттер иногда будет отзываться на имя Дадли — зато Алекс Паркинсон, который вернётся к родителям через восемь лет после того, как потерялся неизвестно где, сможет спокойно продолжать счастливую жизнь со своими любимыми…

— Вот ты где! — воскликнул я, завидев Невилла. — Привет!

— Здравствуй, Гарри, — важно произнёс мой друг. — Меня пригласил для доверительной беседы наш новый профессор зельеварения. Я решил, что и тебе будут полезны подобные знакомства!

— Спасибо! — расчувствовался я. — Ты такой заботливый!

— Ничего, Гарри, ничего, — похлопал он меня по плечу. — Ты же ведь тоже был с нами в Отделе тайн!

Я удивлённо вытаращил глаза, лихорадочно пытаясь вспомнить, в какой момент Рон успел покусать Невилла, и отчего этот скромный мальчик вдруг начал себя вести, как будто в нём течёт кровь Уизли. Или Прюэттов — я ещё толком не разобрался. Когда моя челюсть всё-таки позорно обрушилась на пол, Невилл согнулся, держась за живот, и расхохотался, вытирая слёзы и показывая на меня пальцем. Я подобрал челюсть, облегчённо выдохнул и про себя заметил, что всё-таки не стоит терять веры в людей, даже когда эти самые люди со вполне невинным и даже в какой-то степени безобидным видом сидят в окружении пары дюжих молодцов, выслушивая их рассказы на тему “Как я провёл лето”.

— Луна? — спросил я, когда Невилл понемногу начал отходить от истерики.

— Ага! — выдавил он, снова сгибаясь пополам.

— Долго слова учил? — поинтересовался я, в общем-то, не ожидая ответа.

Он лишь покивал мне головой, не в силах прекратить истерику. Одно мне интересно — откуда Луна узнала, что Слагхорн позовёт нас на “аудиенцию”? Без такого знания подобную шутку не придумать.

— Ну ладно, пойдём уже! — позвал я Невилла. — В конце концов, ты же ведь тоже был с нами в Отделе тайн!

Эта фраза его добила, и он попросту сполз бы на пол, не подхвати я его под микитки. Так мы с ним и протиснулись в купе Слагхорна, которое, по случаю, оказалось буквально в двух шагах.

— Гарри Поттер! — воскликнул хозяин, жестом затыкая на полуслове Тео Нотта, как раз что-то вещавшего про родословную, чистоту крови и прочие столь же важные вещи, попутно указывая пальцем на вмятину на макушке, которая, насколько я помнил из его рассказов, была наставлена одному из Ноттов ещё самим Армандом Малфоем, когда тот, возглавив войско Вильгельма Завоевателя, вторгся в Нормандию, разорил герцогство и уничтожил половину населения, после чего расстроенный Вильгельм, осознав, что по возвращении его ждёт лишь выжженная земля, решил остаться в Англии и основал там новое королевство. Предок Нотта же получил затрещину рукой в латной перчатке, когда пытался указать Малфою, что войско нужно вести совсем в другую сторону.

— Профессор Слагхорн! — кивнул я. — Познакомьтесь с моим боевым товарищем Невиллом Лонгботтомом.

— Лонгботтом? — недоверчиво хмыкнул Слагхорн. — И чем же знаменит ваш отец?

Я почувствовал, как Невилл вспыхнул и уже приготовился то ли упасть в обморок от обиды, то ли ринуться в бой. Я больно дёрнул его за палец.

— Вряд ли подвиги отца Невилла кого-то заинтересуют, профессор, — пожал я плечами. — Давайте лучше послушаем про вашего. Наверняка он совершил что-то величественное!

Слагхорн, который открыл было рот, нахмурился и снова его закрыл. Впрочем, по рассказам, его можно было считать кем угодно — но только не дураком. Он даже был в известной степени приличным человеком, что и не замедлил продемонстрировать в следующей же фразе.

— Простите меня великодушно, мистер Лонгботтом, — глянул он на Невилла. — Стариковская память склонна упускать страдания других из внимания. Я восхищаюсь стойкостью Фрэнка и Алисы и приношу вам свои искренние сожаления… Но где же мои манеры? Позвольте мне представить вам…

— Мы все вместе учимся, профессор, — заметил я. — С Блейзом и Теодором даже в одном классе. И не удивительно, что я знаю и Кормака МакЛагена, и Маркуса Белби.

— Привет, Гарри! — поспешил поздороваться Тео, который уже знал, что означает эта улыбка, которой я одарил его и Забини.

— Блейз? — вопросительно намекнул я и хрустнул костяшками пальцев сначала одной руки, потом другой.

Тео ткнул его локтем под рёбра, и лицо Забини исказилось от боли.

— Да-да, привет, Гарри! — закивал он, явно вспомнив гипс, который пришлось носить в прошлом году Монтегю после небольшого возникшего между нами недоразумения. — Как дела?

— Здорово, Поттер! — почти одновременно произнесли МакЛаген с Белби и вопросительно на меня посмотрели.

Я махнул рукой, успокаивая — они всё сделали правильно и могут расслабиться.

— Я тут собрал еды в дорогу, — словно извиняясь, пожал плечами Слагхорн. — Вот, смотрите — холодная курица, варёное яйцо, варёная картошка с укропом, твёрдокопчёная колбаса, помидоры… Угощайтесь, пожалуйста!

Маркус Белби, тощий, словно его три года не кормили, схватил половину курицы и сразу же засунул в рот, откусывая вместе с костями и жадно урча, будто кот, которому после пары лет чисто мясной диеты дали пожевать чёрствую хлебную корочку. Как и следовало ожидать, он почти сразу подавился, и Слагхорну с помощью палочки пришлось его выручать. При этом новый профессор не забывал спрашивать у каждого из присутствующих о здоровье их родственников. По Сценарию предполагалось, что у его гостей должны быть жутко влиятельные или знаменитые родители, но тут Слагхорн жестоко ошибся, не пригласив сына нового министра магии. А где, кстати, Драко? Пора бы уже и ему появиться, да ещё и не в одиночку, а в компании с моей ненаглядной змейкой, чёрт его подери!

Когда припасы у Слагхорна кончились и он виновато развёл руками, словно извиняясь, что плохо подготовился, “аудиенция” подошла к концу, и визитёры разошлись. Вспомнив, что дальше должно быть по Сценарию, я накинул мантию и двинулся вслед за моими слизеринскими одноклассниками.

— Ты дурак, Блейз, — выговаривал другу Нотт. — Винс же тебя предупреждал, чтобы ты не задевал Поттера по мелочи. Он же совсем бешеный! Говорят, что он даже человечиной питается и вообще вампир!

Я улыбнулся, вспомнив милую шутку, которую как-то провернул с Шеймусом.

— Глупости, — раздражённо огрызнулся Забини. — С Грэмом Поттеру повезло. Да и Драко тогда рассказывал, что Поттер, даже сидя сверху, сумел всего раз по нему попасть!

— Винс сказал, что матушка нашего Драко после той стычки в неоплатном долгу у Поттера, — с усмешкой возразил Нотт. — Поттеру не было нужды избивать Драко до полусмерти, и, не дав выхода своей злобе, он ловко заработал должника. Уж тебе-то это должно быть понятно!

Блейз озадаченно кивнул, и они зашли в купе, где сидело ещё трое парней с седьмого курса и один пятикурсник.

— Парни, кто-нибудь Драко видел? — поинтересовался Нотт, усаживаясь.

— Да его и при отправлении не было! — вяло откликнулся один из старших. — Заболел, может?

— Да зачем ему теперь вообще учиться? — загоготал его сосед. — У него же теперь папочка — министр!

— Как-то это всё подозрительно, — заметил пятикурсник. — Говорят, что к этому приложил руку Гарри Поттер.

Нотт многозначительно кивнул Забини, и тот совсем посерел лицом.

— Да чепуха, конечно! — не согласился первый семикурсник. — Может, он ещё и Сам-Знаешь-Кого завалил?

Конечно, и Панси там не оказалось — впрочем, к моему облегчению. Слизеринцы стали обсуждать перестановки в правительстве и отсутствие кровавых новостей от Волдеморта, а я, чертыхаясь, пошёл обратно в первый вагон, размышляя, кто же ещё мог знать о нашем со Скримджером разговоре. Кроме длинноногой секретарши в голову никто не приходил, а вот её саму после этого уже было сложно выбросить из головы, и в вагон старост я зашёл, когда в моём воображении никаких других мыслей, кроме как о длинных стройных ножках, не осталось. Впрочем, как раз там, куда я пришёл, ножек было достаточно. И ножек, и хорошеньких головок в обрамлении кудрявых локонов, и всего прочего. Дафна с Панси, которые после моего ухода заняли вместе одно кресло, снова переместились на подлокотники, принимая меня в тёплые объятья. Тёплые — потому, что для жарких было слишком много чужих глаз. Остаток пути я слушал рассказы одноклассниц про то, чем они были заняты в разлуке со мной, и так вот незаметно поезд и домчал нас в Хогсмид.

Лязгнули сцепки, поезд ещё раз дёрнулся, совсем остановившись, и одноклассницы, оживлённо переговариваясь, стали собираться на выход. По мере того, как мои подружки спокойно покидали поезд, мне становилось всё более не по себе.

— Я правильно понимаю, что у тебя ещё какое-то дело в поезде? — спросила Дафна, когда мы остались одни.

— Да, я должен найти Малфоя, получить по кумполу и дожидаться появления Тонкс, раненой птицей распластавшись на полу его купе, — задумчиво сказал я.

— Мы тебя будем ждать у выхода, — предложила Панси.

— Вы лучше отправляйтесь в Хогвартс, — попросил я. — За меня не волнуйтесь. Найдите Тонкс и напомните ей, что я — в купе с задёрнутыми шторами!

— Хорошо, милый, — легко согласилась она, целуя меня в щёку. — Вот только волноваться мы всё равно будем.

Я вздохнул, меня так же поцеловала Дафна, и они исчезли, сопровождаемые неспешно плывущими по воздуху чемоданами. Мне же предстояло выяснить, куда подевался Драко, и я пошёл вглубь поезда. Обойдя все вагоны, я так его и не нашёл. Ну раз меня никто не собирается беспомощного бить ногами по лицу, так мне даже лучше! Я вернулся в то купе, где сидели Блейз с Ноттом, задёрнул шторы и разлёгся на полу, подложив под себя мантию — мне было всё равно, увидит меня кто ли нет, а вот лежать на поверхности, по которой до меня успели неплохо потоптаться, вовсе не хотелось. Ещё через пару десятков минут появилась Нимфадора и с минуту меня озадаченно разглядывала.

— А что с носом? — спросила она.

— Ничего, — пожал я плечами. — Вроде, цел.

— Странно, — задумчиво пробормотала она. — Может, расквасить всё-таки? — и она отвела ногу назад, как Эрик Кантона перед пробитием в девятку.

— Зачем? — заорал я, вскакивая.

— На всякий пожарный, — пожала она плечами. — А где мантия?

— На полу, не видишь, что ли? — буркнул я в ответ, подбирая мантию-невидимку. Поезд тронулся. — У тебя запасной метлы с собой нет?

— Не поверишь, но есть, — откликнулась она. — Как там мой любимый дядюшка?

— Не поверишь, даже не встал с постели, чтобы проводить, — язвительно сообщил я и вздохнул, тронув её за руку: — Да не волнуйся, он же не буйный!

Нимфадора улыбнулась и потрепала меня по плечу.

— Я рада, что ты не превращаешь глубокий сон Сириуса в трагедию, — сказала она. — Тем не менее, нам, вроде как, пора!

Мётлы она оставила в коридоре. Добравшись до последнего вагона, отперла заднюю дверь и, не задумываясь, выпрыгнула. Я последовал за ней, и ещё через минуту мы неспешно барражировали под облаками в сторону Хогвартса, мило болтая о всяких безделицах, а я временами искоса на неё поглядывал. Вот странно — женитьба Сириуса на Флёр, которая была значительно младше Тонкс, мне мезальянсом не казалась. Может, отчасти потому, что Бродяга не успел повзрослеть на те двенадцать лет, что провёл в темнице, и остался всё тем же дурашливым сорвиголовой, что был в свои двадцать лет, а морщины на его лице я отчего-то просто игнорировал. С другой стороны, Римуса я ощущал на все его годы, и в том, что Нимфадора в итоге выйдет за него замуж, мне виделась какая-то неправильность…

Приблизившись к замку, мы снизились, и она постучала в ворота. Как ни смешно, но я всё подспудно ожидал, что нам откроет Снейп, который нарочно придёт, чтобы поиздеваться и надо мной, и над ней. Но нет, не пришёл. Разумеется, он ещё должен быть жив, но — ненадолго. Хоть Волдеморт и согласился, что у Сириуса причин убить Снейпа больше, чем у него, и даже не встретил в штыки просьбу дождаться, пока Сириус проснётся и получит шанс на месть, тем не менее с каждым днём, что Снейп оставался в его свите, вероятность того, что на следующий он переметнётся либо к “западникам”, либо к Светлым, росла, как на дрожжах, — предатель, он везде предатель, — и оставлять такую прореху в своей защите Волдеморт не собирался, всё же он совсем не дурак. Ворота же открыл, как ни странно, Руфус Скримджер собственной персоной.

— Босс! — быстро склонила голову моя спутница.

— Бывший, — решительно отрезал он. — Бывший аврор и бывший министр.

— Только не говорите мне, что вы теперь вместо Филча! — взмолился я. — Как же я теперь буду убегать на обед в Хогсмид?

— Босс? — повторила Нимфадора.

— Мистер Поттер, — кивнул он мне. — Я запомню ваши слова насчёт Хогсмида!

— Мистер Скримджер! — поздоровался я.

Нимфадору отсылать он тоже не стал, добавляя непонятностей в уже образовавшуюся внушительную кучу. Ужин был в разгаре, и я тихонько прошёл к столу Гриффиндора, за которым отчего-то сидели две красивых девушки в мантиях Слизерина. Одна светленькая, а другая — тёмненькая. Обернувшись к слизеринцам, я обнаружил разместившуюся между двух кавалеров девушку с Рейвенкло, и кивнул сам себе — так и должно быть! Поэтому я просто сел между Дафной и Панси, с некоторым подозрением глядя на десерт, который вместо тыквенного печенья был скорее похож на наполеон. На меня сразу вытаращился Рон, который, похоже, разрывался между двумя неотложными делами — завидовать и изобличать — и не обращал при этом внимания на ожесточённо дёргавшую его за рукав сидящую рядом Ромильду Вейн.

— Как прошло? — поинтересовалась вполголоса Панси.

— Без жертв и разрушений, — откликнулся я. — С моей стороны.

— А Малфой? — спросила Дафна.

— Обманул, — вздохнул я. — Не пришёл, гад!

Они прыснули в кулачки, и Гермиона неодобрительно покосилась в мою сторону. Ну, правильно — мало того, что я практически растлил двух ничего не подозревающих жертв, одну из которых она в своё время даже назначила своей подругой, так ещё и за столом веду себя неприлично. Наполеон, как ни странно, оказался наполеоном, а не умелой тыквенной имитацией. За столом преподавателей помимо Скримджера, которого, как мне показалось, назначили очередным Инспектором, сидела подозрительно кого-то мне напоминающая молоденькая колдунья с копной золотистых волос, вкупе с чёрными глазами представлявших собой весьма необычное сочетание. Когда с десертом было покончено, слово взял Дамблдор. Я обратил внимание на то, как он кутает свою уже практически бесполезную левую руку.

— Друзья! — сказал он, усилив голос Сонорусом. — Коллеги и дорогие ученики! Я хотел сказать, что новый учебный год сулит нам много испытаний столь страшных, что наверняка не все смогут встретить его окончание…

— Дамблдор! — послышалось сдавленное шипение Макгонагал.

— То есть, я хотел сказать, — поправился Дамблдор, кашлянув в кулак. — Министерство, которое продолжает за моей спиной…

— Дамблдор! — рыкнул Скримджер, и сидящие по другую сторону преподавательского стола Макгонагал, Флитвик и Спраут дружно закрыли лица салфетками.

— Да-да, — кивнул Дамблдор. — Я вынужден оставить свой пост, и Министерство назначило Хогвартсу нового директора. Позвольте представить — директор Школы Магических Искусств профессор Руфус Скримджер!

Я поперхнулся, и мне в спину незамедлительно ударили два кулачка, чего, впрочем, никто не заметил, поскольку Большой зал разразился аплодисментами. Гермиона не хлопала и смотрела на меня со слезами, неестественно крупными каплями застывшими в уголках глаз.

— Они всё-таки свалили его! — шептала она. — Интриганы! Они до него добрались!

Впрочем, кто именно эти “они”, значения не имело, как не имело значения и мнение отдельно взятой Гермионы, которая, надо сказать, со своей слепой верой в Дамблдора успела достать даже обычно на всё согласного Рона.

— Здравствуйте! — зычно гаркнул Скримджер, поднявшись и выйдя из за стола. Сидящие поблизости школьники веером прыснули в стороны и принялись утираться, а потом и вовсе двинулись подальше, предпочтя брызгам в партере места на сухой уютной галёрке. — Я рад всех вас здесь приветствовать в первый день нового учебного года, и был бы счастлив такой возможности в любом качестве. Мы ещё успеем узнать друг друга, а пока, пользуясь случаем, я хотел бы рассказать о перестановках в преподавательском составе. Профессор Снейп неожиданно сменил место работы, и на должность преподавателя зельеварения профессор Дамблдор пригласил заслуженного маэстро, который ранее уже учил этому предмету в Хогвартсе. Позвольте представить — учитель зельеварения и новый декан факультета Слизерин профессор Гораций Слагхорн. Кроме того, я пригласил нового преподавателя на проклятую должность профессора защиты от Тёмных искусств, мастера, компетенция которого я, действующий аврор, проверил лично и признал её превосходной. Первого за многие годы преподавателя, который настолько хорош в этом предмете, насколько вообще можно быть. Прошу любить и жаловать — профессор Поларис Блэк!

Теперь закашлялись Панси с Дафной, но, поймав мой хитрый взгляд, дружно покачали пальчиками, предупреждая, чтобы я не посмел стучать им по спине. Пока школьники рукоплескали профессору Блэк, которая невозмутимо кланялась, я размышлял, не слишком ли рьяно взялся за образование своих подопечных директор Скримджер, назначив на должность преподавателя ЗОТИ известную Пожирательницу смерти и просто Правую Руку Тёмного Лорда? Встретившись со мной взглядом, Беллатрикс лишь приветливо кивнула и ещё более ослепительно улыбнулась.