Орнейские хроники (джен)

месяц Бурь, Рагаста

Северный ветер разогнал мутную знойную пелену, заволакивающую небо в течение многих дней, и на черном бархате проступили крупные звезды.

Заштилевшее море чуть покачивало «Этансель» на мелкой зыби, в воде дробились отражения кормовых огней стоящих на рейде кораблей. Арно отхлебнул прямо из бутылки позаимствованный у Джузе агуардиенте; горечь обожгла рот, горячий ком рухнул в желудок.

— Ну и... зелье Тьмы!

Он сел на палубу, скрестив ноги и привалившись спиной к фок-мачте. Больше двух лет он был либеросом, и это его вполне устраивало Однако посещение Талассы, вызвавшее из небытия призрак прежней жизни, поколебало душевное равновесие, которое ему удалось достичь. В чем же причина?

«Если однажды вам наскучит этот род деятельности и захочется чего-то иного...»

В словах Конти, милости герцога Монтего и ощущении, что он находится среди равных? Или в черных очах доны Лары, как продолжал бурчать Микеле, угадывая то, в чем Арно сложно было признаться себе. Его тянуло к Ларе, и напрасно он твердил, что его не может и не должна волновать чужая невеста, едва ему стоило увидеть ее на палубе, сердце замирало. Их недолгие беседы, воспоминания о невольном объятии на сходнях, от которого его бросило в жар...

...Когда сьер Эранан назвал имя Оденара, он обомлел и и не сразу справился со своими чувствами. Ананк не скупится на выдумки, если он спас невесту Ноорнского Волка! Того, чье умелое руководство обороной Брейтца доставило королю Гаспару и всей галейской армии столько хлопот.

Арно помнил промозглый холод, проникавший, казалось, до костей, обледеневшие снасти «Разящего» и себя, восемнадцатилетнего лейтенанта, до ломоты в висках вглядывающегося в серые волокнистые пласты тумана. Фелуки с продовольствием для осажденных в такие ночи пытались пробраться в порт Брейтца.

Он клял упрямство ноорнцев, не желавших принимать поражение и смирятся с ним. И недоумевал: на что те надеются, когда вся страна уже покорилась Галее? Неужто воинство Странника на драконах спустится с небес им на подмогу? А потом, во время неудачной атаки Брейтца с моря, погиб лейтенант Велье, с кем он дружил, и многие из тех, кого просто знал, и к недоумению добавилась ненависть.

Если бы он знал, кому предназначалась в жены дона Лара... То — что изменилось бы? Не согласился бы на предложение дона Винченцо и вернулся в Рагасту или... попытался соблазнить его дочь? — спросил Арно себя с беспощадной язвительностью.

И усмехнулся: это он изменился, раз пожал руку Волку. За два года ему довелось столкнуться с самыми разными людьми. Имея дело как с черной подлостью, так и высоким благородством, и сам неоднажды идя на компромисс со строгими принципами дворянской чести, он оказался в состоянии признать в Оденаре достойного противника, а за ноорнцами — право на защиту своей земли.

Арно вновь отпил крепкого пойла. Полно. Дона Лара осталась в далекой Талассе и уже стала женой Волка. Не стоит ему слишком задумываться об этом.

— Фальго? — услышал он голос Орсалы.

Тот поднялся на палубу и озирался, не замечая сидевшего в отбрасываемой фок-мачтой тени капитана.

— Я здесь.

Джузе подошел к нему и присвистнул:

— А я-то думаю, где мой агуардиенте.

— Извини, на всей «Этансель» это была единственная бутылка. Завтра наведаюсь к папаше Клико и возмещу твои убытки.

Оба посмотрели в сторону мерцающего редкими огнями берега, лежащего в четверти мили.

— Тебе еще осталось. Садись.

— Что с тобой, капитан? — опускаясь на палубу рядом с ним, негромко спросил Джузе. — Как из Талассы вернулся, ты сам не свой.

— Не важно.

— А... что ты решил по поводу меня?

Арно вздохнул. С того памятного абордажа Орсала вел себя абсолютно разумно, и поколебавшись, он решил таки оставить лекаря в команде:

— В последний раз поверю тебе на слово.

— Не пожалеешь! — в голосе Джузе прорвалась радость.

— Надеюсь. Как Мануэла?

— Лучше. Сестры довольны, говорят — совсем должна поправится. Правда, не знают, когда...

— Ты сильно привязался к ней.

— Мы с Мануэлой... понимаем друг друга. А вот ты меня беспокоишь.

— И чем же?

— Микеле сболтнул.

— Язык у него без костей, то и сболтнул.

— То-то ты сидишь тут с бутылкой.

Желая сменить тему, Арно спросил:

— Ты не передумал вернуться к своим? Не надоело по морю болтаться да парней штопать? Да и мать, поди, глаза выплакала.

— Полагаю, родители знают, что я жив. Полгода назад встретил на рынке купца из Амальфи, компаньона отца. Мы поговорили, у отца все благополучно, и уверен, купец поведал ему о нашей встрече... — Лекарь мотнул головой и приложился к горлышку бутылки. Поперхнувшись, выдохнул, затем проговорил: — Когда захочу на покой, куплю домик у Терм, заберу Мануэлу из Обители и буду пользовать богатеев снадобьями для укрепления мужской силы, а их жен и любовниц — молодильным элексиром. И все же — откуда такие мысли? Тебе, что ли, надоело?

Арно допил остатки агуардиенте и со стуком поставил бутылку на палубу:

— Звезд-то высыпало сегодня. Не надоело. Но кто знает, что будет завтра. Иди спать, Джузе.