Иллюзия контроля (сериал) (гет)

Всю оставшуюся дорогу до дома Шон пытался извиняться, но я отказывалась слушать и в конце концов включила музыку, заглушившую его слова. Не то чтобы я сильно разозлилась, скорее, действительно считала, что в желании сгладить проблемы родители перестаралась, и в итоге Шон перестал адекватно оценивать свои права, возможности и силы.

Притормозив перед домом, я махнула рукой, предлагая брату выметаться из машины, а затем, так и не позволив ему ничего сказать, поехала дальше, на ходу выключая музыку и набирая номер Кэмдена.

— Куда ты едешь? — сразу спросил он, но ответа не стал ждать. — Сверни на следующем повороте.

Вместо того, чтобы задавать глупые вопросы, я посмотрела в зеркало заднего вида и увидела его «Леванте».

— Ладно. Обгоняй, показывай путь.

Однако через пару поворотов я догадалась, куда мы едем, и снова набрала его номер.

— Поговорить, Кэмден, не предусматривает безлюдный пляж.

— Там нам никто не помешает, — парировал он без запинки.

— А в ближайшем кафе кто нам помешает? — ехидно спросила я.

— Пожалуйста, Ник.

Я бросила телефон на сиденье, но не изменила направления.

Коря себя за малодушие, я не пыталась себе лгать — знала, что не смогу держаться выбранной линии поведения долго: влюблённость плохо помогала отстаивать независимость перед объектом чувств. Но сразу сдаваться всё-таки не хотелось.

Путь до пляжа пролетел за тяжёлыми мыслями незамеченным.

Остановив машину рядом с Кэмденом, я даже не заглушила двигатель.

— И что ты не мог сказать по телефону?

Начало ему не понравилось. Наклонившись, он повернул ключ, глуша машину, и открыл мне дверь, недвусмысленно протягивая руку. Но я помнила, чем подобное проявление галантности закончилось в прошлый раз, и не сдвинулась с места.

— Не будь такой, — попросил он и всё же потянул меня из машины.

— Какой?

— Холодной.

— И какой же я должна быть?

Кэмден попытался меня обнять, но я отступила, разрывая дистанцию, и напомнила:

— Разговор.

— Ладно, хорошо, давай поговорим, — он дёрнул щекой, но остался на месте. — Я беспокоился за тебя.

— Почему?

— Потому что Эван…

— Мне не интересен Эван. Это всё, о чём ты хотел поговорить?

— Доминик! — Кажется, он впервые назвал меня полным именем, и звучало оно как предупреждение. — Перестань вести себя как обиженный ребёнок, которого лишили мороженого! Он опасен!

— Его здесь нет.

Почти минуту Кэмден всматривался в моё лицо, после чего немного успокоился.

— Значит, ты всё-таки прислушалась к моим словам…

— Помимо тебя мне пришлось выслушать всё это от Брайана и Дэна. И хотя я искренне не понимаю, с чего вы все решили, что я намерена встречаться с Эваном снова, прониклась вашим волнением.

— Рад это слышать.

— Рада тебя порадовать, — съязвила я.

— Почему ты злишься?

Закатив глаза, я села на капот и выразительно нахмурилась.

— Потому что меня напрягает ситуация. С тобой, с Эваном, с Брайаном, с Шоном… Я волнуюсь о выпускных экзаменах и поступлении в колледж. Меня беспокоит, что все от меня что-то скрывают…

— Подожди, Ник! — опешил он. — Кто от тебя что скрывает?

— Ну, например, я случайно узнала, что Шон терпеть не мог Джима. Он даже выставил мне ультиматум, что не придёт на мою свадьбу, если мы с Джимом снова сойдёмся. И теперь я гадаю, в чём было дело. То ли мой парень обижал моего брата, и тот всё это время молчал, чтобы не делать меня виноватой. То ли дело в другом, и мой умница-брат заметил что-то в Джиме, а я была слепа.

— Ты хочешь вернуться к Джиму?

Он произнёс это вибрирующим от напряжения голосом, будто в горле клокотало рычание, и я замолчала, с удивлением смотря на него.

— Нет. Но это не твоё дело.

— Это моё дело! — резко сказал он.

— С чего бы?

— Никки… — Кэмден в один шаг сократил между нами расстояние и схватил меня за локоть, рывком поднимая и притягивая к себе, так что я не успела бы уклониться, даже если бы захотела. — Не поступай со мной так.

— А, то есть ты можешь иметь официальную девушку, а мне подобное запрещено?

— Только не он, Ник.

— Отлично, Кэм. Браво. С Эваном нельзя, с Джимом нельзя. Ещё есть указания? С Джастином можно?

— Каким ещё… — непонимающе начал он, и вдруг его глаза распахнулась. — Ты дразнишь меня?

Это был глупый разговор и я вела себя глупо. Мне испортил настроение Шон, но срывалась я не на нём.

— Нет. — Я попыталась отстраниться, но он держал крепко. — Но мне надоело, что все пытаются мне указывать, что делать и чувствовать. И если ты думал, что я буду бегать за тобой бесконечно, ты ошибся.

— Никки…

— Ты хотел поговорить, Кэмден, но говорю почему-то только я. Это мне тоже надоело.

— Я не указываю тебе.

— Ага, ты просто делаешь вид, что я не существую. Но я существую, Кэм. И не буду ждать тебя вечно. Если я не нужна тебе — ладно, я переживу, найдётся немало желающих скрасить моё одиночество. Просто скажи это, и я уйду…

— Я не могу без тебя.

На языке крутилась реплика, но я заставила себя промолчать, сжав его зубами.

— Скажи что-нибудь! — потребовал он, но я лишь покачала головой:

— Я уже сказала больше, чем стоило, теперь твоя очередь.

Он молчал, и я понимала, что ничего не добьюсь давлением. Говорить о том, что чувствуешь, раскрывать душу перед другим человеком — и неважно, был тот возлюбленным, другом или родственником — на это не каждый был способен. Кэмден, кажется, не был.

Это была безмолвная игра. И я в ней проигрывала. Болезненное разочарование грозило обернуться слезами, и я стиснула зубы и отвернулась. Но он прочитал всё по моему лицу. И если я расстроилась, он испугался, что я действительно уйду.

— Никки, пожалуйста… Что ты хочешь знать?

Отступить сейчас — проиграть. Это я ощущала каждой клеткой тела. Если сейчас я позволю ему отмолчаться, оставить все «и» без точек, ситуация вряд ли когда-нибудь изменится в нужную мне сторону. Я помнила сценарий, а после того, как увидела ту самую сериальную Лину из первых сезонов, признала, что переоценила свои силы — она была чертовски хороша. Может, Кэмден и без ума от меня, но бросать её ради меня он не торопится и не факт что вообще станет это делать. И как бы больно ни было это признавать, я вряд ли смогу это изменить.

Так что либо Кэмден сделает этот шаг ко мне, либо бессмысленно тратить время на попытки заставить его уйти от Лины. Он ведь точно знает, чего хочет; я видела это в сериале, видела и в этой реальности. Он хочет меня, но и от неё тоже не готов отказываться.

— Чего ты хочешь от меня? — Он молчал и сжимал меня в объятиях, и приходилось задирать голову, чтобы видеть его лицо. — Ты не поверил, что я настроена серьёзно. Я сделала всё, чтобы доказать это. Ты всё ещё не веришь? — Он и теперь промолчал. — Я не могу действовать вслепую, Кэм. Если ты будешь молчать, я не узнаю, чего ты хочешь. Поэтому прошу тебя, скажи мне. — Он наклонился и поцеловал меня. И хотя это было приятно, я отвернулась. — Не затыкай мне рот.

— Я не… Я соскучился по тебе.

— Я хороша в постели, знаю, — нарочито усмехнулась я, — но быть твоей постельной игрушкой унизительно.

— Я не считаю тебя…

— Тогда скажи, наконец, — повысила я голос, — кто я для тебя? Чего ты хочешь от меня? От наших отношений? Каким ты видишь наше будущее? Через неделю? Через месяц? Через год? Пока ты не ответишь — нам не о чем разговаривать. Ну, кроме физики — проект нам придётся закончить, даже если мы возненавидим друг друга.

Я попыталась уйти, но он не пустил. Прижал к себе и просто молча обнимал, теперь даже не пытаясь отвлечь поцелуями.

Хотелось плакать. Принимать поражение я не умела. Злилась, поджигала мосты, убеждала себя, что вовсе не хотела того, что не могла получить, — так было всегда. Но Кэмдена я хотела слишком долго, чтобы отступиться так быстро. Сдаваться отчаянно не хотелось.

— Я правда не могу без тебя. — Когда он наконец заговорил, я уже успокоилась и смирилась с тем, что придётся довольствоваться ролью тайной любовницы. Я не смогла бы уйти, даже если бы захотела, но никак не могла смириться с незавидной ролью. И потому сейчас я замерла, затаив дыхание, боясь спугнуть момент. — Ты же видишь. Но после всего… Я не могу. Ты целый год играла со мной, Ник, и это было чёртовой пыткой. Я готов был на всё ради твоей улыбки, но ты даже этим не баловала меня. Это я был твоей верной собачкой, а ты — держала меня на коротком поводке, наказывая за малейший взгляд на кого-то другого, хотя прекрасно понимала, что никто другой мне не нужен. Когда ты звонила — я бросал всё и бежал к тебе, забывая обо всё на свете. Я был твоей игрушкой, не более, и я это прекрасно понимал, но не мог прекратить. Я радовался малейшему знаку внимания, позволяя тебе так с собой обращаться, потому что любит тебя. Мне было плевать на гордость, я не хотел думать о том, что таким обращением ты демонстрируешь, что ни капли меня не уважаешь… Мне на всё было плевать, пока я мог быть с тобой. А потом ты просто сказала, что я тебе надоел, и ушла. И тебе было неважно, что ты разбила мне сердце, ты вообще не думала обо мне. Я для тебя перестал существовать. Ник, я ведь даже друзьям не мог пожаловаться на то, что любимая девушка вышвырнула меня из своей жизни, всё это время я притворялся, что у меня никого нет, а потому объяснить, что со мной, не мог. Ты игнорировала моё существование, хотя я продолжал любить тебя и ждал, что после отъезда Джима ты вспомнишь обо мне. Но ты не вспомнила. А год спустя ты как ни в чём не бывало забралась ко мне в постель. И как будто не было всех этих месяцев абсолютного игнора! Но они были, Ник. И я не могу их забыть… Я вижу, что ты изменилась. Правда вижу. И хочу тебе верить… Но я не могу. Каждое мгновение я жду, когда ты снова скажешь, что я тебе надоел, и уйдёшь. И я не уверен, что сейчас смогу это пережить легче.

По мере того, как он раскрывал душу, его объятия становились всё крепче, пока не перестали ими быть. Он не обнимал меня, а держал. Удерживал. Не отдавая себе в том отчёта, Кэмден хватался за меня, как за спасательный круг, впиваясь пальцами, сжимая мёртвой хваткой, будто от этого зависела его жизнь.

— Я не уйду.

— Как я могу тебе верить, Ник? — горько протянул он.

— Я люблю тебя, — просто сказала я, терпя боль от впившихся в тело пальцев. — Разве прежняя Доминик допустила бы, чтобы ты отвёл ей второе место? Разве она отказалась бы от Гарварда ради тебя? Разве она призналась бы, что любит тебя?

Дышать стало трудно, когда он ещё крепче стиснул меня, но портить момент такой банальностью я не стала. Как и уклоняться от поцелуев или останавливать Кэмдена, когда он принялся стаскивать с меня трусики.

После его слов я знала, что сегодня одержала пусть и маленькую, но победу, и хотя это было лишь одно сражение и до настоящей победы было ещё очень далеко, радовалась, что не сошла с дистанции. Что бы я ни говорила о гордости и нежелании быть тайной любовницей, на самом деле я готова была буквально на всё, чтобы быть с ним.

О проблемах и препятствиях на пути к победе можно было поразмышлять и позднее, а пока просто насладиться моментом и отличным сексом с любимым и, главное, любящим меня парнем.