Последняя надежда (джен)

Однако, стоило Гарри выйти, и перед ним встала очередная проблема: как добраться до дома Дурслей?

Поттер задумчиво посмотрел на своего питомца. Наверное, ворон смог бы его отвести туда, но тогда Гарри придется топать до Литл-Уингинга пешком, а это явно будет не близкий путь. Однако проблемы надо было решать по мере поступления.

— Слушай, — обратился Гарри к своему фамилиару, — а ты знаешь, как выйти в маггловские кварталы?

Гарри боялся, что ворон его не поймет, но тот послушно, как и до этого спорхнул с его плеча и неспешно полетел в нужном направлении. Поттер улыбнулся и последовал за ним. Ворон вывел мальчика к странному заведению, больше похожему на таверны из старых фильмов. Гарри рассудил, что дальше ему без помощи взрослого человека не обойтись, поэтому подошел к человеку за стойкой.

— Извините, сэр, — несмело окликнул пожилого мужчину Поттер. Тот, впрочем, сразу его услышал и посмотрел удивленно, но вполне дружелюбно, — вы не подскажете мне, как отсюда доехать до Литл-Уингинга?

— Конечно, — начал было тот, но тут к стойке подошел какой-то мужчина, от которого неприятно пахло смесью табака и спиртного.

— Эй, Том, дай-ка мне 5-ю комнату, как обычно, — хриплым голосом сказал он.

Том неодобрительно покосился на него.

— Ты мне еще за прошлый раз не расплатился, Джон, — заметил он.

— Да ладно тебе, за мной не заржавеет! Как зарплату получу, тут же выдам за оба раза.

— Если не пропьешь раньше, — покачал головой Том, но выдал мужчине ключ от комнаты.

Тот грубовато поблагодарил и удалился. Гарри проводил его задумчивым взглядом.

— У вас тут еще и гостинница, сэр? — спросил он.

— Да, сдаю комнаты недорого, — явно по привычке ответил Том, но тут же спохватился и принялся объяснять Поттеру путь до автобусной станции.

Гарри поблагодарил его и вышел из бара. Странно, Поттер находился на Косой аллее меньше суток, но сейчас, стоя среди многоэтажек маггловского Лондона, Гарри вдруг ощутил себя так, будто покинул родной дом. Интересно, это погружение в магическую атмосферу на него так подействовало?

Тут мальчик заметил, что проходящие мимо магглы очень удивленно на него оглядываются — похоже, для них он выглядел куда как более странно, чем для магов. Поэтому Гарри попросил ворона сопровождать его на расстоянии, чтобы не привлекать слишком много внимания.

Уже сидя в автобусе, Поттер раздумывал над тем, что он увидел и услышал сегодня. И мысли его невольно снова и снова возвращались к бару Дырявый котел. Почему-то идея остаться там в качестве постояльца никак не желала покидать Поттера. Возможно, только опасения, что Снейп снова наведается на Тисовую улицу, чтобы проверить, не сдали ли Дурсли его опять куда-нибудь, останавливали Гарри от того, чтобы воплотить этот замысел в жизнь.

В Литл-Уингинге Поттер был к вечеру. Когда же Гарри дошел до 4 дома на Тисовой улице — уже стемнело. Ворон, как мальчик и велел, все еще летел в отдалении, но не упускал хозяина из вида. Гарри, как ни странно, от этого было даже легче. Ведь Поттер откровенно боялся показываться у Дурслей, а фамилиар представлял хоть какую-никакую, но поддержку. В знакомую дверь Гарри звонил уже с явной нервозностью. И опасения мальчика не обманули.

Дверь перед ним резко распахнулась, и не успел Гарри даже пискнуть, как его схватили, втянули внутрь, и дверь с треском снова захлопнулась. И у Поттера возникло четкое ощущение, что это захлопнулась дверца его ловушки.

— Явился! — прорычал ему в лицо багровый как свекла дядя Вернон, и Гарри похолодел — последний раз старший Дурсль так выглядел, когда Гарри случайно магией перенесся на крышу столовой, убегая от банды Дадли. И Поттеру тогда знатно досталось — он почти две недели просидел взаперти на одних воде и хлебе.

— Неблагодарный мальчишка! — взвизгнула, появляясь из кухни, тетя Петунья. А вот ее в таком гневе Гарри еще не приходилось видеть. Все лошадиное лицо тетушки словно перекосило, сделав его до того уродливым, что оно почти и не напоминало человека.

— Мы его растим, кормим, поим, — плевался ему в лицо дядя Вернон, — а он мало того, что занимается во дворе всякими уродскими вещами, так еще и притаскивает с собой таких же уродов! А те вместо благодарности за то, что мы тебя приняли, когда ты им мешался, делают нам всякие пакости!

Гарри только теперь заметил, что держа его одной рукой, дядя Вернон другой непрестанно чесался. Повсюду.

Гарри искоса глянул на тетушку. Так и есть. Не так явно, как ее муж, но она тоже постоянно чесала то тут, то там. При этом легче не становилось ни ей, ни старшему Дурслю. Теперь Гарри понял, о чем говорил Снейп. И от души посмеялся бы над родственниками, если бы сейчас эта шутка не грозила обернуться для него нешуточными неприятностями.

Однако Гарри вдруг обнаружил, что что-то изменилось. Поттеру потребовалась всего пара минут, в течение которых Дурсли орали на него, Дадли гаденько хихикал с площадки второго этажа, а сам Гарри практически не слушал родственников, чтобы понять, в чем дело. Гарри перестал так сильно бояться того, что Дурсли сдадут его в приют, в тюрьму для несовершеннолетних или спецслужбам на опыты. Ведь теперь Поттер знал, кто он такой, и где его место. И куда он, в случае чего сможет пойти.

И стоило Гарри все это осознать, как страх мгновенно исчез. Теперь он смотрел в глаза разъяренному Дурслю абсолютно спокойно. И это, как ни странно, лучше всего остудило пыл дяди Вернона. Видимо, такая реакция на его ругань была до того необычна для мужчины, что он невольно заподозрил подвох. Вернон отпустил мальчика и резко отступил назад. И это, в свою очередь, успокоило тетю Петунью.

В прихожей повисла минутная тишина. Потом Гарри все также спокойно отвернулся от родственников и направился к лестнице.

— Куда это ты собрался? — вновь прорычал дядя Вернон.

— Я устал, пойду спать, — спокойно ответил Гарри.

Но дядя Вернон явно не желал заканчивать ругань. Он вновь схватил Поттера и резко развернул к себе лицом. Теперь уже и Гарри нахмурился. Поведение дядюшки начинало раздражать.

— Мы еще не закончили, мальчишка! — вновь заплевал ему в лицо старший Дурсль. — И зачем мы только растили тебя?! Надо было сразу сдать тебя в приют...

— Все это, конечно, очень интересно, — перебил его Гарри, неосознанно копируя язвительный тон Снейпа, — только я уже миллион раз это слышал. И я вовсе не горел желанием к вам возвращаться — мне и в приюте было неплохо!

— Как ты смеешь со мной так разговаривать, мальчишка?! — казалось, дядюшка покраснел еще сильнее.

— Уж простите, что я не благодарю вас за то, что вы растили меня все эти годы! — прошипел ему Гарри, начиная злиться. Впервые он не боялся сказать Дурслям все, что думал. — Вы слишком хорошо постарались, чтобы я возненавидел этот дом!

И тут тяжелая рука дядюшки отвесила Поттеру такую пощечину, от которой Гарри полетел на пол, а в голове зазвенело так, будто Дадли ударил его кулаком. Где-то послышалось гневное карканье ворона, завизжала тетя Петунья, но Гарри не обратил на это внимания. Теперь, когда у него было место, куда он мог пойти, поступок дядюшки не испугал его как прежде, а только привел в ярость. Плевать на эту мифическую защиту, которой Поттер совершенно не ощущал, но Гарри больше не позволит так с собой обращаться.

Магия забурлила в мальчике. Гарри потянулся ею к земле под фундаментом, во дворе и даже в цветочных горшках тетушки, призывая их на помощь и защиту. И та откликнулась.

Теперь заорали уже все три Дурсля. После того, как дядя Вернон ударил племянника, вокруг начали происходить какие-то невероятные вещи. Сначала непонятно откуда на Дурсля с гневными криками налетел огромный ворон, царапая длинными когтями и норовя выклевать глаза. Но это было еще не страшно. Потому что в следующее мгновение весь дом буквально затрясся. Отовсюду, ломая стены и разбивая окна, в дом ползли толстые побеги каких-то растений. Даже домашние цветы тетушки словно взбесились, вырастая до потолка и оплетая все вокруг. Все три Дурсля вопили во весь рот, убегая от, казалось, обретших свой разум растений. А те не обращали на них никакого внимания, оплетая людей так же как и любой предмет мебели. И только одного они не трогали. Растения окружали хрупкую фигурку Поттера и сидящего возле него ворона коконом, словно защищая от всего мира.

Лишь когда весь дом буквально оказался погребен под обвившими его изнутри и снаружи побегами, растения остановились. Тогда же пришел в себя от удара Гарри. Он растерянно огляделся по сторонам. Поттер словно оказался в той яме между корнями дерева, что росло возле приюта. И только твердый деревянный пол указывал мальчику на то, что он находится не на улице.

Нерешительно встав, Гарри тихонько раздвинул стебли и выглянул наружу. Увиденное поразило его до глубины души. Прихожая дома Дурслей изменилась неузнаваемо. Больше всего она походила на дом из фильма Джуманджи, когда волшебная игра вызвала из неведомого мира огромные полуразумные хищные лианы. Одним словом, дом 4 на Тисовой улице напоминал человеческое жилище в глубине джунглей, которое люди покинули очень давно. Гарри стало не по себе. До сих пор нечто подобное по размаху, он творил только в ту памятную ночь, когда Поттер создал чудесную поляну. И в этот раз Гарри не был уверен, что этому волшебству кто-нибудь обрадуется.

И тут, в довершение всех неприятностей, где-то вдалеке зазвучала самая обыкновенная полицейская сирена. Это отрезвило Поттера лучше чего бы то ни было. Он вдруг понял, что прежде чем до него доберутся волшебники, его просто загребут маггловские власти. И маги вряд ли этому обрадуются. Гарри вдруг подумал о том, что в этот раз Снейп за ним может и не прийти. Ведь зельевар сам признался, что не знал, с кем он поедет общаться в приют. Значит, Поттеру просто повезло, что волшебники нашли его там.

Гарри похолодел. А если магглы и правда отдадут его каким-нибудь спецслужбам на опыты? Когда еще эти волшебники обнаружат, что он опять куда-то пропал?!

Гарри лихорадочно начал выбираться из сплетений стеблей. Он должен уйти отсюда как можно скорее!

Словно услышав его мысли, растения вдруг снова зашевелились, и Гарри с открытым ртом уставился на то, как они уползают обратно на улицу, словно кто-то включил обратную перемотку. И вот уже о вторжении напоминают только разбитые цветочные горшки, выломанные оконные рамы, да дыры в полу и стенах. Дурсли валялись на полу без сознания, но вполне живые.

Однако Гарри понял, что оставаться здесь для него слишком опасно. Ведь как только полиция приедет — Дурсли сдадут его, не раздумывая ни секунды. А ставить на то, что им никто не поверит, Поттер не рискнул бы.

Поэтому Гарри подскочил к окну, ведущему во двор, и припустил по ухоженному газону к кустам, за которыми шла аллея, ведущая к темному парку. О вещах, которые он оставил утром на втором этаже Поттер даже не вспомнил, а новую сумку он так и не успел снять. Сейчас для Гарри главным было где-то спрятаться до утра, а там он сможет отправиться на автобусе обратно в Дырявый котел. А ворон летел рядом, изредка подсказывая негромким карканьем, куда лучше свернуть.

* * *

— Северус, не могу поверить, что ты оставил мальчика одного! — бушевал не на шутку взволнованный Дамблдор.

Снейп только хмуро пялился на полированную поверхность стола. Директор не часто позволял себе так явно выражать недовольство. Хотя зельевар, в принципе, мог его понять. А все из-за этой дуры Фигг, которая умудрилась сломать ногу, наступив на одного из своих безмозглых книзлов. Так мало того, она еще вместо того, чтобы обратиться в св. Мунго или просто написать мадам Помфри, чтобы та выслала ей Костерост, додумалась вызвать маггловских врачей, которые увезли ее в маггловскую больницу, откуда выписали только вчера. Поэтому женщина до сих пор пребывала в полном неведении о том, что Поттера, за которым ее приставили наблюдать, сдали в приют.

И вот теперь, вместо того, чтобы поблагодарить Снейпа за то, что он этого Поттера нашел, да еще и познакомил с волшебным миром, Дамблдор рассердился на него за то, что он, во-первых, сразу не связался с ним, а во-вторых, оставил мальчишку одного в Косом переулке. Конечно, отчасти зельевару самому было совестно, что он оставил ребенка в незнакомом месте, но в тот момент он был так зол на Поттера, что не нашел в себе сил вернуться и закончить начатое. А теперь еще и директор на него ополчился. И все из-за этого несносного Поттера!

— Он вполне справился и без меня, Альбус, — хмуро возразил Снейп, на самом деле совсем в этом не уверенный, — к тому же я не намерен был терпеть его хамство!

— Сопроводить его было твоей прямой обязанностью! — Дамблдор даже не пытался скрыть свой гнев.

— Вовсе нет, если студен сам отказывается от сопровождения! — рявкнул в ответ тоже разозленный зельевар.

Директор явно хотел бы возразить, но формально Снейп был прав. Так что Дамблдор лишь тяжело вздохнул, падая в директорское кресло и потирая переносицу.

— Как он хоть воспринял новость о волшебном мире? — спросил он устало.

— Не сказать, чтобы он был сильно удивлен, — Снейп тоже сбавил обороты. — Его больше заинтересовал Хогвартс и реакция Адама Стэндвика.

— Да, он уже писал мне, — Дамблдор поморщился — видимо, текст письма был весьма нелицеприятным, а может это и вовсе был вопиллер. — Придется хорошенько поговорить с ним... А Дурсли? Как они восприняли то, что ты вернул им мальчика?

— Без особого восторга, — сухо ответил Снейп. Рассказывать о "теплом" приеме зельевару совершенно не хотелось. — Я наложил на них слабое заклинание чесотки в качестве предупреждения.

Дамблдор недовольно нахмурился, но ничего не возразил. В конце концов, все произошедшее было и его виной тоже. Не стоило доверять такую ответственную миссию одному сквибу. Хотя до сих пор миссис Фигг неплохо справлялась. Видимо, стареет.

Но оставлять Гарри одного в Косом переулке не следовало — мало ли кто мог оказать на него там влияние. Все-таки Дамблдору следовало послушать Снейпа и отправить в приют Стебль.

Однако о чем бы они еще ни собирались разговаривать, их прервал огонь в камине, который полыхнул зеленым светом, и из него зазвучал испуганный голос Арабеллы Фигг:

— Альбус, срочно приезжай в Литл-Уингинг — Гарри Поттер сбежал от Дурслей!

Директор бросил на Снейпа разъяренный взгляд, и тот в очередной раз подумал, что это явно не его день.

* * *

Гарри неторопливо прогуливался по Косому переулку, низко надвинув на глаза маггловскую кепку. Ворон, которого Поттер решил назвать Браном, повсюду сопровождал его, то садясь на плечо, то держась на расстоянии. Но Бран был не единственным питомцем, который теперь повсюду сопровождал Гарри. Теперь к ним присоединилась Мелодия. Пользуясь своими небольшими размерами, она обычно пряталась у Поттера либо в кармане, либо под одеждой. Гарри не просил ее об этом, но когда мальчик позвал ее, чтобы по заданию Оливандера взять немного яду, он рассказал о том, что с ним произошло в тот судьбоносный день. Мелодию возмутило поведение Снейпа и Дурслей. Поэтому она настояла на том, чтобы охранять его так же, как Бран. К слову сказать, они довольно быстро нашли общий язык, хотя в первое мгновение, когда змея оказалась в комнате, ворон едва ее не скушал.

Прошла уже неделя с тех пор, как Гарри сбежал от Дурслей и стал жить в Дырявом котле, и всякий раз, отправляясь на прогулку, Поттер гадал, узнал ли Том в нем мальчика-который-выжил. Однако тот никак себя не выдавал и, когда Гарри вновь показался у него на пороге, невозмутимо назвал цену за комнату, словно у него каждый день останавливаются дети.

Для Поттера же эта неделя стала лучшей за всю жизнь! Впервые он был свободен: занимался всем, что ему нравилось, не опасаясь, что его в любой момент пошлют полоть грядки; кушал столько, сколько хотел, причем меню хоть и было весьма ограниченно, но готовили в Дырявом котле весьма неплохо. Кроме того, здесь не приходилось прятать свою магию. Ну, почти. За неделю Гарри осознал одну немаловажную вещь: большинство волшебников не могут колдовать без палочки. Это до того поразило Поттера, что он в тот же день отправился к Оливандеру и прямо спросил его об этом.

— В детстве все мы могли колдовать без палочек, — поведал ему старый мастер, — но то были отголоски стихийной магии. Как только волшебник получает палочку, его магия приобретает направленность, это успокаивает и стабилизирует ее. Образно говоря, если дать человеку возможность выходить через дверь мирным путем, ему не будет нужды с боем ломиться во все окна.

— Значит, когда я получу палочку, которую вы делаете для меня, — с внутренней дрожью спросил Гарри, — я тоже потеряю возможность колдовать без нее?

— Ты нет, — спокойно ответил Оливандер.

— Но вы сказали...

— Следуя моей аналогии, если человек находится на улице, зачем ему искать выход?

Гарри не совсем понял тогда, что имел в виду Оливандер, но то, что и без палочки он по-прежнему сможет колдовать, успокоило Поттера. Где-то в глубине души Гарри чувствовал, что то, что он творит без палочки, и то, как колдуют прочие маги — совсем не одно и то же. И подсознательно Поттер очень боялся потерять эту часть себя. Как ни странно, ту ненормальность, которую так ненавидели Дурсли, Гарри, видимо, из чувства противоречия считал самым лучшим, что в нем было. И осознание того, что он волшебник, только усилило любовь Поттера к собственной магии.

Однако после того, что случилось на Тисовой улице, Гарри понял, что эта сила может оказаться опасной для окружающих. Поэтому Поттер начал учиться ее контролировать. К сожалению, книги были ему в этом не помощники — ведь во всех них контроль магии подразумевал наличие палочки. А палочка Гарри была не готова. Поэтому Поттер припомнил маггловскую фантастику. Когда главный герой получал какие-то новые способности, он тут же учился ими управлять. И Гарри решил позаимствовать их способы тренировки.

Поттер долго перебирал в уме всех супергероев и сверхлюдей, которых мог вспомнить, пока не остановился на самом простом и распространенном варианте — телекинезе. Силой мысли двигать предметы — да о таком любой ребенок мечтает. Однако на деле это оказалось не так просто. Магия словно не понимала, чего Гарри от нее хочет. Она касалась предмета, но не сдвигала его ни на дюйм.

Будь Гарри обычным ребенком, он бы давно расстроился и бросил бы бесполезное занятие. Но единственным хорошим качеством, которое воспитали в нем Дурсли, было терпение. И сейчас Гарри очень терпеливо снова и снова пытался сдвинуть перьевую ручку, сидя за столом в своей комнате и не сводя с нее глаз. И это кое-что дало Поттеру.

Конечно, сдвинуть ее у Гарри так и не получилось, но раз за разом и так, и этак касаясь ручки своей магией, мальчик понял, что на самом деле многое может с ней сделать. Например, Поттер осознал, что без труда может вновь превратить ее в молодое деревце дуба, из которого был сделан стержень. Кроме того, Гарри мог видоизменить металлический наконечник с пером, который был насажен на деревянный корпус. Короче говоря, Поттер мог превратить ручку во что-то другое, но не мог сдвинуть ее с места.

Гарри не знал, радоваться ему такому открытию или досадовать, что опыт не удался.

Однако он решил, что разумно будет развить то, что он обнаружил. Поэтому Гарри начал собирать всякие обломки дерева, щепки и прочий мусор, чтобы потом, спрятавшись в маггловском парке или у себя в комнате, попытаться превратить их во что-то другое. Этот опыт удался Поттеру куда лучше предыдущего. Подвластные его магии, мелкие деревяшки начинали пускать корни и вытягивать к солнцу новые веточки и молодые листья, а металл и камень становились мягкими, словно глина и меняли свою форму под внимательным взглядом зеленых глаз.

Однако поначалу превращения неживой материи удавались Гарри намного хуже, чем «оживление» дерева. Вещицы получались неказистыми и бесформенными. Но вскоре Гарри понял, что нужно просто сосредоточиться на том, что хочешь получить в конце. Таким образом, из куска искореженного проржавевшего металла, Поттер сотворил красивую фигурку дракона, скопировав его из книги о волшебных зверях. При этом Гарри, мимоходом обнаружил, что при желании может заставить волшебную картинку замереть в одном положении, словно маггловскую фотографию.

Вскоре, однако, результатов подобных экспериментов у Поттера накопилось столько, что он не знал, куда их девать. Поразмыслив, Гарри быстро нашел им применение. Вещицы не обладали магическими свойствами, поэтому Гарри просто раздаривал их в маггловском парке маленьким детям. Те восторгались новыми игрушками, словно это были настоящие сокровища, а их родители только улыбались и ласково благодарили Поттера за подарок.

Гарри же с горечью вспоминал Литл-Уингинг, и понимал, что там никто бы не рискнул принять подарок от «этого ненормального Поттера». Однако теперь жители Тисовой улицы вряд ли бы узнали его. Потому что первое, что сделал Гарри, оказавшись на свободе, это купил себе новые вещи. Учитывая, что все его старые вещи остались в доме Дурслей, это скорее была насущная необходимость, но покупать себе нормальную одежду, которую не приходится втрое оборачивать вокруг себя, оказалось настоящим блаженством. Кроме того, теперь, когда Гарри был прилично одет, взрослые не боялись подпускать его к своим детям.

Правда с магами было сложнее — Гарри старался скрывать свою фамилию и шрам, поэтому неосознанно обходил незнакомцев стороной. Зато очень подружился с Эмили Крейн — молодой женщиной из зоомагазина. Продавщица после столь памятного знакомства с мальчиком-который-выжил поначалу относилась к Поттеру с опаской. Но видимо, его приветливость и доброе отношение к животным так расположили к нему Эмили, что уже через пару дней она встречала мальчика с улыбкой.

А вот с Оливандером у Гарри были весьма странные отношения. Старый мастер никогда не приглашал его в гости, да и хозяином он был не столь уж и радушным, но Поттера неизменно тянуло в его лавку. Причем, в основном Гарри приходилось "общаться" с волшебными палочками, а не с Оливандером. Большую часть дня Гаррик Оливандер находился в мастерской, куда не пускал гостя, поэтому Поттер прохаживался среди длинных стелажей, огромного магазина, который явно был магически увеличен изнутри.

Гарри легонько касался магией палочек, при этом даже не прикасаясь к коробкам. При этом Поттер довольно быстро стал узнавать волосы, шерсть и рога единорогов внутри палочек — они сияли чистотой и дарили тепло. А вот части драконов угрожающе обжигали, словно предупреждая, чтобы к ним не приближались. Но больше всего Гарри нравилось "общаться" с фениксами. Касаясь их перьев в палочках, Поттер неизменно слышал, словно вдалеке отзвуки прекраснейших песен. Гарри мог часами стоять и слушать эти песни.

А где-то дней через пять, Оливандер вдруг сам подошел к нему, с легкостью разыскав среди стелажей.

— Какое твое любимое дерево? — резко спросил он.

— Дуб, — не раздумывая, ответил Гарри удивленно.

Поттеру и, правда нравилось это стойкое сильное и такое заботливое дерево.

— Хм, — Оливандер пристально посмотрел на него. — А у тебя есть какой-то особенный дуб, который ты любишь больше других?

Гарри на мгновение задумался, вспоминая, был ли в его короткой жизни какой-то особенный дуб. Разве что тот, который рос возле приюта... Но тут Гарри вспомнил тот самый дуб, который буквально вырвался из памяти мальчика вновь раскидывая свои зелено-золотые листья. Дуб, который Гарри создал собственной магией...

— Да, есть, — осторожно ответил Гарри.

— Где это дерево? — жадно спросил Оливандер.

— А зачем вам? — подозрительно спросил Гарри. Не то, чтобы он в чем-то подозревал старого мастера, но рассказывать про поляну ему не сильно хотелось. Особенно объяснять, почему это дерево такое особенное для него.

— Обычные дубы не подходят для палочки, — отмахнулся Оливандер. — Нужен особенный для тебя дуб. Где он?

Гарри глубоко вздохнул и ответил:

— Недалеко от Литл-Уингинга есть поселок, возле него маггловский приют. А неподалеку от него — магическая поляна, которая недавно появилась. И там в самом центре поляны — огромный дуб с золотистыми листьями.

Оливандер вновь пронзил его взглядом своих бесцветных глаз. Но ничего не спросил, только заметил, явно очень довольный:

— Пожалуй, вы самый необычный из моих клиентов, мистер Поттер.

После чего резко развернулся и зашаркал прочь. Гарри лишь удивленно посмотрел ему в след.

Все это было пару дней назад. Сейчас же Гарри снова направлялся к Оливандру. Утром Бран принес от него записку, что палочка готова. И Гарри был очень взволнован, хотя и старался этого не показывать. Поттеру не терпелось попробовать поколдовать с помощью палочки. Хотя недавно он и начал учиться различать людей по оттенкам магии.

Лавка Оливандера встретила его прежней затхлостью и тихим перешептыванием палочек. Гарри привычно "поприветствовал" их. И тут из-за стелажей вынырнул сам Оливандер. Глаза его горели триумфом и предвкушением, а в руках он нес подушечку, на которой лежала изящная тонкая палочка из светлого дерева и с небольшим перламутрово-розовым кораллом, вделанным в рукояку. Гарри впился в нее жадным взглядом и уже почти автоматически коснулся магией. И сразу понял, что эта палочка — другая. Она словно была в десятки раз умнее всех прочих. Все прочие палочки действовали и общались на инстинктах тех, из чьих частиц они были сделаны. Единороги несли свет и тепло, драконы — силу и огонь, а фениксы — надежду. Но эта палочка словно понимала то, что с ней происходит. И Гарри никак не мог определить, из чего же сделана ее сердцевина.

— Прошу вас, мистер Поттер, — нарушил благоговейную тишину Оливандер, — Золотой дуб, перо из крыла Королевского ворона, яд змеи, коготь феникса, волос единорога и перламутровый коралл, 13 дюймов, очень стойкая и... разумная.

Оливандер хмыкнул, и Гарри тоже не смог сдержать усмешку. Впервые между ними установилось какое-то необычное взаимопонимание. И от этого взгляд мастера стал еще более внимательным.

Гарри же с трепетом потянулся к палочке. У него было много вопросов о том, как описал ее Оливандер, но все это потом. Сейчас же Гарри наконец-то мог взять в руки свою палочку.

Стоило Гарри прикоснуться к палочке, как по светлому дереву прошлась искра света. Поттер ощутил, как его магия бурным потоком полилась в палочку, словно река — в новое русло. На миг Гарри испугался, что палочка вновь сгорит, как неделю назад. Но нет. Палочка вновь вспыхнула светом, а из кончика посыпались золотые и красные искры, которые в полете превращались в красивые цветы и, кружась, оседали на пыльный пол.

Мгновение в лавке стояла тишина. А в следующий момент Оливандер воскликнул:

— Идеально! С вас 30 галеонов!

Гарри едва не подавился радостным восклицанием. 30 галеонов?! Немаленькая сумма. Хотя, за такую палочку и сотни галеонов не жалко. Тем более, сделана она была на заказ... Гарри порадовался, что не сильно разбрасывался деньгами в эту неделю. Конечно, он мог бы взять еще один кредит в банке, но Поттеру не хотелось злоупотреблять расположением гоблинов. А ключ от сейфа так и остался у Дамблдора. Интересно все-таки, его опять никто не ищет или они просто не могут его найти?..

Тряхнув головой, Гарри отбросил ненужные мысли и полез в карман за кошельком. При этом, он совсем не обратил внимания, как палочка, будто бы сама перекочевала ему в рукав. Расплатившись, Гарри вдруг понял, что у него, по сути, больше не будет повода приходить сюда. Мальчик замялся и неуверенно сказал:

— Спасибо за все, мистер Оливандер. А я... могу иногда приходить в гости?

Старый мастер пару мгновений смотрел на него ничего не выражающими бесцветными глазами. Вся его радость снова сменилась спокойствием. Гарри же с трепетом ждал приговора.

— Я буду ждать вас, мистер Поттер, — ответил, наконец, Оливандер.

И Гарри, расплывшись в совершенно детской радостной улыбке, вновь поблагодарил мастера и довольно зашагал обратно в Дырявый котел.

— И я буду с нетерпением ждать от вас великих свершений, — тихо добавил Оливандер, когда мальчик скрылся из вида.

И только уже почти дойдя до гостиницы, Гарри вспомнил, что так и не спросил Оливандера о своей палочке. Что за Золотой дуб? И почему он назвал Брана королевским вороном? И почему в его палочке столько магических составляющих?..

Впрочем, Поттер решил, что невежливо будет возвращаться обратно и спрашивать об этом сегодня. Ведь Гарри может зайти к нему завтра.

Однако судьба распорядилась по-своему. И когда Гарри, войдя в свою комнату, обнаружил в ней профессора Снейпа и Альбуса Дамблдора, которого Поттер узнал по вкладышам от шоколадной лягушки, мальчик вдруг ясно понял, что его вольная жизнь закончена.