По ту сторону зеркала (гет)

Весь день они бродили по солнечным улицам и тенистым паркам, взявшись за руки, и Мари казалось, что она самый счастливый человек на свете. Когда солнце стало клониться к закату, они присели на скамейку под раскидистой ивой на набережной Беверли-Брука (1).

— Расскажи мне о своей семье, если несложно, — робко попросила Мари. — Ты упоминал только отца, и я кое-что разузнала о нём и твоей маме... Мне жаль.

— Ничего страшного, — как-то уж слишком небрежно отмахнулся Люпин. — Уже много лет прошло. Родителей я совсем не помню, мне не было ещё и месяца, когда они погибли. Меня воспитала бабушка, одна из трёх сестёр Блэк — думаю, ты наслышана об этом семействе.

— Конечно. Они из тех самых «священных двадцати восьми», как и предыдущие поколения нашей фамилии. Правда, теперь всё так перемешалось... Мой папа женился на полувейле, дядя Рон — на маглорождённой, тётя Джинни вышла замуж за твоего начальника-полукровку.

— Да уж, — усмехнулся Люпин. — Да и мы с тобой не пойми кто. Ты — на одну восьмую вейла, а я унаследовал от матери способности метаморфа.

— Ты?! — ошарашенно воскликнула Мари, не веря своим ушам. — С ума сойти! Никогда в жизни не встречала метаморфов, только в книгах о них читала. Но почему ты никогда не меняешь внешность? У тебя всегда тёмные волосы и серые глаза...

— Ну я ведь нравлюсь тебе таким, — самоуверенно заявил Люпин с широкой улыбкой и, не дав Мари вставить и слова, добавил: — К тому же, я научился неплохо контролировать свои эмоции, а именно они и есть причина перемены цвета волос и глаз. Но, знаешь, ты верно подметила. Эта серость начала мне надоедать — похоже, пора менять облик, всё равно от моего молчаливого траура никому не лучше.

— Траура? У тебя что, ещё кто-то... бабушка?!

Тед порывисто отвернулся, но Мари успела заметить, как судорога боли пробежала по его лицу.

— Она последнее время тяжело болела, а я не мог навещать её так часто, как хотел бы. Да и если навещал, то только по ночам. Ни одна душа не знала, где она живёт — я скрывал это ото всех, включая твоего дорогого дядюшку Гарри.

Выпалив эти слова скороговоркой куда-то в сторону, он всё же нашёл в себе силы посмотреть на Мари прямо и сразу заметил застывший в её глазах вопрос.

— Я просто не хочу подставлять своих близких. Их и так у меня мало осталось... точнее, теперь не осталось совсем. Ты же видишь, чем я занимаюсь. Я переловил кучу преступников, и помимо боевых наград и шрамов у меня накопилось множество врагов, желающих мне отомстить — если не за себя, то за своих дружков. А зная, где живёт единственный близкий мне человек, они могут воспользоваться этим. Могли.

Тед вздохнул, опустив голову на руки. Мари молча размышляла над его словами, давая возможность высказать всё, что камнем лежало на сердце.

— К счастью, — продолжил он, и в каждом его слове сквозила неподдельная горечь утраты, — бабушка умерла своей смертью, а не от руки этих уродов, именующих себя последователями Пожирателей смерти. С меня хватило, что от этой шайки погибли мои родители и дед, поэтому бабушку я просто обязан был уберечь. Она умерла от банальной старости, но Мордред меня раздери, мне от этого ни на йоту не легче!

Мари молча обняла его и непроизвольно провела рукой по волосам. Они стали ещё жёстче и темнее, но теперь она знала, что это вовсе не от того, что на улице смеркалось.

— Мне нельзя сближаться с кем-то, не говоря уж о том, чтобы заводить семью, ведь это будет лакомый, а самое главное, доступный кусок для тех, кто хочет мне навредить. Семья — самое дорогое, что должно быть у каждого человека, но я себе такую роскошь позволить не могу, потому что моя гипотетическая жена и дети мгновенно превратятся в объект шантажа и угроз.

Люпин взглянул на Мари так, словно извинялся за что-то, и она чуть было не спросила, не она ли эта «гипотетическая жена», как вдруг он взял её руку в свою и горячо сжал пальцы:

— Я ведь и тебя подставляю, Мари. Вот так открыто встречаясь, я сильно рискую... тобой.

— Значит, я для тебя близкий человек?

Он посмотрел на неё так, словно она не понимала чего-то простейшего и очевидного.

— Конечно. И пусть кто-нибудь только попробует подойти к тебе. Убью на месте.

— Ты уже доказал это, милый, — шепнула Мари ему на ухо, и Тед сразу изменился в лице, — но, может, не стоит поступать так кардинально?

— Стоит, поверь мне. Потому что порой насилие, будь то заточение в тюрьму, пытки или лишение свободы воли — единственный способ сломить противника. Однако, несмотря на все мои грехи, ты ведь не сбежала от меня. Парадокс.

— Нет никакого парадокса, Тед. Всё, что я видела и знаю о тебе, не может изменить то, что я к тебе чувствую.

Он метнул на неё быстрый взгляд, в котором благодарность перемежалась с каким-то невысказанным отчаянием.

— Я давно выбрал этот путь и уже не могу иначе. Но всё равно спасибо, что спасаешь меня от худшего.

— Так и должно быть, — с мягкой улыбкой сказала Мари и погладила Теда по спине, интуитивно догадываясь, что никому до неё он не рассказывал ни о своей семье, ни о том, что его тяготило. Одинокому и ожесточившемуся, ему нужен был благодарный слушатель, которому можно доверять, и он нашёл такового в ней — девчонке, которая благодаря навязчивой идее завладеть Картой Мародёров свалилась на него как снег на голову.

Стемнело, воздух стал прохладнее. Мари еле заметно поёжилась — в шортах было не особо тепло.

— Замёрзла, — скорее констатировал, чем спросил Люпин, а она лишь улыбнулась в ответ. Он приобнял её одной рукой и с лукавым видом произнёс:

— Тогда, может, ко мне, дорогая?

— Нууу... — Мари решила поломаться для приличия.

— Я два раза не предлагаю. Но даю шанс передумать.

— Не предлагаешь два раза? Возможно, ты забыл, что однажды я уже была у тебя.

Она хитро улыбнулась, принимая игру Теда, ведь он сейчас явно говорил не то, что думал. Бросив на девушку внимательный колкий взгляд, он встал и демонстративно засунул руки в карманы, тем не менее прекрасно готовый в случае отказа схватить её и утащить в своё логово силком.

— И что же мы будем делать, а, гостеприимный хозяин? Спать в разных комнатах — это я и дома могу.

Люпин зацокал языком.

— Мари-Виктуар, вы уже откровенно напрашиваетесь на взбучку.

— А может, я этого и хочу, — неожиданно даже для себя самой прошептала Мари.

— Зря ты это сказала, крошка.

* * *

Они завалились в тёмную прихожую, страстно целуясь. Тед на миг отстранился, молча приподнял лицо Мари за подбородок и с минуту просто смотрел в глаза, испытывая её характер. Игра продолжалась. Конечно же, она не выдержала и первая прильнула к его губам, ставшим сухими и требовательно-жадными, когда они встретились с её, мягкими и нежными.

Почувствовав, что ему дали зелёный свет, Люпин начал ласкать Мари уже откровеннее. Всё её тело трепетало от одной только опьяняющей похлеще огневиски мысли, что к нему прикасается он. Сходя с ума от происходящего, в водовороте всё более смелых прикосновений и поцелуев Мари не заметила, как слегка укусила Теда за губу. Он вновь отстранился и с любопытством посмотрел на неё, словно оценивая значение и последствия этого маленького проступка. Но любопытство быстро сменилось решимостью, и Тед молниеносным движением сорвал с себя куртку.

Мари понимала, что дело зашло уже далеко, и всё больше ощущала внутреннюю дрожь от волнения, которое постепенно охватывало её.

«Что же теперь? Вот он расстёгивает пуговицы на рубашке. А с чего начинать мне? Боже, он уже снимает рубашку и швыряет её на пол! Мне ведь тоже нужно что-то делать, не стоять же вот так... Ох, какие мышцы!»

Мари невольно замерла, любуясь стоявшим напротив неё мужчиной, а он в свою очередь, видя её колебания, решил на этот раз не оставлять ей пути к отступлению, поэтому в один шаг преодолел разделявшее их расстояние и безо всякого предупреждения сорвал с Мари одежду, нарочно оставив лишь нижнее бельё. Она тихо ахнула от неожиданности, но быстро пришла в себя и гордо выпрямилась. Фигура у неё была что надо, так пусть теперь у Люпина челюсть отвисает.

Одобрительно кивнув, он будто между делом расстегнул ремень на брюках и небрежно махнул рукой на дверь в ванную.

— Так и быть, сегодня я позволю тебе раздеться самой.

Мари молча приняла это своеобразное предложение и бросилась туда. Закрыв за собой дверь, она быстро разделась. Что дальше? Не могла же она вот так выйти в комнату, совсем обнажённая? Лихорадочно осмотревшись, Мари пришла к выводу, что выход у неё один — то самое купальное полотенце.

«Вот забавно, — подумала она, заворачиваясь в большой кусок ворсистой ткани, — буквально пару дней назад я представляла, что было, если бы... А сейчас это всё происходит в реальности».

Набрав в лёгкие побольше воздуха, Мари открыла дверь, тихонько вышла и направилась в дальнюю комнату по дорожке от света ламп.

Тед стоял, прислонившись спиной к дверному косяку. Кровать у окна, на которой Мари спала позапрошлой ночью, стала шире, в воздухе витал аромат её любимого жасмина (как он догадался?!), а под потолком плавали зажжённые свечи. От вида этой романтической обстановки вся решительность Мари бесследно испарилась, и у самого порога она встала как вкопанная, не зная, что делать дальше.

— Я... — глухо проговорила она, нервно сглотнув, — я не выключила свет в ванной...

— Пусть горит, — сказал Тед, удержав её за руку и не давая метнуться прочь. — Хочу как можно лучше видеть тебя. Поверить, что со мной действительно ты.

Мари удивлённо посмотрела на него, но ответом ей стал лишь долгий, невероятно нежный и кружащий голову поцелуй. Подхватив её гибкое, такое хрупкое тело на руки, Люпин сделал несколько шагов и вот уже аккуратно опускал её на мягкое прохладное покрывало.

— Тед... — слабо прошептала Мари, судорожно сжимая пальцами его плечи, за которые держалась как за спасательный круг.

— Да, радость моя? — откликнулся он, ласково глядя ей в глаза. — Ничего не бойся, слышишь?

С этими словами он аккуратно снял с неё полотенце и перевёл взгляд на открывшееся его взору тело, жадно поедая его глазами.

Сказать, что он был восхищён, это не сказать ничего.

Не зря он как-то слышал от Гарри, что Мари-Виктуар — самая очаровательная из его племянниц, в этом отношении явно унаследовавшая изысканную, какую-то колдовскую красоту своей матери. В ней, кажется, было совершенно абсолютно всё: стройные ноги, тонкая талия, небольшая упругая грудь. Светлая кожа эффектно контрастировала с тёмно-синим покрывалом, а длинные шелковистые волосы, разбросанные по подушке, так и манили зарыться в них лицом. Но главным были глаза: небесно-голубые, загадочные, они отражали всё, что творилось сейчас в душе этой девушки: страсть и стыд, любовь и страх, желание и сомнение.

Люпин смотрел на Мари, не в силах оторвать взгляд, а когда встретился с ней глазами, то внутри у него всё заныло — так сильно он хотел её успокоить, убедить в том, что не причинит ей боли, так сильно хотел защищать её и быть рядом всегда.

Он осторожно коснулся ладонью её колена и медленно провёл рукой вверх по бедру. Мари чуть напряглась, но тут же расслабилась, едва Тед улыбнулся ей. А его пальцы, осмелев, уже поглаживали её живот, пробираясь всё выше, не без труда миновали грудь и добрались до плеч. Движения были то стремительными, то плавными, и на задворках сознания Мари мелькнуло понимание, что Тед просто изо всех сил сдерживает себя. Тогда она решила помочь ему, как он несколько минут назад помог ей. Закрыв глаза, она выгнула спину, позволяя ему не просто любоваться одной из самых притягательных частей женского тела, но и таким образом призывая потрогать её.

Люпин скрипнул зубами от адского желания, а Мари, услышав это, вся залилась краской. Он наклонился к ней и, успокаивающе коснувшись губами уха, прошептал:

— Хочешь, я погашу свечи?

Она в ответ лишь чуть покачала головой.

— Ты прекрасна, — с искренним восхищением сказал Тед, и стеснение Мари исчезло так же бесследно, как чуть ранее — решительность. Она внезапно ловко вывернулась, уложив опытного мракоборца на лопатки, и оказалась прямо над ним, смело глядя в его затуманенные страстью глаза. Они всё ещё играли, и Тед не собирался оставаться в долгу. Приподнявшись на локтях, он одной рукой взял запястья Мари, а другой оттолкнулся и вновь подмял её под себя, прижав к кровати. Беспомощность, которую Мари ощутила в эту секунду, и собственная слабость в сравнении с его властной силой показались ей самыми естественными чувствами на свете, и она улыбнулась Теду уголком рта, давая понять, что он всё делает правильно. Едва сдерживая дрожь возбуждения, он прижался губами к тонкой шее, вдыхая едва уловимый аромат её кожи, смешивающийся с царящим в воздухе запахом страсти и жасмина, прокладывая дорожку из поцелуев и нетерпеливых укусов от шеи к ключицам и ниже, легонько сжимая пальцами её затвердевший сосок и этим действием вырывая первый громкий стон из её вздымающейся груди.

Пока одна его ладонь ласкала тёмные ареолы, вторая осторожно нырнула вниз, ища заветную ложбинку, но Мари мгновенно напряглась и инстинктивно сжала ноги. Как бы проснувшемуся внутри Теда зверю, у которого в связи с работой и потерями давненько не было ничего подобного, ни хотелось проявить настойчивость и взять наконец эту девушку, любовь к ней оказалась сильнее всех животных инстинктов, и он просто убрал руку, возвращаясь к губам Мари, пересохшим от волнения, шепча нежные комплименты, не уговаривая, а просто выражая свой восторг.

И в этот момент она необычайно цепко ухватила его за шею и с силой, которой Люпин в ней и не подозревал, притянула его к себе.

— Милый... — выдохнула она, глядя ему прямо в глаза взглядом, подёрнутым пеленой желания, — пожалуйста...

Тед улыбнулся: это «пожалуйста» означало вовсе не «остановись»; напротив, оно было призывом к действию, оно выражало просьбу Мари о том, чтобы он как можно скорее взял её.

Опираясь на одну руку, другой Тед нежно и уже беспрепятственно пробрался к её самому чувствительному месту и с замиранием сердца коснулся его. Потом ещё и ещё. Мари тихо всхлипнула, но не отстранилась, а скорее даже наоборот — подалась навстречу. Тед продолжал, с каждой секундой лаская её всё настойчивее, одновременно покрывая бесчисленными поцелуями её удивительное тело, слыша, как ускоряется сердцебиение, каким тяжёлым становится дыхание...

Воздух взорвался протяжным стоном, и это был самый прекрасный звук, который он когда-либо слышал. Мари вся дрожала, впившись ногтями в покрывало, а Люпин улучил момент и, пока она была расслаблена и упоена наслаждением, осторожно вошёл в неё.

Мари снова вскрикнула, резко подняла голову, с каким-то лёгким безумием глядя на него, а Тед, пытаясь не потерять самоконтроль, продолжил ласки рукой, отвлекая её от неизбежного ощущения лёгкой боли. Он сходил с ума, чувствуя её горячую влажность, видя её согласие со всем, что он делал, и необходимо было каждую секунду, каждый миг как можно жёстче приказывать себе не двигаться быстрее.

— Мари, любимая... — шептал он, целуя её плечо. — Ммм, какая же ты...

— Мне хорошо с тобой, Тед...

Он отчаянно цеплялся за остатки благоразумия, чтобы не проникать глубже, чтобы не ускоряться, но Мари вплела пальцы в его волосы и вновь соблазнительно прогнулась в спине, всем своим видом показывая, как ей хочется подарить ему себя.

Несколько коротких, быстрых толчков, и Теда накрыло волной оргазма — мощного, долгого, но не полноценного, потому что он знал: к сожалению, Мари не могла в первый же раз испытать подобное. Применив пару нужных заклинаний, он осторожно опустился рядом с ошеломлённой, пытавшейся прислушаться к своим ощущениям девушкой, благодарно поцеловал её и прижал к себе.

— Спасибо... — прошептала она, утыкаясь лицом ему в грудь.

— Это тебе спасибо, моя девочка, — шепнул Люпин, обнимая её ещё крепче. — Никому тебя не отдам.

* * *

Утром Мари проснулась от поцелуя в шею.

— Доброе утро, моя волшебница, — вот хитрец, он ведь знал, что она чуть ли не таяла, когда он так её называл.

— Доброе, господин аврор, — отшутилась она. Игра возобновилась.

— Чёрт, эти твои шорты вчера свели меня с ума, — усмехнулся Люпин.

— Да? А я думала, что дело в моих ножках, и это именно они побудили тебя к таким подвигам.

Тед рассмеялся — беззаботно, пожалуй, впервые за всё время знакомства. Это достижение Мари мысленно записала себе в бонусы.

Он сел на кровати.

— Ты сейчас на работу?

— Да, думаю, Отдел меня заждался. Надо ещё поесть, кстати.

— Могу что-нибудь приготовить, — улыбнулась Мари и, натянув его рубашку, с вечера валявшуюся на полу, подошла к окну. Теперь она знала, что может влиять на него, что он не устоит перед искушением, и повернулась к солнечному свету боком, чтобы подчеркнуть все достоинства своего тела. Яркие лучи ласково освещали её лицо, спускались вниз по длинным волосам, скрывались под тканью застёгнутой на одну пуговицу рубашки, снова появлялись на животе и растекались по ногам.

Неудивительно, что применённая хитрость дала незамедлительный результат.

— Я, пожалуй, в отделе поем, — в голосе Теда прослеживались коварные нотки.

Не успела Мари ничего ответить, как он подхватил её на руки и без лишних разговоров привлёк к себе.

* * *

Несколько дней увидеться не удавалось, но ночью с первого на второе мая, когда электронное табло магловских часов в комнате Мари высветило цифры 00:01, её выцепил из сна стук в окно.

— Уже спишь? — крикнул Люпин с улицы, когда она распахнула створки. В руках у Теда был шикарный букет тюльпанов — видимо, справки о дне рождения он тоже навёл. — Мне отлевитировать, или сама выйдешь?

Быстро натянув джинсы и первый попавшийся свитер, Мари спустилась вниз, на ходу пытаясь собрать в хвост растрёпанные волосы.

— Извини, что разбудил, — хоть Люпин и пытался натянуть дежурную улыбку, его голос был напряжён как никогда. — Но дело не терпит отлагательств.

— Что случилось? — его тревога передалась и Мари.

— Ну, во-первых, хочу поздравить тебя с днём рождения, милая, — он вручил ей букет цветов, закрепив эффект торжественности поцелуем, и Мари уже готова была ткнуть его в бок за очередную выходку, которая на сей раз оказалась несмешной. Шутка ли, делать такой настороженный вид, убедительно изображать тревогу, окружив тайной и ужасом «не терпящее отлагательств» дело, именуемое днём рождения!

Но через несколько минут, когда они по настоянию Теда всё-таки поднялись в квартиру, выяснилось, что он и не думал шутить.

Вооружившись палочкой, он принялся досконально осматривать кухню и все комнаты, кроме той, где спала Грейс (Доминик ещё вечером ускакала на очередное мероприятие из серии «ночи музеев», хотя на самом деле, скорее всего, просто готовила подарок имениннице). Мари поставила цветы в воду и теперь молча наблюдала, как Люпин шныряет туда-сюда по дому, шепчет себе под нос какие-то заклинания, отчего из кончика его палочки то и дело вырываются редкие искры, и терпеливо ждала объяснений. Убедившись, что здесь опасности нет, Тед наконец опустился на стул в её комнате и с помощью Люмоса зажёг ночник.

— Что, в конце концов, стряслось? — не выдержала Мари, садясь на кровать напротив него.

— Не хотел я тебя втягивать, но, видно, придётся... Подумай хорошенько, ты не замечала за собой слежку?

— Слежку? — Мари была обескуражена, но Люпин ждал незамедлительного ответа. — Кажется, нет.

— Ладно. Я вкратце расскажу тебе. К нам в отдел, а точнее в отдел Джеймса недавно пришёл новый человек — следователь Эльмар Флинт. Вот он, чтоб ты знала его в лицо, — Тед протянул Мари несколько колдографий, на которых был изображён самый обычный парень, бледный, темноволосый, с острыми подбородком и не выражающими никаких эмоций глазами. — Тёмная лошадка, одна его фамилия уже говорит о том, что он может не только состоять в родстве с Пожирателями смерти, но и быть преемником их «славного» дела. Твой дядька считает, что у меня паранойя, и уже вторую неделю глумится, сравнивая со стариной Грюмом, которому в каждом предмете враги мерещились, но чую я, на этот раз всё действительно серьёзно. Флинт явно что-то замышляет и в Аврорат пришёл не просто так. В общем, я должен выяснить, в чём дело. Проблема в том, что с первого же рабочего дня мы с ним не в ладах.

— Тед, постой, — взволнованно перебила его Мари, — ну и что, что не в ладах, вы ведь, должно быть, редко пересекаетесь. Ты ловишь преступников, он занимается следствием. Вам необязательно дружить или даже общаться без крайней необходимости.

— Общаться? У нас произошла стычка в первый день, и я поставил его на место, буквально носом ткнул. С тех пор он злится и, если верить надёжным источникам в лице Джейми, усиленно копает под меня. — В эту минуту Люпин взял похолодевшие руки Мари в свои и посмотрел ей прямо в глаза. — Малышка, пожалуйста, будь осторожна. Можешь пообещать мне?

— Да... Обещаю, — немного поспешно кивнула она, стараясь проглотить застрявший в горле ком. — Ты останешься?

— Нет, извини, надо работать. Но если ты вдруг заметишь что-либо подозрительное, немедленно сообщай мне в любое время дня и ночи — хоть по каминной сети, хоть Патронусом.

— Хорошо.

Мари проводила его до двери и, обняв на прощание, тщательно закрылась.

На душе было неспокойно.

* * *

День рождения прошёл на высшем уровне. В пятницу Мари с Грейс и Доминик отмечали в тесном дружеском кругу, а на выходные сёстры укатили в «Ракушку», где собрались сразу три семьи — Уизли, Делакур и Поттеры. Все эти дни Мари соблюдала максимальную осторожность, но ничего странного не заметила, однако всё равно была настороже и время от времени бросала задумчивые взгляды то на Джеймса, то на дядю Гарри. Знали ли они, что происходит у них в отделе?

От глаз пробегающих мимо неё Розы и Альбуса не могла скрыться совершенно не свойственная в такой праздник отрешённость на лице виновницы торжества, и ребята решили это исправить, в четыре руки потащив старшую сестру на свежий воздух. Мари особо не сопротивлялась, ведь ей на самом деле нужно было хоть немного расслабиться, но вдруг на пороге она вспомнила, что оставила свою палочку в комнате наверху. Возможно, в кругу семьи, где все знают друг друга как облупленные и нет ни одного постороннего человека, такая предосторожность была излишней, но Мари отлично помнила об обещании, которое дала Теду, поэтому всё-таки отправилась наверх.

Столкнувшись на лестнице с тётей Габриэль и пробормотав что-то на ходу, она забежала в комнату отдыха на втором этаже, нашла в куче сваленных рюкзаков и сумок свою, достала из неё палочку и уже собиралась спуститься вниз, как вдруг камин, расположенный в дальнем углу комнаты, вспыхнул зелёным, и в пламени появилась чья-то голова.

Заведя руку за спину и сжав палочку покрепче, Мари осторожно приблизилась к камину.

— Мисс Уизли? Ох, мы же договорились на «ты»... Мари, это Лисандер, ну помнишь, с цветами который?

Девушка опустила палочку и облегчённо рассмеялась, но внутри всё равно оставалось дурацкое ощущение беспокойства.

— Конечно помню, привет!

— С прошедшим тебя, кстати.

— Спасибо, Лисандер. Ты за этим сюда заглянул?

— Вообще-то нет, — парень сразу нахмурился. — Ты случайно не знаешь, где Люпина черти носят? Он не у вас?

— Нет... — Мари растерянно покачала головой. Этого ещё не хватало! Страх за Теда липкими холодными щупальцами медленно, но верно пробирался по венам, грозясь захватить её полностью.

— Мы должны были ехать с ним на одно дело час назад. Я отправлял Патронусов — бесполезно. Такого раньше никогда не было, Мари. Мы с ребятами уже на месте и сейчас никак не можем уйти. Если тебе не трудно, выясни пожалуйста, что с ним.

— Хорошо... — прошептала Мари, сама не своя. Едва Лисандер исчез за снопом зелёного пламени, она без лишних раздумий вошла в камин и бросила щепотку Летучего пороха, называя адрес Теда.

Дома его, конечно, не оказалось, как и, судя по всему, в Аврорате, иначе он бы ответил на Патронуса Лисандера. Мари вышла из подъезда, не зная, что делать дальше и где его искать, но ноги сами понесли её к тому торговому павильону, откуда Тед обычно переносился в Министерство с помощью портала.

И не зря. Не успела она подойти, как ещё издалека услышала звуки борьбы и сдавленные ругательства.

— Мерлин... — прошептала она, узнав голос Теда. Кажется, он доносился откуда-то из незадействованной части помещения, и Мари, как была, в пышном праздничном платье и туфлях, со всех ног бросилась туда. Звук ударов стал ближе, когда она вбежала в пустой коридор, по бокам которого располагались входы в торговые отделы, которые во Франции было принято называть бутиками.

«Боже мой, он ведь просил меня быть осторожнее, говорил, что встречаясь со мной, рискует моей безопасностью! А я чуть было не подставилась...»

Взмахнув палочкой, Мари навела на себя Хамелеонские чары и неслышно двинулась туда, откуда всё громче раздавались неприятные звуки.

То, что она увидела, едва не заставило её кричать от ужаса.

Два здоровенных бугая, похожие скорее на троллей, чем на людей, общими усилиями отобрали у Теда палочку и, отшвырнув её в сторону, повалили его на пол. Потом один из них достал из кармана какую-то металлическую палку и принялся колотить Теда по спине. Он пытался дать отпор, но ублюдков было двое, они были сильнее, а потому продолжили избивать его.

Жестоко. Ногами.

Мари задохнулась от боли в груди и опустила глаза, лихорадочно соображая, чем можно помочь. В голове билась несвоевременная мысль — почему эти парни делали всё вручную, без волшебства? Если они маглы, то почему так спокойно отреагировали на волшебную палочку и первым делом отняли именно её? Вопросов была масса, а переживаний — втрое больше, но все их разом поглотила внезапно повисшая тишина. Затаив дыхание, Мари украдкой выглянула из-за тонкой стены. Эти уроды с искажёнными злобой лицами что-то тихо сказали Люпину, а потом ударили ещё раз по голове. Мари почти до крови закусила губу, чтобы не разрыдаться в голос. Боже мой, что же делать! Появляться на глаза этим скотам было нельзя, и оставалось только ждать, мучительно ждать, когда когда всё закончится.

* * *

Беверли-Брук — один из левых притоков Темзы.