Significant Digits - Значащие цифры (джен)

Приёмная комната, Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс

Сейчас

Это был определяющий момент. Грегор Нимуэ знал это. Все склоняли его к тому, чтобы нарушить протокол, но он стоял на своём.

Это был его звёздный час, и он его долго ждал.

Учитывая его опыт и навыки, он должен был стать Терминусом Приёмной комнаты намного раньше. У него было вдвое больше знаний и втрое больше мозгов, чем у любого другого аврора Тауэра, и то, что он так долго оставался в стороне, было практически преступлением. Он много лет чах под командованием каких-то сосунков, торчал на дежурствах с чизпурфлами или занимался ещё какой-нибудь ерундой — и всё потому, что ему не повезло оказаться на службе в Азкабане в ту ночь, когда с неба на фениксе свалилась эта помесь вейлы и тролля и разнесла всё в пух и прах. Уже через неделю целый отряд опытных авроров был переведён в дозорные, и с тех самых пор Грегор выполнял приказы болванов.

Причём та самая неделя, когда он наконец-то получил приличную должность — Терминус, работу по-настоящему важную, — была одной из самых сумасшедших недель. Взрывы в Косом переулке и Приливной зоне, вступление в силу Договора о независимости, нападение этих никчёмных малолеток с сотней докси, Однодневная война, нападение Беллатрисы Блэк, а теперь, похоже, попытка захвата, в то самое время, как мир катится к чёрту. Многие авроры были ранены или сломались морально — или и то, и другое — и больше не могли работать, так что карьера старого доброго Грегора наконец-то, наконец-то пошла в гору.

На случай, если могущественные волшебники ухитрятся обойти охрану и подчинить себе людей, существовали протоколы, и Грегор следовал им в точности. Как только МакГонагалл оповестила о полученном ею сообщении, он подал сигнал. Они выкатили щит и запечатали Тауэр, и ни одна сила на планете не могла заставить его открыть дверь, пока он лично не убедится, что Тауэр не скомпрометирован. Таково было правило. Такова была его роль. Терминус был первым и последним защитником от нападения — с какой бы стороны золотого проёма оно не произошло.

Раненых волшебников, ведьм и сквибов отправляли в соседние кабинеты Хогвартса, там их состояние стабилизировала — насколько могла — команда малоопытных авроров. Лучших Грегор держал рядом с собой, и теперь, когда начали прибывать целые отряды иностранных авроров и Ударные группы волшебников, стало очевидно, что это необходимо. На зов директрисы, Тауэра и какой-то американской шишки явились многие знаменитые дуэлянты и боевые волшебники. Бостонских брахманов, между прочим, не оглушило по прибытию, они появились в полном сознании, а это означало, что они использовали нелегальные портключи Тауэра, не имеющие оглушающих чар. Грегору придётся доложить об этом — и тем самым заработать ещё одно очко в свою пользу.

Теперь, когда история прояснилась, он мог бы позволить передачу сообщений наружу и впустить внутрь несколько представителей и курьеров, но из Тауэра никого бы не выпустил. Странный могущественный волшебник попытался захватить власть, но потерпел неудачу… ладно, допустим, но что если бы странный могущественный волшебник попытался захватить власть и преуспел? Всё выглядело бы точно так же, не так ли? Грегор не снимал блокировку.

Даже когда пришло известие, что Министерство атаковано, и что лоботрясы, дежурившие в Хогсмиде, заметили толпу маглов, Грегор стоял на своём. Он делал свою работу. Американцы, русские, корейцы и, кажется, тысяча разгневанных англичан, включая самых влиятельных людей, которых он знал, давили на него, а он делал свою работу.

Это был его звёздный час, и он его долго ждал.

— Сними блокировку, Нимуэ! — прокричала аврор Хидли Кваннон. — Прошло почти тридцать минут! Разве ты не понимаешь, что там происходит?

— Ты что, не знаешь слова ‎протокол, Кваннон? — огрызнулся Грегор. Он стоял по другую сторону от двери и не мог её видеть, но знал, что она в ярости. Как же приятно было, что с одним из любимчиков Тауэра обращаются, как со всеми остальными, для разнообразия. А ещё, что другую из них, эту стерву Крейм, сегодня тяжело ранили.

Если ещё окажется, что Пиррип упал с метлы и сломал себе шею, засмотревшись на сопляка Диггори, нашего дорогого начальника, это сделает его день.

— Можете не выпускать их, но вы должны впустить нас! — пробасил один из трёх китайских волшебников, донимавших Грегора последние двадцать минут. Они держались на некотором расстоянии — всё-таки перед ними было пятьдесят авроров Тауэра с палочками в руках, готовых защищаться и нападать.

Но если всё это — уловка, и за ней стоите вы, разве не этого вы добиваетесь, чёрт возьми? — подумал Грегор. — Хотя, учитывая обстоятельства, до сих пор наиболее вероятно, что за всем стоит Шизоглаз. Он насмешливо улыбнулся прямо в лицо китайскому Ударному волшебнику, и вежливо ответил:

— Нет, сэр. Извините.

Двое авроров Тауэра обменялись тревожными взглядами, но палочек не опустили. Грегор это заметил и поставил в голове галочку напротив их имён. Ненадёжные.

— Мы дали тебе все коды подтверждения и прошли верификацию Патронусом — все пятеро! — крикнула Кваннон. — В точном соответствии с протоколом!

— Я всё ещё имею право решать, — отозвался Грегор, — и я не видел ничего такого, что…

— Всё. Достаточно, Нимуэ, — произнёс новый голос, в котором звучали жёсткие командные нотки. Мадам Боунс. Она была его начальником в ДМП, прежде чем перепрыгнула четыре или пять ступенек и стала президентом Международной конфедерации магов и Верховным Чародеем. — Если Тауэр каким-то образом скомпрометирован, этого уже не доказать и не исправить. Вы снимите блокировку, сейчас же. Умирают невинные люди.

Грегор задумался. Она права. Я уже показал себя. Если это был тест Шизоглаза, то я его прошёл. А если нет... что ж, возможно, это всё равно пойдёт мне на пользу.

— Ладно, — сказал он. И, прежде чем он успел произнести ещё хоть слово, напряжённые авроры со вздохом опустили свои палочки. Те, кто соображал побыстрее, сразу же пошли к сбившимся в кучу людям, пытавшимся выстроиться в очередь рядом с узким проходом в Тауэр, или направились в Хогвартс.

Грегор повернулся к одному из авроров, отвечающих за сканирование.

— Нужно выяснить, кто может помочь снаружи... — начал было он, но прервался, когда увидел в толпе ведьм и волшебников движение около входа в Тауэр. Они расступались, чтобы освободить проход.

Из Тауэра быстрым шагом вышла Гермиона Грейнджер. Её лицо было напряжено. В одной руке она держала палочку, а вторая выглядела странно розоватой, словно обгорела на солнце.

Грегор знал, что это был его звёздный час. Человек, сломавший однажды его карьеру, теперь вознаградит его за соблюдение правил в ситуации, когда это было труднее всего, когда любой бы сдался.

Он шагнул ей навстречу:

— Мадам Грейнджер, надеюсь, вы…

Богиня даже не заметила, что впереди кто-то есть, целеустремлённо шагая прямо. В последний момент Грегор попытался убраться с её пути, но не успел, и она задела его плечом. Настолько сильно, что он пошатнулся. Он сделал шаг назад, пытаясь восстановить равновесие, но что-то попало ему под ноги, и он неуклюже приземлился на зад.

Никто не обратил на это внимания — в суматохе и напряжении, — кроме нескольких человек рядом с ним (включая басовитого китайского аврора, который и выставил ногу позади Грегора).

Грегор видел, как Богиня в сопровождении двух ведьм пронеслась по комнате и исчезла за дверью. Следом за ней бросились десятки авроров и других волшебников, их лица были мрачными и напряжёнными. Едва Богиня покинула комнату, появился кое-кто ещё — пожалуй, единственный человек, который мог привлечь к себе больше внимания, чем Гермиона Грейнджер.

— Седрик, бери всех, кто умеет вызывать Патронуса и не участвует в командовании, — сказал Гарри Поттер, быстро шагая к выходу из Тауэра. На нём была простая одежда — брюки и жилет под незамысловатой мантией. — Самое важное, что ты сейчас можешь сделать — это обеспечить коммуникацию. Мы можем быстро перебросить сюда подкрепления с помощью Жезлов Безопасности, но передвигаться отсюда будет сложнее, поэтому…

— Поэтому нам нужно как можно быстрее узнать, что нам угрожает и где, — закончил Верховный аврор и глава ДМП, шагая чуть позади Тауэра.

Поттер коротко кивнул, а затем на его лице промелькнуло выражение неуверенности. Он сделал ещё пару шагов и остановился. Он стоял за золотым овалом входа в Тауэр и смотрел на Приёмную комнату.

Грегор встал и повернулся, пытаясь понять, на что смотрит Тауэр. Он окинул взглядом комнату, но не увидел ничего необычного — это была простая каменная комната с привычным убранством — столы с Детекторами Тьмы, полки с чизпурфлами, немногочисленные предметы другой мебели. В ней толпились готовые к бою волшебники, постоянно прибывали раненые, но не было заметно никаких явных угроз. Казалось, у Тауэра не должно быть никаких причин колебаться... Неужели он нервничал из-за какой-то опасности, которая могла остаться? Это казалось невозможным, учитывая, как часто Поттер подвергался настоящей опасности. Всего пару месяцев назад его чуть не взорвали в Косом переулке, а буквально сегодня на него пытались наложить какой-то аналог Империуса. В конце концов, он всего лишь мальчишка. Мальчишка, который управляет миром, но всё равно мальчишка. Ещё и с дурацкой причёской.

Откуда-то из-за спины Поттера появилась мадам Боунс. Она что-то очень тихо ему сказала, а затем положила руку ему на спину и мягко, но настойчиво подтолкнула его. Тауэр сделал шаг вперёд и покинул место, которое создал и благодаря которому получил своё прозвище. Он глубоко вздохнул и закрыл глаза. Он казался бледным.

Но через секунду Поттер обратился к другой особе, идущей с ним рядом — светловолосой ведьме — он велел ей всё подготовить и запомнить всё, что он сказал.

Несколько авроров толкнули Нимуэ в сторону, а следом ещё светловолосый волшебник с презрительной ухмылкой — неужели Драко Малфой?

— Это ты Терминус, который нас не выпускал? Молодец, болван, — усмехнулся Малфой и, не останавливаясь, пошёл дальше.

Всё было совсем не так, как он ожидал. Несправедливо.

— Да уж, молодец…

— …полный кретин, — взбалмошно и весело бросили ему два рыжеволосых Ударных волшебника, проходя мимо.

— Я следовал протоколу! — запротестовал Грегор. — Я просто делал то, что должен!

— Ты поступил правильно, Нимуэ, — сказала Боунс, пристально глядя на него. Её голос был холодным. — Но именно тогда, когда это причинило нам больше всего вреда. — Она отвернулась от него и посмотрела на другого аврора, вышедшего следом за ней из Тауэра. — Мадагаскар, ты за главного. Собери всех, кого сможешь, и веди их наружу, на помощь Грейнджер.

≡≡≡Ω≡≡≡

Гарри подошёл к Зеркалу, которое по-прежнему было зафиксировано на месте более прочно и неподвижно, чем сами стены Хогвартса, и скорее напоминало причудливое украшение замка, чем мощнейшее из ныне существующих магическое устройство.

Сильнее мог быть только Кубок Полуночи. Он дошёл до наших дней лишь в виде нескольких осколков, и почти никакой информации о нём найти не удалось. Однако Хопкирк предполагает, что Кубок был тем самым артефактом, с помощью которого был приведён в исполнение Интердикт. Причём примерно в то же время Кубок был разбит, а Мерлин потерял свои жизнь и время. Бритва Оккама подсказывала, что все эти события должны быть связаны между собой, хотя легенды о них противоречили друг другу.

Когда-то Гарри и представить себе не мог, что будет принимать такое решение... решение за всех людей. Конечно, в каком-то смысле каждое маленькое решение имеет привкус вечности. Но сознательно выбрать путь для будущего человечества, сделать ставку на человеческий разум... что ж, такая судьба выпадала немногим.

И сейчас Гарри собирался стать одним из этих немногих.

Напряжение, созданное в Тауэре принудительным карантином, ощущение хаоса из-за атак по всему миру, суматоха, вызванная приказом об эвакуации из Тауэра — всё это вкупе породило нечто похожее на панику. Целители, чиновники, исследователи, дипломаты и союзники, стремившиеся попасть в Тауэр, теперь обнаружили, что их выпроваживают. На развилке двух главных коридоров Тауэра стоял Хмури и выкрикивал приказы. Всего пять минут назад авроров здесь было больше, чем нужно, теперь же их осталось всего несколько, и они занимались эвакуацией. Зал Записей был опустошён, исследовательские отделы оставлены — их работникам разрешили лишь один раз зайти внутрь и забрать всё необходимое, а тех, кто сопротивлялся, выводили насильно.

Один из исследователей в отчаянии выхватил палочку после того, как ему не разрешили повторно зайти за его личным Омутом памяти с какими-то воспоминаниями. Пришлось его оглушить и унести. Много кто жаловался, некоторые плакали, однако, большинство восприняло происходящее не так драматично.

Возможно, многие из них не верят, что с Тауэром по-настоящему что-то случится — они рассчитывают, что смогут вернуться после того, как всё утихнет. Они не знают, что с ним будет... даже я не знаю, что с ним будет. Гарри уставился на Зеркало. Оно стояло неподвижно, как точка сверхъестественной стабильности. Если бы Гарри представлял себе сверхмассивную чёрную дыру в центре галактики, то она была бы именно такой: мощной, не поддающейся исчислению и более прочной, чем само пространство. Правда, ему никогда не доводилось видеть чёрную дыру. Он усмехнулся.

Гарри смотрел на золотой овал Зеркала.

Он должен это сделать.

Он должен заставить себя это сделать.

Кваннон не позволяла никому отвлекать его своими навязчивыми просьбами помочь или сделать исключение. Она преграждала им путь физически — или с помощью чар, когда это было необходимо, — чтобы его уголок Приёмной комнаты перед входом в Тауэр оставался пустым. Гарри почувствовал, как кто-то потянул его за рукав. Он повернулся и увидел аврора Пиррипа, вспотевшего, но широко улыбающегося. Он взглянул через его плечо на Кваннон — но она тоже улыбалась.

— Да? — спросил Гарри.

— Мистер Поттер! Вы ни за что не поверите… гоблины, сэр!

Гарри ощутил, как внутри у него всё скрутило. Он знал, в чём дело, и радоваться было нечему.

В каждом из бесчисленного количества раундов волшебники предавали вместо того, чтобы сотрудничать. Чего ещё можно было ожидать?

— Дай угадаю: они напали, но мы победили. — Он вздохнул и снова отвернулся к Зеркалу. — Всё шло к этому уже несколько недель. Нет, даже несколько лет. И самое ужасное во всём этом то, что ни винить их, ни радоваться победе невозможно. Победа ничего не меняет, а во многом даже усугубляет ситуацию. Я не считаю, что моральная ответственность передаётся по наследству, но столетия социального неравенства и откровенного угнетения невозможно игнорировать...

— Сэр! — прервал его Пип, снова потянув Гарри за рукав, когда нетерпение взяло верх над вежливостью и уважением, — Они сражаются с нами — сражаются за нас! Повсюду! Они спасли Чертог Киприотов и Шармбатон. Они спасли Годрикову Лощину!

Что… боже, мы этого не заслуживаем. Никто из нас этого не заслуживает.

Невероятно. Это был великодушный жест прощения, великий момент.

Гарри почувствовал, как глаза наполняются слезами, а губы невольно расплываются в улыбке.

— Всё летит к чертям, мистер Поттер, — сказал Пип, улыбаясь в ответ, — но мы не одни.

— Сэр! — обратилась Кванон к Гарри, прерывая Пипа и кладя ему руку на плечо, чтобы остановить разволновавшегося аврора. — Вы нужны снаружи! Богиня там, но...

Всё уже плохо и будет ещё хуже. Так что время пришло. В Приёмной не осталось никого, кроме целителей — те, кто мог сражаться, ушли, а остальные пытались укрыться вместе с учениками в подземельях.

Последним из Тауэра вышел Хмури с группой авроров, левитировавших следом за собой пару оглушённых. Хмури тяжело кивнул. Гарри не видел его таким печальным с тех пор, как Альбус Дамблдор исчез из времени.

— Знаю, — сказал Гарри Кваннон. Он снова повернулся к Зеркалу. Теперь он был готов. — Сначала я должен сделать дело. А потом мы пойдём в библиотеку. Пусть Гермиона делает свою работу, а я буду делать свою.

Он шагнул ко входу в Тауэр — карманный мир, созданный им самим. Мир, созданный из его стремления. Он поднял свою палочку:

— Муффлиато.

— Яинелмертс, — произнёс он, и поверхность Зеркала изменилась. И с тем Медицинский центр Джона Сноу и Школа Сомнения Тауэра исчезли.

≡≡≡Ω≡≡≡

Что за расточительство, мрачно подумала Гермиона. Она направила метлу вверх и в сторону от входа в замок. Что за героическое расточительство.

Защищающиеся могли бы действовать совсем по-другому, если бы взглянули на ситуацию нестандартно или бросили вызов условностям. Но они сражались так, как и всегда: самоотверженно, но совершенно неизобретательно.

Позади неё остался замок, возвышаясь на крутом холме над водами Чёрного озера. Лестницы, спускавшейся с холма, больше не было — будто что-то откусило от неё половину, — а у подножья лежали обломки. Территория Хогвартса — пологий травяной склон, простиравшийся от самого замка до главных ворот Хогсмида, теперь был завален хламом и трупами, среди которых пробирались толпы людей, текущие из Хогсмида нескончаемым потоком. Их было тысячи, возможно, десятки тысяч. Или даже больше. Гермиона вспомнила, что на площади Тяньаньмэнь в Пекине помещается миллион человек, и попыталась прикинуть. Если учесть весь этот хаос и непроходимые области... сколько же здесь людей?

Она выбрала участок земли и провела вычисления Ферми, подсчитав живых и мёртвых на этом участке и экстраполировав на всё поле.

Девяносто тысяч.

Откуда-то снизу послышался глухой резкий звук, и в воздухе пронеслось что-то, оставляя за собой полоску серебряного дыма. Гермиона смотрела, как оно по дуге плавно опускается вниз и ударяется о кованую крышу теплицы Пуффендуя. Ракета взорвалась, но не причинила особого вреда, если не считать разбитых стёкол. Она обратила внимание на то, что среди толпы были видны люди с винтовками и другим оружием.

Что ж, она не могла поверить, что так думает, и старательно напоминала себе о морали, равенстве и о том, что подобные мысли — это скользкая дорожка, но в её голове всё равно крутилась мысль: в конце концов, это всего лишь маглы.

Гермиона резко наклонила метлу вниз и опасно быстро спустилась к земле. Она остановилась прямо перед собравшимися аврорами. С каждым мгновением их становилось всё больше. Гермиона бегло оценила, кто здесь был и каковы были их возможности. Грозная сила, даже против такой армии, и если они будут сражаться грамотно, то смогут победить.

Возвращённые тоже были здесь. Не было Саймона. Гермиона посмотрела на Урга, Шарлевуа, Эстер, Никиту, Тонкс, Сьюзи и Хиори, встречаясь взглядом с каждым. Она ничего не сказала, они тоже. Ничего не нужно было говорить.

— Брахманы и ракшаса, — скомандовала она, указывая на элитные американские и российские отряды авроров. — Вы в воздухе. Докладывайте обо всём, что происходит. Оставайтесь вверху, не атакуйте, защищайте себя. Если увидите возможность для атаки, сообщите циньло или триратне. — Она указала на китайский и корейский отряды. — Они будут работать в командах, защищать друг друга и атаковать. Вы будете трансфигурировать то, что я скажу, — некоторые опасные вещи. То, что нельзя трансфигурировать. Но вы будете это делать, потому что только так мы сможем остаться в живых... и спасти множество жизней.

Гермиона выждала мгновение, ожидая споров или требований по поводу её приказов. Но их не было — лишь уверенные кивки и холодная решимость. Они знали Богиню. Они знали репутацию Тауэра.

Она повернулась к британским силам.

— Шичинин, Омега, у вас самый большой опыт борьбы с маглами. Обороняйте эти позиции. Пусть половина из вас встанет к бойницам... это замок, используйте его как укрытие. У меня есть идеи, как остановить это. Драко Малфой и Аластор Хмури присоединятся к вам, когда прибудут.

Гермиона развернула метлу и указала на орду внизу.

— Тысячи людей уже погибли, включая десятки наших. Но лучше всего сработал физический барьер. Используйте его. Сдерживайте их, держите оборону. Магловские новости трубят о массовых исчезновениях, мы не знаем, сколько их прибудет. Поэтому ваша задача — сдержать натиск и обеспечить безопасность школы. Если понадобится, отступайте внутрь. Оставайтесь в живых.

Она подала сигнал Возвращённым, и они поднялись на мётлах.

Невилл Лонгботтом окликнул её:

— А ты... ты идешь к источнику?

— Да, — ответила она, — Оставайся в живых.

И она улетела, сопровождаемая Возвращёнными.