В качестве подарка (гет)

Поттер вынырнул из Омута памяти и первое, что он увидел, было ошарашенное лицо танни Арлана.

— Что случилось?

— Э-э-э… — Арлан то таращился на Поттера, то переводил взгляд куда-то за его спину.

— Что там такое? — Гарри обернулся и тут же понял причину растерянности лепрохана.

Сопровождающие его гоблины изменили свое обличье. Контуры их скелетов словно побледнели и стали полупрозрачными. За грубыми обводами костей начал угадываться истинный облик гоблинов, но как бы растянутый внутри скелета.

Зрелище было неслабое.

— Хм. Что произошло? Донован, почему вы так изменились?

Хранитель гоблинских подземелий Дублина, пристально рассмотрев своих собратьев, перевел взгляд на Поттера. Просвечивающее сквозь череп лицо гоблина основательно перекосилось.

— Я думал, что это ваши штучки, сэр, — проскрипел он озадаченно. — Когда вы сидели, склонившись над кубком, по небу пронесся очень странный вихрь.

— В каком направлении?

— Вот туда!

Направление, которое указывал гоблин, точно совпало с целью их похода, с направлением на столицу лепроханов.

— И что?

— И мы почти сразу начали преображаться. Вы, кстати, тоже.

Поттер поспешно осмотрел себя, насколько это было в его силах. Та же история. Обличье Черного Скорпиона немного поблекло и слегка просвечивало. Под ним угадывались контуры обычного человеческого тела, тела Гарри Поттера до преодоления барьера Дану.

— Случилось что-то важное, — заключил он, — теперь у нас какая-то смесь из денотатов и десигнатов.

— Так это не ваша работа, сэр?

— Нет, — отрицательно мотнул головой Гарри.

Он повернулся к Арлану.

Бравый перебежчик с мистическим ужасом рассмотрел просвечивающие сквозь черную образину своего господина Скорпиуса вполне человеческие зеленые глаза и чуть не бросился бежать от страха.

— Не беспокойтесь, Арлан. Новый облик моих спутников и мой собственный ничего не меняет в наших планах. Сколько этих ваших размахов осталось до столицы?

— Не больше пятнадцати тысяч, сир Скорпиус.

— Ага, это около десяти миль. Меньше дня пути. До ночи мы должны оказаться в трех милях от города! Оттуда мы с вами отправимся в разведку, уважаемый танни…

* * *

Луна Лавгуд в сопровождении танни Атти вошла в келью старейшины друидов почтеннейшего Дамми и остановилась у порога, впившись взглядом в седовласого старца.

— Кого ты привел, Атти?

— Сестра светлейшей дочери Дану — леди Лавена — попросила о встрече с вами, почтеннейший? — без выражения произнес танни.

— И ты просто так привел ее сюда, не предупредив меня? — в голосе старца послышались гневные нотки.

Танни Атти уперся взглядом в пол, лицо его было неподвижно и равнодушно.

— Извините его, пожалуйста. Это я настояла на визите к вам, а он по некоторым причинам не смог отказать мне, профессор, — Луна улыбнулась одними губами.

Старец посмотрел на девушку испытующим взглядом. Потом перевел взгляд на Атти, оценил его отсутствующий вид и поинтересовался.

— Чем это вы его?

— Обычный Империус, господин директор.

Показалось Луне или нет, но она была готова поклясться, что под бородой и усами старца промелькнула улыбка.

— Вы меня именуете странными титулами, леди Лавена, и каждый раз разными. Давайте договоримся, что меня зовут Дамми. Приставку «почтеннейший» можете не произносить, если она вам не нравится.

— Не будете же вы отрицать, что вы это…

— Буду отрицать!

Прозвучало это у старца негромко, но непреклонно.

— Я готова называть вас так, как вам удобнее, уважаемый Дамми, — сдалась Луна, показывая всем ее видом, что собеседник ее ни в чем не убедил.

Старик кивнул и откинулся на спинку своего кресла, сложив руки на животе.

— Что привело вас ко мне?

Лавена наставила палочку на Атти: «Оглохни!».

— Я шла к вам, как к своему учителю, как к другу, а теперь даже и не знаю, как поступить.

Дамми пожевал губами, размышляя.

— Вы вмешались в опасные и грозные процессы, милейшая Лавена…

— Я не Лавена, меня зовут Луна Лавгуд. И мне прекрасно известно, что светлейшая Греине, которой морочат голову, как морочили и мне, совсем не Греине, а темная колдунья Гермиона Грейнджер. И еще я знаю, что к городу приближается темный маг Гарри Поттер. И вся интрига со мной и Грейнджер была затеяна только для того, чтобы избавиться от темных магов, потому что ни лепроханы, ни местные друиды не знают надежных средств борьбы с ними. Я шла к вам, чтобы разобраться в самой себе, потому что никак не могу заставить себя сделать то, что я сделать просто обязана и для самой себя и для мира магов. Но я не могу, понимаете? Не могу выбрать!

Лицо Луны напряглось от внутреннего волнения, на нем проступила тревога, граничащая с отчаянием. Последние слова она почти выкрикнула.

Дамми указал девушке на кресло напротив своего.

— Сядьте. Выпейте воды. Или вина?

От вина Луна отказалась, но сесть согласилась.

— Вы шли ко мне, как к другу, хм… мое положение верховного друида этой страны и ответственность за судьбы ее народа накладывают серьезнейшие моральные ограничения на любые действия, которые могут быть использованы ему во вред. С другой стороны мне не чужды некоторые идеи гуманизма, которые пока отсутствуют в императивах морали народа лепроханов. Их еще только предстоит заложить и закрепить в памяти народа. А сделать это можно только в будущих поколениях лепроханов, а точнее полукровок лепроханов и той расы, которая станет для них донором тех качеств, которые появляются вместе с семейным укладом жизни.

Луна сделала нетерпеливый жест.

— Это понятно. А что при этом случится с той расой, которая должна осчастливить лепроханов этим самым семейным укладом? Она должна, говоря проще, поделиться с ними золотом и самками? Вы ушли от одной расы к другой, признав в лепроханах победителей?

Дамми покачал головой, словно уговаривая непослушного ребенка.

— Вы не хотите понять меня и обвиняете в том, чего я не совершал. Нападение на мир магов произошло без моего ведома. Война сейчас в самом разгаре, и прекратить ее вот так вдруг, уже не удастся. Война, как и большинство процессов, имеет свою логику и свою последовательность этапов и событий, нарушать которую опасно.

— И в чем же здесь опасность?

— Любая война должна быть закончена. Вмешательство в ее нормальный ход чревато тем, что ее окончание отложится на неопределенный срок или же состояние войны между расами в нее вовлеченными и вовсе станет перманентным, превратится в войну на истощение или до полного уничтожения одной из сторон.

— А сейчас, по-вашему, профессор, войну еще можно закончить при сохранении обеих рас?

Дамми не ответил, но по его лицу вновь скользнула неопределенная улыбка.

— Мне кажется, что мы отвлеклись от проблемы, которая привела вас ко мне. Если я правильно понимаю, то в вас борется чувство долга, которое требует от вас разрушить козни лепроханов, и глубокая личная неприязнь к двум темным магам — Гарри Поттеру и Гермионе Грейнджер. Так?

Луна даже покачнулась.

Удар был, что называется, не в бровь, а в глаз. Старик лаконично и предельно четко обозначил проблему, в наличии которой она сама себе так долго не хотела признаться.

Хочет ли она помочь отряду магов, вторгшихся в страну лепроханов?

Да.

Хочет ли она разрушить козни врагов и излечить зараженных магов?

Ну, конечно.

Желает ли она изгнать врагов и не дать им ограбить ее мир?

Вне всякого сомнения.

При этом хочет ли она помочь хоть в чем-то темному магу Гарри Поттеру и темной волшебнице Гермионе Грейнджер?

Нет, нет и еще раз нет! Ни за что!

Старец прочитал эти мысли на лице девушки как в раскрытой книге.

— Как давно вами овладела такая нетерпимость по отношению к ним?

— С тех пор, как я заподозрила, что они темные маги.

— Точнее!

— Точнее? М-м-м… нет, не помню.

Дамми помолчал и, глядя девушке в глаза, произнес:

— Решать, конечно, вам, леди. Но если вам нужен дружеский совет, — он сделал ударение на слове «дружеский», — то я думаю, что вам не стоит вмешиваться в события, в таком состоянии духа. Предоставьте всему идти своим чередом. Может быть, вам покинуть город и вернуться к воротам? Примкнете там к основному отряду. Готов помочь вам в этом.

Луна поднялась и направилась к выходу. На пороге она остановилась и обернулась к старцу.

— Это именно дружеский совет?

— Не сомневайтесь. Кстати, еще два совета. Если что-то из имущества Грейнджер попало в ваши руки, верните ей, пока не поздно. И постарайтесь вспомнить более точно, с какого события началась ваша неприязнь к темным магам.

Взгляд Дамми был благожелателен, но в тоже время пронзителен, словно он пытался донести до собеседницы что-то сверх того, что было сказано.

— Спасибо, профессор, — задумчиво кивнула Луна и прикрыла за собой дверь.

Танни Атти остался безвольно стоять в келье верховного друида…

* * *

Отряд самообороны Хогвартса, нарушив все боевые порядки, сгрудился на берегу озера. Взбаламученные, перемешанные с грязью и илом воды его вздымались мириадами пузырей, словно огромный кипящий котел, полный Оборотного зелья.

— Надо что-то делать! — причитала Макгонагал. — Они же все утонут!

— Неизвестно, что хуже, — раздался рядом с ней тенор Флитвика, — если утонут, то не смогут нас убить. И наоборот.

— Что вы такое говорите, Филиус! Одно дело сражение, а тут такая катастрофа! Надо попытаться спасти кого возможно.

Наконец удалось заполучить для переговоров старшую русалку, но на беду Магконагал с трудом разбирала ее отрывистое стрекотание. Пришлось звать на помощь флотоводца — главного тритона. Его речь была более удоборазбираема, и с грехом пополам удалось договориться.

Пока шли переговоры, пузыри из затонувшего состава почти прекратились и вода даже начала постепенно высветляться.

— Боюсь, уже поздно кого-то спасать, — звучным баритоном высказался Аберфорт, вглядываясь в мутные глубины, — странно, что никто из них не открыл двери и не попытался выбраться. Там же опытные маги. Они могли применить Пузыреголовые заклинания или что-то вроде этого.

— Может быть, им запретили покидать сокровище, — возразил Флитвик, — они же все под контролем, который по внешним проявлениям не слабее Империуса.

Тем временем тритоны начали обследовать затонувшие вагоны, пытаясь своими трезубцами поддеть и открыть запертые двери.

Полчаса прошло в томительном ожидании.

— Даже если они применили Пузыреголовое заклинание, то больше чем на час его не хватит, — волновалась Макгонагал. — Надо срочно что-то решать.

Тем временем отряд Малфоя на фестралах, который все это время кружил над местом крушения, наконец, не выдержал и пошел на посадку.

На поляне перед озером воцарилась напряженная тишина.

Отряды самообороны сгруппировались и немного отступили назад вдоль берега, ощетинившись палочками, а два десятка всадников, спешившихся со своих крылатых исчадий, компактной группой встали на опушке рядом с лесом. От них отделилась одинокая фигура и, помахивая тростью, направилась прямо в сторону Макгонагал.

— Мистер Малфой, не ожидала встретить вас на таком удалении от вашего родового поместья! — намек директрисы был более чем прозрачным.

— Вам, как я вижу, тоже пришлось пренебречь указами министерства, уважаемая профессор Макгонагал, — парировал Люциус, сделав небрежный жест в сторону школьного и хогсмитовского ополчения.

Минерва поджала губы.

— Кто ваши спутники?

— Меня сопровождают представители родов, уцелевшие в войнах и послевоенных чистках.

— И все чистокровные, как я понимаю.

— Кажется, есть пара полукровок, — вежливо улыбнулся Малфой, — но в целом вы угадали.

— Это было несложно.

Малфой решил, что пора поменять тему беседы, которая становилась все более и более напряженной. Поэтому он вежливо улыбнулся, показывая, что оценил находчивость своей собеседницы, и перешел к делу

— Как это ни странно, но сейчас мы фактически являемся союзниками, поэтому предлагаю обратиться к делам насущным.

Директриса поджала губы, но согласно кивнула головой.

— Вам удалось проникнуть в вагоны? — поинтересовался Люциус, подходя к кромке воды.

— Нет. Тритоны не справились.

— Надо поднять один из вагонов и попытаться открыть его.

Быстро обсудив варианты и составив план операции, приступили к его наиболее сложной части.

Наиболее сильные маги из числа преподавателей и из отряда Малфоя выстроились на берегу. Коллективным «Асцендио» им удалось вытолкнуть один из вагонов из воды и подтянуть его вплотную к берегу. Перепробовали массу заклинаний, но дверь в вагон открываться не пожелала.

— Бомбарда Максима!

Смятая взрывным заклинанием дверь провалилась внутрь вагона.

Сотни палочек, направленные в зияющее отверстие, были готовы раскатать в тонкий блин любого противника, но в вагоне царила мертвая тишина. Лишь безжизненная груда ящиков виднелась в глубине, да стекали ручейки грязной воды из невидимых отверстий в полу вагона.

Лицо Люциуса все больше мрачнело.

Забрались в вагон и осмотрели его изнутри. Никого. Ни живых, ни мертвых.

— Надо поднимать другой вагон, — заявила Макгонагал, — возможно, в этом не было охраны и сопровождающих.

— Подождите! Вытащите на берег несколько ящиков.

Осторожно вынесли тяжелые поцарапанные и местами треснувшие ящики.

— Диффиндо! — наотмашь хлестнул заклинанием Люциус.

Ящик раскололся пополам и из него на землю посыпался песок. Простой речной песок, в котором не было ни крупинки золота.

— Диффиндо! Диффиндо!

Остальные ящики имели то же самое содержимое.

— Все понятно, — Малфой вщелкнул палочку в трость, — они обманули нас, как последних дураков! Хогвартс-экспресс использовали, как отвлекающий маневр. Золото отправили каким-то другим путем, и остается только гадать, каким именно.

Минерва чувствовала досаду и облегчение одновременно. Золота нет, но и погибших нет. Хотя трудно сказать, хорошо это или плохо…