Загадочная история Кадмуса Певерелла (гет)

Следующие несколько дней Гермиона провела в сомнениях о правильности своих действий. Каждый день она посвящала двадцать минут цикличной ходьбе по кабинету и размышлениям о том, что будет правильным? Несмотря на то, что в тот вечер она сказала Гарри, что не собирается отдавать камень в Отдел Тайн, она думала, что сейчас, возможно, при нынешнем министре, установившейся власти и порядке, там ему будет самое место. Она была уверена, что Доусон сможет присмотреть за ним, изучить его и надежно спрятать, но после таких мыслей ей становилось стыдно. Это была собственность Гарри, и Гермиона не имела права ей распоряжаться. С другой стороны вспомнились принадлежащие Малфою артефакты, которые она до сих пор хранила в своём кабинете. Ведь с ним они именно так и поступили. Только ближе к вечеру Гермиона поняла, что без помощи в решении такой непростой задачи не обойдётся. Ей нужен был Джон Доусон.

Он распахнул дверь ее кабинета уже через двадцать минут и своими длинными шагами в два счета добрался до кресла.

— Что такого необычного произошло в твоей жизни, что ты отвлекла меня от моих тайных и важных дел? — недовольно произнёс Джон, только после заметив, что Гермиона была сама не своя. Она переминалась с ноги на ногу, после чего уселась напротив Джона и слегка наклонилась к нему. Понизив голос, она произнесла:

— Мне нужна твоя помощь, — сказала Гермиона и прокашлялась. Голос подводил, но она все же продолжила: — Я доверяю тебе, Джон. Не доверяю больше никому в Министерстве, кроме тебя и Гарри.

— А как же Кингсли Бруствер? — вдруг спросил Джон невпопад, а Гермиона всерьёз задумалась.

— Да, наверное, ему тоже. Но дело сейчас не в этом, — тут же сказала она и посмотрела в серьезные голубые глаза: — Мы кое-что нашли с Малфоем. Это очень древний артефакт, но история такая запутанная, что я даже не знаю, с чего именно начать.

— С начала, — иронично ответил Джон.

— Ты слышал когда-нибудь о Дарах Смерти? — спросила Гермиона.

— Неуловимые Бузинная Палочка, Воскрешающий Камень и Мантия-невидимка? — переспросила Джон. — Да, помнится что-то такое. Сказка Барда Биддля.

— Это вовсе не сказка, — шепотом произнесла Гермиона, а Джон нахмурился.

— Почему ты говоришь шёпотом? — прошептал он, а Гермиона вдруг задумалась: а действительно, почему? Она быстро наложила на двери заглушающее и продолжила:

— Отчасти это не сказка. Дары и впрямь существуют.

— Так, — кивнул Джон с интересом.

— И все они принадлежат Гарри, — сказала Гермиона.

— Гарри Поттеру? — переспросил Джон. Гермиона кивнула и Доусон улыбнулся: — Поразительно.

— Воскрешающий Камень он выбросил в Запретном лесу, Мантия до сих пор у него, а Бузинную Палочку он оставил в гробнице профессора Дамблдора, — сказала Гермиона. Она заметила, что Джон удивился и хотел было переспросить, но она его перебила: — Потом расскажу подробнее. Сейчас главное то, что мы с Малфоем откопали записи Кадмуса Певерелла — создателя Воскрешающего Камня, по которым можно его создать. И я предполагаю, что это сделал кто-то из семейства Блэк, потому что по какой то причине записи хранились именно в этой семье. Я решила, что пора найти воскрешающий камень и те записи о его создании и отправить их в Отдел Тайн. Но это собственность Гарри, и я не могу так просто пойти и забрать тот камень.

— Думаю, ты должна спросить у него, — заметил Джон, а Гермиона нахмурилась.

— Я уже сказала ему, что не хотела бы отдавать эти вещи в Министерство. Просто спрятать в более надежное место, — сказала Гермиона, стыдливо пряча глаза.

— Значит вернись и скажи, что это не так, — так же просто заявил Джон. — Гермиона, в Отделе Тайн таким тайнам самое место. Знаешь, что хранится в одной из комнат с закрытой дверью?

— Нет, — сказала Гермиона и с интересом взглянула в глаза Доусона.

— Поверь, Гермиона, есть сила посильнее, чем какой-то камень и пострашнее, чем волшебная палочка, — сказал Доусон, задумчиво глядя в огонь. При этом его глаза словно остекленели, а взгляд застыл. — Я видел там много всего интересного и необычного. Мы не создаём какое-то оружие в Отделе Тайн, мы изучаем то, что у нас есть. Ты ведь помнишь Арку Смерти?

Гермиона поежилась. Она помнила эту Арку. Отвечать не хотелось.

— Она была найдена почти тысячу лет назад — не думаешь, что это вещица похуже, чем Воскрешающий Камень?

— Возможно, — кивнула Гермиона. — Но он принадлежит Гарри.

— Тем и лучше, если он будет храниться в одном из самых защищенных мест в Англии, — сказал Джон спокойно, а потом усмехнулся: — Может, мне самому поговорить с Поттером?

— Здесь дело в моей совести, — сказала Гермиона. — Я уверена, что Гарри согласится, но просить нет сил.

— Придётся, если действительно хочешь, чтобы камень не нашёл кто-то другой, — заметил Джон. — Советую не сообщать своему Диппету об этом, а обратится сразу к Министру — он весьма умен и логичен в решении таких проблем, даже иногда вашего любимого профессора Дамблдора напоминает.

С этими словами Джон покинул кабинет, вновь оставив Гермиону в раздумьях. Она около получаса сидела, глядя в камин, но ее отвлекла записка с напоминанием от Гарри, что сегодня ужин в Норе, он сообщал, что будут все и Гермиона обязана присутствовать. Там она и решила поговорить об этом с Гарри, в надежде, что он ее поймет.

Тем же вечером у себя в квартире Гермиона приняла душ, переоделась и собиралась уже было отправиться в Нору, но ее отвлек стук в окно. Сова была неприметной: маленькая серая с рыжими пятнами. Она принесла письмо от Майкла, и Гермиона, угостив птицу печеньем, принялась читать.

"Дорогая Гермиона,

Я давно собирался с мыслями и хотел тебе сказать, что ты очень одаренная волшебница и хороший человек. Мне так жаль, что мы редко встречаемся и переписываемся. Работа в Министерстве забирает у тебя много времени, точно так же, как и я занят в Хогвартсе. Но тем не менее, я думаю, что это небольшая проблема: мне очень нравится твоя тяга к работе и знаниям. Надеюсь, что и ты не обижаешься на то, что я не могу часто выбираться в Лондон, но в следующие выходные я буду там. У меня есть пара дел в Министерстве, и я был бы рад, если бы ты согласилась встретиться со мной. К примеру, в новом ресторане в Косом переулке — "Гиппогриф". Я буду рад встретиться в любое удобное для тебя время, поэтому смиренно жду ответа.

Майкл Уотс"

Джинни ошиблась: он приглашал ее в ресторан в Лондоне, а не в "Чайный пакетик" Розы Ли в Хогсмиде. Гермиона улыбнулась и быстро написала ответ прямо на обратной стороне листа. Вспоминая влюблённый взгляд голубых глаз Майкла, Гермиона писала, что будет рада встрече в субботу в шесть часов вечера в ресторане "Гиппогриф". Счастливая улыбка так и не слетела с её лица, и Гермиона в приподнятом настроении направилась в Нору. Она вышла из дома, зашла за его угол и трансгрессировала на лужайку перед домом семейства Уизли. Нора встретила Гермиону тёплым светом лампочек, развешанных на ближайшем дереве и веранде, и громким смехом, доносящимся из дома. Гермиона подошла к двери, вытащила из своей любимой бисерной сумочки шоколадный пирог, который приготовила по рецепту Молли, и постучала в дверь. Уже через минуту она распахнулась, и ее в охапку сгребла Флёр, от которой головокружительно пахло каким-то невероятным парфюмом.

— Гермиона! — воскликнула она, отстранившись. — Я не видела тебя уже сто лет!

— Мне тоже так показалось, — улыбнулась та и вошла в дом вслед за Флёр. К ним тут же подскочила маленькая Мари-Виктуар и залепетала что-то, крепко прижимаясь к ногам Гермионы.

— Вики! — улыбнулась Гермиона и присела перед трехлетней малышкой в элегантном голубом платьице.

— Гимона! — выкрикнула Виктуар и застенчиво улыбнулась.

— Ты просто красавица, — сказала Гермиона и, вручив Флёр пирог, подняла девочку на руки. — Как твои дела?

— Ха-асо, — заверила ее Виктуар, накручивая кудрявые волосы Гермионы на пальчик.

— Родители тебя не обижают? — спросила она и направилась вместе с девочкой к источнику шума — в гостиную, где собрались многочисленные Уизли и Поттеры.

— Обижают! — авторитетно заверила ее Вики, отчего Флер и Гермиона громко расхохотались.

— Привет, Гермиона! — раздался наперебой хор голосов, и все тут же стали по очереди здороваться с гостьей. Гермиона опустила малышку вниз и она тут же побежала к Теду, который сосредоточенно пытался отодрать шахматы от волшебной доски. В гостиной собрались все: мистер Уизли, Гарри и Рон что-то обсуждали на диване посреди гостиной, Джинни с Анджелиной уместились в широком кресле-качалке и с чего-то тихо хихикали, а Джордж, Перси и Билл спорили о новом ловце Пушек Педдл. Рон, заметив Гермиону, тут же поднялся и с улыбкой обнял подругу.

— Я хочу тебя кое с кем познакомить, — сказал он, взял Гермиону за руку и повёл на кухню, где вовсю гремела посудой миссис Уизли.

— Гермиона, дорогая! — воскликнула она и тут же подбежала к девушке. — Не буду тебя обнимать, я вся в муке. Боже, какая худая! Совсем не ешь в Министерстве! Уж я позвоню Кингсли!

— Конечно, ем! — заверила ее Гермиона и только сейчас заметила, что на кухне, помимо них, были ещё Одри Уизли — жена Перси и ещё одна девушка, вовсе не знакомая Гермионе. У неё были короткие чёрные волосы, едва закрывающие шею, и большие голубые глаза.

— Гермиона, это Софи, — сказал Рон, когда эта незнакомка с радостной улыбкой подошла к ним. — Моя девушка.

Сердце Гермионы ухнуло вниз. Оно резко стало колотиться только спустя минуту тягостного молчания где-то в пятках. Улыбка с лица Софи пропала, когда протянутая для знакомства рука осталась повисшей в воздухе, а Рон опасливо вгляделся в лицо Гермионы. "Соберись!" — скомандовала Гермиона сама себе и попыталась выдавить улыбку, но попытка была тщетной. Вместо этого она просто пожала руку Софи.

— Очень приятно, — сказала она, чувствуя, что голос ее подводит. Смотреть на Рона вовсе не хотелось. — Я Гермиона Грейнджер.

— Я знаю, — снова улыбнулась Софи. — Рон мне все уши про вас прожужжал.

— Зови меня просто Гермионой, — смягчилась она, услышав тоненький и тихий голосок смущенной Софи. Она была очень милой. Точнее, была бы, если бы не встречалась с Роном. Гермиона сглотнула и все-таки смогла улыбнуться. Вместо того, чтобы продолжить беседу, она подошла к Одри и крепко ее обняла. Софи и Рон молча покинули кухню, а на Гермиону украдкой поглядывала обеспокоенным взглядом миссис Уизли. Мысли Гермионы носились где-то далеко, поэтому она вовсе не слышала, как Одри щебетала ей что-то о причудах женщины во время беременности и желании поскорее обзавестись детьми.

После шумного ужина, во время которого Гермиона более или менее пришла в себя — не без помощи Джинни и шуток Джорджа, все снова разбрелись по компаниям, а Гермиона вышла в сад на поляну перед домом Уизли и остановилась у дерева с маленькими лампочками в ветвях. Было уже очень поздно, по небу были рассыпаны миллионы или миллиарды звёзд, а Гермиона думала о том, какой же она была дурой, и не могла понять, почему так остро отреагировала на тот факт, что у Рона (у ее дорогого Рона) появилась любовь. Нет, ей не было обидно, что Рон продолжил жить дальше — после их разрыва по инициативе Гермионы. Ну, может совсем чуть-чуть. Но те взгляды, которыми они обменивались периодически, Гермионе трудно было забыть. А было бы уже пора.

— Ты ведь знала, что это рано или поздно произойдёт, — сказал Рон, приблизившись к ней и остановившись рядом. Он засунул руки в карманы и глядел куда-то вдаль. — Мы договорились.

— Конечно, о чем речь, — Гермиона выдавила из себя улыбку и взглянула на друга. — Просто это было немного неожиданно.

— Но ты ведь и сама мне так и не рассказала о Майкле, — заметил Рон, все ещё виновато отводя глаза.

— О Майкле?

— Ты ведь встречаешься с ним? С преподавателем из Хогвартса? — переспросил Рон и едва сдержал улыбку, когда она ответила:

— Нет.

Ему было стыдно, что он был рад. Ему было стыдно, что не сказал раньше, но Гермионе было стыдно больше. Что терзала сама себя все эти годы, что боялась себе признаться в том, что ещё любит Рона, что не умеет так просто отказываться от чувств.

— Но это не важно, — сказала она. — Я рада, что ты встретил такую хорошую девушку.

— Она закончила Дурмстранг, — вдруг усмехнулся Рон. — А потом переехала в Лондон по работе. Мы познакомились с ней ещё в то время, когда я работал мракоборцем. Не думаю, что это любовь, но она мне нравится.

— Это хорошо, — заметила Гермиона.

— Заходи в дом, здесь холодно, — сказал Рон и слегка приобняв ее за плечи, развернулся и ушёл.

Гермиона почувствовала тяжесть. Это действительно было тяжело, но разве важно это сейчас? Любовь была неотъемлемой частью жизни, но она не была единственной на всю жизнь. Ведь не была?

— Я тоже только сегодня ее увидел, — сказал уже другой голос. Рон и Гарри, видимо, сговорились по очереди достать Гермиону или расстроить ее ещё больше. Гарри протянул ей бокал с шампанским, и она осушила его залпом.

— Я что-то подобное припоминаю, — заметил Гарри и улыбнулся.

— Шестой курс? — переспросила Гермиона и когда Гарри кивнул, улыбнулась. — Это последний раз.

— Ну, я надеюсь, — сказал Гарри.

— Я хотела с тобой поговорить, — сказала Гермиона, когда поняла, что момента лучше не представится. Она глубоко вздохнула и сказала: — Это касается Воскрешающего Камня.

Она рассказала Гарри все свои мысли, все сомнения, которые посещали ее по этому поводу, а Гарри внимательно слушал и глядел на звёзды.

— Ты права, — наконец ответил он, отвлекаясь от созерцания неба. — Сейчас Министерство в расцвете благодаря Кингсли. Он сможет присмотреть за Камнем. А твой Доусон очень хороший человек. Немного безумный, но честный и верный. Я думаю, что это правильное решение.

Гермиона благодарно улыбнулась и устало выдохнула. Все прошло более гладко, чем она представляла. Но как она могла забыть, что просит о чем-то Гарри? Человека, который не слишком умел отказывать друзьям, а уж с мыслями самой Гермионы соглашался во много раз чаще, чем с собственными. Она отправилась домой только около полуночи, когда мистер и миссис Уизли уже дремали на диване, а Флёр пыталась разбудить уставшую Мари, чтобы отправиться в "Ракушку". Гермиона попрощалась с всеми Уизли-Поттерами, Софи и Роном и вышла на поляну. Она трансгрессировала и оказалась в Косом переулке, прямо напротив ресторана "Гиппогриф". Там все ещё горел свет, а немногочисленные посетители сидели за столиками и о чем-то мирно беседовали. Звучала негромкая музыка, отдаленно напоминающая джаз, а приглушённый желтый свет ламп создавал приятную атмосферу. Гермиона улыбнулась, представив, как они с Майклом сидят за столиком у окна, и она громко смеётся, когда он пытается приводить аргументы и даже спорить с ней. Она бы с легкостью сейчас создала Патронуса, если бы в следующую секунду вместо Майкла за столиком воображение не подкинуло ей ухмыляющегося Драко Малфоя.