Никиями (джен)

На острове Сикоку было шесть деревень. Спустя долгие годы в памяти Этсуко остались лишь обрывки из детства: белоснежные стены храма богини Нингьё, цветущая нежно-розовым цветом сакура, школа искусств ниндзя, где старейшины учили её водным техникам и волны соленых морей, которые с легкостью бились в скалы залива молний. Все образы и воспоминания казались девочке далекими и недоступными, и каждый из них возвращал её к раздумьям о трагедии клана Никиями.

Окаяма являлась главной деревней острова, центр жизнедеятельности клана и поэтому была довольно развита. В то время, когда в других деревнях строились дома из дерева и глины, в «сердце» Сикоку строители возвышали здания из камней. Белоснежные дома с синими дверями и оконными рамами были отделены от друг друга маленькими тропинками и улочками, где часто бегали и веселились дети. Окаяму иногда сравнивали с Конохой, хоть это и не нравилось жителям деревни. Остров Сикоку, клан Никиями и все шесть деревень были независимы от селения Скрытой в листве, и за главного считали не Хокаге, а старейшин.

Старейшины жили неподалёку от деревни Окаяма, в храме богини Нингьё на полуострове Муцу. Они практически никогда не покидали пристанище, разве что только во время праздника Мизу-не Мегами, который был посвящён богине Нингьё, проводился в деревне Окаяма и являлся главным праздником Никиями. Этсуко каждый раз с тоской вспоминала разноцветные фонари, вкусный запах, традиционного для праздника, плова и небо с сияющими в нём звёздами, которых во время Мизу-не Мегами становилось больше, чем обычно.

В Окаяме родилась и выросла Этсуко. Девушка часто вспоминает семейные ужины, посиделки с старшей сестрой на заднем дворе и звон колокольчиков у двери. Как она помогала матери в приготовлении ужина, как играла возле дома с другими детьми и как ждала Киюки, старшую сестру, возле моста, объединяющий остров Сикоку с материком. Образы воспоминаний очень напоминают Этсуко сказки, которые греют душу, будто фонари в кромешной тьме, но реальностью не являются и не будут никогда.

Вторая деревня находилась в противоположной стороне Окаямы, на северо-восточном побережье острова. Именно деревня Саики поддерживала крепкие торговые связи с деревней Скрытой в облаках, и менее крепкие связи с деревней Скрытой в тумане. В этой деревне люди были счастливы, их порой считали чересчур легкомысленными, но при этом все знали, что жители Саики ответственны и ловки. Последняя черта не мало помогала им во время торговли.

Третья деревня, в которой успела побывать Этсуко — деревня Сукумо. Селение находилось от Саики в четырёх часах на юг, и в ней была сосредоточена почти вся военная и боевая сила клана. Именно в Сукумо юные ниндзя учились мастерству Шиноби. В этой деревне жили люди, которые казались грубыми, но на самом деле были добрыми и мягкосердечными, как и обитатели других деревень.

Этсуко мельком помнила деревни Токусима и Мацуяма: в Токусиме жили и трудились большинство ремесленников и земледельцев клана, а Мацуяма была построена чуть позже рождения Этсуко. Его в основном строили для путешественников и эмигрантов.

Единственная деревня, в которой Этсуко не успела побывать, была закрытая Раусу. Границы этого селения — высокие каменные стены, защищались лучшими бойцами из Сукумо, которые пропускали лишь старейшин и гетсу, которая переступила порог шестнадцатилетия. Никто из жителей не знал наверняка, что находилось за стенами, да и интереса это вызывало немного: максимум об этом могли посплетничать женщины, или строить невероятные догадки дети. Больше всего был распространен слух о том, что за стенами границы деревни живет огромное чудовище, которое подчиняется только воле старейшин и гетсу и из-за которого другие селения боятся напасть на Никиями.

Страна Скрытая в волнах с виду похожа на деревню Саики. Почти те же дома из белого дерева и красные, как лепестки роз, крыши. Лес, где растут множественные лекарственные травы и большие длинные деревья, которые не допускают попадания солнечных лучей на землю. Несколько рыболовных лодок плавают недалеко от берега. Но одно различие на дает юной Никиями покоя: люди в деревне воистину несчастны. Причины — голод и нищета, наступившие при власти Гато, который заставляет платить слишком высокие налоги. И только мост может спасти всех жителей, возобновив торговые отношения с материком. Поэтому Гато нанял Забузу Момочи, одного из легендарных мечников селения тумана, чтобы убить Тадзуна, архитектора моста, и устранить проблему, заодно вселив страх в сердцах жителей страны волн.

Проснувшись, Какаши объявил, что шиноби в маске, обезвредивший во время боя Забузу и якобы увезший его убивать, не является членом организации АНБУ. Также сэнсэй предположил, что он, наоборот, соратник мечника, вмешавшийся в бой, чтобы спасти его. Этсуко сразу же решила, что во время следующего поединка будет сражаться в полную силу и не допустит, чтобы кого-либо ранили. А следующий поединок должен произойти, это Этсуко знает точно. И Никиями очень порадовалась, когда Какаши сэнсэй сообщил, что несмотря на его медленное выздоровление, он проведёт тренировку с седьмой командой.

Впрочем, радость и энтузиазм пропадают сразу же, как только Какаши объявляет суть тренировки — подняться на опушку дерева без помощи рук. Этсуко давно научилась контролировать свою чакру и может ровно стоять не только на вертикальной поверхности, но и на воде. Поэтому моментально справившись с заданием, она выжидающе смотрит на сэнсэя, который лишь кивает, будто изначально знал, что Этсуко закончит тренировку первой.

Сакура справляется с заданием спустя несколько минут, а вот Наруто и Саске учатся медленно, и Этсуко неожиданно радуется, найдя ещё одну вещь, в чём превосходит Учиху.

Но веселье заканчивается, когда Узумаки в четвёртый раз падает на голову, пытаясь взобраться на дерево, а Этсуко в четвёртый раз, с толикой мольбы в голосе, говорит «Ради святой Чики, осторожней!». Саске тоже не справляться с тренировкой, что уже не доставляет былой радости. После очередного падения, Наруто, слегка поныв, вмиг встаёт и на корточках подходит к Сакуре, которая, тем временем, отдыхает, сидя под тенью больших листьев. Этсуко сидит на дереве, так что не может слышать о чём ее друг шепчется с Сакурой, но вполне догадывается, что может интересовать Наруто после часа безрезультатных тренировок. Он просит совета. Слегка обидевшись на него за то, что он подошёл не к ней, Никиями бросает взгляд на Саске, который удивлённо смотрит на своего соперника, не понимая, по какой причине тот бросил бессмысленное занятие падения на землю.

Вечереет. Тихо спускается сумрак, листья начинают трястись от холодных ветров, и Этсуко понимает, что по ночам в стране волн, скорее всего, значительно холоднее, чем днём. Посмотрев в сторону горизонта, где блеклое озеро сталкивается с ало-красной полосой, Никиями возвращает скучающий взгляд на поляну, где Саске и Наруто продолжают попытки забраться на дерево без рук. Ещё днём Какаши сэнсэй отправил Сакуру охранять Тадзуну у моста, а сам ушел отдыхать, оставив Этсуко следить за сокомандниками. Внезапно Саске падает, да с таким грохотом, что Никиями чуть не прыгает от неожиданности, едва не упав с ветки дерева. Наруто усмехается, все еще держась на дереве, но стоит Этсуко моргнуть, как он тоже с шумом сталкивается с чёрствой землей.

— Святая Чика, Наруто, будь осторожней, — устало ворчит Никиями, протирая глаза. Потом, посмотрев на Саске, добавляет: — И ты, Учиха, тоже.

Получив в ответ два хмурых взгляда, Никиями опять устало вздыхает, попутно подумав, что пора уже домой. Всё равно Наруто и Саске будут тренироваться все хуже и хуже, ведь они делают это с раннего утра, а ужин, о приготовлении которого говорила дочка Тадзуны, остынет до их прихода. И когда солнце полностью погружается в озеро, а в небе становятся видны первые звезды, до ушей девушки доходит.

— Этсуко! — зовёт ее Саске, стоя прямо под деревом. — Спустишься?

Никиями быстро и легко опускается на землю и подходит к Учихе, который хмуро и старательно отводит взгляд в сторону, поджав губы.

«— Наверное, он злится, что не может справиться с заданием,» — проносится в голове Этсуко, а сама девушка переводит взгляд на Наруто, который подозрительным взглядом изучает Учиху.

— Мы возвращаемся домой?

— Нет, — качает головой Саске, ни разу не взглянув на девушку, — мне нужен совет.

— Понятно, — быстро и коротко бормочет Этсуко, удивившись.

— Ты же поднялась на дерево? — Никиями кивает. — И в чём секрет?

Наруто незаметно приближается, и Этсуко, посмотрев на них обоих и усмерив внутреннее желание не давать подсказки Учихе, чтобы тот мучился от безрезультатных тренировок ещё немного, спокойно разъясняет:

— Нет никакого секрета. В каждом ниндзя есть поток чакры, которая всё время циркулирует по всему телу. Вам просто нужно этот поток направить в ступни, чтобы во время подъема на дерево ваша чакра держала вас на поверхности. А из-за того, что вы плохо направляете поток, он продолжает циркулировать по всему телу, и вас тянет вниз. Понятно?

Парни медленно кивают. Саске будто переваривает все в своей голове, а Наруто, кажется, не знает, понял он или нет. Уже когда становится совсем темно, Никиями уговаривает сокомандников закончить тренировку.

Несмотря на опасения Этсуко, все успевают к ужину вовремя, и теперь по комнате тихо раздается звон от столовых приборов и некоторые обрывки фраз, которыми бросаются члены семьи архитектора. Его внук, с самой первой секунду настроившись против седьмой команды, с угрозой и раздражением смотрит на Наруто, видя в нем единственную причину потери покоя в доме. Узумаки не замечает этих взглядов. Не достигнув успехов во время тренировки, он, вместе с Учихой, пытается запихнуть в себя как можно больше еды, и Этсуко даже не пытается догадаться, делает ли он это для того, чтобы собрать больше сил, или чтобы показать, что он может съесть больше. А Саске, заметив соперничество, пытается превзойти Наруто в поедании пищи.

— Хватит обжираться, вас же сейчас стошнит! — восклицает Сакура, не вытерпев такое бескультурное поведение за столом.

Этсуко лишь бросает безмолвный взгляд на обоих: они не останавливаются, но начинают вести себя менее вызывающе. Скоро ужин заканчивается, и Этсуко, сев в позу лотоса, начинает осматривать комнату. Она просторная и светлая, а через большое окно, у которого сидит Никиями, открывается вид на ночное озеро и круглую белую луну, которая мирно плавает над ним. Этсуко чувствует легкость, будто она стала облаком в безграничном небе, а в голове раздается мелодичный, но величественный голос, который произносит строки из легенды о Богине Соре.

«Великая Богиня неба Сора, создательница солнца, луны и тысячи звёзд, которые светились, светятся и будут светиться над головой Никиями много поколений…»

— Извините, у фотографии оторван кусок. Почему? — внезапный голос Сакуры врывается в голову Этсуко, и воодушевление пропадает без следа. Вместо него появляется интерес к происходящему.

Несколько минут никто не отвечает на вопрос Харуно. А потом дочь строителя тихо говорит, неловко посмотрев вниз:

— Это мой муж.

— В наших краях его считали героем, — добавляет Тадзуно с горечью в голосе. Инари, его внук, молча встает со стола, сжимая руки в кулаки, и быстрыми шагами выходит из дома, громко хлопнув дверью.

Поругав отца за то, что он затронул эту тему в присутствии Инари, дочь архитектора тоже выбегает за дверь.

— Что-то произошло? — спрашивает Какаши сэнсэй со свойственной для себя деликатностью.

И Тадзуно рассказывает о том, каким Кайдзо, отец Инари, а точнее его приёмный отец, был смелым и храбрым человеком. Инари был тесно связан с ним, во всём пытался подражать и вскоре, после их первой встречи, Кайдзо стал настоящим членом семьи. В начале он был лишь рыбаком, но после одного случая, он стал героем деревни, и Инари очень гордился своим отцом. Но это продолжалось до той поры, пока в деревню не пришла власть Гато. Лишь Кайдзо посмел пойти против него, и Гато, который не мог допустить такого, решил избавиться от смельчака. Спустя некоторое время в центре деревни, подвешенный за обе руки на деревянном кресте, Кайдзо был казнён перед глазами Инари и всей деревни. И после этого жители деревни, как и Инари, больше не верят в героев.

Сразу после этих слов на ноги встает Наруто, решительно стукнув по столу. Изучая стены пустым взглядом, он уверенно идет в сторону двери, а потом, повернувшись ко всем, говорит:

— Я заставлю Инари и всю деревню поверить в то, что герои существуют. Я обязан.

Этсуко лишь улыбается, качая головой. эту секунду она сравнивает Узумаки с богом храбрости и борьбы Исами. Тот тоже стремился помочь всем вокруг и творил великие и отважные дела. И Никиями не думает даже остановить Узумаки, ведь вряд ли он решится в одиночку провести ночь в лесу.

— Надеюсь, всё хорошо, — изрекает следующим утром дочь строителя, а Сакура, сидевшая рядом, согласно кивает. — Мальчик один в лесу ночью…

Никиями ошиблась. Наруто не вернулся домой, оставшись на ночь в лесу.

— Не волнуйтесь, — успокаивает её Какаши сэнсэй. — Наруто пусть на вид мальчик, но на самом деле он настоящий ниндзя.

— Она права, — вмешивается в разговор Саске, недовольно посмотрев в сторону окна. — Наруто такой дурак… Наверное уже где-то валяется… мёртвый.

Этсуко поджимает губы, пытаясь сдержаться и ничего не ответить. Учиха встает и направляется в сторону входной двери, а сама девушка следует за ним, поняв, что этот день ей придется провести в компании Узумаки и их общего соперника.

Проходят несколько часов усиленных тренировок, десятки падений и объяснений Этсуко, почему не получается добраться до первых веток. Никиями осматривает лес скучающим взглядом, когда Наруто окликает её. Посмотрев на него, она в первую секунду не понимает причину радости друга, а потом широко улыбается, вспоминая о тренировке. Узумаки стоит вверх ногами на ветке, подняв большой палец вверх и безудержно хохоча.

Саске же поднимается на ветку повыше чем Наруто, и это становится очередным поводом для соперничества. К вечеру все поднимаются на верхнюю точку дерева, и наблюдают как из-за горизонта медленно поднимается луна, освещая пресную воду озера и алые крыши домов маленькой страны Скрытой в волнах.

— Давайте вернёмся домой, — говорит Саске, смахивая капельку пота со лба.

— Хорошая идея, — кивает Этсуко.

— Хорошо, — неохотно соглашается Наруто, не горя желанием прекращать тренировки. Теперь, когда он может забраться на дерево без рук, а значит в силах контролировать потоки чакры, Узумаки хочет узнать больше техник и освоить их, чтобы все враги были ему по зубам. Особенно Саске.

— Видимо кому-то досталось, — замечает Тадзуна, когда Никиями, Узумаки и Учиха входят в дом. В нос бьет запах жареной рыбы, и Этсуко, ничего не евшая после завтрака, чуть не бросается к столу, позволив упасть Наруто, который одной рукой опирался на плечо девушки, а другой на плечо Саске.

— У нас получилось! Теперь мы можем добраться до самого верха, — самоудовлетворено улыбаясь, говорит Наруто.

— Хорошо, — кивает Какаши сэнсэй, довольно посмотрев на учеников, — а теперь новое задание: вы вчетвером будете следить за безопасностью архитектора.

Уже сидя за столом, Этсуко разговаривает с Сакурой, побывавшей в столице страны волн и увидевшей, в каком плохом положении живут люди. И вдруг в ней просыпается чувство спокойствия и облегчения, какое девушка не чувствовала давно и успела позабыть. Взглянув радостные лица сокомандников, Этсуко думает о том, что готова сделать все в своих силах, и даже больше, чтобы защитить и уберечь их.

— Ваши тупые тренировки всего лишь трата времени! У Гато есть армия! Он победит и уничтожит вас! — начинает кричать Инари, захлебываясь слезами, когда Наруто «просит» его не говорить плохие вещи о шиноби. — Я убедился сам! Слабый всегда проигрывает сильному! Не могу вас видеть! Вы не знаете как это больно, когда ты один, и все смешивают тебя с грязью! В грош не ставят!

Этсуко колеблется, не решаясь встрять в разговор. Определённо ей жаль Инари, и держать зла на него за оскорбления в сторону ниндзя она не собирается. А вот Наруто может.Этсуко хорошо помнит, как в деревне относятся к нему, она это заметила с первого дня. И Никиями не понимала причину агрессии: Наруто делал много проказ, но те не сильно вредил жителей, и мальчик вполовину не заслуживал того, что получал. И даже знание того, что в нём обитает девятихвостый лис, не полностью закрывало вопрос. Не может же страх убить в человеке сочувствие и доброту?

Никиями сидит на пороге дома архитектора. Мягкий ветер ласкает распущенные черные волосы, а шум от реки неподалеку будто убаюкивает девушку. Этсуко опирается головой на открытую ладонь, чувствуя, как мышцы тела начинают расслабляться, когда рядом кто-то усаживается. Этсуко открывает глаза, ожидая увидеть рядом с собой кого угодно, кроме Саске. Тот смотрит куда-то вдаль, слегка нахмурив глаза, и впервые Этсуко понимает, почему все девочки класса хотели сидеть рядом с ним. Может быть, это от усталости, или от ночной темноты, но девушка видит в Учихе не самоуверенного и ненавидящего все вокруг человека, а кого-то другого. Того, которого Этсуко хотела бы узнать получше. Никиями разглядывает гладкие черты лица, пытаясь понять, о чем тот думает. Но долго гадать не приходится.

— Откуда у тебя шаринган? Ты же из клана Никиями, а шаринган проявляется только у Учих, — спрашивает Саске, по-прежнему глядя мимо Этсуко, на водные дали.

— Моя мать была из клана Учиха, — после секундного замешательства отвечает девушка.

— Ты убила своего лучшего друга? — мигом же задает следующий вопрос Саске, и смотрит на Никиями осуждающим взглядом, что вызывает у нее ступор.

— Чего? — серьёзно осведомляется она, нахмурив брови. В голове не укладывается, как эти два вопроса могут друг с другом перекрещиваться.

— Мне кое-кто сказал, — с трудом произносит Учиха, а потом останавливается, поджав губы. Смотрит на черное озеро мрачно и злобно, но спустя минуту переводит взгляд на Этсуко, спокойный и сдержанный, и продолжает, — что шаринган проявляется только тогда, когда ты убиваешь своего лучшего друга. Разве это не так?

— Не совсем, — уклончиво отвечает Этсуко, а после минутного раздумья, говорит: — Чаще всего шаринган проявляется тогда, когда человек испытывает мощные эмоции к своим близким. Тогда у шиноби начинает вырабатываться особая чакра, что влияет на его глаза. Они становятся ало-красными, как кровь, и эти глаза называют шаринганом. А то, о чем тебе рассказывали… — Никиями закусывает губу, пытаясь правильно сформулировать мысли, и не поддаться соблазну окунуться в воспоминания о прошлом, из которых практически невозможно вынырнуть без шрамов и потерь. — Мангекьё шаринган. Чтобы он проявился, ты должен стать свидетелем смерти близкого для тебя человека, и при этом понимать… — Никиями запинается, пытаясь дышать глубже, но остатки воздуха в легких то и дело покидают ее, — что именно ты причастен к его смерти.

Этсуко смотрит на Саске, часто моргая, чтобы щипение в глазах не переросло в слезы. Учиха молчит, сосредоточенно смотря на Этсуко и мимо неё. Потом, разбивая тишину, спрашивает:

— Ты была там? Когда твой клан уничтожили.

Этсуко лишь кивает, смотря, в сторону озерной глади, и тихо, с опаской, спрашивает.

— А ты? Ты был дома, когда твой клан зарезали?

Этсуко, слегка прислонившись к деревянной балке, поддерживающей крышу на веранде, думает о том, как это странно, что живя рядом друг с другом, учась в одном классе, и зная о том, что обе потеряли семью и дом из-за трагедии, унесшей десятки, а то и сотни жизней, Саске и Этсуко никогда не говорили об этом. Да и особо друг с другом не общались, предпочитая находится на расстоянии друг от друга, и во время уроков тихо злится на друг друга за то, что кто-то из них не единственный получил высшую оценку. Никиями смотрит на Саске и думает над вопросом «А может стоит попытаться подружиться с Учихой?».

«— Богиня Аи велела отвечать хорошим на плохое и добром на зло, поскольку только с помощью любви и сострадания можно найти в человеке самое лучшее, вытащить его наружу и сделать мир лучше», — вспоминает Никиями слова старейшины Мэземи, которая относилась к Этсуко с большой любовью, и разрешала ей заниматься детскими шалостями, пока этого не видели другие старейшины.

— Нет, я был в академии, когда мой… — Саске сжимает руки в кулаки, а скулы на щеке встают в струнку. Никиями догадывается чье имя не хочет произносить Учиха. — Когда мой клан зарезали.

Этсуко тихонько накрывает своей ладонью кулак, который прижат к деревянному полу, и смотрит на темное небо, в котором сверкают кристальные и такие далекие звезды.

На следующее утро вся седьмая команда, не считая Наруто, который слишком устал во время тренировок, идут вместе с Тадзуна на мост. Команда собирается, помимо защиты архитектора, помочь ему на стройке. Строителей на мосту с каждым днем становится все меньше из-за страха перед расправой Гато. Но когда седьмая команда добирается до моста, то видит, что немногочисленные работники бессознания лежат в разных углах моста.

— Что произошло?! — сразу же выйдя из ступора, кричит Тадзуно. — На них точно кто-то напал!

Белый пенистый туман не заставляет себя ждать, и вопрос, кто напал на строителей, отпадает сама по себе. Этсуко сразу же достает сюрикен из заднего кармана и готовится к бою. Бросает мимолетный взгляд на бинт на руке, под которым рана не успела до конца зажить, и сжимает руки в кулаки. На этот раз она точно не растеряется!

— Вижу с тобой опять эти молокососы. Парень дрожит от страха? Какая жалость! — издевательский тон смешивается с металлом в голосе мечника, и Этсуко, выпрямив плечи, бросает быстрый взгляд на Учиху. Тот же, усмехнувшись, выдает:

— Я дрожу не от страха, а от нетерпения!

Этсуко качает головой, но лёгкая улыбка всё же приподнимает уголки её губ. Какая самонадеянность! Рассматривая водяных клонов Забузы, которые окружают группу со всех четырех сторон, она вспоминает самую легкую и, одновременно, самую эффективную технику, чтобы разобраться с ними.

— Этсуко! — восклицает Саске, привлекая внимание девушки. — «2:2»!

— Что? — на секунду впадает в ступор Никиями, не понимая, на что намекает Учиха в этот раз.

— Наш с тобой счёт «2:2»!

Теряясь в догадках, о каком счете идет речь, Никиями кивает.

— Вперёд, Саске! — командует Какаши сэнсэй, что возвращает Этсуко к мыслям о бое с мечником.

Учиха, быстрый, как ветер, исчезает со своего места и проносится по кругу, уничтожая все водяные призраки Забузы. Ни один из них не является настоящим Забузой, поэтому после одного удара от каждого из клонов остается лишь лужа воды.

— Похоже, у тебя есть соперник, Хаку? — тем временем говорит мечник своему напарнику, стоя на расстоянии нескольких десяткой шагов от седьмой команды. Человек в маске соглашается.

— Похоже…