Волей небес (гет)

— Начнём с малого, — произнёс он, усаживаясь напротив Маринетт в небольшой гостиной и протягивая ей странное перо для письма, которое, собственно говоря, не было пером в полном смысле этого слова. — Посмотрим, удастся ли тебе создать точно такое же.

— Мне просто надо представить то, что я хочу получить, так? — спросила она, покручивая перо в руках.

— Всё верно. Магия рождается из мыслей.

— Поняла.

Маринетт вперилась взглядом в перо, держатель которого был чернее ночного неба без единой звёздочки. На лбу пролегли морщинки. Плечи напряглись. Брови насупились, отчего морщины стали только глубже.

— Расслабься, — прошептал он.

— Я расслаблена.

Улыбнувшись, он положил руки ей на плечи.

— Ты одеревенела, и тебе это прекрасно известно.

— Потому что ничего не происходит. — Она указала на перо широким жестом. — Видишь, до сих пор всего одно.

Он лишь выгнул бровь, словно бы спрашивая, неужели она собирается сдаться так быстро.

Но отступать было не в её правилах, поэтому она села ровнее и вновь сконцентрировалась на пере. Неважно, что она была человеком, — она должна была верить, что справится. Хотела верить. Магия была словно ключом, болтающимся перед самым её носом. Если ей удастся схватить его, возможно, ей перестанет казаться, что, согласившись на этот брак, она оказалась в каменной клетке.

Его ладони так и лежали на её плечах, согревая и поддерживая. Когда она вновь начала напрягаться, он принялся слегка массировать ей плечи, чтобы помочь расслабиться.

— Выровняй дыхание, — вполголоса посоветовал он.

Она прислушалась, отсчитывая секунды между каждым вдохом и выдохом, пока не вошла в ритм.

— А теперь представь, что держишь точно такое же перо. Будь предельно точна. Чем детальнее будет картинка, тем проще будет его создать.

Это было не так уж сложно. У Маринетт всегда было живое воображение и склонность подмечать даже самые крошечные детали, как, например, то, что перо было твёрдым, как кость. Может, оно и было сделано из кости. Кончик был испачкан пятнышками чернил, что сливались с беззвёздной чернотой рукоятки, на которой при ближайшем рассмотрении можно было разглядеть высеченный узор, напоминающий тесьму из узелков.

Очень странное перо.

Что-то запульсировало у неё под кожей — бурлящая энергия и тепло, пробежавшие по телу, словно дрожь. И вот уже у неё на ладони появилось второе перо. Она сомкнула пальцы, ощущая его гладкость и прохладу. Твёрдое. Настоящее.

— Кот…

— У тебя получилось!

Она засмеялась и обняла его.

— У меня получилось!

Он замер, хоть и вскоре почти что робко обнял её в ответ.

— Спасибо, что научил меня, — поблагодарила она, прижимаясь к нему сильнее.

— Не стоит благодарности. Ты справилась со всем сама. — Он отстранился, чтобы посмотреть на неё с теплом и восхищением. — Не могу поверить, что у тебя получилось так быстро. У меня на это ушло больше недели.

— Правда?

— Да, — улыбнулся он. — У тебя, как видно, талант.

Её лицо озарила улыбка. Она встала.

— Я хочу попробовать сделать кое-что.

Он чуть наклонил голову, глядя на неё с любопытством.

В её жилах всё ещё пульсировала живительная энергия, лишь подкрепляя её уверенность в успехе. Подбросив оба костяных пера в воздух, она представила желаемую картину. Перья вдруг стали белыми — столь же стремительно, как распускается бутон розы, — однако это были отнюдь не цветы. Гостиную словно дождём засыпало настоящими птичьими перьями, белыми, как снег. Чёрные перья со стуком упали на пол, выделяясь среди своих собратьев, словно два обсидиана.

Радостно засмеявшись, она обернулась к Коту, вновь ожидая увидеть восхищение и похвалу в его взгляде, однако на его лице был, скорее, написан ужас. А затем он чихнул.

— Кот…

И ещё раз.

— С тобой всё...

Он закрыл нос и рот обеими руками.

— Прости, — приглушённо произнёс он. — У меня аллергия на перья.

Она лишь моргнула, когда он унёсся прочь из комнаты, чихая всю дорогу. Что ж, теперь было понятно, почему у него было такое оригинальное перо.

* * *

— Эй, Кот, — обратилась к нему она позже, после того как они поужинали и переместились в другую, не засыпанную перьями гостиную.

— М-м?

— Можешь рассказать мне поподробнее об этой магии мысли?

— Что именно тебя интересует? — спросил он, опуская руку на подлокотник кресла и подпирая ей подбородок.

— Не знаю. Мне просто любопытно. Здесь все могут ей пользоваться? Это какая-то особая магия мира богов?

— Нет, она существует лишь в этом замке.

— Неужели?

Он кивнул.

— Странно, не правда ли?

— Но почему?

— Я не знаю… — Он опустил взгляд, выводя бессмысленные узоры пальцем по деревянному подлокотнику. — Говорят, раньше в этом замке жила богиня созидания. Возможно, какая-то часть её силы всё ещё здесь.

Маринетт окинула взглядом каменные стены и резную мебель, наполнившиеся для неё новым очарованием. Неужели здесь в самом деле когда-то жила богиня созидания? В мифах она всегда изображалась весьма загадочной фигурой. Она была одной из первых богов, однако сказаний о ней было на удивление мало. В некоторых легендах утверждалось, что у неё вообще не было тела и она существовала просто как разумная субстанция, дающая форму всему что есть.

— Ты знаком с ней? — спросила Маринетт. — Какая она из себя?

— Не знаю. Последняя исчезла задолго до моего рождения, и с тех пор богиню созидания больше никто не видел.

Это привлекло её внимание, и она тотчас же перевела взгляд на него.

— Что?

— Что? — не понял он.

— Ты хочешь сказать то, что я думаю, что ты хочешь сказать?

— Эм, смотря, что ты думаешь, что я хочу сказать.

Она подалась вперёд, вытаращив глаза от любопытства:

— Ты хочешь сказать, что богинь созидания было несколько?

— Да…

— И другие боги разрушения тоже были?

— Естественно.

Её челюсть так и отвисла.

— Ты что, правда не знала? — спросил он, наклоняя голову.

— Нет! В легендах никогда о таком не говорилось!

— Ну, по всей видимости, ваши людские предания не очень-то точны.

Она прижала ладони к щекам, всё ещё пытаясь переварить услышанное.

— Но… но как? Как такое вообще может быть? Я думала, боги бессмертны.

— Это не совсем так. Просто наши тела более выносливы, и мы живём гораздо дольше людей. Наверное, можно сказать, что бессмертна, скорее, наша сила. Когда один бог умирает, вместо него рождается другой.

— Так, значит, ты родился, когда умер предыдущий бог разрушения?

Он кивнул. Она откинулась в кресле, положив руки на подлокотники.

— Вот как.

Это многое меняло.

Она покосилась на него краем глаза. Неудивительно, что он казался таким молодым. Скорее всего, он и был молод. Это утешало. Пускай ей и было известно, что боги стареют иначе, было приятно знать, что её мужу, вероятно, хотя бы не несколько тысяч лет.

Что заставило её задуматься, а почему он, собственно, был в этом замке один. Из-за своего предшественника? Потому что он что-то натворил? И почему вообще пропала богиня созидания? Так много вопросов.

Она открыла было рот, чтобы расспросить его о предыдущем боге разрушения, но вместо слов с её губ сорвался продолжительный зевок. Когда их взгляды встретились, он смотрел на неё с ласковой улыбкой.

— Похоже, разговоров достаточно, — сказал он, вставая. — Тебе стоит поспать.

— Ещё даже не поздно.

— Может и так, но сегодня ты впервые творила магию, и готов поспорить, что это даёт о себе знать.

Очередной зевок лишь укрепил его подозрения. Сколь бы волнительной и потрясающей ни была магия, она определённо сказалась на физическом состоянии Маринетт. Она чувствовала сонливость с тех самых пор, как выкинула трюк с перьями.

— Пойдём. — Он протянул ей руку, чтобы помочь подняться. — Я провожу тебя.

— Ладно. Пожалуй, я и правда устала.

Хотя она и не собиралась позволить какой-то лёгкой сонливости помешать ей практиковаться в магии завтра. Правда, в следующий раз лучше обойтись без перьев. Бедный Кот достаточно настрадался.