Счастье рядом (гет)

С самого детства Блэр Уолдорф знала своё будущее. Будучи наследницей известного бренда «Уолдорф Дизайн» она была просто обязана быть отличницей и красавицей. Все двери перед ней были открыты: Йель, знаменитые тусовки и успешная карьера. А затем всё резко пошло наперекосяк: возвращение Серены, секс с Чаком, разрыв с Нейтом и провальная попытка попасть в Лигу Плюща. Об этом размышляла Блэр, сидя перед зеркалом и расчёсывая свои длинные тёмные волосы. Может, эти перемены не были катастрофой, а лишь подтолкнули её к счастливому будущему? Теперь Серена звонила ей каждый день, в животе росла новая жизнь… Вот только. Любовь. Признание Дэна изменило всё. Она никогда не чувствовала себя такой потерянной. Да, он ей нравился, но была ли это любовь? Только время могло ответить на этот вопрос.

Солнечный свет проникнул сквозь светло-бежевые шторы, заставив Блэр поморщиться. Она повернулась набок и потянулась рукой к будильнику, понимая, что не слышала его звон. Увидев который час, Блэр резко поднялась с кровати и накинула на себя халат, чуть не умудрившись упасть. С беременностью она стала более неуклюжей. Она проспала встречу с матерью. Позор! И чёртовы ночные посиделки на кухне! Приведя себя в порядок, причесавшись и надев просторное чёрное платье в цветочек с короткими рукавами, Блэр осталась практически довольна своим видом. Вот только эти лишние килограммы и солома вместо волос по утрам… Плюнув на это, она поспешила на кухню, проклиная Хамфри, который не догадался её разбудить.

Блэр прошла мимо гостиной и резко остановилась. Дэн и её мать сидели на диване и пили чай. Вот так просто в десять утра. Элеонор выглядела как всегда роскошно: шикарная укладка и модное светло-лиловое платье, которое, кажется, было из её собственной коллекции. Иногда Блэр удивлялась этому, ведь дизайнеры редко позволяют себе носить созданные наряды, но её мать была исключением.

Заметив дочь в дверях, женщина махнула рукой и улыбнулась, ставя чашку на маленький столик.

— Блэр, дорогая. А мы с Дэниелем думали, что ты будешь отдыхать до обеда. Он рассказал о том, что ты плохо спишь, — слова матери заставили Блэр нахмуриться и сверкнуть глазами в сторону Хамфри, который как ни в чём не бывало кивал в такт словам её матери.

И он выглядел абсолютно выспавшимся. Как ему это удавалось?

— Прости, мама. Я помнила о встрече, но мой будильник, увы, отказался сегодня звенеть вовремя, — она пропустила Дороту с подносом, а потом последовала следом.

Усевшись в кресло рядом, Блэр расправила платье и взяла чашку чая с подноса на столике. Теперь она полностью отказалась от кофе, точнее врач не позволял. Сначала это безумно раздражало, но потом Уолдорф привыкла к некоторым ограничениям. Осталось лишь отучить себя от поедания печенья ночью.

— Это я его отключил, — неожиданно заговорил Хамфри, запуская пятерню в свои непослушные тёмные кудри. — Я знал, что у тебя встреча, но убедил Элеонор подождать тебя. Показ ведь только на следующей неделе.

Блэр едва не поперхнулась чаем после его фразы. Эта своеобразная забота на этот раз перешла все границы.

— Я впервые не волнуюсь, моя дорогая, — она взяла за руку свою дочь. — Пусть эта и моя первая линия одежды для беременных, но мне очень важно, чтобы мой идейный вдохновитель и главная модель в одном лице чувствовала себя хорошо.

Гнев мгновенно сменился удивлением. Конечно, её мать беспокоилась, регулярно звонила и навещала, а потом и предложила помочь с новой коллекцией, но такие слова она слышала впервые. Неужели, Сайрус так благоприятно влиял на её некогда холодную и отстранённую мать?

— Спасибо, я чувствую себя просто замечательно, — она сжала ладонь матери и мягко улыбнулась. — Но в следующий раз, Дэн, я хочу распоряжаться своим будильником сама.

Дэн поднял руки в примирительном жесте. Он прекрасно понимал, что Уолдорф, несмотря на их потеплевшие отношения, была до жути самостоятельна и независима.

Завтрак прошёл за беседой о погоде и предстоящем показе. Хамфри всё это время поглядывал на Блэр, предполагая, что если они останутся наедине, то она просто прибьёт его, либо огреет словесно. Последнее у неё всегда получалось отлично.

— Пожалуй, пойду, возьму свою сумочку, и мы можем поехать на примерку, — Блэр поднялась с кресла и медленно прошла мимо Дэна и матери, держась за живот.

В последнее время она чувствовала себя дико неуклюжей, приближался седьмой месяц, а значит, роды были не за горами. И от этого становилось ещё страшнее. Блэр Уолдорф была большой девочкой и старалась не плакать.

Дэн же решил остаться дома и поработать над книгой. Сроки постепенно поджимали. А Хамфри не любил опаздывать.

— Дэниел, надеюсь увидеть тебя на мероприятии. Блэр нужна моральная поддержка, — она многозначительно посмотрела на собеседника. — И хочется верить, что на этот раз сердце Блэр не будет разбито.

Телефон женщины завибрировал, заставив прервать её монолог. Элеонор поднялась с дивана и направилась к выходу. Дэн же пошёл в комнату к Блэр, но столкнулся с ней в дверях. Нос к носу. В итоге невольно схватил её за плечи, чтобы избежать удара или чего-то похуже.

— Со мной всё в порядке, правда, — словно мантру повторяла девушка. — Просто в следующий раз предупреждай меня о том, что собираешься позволить мне «набраться сил», хорошо? Для меня это важно.

Она была ниже него, поэтому смотрела на него, слегка подняв голову. Взгляд тёмных глаз Дэна был прикован к ней. Он взял её за руку и слегка сжал её пальцы. Блэр ощутила терпкий запах его одеколона, смешанный с его собственным запахом тела. Чёртовы гормоны. В последнее время она слишком часто засматривалась на Хамфри. И дело было не в том жарком поцелуе, который, конечно, оставил неизгладимое впечатление у беременной девушки. Причиной был сам Хамфри. Его забота, ночные посиделки, присутствие рядом. Всё это влияет на Блэр. А ещё она наблюдала за ним, когда он работал. Дэн преображался. Его взгляд горел, а пальцы ещё громче стучали по клавишам печатной машинки. Теперь она прекрасно понимала тех девушек, которым нравились писатели. Кажется, что и она попала в эту категорию.

— Слушаюсь и повинуюсь, — он улыбнулся и поцеловал её в щёку, от чего Блэр слегка покраснела и часто задышала. — Я подъеду перед ланчем, если ты не против. Не думаю, что вы управитесь раньше.

Блэр едва ли расслышала его слова. Сейчас она больше напоминала нимфоманку, чем Королеву Би. И снова эти гормоны. Выдохнув, она улыбнулась.

— Конечно. Только не опаздывай, — она направилась в сторону коридора, где ждала Элеонор. — И удачной работы, Дэн.

— Спасибо, Блэр, — он покачал головой и запустил руки в карманы джинсов.

Он прекрасно понимал, что ей было безумно сложно привыкнуть к этой новой жизни вдали от друзей и любимого Нью-Йорка. Вся эта показная уверенность и язвительность лопались как мыльный пузырь ночами. Именно тогда Блэр Уолдорф из сильной и независимой превращалась в обычную девушку с банальными проблемами. И лишь Хамфри она позволяла видеть это превращение.

* * *

Серена тихо выскользнула из спальни, когда стрелки на часах показали шесть утра. Почти всю ночь она не спала, размышляя о вечерней ссоре с Нейтом, а потом о холодном молчании между ними. Конечно же, Арчибальд был прав, но Ван Дер Вудсен из-за природного упрямства признавать это совершенно не хотела. В душе, подставив тело под струи прохладной воды, она закрыла глаза. Серена всегда старалась помочь Блэр в трудную минуту, но на этот раз это было крайне сложно. Уолдорф присылала фотографии, часто звонила сама и рассказывала последние новости. И всё чаще в предложениях проскальзывало имя её сводного брата. Дэн был из тех парней, за которых выходят замуж и живут до самой старости. Такие мужчины, как он не будут шататься по ночным клубам, трахаться с другими девушками или творить иной беспредел. Такие как он проводят вечера дома или на прогулке с любимой женщиной. Он ведь будет замечательным отцом для сына Блэр. Серена прекрасно понимала это. И нужно ли сейчас вновь начинать историю Чака и Блэр? При условии их окончательного разрыва перед свадьбой Блэр с Луи Гримальди.

Приняв душ и высушив волосы, Серена взглянула на себя в зеркало. Тёмные круги под глазами говорили об усталости. Быстро собравшись, она покинула квартиру, даже не позавтракав. Нейт лишь услышал звук захлопывающейся входной двери. Серена вновь убегала от него, словно они вернулись на несколько лет назад.

* * *

Блэр было приятно окунуться в суету сферы моды. Вокруг бегали помощники Элеонор, швеи доделывали отделку некоторых платьев. Другие модели вертелись перед зеркалом с накладными животами, в отличие от Блэр. Элеонор заметила замешательство дочери.

— Очень сложно найти беременную модель, которая будет в хорошей форме без тридцати килограммов в придачу. Но у меня есть ты, — попыталась успокоить её мать.

— Беременная и с двадцатью килограммами вместо тридцати, — саркастично отметила Блэр, пристально осматривая себя в её недоделанном платье у зеркала.

Элеонор хмыкнула, заметив, как критично осматривала себя дочь.

— Я чувствовала себя также, когда ждала тебя. Твой отец осыпал меня комплиментами, дарил мои любимые цветы и печенье, которое мне запрещал есть врач. Но я всё равно хрустела им по ночам как ненормальная, — она подмигнула дочери, заставив её улыбнуться.

Теперь Блэр понимала, откуда у неё страсть к ночным посиделкам. Против генов не пойдёшь.

Спустя несколько минут раздался телефонный звонок. Увидев знакомый номер, Блэр удивлённо пожала плечами и нажала «Ответить».

— Мне кажется или в Нью-Йорке сейчас восемь часов утра? Что-то случилось, Серена? — она отошла от зеркала и аккуратно присела на свободную кушетку.

Элеонор же отправилась раздавать указания дальше.

— Теперь я ранняя пташка, Би, — едва ли Серена могла скрыть дрожь в голосе. — Я уже еду на работу, так что хочу услышать последние новости из Парижа.

Блэр улыбнулась и принялась рассказывать последние события, в том числе и про участие в показе и о платье. Серена застряла в пробке, поэтому смотрела в окно и внимательно слушала подругу. Бодрый голос Блэр Уолдорф говорил о многом. А ведь Серена позвонила не просто так… Ей нужно было предупредить Блэр о Чаке, но она никак не решалась.

— А теперь рассказывай, а то мой монолог затянулся. Как там малыш Нейти поживает? Я жду вас осенью. В ноябре, скорее всего, должен появиться новый член семьи Уолдорф, да и свой день рождения планирую отметить в узком кругу друзей и семьи. Присутствие обязательно.

— Конечно, мы обязательно приедем, а на Рождество мы хотим отправиться в Хемптон. Арчибальд всё уже распланировал…

— Вот такие вы друзья, — фыркнула Блэр. — Но я буду очень рада, если вы вырветесь из пыльного Нью-Йорка и посмотрите на осенний Париж. Серена, у тебя точно всё хорошо? Если нет, то я тогда позвоню Арчибальду и выскажу ему все свои опасения насчёт тебя. Ему не удастся избежать допроса. Ты ведь знаешь меня.

Блэр на расстоянии ощутила, что Серена всё-таки улыбнулась. Нельзя было отрицать их внутреннюю связь.

Ван Дер Вудсен действительно слабо улыбнулась. И не важно, что их разделял океан, Блэр всегда могла заставить улыбнуться Серену.

— Всё в порядке, правда. Блэр, а ты счастлива? — этот вопрос заставил Уолдорф нахмуриться.

В последнее время разговор о счастье просто преследовал её.

— Да. А не должна? После всего того, что случилось в Нью-Йорке и Монако… Париж — это как искупление, понимаешь?

— Конечно, Би. Я рада за тебя. Ладно, мне пора. Работа не ждёт. Люблю тебя.

— А я тебя, — Блэр нажала «отбой» и задумчиво уставилась в пол, всё ещё держа телефон в руке.

Ей совершенно не понравилось настроение Серены. Она обязательно позвонит Нейту и всё выяснит. Тут она услышала, как Элеонор позвала её. Мир моды ждать не любил. Как и правда.

Серена же пыталась дозвониться до одного человека, понимая, что он мог наломать дров. И вновь разбить сердце её подруге.

Чак Басс же упорно сбрасывал звонки своей бывшей сводной сестры.

* * *

Чак, несмотря на жуткое похмелье, не хотел менять свои планы. Отменив все встречи, запланированные на сегодня и игнорируя звонки Серены, он прямиком направился к дому Уолдорф. После общения с бывшим агентом Хамфри Александрой, он смог узнать адрес. Ибо у Александры были связи в Париже, поэтому место проживания молодого писателя оказалось не сложно узнать. Выяснилось, что он жил на квартире, принадлежавшей Элеонор Уолдорф, а ныне её дочери Блэр.

На пороге квартиры его встретила крайне удивлённая Дорота. Она заметила несколько помятый вид мистера Басса. А ещё он был явно не в добром расположении духа. Сначала он думал поговорить с Хамфри и может быть подпортить кулаками его лицо, но потом, выдохнув и подумав, остановился. Ему нужно было увидеть Блэр и спокойно с ней всё обсудить. Она не должна была скрывать от него свою беременность.

Тем временем, преградившая ему путь в квартиру, домработница Дорота, настаивала на том, что ему не стоит тут быть.

— Мисс Блэр и Одинокого Парня сейчас нет.

— Тогда я подожду здесь. Я никуда не тороплюсь, — он прислонился к дверному косяку и сложил руки на груди.

Женщина прищурилась и злобно прошипела ругательства на польском. Она прекрасно понимала, что появление Чака Басса на пороге для её хозяйки закончится лишними волнениями. В её положении это было запрещено.

— Вам не стоит быть здесь, мистер Чак. Мисс Блэр чувствует себя прекрасно.

— Вот в этом я хочу и убедиться. Если не хочешь услышать возмущения соседей, то впусти меня.

Женщина замялась, но всё же открыла дверь, пропуская в квартиру Чака. Ох и получит же она нагоняй от хозяйки…