Заря Валинора (джен)

в которой Феанор и его сыновья, уяснив, что Мэри Сью — это нехорошо, решают узнать, не является ли Эрвен таковой

Взошло солнце. Восход был таким прекрасным, как и ожидал Амрас, но, к сожалению, убедиться в этом он не мог. Он был занят серьёзной дискуссией с отцом и братьями. Их разговор я приводить не буду, потому что и так написала уже слишком много диалогов. Я бы лучше поместила здесь описание восхода, но уверена, что такое описание будет намного хуже, чем настоящий восход, а потому попрошу вас закрыть глаза и представить эту картину самостоятельно. Итак, закройте глаза…

Великолепно, не правда ли? Теперь можно продолжить наш рассказ. Пока вы не смотрели, произошло только одно событие: Феаноринги окончили свой разговор и пошли искать ту самую неприятную девицу, которую я поместила в эту историю (и уже начинаю серьёзно жалеть об этом своём решении).

— Эрвен, — сказал Феанор, — мы кое-чем обеспокоены.

Эльфийка подняла взгляд. Феанор и его сыновья стояли перед ней полукругом. Как они появились в комнате, она не заметила, но ничего удивительного в этом не было. Она читала, а потому не обратила бы внимания и на самого Моргота со всеми его драконами, если бы тот вломился к ней в комнату.

— Да ради всего святого! — сказала она. — Это всё те же твои записки о примитивном эльфийском. Мне нельзя брать твои бумаги, знаю, но ты же не говорил, что нельзя дочитать те, которые уже у меня…

— Дело не в том, — прервал её Куруфин. — Мы прочли твой отчёт и обнаружили очень тревожный факт. Похоже, что в тех историях, о которых ты нам рассказывала, нередко встречаются зловещие создания, именуемые Мэри Сью, которые неизбежно приводят рассказ к катастрофе. Создания, которые обычно являются аватарами своих авторов…

— Погодите! — заволновалась Эрвен. — Вы что, думаете, что я — Мэри Сью?

— Ну, тебя не сломили пытки в Ангбанде, — сказал Келегорм. — По-моему, это довольно подозрительно.

— Они не сломили и твоего брата.

— Это правда, — подтвердил Карантир. — Руссандол, ты у нас случайно не Мэри Сью?

— Не придуривайся.

Феанор задумчиво посмотрел на старшего сына:

— Но ты исключительно хорош собой, у тебя волосы необычного цвета, ты выжил там, где большинство эльфов погибло бы, у тебя отличный меч…

— Отец, мой меч так хорош, потому что его выковал ты!

Глаза Феанора полыхнули внезапным пламенем:

— Ты обвиняешь меня в том, что это я Мэри Сью?

— Нет, я просто указал…

— Молчать! Я уже сыт по горло твоим непослушанием!

— Кхе-м, — сказал Куруфин. — Никто из нас не может быть Мэри Сью, поскольку ни у кого из нас нет главного атрибута, а именно — женского пола. Мужской вариант, насколько я помню, именуется Гэри Стю?

— Да. Или Марти Стю, — добавила Эрвен.

— Значит так, — продолжал Куруфин. — Я изучил имеющиеся материалы и смог составить список типичных признаков Мэри Сью. Предлагаю сравнить характеристики Эрвен с этим списком и решить, Мэри Сью она или нет.

— А как насчёт этого самого Гэри Стю? Может, нам стоит определить, не является ли таковым Руссандол? — Карантир перехватил взгляд старшего брата и поспешно добавил: — Или кто-нибудь ещё из нас?

— Давайте двигаться по порядку, — предложил Куруфин. — Сначала выясним, Эрвен — это Мэри Сью?

— Я — точно нет.

— Увидим. Итак, пункт первый: сногсшибательная красота, необычный цвет волос и глаз?

Феанор и его сыновья критически оглядели Эрвен.

— Не назвал бы её особенно прекрасной, — выдал заключение Маглор, — да и глаза — ничего особенного, но цвет волос и в самом деле необычный.

— Протестую! Ничего необычного в блондинках нет! — воскликнула Эрвен и поспешила добавить, заметив скептическое выражение окружающих эльфов: — Ну хорошо, светлые волосы необычны для нолдор, но всё-таки встречаются. Дело в том, что моя мать происходит из ваньяр. Хотя на самом деле я просто получила внешность автора, она не смогла представить себя в другом виде. Думаю, ей следовало сделать меня покрасивее.

— Значит, цвет волос ваньярский, — заключил Феанор таким тоном, что было совершенно ясно: это не комплимент.

— Пункт второй, — продолжал Куруфин. — Классное имя.

— У неё дурацкое имя, — презрительно бросил Карантир.

— Вот только тебе и говорить о дурацких именах, Красномордый, — ответила Эрвен.

Физиономия Карантира приняла знакомый оттенок красного цвета, и Куруфин поспешил перейти к следующему пункту, пока братец не бросился в драку:

— Исключительные таланты в самых разных областях, редкие или даже несуществующие умения.

— Ну, не знаю, — протянул Амрас. — Какие у неё таланты?

— Способность противостоять пыткам, — сказал Келегорм.

— Это в основном гордость и упрямство. Их обычно считают недостатками, а не талантами, — ответила Эрвен. — И очень вас прошу, давайте не будем упоминать Ангбанд, а то меня накроет воспоминаниями, и вам придётся расспрашивать трясущийся комок на полу.

Взгляд Маэдроса смягчился:

— Правильно. Тьелко, больше не упоминаем сам понимаешь что. Какие-нибудь другие таланты?

— Она умна? — предположил Амрод.

— Почему ты так решил? — не понял Маэдрос.

— Она решила присоединиться к нам.

— Просто подумала, что никто, кроме Феанаро, не окажется достаточно безумным, чтобы не отмахнуться от моего рассказа как от теории заговора, — сообщила Эрвен. — Но полагаю, что я и в самом деле не дура.

— Что ещё? — спросил Маэдрос. — Курво, какие там бывают типичные таланты у Мэри Сью?

— Изумительный голос…

— Если бы, — вздохнула Эрвен. — Ну что бы ей стоило дать мне изумительный голос? Я всегда так хотела красиво петь… Напомните мне дать ей в морду за это.

— …превосходство над канонными персонажами по всем параметрам… — продолжал Куруфин.

— А кто такие «канонные персонажи»? — спросил Амрас.

— Это мы.

Феанор рассмеялся:

— Она явно нас не превосходит. Ни в чём.

— …невероятно быстрое обучение…

— У меня хорошая память, — признала Эрвен, — но практические навыки я нарабатываю не слишком быстро.

— …потрясающий секс…

Феаноринги уставились на Эрвен. Та залилась румянцем:

— Без комментариев. Следующий пункт.

— …свободное владение несколькими языками…

— Виновна. Но и вы все тоже. Да и говорю я только на квенья, на тиндарине и Чёрном наречии; это же не претензия на знание энтийского.

— Ты говоришь на Чёрном наречии? — не то восхитился, не то ужаснулся Куруфин.

Эрвен вздрогнула:

— В Ангбанде набралась. Вообще-то его довольно просто изучить; там не так уж много слов, и бо́льшая их часть — ругательства. Продолжай.

— …высший уровень владения боевыми искусствами…

— Тогда меня не смогли бы взять в плен, не правда ли?

— Моринготто свободно может захватить даже самого лучшего фехтовальщика, — проворчал Маэдрос.

— Проведу с ней поединок, посмотрим, насколько она хороша, — предложил Карантир, всё ещё дувшийся из-за комментария насчёт его имени.

— Позже, — сказал Феанор. — Продолжай, Курво.

— …различные магические способности, богатырские физические данные, волшебные или уникальные аксессуары, например, драгоценности или оружие…

— Ничего подобного у меня нет.

— …трагичная биография…

Все посмотрели на Эрвен. Та попыталась изобразить щенячий взгляд и блестяще провалилась.

— Думаю, по этому пункту мы можем сказать «да», — резюмировал Маглор.

— Да ладно! — возмутилась Эрвен. — Мои родители не издевались надо мной и не бросили меня, моя младшая сестра не умерла, несчастной любви у меня тоже не было. Да, случались в моей жизни ужасные события, но в то время в Белерианде всем было не сладко.

Маглор задумался:

— В этом, пожалуй, есть резон.

— Если ты откажешься от обвинения по этому пункту, брат, — сказал Куруфин, — я признаю её виновной по следующему: «способность убедить кого угодно в чём угодно».

Эрвен тяжело вздохнула, и Куруфин с самодовольным видом продолжил:

— Следующий пункт — «безупречность». Эрвен, у тебя есть какие-нибудь недостатки?

— Гордость, упрямство, самоуверенность, навязчивость, пренебрежение теми, кто беспокоится обо мне, привычка считать себя лучше других, нежелание делать то, что сказано, возникающее только потому, что мне сказали это сделать.

— Это что, недостатки? — спросил Феанор.

— Это те мои недостатки, которые я согласна признать.

— А какие недостатки ты не согласна признавать? — Феанор уставился Эрвен в глаза.

Та сглотнула:

— Трусость. И иногда склонность к насилию.

— Если ты трусиха, как же вышло, что тебя не сломали в Ангбанде? — не понял Келегорм.

— Не тем пугали. Я не боюсь ни смерти, ни боли.

— А чего же ты боишься? — заинтересовался Куруфин.

Эрвен подозрительно глянула на него:

— В твоём прошлом хватает предательств и манипуляций…

— Я бы предпочёл назвать это находчивостью, — пробормотал Куруфин.

— …и ты ждёшь, чтобы я открыла тебе свои самые сильные страхи? Да ты наверняка найдёшь способ использовать их против меня. И разве мы не договорились не поминать Ангбанд?

— Договорились, — подтвердил Маэдрос. — Что там дальше, Курво?

— Всеобщая любовь и восхищение.

— Мне она не нравится, — тут же сообщил Карантир.

— Да тебе никто не нравится, — ответил ему Маглор. — А вот мне она как раз нравится.

— Да тебе все нравятся!

— Кроме тебя, — сказал Маглор, но тут же добавил: — Шучу.

— Хватит пререкаться, — остановил их Маэдрос. — Лично я не одобряю её странные любовные истории, но в остальном ничего против неё не имею. А что думают остальные?

— Я благодарен ей за информацию об истинной природе нашего мира, — заявил Феанор. Никто не попытался указать, что это, строго говоря, не ответ на заданный вопрос. Вообще любые высказывания Феанора было довольно сложно подвергать сомнению — отчасти потому, что он всегда говорил так, будто изрекал истину в последней инстанции, отчасти из-за бешеного взгляда, который предупреждал о крупных неприятностях любого, кто рискнёт.

— Я считаю, что её способность проникать в мысли автора может быть нам полезной, — ровным голосом произнёс Куруфин.

Снова никто не указал, что это тоже не ответ. Было бы нечестно придираться к Куруфину после того, как все проглотили не-ответ Феанора.

— А ты, Тьелко? — спросил Маэдрос. — Миньярусса? Атьярусса?

— Я ей не верю, — заявил Келегорм.

— Не могу сказать, чтобы она мне нравилась или не нравилась, — ответил Амрод.

Амрас кивнул:

— Я тоже.

— Тогда переходим к следующему пункту, — распорядился Феанор.

— Вступает в романтические отношения с канонным персонажем и/или оказывается отпрыском канонного персонажа.

Карантир нахмурил брови:

— Канонные персонажи — это мы, так? Ну что, кто-нибудь собирается на ней жениться?

Тишина.

— Непохоже.

— И я не отпрыск канонного персонажа, — добавила Эрвен. — Хотя, вероятно, являюсь кому-нибудь из них дальней родственницей, потому что все эльфы — потомки тех, кто пробудился у Куйвиэнен, а таких было не так уж много, особенно ваньяр. Кстати, напомните мне дать в морду автору ещё и за размещение информации в диалогах, как она сделала сейчас. Особенно с учётом того, что читатели эту информацию и так знают.

— Последний пункт: становится главным действующим лицом истории, переводя канонных персонажей в разряд восхищённых зрителей, чьей основной характеристикой является отношение к Мэри Сью.

Феанор расхохотался:

— Ну это просто смешно. Главное действующее лицо в этой истории — я, и я не собираюсь становиться «восхищённым зрителем». Мы позволяем Эрвен следовать за нами только потому, что её способность понимать, как мыслит автор, может быть нам полезна. И это всё.

— Так что, она Мэри Сью или нет? — спросил Амрас.

— Нет, — ответил Феанор.

— Спасибо, — сказала Эрвен.

— А я всё равно проведу с ней поединок, — заявил Карантир. — Она меня оскорбила.

— Как хочешь, — отмахнулся Феанор. — Я иду в кузницу. Кано, тебе пора отправляться. Бери любые нужные припасы, если их найдёшь.