Волшебные эльфы и где их искать (джен)

_______________________________________

От переводчика:

Мои дорогие читатели!

Извиняюсь за долгое невывешивание глав.

Постараюсь исправиться.

_______________________________________

С тех пор Гарри, путешествуя, всегда смотрел, нет ли поблизости слегка скособоченных, пахнущих магией строений. Во-первых, в них всегда можно было разжиться едой — если правильно разыграть карты и выглядеть опрятно. Во-вторых, внутри всегда находились интересные вещи, которые можно было на что-нибудь выменять.

Гарри как раз шел прочь от одного из таких зданий, объедая ножку индейки и разглядывая свои новые очки (хоть он и стащил их у спящего пьяницы, но видно в них было куда лучше. Он уже давно искал новые), как вдруг услышал слабый звук, как будто кто-то скулил, и оглянулся по сторонам.

Ничего особенного он не увидел, но это отнюдь не значило, что ничего не происходит. Буквально две недели назад Гарри услышал странные звуки из-под земли, неподалеку от места, где он копал картошку. Он выкопал и шумное растение — просто из любопытства — и выяснил, что так кричит корень. Звук был настолько громким, что Гарри едва успел исчезнуть перед тем, как отключиться. Очнулся он лишь несколько часов спустя в лесу, когда уже стемнело.

С тех пор Гарри был очень осторожен с непонятными звуками. Поэтому, когда звук повторился, он развернулся и стал неслышно красться по направлению к его источнику, готовый исчезнуть при первой необходимости.

Необходимости, как выяснилось, не было: это был просто пес, он прижался к покосившимся воротам и скулил. Увидев его, Гарри нахмурился.

— Ты чей? — спросил он. Пес не ответил, но с любопытством фыркнул, глядя на гаррины пальцы. Гарри вспомнил, что ел индейку, потому что пес стал неистово облизывать его ладонь, когда он протянул ему руку. Гарри оторвал немного мяса с кости и дал псу, и постарался держать пальцы подальше от зубов, когда тот его схватил. Он понаблюдал, как пес ест, и уже собрался идти дальше, когда тот вновь заскулил. Обернувшись, Гарри понял, что пес идет следом. Или, вернее, хромает за ним.

Гарри вздохнул, вернулся к псу и присел на корточки. У того на лапе был большой порез. Гарри попытался зарастить его, но до конца не получилось, а напуганный пес с рычанием отшатнулся. Гарри удалось успокоить его тихим голосом и еще одним кусочком индейки. Он попытался зарастить порез снова, и еще четыре раза, пока тот полностью не закрылся.

Пес облизал Гарри лицо, и это можно было принять за выражение привязанности, если забыть про то, что у Гарри весь подбородок был в жире от индейки. Тем не менее он позволил псу себя облизать, смеясь, когда становилось щекотно, и скормил ему остатки ножки.

Когда он поднялся, чтобы направиться в сторону леса неподалеку, пес, виляя хвостом, последовал за ним.

Ѿ Ѿ Ѿ

Гарри и пес хорошо подходили друг другу. Пес отлично вычислял незваных гостей в их закрытом тайном мирке, и стоило человеку, не пахнущему магией (Гарри про себя называл их «сухарями», потому что ему нравился вкус магии, и те, кто ей не пах, напоминали ему засохший, безвкусный хлеб), приблизиться, как тот начинал рычать. Пес спокойно сидел и ждал, пока Гарри совершал сделки, а сам Гарри научился создавать образ мудрого, долгоживущего эльфа для любого человека младше тринадцати.

Также вполне получалось общаться с некоторыми взрослыми: те из них, кто пах магией, обычно не обращали внимания на его манеру одеваться — достаточно было регулярно мыть голову; а люди, которых он встречал в барах, попадавшихся ему по дороге, обычно были слишком пьяны, чтобы сомневаться в его словах или интересоваться, где же его родители. Это было странно, тем более, что он знал — «сухари» никогда не позволили бы ребенку его возраста сидеть в баре одному. В местах же, пахнущих магией, никто не удивлялся его присутствию.

Сегодня, вместо того, чтобы пообщаться с одним из тех, кто сидел, развалившись за барной стойкой, Гарри заговорил с молодой барменшей. Он был готов тут же исчезнуть, когда она подошла к нему. Та, однако, была так явно восхищена, когда он сказал, что он — эльф, что сопротивляться было невозможно. Он даже показал ей свои уши, которым та умилилась. Девушка только что закончила Хогвартс — так она сказала. Хаффлпафф. Что бы это не значило.

Гарри решил разобраться наконец с проблемой «больше внутри, чем снаружи», поэтому, убедившись, что разговаривать с девушкой безопасно, дождался, пока у нее появилась свободная минутка, и привлек ее внимание.

— Мэм, — сказал он, взобравшись коленями на высокий стул и нагнувшись над барной стойкой. Она улыбнулась ему, отчего на ее щеках появились ямочки, и подала еще светлого пива человеку в капюшоне, сидящему в дальнем углу бара.

— Чем тебе помочь, дорогой? — спросила она и наклонилась, как и он, над стойкой с заговорщическим видом. — У меня есть минут пять свободных, так что выкладывай побыстрее.

Гарри улыбнулся в ответ, когда она ему подмигнула.

— Я хотел узнать, что за магия делает бар настолько больше внутри, чем снаружи? — спросил Гарри. — Магия эльфов немного отличается от той, что у вас.

Барменша посмотрела на него так, как будто хотела ущипнуть за щечку. Гарри был рад, что она сдержалась.

— Это называется магическим пространством, — сказала ему девушка, — ограниченные расширяющие чары — раз плюнуть. Это помещение довольно большое, так что пришлось повозиться. Делали вчетвером, и еще и специалиста пригласили, чтобы все вышло как надо. Но с чем-то маленьким вроде твоей сумки я справлюсь за минуту, это проще простого.

Гарри посмотрел вниз на свою сумку, потом снова наверх — на барменшу. Распахнул для верности глаза пошире и поглядел на нее из-под челки. Раньше это срабатывало.

— Это великолепно! Можешь мне показать?

— Конечно, милый, — она дотронулась до его подбородка большим пальцем, и Гарри сумел сдержаться и не вздрогнуть — разве что самую малость. Ему, наверное, повезло, что ее почти сразу кто-то окликнул, потому что он чувствовал, что сейчас скорчит рожу. Девушка немного задержала палец у его щеки, а потом поспешила разбираться с посетителем, оставив Гарри восстанавливать душевное равновесие. К нему никогда не прикасались люди: ни волшебники, ни «сухари».

Девушка, однако, обещала показать заклинание для его сумки, поэтому Гарри аккуратно распаковал ее, завернув все, что было внутри, в рваный кусок ткани, обнаруженный на дне — когда-то давно, в прошлой жизни, это была слишком длинная для него футболка.

Когда барменша возвратилась, он с надеждой положил сумку на стол. Девушка улыбнулась ему, достала свою волшебную палочку и ткнула ею в сумку.

— Ну и ну, она порядочно изношена, — сказала она и быстро, одно за другим, наложила серию заклинаний, от которых сумка почти мгновенно стала выглядеть новее и прочнее. Гарри уже был доволен. Когда она нахмурилась, глядя на сумку, и взмахнула своей палочкой над горловиной, описывая круг, Гарри наклонился ближе. Обведя круг, она просунула палочку внутрь сумки, двигаясь все дальше и дальше, и Гарри испытал что-то сродни благоговению, глядя, как ее рука исчезает глубже и глубже в сумке, вплоть до самого плеча.

— Ну вот и все, — сказала она, вытаскивая руку назад и удовлетворенно кивая. — Она теперь такой и останется. Видишь? Проще простого.

Гарри широко улыбнулся ей.

— Спасибо, мисс, — он залез в сверток с вещами и покопался там в поисках чего-нибудь подходящего. Как-то ночью, заскучав, он сплел косицу из волос единорога и обвязал ее вокруг замерзшего яйца пеплозмея*, которое нашел, следя за маленьким мальчиком где-то к северу отсюда: отец обучал того выслеживать разных животных. Получилось отличное ожерелье, которое он и вручил девушке.

— Это за беспокойство, — сказал он девушке, глядя в ее тут же широко распахнувшиеся глаза.

Гарри упаковал вещи в сумку, радуясь тому, насколько большой она стала изнутри, и тому, как это можно будет использовать, пока девушка восторгалась ожерельем. Он взглянул вверх и увидел, что она любуется украшением в зеркале за барной стойкой, и воспользовался этим, чтобы исчезнуть: у девушки был такой вид, словно она собирается расцеловать его или что-то вроде того.

По мере того как шли месяцы и теплый летний бриз сменился резким, жалящим осенним ветром, пес продолжал следовать за Гарри, куда бы тот ни отправился. Ночевки на деревьях отошли в прошлое, исключая неделю полнолуния.

Вместо этого он сворачивался клубком вместе с псом под подходящими кустами или внутри небольших пещер, если они их находили. Гарри быстро научился проверять их на предмет шахтерских знаков после столкновения с рассерженным гномом**. Тот был крайне недоволен тем, что дым от костра сильно портит воздух в его руднике. Гарри немного сгладил конфликт, поделившись большим куском пойманной недавно индейки, и гном ненадолго задержался, рассказав о разных знаках, которые используют рудокопы — и почему Гарри лучше всего будет свалить подальше при виде почти любого из них.

Пес отлично нес караул, когда им все-таки удавалось найти укромное место для отдыха, где Гарри чувствовал себя достаточно спокойно и тепло, чтобы забыться глубоким сном. Гарри и пес никогда не разговаривали по-английски. Обычно они общались, используя лай, рычание и язык тела. В любом случае, все дело было в интонации. Разговаривая с псом, Гарри мог выразить все мысли и чувства, что и в разговоре со змеями или людьми. Иногда и больше.

Особенно сильно Гарри радовался присутствию пса в сезон сбора урожая. Поля были переполнены едой, Гарри и пес брали, что им хотелось, и радостно наполняли гаррину расширенную заклинанием сумку.

Гарри понял, что что-то не так, когда, пройдя сквозь калитку-вертушку в Эссексе, почувствовал слабый холодок. Он глубоко вдохнул — и услышал вкус магии, однако был в нем слабый кисловатый оттенок. Он свистнул псу, и тот остановился, навострив уши.

— Ты кто такой? — голос с другой стороны ворот сильно испугал Гарри, он вздрогнул и резко обернулся кругом, лицом к говорящему.

Это была старая, седая женщина в длинной мантии, она смотрела на него свирепо и направляла свою волшебную ветку ему в лицо. Он не хотел бросать пса и не знал, сработает ли перемещение, если он попробует взять его с собой.

— Я эльф, — ответил Гарри, стараясь заставить свой голос перестать дрожать.

— По мне так ты вовсе не похож на домового эльфа, мальчик, — сказала она, оглядев его с головы до ног. — Этот круп* * *

с тобой?

— Он со мной, — подтвердил Гарри, раздумывая, что может значить "круп", и не оскорбила ли она их. — Я не домовой эльф, я просто обычный эльф.

— Ну да, а я чертов министр магии, — она усмехнулась с презрением. — Что ты делаешь на моем поле? Ты вор, мальчик?

— Нет, — сказал Гарри, хотя формально это была ложь, — я эльф. Лесной эльф. Я могу предложить тебе дар, если хочешь.

— Мне не нужно никакого мусора от уличных мальчишек, — она указала в сторону рукой, в которой не было волшебной палочки. Пальцы у нее были скрюченными. — Чтобы ноги твоей не было на моей территории, ясно?

Гарри кивнул и начал медленно отступать.

— Вон туда, — сказала она, указывая рукой через плечо. Гарри уставился на нее, не зная, что предпринять. Идти "вон туда" значило снова пройти сквозь калитку и мимо женщины — на расстоянии вытянутой руки от нее. Что более важно, Гарри не понравилось ощущение, появившееся, когда он проходил через ворота, и ему не нравился привкус магии вокруг него в данный момент. Что-то с ней было не так, как если бы кто-то пытался ее испортить. Он боялся, так как не знал, что случится, если попробовать исчезнуть, пока магия вокруг пахнет таким образом.

Да и женщина могла попытаться ударить его или схватить и сдать в полицию. Это случилось бы с ним не впервые, и обычно Гарри был достаточно ловок, чтобы исчезнуть прежде, чем его схватят. Но он не хотел бросать пса, и этот странный привкус его беспокоил. Он легонько заскулил, посылая звук из глубины горла.

Вплоть до этого момента пес, причина сомнений, вел себя тихо, мельтешил вокруг ног Гарри и следил за происходящим. Теперь же он глухо зарычал, глядя на женщину.

— Давай, пока я не передумала, — нетерпеливо сказала та, вновь махнув рукой за спину. Гарри ссутулил плечи и опустил голову, отвечая на ее пристальный взгляд. Пес снова зарычал на женщину, обнажив зубы.

— Я тебе не чертов маггл, — внезапно отрывисто сказала женщина, обращаясь, по-видимому, к псу. Шерсть у того на загривке стояла дыбом, а из груди раздавалось непрерывное угрожающее рычание.

— Скажи-ка своему крупу успокоиться, — сказала она, снова глядя на Гарри.

Тот посмотрел на собаку и снова на женщину, которая вдруг стала казаться гораздо менее грозной.

— Мы уйдем, если ты опустишь палку, — сказал Гарри, — и отойдешь на несколько шагов от калитки.

Женщина сощурилась, глядя на него, но усилившееся рычание пса заставило ее отойти и опустить палочку — которую она, тем не менее, продолжала держать в руке.

Гарри предпочел пролезть сквозь дыру в заборе, а не проходить вновь через калитку, и пес незамедлительно последовал за ним. Его шерсть все еще стояла дыбом, и он внимательно следил за женщиной.

— Если ты возьмешь что-нибудь — я узнаю, — сказала женщина и исчезла с громким хлопком. Гарри моргнул и, замерев, смотрел на место, где она только что стояла.

Само собой, они немедленно покинули этот район.

В этом году Гарри получил гораздо больше сладостей на Хэллоуин, потому что с ним был пес, лохматый и «такой лапочка», во всяком случае если его удавалось заставить не рычать на людей. Он обычно рычал только на «сухарей» или в случае угрозы, поэтому Гарри в конце концов оставлял его ждать у дороги, когда подходил к дверям «сухарей» вместе с другими детьми.

Гарри с псом путешествовали по стране, отслеживая свой путь по карманной карте Британских островов, полученной (в числе многих других полезных пустяков) от четырнадцатилетнего мальчика в обмен на уверенность в себе (он просил сделать его лучшим во всем, но книга посоветовала сделать вместо этого именно такой амулет), воплощенную в форме кольца, которое Гарри сделал из расплавленной серебряной монеты, что мальчик дал ему. После оно прокипятилось в настое любистока и лирного корня* * *

, а потом Гарри аккуратно выгравировал на нем ножом руны Кеназ и Совило, перемежающиеся орнаментом.

Согласно карте, недавно он был в Динском лесу и, как думал Гарри, перед этим он был неподалеку от Гилфорда. Позже он побывал рядом с Шеффилдом, в предместьях Корби — совсем недолго, пока не похолодало. Он вспомнил, что в Хэмпшире в прошлом году было теплее, так что уверенной поступью направился на юг, надеясь опередить зиму и успеть накопить припасов, как и прошлой осенью. По своим наблюдениям, Гарри был уже где-то в районе Сейлсбери.

Сапоги оказались незаменимы: они и прекрасно подходили по размеру (что было непривычно, раньше у Гарри никогда не было обуви впору), и ноги теперь все время были в тепле, вне зависимости от того, как чувствовали себя другие части тела. Сапоги вместе с кофтой из овечьей шерсти, рукавицами (которые все лето хранились на самом дне сумки, скатанные в комок) и компанией пса дали Гарри возможность путешествовать и добывать пищу даже после того, как пошел снег.

Он нашел хорошее укромное место в Шефтсбери и перемещался между городом и своей маленькой, незаметной пещерой в близлежащем лесу так часто, как мог. Постепенно он наполнил свою расширенную сумку консервами из городских мусорных баков. Гарри с псом обычно спали, свернувшись рядом друг с другом у небольшого костра, но в ночи полнолуния отправлялись в город и ночевали под крыльцом дома с высоким забором — на всякий случай.

Ѿ Ѿ Ѿ

Гарри часто мысленно ругал себя себя за то, что так сильно затянул с подготовкой к зиме. В прошлом году он к этому времени уже скучал от безделья, сейчас же он все еще занимался обеспечением сытого существования для себя и пса. Видимо, он слишком привык постоянно охотиться и жить, неделя за неделей, летом — вот и все. Такой ошибки он больше не совершит.

Однажды утром на рассвете Гарри проснулся от странного чувства. Он уже болел с тех пор, как начал жить самостоятельно, в том числе и зимой, но это было что-то другое. Он замерз сильнее, чем обычно.

Открыв глаза, Гарри посмотрел, не проснулся ли и не ушел ли погулять пес, но нет. Пес был здесь, в той же позе, в которой лег спать вчера вечером. Гарри слегка толкнул его коленом, но пес не реагировал.

Вообще-то он был и холоднее, чем обычно. Холоднее, чем вообще когда-либо. Гарри запустил пальцы в его спутанную шерсть. Складывалось впечатление, что и под ней он был таким же холодным, как снаружи. Гарри нахмурил брови и снова толкнул пса, легонько свистя.

Тот не пошевелился.

Гарри пнул его и внезапно узнал ту неподвижность, с которой сейчас столкнулся. Он встречал ее много раз: такими оцепеневшими становились животные, на которых он охотился, чтобы съесть.

Пес был мертв.

Гарри сжал губы и на локтях выполз из пещеры, машинально захватив сумку и засыпав пепел от костра, даже не заметив этого. Он лег на снег и, часто моргая, стал смотреть на вход в пещеру. Он лежал там целую вечность, просто глядя на пещеру и стараясь не расплакаться. Малейшая сырость была очень опасна зимой.

Казалось, прошли дни, когда Гарри в конце концов начал что-то чувствовать и вытащил себя из состояния бездействия, в которое погрузился. Спина у него совсем замерзла, а шерстяная кофта насквозь промокла от растаявшего снега. Гарри стянул ее и тут же начал сильно дрожать. Еще один взгляд, последний, на вход в пещеру — и вот уже Гарри помчался прочь.

Он переместился несколько раз на короткие расстояния, пересекая лес насквозь, исчезая и появляясь настолько далеко, насколько хватало взгляда, пытаясь оказаться как можно дальше от пещеры. Наконец, поняв, что совершенно выдохся, Гарри остановился и неуверенно огляделся. Ему казалось, он убежал достаточно далеко, чтобы покинуть этот лес. На карте, во всяком случае, тот выглядел маленьким. Он прекратил двигаться скачками и пошел вперед, спотыкаясь, пока наконец не вышел на опушку и не увидел обширный безлесный участок, покрытый белым свежевыпавшим снегом, блестящим на многие акры вокруг. В самом центре пустого участка располагалось изящное мраморное строение, которого, Гарри был убежден, не было на его карте.

Он оглянулся назад, туда, откуда пришел. Может быть, этот лес был одним из тех искаженных мест, которые внутри больше, чем снаружи, и строение находилось внутри.

Гарри решил пока держаться подальше от здания. Хотя все это место и пахло густой, яркой магией, ему вполне могли не понравиться люди, там обитающие. Он предпочитал осторожничать, общаясь с волшебными людьми. Они могли быть гораздо опаснее, чем «сухари», особенно когда не пили.

Вместо этого он вернулся в лес, нашел удобное укрытие меж двух деревьев и разжег маленький костер. Грея спину, он вспомнил об уютной безопасной пещере, которую он оставил вместе с псом. Он подумал о псе.

Он с усилием потер глаза ладонями и заставил себя дышать ровно, хотя в груди сильно болело. Когда спине стало слишком жарко, он повернулся, позволяя ветру остудить не высохшую до конца ткань, а сам, сидя согнувшись над костром, грел над огнем влажное лицо. Жар лизал его щеки, и дым ел глаза, но Гарри не отворачивался, пока спина не заболела от холода.

Он любил своего пса.

____________________

* пеплозмей (англ. Ashwinder) http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Огневица

** Гном (англ. Dwarf) — не тот, который садовый (англ. Gnome), а из тех, кто раздавал валентинки в ГП и ТК.

* * *

Круп (англ. Crup) http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Шишуга

* * *

Лирный корень (англ. Gurdyroot) растение, из которого Ксенофилиус Лавгуд и Луна делают чай (им угощают троицу в седьмой книге). Горькая сильнопахнущая штука. По-русски статья неадекватна, вот англ: http://harrypotter.wikia.com/wiki/Gurdyroot