Полет феникса (гет)

Когда Северус зашел в дом Гермионы, он увидел стройную белокурую женщину, которая с отсутствующим видом разглядывала плакат с эльфом.

— Нарцисса, — тихо произнес он.

Она обернулась, лицо осветилось узнаванием. Нарцисса поспешила к Северусу, протягивая руки.

— Не прикасайтесь к нему, миссис Малфой! — резко сказала Гермиона, войдя в комнату.

Северус, который инстинктивно отпрянул от Нарциссы, посмотрел на Гермиону с таким же удивлением, как и мать Драко.

— Простите? — вызывающе переспросила Нарцисса.

— Вы слышали. Вы можете поприветствовать профессора Снейпа, но не прикасайтесь к нему руками, если еще раз хотите к Драко. Вы не знаете, что за зелья профессор сегодня готовил, а опасность заражения очень велика. Ведь он все-таки зельевар, не так ли? — Последние слова Гермиона произнесла уже мягче, а Северус мысленно ухмыльнулся: гриффиндорцы никогда не научатся действительно изящно лгать. Разумеется, она хотела уберечь его от боли, которую невольно причинила бы Нарцисса своим объятием. Но объяснять настоящую причину Гермиона и не подумала, за что он был очень благодарен.

Но в то же время она умышленно нагрубила другой женщине, не испытывая, очевидно, угрызений совести. То, что Гермиона допустила Нарциссу в свой дом и лечила ее сына, видимо, совсем не означало, что она простила Малфоев и забыла причиненное ими зло.

— Извините, что вы вынуждены ждать, профессор, но я почти закончила, — сказала Гермиона и вышла.

Нарцисса обернулась к Северусу и прошептала:

— У тебя с ней что-то было?

Только многолетняя выучка помогла Северусу сдержаться.

— Ты что-то выпила? — шикнул он. — Это же мисс Грейнджер!

Нарцисса элегантно пожала плечами и, убедившись, что только он может ее слышать, пробормотала:

— Прозвучало так, будто она ревнует.

Северус наклонился к ней.

— Как бы лестно ни было твое ошибочное мнение, сомневаюсь, что мисс Грейнджер выберет именно старого профессора зельеварения в качестве объекта для влюбленности и ревности. — Ему на самом деле было приятно, что Нарцисса так подумала, но он посчитал правильным сменить тему: — Есть улучшения у Драко?

Нарцисса глубоко вздохнула:

— Пока нет. И мне кажется, что она о чем-то умалчивает. О чем-то очень, очень плохом, что касается Драко.

Так как Драко до сих пор был оторван от окружающего мира, Северус подумал, что Нарцисса, скорее всего, права, но не стал расстраивать ее еще сильнее.

— Я уверен, он поправится. — И в последнее мгновение проглотил вертевшееся на языке: «Сорняк везде выживает».

— Миссис Малфой. Вы можете пройти к нему, — позвала Гермиона.

Нарцисса слабо улыбнулась Снейпу и протянула руку, но когда он отшатнулся, вздохнула и пробормотала:

— Ах, ну да... Была счастлива повидать тебя, Северус. Я бы охотно пригласила тебя к ужину в выходные, но...

Она опустила глаза и вышла из комнаты.

Северус знал, что Нарцисса действительно была бы рада пригласить его, но для Люциуса он нежеланный гость с тех пор, как выяснилось, что именно Северус ответственен за поражение Темного лорда. И дело было вовсе не в рухнувших идеалах Малфоя — он сожалел только о потерянном состоянии, которого ему стоил откуп от Азкабана и прессы.

Северус задумчиво уставился в пол и очнулся только от переливчивой трели Авгурея.

— Что тебе? — равнодушно спросил он.

Феникс переступил на жердочке и вытянул шею. Тоска, охватившая Северуса от этого знакомого движения, была неожиданной и всепоглощающей. Так делал Фоукс, выпрашивая ласку каждый раз, когда Северус заходил в кабинет Дамблдора.

— Я не могу прикоснуться к тебе, глупый феникс! — разочарованно проворчал Снейп.

— Вы уверены? — задумчиво спросила стоявшая за его спиной Гермиона.

Северус рыкнул:

— И вы глупы, мисс Грейнджер!

Она вздохнула, но не возразила.

— Если вы готовы, профессор, то можем начать. — И направилась в кабинет.

— А Нарцисса? — спросил он, расстегнув запонки и неторопливо снимая рубашку.

Он вдруг заметил, что почти не смущается, обнажаясь перед бывшей ученицей. И что внимательно наблюдает за ней. Она рассматривала его с профессиональным интересом — до сих пор Гермиона видела только его спину, поэтому теперь разглядывала грудь и живот.

— А что не так? — спросила она, переводя взгляд на лицо. — Она в помещении с целительным бассейном. Я попросила ее разговаривать с Драко, рассказывать ему все, что вздумается, или просто почитать. Он не в коме, но я надеюсь, что он отзовется на голос и присутствие Нарциссы, как делают пациенты в коме. Она может в любую минуту покинуть дом, но ей запрещено заглядывать в другие помещения, кроме комнаты Драко или приемной. — Гермиона нахмурилась, заметив шрам, оставленный Нагини, и указала на него: — Почему он такой большой? Целители Святого Мунго не успели вовремя что-то сделать? Это же не шрам от проклятия, так почему...

Северус грубо прервал ее.

— Мисс Грейнджер! — Он поймал ее взгляд. — После битвы я почти умер. У целителей были заботы поважнее. Она оказали первую помощь, а затем посвятили себя другим людям, которые явно заслуживали больше внимания, нежели Пожиратель и ставленник Темного лорда.

Гермиона покраснела, а Северус с удивлением понял, что это гнев, а не смущение оттого, что и она согласна с целителями.

— Заслуживали больше? — рявкнула Гермиона. — Я не знаю никого, кто заслужил этого более, чем вы, вы упрямый... — Она расстроено махнула рукой. — Ложитесь! — достаточно неуклюже закончила она свою тираду.

Просто из вредности он остался стоять.

— Мисс Грейнджер, мисс Грейнджер... Если бы вы так не кричали, я бы подумал, что вас на самом деле беспокоит мое благополучие. Но с другой стороны, когда я вспоминаю, как вы ругались на ваших пустоголовых друзей, то могу вполне себе такое вообразить.

Она попыталась скопировать его знаменитую поднятую бровь, но неудачно.

— Профессор, вы и так слишком большого мнения о себе. Теперь мы можем начать? — И Гермиона показала на кушетку.

Он уже почти лег, когда в голову пришла мысль, заставившая вновь подняться.

— Мисс Грейнджер, что-то не так? С Драко или его отцом? Вы сегодня кажетесь необычайно... взволнованной. Мы можем отложить лечение. Мне не нужна срочная помощь. По крайней мере — уже, — тихо добавил он.

Гермиона вылила на руки подогретое масло и начала старательно растирать. Она дышала спокойно и размеренно.

— Прошу простить меня, профессор, — наконец сказала она. — Дело не в вас или Малфоях. Я в порядке и не причиню вам боли больше, чем необходимо, если вы опасаетесь этого.

— Я не об этом, — раздраженно рыкнул он, но все же улегся. — В виде исключения я действительно проявил заботу о ком-то, пусть я и слишком большого мнения о себе.

— Я не хотела задеть вас, сэр. Уж точно не нарочно, — отозвалась Гермиона и начала легкими, поглаживающими движениями продвигаться от плеч вниз.

Северус с силой втянул воздух, и его дыхание стало рваным, когда по спине распространился жар. Это было неприятно, но причиняло уже не такую нестерпимую боль, как раньше.

— Однако вам это удалось, — хотя он и пытался расслабиться, в голосе слышалось напряжение. — И поэтому я уверен, вы должны рассказать, что же с вами произошло.

Гермиона молча принялась разминать напряженные мышцы.

— Может, вы и правы, — пробормотала она. — Вы получали после окончания войны письма от поклонников?

— О да! — полным презрения тоном произнес Северус. — После этой чертовой статьи трижды проклятой коровы Скитер я получил сотни писем от безмозглых особей женского пола, которые — я цитирую особенно противное высказывание из ужасно слащавого послания — хотят наполнить любовью и теплом мою измученную душу. — Его заметно передернуло, и Гермиона звонко рассмеялась.

— Вам никак смешно? — пророкотал он.

— Нет, сэр. Мне бы хотелось, чтобы мои послания отличались лишь дешевой романтикой. Поток их уже уменьшился, но я до сих пор получаю письма от поклонников, — последнее слово она презрительно выплюнула. — Многие несут всякий вздор об их восхищении, смелости, больших достижениях и хотят со мной познакомиться, но в конце концов все сводится только к одному — заполучить женскую часть Золотого Трио в свою постель и потом хвалиться этим.

— Это типично для людей.

— Это отвратительно. — Она совершенно неженственно фыркнула. — Перевернитесь, сегодня мы попытаемся поработать напрямую с вашим сердцем и источником магии, — добавила она.

Северус беспрекословно послушался и теперь разглядывал ее из-под ресниц.

— Означает ли это, что вы верите в существование у меня оного?

— Сердце? Раньше я часто в этом сомневалась, — призналась она и лукаво улыбнулась. — Если бы я в детстве знала о Сказках барда Бидля, то была бы наверняка твердо уверена в том, что именно о вас рассказывается в Колдуне с волосатым сердцем. Сегодня же я почти на сто процентов уверена, что у вас есть сердце — для инфернала вы слишком изящно двигаетесь.

Он слегка приподнял уголок губ.

— Это был комплимент или вы просто так восхищены моими мускулистыми ногами?

— Профессор! — это прозвучало бы возмущенно, если бы ей удалось удержаться от смеха. — Вы что-нибудь замечаете? — Она переместилась к изголовью и медленно провела руками вниз по его плечам к груди.

— Тепло, точнее, даже жар, но вполне терпимо. Мне больше не кажется, будто я сгораю.

— Хорошо, — пробормотала она и нахмурилась.

Совершенно очевидно, она полностью сосредоточилась, поскольку Северус заметил, как ее ладони замерцали красным светом. Впервые он с восхищением наблюдал, как она лечит. От пальцев отделились голубоватые светящиеся струйки дыма и впитались в его кожу. Магия Гермионы встретилась с его собственной и явно была признана — он не чувствовал никакого отторжения. Только мышцы слегка подергивались, как при легком ударе током.

— Были ли среди ваших потенциальных любовников те, которых вы знали? — спросил он.

— Вы имеете в виду из Хогвартса?

— Например. Исключая вашего рыжеволосого выскочку, разумеется.

— Если вы не отзоветесь плохо о Роне, вам станет хуже, да? — отрезала она.

— Ну почему же? Просто я чувствую себя еще лучше, если удалось вас разозлить. А ничто так не выводит вас из себя, как гадости о ваших дружках, — объяснил он «принцип Снейпа».

— Об этом я еще не задумывалась, но, надеюсь, вам ясно, что я не дам отныне себя разозлить. — Гермиона покачала головой. — Нет, к счастью, мои одноклассники и другие люди из Хогвартса лучше знали меня, чтобы предлагать такое. Плохо только, что не все жители Англии учились со мной в одной школе...

— Я скажу вам, что действительно плохо. — Северус закрыл глаза и прислушался к себе. Не чувствовать боли от прикосновений другого человека оказалось для него чем-то совершенно новым. Позволить просто дотронуться до себя — нечто особенное, и теперь он сможет добавить это в свою сокровищницу ощущений.

— Профессор, вы уснули? И это пока я с затаенным дыханием ожидаю вашего откровения?

От неожиданности он открыл глаза и увидел, что Гермиона лукаво ухмыляется.

«Открытие номер три», — подумал он. Перед ним стоял человек, которому явно нравилось поддразнивать его, совершенно не испытывая страха. Ни недоверия, ни осуждения. Несмотря на то, что она знает его достаточно долго, чтобы помнить, на что он способен. Он задохнулся на мгновение, оттого что все внутри сжалось. В отличие от Лили и, в какой-то степени, Минервы Гермиона Грейнджер не принимала его с той доброжелательностью, как смотрят на красивого, но все же очень опасного хищника. С ней он чувствовал себя целиком и полностью человеком.

— Я задумался, выдержит ли такое потрясение ваша ранимая душа, но ваше нахальство переходит все границы. Поэтому скажу прямо. Не повезло — это когда приходят письма от ваших бывших учениц с совершенно аморальными предложениями.

— О нет!

Когда она смеялась, ее карие глаза вспыхивали особенным светом. Северус не мог вспомнить, чтобы он хоть когда-то находил это настолько завораживающим у другой женщины. Или, если быть честным, хоть у кого-то.

— Попробую угадать. Панси Паркинсон? Она еще в школьные времена строила вам глазки. — И Гермиона наигранно похлопала ресницами, округлив губы в восторженном "О!"

Северус пробурчал что-то, но не потому что она потешалась над ним. Неожиданно проснулась определенная часть его тела, а он не собирался лежать с эрекцией перед Гермионой Грейнджер. Нужно срочно что-то сделать, прежде чем она заметит, что с ним что-то не так. И сейчас окклюменция стала настоящим спасением — благодаря ей можно было не только закрыть разум от вторжения, но и запереть мысли и желания в подобие клетки. Выбросив воображаемый ключ, Северус перевел дыхание — теперь он мог отвечать.

Очевидно, Гермиона уже забеспокоилась — ее руки остановились на его плечах, и она внимательно на него смотрела.

— Вы так и остались невыносимой всезнайкой. Выше предположение насчет мисс Паркинсон верно. Но я готов поспорить, что даже вы не догадаетесь, от кого я получил самое непристойное письмо, заставившее меня покраснеть.

— Неужели? И на что спорим? — Гермиона вызывающе вздернула подбородок.

У него в голове тут же промелькнуло немало картинок, которые почти разрушили его ухищрения с окклюменцией. Но самодисциплина все же оказалась сильнее. Или же он просто внушил себе это.

— Вопрос был риторическим, мисс Грейнджер. Но я замечаю, как низко вы пали: вы азартны!

Гермиона осторожно проминала его шею. А Северус думал, как это удивительно, ведь обычно он никому даже не показывал шрам, а ей разрешил осторожно массировать грубый рубец.

— А вы отвлеклись, профессор. Мне теперь гадать, или вы все же скажете, от кого получили ужасно аморальное письмо?

— Лаванда Браун, — спокойно ответил он, с удовольствием наблюдая, как меняется лицо Гермионы.

Та ахнула:

— Правда?

— Стал бы я вам врать, мисс Грейнджер? — почти промурлыкал Северус.

Она покачала головой.

— Только истина исходит из его уст, — пробормотала она, словно что-то цитируя. Но прежде чем он смог спросить, что это означает, продолжила: — И что Лаванда написала?

Северус обнажил зубы в волчьей ухмылке.

— Полагаю, что-то наподобие того, что так вас сегодня разозлило. Вынужден признать, она была... очень изобретательна и подробна в мелочах. А еще много раз использовала неприличное слово на букву «т» и спросила меня, не хочу ли я сделать это с ней.

Гермиона неверяще распахнула глаза.

— Лаванда? Которая годы ждала своего принца на белом коне? Спросила: хотите ли вы с мной тра... —Она закашлялась и поправилась: — Со мной спать?

Северус посмотрел ей прямо в глаза.

— Да, — быстро сказал он и помолчал ровно столько, чтобы до Гермионы дошло, о чем она спросила.

Она покраснела с невероятной скоростью.

А Северус добавил:

— Именно это она и спросила.

Гермионе было так стыдно, что она не могла даже смотреть на него, а Северус откровенно веселился. И кто бы подумал, что вывести ее из равновесия до сих пор так легко? А румянец шел ей — Северус не был бы против почаще такое наблюдать. «Это нетрудно», — самодовольно подумал он и был почти разочарован, когда она в последний раз огладила его.

— Все, профессор, — пробормотала Гермиона и отвернулась.

— Никакого чая сегодня?

Она тихонько вздохнула, и ее плечи опустились — ведь знала же, что так легко не отделается.

— Если согласны побыть некоторое время в одиночестве. Мне нужно посмотреть, как там Драко.

— Даже наоборот, — заверил Северус и вежливо поклонился. — Тем радостнее будет для меня ваше возвращение.

Она пробормотала что-то подозрительно похожее на «мерзавец», но когда он вышел из комнаты, на столе его ждала чашка чая.

Гермионы не было почти четверть часа, а когда она пришла, то выглядела усталой и напряженной. Как бы ни нравилось Северусу злить ее, он не мог не увидеть, что она явно озабочена.

— Что случилось? — резко спросил он и отставил чашку.

— Ничего, и это самое худшее, — расстроенно отозвалась Гермиона. — Вообще-то после купания в бассейне со змееобразными драконами должны были активизироваться магические резервы Драко, и я смогла бы войти в контакт с ним. Но такое ощущение, что внутри него черная дыра, которая просто поглощает мою магию.

— Вы когда-нибудь сталкивались с таким?

— Нет. Мне нужно начать исследования. Может, директор даст мне допуск к Запретной секции.

— Она расстелит перед вами красную дорожку, как только вы заикнетесь об этом, — пошутил Северус.

Гермиона покачнулась и резко побледнела. Северус вскочил.

— Мисс Грейнджер!

Она покачала головой.

— Все в порядке. Я просто потратила слишком много магии сегодня. Но немного еды и сон приведут меня в порядок. В конце концов, магия — всего лишь форма энергии, а мы знаем, что энергия не исчезает в никуда.

— Вы несете чепуху, — сказал Северус. — Уверены, что справитесь сами и не упадете в обморок, когда я уйду?

На ее губах мелькнула слабая улыбка.

— Я ведь могу подумать, что вы заботитесь обо мне, сэр.

— Вы до сих пор заговариваетесь, — проворчал он, не сдвинувшись с места.

— Идите, со мной все в порядке, — устало заверила она. — Если вы останетесь дольше, придется лицезреть меня спящей. Я уже не в силах держать глаза открытыми.

Северус наклонился к ее уху так низко, как только мог себе позволить, и прошептал:

— Тогда спокойной ночи, мисс Грейнджер. Я с удовольствием воспользуюсь вашим предложением в другой раз... — Он многозначительно поднял бровь, от души наслаждаясь тем, что снова заставил ее покраснеть.

* * *

На следующее утро Северус дождался первой перемены между парами и послал Марвина с посылкой к Гермионе. Бородатая неясыть громко возмущалась тяжестью ноши, но Северус заверил, что получатель накормит его целой кучей совиного печенья. В виде благодарности Марвин попытался ущипнуть Северуса за палец, но зельевар, годами оберегавший себя от прикосновений, снова оказался быстрее.

Холодный ветер гулял по совятне, но Северус стоял и смотрел вслед своему почтальону. Перед ним расстилались земли Хогвартса. Ночью вновь шел снег, и хижина Хагрида, несомненно, опять завалена. Природа была так тиха и гармонична. Северус рассматривал ледяные узоры и дышал полной грудью. Маленькая мисс Грейнджер даже не подозревает, что подарила ему. Просто глубоко дышать, не испытывая боль, — это почти чудо. Очень редко он так хорошо себя чувствовал. И самое малое, что мог сделать для нее, — послать пару флаконов с бодроперцовым зельем, тем более что она так и не предъявила счет. Может, стоит поступить так же, как и Нарцисса, даже если у него нет ста тысяч галлеонов?

На учительском собрании после обеда он слушал вполуха. Филч жаловался, что какие-то ученики испробовали на нем вредилки Уизли. И теперь он уже два дня разгуливает с кошачьим хвостом, который ему совершенно не идет, как решил Северус. Очевидно, заклятие было необычным, даже отрезать не получалось — хвост отрастал вновь за три часа. Завхоз требовал подать в суд на учеников, на Уизли, на Министерство, разрешающее подобное, и в целом и в частности на весь мир, наполненный магией, которой он сам не владел.

Пока Филч жаловался, а Минерва пыталась оценить ущерб, Северус унесся мыслями в тот год, когда василиск угрожал всем, а одна ученица умудрилась обзавестись не только кошачьим хвостом. Он раздумывал, расскажет ли ему Гермиона, почему вообще сварила оборотное зелье. Наверное, она делала это не для себя, не по собственной воле и уж точно не для того, чтобы украсть у него шкурку бумсланга. О да, он был уверен, что это была Гермиона. И нет, это определенно связано с Поттером и Уизли, особенно учитывая, что он нашел Крэбба и Гойла в одном шкафу, и они не могли толком объяснить, как там оказались и что делали. Теперь же он все равно не сможет это выяснить, после того как Крэбб слишком заигрался с огнем.

Нет. Оборотка плюс Крэбб с Гойлом, да Поттер с Уизли означали, что последние двое проникли к слизеринцам. Хотели подшутить над Малфоем? Северус часто думал об этом, но все же сомневался. Для простого издевательства слишком сложно. Скорее всего, они хотели выведать какой-то секрет, который Малфой рассказал бы только своим глупым приятелям.

— Северус! Ты меня вообще слышишь? — Судя по взгляду Минервы, она спрашивала уже не первый раз.

— Извини, — сухо ответил Северус, — я отключился где-то после призыва Филча сжечь всех девственниц или снести магазины Уизли. Мы закрыли этот вопрос?

— Вообще-то уже давно. Мы обсуждаем бал, который состоится второго мая.

Он застонал.

— Неужели мы должны каждый год повторять эту пытку? Каждый год организовывать праздник для учеников в тот день, когда следовало бы в тишине вспоминать павших?

Минерва вскинула голову.

— Как часто я должна тебе повторять, Северус? Этот бал для оставшихся в живых! Они это заслужили! И даже постные рожи из Министерства его не испортят. И не забывай, ученики радуются, что могут увидеть мистера Поттера хотя бы раз в год!

И как он мог забыть? Каждый год мальчик-которому-потребовалась-вечность-чтобы-надрать-задницу-Волдеморту оказывал им честь своим посещением. Девицы постарше рядами падали в обморок или начинали истерически пищать, в то время как мальчишки пыжились и, выпятив грудь, гордо прохаживались, пытаясь произвести впечатление на Поттера.

— Ну хорошо, — сдался Северус. — И почему мы должны обговаривать это прямо сейчас? Все равно, как и каждый год, Филиус за день до бала украсит Зал, а затем мы все как-нибудь вытерпим празднество, чтобы еще два дня спустя бороться с последствиями, поскольку ни один ученик не будет в состоянии сосредоточиться на занятии. Нам обязательно нужно ломать над этим голову прямо сейчас?

— Еще как! — Минерва улыбнулась — она точно знала, что он так скажет. — Джиневра Поттер предложила устроить в этом году костюмированный бал, и — прежде чем ты возмутишься — я согласилась. Это неплохая идея. К тому же теперь должны озаботиться все, а не только организаторы.

Северус неверяще уставился на нее:

— Я совершенно не собираюсь...

— Гениальная идея! — пропищал Флитвик, хлопая в ладоши.

— Разумеется, особенно когда не надо даже прикидываться гномом! — несдержанно рявкнул Северус.

Маленький профессор ухмыльнулся.

— Ах, ниже пояса, здоровяк? Зато для тебя не составит проблемы прикинуться маяком. Если хочешь, я даже наколдую тебе вращающийся луч на голове.

— Спасибо, не потребуется — я не приду!

— Разумеется, ты придешь, Северус. Бал второго мая — традиционно бал героев, а ты один из них! Даже если и самый угрюмый и необщительный.

Мадам Помфри, которая до сих пор тихо сидела в сторонке, периодически обмениваясь со Стеллой Синистра замечаниями, засмеялась и хитро посмотрела на Северуса.

— Кроме того, ты нам нужен, чтобы держать всю шайку в узде. А у кого получится лучше, если не у нашего очаровательного Принца?

— Нет! — возмутился он, осознавая, что в этом случае ему придется остаться до самого конца.

— Ну хорошо, Северус, — Минерва задумчиво склонила голову. — Никакого надзора на балу, но тогда ты будешь дежурить в эти выходные в Хогсмиде.

Как глава Слизерина Северус сразу понимал, когда его пытаются надурить, но ничего не мог поделать — иначе все еще больше испортит.

— Ладно! — пробурчал он. — Я подежурю, но только если мне не нужно будет приходить на бал.

— Ты должен прийти, причем в подходящей одежде. Но можешь остаться только до полуночи, согласен? — Минерва все улыбалась.

Он не был согласен, но все что мог — упрямо скрестить руки на груди.