Канон (гет)

Да, признаться, я вовсе не ожидал, что полёт обратно займёт у меня столько времени. Итальянская техника — это, конечно, мощь и красота, но с надёжностью, определённо, есть проблемы. Кого бы мне раскрутить на покупку качественной немецкой метлы? О, у меня же ещё один крёстный есть! Шутка!

В общем, где-то в районе Петерборо из метлы раздался треск, и она резко затормозила. “Затормозила” — не совсем, может, верное слово — она перестала лететь с той же скоростью — но на трёхстах километрах в час “отпустить газ” — это всё равно, что “нажать тормоз”. Конец пути я проделал с совсем скучной скоростью километров в сто пятьдесят, отчего на всё возвращение у меня ушло полтора часа. Рассвет был совсем уже в разгаре, и я, не спавший на этот момент более двадцати часов, из последних сил тянул к дому. Теперь только ещё на автопилоте не потащиться на Гриммо и не прервать что-нибудь... Вдруг, Сириус там Флёр... сказки рассказывает!

Слуга впустил меня в дом, и я на метле добрался до своей комнаты. Вовремя вспомнил, что у меня там Панси спит, и постарался открыть дверь как можно тише, на всякий случай ещё и приглушив шум заклинанием. Я накинул мантию-невидимку, которая, естественно, предоставляла полную маскировку, и бесшумно прокрался в ванную, где принялся отчищать себя от запахов и отложений нашего с Сириусом ночного похода... Точнее, полёта. Хихикая при этом, представляя, как крёстный мучается, счищая ошмётки ночных насекомых со своих усов. Или не счищает, у него же Флёр. Хотя, Флёр он, скорее всего, сразу сдал на руки любящему папочке Делакур, как там его... Артур? Арман? Память на имена у меня никакая, особенно, учитывая, что я и своё-то не помнил долгое время.

Флёр... При одном лишь воспоминании о засевшей в мозгу картинке с прелестями Флёр в штанах стало тесно. Спереди, понятное дело. Я до этого девушек даже в купальниках не видел и даже своего возраста, а тут уже вполне сформировавшаяся взрослая Флёр с ничем не прикрытыми прелестями... Интересно, можно ли подсоединить Омут Памяти к колдографу? Картинку можно было бы положить под подушку и доставать оттуда долгими зимними вечерами... Да мне все гриффиндорцы завидовать будут. И умолять хоть одним глазком... Да тут обогатиться можно!

Мне на минуту стало стыдно за постыдные и бесчестные фантазии, и я покраснел. Флёр — друг и девушка, как я мог себе позволить такое в её отношении. С другой стороны... “Ты же мужик, Гарри!” Вот именно, крёстный! Я мужик и у меня должны быть фантазии в отношении девушек, особенно, столь богато одарённых природой, как мой друг Флёр! Интересно, кстати, что именно “мужик” должен делать с такой красивой девушкой? Ну, то есть, я представлял в общих чертах — поцелуи, объятья, потом оба раздеваются и ложатся на постель. А дальше? Стыдно, Алекс! Ты же — мужик! Тебе уже пятнадцать лет, а ты даже толком не знаешь, что делать с Флёр! Не то, чтобы кто-то уже предлагает, но вдруг!.. Я опять покраснел, даже не знаю, отчего.

Я замер, анализируя все эти свои мысли. Мои переживания означали две вещи. Первое — я уже действительно мужик, и вопрос, что называется, встал. И второе — я не Поттер. Я — точно не Поттер! У этого слюнтяя, как я его себе представил из книг, даже мысли бы такой не возникло, а что, собственно, можно было бы сделать с Флёр. Или, точнее, что можно было бы вытворять с Флёр. Я — Алекс, и у меня в голове — грязные мысли! Которые мне нравятся! Пора заняться самообразованием на эту тему. Точнее, можно было бы, конечно, намекнуть Чёрному Кобелю на то, что не все в его стае знают, как дети родятся, то есть, делаются, но при мысли о том, что крёстный со свойственной ему методичностью и серьёзностью во всём, что касается меня, наймёт мне в ближайшем дорогом заведении по оказанию эскортных услуг учителей... Да сколько же можно краснеть-то?!!

Нет, ну его, Сириуса, к чертям. Есть другой способ. Скорее всего, мой любимый и обожаемый дядюшка Дурсль хранит кое-какие обучающие материалы, скорее всего, немецкого или итальянского происхождения в одном из укромных уголков дома. Можно к нему наведаться, распотрошить его заначку и изучать, не покладая рук. И перестать, наконец, смотреть на школьниц в Хогвартсе, как на товарищей в юбках! Под юбками, оказывается, впрочем, как и под блузками, скрывается много интересного. Нужно только освободить простор своим фантазиям!

В дверь поскреблись настолько неожиданно, что я даже вздрогнул, внезапно ощутив себя застигнутым за непристойным занятием. Спрятав свои мысли подальше в уголки своего сознания, чтобы начинающий легилимент не смог увидеть, о чём я сейчас думал, я откликнулся:

— Да, Панси?

В дверь опять поскреблись. Я покачал головой собственной бестолковости и убрал шумоизолирующее заклинание:

— Да, Панси?

— Ты в порядке — раздалось из-за двери. — Тебе помочь?

Помочь? Мне? Спинку потереть? В трусах стало совсем твёрдо.

— Нет, спасибо! Я скоро, дай мне ещё пару минут!

А что я могу сделать за пару минут? Не идти же в таком виде? Она меня с моим торчком за извращенца примет! Я сконцентрировался, вновь представив себе Флёр, а потом начал замещать детали её тела такими, какими они должны быть у Джинни. Конопушки, страшная рожица с маленькими бесцветными глазками и лягушачьим ртом, бесформенные отложения жира... Побольше жира... Немного потрясти... Уф, кажется, отпустило! Я почувствовал, что меня сейчас стошнит. Похоже, я перестарался, представляя себе голую Джинни.

Панси уже снова запрыгнула в постель. Честно говоря, я теперь опасался находиться к ней так близко. Зверь, разбуженный внутри меня, требовал пищи, и меня буквально колотило от мысли о том, что под пижамой... Не думать об этом! Не думать! У Панси под пижамой — ещё одна, а под ней — ещё! Панси — как луковица, завернутая в сто одёжек, и все без застёжек. И раздевать мы её... Чёрт, срочно подумать о Джинни, срочно подумать о Джинни! Я осторожно сел на краешек кровати и, продолжая вспоминать аппетитное сало на боках младшей Уизли, лёг, стараясь не глядеть на Паркинсон. Её шёпот, который в темноте звучал возбуждающе, похоронил все мои надежды справиться со своим конфузом. К счастью, под рукой оказалось одеяло, которым я тут же прикрылся.

— Где был? — именно этот простой вопрос поставил меня на грань провала.

— Летал в Скунторп! — ответил я. Получив столь развёрнутый ответ на свой вопрос, Панси тут же вцепилась зубами мне в плечо. В голове у меня как будто взорвался шар света, и я почувствовал, что в штанах стало мокро. С шипением оторвав от себя змеюку, я посеменил обратно в ванную. Там я скинул с себя пижаму и залез под душ. Холодный. Точнее, ледяной. А шумоизоляцию наколдовать забыл. На мои вопли опять прибежала Панси и начала стучаться в дверь.

— Лексик, ты в порядке? — спросила она из-за двери.

— Да! — ответил я, пытаясь перекричать шум воды. — Через пару минут выйду.

— Впусти меня! — неожиданно предложила она мне.

— Ты что, совсем, что ли? — прорычал я. — Я же в душе!

— Отлично! — сказала она. — Впусти или я сама замок открою!

— Открывай! — ответил я. — А то я на пол накапаю!

— Алохомора! — послышалось из-за двери, и я быстренько спрятался за занавеской, одновременно убавляя воду в душе, чтобы не так шумела. Панси вошла и уселась на корзинку для белья. Я уже привык к ледяной воде и даже начал наслаждаться обжигающей струйкой, которая стекала по моей спине.

— Ну, рассказывай, что с тобой творится!

Я вздохнул, пытаясь сообразить, с чего начать.

— Тебе по существу или с начала?

— Попробуй по существу.

— В общем... — замялся я. — В общем, я сегодня видел голую девушку и...

— Где это ты успел сегодня увидеть голую девушку? — перебила меня Панси таким тоном, что я сразу понял, что сразу две невесты — это перебор. Точнее, это ровно на две больше, чем нужно. Вот спасёшь, бывает, беззащитную даму от злодеев, придёшь домой весь такой геройский, а навстречу выбегают две змеи и с порога таким вот тоном выспрашивают: “Где шлялся? Ну-ка, дыхни!” Чур меня, чур! Тут мысль Панси сделала совершенно невероятный поворот:

— Ты что, к Дафне бегал?

Оторопев, я в гневе отдёрнул занавеску, чтобы сказать этой дуре всё, что думаю по поводу её измышлений... Панси отвалила челюсть, покраснела и молниеносно спрятала голову между колен, издав при этом мерзкий смешок. Когда я сообразил, что именно явилось предметом её насмешек, меня обуяла злость:

— Это от холодной воды! — гневно сказал я. — Обычно... — я замялся, поняв, что продолжать не стоит, а Панси опять хихикнула. Я задвинул занавеску и пробурчал:

— Это была Флёр...

— Что-о-о? — вскинулась Панси. Пора вылезать из этого душа, а то у меня, похоже, спазм кровеносных сосудов в мозгу, отчего последний совсем перестал работать. — Ты бегал к этой...

— Давай я тебе по порядку расскажу! — скороговоркой выпалил я, заметив, что Панси поднимает на меня палочку. Чёрт, как жить-то хочется! — В общем, Билл похитил Флёр и хотел обесчестить, а мы с Сириусом спасли её. Всё! — я мысленно утёр со лба несуществующий пот. Рано расслабился.

— А потом? — вкрадчивым голосом отца Жозефа из Ордена Инквизиторов спросила Паркинсон.

— А потом, — отрубил я, — мы отвезли Флёр на Гриммо и хорошенько с ней развлеклись! — что-то меня этот разговор уже напрягать начал.

— Поттер! — ласковым, даже елейным голосом произнесла Панси, только что при этом не мурлыкая, одновременно вытягивая откуда-то с полочки устрашающего вида ножницы, пару раз ими щёлкнув в воздухе. — Я тебе уже упоминала про кастрацию?

Она назвала меня Поттером! У нас, похоже, опять семейный скандал наметился! Может, уже пора и до супружеского долга довести? Хотя я и не знаю, что и как, но готов попробовать! Увидев пробивающуюся из-под двери оранжевую полоску рассветного солнца, я с огорчением я понял, что спать мне сегодня не придётся.

Панси приволокла мне чистую пижаму из комода и тактично предоставила мне облачаться в одиночестве. Потом мы опять залезли в постель, где она обхватила моё плечо, прижавшись к нему своими... От чего, кстати, мне опять пришлось накинуть на себя одеяло. Панси, заметив мои манипуляции с одеялом, усмехнулась, но ничего не сказала. Я стал рассказывать ей про наши с Бродягой похождения и про моё возвращение домой. Когда увидел её округлившиеся глаза, понял, что я — действительно мужик! Сириус настолько мне доверяет, что спокойно, даже не задумываясь, оставил меня добираться одного в ночи из черт знает какой дали, даже не сомневаясь в моём благополучном возвращении! Неимоверно гордясь собою, я тут же наплёл Панси правдоподобную историю о стычке в воздухе с тринадцатью Пожирателями, которых легко посрамил, не получив ни одной царапины.

— Жаль только, — вздохнул я, — что метлу повредил! Ну, ничего, я ещё встречу этих гадов в тёмном месте и прижму к тёплой стенке!

Раскрыв рот, Панси благодарно подставляла свои ушки под развешиваемую мною на них лапшу, но, поймав мой довольный взгляд, тут же нахмурилась, захлопнула ротик и запустила мне руку в вихры:

— Ну ты и трепло! А я-то — уши развесила! — она закусила губу, вглядываясь в мои глаза: — А потом? Что с тобой произошло, что ты носишься, как ошпаренный?

— Я не знаю, стоит ли мне тебе говорить, — ответил я. — Всё это очень... Я сам не свой!

— Я заметила! — сказала Панси. — Говори!

— Ну, понимаешь, после того, как я увидел Флёр в таком виде...

— А-а-а! — с пониманием протянула Панси. — Ты что, раньше ничего такого не видел?

— Нет, — сознался я. — Я и с девчонками-то не очень много общался...

— И теперь тебе в голову лезут всякие мысли? — продолжила допрашивать она. — Моя близость тебя смущает?

— Да, — согласился я. — Очень!

— А ещё я к тебе так прижимаюсь... — она поёрзала, вызвав у меня озноб по всему телу. Вот я её сейчас придушу, и мне за это ничего не будет! Панси, сжалившись, отпустила меня, высвобождая руки, опёрлась на локти и нависла надо мной, внимательно глядя в глаза:

— Ты думаешь, что пришло время испытать новые ощущения?

Я сглотнул, представив себе, что может последовать за таким вопросом, который, скорее, звучал как предложение. Дождавшись моего кивка, она усмехнулась:

— Боюсь, не всё так просто, дорогой. У меня, видишь ли, воспитание. А это значит, что всё это для меня откладывается до замужества...

Заметив, как поскучнело моё лицо, она продолжила:

— Конечно, ничто тебе не мешает в соответствии с собственным воспитанием и собственными понятиями о чести найти подружку для этого всего... Или обратиться за помощью к профессионалам... Я не буду ни мешать, ни противиться. Только... Со мной тебе уже не будет светить ничего. Если ты считаешь, что я не стою того, чтобы немного потерпеть...

Немного! Я же рехнусь до свадьбы! Она вообще представляет, о чём говорит? Да пошла она ко всем чертям! Изобразив на лице выражение крайнего скептицизма, Панси перевернулась на спину, глядя в потолок. Я повернулся на бок и придвинулся к ней так, что мой нос практически упёрся в её ушко. Она повернула ко мне голову, прикрывая глаза, и я коснулся её губ своими. Мне необходимо было сдерживать беснующегося внутри зверя, и я целовал её с максимальной нежностью, на которую был способен. Панси отвечала на мои поцелуи и, словно сочувствуя моей внутренней борьбе, старалась также не переходить ту грань, за которой я бы уже не смог себя сдержать.

Когда я от неё оторвался, она повернулась на бок лицом ко мне и положила ладошку на мою щёку, тихонько напевая какую-то колыбельную. Я так и не понял, то ли я утонул в её глазах, то ли провалился в сон.

Поспать мне дали до полудня. Панси, естественно, меня оставила, как только я заснул. Однако добрая девочка не забыла обо мне позаботиться и задвинула тяжёлые гардины, не оставив ни малейшего шанса лучикам солнечного света, пытавшимся пробиться ко мне и самым наглым образом нарушить мой сон. Проснулся я так же, как и заснул — с девичьей ладошкой на моей щеке. В комнате было действительно темно, и я бы ни за что не понял, что ладошка уже другая, если бы не сменившийся тонкий аромат духов или шампуня или чего-то там. Я ещё глаз не раскрыл, а уже знал, кто меня пришёл будить.

— Доброе утро! — сказал я.

— Утро? Уже день! — хихикнула девушка.

— Что ты здесь делаешь? — спросил я, сделав ударение на слове “ты”.

— Моя сестра пошла будить своего жениха, да замешкалась по дороге! — опять хихикнула она.

— И ты решила поиграться?

— Ну да! — я ощутил, как она пожала плечами. — Почему бы и нет? — она приподняла головку и к чему-то прислушалась: — Так, мне пора! — она бесшумно вскочила и подбежала к входной двери, за которой и притаилась. Когда дверь открылась, пропуская новую посетительницу, она так же бесшумно шмыгнула наружу за спиной у той. Вошедшая Дафна сначала нерешительно огляделась по сторонам, как бы решая, имеет она право запросто входить ко мне в спальню или стоит всё-таки стучаться. Определившись, она отодвинула одну из гардин, сразу ослепив меня отражённым солнечным светом и прикрыла дверь Локомотором, а потом подошла к моей кровати, села на краешек и сразу же начала водить носом.

— Вот же зараза! — едва слышно прошептала она.

— Кто? — спросил я, заставив её вздрогнуть.

— Тори! — ответила она. — Заманила меня в какую-то комнату и заперла. А сама, как мне теперь понятно — к тебе.

— А зачем? — выразил я своё недоумение.

— Для начала, она немного не в себе от того, что мы с Панси тебя узурпировали. И, кроме того, мы с ней немного повздорили, и она теперь мне всякие мелкие пакости устраивает.

— Понятно...

— А ты что в постельке валяешься? И как тебе удалось договориться с мамой, что она тебе дала поспать?

— Я думаю, Панси постаралась, — ответил я. — Я ночь не спал оттого, что Сириусу понадобилась моя помощь. Точнее, даже не Сириусу, а одной нашей общей знакомой.

— Что за знакомой? — с напряжением в голосе спросила Дафна.

— Флёр, — подтвердил я её подозрения.

— А, Флёр! — язвительно произнесла она.

— Слушай, давай я тебе всё расскажу по порядку... — я повернулся на спину, демонстративно освобождая место рядом с собой. Дафна легла рядом, положив голову мне на плечо и приготовилась слушать.

— Кстати, мне не кажется справедливым, что вы с Панси ночуете вместе, а я где-то отдельно! — вдруг заявила она.

— Ты мне предлагаешь прийти к твоим родителям и объявить им, что я намерен спать с тобой? Я не уверен, что меня правильно поймут.

Дафна хихикнула:

— Ты прав, пожалуй, в такой формулировке папа вызовет тебя на дуэль. С розгами... — она похлопала меня по руке: — Ничего, я уверена, что ты справишься!

С пересказом событий Дафне мне удалось справиться за каких-то десять минут. Честно говоря, выгораживать Билла мне совсем не хотелось, особенно после того, как я увидел полные ужаса и безысходности глаза Флёр, так что я его сдал со всеми потрохами. Столкновение с реальностью произвело сильное впечатление на Дафну — под конец рассказа она сидела бледная и молчаливая.

— Бедная девушка, — сказала она. — Даже не представляю себе, как это — пережить такой ужас!

— А я поражаюсь выдержке Сириуса, — отозвался я. — Как он этого козла вообще не убил?

Всё это время меня не покидала мысль о внезапности происшедшего. Пока я завтракал в компании Панси и сестер Гринграсс в беседке в саду, размышлял, насколько ночные события были обоснованы с точки зрения предпосылок. Получалось, что не очень.

— Что ты такой хмурый, Алекс? — спросила Дафна. — Враги побеждены, принцесса спасена, публика в восторге. Что тебе ещё нужно?

— Какие враги? — закрутила головой Астория. — Какая принцесса?

— Гарри, что, не посчитал нужным поделиться с тобой своей новой проблемой? — язвительно спросила Панси.

— Какой проблемой? — оживилась младшая Гринграсс.

— Да, я теперь с каждым разговор буду начинать с рассказа о своей новой проблеме, — огрызнулся я.

— Но я же — не каждая! — обиженно заявила Тори. Дафна смотрела на меня своим безмятежным взглядом. Кажется, я начинаю распознавать оттенки её безмятежности. Вот сейчас мне подумалось о том, как природа затихает в ожидании бури. Для полноты эффекта в воздухе запахло озоном. Помощь пришла с неожиданной стороны. В беседку зашёл Сириус. Девицы, как по команде, повернули головы в его сторону. Слава Мерлину! Если я сейчас заползу под стол, то никто и не заметит!

— Добрый день, молодые леди! — кивнул Бродяга. Особенно естественно его манера смотрелись в косухе и чёрной бандане. Да он, похоже, отмылся! Меня так и подмывало спросить, сразу ли он сдал Флёр на руки месье Делакуру или нет. Сириус посмотрел на меня: — А к тебе, негодный мальчишка, у меня разговор!

— Я ещё не закончил завтракать! — демонстративно уткнулся я в свою тарелку. Да, рано я подумал, что крёстный меня спас! Теперь главное — чтобы они с Дафной не спелись, тогда-то от меня точно даже мокрого места не останется.

— Я вижу, — сказал он и махнул рукой выглядывавшему из-за кустов домовому, чтобы тот принёс ещё один комплект приборов. — Не возражаете, если я нарушу вашу семейную идиллию? — спросил он Дафну и Панси.

— Нет, пожалуйста, присоединяйтесь, мистер Блэк! — великодушно махнула рукой Астория. Сириус сел напротив меня, пригубил кофе из изящной чашечки изготовления мастерских Её Величества и со зверским выражением лица пожевал крекер.

— Скажи-ка мне, что вчера произошло? — поинтересовался он. Я открыл было рот и тут же его захлопнул. Он знает, что вчера произошло, так что пересказывать не имеет смысла. Вопрос, значит, с подвохом. Как на экзамене. Что же вчера произошло? Моя метла сломалась, но это, наверное, не то, что интересует крёстного. Мы слетали с Скунторп, Сириус надавал по шее Биллу, и мы спасли Флёр. То есть, мы отбили Флёр у Билла, и Биллу теперь ничего не светит. Действительно...

— Мы пошли против Сценария, — ответил я.

— А что такое Сценарий? — спросила Тори. Сириус, перемалывая косточки очередному крекеру, просто поднял вверх указательный палец. Точно. Точно, да не точно. К чему привёл этот поворот сюжета? Свадьбы не будет? То есть, мы вольны-таки в своих поступках и способны изменить судьбу? Нет, слишком просто. Попахивает роялем. И не одним. Мне вспомнилась Флёр, доверчиво спрятавшая свой носик под воротник косухи Бродяги. Кому в голову могла прийти такая дикая мысль — свести этих двоих? Хотя, конечно, не более дикая, чем моя предполагаемая женитьба на младшей Уизли.

— А ещё — у нас появился новый Сценарист, — буркнул я.

— Когда? — спросила Астория. Сириус сверкнул глазами и перестал жевать, одним глотком проглотив всё, что было у него во рту.

— Что ты сказал? — прохрипел он таким жутким голосом, что развесившие уши девчушки испуганно отпрянули и потянулись за палочками.

— Я сказал, что кто-то ещё, помимо этой, как её...

— Жаклин Боулинг, — подсказала бледная Дафна.

— ...Помимо Жаклин Боулинг вмешался в события! — благодарно кивнув ей, закончил я. Сириус хмыкнул и задумался.

— А кто такая Жаклин Боулинг? — спросила младшая Гринграсс.

— Пойдём, Щеночек! — сказал Бродяга, выйдя из ступора. — Мне кажется, пора тебе меня кое с кем познакомить!

— А мне с вами можно? — спросила Астория.

Поскольку еда на столе кончилась, то возразить мне было нечем, и я с сожалением поднялся. Вот же, собака! У него, понимаешь, чешется, и вместо того, чтобы купить средство от блох, он меня заставляет в один из оставшихся до отправки в чёртов Хогвартс трёх дней свободы тащиться в подземелье под его запасным домиком. Мы поклонились девушкам и развернулись в сторону дома. Не успели пройти и десятка метров, как меня резко дёрнула за локоть моя невеста. Сириус, усмехнувшись в усы, деликатно отвернулся и отошёл на десяток метров.

— Что происходит? — требовательно спросила Панси.

— Ты же слышала, — пожал плечами я. — Слишком много нестыковок в происходящем.

— Каких? — не отставала она.

— Разных, — покачал я головой. — То, как я вообще наткнулся на этот манускрипт с вызовом демона, два кольца на моей руке, внезапные перемены в моей жизни, теперь вот, практически, навязывание Флёр Сириусу...

— И что?

— И то, — ответил я. — Слишком многое в моей жизни решается за меня...

— В твоей жизни всегда будет кто-то, кто будет это делать по праву сильного... Дамблдор, Тёмный Лорд, учителя, Министерство, наши родители, наконец!

— Я хочу решать сам, — упрямо наклонил я голову. — Кого мне любить и кого ненавидеть. Слишком всё быстро! Вчера ты со мной ругалась, сегодня нежна... Почему? Почему человек, которого я четыре года считал лучшим другом, вдруг стал мне почти безразличен? Насколько это всё — моё и насколько — дело рук кого-то, кто пишет новые строки моей судьбы.

— Я тебе вот что скажу, — вздохнула она. — Ты можешь считать, как хочешь, но, если ты разрушишь то, что сейчас происходит между нами... — она отвернулась в сторону, судорожно сглотнув. — Иди уже, тебя Сириус ждёт! — едва слышно сказала она и пошла прочь.

Ну, что я могу сказать? Три дня, потраченные на обустройство стационарной септаграммы, оказались вполне неплохим вложением времени. Я активировал управляющий камень, от него заклинание, подпитанное энергией из накопителя, побежало к порталу, и тот начал активироваться. Когда с потолка начали падать кольца, мы приготовили палочки на всякий случай, поскольку это был первый раз, когда мы использовали нашу поделку. От случайностей никто не застрахован, и можно было элементарно перепутать управляющие руны, которые мы в целях предосторожности держали отдельно от септаграммы.

В этот раз демон явился на встречу стоя. Он был серьёзен, не пытался меня сфотографировать или провернуть какую-то шутку. Чуял, значит. Я, кстати, впервые смог составить полное представление о его внешности — раньше он всегда либо сидел, либо был одет в дурацкие одежды. Он оказался высоким — с Сириуса или моего отца — и крепким малым. Футболка, в которую он был одет в этот раз, не скрывала торса с неплохо развитыми мышцами. На шее у него висел какой-то амулет, иначе этот медальон в виде зверского вида маски назвать трудно. У демона были светлые волосы и голубые глаза. Лёгкая небритость по виду была нарочитой, чтобы соответствовать какой-то моде.

Увидев Сириуса, он кивнул и изобразил какой-то знак опущенной левой рукой. Удивлённый крёстный ответил ему тем же. Демон улыбнулся:

— Отчего-то я вас таким и представлял! Сириус, если я не ошибаюсь?

Крёстный было шагнул вперёд, чтобы пожать тому руку, но я придержал его. Он посмотрел на меня, на демона, аккуратно освободился и шагнул через септаграмму. Я было зажмурился, но ничего не произошло — ни взрыва, ни спонтанного схлопывания портала — ничего. Сириус спокойно подал руку демону, а тот так же невозмутимо её пожал:

— Рад познакомиться! Дмитрий! Можно Дима или Димон, как вам будет удобнее.

— Мне будет удобнее на “ты”, брателло! — широко улыбнулся ему Бродяга.

— Базара нет, — не стал спорить демон. — Будем на “ты”, — он повернулся ко мне, отвечая на невысказанный вопрос: — Байкеры всех стран и измерений — объединяйтесь!

Следующие пять минут мне было скучно. Демон и Бродяга обсуждали Дукати демона и Р75 крёстного, какие-то там тормоза, впрыски и прочую мотоциклетную чушь. Я начал чувствовать себя лишним на этом празднике внутреннего сгорания. Я к нему пришёл с серьёзным разговором, а он тут... Да и Сириус хорош. Нельзя, что ли, было с местными про железки пообщаться? Демон поднял с пола какую-то коробочку и протянул её Бродяге:

— Я каждый раз с собой беру, всё надеялся лично в руки отдать. Смотри, это электронное зажигание к твоим колёсам. Там внутри схема подключения и картинки, как устанавливать. Вроде как, должна процентов на двадцать увеличиться мощность.

Сириус с радостным лицом прижал новую игрушку к груди.

— Смотри-ка, крестник твой затосковал! — махнул в мою сторону демон. — Совсем техникой не интересуется!

— Интересуюсь, — буркнул я. — Но мне моя метла больше нравится.

— Кстати, о метле, — встрепенулся крёстный. — Я тебе впопыхах свою вручил, когда мы вчера расставались. Только сегодня утром обнаружил.

Вот же, чёрт тебя задери! А я на макаронников грешил, что они мётлы делать не умеют! Сириус таки метлу повредил при приземлении!

— Я хотел с тобой поговорить! — сказал я демону.

— Конечно, хотел! — отозвался тот. — Зачем бы еще ты меня позвал.

Я, честно говоря, толком не придумал, о чём с ним буду говорить. Всё, что мне пришло в голову после двухминутной паузы, было:

— Развлекаешься?

Он сразу понял, о чём я. Ни сомнений, ни раздумий:

— Ты против?

— Да, — твёрдо сказал я.

— А что, позволь полюбопытствовать, не так?

— Чем ты лучше неё? — спросил я.

Он вздохнул:

— А чем хуже? — уловив недовольство на моём лице, он продолжил примирительным тоном: — Прости. Скажи мне, чего ты хочешь?

— Мне не нравится ощущение, что меня дёргают, как куклу за ниточки.

— В чём именно это выражается?

— Скажи мне, откуда взялись на моей руке два перстня? Я себе голову сломал, пытаясь придумать логическое объяснение...

— Ты читал Сценарий? — спросил демон.

— Ну... — я не понимал, куда он клонит.

— Тебе понравилось, как складывалась жизнь героя этих книг?

— Да откуда я знаю? — взорвался я. — Может, моё мнение уже отравлено кем-то, кто исподволь вносит изменения в этот мир?

— Не кипятись, — поднял руки демон. — Ты прав. Беда в том, что теперь уже нет никакой возможности узнать, каково было твоё мнение о происходящем до того...

— Как ты внёс изменения? — перебил его я.

— Почему ты думаешь, что это был я? — улыбнулся он.

— Узнаю мастера по почерку, — пробормотал я.

— Ты пойми, — начал демон, — я же и понятия не имел, что это всё всерьёз. Я, как и все, прочитал книгу, и у меня возникло острое желание...

— Помочь? — спросил я, вложив сарказма в голос.

— Нет, написать, как оно могло бы быть. Никто даже и предположить не мог, что мы создали новый мир... Ты не представляешь себе моё удивление, когда я, после того, как дописал новую главу и разместил её для публичного доступа, угодил в портал, который только что описал в ней.

— Что-то я особого удивления не заметил...

— Я за телефоном спрятался, если ты заметил, — смутился демон. — На самом деле, было очень жутко. В точности, как я описал в новой главе... С потолка падают кольца, а потом я по извилистой светящейся трубе несусь неизвестно куда и оказываюсь в этом обшарпанном гостиничном номере. Видел бы ты свои глаза! — оскалился он. — В общем... Извини, но то, что прочитано теми, кто этот мир создал, изменить невозможно...

— Значит, Эпилог...

— Погоди с Эпилогом, — остановил меня он. — С Эпилогом не всё так однозначно.

Я почувствовал, наконец, проблески надежды. Если Эпилог получится отменить, то, может, и Сириуса удастся спасти. Бродяга, похоже, думал о том же. Он исподлобья вопросительно смотрел на демона, поскольку его жизнь зависела от того, что тот скажет.

— Про Эпилог давайте позже поговорим... Может, через год-другой.

— Тогда про перстни расскажи! — напомнил я.

— А, перстни... Тут такая история... — он выглядел по-настоящему смущённым. — Ну, это же проекция...

Что за проекция? Ничего не понимаю!

— Дима имеет в виду, что писатель поневоле воплощает с помощью героя свои тайные мечты или желания, — вмешался доселе молчавший Сириус.

Я вопросительно поглядел на демона. Тот кивнул:

— Понимаешь, я, в общем-то, жуткий бабник. И мне кажется, что чем больше у моего героя девушек, тем лучше...

— И поэтому ты придумал эту историю со свахами и перстнями?

Демон кивнул.

— Однако, кривоватенько вышло, — опять подал голос крёстный.

— Сам попробуй что-нибудь написать, а потом критикуй! — обиделся демон.

— Ты это... — ткнул его пальцем в грудь Бродяга. — Критику по существу приветствовать надо! Ты сам-то подумал, как Дамблдор, который, в общем-то, вполне неплохо ориентируется в волшебных традициях, мог оставить перстень Паркинсонов на Алексе? И как ты объяснишь появление перстня Поттеров?

— Ам... Эм... — демон хватал воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. — А проявить перстень только владелец может!

— Неплохая идея, — согласился Сириус. — А что с зелёным делать?

— Ну... Я не знаю. Может, он вслед за сознанием Поттера переместился?

— Криво! — поморщился крёстный. — Лучше ничего предложить не можешь? Почему тогда красный не исчез, когда в Алекса пересадили Поттера?

— А сознание Алекса никуда не девалось, оно где-то там в глубине...

— То есть, ты хочешь сказать, что оно может пробудиться, и Гарри начнёт вспоминать детство Алекса?

— Почему бы и нет? — спросил демон. — Только нужно придумать триггер.

У меня внутри всё похолодело.

— Замолчите сейчас же оба! — закричал я. Братья-байкеры удивлённо посмотрели на меня. Схватившись за голову руками, я уселся прямо на пол возле септаграммы. — Сириус, я понимаю, когда демон так запросто обсуждает моё будущее, но ты...

— Прости, Щеночек! — согласился Бродяга. — Действительно, ты тут главный. Скажи, ты хочешь, чтобы воспоминания Алекса к тебе вернулись?

— Да, хочу, но...

— Он хочет! — кивнул он демону. — Так и сделаем. Что у нас дальше?

Я даже рот открыл от такой наглости. Какого, собственно, лешего эта псина себе позволяет?

— А скажи, демон, как тебе пришло в голову женить Сириуса на Флёр? — вкрадчивым голосом спросил я. Крёстный, открывший было рот, чуть не подавился собственными усами и закашлялся. Демон с участливым выражением на лице засадил ему между лопаток своим кулачком, который, к слову, был размером с гандбольный мяч. Бродяга перестал кашлять и просипел:

— Спасибо, больше не надо!

Демон пожал плечами в смысле “завсегда пожалуйста”.

— Можно всю эту историю с двоежёнством как-нибудь забыть? — как можно более ровным голосом спросил я.

— Как? — удивился демон.

— Не знаю. Отменить. Потерять перстни. Сам придумай что-нибудь!

— Ну, положим, я это как-то отменю, — начал демон. — Положим, останется одна. Положим, даже твои помолвки куда-то пропадут. А дальше? Давай, подумай, что дальше, — он сделал рукой жест, который должен был пригласить меня подумать. Я начал думать.

Действительно, что дальше? А ничего! Я не могу отказаться от Дафны. Точнее, могу, но только с условием, что я её никогда больше не увижу. Ни её, ни Асторию, ни Перасперу. Потому, что иначе я каждый раз при виде неё буду ощущать дрожь в коленях, томление в груди и отвердевание... в ещё одном месте. Меня всегда будет влечь к ней, она и сейчас-то уже красива, а будет... До безумия! Нет, Дафну я никому не отдам, гори оно всё огнём. Тогда — расстаться с Панси? С этой фурией, которая то добра и нежна, то доводит меня... Мне вспомнился вчерашний укус и то, как меня словно током ударило. И второй укус, когда вообще до конфуза дошло. Да меня к ней тянет, как оленя во время гона! Похоже, я в неё влю... Чёрт, чёрт, чёрт! Срочно вычеркнуть слово на букву “Л” из всех словарей!

Я, похоже, впал в панику и покраснел, поскольку и демон, и Сириус смотрели на меня с благожелательными улыбками. Чёрт подери, я ещё и попалился!

— Что, парень, попал? — понимающе спросил крёстный.

— Это всё он виноват! — показал я пальцем на демона. — Это всё из-за тебя!

Тот развёл руками:

— Ну не знал я, что в итоге окажется, что я пишу судьбу живому человеку!

— Я не хочу так! — сказал я. — Со своими чувствами я расставаться не хочу, пропади оно всё пропадом! Но и принуждение мне не нравится.

— Что ты решил? — спросил демон.

— Мне не нравится эта затея с перстнями и свахами. Ну, положим, перстень нужен был для того, чтобы меня опознать. Второй — чтобы закрепить мои права на наследство Поттера. Но свахи... Я не хочу, чтобы девушек к чему-то принуждали. И брачные контракты...

— Погоди! — остановил меня демон. — Положим, я могу придумать какой-нибудь конфуз со свахами. Но расторжение контракта... Я не вижу, с чего бы оно произошло. Давай сделаем так, — если кто-то из вас поднимет такой вопрос, то родители и опекун согласятся. Согласишься? — он повернулся к Сириусу.

— Соглашусь! — кивнул тот. — И, раз уж мы ступили на эту зыбкую почву...

— Ты про Флёр? — спросил демон. Сириус кивнул.

— Мне бы хотелось, чтобы ты вообще перестал вмешиваться! — сказал я. — По крайней мере, в мою жизнь и — моих близких.

— А как я тогда буду писать книгу? — сощурился демон.

— Придумай что-нибудь, — ответил я. — Пойми, мне очень важно, чтобы я сам наконец стал хозяином своей судьбы!

— Молод ещё! — буркнул крёстный.

— Хорошо, — кивнул демон. — Я придумаю. Ещё замечания к автору?

— К кому? — не понял я. Бродяга, жизнерадостно оскалившись, потыкал в демона пальцем. Мол, к нему. Понятно. Он же — автор. А я-то и забыл! — Тебе не показалось, что меня чересчур приветливо приняли после пятилетнего отсутствия?

— Я их немного предупредил, — потупил глазки Сириус. Собака! Просил же, что не надо людей тревожить раньше времени! Никому верить нельзя! Только мне! — Я же тебе сказал, что ты мне до ужаса напомнил одного моего давнего приятеля...

— А Панси? Почему она так была со мной приветлива? Почему простила четыре года взаимных нападок с Поттером?

— Честно? — посмотрел на меня демон. — Не знаю. Если тебе интересно, сам её спроси. Я, как и обещал, вмешиваться не буду, и то, что она тебе скажет, будет исходить от неё.

— Ну, хорошо, — согласился я. — Пусть с ним. Ты можешь мне рассказать, какие у тебя были планы?

— Планы? — задумался демон. — Спасти Сириуса, — он поклонился Бродяге, и тот поклонился ему в ответ, — найти тебе союзников... А там — посмотрим.

— И каких союзников ты мне хотел найти? — скептически приподнял я бровь.

— Пожирателей... — коротко ответил демон. От удивления я хрюкнул. Сириус стоял с выпученными глазами. — Ну, пойми, есть Орден Феникса под крылом Дамблдора, организация, тебе, в общем-то враждебная, как ты понимаешь, поскольку в ней состоят, как минимум, два твоих врага и ещё один злодей. И есть Пожиратели...

— Которые все, как один, готовы меня растерзать, как только я попадусь им в руки! — выпалил я.

— И тем не менее, — не дал себя сбить с мысли демон, — враг моего врага...

— Так вот почему мне пришла в голову замечательная мысль повстречаться в Волдемортом!

Демон скривился:

— Да, я слишком поздно осознал, что Волдеморт — безумный отморозок независимо о того, убивал он твоих родителей или нет.

— Что? — промямлил я непослушным языком. — Что ты только что сказал?

— Ты меня услышал, — кивнул мне демон. — Тебе нужно найти кого-то ещё. Кого-то, кто имеет достаточно влияния и амбиций, чтобы начать свою игру.

— Я понял. Ты мне расскажешь, как спасти Сириуса?

— Я ещё не придумал. Есть разные способы. Можно подменить Вуаль макетом. Можно подменить Сириуса каким-нибудь злодеем...

— Злодеем... — побледнел я. — Нам же ещё нужно подменить Билла на свадьбе...

— Ты быстро соображаешь! — похвалил меня демон, не обращая внимание на упавшую челюсть Бродяги.

— Кстати, — заговорщицки подмигнул я ему, — как ты думаешь, у тебя получится на свадьбу прийти? — я кивнул в сторону крёстного.

— Посмотрим! — сказал демон. — Это, в конце концов, будет знаменательное событие! — он вытолкал находящегося в ступоре Сириуса за границу септаграммы и кивнул мне. Я кивнул ему и хлопнул по управляющему рубину, запустив процедуру закрытия портала. Когда кольца улетели в потолок, и септаграмма перестала мерцать, крёстный медленно повернулся ко мне:

— Щеночек! — ласково позвал он.

— Что, Чёрный Клык? — отозвался я, поворачиваясь спиной ко входу в помещение и потихоньку двигаясь задом вперёд.

— Щеночек, а погляди, что тебе крёстный приготовил, — ещё более ласково сказал он, делая незаметный скользящий шаг ко мне и засовывая руку в карман, словно намереваясь что-то достать из него. Знаю я эту шутку. Подходишь ближе, а в кармане — кулак. И в лоб тебе — бац!

— Спасибо тебе, конечно, крёстный, и за доброту, и за ласку, но... Давай, как-нибудь в другой раз! — спасительная дверь уже рядом, ещё один шаг...

— Щеночек, я ведь тебя зубами загрызу, слышишь, Щеночек? — он прыгнул вперёд, а я шмыгнул назад и рывком захлопнул дверь. Прямо перед его носом. Да чёрта с два! Эта псина просто пробила дверь головой и так и застряла, оглушительно хохоча:

— Ой, Гарри, не могу, видел бы ты своё лицо! Давай, помоги мне уже снять этот ошейник! — он завозился, выворачивая тяжёлую дубовую дверь шестнадцатого века, ручной работы, цены немереной, из петель.

— А ты на меня больше бросаться не будешь? — с опаской спросил я.

— Эх, Щеночек! — сказал Сириус, поднапрягся и просто прошёл дальше сквозь дверь, совсем разнося её в щепки, после чего протянул руки и взлохматил мои вихры. — Да чтобы я своего крестника обидел? Да не бывать такому никогда!