Надежда не умирает (джен)

Снейп просыпается через сорок восемь минут. Поттера рядом уже нет — Динни, ворча, переправила хозяина в его собственную спальню.

— Доброе утро, Северус, — откладываю в сторону учебник Зельеварения за шестой курс Хогвартса.

Снейп не отвечает, лишь бросает на меня странный взгляд.

— Кто... победил? — спрашивает едва слышно.

Не удерживаюсь, чтобы не произнести:

— Наши, Северус. Победа на нашей стороне.

Замешательство в глазах Снейпа дорогого стоит. Особенно это. Особенно учитывая, что он не знает, на чьей я стороне...

Издеваться над несчастным дальше не получается. Распахнув дверь, в комнату вваливается взлохмаченный и растрепанный Поттер и буквально падает на колени рядом с полуживым Снейпом.

— Профессор, вы живы... вы очнулись!!!

— Поттер... — выдыхает Снейп. — Вы... вы убили его?

— Убил, — отдергиваю шторы, впуская в комнату отблески заката. — Мой отец потерпел поражение, Северус. Очередное.

— Как...

— Это не ко мне. Это к Поттеру. Меня там не было. Вернее, была, но понятия не имею, что там происходило — вырубили почти сразу. Очнулась уже в Азкабане. Поэтому...

Поттер, однако, меня перебивает и, захлебываясь, начинает вываливать на несчастного Снейпа целый вагон информации, а я спускаюсь вниз, к камину, чтобы позвать мадам Помфри. Все-таки она колдомедик, а я всего лишь Сестра.

Помфри. Ага, наивная я, наивная. Следом за Помфри из камина вываливаются МакГонагалл, несколько рыжих Уизли, одна нерыжая Уже-Уизли, одна рыжая Уже-Не-Уизли и...

А дальше я сбиваюсь со счета...

Вздыхаю, выхожу на задний дворик. Магглам он не виден, как и весь дом, но посидеть там вдали от примчавшейся суеты — вполне. Сажусь на небольшую скамеечку, закрываю глаза и погружаюсь в звуки позднего вечера.

От наслаждения одиночеством меня отвлекает вежливое покашливание.

— Анна...

Открываю глаза.

— Мисс Риддл... Анна... — передо мной стоит Минерва МакГонагалл, часто моргая. Глаза ее подозрительно блестят, а в руках она теребит кружевной платочек. — Гарри... Гарри сказал, что вы вывели Северуса из комы...

— Как он? — интересуюсь.

— В порядке, — выдыхает директор Хогвартса. — Как обычно. Ругается, особенно на Гарри... Известие о десяти прошедших годах, правда, его шокировало... Анна, простите... Я... я опять... Я опять отнеслась к вам не так... как оно все...

— Тсс... директор МакГонагалл, — шепотом говорю шмыгающей носом пожилой женщине. — Тихо.

— А? — так же шепотом она переспрашивает.

— Послушайте.

— Что? — МакГонагалл вслушивается, пытаясь понять, что я имею ввиду.

— Слушайте. Закройте глаза. И слушайте.

— Что?

Поднимаюсь на ноги, подхожу к растерянной женщине вплотную.

— Что вы слышите, профессор?

— Я...

— Десять баллов с Гриффиндора. Что вы слышите?

И МакГонагалл понимает. Понимает и принимает правила.

— Голоса. Из дома.

— Еще?

— Шаги.

— Еще?

На этот раз она задумывается.

— Ветер.

— Да. Еще?

— Шелест веток...

— Да...

Она продолжает говорить, перечисляя все, что слышит. Я стою рядом, вслушиваясь в ее голос. Наконец, она просто замолкает, продолжая слушать.

— Не нужно лишнего, Минерва. Все, что у нас есть — оно в сердце. У вас доброе сердце. Вы никогда не желали кому-либо зла. Я не в обиде. Я никогда не была на вас в обиде.

— Спасибо... Анна.

— Идите к Северусу. Сейчас вы ему нужны, — слегка касаюсь плеча старой женщины. — Ему нужен кто-то знакомый.

— Но там Гарри...

— Гарри — двадцать восемь. Он взрослый мужчина, и Северусу предстоит привыкнуть к новому Гарри. Как и к молодой миссис Уизли... и мистеру Уизли. И миссис Поттер... понимаете, Минерва? Вы — его связь с прошлым. Как и Поппи... мадам Помфри.

— Вы правы, Анна... Я... я пойду... а вы?

— Я побуду тут.

— Хорошо...

Смотрю вслед уходящей МакГонагалл. Со второго этажа слышится ругань. По всей вероятности — кого-то из Уизли. Потому что их там больше всех.

* * *

Северус плох, хоть и отчаянно пытается изобразить из себя здорового человека. Он лежит, укутанный в теплое одеяло, пьет горячий бульон и ругается на Динни. Динни же в свою очередь ругается на Северуса, очень сильно напоминая мне русских домовиков, которые с хозяевами не церемонятся.

— Понимаешь, я хочу стейк. Стейк! Такое мясо жареное!

— Мистеру гостю нельзя стейк. Только бульон.

— «Мистер гость» уже почти здоров, ему нужен стейк!!!

— Если «мистер гость» съест стейк после десяти лет комы, — вхожу в комнату, то у нас не будет «мистера гостя».

— А вас вообще не спрашивают! — огрызается он в ответ. — Кто вас просил?!

— Гарри.

— Ваш Гарри...

— Он мой настолько же, насколько и ваш, Северус, — щурюсь. — Так что, увы, придется потерпеть.

Вместо ответа Снейп сверкает на меня черными глазами и отворачивается.

— Динни, сходи на кухню, принеси мясного пюре, — говорю, глядя на недовольного Снейпа. — Не стейк, но и не бульон.

Домовичка согласно хлопает ушами и исчезает.

* * *

Снейп выздоравливает долго. Его организм не хочет возвращаться к активной жизни. А еще он очень много вредничает — не дает взять мне кровь для анализа и составления индивидуальных зелий, потом не хочет их пить, ругается на Динни... И на меня.

— Почему вы не можете просто оставить меня в покое?! — в очередной раз слышу вопрос, когда появляюсь в его комнате в один из вечеров.

— Потому что у вас дома некому о вас позаботиться, — просто отвечаю и ставлю на стол поднос. На подносе — зелья, овощное пюре и компот.

— Я сам могу...

— Да, я знаю, — киваю. — Но у других это получится быстрее и качественнее.

— Я вас не просил.

— Мы часто делаем то, о чем нас не просят другие, — пожимаю плечами и беру первый флакон с подноса. — Извините.

— Отстаньте от меня!

— Нет.

Иногда меня заменяет мадам Помфри, когда я задерживаюсь в Хогвартсе допоздна, приготавливая зелья для Больничного крыла и Снейпа. Поттер, если я задерживаюсь, присылает Динни с ужином.

Я постепенно привыкаю к размеренному ритму жизни. Утром навещаю Северуса, отслеживая его состояние. Днем и вечером варю зелья для Больничного крыла, поздно вечером ужинаю с Поттером, иногда к нам присоединяется мадам Помфри.

* * *

Весна. Как же давно я не видела ее...

Смотрю на распускающиеся листочки на ветках. Все дерево словно окутано зеленоватой дымкой.

— Любуетесь? — раздается за спиной хриплый голос.

Снейп.

Оборачиваюсь.

— Да, — коротко киваю. — Просто... я давно не видела весну.

— Я тоже, — Снейп аккуратно садится на скамейку рядом. На нем серый домашний халат, который МакГонагалл привезла из его дома, и черные (разумеется) штаны.

— Даже не верится, что прошло десять лет, — фыркает он через какое-то время. — Чем вы занимались все это время?

— В Азкабане сидела, — пожимаю плечами. — Меня осудили на пожизненное, затем выпустили на поруки, затем оправдали.

— Вот как... Я, каюсь, ждал, что вы выдадите меня своему отцу. Когда Дамблдор сказал, что вы ушли с Лордом... В общем, я должен вас поблагодарить, что не выдали...

— Своих нельзя выдавать, — поднимаюсь со скамейки. — И за это — не благодарят.

И ухожу в дом, оставляя позади растерянного Снейпа.