Крокодил Генма и его друзья (гет)

Страна Волн, Оканегакуре

 

Край солнечного диска коснулся покрытой пенными бурунами поверхности моря. Багряно-золотая дорожка пробежала по волнам, казалось, к самым ногам. Свежий западный бриз дул в лицо рассевшихся на террасе нукенинов, отдыхающих после первого съёмочного дня.

— Хорошо!.. — задумчиво изрёк Нагато, приобнимая Цунаде за плечи и прихлёбывая горячий глинтвейн из кружки.

— Заебись, — согласно кивнул Хидан.

— Хн, — отозвался Итачи с противоположного края террасы (он старался садиться подальше от Легендарной Неудачницы).

— Учиха, не отлынивай, учи роль, — пробурчал Какудзу, тоже довольно щурясь на солнце. Грядущие прибыли от проката фильма и сопутствующие доходы от рекламы курортов Страны Волн грели его душу.

— Хн, — Итачи зашелестел листами сценария.

Помолчали.

— О, смотрите, бля, это ж Крокодил с Рыбомордым, — Хидан лениво мотнул головой в сторону приближающихся фигур.

Какудзу довольно усмехнулся под маской. Кисаме привёз песок, а это значит, пляжи Страны Волн скоро станут куда более удобными и завлекающими, чем у всех окрестных конкурентов. А уж элитных пляжей с золотым песком и вовсе нигде в мире не найдёшь! Знай только, успевай отели строить для понаехаших туристов. А уж после выхода фильма про Принцессу Фуун фанаты и вовсе попрут толпами.

Да, конечно, каждый съёмочный день стоил денег, и немалых. Актёрам и персоналу требовалось платить столько, сколько иной джонин не зарабатывает. Но эти траты почти гарантированно должны были отбиться — дело спорилось, Итачи, как профессиональный оперативник АНБУ, легко вошёл в роль, а Юки Фудзикадзе, похоже, положила на красавчика Учиха глаз. Так что вскоре можно уже заводить речь о съёмках сиквела...

Пока Какудзу витал в благостных мечтах о текущих в Оканегакуре золотых реках, Кисаме и Генма с неизменно сидящим у того на плече зверьком подошли к террасе, на которой восседали остальные Акацки.

— Какие новости? — лениво поинтересовался Дейдара.

— Песок привезли, — сообщил Кисаме, прислоняя к перилам тяжёлый полутораметровый свиток. — А ещё узнали, что Орочимару хотел сговориться с Казекаге, чтобы напасть на Коноху и похитить Учиха Саске.

— Понятно, — Итачи поднялся с кресла, сложил сценарий в аккуратную стопочку и положил на своё сиденье. — Мне нужно идти.

После чего закрутил воздух спиралью и исчез.

Некоторое время на террасе висела тишина, нарушаемая лишь шумом прибоя и отдалёнными криками чаек.

— К-куда? — прохрипел Какудзу, остановившимся взглядом глядя на опустевшее место Учихи.

— В Коноху, наверное, — пожал плечами Кисаме, садясь в освободившееся кресло и недоумённо вертя в руках сценарий. — а чего это за бумажки? «И после смерти мне не обрести покой, о прекрасная принцесса, ибо ваш образ негасимым пламенем будет вечно пылать в моём сердце и снедать меня огнём страсти! И я похищу вас и увезу в прекрасный дворец с видом на море, пусть даже это обернётся войной между нашими народами…» Вы чё, Итачи-сану дамский роман подсунули?

— Меня окружают идиоты, — Какудзу приложил ладонь к лицу. Перед его мысленным взором одна за другой вставали картины срыва договорённостей, расторжения контракта, выплаты неустоек… — Нам же эту сцену утром снимать!

— Не волнуйся, дорогая, — увещевал тем временем Нагато. — Я Итачи хорошо знаю. Твоему напарнику только завещание написать и осталось, сиди, не дёргайся.

— Что же делать, что делать… — тихо паниковал тем временем Какудзу. Оживлённый курорт в его воображении плавно превращался обратно в пустынный, никому не нужный и бедный островок. Тут взгляд бессменного казначея организации Акацки упал на Генму, который вместе со своим зверем тащил на террасу ещё одно кресло. — О, Крокодил! Ты ж Хенге умеешь! В Итачи сможешь превратиться?

— Ну… — Генма задумчиво пожевал сенбон. — Смогу, коне…

— А чо сразу Крокодил, бля? — возмутился Хидан. — Я мож тоже не прочь с этой цыпой пообжиматься! Моё ниндзюцу не слабее.

— Да ты же понятия не имеешь о настоящем искусстве, — возмутился Дейдара.

— Превратиться в Итачи-сана? — Кисаме ещё не врубился, о чём идёт речь, но признать кого-то лучше себя, пусть даже в такой простенькой технике, как Хенге, было выше его сил. — Так я с ним дольше всех был напарником.

— А я!.. — Нагато осёкся, почувствовав лёгкую волну яки. — ...пас. Дорогая, только ты можешь рассудить, у кого лучше получится изобразить Итачи!

— Хм, — Цунаде отобрала у него кружку с глинтвейном и приложилась к ней. Окинула собравшихся нукенинов хитрым взглядом. — Уговорили. Заучивайте кусок текста и заходите по одному!

* * *

— ...негасимым пламенем будет вечно пылать в моём сердце и снедать меня огнём страсти! — размеренно и монотонно бубнил Итачи. — И я похищу вас и подарю вам вечность, сохранив вашу силу и красоту неизменной. Ведь в этом и заключается моё искусство, и вы станете жемчужиной моей коллек…

— Стоп! — Цунаде справилась с длинным зевком, едва не вывернувшим ей челюсть, и хлопнула рукой по подлокотнику. — Что за отсебятина пошла? Такого ведь не было в сценарии?

Сидящая рядом с ней Конан индифферентно пожала плечами.

— Этот сценарист — жалкий выскочка. Ремесленник, не понимающий настоящего искусства, — безэмоционально пояснил Итачи. — Лишь только в вечности искусство обретает свой истинный смысл…

— Достаточно, — Сенжу что-то пометила в своём листке. — Следующий!

* * *

— ...И я похищу вас и увезу в прекрасный дворец с видом на море, расположенный в живописнейшем уголке Страны Волн, — вдохновенно разглагольствовал Итачи. — Его окна выходят на сияющие в ласковых солнечных лучах пляжи, покрытые золотым песком, прислуга хорошо вышколена и готова удовлетворить любые ваши желания, а каждую среду и пятницу на пляже проходит дискотека и пенная вечеринка. Шведский стол, спа-салоны, увлекательные экскурсии, и всё это по вполне демократичным ценам…

— Стоп, снято! — ухмыльнулась Цунаде. — Сценарий для рекламного ролика я записала, завтра подобьём оператора на халтурку. Это ты хорошо придумал, записать ролик от лица одного из главных героев фильма. Роль-то будешь читать?

— Нет, — Итачи повертел в руках листок. — Муть какая-то. Дай посмотреть, что записала, нужно будет поправить до утра, да отрепетировать.

Хмыкнув, Цунаде протянула ему листок со своими пометками.

— Спасибо, — Учиха направился к выходу, но остановился на полдороге. — Проклятье, ты чего тут понакалякала, девчонка? Тебя каллиграфии учили вообще?

— Нормальный у меня почерк, — Сенжу отпила ещё вина из глиняной кружки. — Для ирьёнина.

— Всё бы вам молодым хиханьки да хаханьки, — проворчал Итачи, выходя. — Тут о таких суммах речь...

* * *

— Готов? — улыбаясь, спросила Цунаде у следующего Учиха.

— Хн.

— Похож, похож, — довольно покивала принцесса Сенжу, наливая себе ещё вина из кувшина.

— И после смерти мне не обрести покой, о прекрасная принцесса, ибо ваш образ негасимым пламенем будет вечно пылать в моём сердце и снедать меня огнём страсти! И я похищу вас и увезу в прекрасный дворец с видом на море, пусть даже это обернётся войной между нашими народами, — скорбно проговорил Итачи.

Цунаде поощрительно кивала, подставив руку под подбородок.

Из дома высунулась взъерошенная Шизуне. Недоумённо оглядев декламирующего Учиху, она тихонько подошла к наставнице и присела в свободное кресло слева от неё. Спящая Тон-Тон тихонько храпела у Шизуне на руках.

— Никогда в жизни я не испытывал такого душевного подъёма… не, ну враньё же! — не выдержав, возмутился Учиха. — Кто в него поверит вообще! Тьфу!

— А я вот почти поверила, — хмыкнула Цунаде ему вслед.

— Цунаде-сама, что происходит?

— Кастинг, не видишь что ли.

* * *

— ...увезу в прекрасный дворец с видом на море, пусть даже это обернётся войной между нашими народами. а война породит боль, ужасную боль, — тяжело роняя слова, говорил Итачи. — Боль рождает ненависть, а та даёт начало лишь ещё большей боли. Так звено за звеном выковывается цепь ненависти.

— Опять за старое, — вздохнула Конан.

— Ц-цунаде-сама, — Шизуне слегка покраснела, в замешательстве от пришедшей в голову мысли. — А он... всегда так? Ну, с цепями, болью там…

Конан с интересом повернула голову.

— Без комментариев, — поджала губы Сенжу. Хрустнула костяшками пальцев. — Поактёрствовать ему, значит, захотелось. Ну я ему устрою «боль».

Шизуне и Конан многозначительно переглянулись и покраснели.

* * *

— ...ваш образ негасимым пламенем будет, м-м, вечно пылать в моём сердце и снедать меня огнём страсти! — пылко вещал Учиха, стоя посреди террасы перед «суровым жюри». Взгляд его почему-то был сконцентрирован на сидящей у Шизуне на руках Тон-Тон. Надо признать, свинка слушала очень внимательно. — Я, м-м, вижу в ваших глазах сомнение. Вы столь прекрасны, что наверняка эти слова вам говорили уже тысячу раз…

— Ну, раза четыре уже точно было, — тихонько хмыкнула Цунаде.

— И вы правы! — горячо воскликнул Итачи, вдохновенно вскидывая голову. — Ничто не вечно под луной, и наверняка мы можем говорить лишь о том м-м, миге, что проживаем сейчас, о той буре чувств, о том яростном взрыве эмоций, что бушует в моей груди в эту секунду, когда я смотрю в прекрасные ваши глаза! Когда, чуть жив, себя не помня, всё забыв, назвать хочу я наудачу стихию чувств, слепой порыв, и слов ищу, и чуть не плачу, и вечным сгоряча зову мой сон небесный наяву, неужто я других дурачу?

— Э-э… — Цунаде немного шокированно переглянулась с остальными. — Слышь, паренёк, вот, кроме шуток, хочешь помочь сценаристу с диалогами?

* * *

— И после, хех, смерти мне не обрести покой, о прекрасная принцесса, ибо ваш образ негасимым пламенем будет вечно пылать в моём сердце и… это… бля, забыл как там дальше, — Итачи торопливо достал из кармана плаща мятую бумажку и быстро подглядел. — А, вот! ...и снедать меня огнём страсти! И я похищу вас и увезу в прекрасный дворец с видом на море, пусть даже это обернётся войной между нашими народами. Ну и хуй с ней, с войной! Джашин-сама не против! Да чё вы ржёте, сучки!!!

Рядом всхлипывала Шизуне, уткнув лицо в бок Тон-Тон. Свинка истошно визжала — ей было щекотно.

— Сле… следующий, — из последних сил прохрюкала Цунаде, утирая слёзы.

Итачи сплюнул на пол, матернулся и, насупившись, покинул террасу, бормоча угрозы. Невозмутимая Конан проводила его взглядом, чуть улыбнувшись краешком губ.

* * *

— Цунаде-сама, — Шизуне наклонилась к уху наставницы. — А можно я моего Генму на пробы приведу? У него всяко не хуже получится.

Стоящий перед ними очередной «Итачи» смущался и говорил так тихо, что слышно было только сидящей перед ним Конан. Впрочем, вполне возможно, делал он это специально, потому что синеволосая куноичи тоже сидела потупив взгляд и краснея. Про сценарий оба давно забыли, беседа явно шла о чём-то личном.

— Хм, — Цунаде задумчиво почесала нос. — Да можно, конечно, а…

— Я бы-ыстро! — унеслась вдаль Шизуне.

— Хрю-ю-у!..

— ...а ты сценарий-то читала сама? — запоздало спросила Сенжу. Но ученицы уже и след простыл. — Эх, молодёжь.

* * *

И так Ширануи Генма по прозвищу Крокодил стал дублёром Учихи Итачи в фильме «Принцесса Фуун: Рассвет Надежды».

* * *

Страна Рек, неподалеку от границы со Страной Ветра

 

Когда Итачи прибыл на нужное место, всё уже было закончено. Разгромленный караван, изрытая техниками дорога, повсюду тела убитых шиноби в лужах крови. Саннин Орочимару, цель поисков Итачи, стоял на коленях, склонившись над телом пока ещё живого Четвёртого Казекаге, и деловито снимал с него кожу.

— В другой раз я не стал бы возиться, — объяснял Орочимару Расе, — но, видишь ли, цель очень важна, ку-ку-ку. Я шёл к ней долгие годы, а ты решил союз разорвать. Нет, так дело не пойдёт, не пойдёт.

Раса, лежащий на земле с насквозь пробитой грудью, хрипя и задыхаясь, пытался что-то сказать. В горле булькало, затем он всё же сумел ухватить окровавленной рукой фиолетовый бант, повязанный на поясе Орочимару, чуть приподнялся и прохрипел:

— Дети...

— О, не волнуйся, — заверил его Орочимару, руки которого были окутаны зеленым и синим сиянием. — Я буду хорошим Казекаге, позабочусь о твоих детях, ведь они станут отличным прикрытием для моего личного прибытия на Чунин-Шикен.

— Да будет так, — негромко сказал Итачи за спиной Орочимару.

Он и сам не знал, почему так сказал. Его начальным намерением было запечатать Орочимару при помощи меча Тоцука, так, чтобы саннин никогда не смог вырваться на свободу. Но что-то дрогнуло в душе Итачи, при виде Казекаге, просящего за своих детей. Год назад Итачи не колебался бы, но теперь, когда он вспомнил про свой долг старшего брата... пожалуй, Орочимару не помешал бы такой же опыт.

— Ты станешь тем, чью личину надел — Четвёртым Казекаге, — скомандовал Итачи, удерживая Орочимару на месте силой Шарингана, и запуская Котоамацуками. — Ты будешь заботиться о детях Казекаге, считая их своими, защищать их и помогать им всем, чем можешь. Когда ты перестанешь быть Казекаге, ты вспомнишь, кто ты такой на самом деле.

Глаза Орочимару словно бы потухли, голова опустилась, а когда поднялась, перед Итачи стоял уже Четвёртый Казекаге. По крайней мере, внешне. Губы Учиха изогнулись в кривой усмешке, перед смертью, когда он перестанет быть Казекаге, Орочимару вспомнит себя и на что он потратил жизнь, но будет уже поздно. Наказание хуже смерти, и с пользой для всех.

С этой мыслью Итачи развернулся и ушёл.

— Меня же ждут дома! — воскликнул Орочимару-Казекаге и тоже умчался вдаль.

* * *

Мост в Страну Волн

 

— Финальный эпизод «Рассвета надежды», «Мост в Рассвет», сцена 5, дубль 2, — равнодушным голосом объявил молодой помощник режиссёра, щелкая деревяшкой.

— Камера! Мотор! Начали! — раздался крик.

— Принцесса, — начал Генма под хенге Итачи, взмахивая рукой, — этот мост приведет нас к рассвету…

Солнце как раз всходило, давая прекрасный фон. Какудзу мысленно потирал руки: мост в Страну Волн! Мост рассвета, надежды и золотых пляжей! После такого отбоя от туристов не будет, осталось снять только финальный эпизод и реклама…

Бам! Бум! Бабах!

— ДЕЙДАРА-А-А-А-А-А!!! — заорал Какудзу в рупор. — Отставить взрыв-кирпичи!!!

— Эй, это вообще не я, — раздался из-за спины обиженный голос Дейдары, — а дилетанты какие-то.

Дым рассеялся, и на сцене обнаружились новые действующие лица. Несколько шиноби в серебристой броне стояли на мосту. Один из них прижимал к горлу «Итачи» кунай.

— Принцесса! — объявил еще один, самый высокий из них, указывая на Юки. — Наконец-то, после десяти лет, мы нашли вас! Отдавайте ключ к сокровищу!

— Нет, нет, — Юки в образе Принцессы Фуун пятилась, закрывая лицо рукой. — Этого не может быть!

— Че за хуйня? — снизу, из-под воды показалась голова Хидана. — Изменения в сценарии?

— Снимай, снимай, снимай, — толкал в бок оператора режиссер.

Конструкция моста, которую Хидан придерживал снизу, опасно затрещала. Доски зашатались, и в Хидана полетели кунаи, один из них вонзился в глазницу последователю Джашина.

— Наших бьют! — заорал Дейдара, кидая взрыв-кирпич.

— Не-е-е-ет! — взвыл Какудзу, но было уже поздно.

Генма ушёл заменой, подставив вместо себя бревно из моста, и целый кусок настила провалился вниз. Из воды полезли марионетки Сасори, взорвался кирпич Дейдары, и прибывшие шиноби ринулись к Юки, доламывая и без того рушащийся мост. Волна гнева ударила в голову Какудзу и он изверг из себя поток яростного Огня, перемешанного с Ветром. Пламя моментально взлетело до небес, отбрасывая нападающих и жадно пожирая доски моста.

Какудзу остановился, но было уже поздно.

— Предупреждай в следующий раз, ладно? — попросил обгорелый Хидан, вытаскивая кунай из глазницы.

Он стоял на единственной уцелевшей опоре моста, рядом тихо догорали обломки марионеток.

— Злые вы, уйду я от вас, — сообщил Сасори, подтягивая к себе обломки нитями чакры.

Чуть поодаль дрожала в объятиях «Итачи» Юки, и приплясывал режиссёр.

— Отличный финал! — крикнул он. — Публика просто с ума сойдет! Только сцену битвы надо будет расширить ещё…

— Я сам с ума сойду, с этим мостом! — заорал Какудзу в ответ. — Никаких пересъёмок, шиноби у нас много, а мост один… был.

Он быстро подошёл к всё ещё плачущей Юки и спросил:

— Кто это был? Поклонники?

— Нет, — ответила та и снова разревелась.

Но всё же постепенно правда вышла на свет, и Какудзу ощутил, что ещё не всё потеряно. Настоящая принцесса Страны Снега! Сокровище и ключ к нему!

* * *

— Так, корабль вам выделят, отправляйтесь в Страну Снега и снимайте продолжение, что-нибудь в духе «Закат Империи», раз уж первая часть была про рассвет, — говорил Какудзу. — С вами отправятся Итачи и Кисаме, этого будет достаточно.

Юки, хлюпая носом, крепко прижималась к Итачи, в этот раз настоящему. Сам Учиха не обращал на нее внимания, задумчиво глядя вдаль.

— Сокровище, вот главное, — сказал Какудзу Кисаме. — Увидишь дураков в серебристой броне, бей их сразу, чтобы больше встать не могли.

— Сделаем, — оскалился Кисаме.

 

На следующий день

 

— Где Сасори? Где Сасори? Кто будет восстанавливать мост? — кричал Какудзу.

— Он ушёл, — сообщил Дейдара, ковыряясь в зубах взрыв-зубочисткой, — сказал, что ему надо навестить бабулю.

— А где бабуля?

— Где, где, в п…

— Хидан! — крикнула сердито Конан.

— …еске! — закончил Хидан и радостно заржал.

Какудзу нахмурился, но поделать ничего уже было нельзя, и он отправился к Тадзуне, тому, кто сумел построить мост… пока его не сломали эти криворукие уроды из Страны Снега.

— Миллион рьё, — сказал хмурый Тадзуна.

— Да ты ухи, что ли, наелся, старикан? — возмутился Какудзу. — В прошлый раз было пятьсот!

— Сакэ подорожало, — пожал плечами Тадзуна, прикладываясь к бутылке.

После долгого торга Какудзу сбил немного цену, но всё равно, обратно в Оканегакуре он возвращался в прескверном настроении. Где взять денег? Всё было раскидано по проектам, и ладно бы речь шла только об оплате одному Тадзуне, так нет, ещё надо будет покупать материалы, платить строителям — людям. При этом мост был нужен, как никогда — фильм вот-вот выйдет на экраны, прибудут туристы и что они увидят? Флот рыбацких лодок для перевозки на золотые пляжи? Имидж Страны Волн будет загублен навсегда!

— Деньги, деньги, деньги, — бормотал Какудзу на ходу.

Успокаивающая мантра помогла — его неожиданно осенило отличной идеей — и он ускорил шаг. В первую очередь надо было отыскать Нагато.

 

— Медовый месяц? — переспросил Нагато.

— Да, — подтвердил Какудзу, — прокатитесь на родину, поклонитесь могилкам… и из одной из них Мадару откопайте, настоящего Мадару.

Нагато кивнул.

— В сторону Ивагакуре крюк сделайте, Цучикаге подлечите, он, поди, в долгу не останется, — сказал Какудзу, глядя на Цунаде.

Одним кунаем две мишени: поездка влюбленных, и одновременно с этим куча денег! Тут ещё одна счастливая мысль осенила Какудзу, и он добавил небрежно:

— Фильм там порекламируйте, о Стране Волн и Оканегакуре расскажите, между делом.

— Было бы несправедливо отправляться в такую поездку без Яхико и Конан, — сказал Нагато.

Какудзу поморщился под маской — опять расходы! — но признал справедливость замечания.

— Эй, а как же я? — возмутилась Шизуне. — Я тоже хочу в такую поездку!

— Ты и так едешь со мной, — удивлённо ответила Цунаде.

— Нет, я хочу в медовую поездку, с парой! И Тон-Тон нужна пара! — она потрясла свинкой.

— Крокодила вам? Да забирайте, деревня не обеднеет, — легко отмахнулся Какудзу.

Выйдя от Нагато, он самодовольно потёр руки и отправился по своим делам.

* * *

— Будет тебе мост, — бормотал Тадзуна, рассматривая чертежи, — будет тебе такой мост, что ни один турист сюда больше не поедет!

— Папа, что ты такое говоришь? — возмущенно спросила Цунами.

— А чего они? — обиженно спросил в ответ Тадзуна. — Этот Крокодил твой, поматросил и бросил, сбежал к настоящей Гадюке, а теперь еще и с ней в медовую поездку собирается!

— Папа!

— Да вся деревня о том болтает! И между делом ещё и на все страны успел с этой, актриской, покувыркаться! Нет уж, я такого не потерплю! Отомщу за честь моей дочери!

— Тебе не жалко туристов и гостей страны?

— Не-а, — Тадзуна отхлебнул из бутылки. — Одни гости уже припёрлись, теперь не знаем, куда от них деваться!

— Они выгнали Гато! Построили дороги! Школы! Творят добро!

— Добро, зло, — проворчал Тадзуна, — главное, у кого в руках мост!

Также он собирался обмануть Какудзу на деньги, и на эти деньги нанять шиноби Конохи, чтобы они изгнали зло из Страны Волн. Говорить об этом дочери Тадзуна, разумеется, не стал.