Крокодил Генма и его друзья (гет)

10 октября 76 года, Страна Волн

 

После того, как рабочий день закончился, Ширануи Генма устало-счастливо потянулся, переоделся и уже на улице сунул себе в рот сенбон. Обычно Генма никогда с ним не расставался, ни днём, ни ночью, используя то как зубочистку, то как оружие, но специфика новой миссии была такова, что сенбон во рту держать было никак нельзя.

Дело в том, что Генма работал крокодилом. Да-да, самым настоящим, зелёным огромным крокодилом, с во-о-от такой пастью жутких острых зубов, чешуёй и длинным хвостом. Увы, несмотря на наличие в мире собак-ниндзя, котов-ниндзя и даже страусов-ниндзя, крокодилы-ниндзя в Элементных Странах никогда не водились, и поэтому в течение рабочего дня Генме приходилось обходиться без сенбона.

День-деньской он, погрузившись в воду так, что наружу торчали только глаза и ноздри, терпеливо наблюдал за корпорацией Гато и самим Гато, собирая ценные сведения. Пару раз даже спасал несчастных должников или врагов Гато, которых тот после допроса скармливал своим крокодилам. Остальную стаю Генма потихоньку вроде бы приручил и прикормил, но всё равно, бдительности терять было нельзя.

Поэтому после рабочего дня Генма обычно ощущал сильнейшую усталость и голод — сырое мясо ему поедать как-то не хотелось, а готовить его в вольере было не на чем. Подготовка токубецу-джонина Конохи выручала, но всему есть предел, так что вечера Генмы обычно проходили в одиночестве, с кучей еды и неторопливой записью всего, что он узнал в течение дня.

— Добрый вечер, Наоки-доно, — поздоровался Генма с пожилой владелицей лавки. — Мне как обычно, пожалуйста.

— Добрый, Генма-кун, — ответила старушка, — вон там, я твой заказ положила отдельно.

Генма уже взялся за пакет, когда взгляд его упал на наклейку на коробке, штабель которых высился у стены. Настоящие апельсины из Страны Огня! Генма подумал секунду, и решил, что такая покупка не выдаст его — вот захотелось ему апельсинов из Страны Огня, что тут такого? Да, это редкий товар в Стране Волн, но тем сильнее повод ухватить коробку — когда ещё выпадет второй шанс и кто знает, сколько продлится крокодилья миссия?

Поэтому Генма уверенно подхватил коробку под мышку, отметив, что та неожиданно тяжёлая. «Наверное, плотно набили», — решил он, перекатил сенбон во рту, и пошёл к Наоки-доно расплачиваться. Никаких затруднений не возникло, и Генма продолжил свое устало-счастливое путешествие до съёмной дешёвой квартирки. Когда он уже заходил внутрь, в коробке что-то зашуршало, и Генма удивленно прикусил сенбон.

— Неужели по дороге там завелись крысы? — спросил он вслух, задёргивая шторы и закрывая дверь.

Не стоило соседям знать, что «грузчик Генма» способен плевком сенбона пришпилить бегущую крысу к полу. Коробка была тяжёлой — значит, апельсины там ещё оставались, и с этой мыслью Генма приступил к распаковке. Однако в коробке обнаружился неизвестный Генме зверь: с большими ушами, коротким хвостом и покрытый коричневой шерстью. Он лежал на апельсинах и мирно дремал, проснувшись только, когда Генма вскрыл ящик.

— Ты кто такой? — спросил Генма, доставая зверя из коробки.

Тот моргнул глазами-бусинами, и повалился на спину, открывая вздувшийся от съеденных апельсинов живот. Генма вновь его поднял и поставил на задние лапы, попутно обнаружив, что никаких мышц под шерстью не скрывается. Чья-то марионетка? Оживленная неизвестным дзюцу игрушка? Но зачем тогда поедать апельсины? Генма озадаченно перекатил сенбон во рту, и почесал в затылке.

Зверёк тем временем опять шлепнулся на спину, раскинув лапы.

— Что-то ты все чебурахаешься, — сказал Генма. — Как тебя зовут?

— Чебурах... — повторил зверек с усилием. — Чебурахске… меня зовут Чебура Аске!

И тут же пожаловался:

— У меня лапы затекли и болят.

— Поня-а-атно, — сказал Генма, которому ничего не было понятно. — Аске Чебура? Чебураске-кун? Как тебя называть?

— Я и сам не знаю, — моргнул Чебура глазками-пуговками. — А тебя как звать?

— Ну, я — крокодил Генма.

Правда, Генма тут же остановился и спросил сам себя, зачем он сказал про крокодила? Но от Чебуры исходило такое спокойствие, такое ощущение дружелюбия и любопытства, что Генма мысленно махнул рукой. Всё равно завтра пришлось бы сказать Чебураске о работе и крокодилах, так что какая разница?

— Ты откуда? — спросил он диковинного зверька.

— Не знаю. Я хотел есть, забрался в коробку, а её закрыли и я много дней провел в темноте, — признался Чебура. — Но я не жалею об этом, ведь я встретил тебя, крокодил Генма! Давай дружить?

— Давай, — улыбнулся Генма. — Только для начала выясним, что ты зверь такой.

— Я — зверь? — Чебура с трудом поднялся.

Он прошёлся, немного косолапя, и заглянул в зеркало:

— Эй, моя шерсть коричневая, точь-в-точь как твои волосы и глаза! — объявил он радостно.

Генма, уже доставший «Справочник фауны Страны Волн», задумчиво похмыкал в ответ. Потом подумал и достал справочник по Стране Огня.

— Кто же ты такой? — спросил он, перелистывая страницы. — Может, ты медвежонок?

— Не знаю, — сказал Чебураске, усевшись на пол посреди комнаты. — Может, я и медвежонок.

— Нет, — задумчиво сказал Генма, пролистав справочник до нужной страницы. — У медведей глаза маленькие, а у тебя вон какие огромные! И уши... может быть, ты щенок?

— Может быть, — согласился Чебура, пытаясь потрогать свои огромные уши. — А щенки лазают по деревьям?

— Только щенки-ниндзя, — ухмыльнулся Генма, — а так они больше лают.

— Как это — «лают»?

— Ав-ав-ав, — изобразил Генма.

— Нет, я так не умею, — огорчился Чебура.

— Но ты умеешь говорить, значит ты из призывных зверей, и тогда справочники мне не пригодятся, — с этими словами Генма решительно захлопнул книги.

Но сколько они не перебирали призывных зверей, Чебураске не подходил ни к одному из них. У него не было чакры и складывать печати он не умел, так что Генма, почесав в затылке сенбоном, решил оставить пока Чебуру у себя. Ведь ясно было, что сам по себе Чебура долго не выживет, особенно в нищей Стране Волн, а так оставалась надежда, что его выдернут обратным призывом или просто за ним явятся родители.

Но дни шли за днями, а за новым другом Генмы так никто и не приходил. Чебура окончательно освоился и помогал Генме по хозяйству, даже ходил за продуктами, правда давалось это непросто. Его мягкие лапы с трудом удерживали пакеты с продуктами, но Чебуру это не останавливало и он трудился, как мог. Более того, он подружился со всеми соседями, и вся округа знала, что у «грузчика Генмы» живёт необычный зверь. Генма был готов уносить ноги, но, как ни странно, никто не связал Чебуру с говорящими зверями-ниндзя, и таким образом миссия по внедрению крокодилом в корпорацию Гато продолжалась.

В один из дней, Чебура сказал:

— Генма! Давай я тоже буду работать!

— Давай, — согласился Генма. — Но где?

— У тебя, в зоопарке!

— Нет, тебе нельзя у нас работать, — помрачнел Генма, вспомнивший банду Гато и стаю крокодилов.

— Почему?

— Съедят.

В результате Чебураске устроился работать к той самой старушке Наоки, у которой в свое время Генма приобрёл коробку с апельсинами.

* * *

Как-то Генма пришел домой встревоженный и спросил у Чебуры:

— Ты не видел случайно поблизости высокого шиноби с огромным и длинным мечом? Это Мечник Тумана, Момочи Забуза, он сегодня приходил к Гато искать найма в сопровождении паренька по имени Юки Хаку.

— Видел, — радостно подтвердил Чебура, — только Хаку — это девушка!

— А ты откуда знаешь? — нахмурился Генма.

Внимание чужих шиноби — особенно таких, как один из Семи Мечников — к Чебуре ему очень не понравилось. Очень-очень не понравилось.

— Мы с ней подружились! — радостно заявил Чебура. — Она рассказала мне о своем пути ниндзя — защищать дорогого ей человека, и тогда я рассказал о тебе, Крокодил, и пообещал, что буду защищать тебя так же, как она защищает Забузу, и потом мы ещё подружились с самим Забузой, и он даже дал мне потрогать свой меч! У него было такое длинное название, что я его не запомнил, извини, но всё равно, сегодня у меня стало на двух друзей больше!

— Отлично, отлично, — пробормотал озадаченный Генма.

Этой же ночью Забуза и Хаку исчезли, и больше не появлялись в Стране Волн, к огромному облегчению Ширануи.

* * *

Помимо работы в магазине, Чебура помогал соседям, а также играл с детьми в различные игры. Те вначале сторонились его, но доброта и искренность Чебуры быстро завоевали детские сердца. Началось все с малого, он встретил плачущего мальчика по имени Инари, спросил, что случилось, и выслушал его печальную историю. Затем Чебура утешил, как смог, Инари и сказал, что дружит с замечательным крокодилом Генмой, который, наверняка, сможет заменить Инари погибшего отчима. Инари заинтересовался, они пошли смотреть на крокодила, и кончилось всё тем, что Генма переехал к матери Инари, Цунами.

Разумеется, Чебура и Инари стали лучшими друзьями, и вскоре вся округа знала о «добром звере Аске Чебуре», все с ним здоровались, звали в гости, и таким образом жизнь Чебураске-куна стала очень приятной и насыщенной. Генма же тем временем продолжал работать крокодилом, и ему казалось, что он уже целую вечность знаком с Чебурой, хотя на самом деле прошла всего лишь пара недель с момента их встречи.

* * *

Тем временем в Стране Воды

 

Ао стоял, скрестив руки на груди и наблюдая Бьякуганом за тем, как два Мечника Тумана, Забуза и Чоуджиро, гоняли Четвертого Мизукаге по каменистой поверхности ущелья.

— На нем гендзюцу Шарингана, — тихо сообщил Ао Теруми Мэй.

— Яре-яре, — та покачала головой, и хвост рыжих волос качнулся из стороны в сторону.

Возможно, участвуй Ао в бою, как обычно, он и не заметил бы ничего, так как был бы слишком сосредоточен на самой битве. Но теперь у него была возможность наблюдать со стороны и осматриваться, и так он и сделал, обнаружив, собственно, владельца Шарингана неподалеку, прямо в скальной стене ущелья.

Он подал знак, благословяя мысленно тот момент, когда несколько дней назад повстанцы во главе с Теруми Мэй столкнулись с Момочи Забузой. Вместо драки тот неожиданно предложил дружить, и вот так дело дошло до атаки на Четвертого Мизукаге. Теруми Мэй исторгла струю лавы, прожигающую скалу, и владелец Шарингана, в странной спиралевидной маске стал виден обычным глазом. Моментально из лужи вынырнул Хаку, покрывая фигуру льдом, и Учиха (а кто ещё мог владеть Шаринганом до такой степени?) замешкался на долю секунды. Воздух вокруг него уже закручивался спиралью, когда струя перегретого пара ударила прямо в маску, в отверстие для глаза.

В следующее мгновение фигура исчезла, и крик боли оборвался.

— Поблизости его нет, — сообщил Ао, озирая окрестности Бьякуганом.

— Значит, настало время избрать нового Мизукаге, — осклабилась Мэй, выдыхая новое облако пара.

— И защитить Забузу-сана, — поддакнула Хаку, вскидывая ледяную иглу.

— Кстати, насчёт Забузы-куна, — Мэй провела рукой по волосам и оправила платье. — Скажи, Хаку-тян, у него… есть кто-нибудь?

— Н-нет, — покраснела та под маской.

— Это хорошо-о, — мечтательно улыбнулась Теруми Мэй.

— На самом деле, Теруми-сан, — нерешительно проговорила Хаку. — На самом деле, у него никого нет потому… потому что он… как бы это сказать… он не такой?

— Как это? — будущая Четвёртая Мизукаге недоумённо вскинула бровь. А потом поражённо прижала ладошку к губам. — Он что?..

— Увы, — понурилась Хаку. — Он даже меня всегда просит наряжаться в мужскую одежду, представляете?

— Какая… жалость, — грустно вздохнула Мэй. — а такой ведь был отличный вариант…

Хаку сочувственно покачала головой. Ей было очень стыдно. Она сказала неправду про своего господина. Это совсем неподобает для хорошего инстру… друга, да, друга. Но тут же она вскинула голову и в глазах её зажёгся решительный огонёк. Она сама позаботится о Забузе-сане, и нечего тут всяким тёткам строить планы на его счёт!

Страна Воды, убежище Акацуки

 

Вся банда была в сборе, и Пейн собирался уже начать заседание, когда воздух над круглым столом изогнулся и закрутился спиралью. Затем из этого водоворота прямо на стол вывалилось тело в фирменном плаще Акацуки: чёрный фон, красные облака. На лице вывалившегося была маска, скрученная той же спиралью, из которой он появился, с отверстием для одного, правого глаза. Из-под маски доносились крики боли, края отверстия для глаза были оплавлены.

— Дурачок Тоби явно пошутил не над тем! — тут же выкрикнул Дейдара и засмеялся.

Но Пейну, знавшему, кто скрывался под маской Тоби, было не до шуток. Каждый в Акацуки был S-ранговым шиноби, но вот ирьенинов среди них, увы, не было. Не такого уровня, который тут требовался. Жизнь и чакра утекали из «Тоби», Шаринган которого, дающий возможность мгновенного перемещения, был, очевидно, поврежден.

Нужно было действовать, и Пейн мгновенно призвал один из Шести Путей, Нингендо, дающий возможность извлекать душу из человека и читать его разум. Всё произошло так быстро, что Учиха Обито, притворявшийся Мадарой перед Пейном и Конан, и известный как Тоби для остальных Акацуки, не успел применить технику Изанаги, и отменить все повреждения, нанесённые ему.

Нагато-Пейн действовал исключительно из прагматичных соображений: знания и секреты Мадары, детали плана «Глаз Луны» не должны были пропасть вместе с ним, но всё неожиданно пошло не так. Вместе с душой Тоби-Обито, Пейн получил информацию о настоящем «Глазе Луны», о том, где скрывался настоящий Мадара, и, наконец, о том, что же по-настоящему стояло за гибелью Яхико. Это было настолько неожиданно, что Нагато несколько секунд осмысливал информацию, а затем взревел:

— Чёрный Зецу — предатель! Не дайте ему уйти!

Секунду спустя он понял, что это была плохая идея. Как уже говорилось, каждый из членов Акацуки был S-ранговым шиноби, и теперь семеро таких шиноби атаковали Зецу. Чёрно-белый Зецу, надо заметить, не растерялся, и отбил пару атак, рассмеялся, когда в него воткнулись отравленные сенбоны Сасори, и уже готовился погрузиться под землю, когда в бой вступил Учиха Итачи.

Вокруг него воздвиглась алая фигура доспеха Сусаноо, с мечом в одной руке и флягой-бутылью в другой. Меч ударил в Чёрно-Белого Зецу, и тот закричал в муке, так как его начало затягивать в бутыль, которую держал доспех Сусаноо.

— Меч Тоцука, — коротко, сквозь сжатые зубы, пояснил Итачи.

По щекам его бежали кровавые слёзы, но он продержался до момента, когда Зецу целиком втянуло во флягу, и только потом упал на колени, задыхаясь от боли, и зажимая глаза руками. Вокруг рушилась база, разломанная примененными для остановки Зецу техниками, а Пейн — которого тоже снедала боль, как и Итачи, только другого плана — устремил свой взор на ещё живое тело Обито. У Нагато было тело, у Конан была частичка Яхико, содержащая его ДНК, и теперь он был свободен от лжи и фальши, от иллюзорного пути, на который его толкнул Обито.

— Техника Воскрешения!

Мысль о том, что, наверное, следовало немного подождать, пришла к Нагато не сразу, когда прерывать технику было уже слишком поздно. Нет, он справился, вытянул, и Яхико воскрес, но воскрес обессиленным, изможденным, и поэтому сразу упал. Секунду спустя рядом упала Конан, которая просто потеряла сознание, и приземлилась точно между Яхико и Итачи.

Сам Нагато еле дышал, а его Пути попадали, словно марионетки с обрезанными верёвочками.

— Кажется, мы немного перестарались, — проскрипел Сасори, глядя на развалины базы и лежащую пластом верхушку Акацуки.

— Все… было… не зря… — выдохнул Нагато, подъезжая ближе на своем кресле.

После рассказа Нагато об истинной подоплёке происходящего, удивление быстро сменилось гневом и яростью. Дейдара даже начал требовать от Итачи, выпустить «этого говнюка Зецу», чтобы его как следует взорвать, но быстро опомнился.

— Мизукаге, бывший под контролем Тоби, убит, — добавил Нагато в конце.

— И наша база разрушена, — глухим голосом сказал Какудзу, — а ведь она стоила немалых денег.

— Нам нужно место, чтобы отлежаться, подлечиться и решить, что делать дальше, — проскрипел Сасори.

Нагато, нахмурившись, подумал, что Сасори прав. План «Глаз Луны» потерял смысл, нести боль всему миру ему больше не хотелось, и тихое убежище было бы в самый раз. Отправиться в Страну Травы, туда, где Мадара, настоящий Мадара промывал мозги Обито? Слишком далеко, слишком долго, да и Трава — не лучший выбор.

— Страна Волн, — всё тем же глухим голосом выдал Какудзу. — У них нет Деревни, Страна находится рядом с нами, и там есть чем поживиться.

— Они же нищие, — презрительно оскалился Кисаме.

— Потому что все соки из них высосала корпорация Гато, — сказал Какудзу. — Мы придем и захватим корпорацию Гато, у нас будут деньги и место, чтобы отлежаться и подлечиться, и что там вам ещё надо?

— Храм Джашина! — тут же рявкнул Хидан, очищая косу от зеленовато-белой крови Зецу.

— Устроить непревзойдённый взрыв! — не отстал от него Дейдара. — Хочу взорвать целый остров!

— Хороший противник, добротная чакра, что ещё нужно Мечнику? — пожал плечами Кисаме.

— И на всё это нужны деньги, — кивнул Какудзу.

— Решено — отправляемся в Страну Волн, — поддержал его Нагато, и добавил. — Немедленно.

Прежняя база, пускай и в развалинах, слишком ему напоминала о прежней жизни во лжи.

* * *

Через несколько дней, в стране Волн

 

— Гато-Гато, выходи, много денег выноси, — повторял Какудзу, атакуя штаб-квартиру различными техниками.

— Не в рифму, — сообщил Сасори.

— Должно быть «Гато-Гато, отсоси, и нам денег занеси»! — заржал Хидан, поигрывая окровавленной косой.

Сотрудники корпорации разбегались кто куда, самые глупые и храбрые из охранников лежали убитые.

— Слышь, Кисаме! — донесся крик Дейдары. — Я тут вольер твоих родственников нашел!

— Это же крокодилы!

— Но у них такие же треугольные зубы!

— У меня зубы акулы!

— Пфе, крокодилы, акулы, какая бомбе разница?

— Э! — крикнул Какудзу, повысив голос. — В жопу себе бомбу засунь, если невтерпёж, а взрывать ничего не смей, нам деньги нужны!

— А сам-то жжёшь не по-детски!

— Так нужно для дела, — проворчал Какудзу.

Сердце его обливалось кровью от такой растраты денег, людей и материалов, но что поделать? События на бывшей базе Акацуки наглядно показали, что бывает, когда всё действуют независимо, и Какудзу не нужны были ещё одни развалины с трупом Гато посредине. Нет, ему нужны были деньги, желательно все деньги, а также документы, активы, предприятия, всё, что только удастся захватить.

Мысленно Какудзу уже строил планы на грандиозное обогащение за счёт развития страны Волн.

— Эй-эй-эй! — с криком появился Дейдара. — Смотри, какого крокодила мы поймали!

Пойманный — мужчина средних лет — шёл под охраной Кисаме.

— Самехаду не обманешь, она чакру сердцем чует! — сообщил Хошигаки, демонстрируя оскал треугольных зубов.

— Ширануи Генма, — сообщил Какудзу, присмотревшись. — Токубецу-джонин Конохи.

Он помнил в лицо всех шиноби, чья голова оценивалась выше сотни рьё, просто потому, что это было полезно для бизнеса.

— Бывший, — Генма сделал движение челюстью, словно что-то жевал. — Ушёл по личным причинам.

— И решил подработать крокодилом? Зачем это тебе?

— Прятаться от врагов и зарабатывать на жизнь, — пожал плечами Генма. — С работой вокруг очень плохо, приходится брать, что дают.

— Что-то ты недоговариваешь, — уличил его Какудзу.

— Я собирался ограбить Гато, — неохотно признался Генма. — Поэтому и крокодилом пошёл, секреты узнать, к тайникам подобраться.

Какудзу расплылся в улыбке — какая удача! Даже пытать Гато или поглощать его душу не надо будет, готовый источник сведений прямо перед ним.

— Итачи? — повернул он голову.

Тот приподнялся с носилок, посмотрел на Генму мутным шаринганом и пожал плечами, после чего снова упал навзничь. Токубецу-джонин это, конечно, не слишком много, раздумывал Какудзу, но и место Зецу пустует, а хороших шиноби вокруг днём с огнём не сыщещь, всё какой-то недогенинский мусор, недостойный даже книги Бинго. И нормальной награды.

— Сдашь нам тайники Гато и, считай, ты принят в Акацуки, — сказал Какудзу. — От Тоби как раз удачно остался почти целый плащ, отдадим тебе. И хитай-атэ надо будет перечеркнуть, это наш фирменный знак.

Генма хотел что-то сказать, но в этот момент раздался шум, и Какудзу повернулся.

Толпа жителей страны Волн с какими-то сельскими инструментами в руках приближалась к штаб-квартире корпорации Гато, выкрикивая воинственные лозунги. Впереди толпы шли ребёнок в панамке и неизвестный Какудзу зверь с большими ушами, коротким хвостом, глазами-пуговками, покрытый коричневой шерстью.

— Добрый день, меня зовут Аске Чебура, — поздоровался зверь. — Мы увидели пожар в этой стороне и поспешили на помощь, так как здесь работает мой лучший друг — крокодил! Привет, Генма! Ты в порядке?

Возникла недолгая, но напряжённая пауза. Толпа разразилась криками, Какудзу оценивал обстановку. На толпу, конечно, было плевать, любой из Акацуки мог бы в одиночку снести всю страну Волн и даже не вспотел бы. Но такие грандиозные потери в рабочей силе крайне скверно скажутся на его будущем бизнесе, а Какудзу уже смотрел на страну Волн как на свою собственность, которая будет приносить ему деньги. Генма популярен, у него есть призыв, люди ему верят, а Гато не любят — этим можно и нужно было воспользоваться.

— Граждане Страны Волн! Гато наказан за свою жадность! — провозгласил Какудзу, вскинув руку. — Теперь мы возьмём на себя защиту Страны Волн и построим тут Деревню... Скрытую-в-Деньгах!

Название очень понравилось Какудзу. Ещё больше оно понравилось пришедшим горожанам, которые разразились приветственными криками. Сообщение, что Генма согласился вступить в новую Деревню, было встречено еще более громкими криками.

— Вы — друзья крокодила Генмы! — провозгласил зверь Чебура. — И я друг крокодила Генмы! Так что теперь мы с вами друзья! Ура! У меня стало ещё больше друзей!

— Ура! — закричали все.

А Генма решительным движением куная перечеркнул знак Листа на хитай-атэ.

* * *

На следующий день

 

«Внедрение» в банду прошло успешно, и так как новая Деревня, Скрытая-в-Деньгах или попросту Оканегакуре, располагалась в бывшей штаб-квартире Гато, то маршрут на работу для Генмы вообще не изменился. Разве что теперь надо было не раздеваться, чтобы превратиться в крокодила, а наоборот, одеваться — то есть носить плащ Акацуки.

— Денег у нас теперь много, — объяснял Какудзу собравшимся, — так что предлагаю захватить Страну Волн и хорошо на этом заработать!

— Да они тут и так нищие, — неуверенно сказала Конан, оторвавшая ради собрания от ухаживания за Яхико.

— Потому что Гато был дурак и ничего не понимал в бизнесе, — отмахнулся Какудзу. — Тут надо будет построить предприятия, обзавестись собственным флотом, особенно для ловли рыбы, возвести мосты, открыть курортные зоны, и деньги польются к нам рекой! Это с нищих взять нечего, а когда каждый житель Страны Волн будет богат, упитан и зажиточен, станем богаты и мы.

— Нахрена нам их обогащать? — возмутился Дейдара. — Давайте лучше всех взорвём! Есть бомбы — нет проблемы! Нет людей — нет проблем!

— Взрывать надо врагов, — терпеливо пояснил Какудзу, — причем так, чтобы оставались целыми головы, потом будем сдавать их на пунктах приема тел и зарабатывать денежку.

— Деньги, деньги, все время деньги!

— Если бы я не думал о деньгах, мы бы уже давно разорились! — разозлился Какудзу. — Банда нищих S-ранговых шиноби, все Деревни животики бы надорвали!

Генма озадаченно моргнул, но вслух ничего не сказал.

— Так что наша задача — поднять страну Волн, чтобы у нас были деньги, и мы могли в комфорте предаваться любимым занятиям!

— Эй, мое любимое занятие — резать нечестивцев! — крикнул Хидан. — Я могу заниматься им бесплатно!

— Также, нужно устранить конкурентов, ближайший из которых — Страна Горячих Источников.

— Эти пидары меня прогнали! Я хочу их всех зарезать, это мое любимое занятие, которым я могу заниматься день и ночь, причем бесплатно!

— Хидан, иди ты ко всем демонам!

— Ты меня нахуй послал?

— Да пиздуй уже, ты весь бизнес портишь! — рявкнул Какудзу.

— Подумаешь, — обиженно ответил Хидан, поднимаясь. — И пойду к демонам, ха! Да там целая страна нечестивцев, но я заставлю их построить охуенный храм Джашину-саме и принести ему богатые дары, и тогда посмотрим, кто тут сосет в бизнесе и у кого!

Возникла пауза, смысла которой Генма не уловил, пока Хидан не ткнул в него пальцем.

— Ты! Крокодил! Пиздуй за мной, у нас есть миссия!

— Мы обычно ходим парами, и напарник Хидана — Какудзу, — пояснила Конан.

Генма посмотрел на Какудзу, тот явно не собирался никуда идти. Зато все остальные внимательно и пытливо смотрели на новичка, и Генма, поняв, что его испытывают, поднялся.

— Валим отсюда ко всем демонам! — скомандовал Хидан.

И они свалили ко всем демонам, предварительно завернув в магазин к старушке Наоко, прихватить Чебураске.

В стране Демонов

 

— Храм снесём к хуям, — помахивая косой, рассуждал Хидан. — Есть только один бог — Джашин-сама! Нечего поклоняться всяким там демонам!

— Генма, а зачем ломать храм, чтобы построить храм? — спросил Чебура, почёсывая в затылке. — Не понимаю!

Хидан, услышавший вопрос, вначале нахмурился, а затем захохотал.

— Ты прав, ты прав, мой маленький шерстяной друг! — заявил он.

Чебураске расцвёл довольной улыбкой и закивал, соглашаясь, что Хидан его друг.

— Выкинем всех демонов из храма и сделаем там храм Джашина-самы, а потом заставим всю страну поклоняться ему!

— Все страну? — озадаченно переспросил Генма. Он чувствовал себя джонином-наставником, выслушивающим бахвальство генина из своей команды.

— Они тут все еретики, их не жалко!

Ещё больше озадачив Генму этим заявлением, Хидан продолжил движение к храму.

* * *

— Ну и дыра, — скривился Хидан, оглядывая пещеру-храм. — Какой-то хуйни понатыкано.

Коса его разрубила один из столбиков и потом застряла. Хидан её вытащил, потом зло посмотрел вокруг и пошел к выходу, с криком:

— Эй, ты, старый хрен, сюда иди!

Очень старый привратник, а может смотритель или сторож, даже не пошевелился, лишь приоткрыл глаза.

— Где тут у вас жрецы? — спросил его Хидан. — Нужно снести все к хуям, всех демонов изгнать пинком под сраку, дырки в стенах замазать, а по центру вырубить огромную статую Джашина-самы, и обязательно...

— Никого нет, — прошамкал старик. — Жрица Шион... поможет.

Голова его снова упала на грудь, а правая рука еле-еле поднялась и тут же опустилась.

— Вот что неправильная вера с людьми делает, — наставительно произнёс Хидан. — Сидит в этой дыре, яйца бородой подметает, скоро сам в камень превратится. А верил бы в Джашина-саму, всё сложилось бы иначе!

Он почесал затылок и развернулся к выходу:

— Двинули, Крокодил, — бросил он, закидывая косу на плечо, — чем раньше доберемся до жрицы, тем быстрее всё тут сломаем!

 

Если бы Хидан так не торопился, то успел бы заметить, что внутренности храма-пещеры содрогнулись, и по ним прокатился словно бы вздох.

— Сломать меня? — выдохнул древний демон Морьё, разбуженный раньше времени и успевший услышать окончание разговора. — Заменить меня каким-то недобогом?! Не выйдет!!! Эй ты, старик! Подойди-ка поближе!

Старый жрец вскинулся и, поднявшись на дрожащих ногах, сделал первый шаг к алтарю…

* * *

Жрица Шион проснулась в тревоге. Ей снился страшный сон: демон Морьё пробудился, и она оказалась не в состоянии его остановить! Ее защитник, высокий и симпатичный парень в черно-красном плаще нараспашку, с хитай-атэ, свисающим с шеи на соблазнительно обнаженную мускулистую грудь, сражался, бешено размахивая трехлезвийной длинной косой, но пал жертвой демона.

— Это... — сказала Шион, прикладывая руку к груди, но договорить не успела.

— Госпожа ещё спит, — донесся голос верного защитника Дэйки. — К ней нельзя.

— Мне можно, — донесся грубый голос, — у меня важное дело насчет Храма.

Шион вспомнила только что увиденный сон, и её выдернуло из постели, подняло. Она прильнула к щели, и ощутила, что ноги её слабеют — защитник из сна стоял там, и рядом с ним стоял ещё один шиноби в таком же плаще (но он был старый, и Шион не стала обращать на него внимания) и какой-то мелкий зверь с большими ушами, тёплого коричневого цвета. Она торопливо накинула юкату, и выпорхнула навстречу посетителям.

— Шион-сама, — поклонился ей Дэйки.

— Что случилось? — воскликнула она, обращаясь к гостям. — Что с храмом?

— С храмом... — начал её защитник из сна, но его перебили.

— Шион-сама! Шион-сама! — ввалился гонец, размахивая свитком. — Демон Мо-мо-морьё возродился! Восточный Храм разрушен! Ар-ар-армия движется к Западному Храму!

Шион покачнулась — сон был вещим!

— Пиздец! — возмутился защитник. — Только найдешь себе свободный храм, как сразу же какой-то сраный демон предъявляет на него права! Не-е-ет, так не пойдет!

— Священные тексты гласят, что только жрице под силу остановить Морьё! — влез в разговор Дэйки.

— Настоящие священные тексты, — перебил его защитник. — гласят, что Джашин-сама сильнее любых демонов! Где там это ваше Морьё, я ему сам глаз на жопу натяну!

— Нет! — воскликнула Шион. — Ведь тогда ты…

Дэйки прикрыл ей рот рукой и почтительно поклонился чужакам:

— Позвольте нам сопроводить вас до Западного Храма, храбрые воины, — сказал он прежде, чем Шион успела возразить. — Мы покажем короткий путь!

— А, хер с тобой, чмошник, показывай! — согласился парень с косой.

— Сейчас-сейчас, мы только подготовим всё необходимое в путешествии для госпожи Шион…

 

— Они собираются уже третий час, — Генма задумчиво пожевал сенбон и перекатил его в другой угол рта.

— Да охуели вконец! — возмутился Хидан, отвлекшийся от полировки лезвий своей косы. — Что так долго?

— Упаковывают платья госпожи Шион для долгой дороги, — хмыкнул Генма. — Ты точно уверен, что остаться их ждать — хорошая идея?

— Хочешь сказать, я хуйню сморозил? — рявкнул Хидан, поднимаясь с земли.

— Ты босс, — Генма примиряюще поднял руки. — Я просто хотел спросить: может возьмём проводника и всё? Толку-то от этих…

— А чё, нормальная идея, Крокодил, — Хидан хлопнул его по плечу и осклабился. — Вот только как ты без палева выяснишь, кто из этих грёбаных еретиков знает дорогу? А, умник херов?

— Ну, как минимум Дэйки, страж жрицы, точно знает. — спокойно ответил Генма. — И он говорил, что сама жрица тоже знает всё необходимое для борьбы с демоном Морьё.

— Хм, — Хидан смерил уничижительным взглядом девчушку в белом кимоно с алыми узорами. Жрицу он явно воспринимал, как конкурентку, и уже раз двадцать побожился, что лично зарежет проклятого демона.

Шион тем временем, радостно хихикая, тискала Чебуру. Зверёк млел и подставлял для почёсывания пузо. Похоже, он обзавёлся новым другом, и был этим очень доволен.

— Одному из нас, — продолжил свою мысль Генма. — придётся нести Чебуру. Поспевать за бегом шиноби он не умеет, а оставлять его здесь я не намерен.

— Эти мудозвоны что хочешь проебут, — согласно кивнул Хидан. — Но я твою зверюгу не потащу. Ещё блох напускает мне или насрёт на спину со страху.

— Так что осталось решить, кого из проводников берём с собой, — подытожил Ширануи.

Хидан смерил взглядом высокого и упитанного Дэйки, затем щуплую и невысокую Шион. На глазок Ширануи дал бы ей лет одиннадцать-двенадцать. Примерно в таком возрасте в Конохе дети заканчивают Академию и получают протектор.

— Уболтал, — сплюнул Хидан. — Берём эту овцу в охапку и валим до храма, пока его не разъебали к демоновой матери.

— Зачем хватать? Думаешь, зря у нашего зверя такие большие уши? — улыбнулся Генма. И, чуть повысив голос, сказал. — Чебура. Приведи, пожалуйста, Шион к нам. Мы отправляемся в путешествие, как четверо друзей.

Конечно, идея использовать девочку для запечатывания демона Генме не нравилась. Но он сильно сомневался в способности Хидана победить Морьё, так что нужен был козырь. Работа шиноби — выбирать тот путь, что даёт больше шансов на победу и полагаться на свой разум. А если у них не получится, и Морьё победит, девочку уже некому будет защитить.

— Значит слушай сюда, жрица, — тем временем обратился Хидан к подошедшей за руку с Чебураске девочке. — Пока тараканы беременные соберутся, этот всратый демон снесёт храм, который я уже пообещал посвятить Джашину-саме! Поэтому малявка, живо полезай мне на спину, держись крепче и не думай дергать меня за уши, поняла?!

* * *

Он был сильным, красивым и уверенным в себе. Таким, каким только и должен быть настоящий парень. Он не кланялся ей, как старшей жрице. Вообще никому не кланялся и плевать хотел на правила, вежливость и мнение окружающих. Он был совсем молод, но его беспрекословно слушался сильный и взрослый шиноби. А ещё он носил плащ нараспашку, и видно было, как при каждом движении под его загорелой кожей перекатываются крепкие мускулы. Она прижималась к его спине, чувствовала сквозь тонкий плащ жар его тела, и мир нёсся им навстречу со скоростью, от которой захватывало дух.

Шион и представить раньше не могла, что ей нравятся плохие парни.

Её воспитатели редко поднимали тему отношений между мужчиной и женщиной, предпочитая отделываться общими фразами о том, что она ещё слишком мала, чтобы думать о таких вещах. Но Шион вовсе не маленькая девочка. Ей уже двенадцать! Скоро будет…

Хидан прыгал и отталкивался, тело двигалось, и руки Шион, словно сами собой, скользили по нему, а лицом она упиралась ему в шею и затылок, всем телом ощущая его размеренное дыхание. В голове одна за другой проносились мечты о том, как она вырастет, станет совсем взрослой и красивой, даже красивее мамы, и тогда они смогут…

Тут она опять вспомнила свой сон, и огорчилась — ничего они не смогут, ведь совсем скоро её сон станет явью.

От разочарования и обиды Шион принялась тихонько всхлипывать.

— Чё ревёшь, дура? — Хидан передёрнул плечами.

Шион, не расцепляя рук, вытерла слёзы о воротник его плаща.

— Ты скоро умрёшь, спасая мне жизнь, — сообщила она с тяжёлым вздохом.

Ведь её сны были вещими, и если он умер во сне, то умрет и наяву.

— Во-первых, и чё? — недоумевающе спросил Хидан, даже голову немного повернул.

— Э… — Шион не знала, что на это ответить. Такой реакции на пророчество она ещё не встречала.

— Во-вторых, с хуя ли? — продолжил Хидан.

— Я видела во сне, что ты умрёшь, — немного обиженно пояснила Шион. — Когда жрица видит вещий сон, то её защитник погибает, спасая её.

Хидан захохотал, грудь его заходила ходуном, и в руки Шион словно сам собой скользнул амулет, висящим там.

— Джашин-сама сильнее твоих глупых фокусов! — провозгласил он, отбирая амулет.

— Не волнуйтесь, Шион-сан, — сообщил ей Чебура с плеча Генмы, — ведь с нами Генма, а он мой друг и самый лучший в мире крокодил!

— Но он умрет! Все, чью смерть я видела во снах, умирали!

— Мы его спасем и защитим, ведь Хидан наш друг, — заверил её зверь Чебура. — Генма, Хидан и остальные мои друзья уже спасли целую Страну Волн от жадного и плохого Гато, теперь они спасут и вашу страну, не сомневайтесь!

У них завязалась беседа, и Шион ощутила, как теплеет на душе и отступают страхи. Она даже дотянулась рукой и коротко погладила Чебуру, шерсть зверя была удивительно мягкой и приятной на ощупь. Она примерялась, как бы пощупать и ухо (раз уж Хидан запретил касаться своих ушей), когда внезапно донёсся горестный возглас Хидана:

— Блядь, ничего нельзя оставить без присмотра!

Пещера-храм была разрушена, а окружавшие её каменные стражи сошли со своих мест. Длинной колонной они маршировали куда-то на запад. Когда Шион увидела храм, последние каменные истуканы как раз покидали площадь перед ним.

— Нечестивцы! — заметил Шион и её спутников какой-то мужчина в сером балахоне. — Вам не помешать планам повелителя Морьё! Я, Йоми, остановлю вас во что бы то ни стало!

С этими словами он закатал рукава и воткнул себе в вены на руках двух каких-то извивающихся серых червяков. Подробностей Шион не разглядела из-за расстояния, но после этого Йоми вдруг вырос, и кожа его приобрела странный фиолетовый оттенок.

Одновременно с этим замыкающий отряд каменных стражей остановился. Истуканы неуклюже развернулись, топчась на месте, и строем направились в сторону Шион.

Взревев, Йоми бросился вперёд.

— Чебураске, присмотри за Шион, — скомандовал Генма, ссаживая зверя. — Я займусь шиноби.

— А я порублю к хуям эти творения пьяного скульптора, — заявил Хидан, расчехляя косу и ставя Шион на землю.

 

Некоторое время спустя

 

—- Отвалите, пидарасы бескровные! — орал Хидан, разрубая косой каменных големов.

Големы, в отличие от людей, рубились и протыкались плохо. Также, в отличие от людей, крови в них не было, и ритуал Хидана тут не годился.

— Джашин-сама вас покарает! — успел он крикнуть напоследок.

 

Шион вскрикнула горестно и закрыла лицо руками, когда на мужественного и красивого Хидана навалилась целая гора големов и погребла под собой.

— Шион-тян, остановите демона, — сказал Чебура, — а я попробую помочь моему другу, Хидану!

Шион не могла сдвинуться с места, ноги ее дрожали, мысли путались. Он умер, умер, билась мысль, но ведь я видела совсем другую смерть!

— Хуй вам, еретики, а не Хидан! — донесся неожиданный выкрик.

Земля сбоку вспучилась, потом обрушилась, и из свежепрорытого туннеля вылез Хидан, злой, но невредимый.

— Склонитесь перед мощью Джашина-самы! — крикнул он, целуя амулет. — Вперед, жрица, пора надрать жопу одному демону!

Он ухватил Шион и помчался прямо по телам ворочающихся друг на друге големов. По дороге он махнул косой, и Шион, закинутая ему на плечо, словно мешок с рисом, увидела, как валится на землю Йоми, держась за глубокую рану в плече. Её тряхнуло от очередного прыжка, и следующим, что Шион увидела, был догоняющий их Генма, подхвативший на бегу доброго зверя Аске Чебуру.

* * *

Некоторое время спустя. Западный Храм Морьё

 

— Опять ты, старый хер? — громогласно удивился Хидан, ставя Шион на землю. — Ты какого хуя проебал мой Храм для Джашина-самы, а? Там всё порушено теперь!

— Твоими стараниями, — улыбнулся Нибори, старик-смотритель Восточного Храма, и в глазах его зажглись сиреневые огоньки. Кипящая внизу лава бросала на скрытое во тьме лицо старика алые отсветы, делая его похожим на страшную маску демона.

Хидан и Генма бежали целый день, быстро обогнули марширующую к Западному Храму каменную армию, и, следуя подсказкам Шион, спустились в жерло вулкана. Где и была расположена гробница Морьё. Над клокочущей магмой раскинулась паутина каменных мостков-переходов, в центре сходящихся к каменной же гробнице. Возле неё их и ждал Нибори-сан.

— Хидан, — Шион подёргала своего защитника за рукав плаща. — М-мне кажется, это и есть Морьё. Он захватил тело старого Нибори.

Ей было очень-очень страшно. На каменных мостках совсем не было перил, и любой неосторожный шаг грозил падением в лаву, жар которой ощущался даже здесь, на большой высоте. От Нибори-Морьё веяло жуткой, противной и склизской чакрой, а покрытые копотью стены вулкана нависали над головой, давили, отчего Шион хотелось расплакаться, как маленькой девочке.

Но самым страшным было не это. А то, что обстановка вокруг до боли походила на ту, что Шион видела во сне.

— Да я уж и сам догадался, бля, — хмыкнул её защитник в ответ, скидывая с плеча косу. — Съебись подальше, малявка. Сейчас дядя Хидан зарежет одного старого пидараса-еретика.

— Тебе не победить, — прогудел Нибори-Морьё, наступая. Хидан и Шион оказались ровно между ним и каменной гробницей. — Жрица слишком мала, и не сможет активировать защитную печать в гробнице.

— Да нах мне твоя жрица, — сплюнул Хидан. Снизу послышалось шипение магмы. — Я тебя сам отхуярю во имя Джашина-самы. Сюда иди, чмо. Я тороплюсь. А то как бы там твои каменюки моему Крокодилу глаз на жопу не натянули.

Шион тоже беспокоилась за судьбу Генмы и Чебуры, которых оставили охранять вход в храм, но главным было не это. Глупый Морьё проговорился, что его можно победить, активировав печать на гробнице! И Шион не собиралась упускать своего шанса. Она докажет, что уже взрослая и сильная жрица!

Она бросилась назад, приложила руки к каменной крышке и воззвала к своей силе. По покрывающим камень геометрическим узорам побежали светло-лиловые всполохи. Яркость света всё нарастала, и вскоре юной жрице пришлось отступить, закрывая лицо ладонями.

— Великолепно! — захохотал Морьё. — Без твоей помощи я не мог распечатать гробницу, в которой заключено моё тело, и мой дух вынужден был ютиться в этом жалком старикашке. Но теперь!..

— Дура, — Хидан снёс голову Нибори, но было уже поздно.

На месте раскуроченной гробницы, ворочалось и пыталось подняться огромное тело демона Морьё. Шион, в ужасе прижав руки ко рту, отступала всё дальше и дальше, глядя, как разворачиваются одна за другой длюннющие шеи монстра, каждую из которых венчает страшенная голова, похожая на драконью.

— Теперь меня ничто не остановит! — взревел демон. — Умри, человечишка!

В грудь Хидана вонзились огромные когти. Шион закричала — всё происходило точь-в-точь как в её сне!

— Ну ты пидарас! — её и не думающий умирать защитник взмахнул косой, обрубив один из когтей демона, и, бросился вперёд, уворачиваясь от ударов лап и пастей. — Знаешь, сколько такой плащ стоит?! Какудзу с меня голову снимет! И так он постоянно орёт, что нет с меня никаких доходов, расходы одни!

Он перепрыгнул по рушащимся каменным мосткам к Шион.

— Следи, чтоб знак Джашина-самы не стёрся, — бросил Хидан через плечо, и принялся своей собственной, льющейся из раны кровью выводить на камне треугольник, вписанный в круг. — Ну всё, пиздец тебе, хуесос.

Он вытащил из раны на груди коготь Морьё и облизал обрубок пальца, из которого сочилась кровь. Тело Хидана стало черно-белым, словно бы превратившись в скелет, и Хидан, под горестный вопль Шион, проткнул себе сердце.

На секунду вокруг повисла тишина.

— Спятил, да? — участливо поинтересовалась одна из голов демона, приблизившись. — Попросил бы, я б тебя и сам убил. Чего стараешься?

— Ты чё не подыхаешь, угрёбище? — удивлённо переспросил Хидан. — Ритуал же сработал.

— Сработал, — покивал Морьё. И даже продемонстрировал крохотную дырочку на своей шкуре. — Однако с чего ты взял, что меня можно убить, ткнув в моё тело ножом? Твой ритуал недостаточно силён для меня. Как и твой жалкий божок.

По лицу Шион текли злые слёзы. Её герой сражался за неё, но у него не хватало сил. Она же была бесполезной обузой, от которой никакой пользы, один только вред. Что же делать?

Ритуал!

Если ритуалу Хидана не хватает силы, она может её дать!

Шион схватилась левой ладонью за лезвие брошенной рядом косы и, зажмурившись, дёрнула руку на себя. Обведя, докуда дотянулась, нарисованный Хиданом символ своей кровью, она принялась вливать в него свою силу, как учила мама. Только сейчас она решилась приоткрыть глаза.

Символ Джашина засветился. С каждой секундой яркость свечения всё нарастала, и Шион радостно прикусила губу — что-то определённо получалось. Её защитник вновь почернел, только теперь на его коже проступали не просто белые силуэты костей. Все они светились так, что глазам было больно смореть.

— Что?.. Ах ты!.. — Морьё кинулся на них, почуяв угрозу.

— Хуй тебе! — Хидан вонзил кинжал себе под подбородок.

Сверкнуло. Раздался оглушающий, колеблющий стены и пол под ногами вой. У каждой головы демона на нижней челюсти появилась огромная сверкающая рана. Морьё забился в предсмертных конвульсиях так, что проломил одну из стен вулкана, и часть его голов вывалилась наружу. Сверху посыпались куски скал, руша остатки каменных мостков вниз, в магму.

— А теперь валим, малявка! — её герой подхватил мало что соображающую Шион на руки и бросился к пролому в стене прямо по остывающему телу демона. — Вот же пидор, второй храм мне разъебенил! Ну что за непруха!

Они выбежали наружу и были встречены приветственными криками. Шион удивлёно оглянулась по сторонам. Вокруг, насколько хватало глаз, всё было завалено грудами камней, раньше бывшими непобедимой армией Морьё. А прямо перед ними стояли Генма-сан и Чебура в окружении её охранников.

— Шион-сама, мы спешили вам на помощь, как могли! — низко поклонился Дэйки.

— Ну, охуеть теперь, — устало сплюнул Хидан, спускаясь к ним прямо по шее поверженного Морьё.

— О, мой герой! — Шион извернулась у него на руках и впилась в Хидана поцелуем.

Тот, правда, попытался уклониться, и поэтому поцелуй Шион едва не высосал ему глаз.

— Ты силен, могуч и способен противостоять демонам! Твой Джашин-сама тоже могуч! Ты должен стать Верховным Жрецом, жить в храме вместе со мной и нам обязательно нужно продлить род жриц!

Хидан неожиданно побледнел, словно снова собирался превратиться, и опустил Шион на землю, после чего отступил на несколько шагов.

— Идите все нахуй! Ещё я малолеток не сношал! Ни сисек, ни жопы, а туда же! Крокодил, валим отсюда и быстро!

— Но ты же хотел принести жителям свет истинной веры, — напомнил Генма, ухмыляясь и засовывая в рот новый сенбон.

— В пизду всё это! Малолетки! Пусть сами тут трахаются со своими демонами!

Шион едва не заревела, как маленькая, слыша эти слова.

Но тут кто-то ласково погладил её по руке. Опустив глаза, она увидела заглядывающего ей в лицо доброго зверя Аске Чебуру.

— Не волнуйся, Шион-тян, — сказал он. — Просто Хидан не может на тебе жениться потому, что ты ещё маленькая! А пока что он пойдёт искать новый храм для своего Джашина-самы, раз этот развалился.

— Спасибо, — прошептала Шион и ласково погладила Чебуру по голове.

Глядя в спины Хидану и Генме, на плече которого сидел Чебура, она подумала: «Народ Страны Демонов не забудет того, что вы сделали. И род жриц однажды будет продолжен!» Лицо её озарила радостно-демоническая улыбка.

К тому же. У неё вдруг появилась идея, как заманить Хидана обратно в Страну Демонов.

— Эй, вы, — обратилась она к своей свите. — Бегом отслужили благодарственный молебен Джашину-саме! А потом везите меня домой!

* * *

— Домой? — спросил Генма.

— Хуй там, Какудзу мне весь мозг высосет за испорченный плащ, давай, попиздовали в Страну Горячих Источников, поднимем там баблишка на новый плащ, — горячо заявил Хидан.

— Ты собираешься заработать денег, играя в казино? — недоверчиво переспросил Генма.

— Ты чо, тупой? — участливо спросил Хидан. — Всем, кроме совсем уж круглых идиотов известно, что в казино всегда выигрывает только один человек — владелец казино! Вот парочку этих еретиков мы и прирежем, а деньги — заберём!

— Зачем убивать еретиков, ведь с ними можно дружить? — спросил Чебура.

— Ты что такое несешь?! Все, кто не верит в Джашина-саму — еретики и их надо убить!

— Мы вот не верим в Джашина-саму, — сказал Чебура, указывая на себя и Генму, — но мы же твои друзья, правда?

Генма ощутимо напрягся — как победить бессмертного, он не знал. Разве что сразу уносить ноги в Коноху?

— Правда, — сплюнул Хидан. — Ладно, хер с ними, с еретиками, все равно у них храма (его передёрнуло) нет, так что сразу в казино, поднимем бабла и домой.

* * *

Незадолго до этого в Стране Волн

 

Какудзу бушевал и возмущался:

— Работы невпроворот, а вы загораете, пузом кверху! Деньги сами себя не заработают!

— Хорошо Хидану, — проворчал под нос Дейдара.

— Ты! — палец Какудзу уперся в него. — Ты же работаешь с глиной?

— Ну.

— Щас как техникой хуйну!

— Кто-то слишком много работал в паре с Хиданом, — оскалился Кисаме.

— Иди и лепи кирпичи, пригодятся для постройки моста, — приказал Какудзу. — И Страна Горячих Источников сама себя не захватит!

— Горячая вода вредна для жабр, — заявил Кисаме.

— Тогда иди погоняй пиратов, какие-то уроды на лоханках грабят НАШИХ крестьян и рыбаков на севере Страны Волн!

Кисаме пожал плечами:

— А мне-то какое дело до рыбаков?

— А такое, что эти гадские пираты обещали нам не трогать жителей Страны Волн, но нарушили уговор на следующий же день! Нельзя такое спускать!

— Проклятые лжецы! — оскалился Кисаме. — За такое и вправду надо наказывать.

Он взвалил Самехаду на плечо и вышел.

Ругань же тем временем только набирала обороты, Какудзу настаивал на захвате Страны Источников, Акацуки — из числа тех, кто мог стоять на ногах — от него отмахивались и ссылались на неотложные дела.

— Я ухаживаю за Яхико, — твердила Конан. — И Итачи! И Нагато!

— А я уже леплю кирпичи! — кричал Дейдара.

— Мои марионетки заржавели от воды, — скрипел и хрипел Сасори.

Какудзу злобно сопел — его держал на месте бизнес в Стране Волн, корпорация и Деревня, Скрытая в Деньгах.

— Хватит! — не выдержал Нагато. — Я поеду в Страну Источников!

Конан дёрнулась было, но тут же снова склонилась над Яхико.

— Кресло надо будет поменять, я этим займусь, — сообщил Сасори.

Какудзу прищурился, если Сасори думает, что возня с креслом и марионетками... марионетками, хо-хо! Бесплатная рабочая сила, целая Сотня!

— Хорошо, я скоро вернусь, только проведу переговоры с местными строителями, и вернусь, после чего наметим цели в Стране Источников, — поднялся Какудзу.

Страна Волн

 

Строители посмотрели на чертеж, потом на Какудзу. Какудзу тоже посмотрел на чертёж собственного авторства, не нашел в проекте будущего моста никаких изъянов, и посмотрел на строителей, изобразив на лице вопрос. Строители переглянулись и выпихнули вперёд старшего прораба, слегка небритого и слегка пьяного.

— Тяжело будет, — сообщил прораб, ещё раз глянув на чертеж.

Прораб приложился к бутылочке сакэ и посмотрел на Какудзу, после чего начал объяснять:

— Дык, эта... начальник, того... тут оно, понимаишь как. Чтоб стройку начать, надо сперва домину энту под снос и разобрать на стройматериалы, — он указал на здание заброшенной тюрьмы и полуразвалившийся старый маяк. — Месяца за три, думаю, сдюжим, ежели всей артелью навалимся. С тебя триста тыщ рьё задатка.

— С-сколько? — прошипел Какудзу, невольно выпуская яки.

Прораб охнул и спрятался за бутылкой, снова поднося её ко рту.

— Триста, меньше никак не возможно, вашбродь. Струменты нужны, тачки, расходники всякие...

— Невозможно, говоришь... — протянул Какудзу.

— Вы же Деревня, Скрытая-в-Деньгах! — пискнул кто-то из строителей.

Какудзу нахмурился. Новый бизнес вызывал в нём смешанные и сложные чувства. Он привык, что деньги — это главное, привык копить деньги и пополнять кубышку. Здесь же ему постоянно приходилось тратить, тратить и ещё раз тратить, и положение пока что спасало только одно: Какудзу тратил деньги Гато. Но всё равно это не отменяло факта, что он тратил — на нужные вещи, новые корабли, дороги, школы — но всё равно тратил.

Замахнулся Какудзу широко — решил сделать Страну Волн процветающей страной, жемчужиной туризма, рыбной ловли и индустрии — но до будущих денежных рек было ещё далеко, и сейчас происходили только траты. Даже свои, шиноби Акацуки, на которых он рассчитывал сэкономить, тоже постоянно сосали из него деньги! На новых марионеток, высококачественную глину, лекарства, на всё уходили бесценные бумажки.

Какудзу даже обдумывал идею привлечь Конан к выпуску рьё, но быстро отказался: фальшивомонетничество обязательно привлекло бы внимание Пяти Деревень и привело к войне. Тогда как он собирался строить и процветать, а не заниматься глупыми войнушками, от которых одни расходы!

— Если тратить деньги на глупости, то мы станем Деревней, Оставшейся-без-Денег! — припечатал Какудзу.

— Всё равно, люди, материалы, работа — оно денег стоит, — не сдавался прораб.

— Посмотрим, — проворчал Какудзу.

Вернувшись к остальным Акацуки, он быстро обсудил с Нагато цели в Стране Источников. Захват оставался приоритетом, но захват не страны, а денег, благо их в Стране Источников хватало. Что же касается захвата страны, Какудзу решил, что два источника трат не переживет, даже несмотря на пять сердец.

 

После отбытия Нагато в новеньком кресле-каталке работы Сасори, Какудзу перешел к следующей части плана.

— Слушай, Дейдара, — небрежно сказал он, — а чего это я слышал, рабочие трепались, что тебе вон тот домишко снести не под силу?

— Не под силу?! — тут же вскочил молодой и горячий Дейдара. — Да мне всё по силам!

Он выпрыгнул в окно, и вскоре со стороны маяка и тюрьмы раздались взрывы. Какудзу, чуть улыбнувшись под маской, посмотрел на Сасори. Перфекционист, в распоряжении которого сотня марионеток, и всем им, включая самого Сасори, не нужно ни есть, ни пить, ни спать? Превосходно и очень экономно!

— Сасори-сан, только вам я могу доверить постройку моста, который простоит вечно, — подпустив в голос лести и восхищения, сказал Какудзу.

— Искусство должно быть вечным, — согласился Сасори.

Снаружи донесся ещё один взрыв, хохот, и в здание влетел счастливый Дейдара с криком:

— Кто сказал, что я не могу?! Я всё могу!

— Даже построить мост? — подначил его Какудзу.

— Даже построить... мост! Я могу и строить! Легко! Как два пальца зажевать! — заорал Дейдара.

Договориться с Конан насчёт моста было легче всего, только и потребовалось, намекнуть на то, что Нагато будет рад и что по новому, широкому и удобному мосту будет очень красиво пройтись к свадебному алтарю.

 

На следующий день

 

— Твои кирпичи сырые! — скрипел Сасори. — Они скоро развалятся, а искусство должно быть вечным!

— Не смей оскорблять мой Дотон! — орал в ответ Дейдара.

Опоры части моста, сложенные из белоснежных кирпичей, торчали из воды. Настил и сам мост, собственно, отсутствовали, Дейдара сейчас как раз в две руки зажевывал глиняного Дракона, которому предстояло стать мостом.

В отличие от него, Сасори уже закончил свою часть — мост был выстроен идеально, досочка к досочке, выглажен, покрашен и отполирован. Одна проблема — мост был дополнительно обнесен забором и колючей проволокой, с прилаженными сверху метателями отравленных сенбонов.

— Зачем? — спросил Какудзу, вытаскивая из тела сенбон.

— Нечего всяким голожопым крестьянам пачкать ногами мое искусство! — проскрипел Сасори. — Оно должно быть вечным и чистым!

Присмотревшись, Какудзу обнаружил, что опоры моста Сасори состоят из марионеток, готовых атаковать любого, кто подойдет ближе. Одна из марионеток прямо сейчас пыталась достать мечом неосторожно подплывшую рыбу, потом приоткрыла рот, откуда высунулось дуло огнемета.

— Заодно обожжём твои кирпичи, Дейдара, чтобы они стали вечными, — сообщил Сасори.

Столетний опыт дернул Какудзу в сторону и заставил упасть, укрывшись за штабелем досок. Несколько секунд спустя грянул взрыв, за ним ещё и ещё, затем штабель затрясся, обстреливаемый осколками разлетающихся взрыв-кирпичей. Когда грохот стих, Какудзу машинально подобрал один осколок.

— Хорошо обжёг, — прошипел он, — качественно!

Опоры моста отсутствовали, как и мост Сасори. Изящная бумажная конструкция Конан разлетелась, и теперь покрывала воды равномерным слоем намокающих и тонущих листиков. Сама Конан, отрастив бумажные крылья, улетела, заявив, что у неё там пациент страдает, а вот Сасори и Дейдару, сцепившихся в клинче, пришлось разнимать силой.

— В Конохе есть пацан, которому Орочимару привил Мокутон, вот пусть он вам и строит профанацию, а моё искусство я трогать не дам! — заявил Сасори.

— Да мастера Ивагакуре за час возвели бы тут такой мост, что даже мое Искусство не смогло бы его взорвать! — заорал в ответ Дейдара.

Да, это были хорошие идеи, и ещё можно было попросить мастеров в Киригакуре, все равно надо было налаживать отношения с окрестными странами и Деревнями.

— Кажется, это будет сложнее, чем я представлял, — сказал сам себе Какудзу, удерживая Сасори и Дейдару, чтобы они не вцепились друг другу в глотки.

Оставалось надеяться, что Пейн в Стране Источников справится лучше.

 

Страна Горячих Источников, казино «Счастливый рьё»

 

Нагато пристально смотрел на вращающуюся рулетку, затем незаметно применил технику, подтолкнув шарик в нужном направлении. Тот перескочил из ячейки с номером 7 в соседнюю, с номером, на который ставил Нагато.

— Выиграл номер 28! — прозвучал выкрик.

Крупье уважительно придвинул к нему очередную стопку фишек, которые потом можно будет сменять на полноценные рьё, и принимая их, Нагато утратил на пару секунд бдительность. В это же время, Сенджу Цунаде, поставившая последние деньги на номер 7, окончательно вышла из себя, и, не видя ничего перед собой, рванула к выходу. Где-то там уже должна была подходить Като Шизуне с деньгами, и Цунаде просто трясло от игровой лихорадки.

Разумеется, в таком состоянии она была просто обречена налететь на коляску, в которой сидел Нагато. Коляска опрокинулась и ощутимо треснула, а Цунаде всем своим крепким телом навалилась на Нагато, к вящему удовольствию зевак.

— Цунаде-сан! — потрясённо воскликнул придавленный Нагато.

Она выглядела точно так же, как в его детских воспоминаниях, хотя с тех времен прошла четверть века. Или больше? Но Сенджу Цунаде выглядела всё такой же двадцатилетней красоткой с выдающимися достоинствами.

— Мы знакомы? — нахмурилась Цунаде.

— Когда-то давным давно мы встречались с вами разок, — уклончиво ответил Нагато. Он попытался подняться обратно на кресло-каталку, но она лежала на полу, а её левое колесо лежало рядом на полу.

— Похоже, за мной должок, — поджала губы Цунаде. — Могу я, может быть, поставить вам выпивку, чтобы как-то компенсировать поломанное кресло?

— Не откажусь, — в этом казино Нагато задерживаться не собирался. Он предпочитал выигрывать не слишком крупные суммы в разных заведениях, чтобы не вызывать подозрений.

— Отлично, — вымученно улыбнулась Цунаде, — Эй, официант…

Она изменилась в лице и охлопала себя по карманам. Нагато видел, что Легендарная Неудачница проигралась в пух и прах, и денег у неё с собой не осталось.

— Мы можем отложить выпивку на другой раз… — начал было он. Ставить саннина в неловкое положение ему не хотелось.

— Нет, — Сенжу упрямо поджала губы. — Я обещала поставить вам выпивку и поставлю! Идём! Денег у меня нет, но зато есть мини-бар в моём номере в гостинице!

— Но у меня же коляс… — начал было отнекиваться Нагато.

— Идём, сказала! — Цунаде подхватила его на руки и вышла из казино. — Если уж я чего решила, то выпью обязательно!

* * *

В это же время, неподалёку от казино «Счастливый рьё»

 

Во всем был виноват Хидан. Владелец казино, к которому они с Генмой пришли требовать поделиться деньгами, отпирать дверь отказался и на всякий случай вызвал стражу. Хидан же так просто сдаваться не собирался — ему срочно приспичило продемонстрировать Крокодилу Генме и всей округе ритуальную технику казни еретиков. «В назидание».

Ничего не предвещало беды — на одной из многочисленных площадей Танзаку прогуливались случайные прохожие, в расположенном в центре фонтане играли и смеялись дети. Вокруг фонтана предприимчивые горожане катали всех желающих на лёгкой повозке, запряжённой парой страусов.

— Грядёт время Джашина-самы! — выскочив на свободное место, заорал Хидан. — Покайтесь, ёбаные еретики и падите ниц! Ибо всех, кто останется слеп и отвернётся от света истинной веры, ждёт участь, что хуже смерти!

С этими словами он аккуратно, чтобы не заляпать, спустил с плеч плащ и под раздавшиеся со всех сторон шокированные возгласы вонзил кинжал себе в грудь. Толпа в ужасе шарахнулась в разные стороны, возникла давка. Испугавшиеся несущихся отовсюду воплей страусы рванули вперёд и понесли, не слушая окриков возницы. Их гортанные крики вплелись в общую какофонию хаоса.

Хидан стоял на свободном месте. Испуганные страусы кинулись именно туда. когда же на их пути возникла высокая и громко матерящаяся фигура в чёрном плаще с алыми облаками, ездовые птицы постарались убраться от этого странного субьекта куда подальше. Вот только набравшая скорость повозка подталкивала их именно к нему...

— Трепещите, еретики-и-а-а-а! — Правый страус бросился вправо, а левый, соответственно, влево, насколько позволяла упряжь. В результате перекладина, к которой упряжь крепилась, на полной скорости врезалась Хидану в грудь и сшибла с ног. — А-а-а, бля-а-а!

Коса зацепилась за упряжь, и Хидана потащило по мостовой.

— Стоять суки-и-и! — заорал жрец Джашина, но ещё сильнее перепугавшиеся страусы лишь прибавили ходу, делая новый круг по привычному маршруту.

— Хидан! — Генма кинулся вперёд, пытаясь догнать и остановить повозку.

— Тон-Тон! — закричал кто-то справа, и Генма заметил снующую между ногами разбегающихся людей розовую свинку.

— ...твою ма-ать! — повозка с Хиданом сделала круг и уже возвращалась. Генма увидел, что при той же скорости выбежавшая на дорогу свинка наверняка окажется под колёсами. Прыгнув вперёд, он подхватил животное под пузо и попытался откатиться в сторону, как вдруг ему в бок ударило чьё-то тело, и дальше они катились уже вдвоём. Вокруг почему-то кружились, падая, крупные купюры.

— Все перья из жоп выщиплю, и скажу, что так и было-о-о… — пронёсся мимо Хидан.

— Хрю-у-у!!! — возмущённо завопила свинка Тон-Тон, вылетая из рук Генмы. Он скосил глаза и обнаружил, что держит в объятиях девушку с короткими чёрными волосами и выразительными чёрными глазами.

— Хватай поросёнка! — воскликнул Чебураске, кидаясь на помощь Тон-Тон.

— Хватай деньги! — поддержали местные, бесстрашно кидаясь к дождю из купюр.

— Генма? — удивленно спросила девушка, упавшая на Крокодила.

— Шизуне? — удивленно спросил в ответ тот.

— Что ты тут делаешь? — Шизуне поражённо уставилась ему в глаза и чуть покраснела.

— Пытаюсь спасти напарника, — Ширануи кивнул в сторону опять пронёсшейся мимо повозки.

Сенбон в его рту едва не выколол Шизуне глаз, и Генма поспешил его спрятать.

— Почему твой хитай-атэ перечеркнут? — спросила Шизуне. — И как ты меня нашёл? Вы следили за нами?

— Что ты тут делаешь, со свиньей и деньгами? — одновременно с ней спросил Генма.

Когда-то давным-давно Генма и Шиззуне учились в одном классе в Академии Шиноби. И даже пару раз ходили вместе в кино. Но потом разразилась Третья Мировая Война шиноби, и их пути разошлись. Генма стал телохранителем Четвёртого Хокаге, а Шизуне стала постигать тонкости искусства ирьёнина под руководством цунаде Сенжу.

— Я спас тебя, давай дружить! — донесся возглас Чебуры.

Он крепко обнимал плюшевыми лапами Тон-Тон, та довольно похрюкивала и пыталась его облизать в ответ. Похитители денег, увидев хитай-атэ, начали разбегаться также стремительно, как и подбегали.

— Обзавёлся призывом?

— Так же, как и ты, — Генма кивнул на свинку.

— Нет, это не то, — покраснела Шизуне.

— Так и Аске Чебура тоже не то.

— Кто?

— Я — Чебураске, приятно познакомиться! — провозгласил Чебура. — А это мой друг, Крокодил Генма, он лучше всех! А это мой друг Хидан, он спас целую страну!

— Я скучал по тебе, — невпопад брякнул Ширануи, заставив Шизуне вновь покраснеть.

— Да ёб вашу мать, голубки, или пиздуйте уже жениться, или снимите меня с этой блядской косы! — заорал на всю улицу Хидан.

Шизуне покраснела ещё больше, слезла с Генмы и подскочила к Хидану. Вместе им с Ширануи удалось остановить повозку и стащить жреца Джашина с косы, приготовившись лечить. Хидан начал засовывать руку в дырки в плаще и орать на всю улицу, что Какудзу его теперь точно убьёт. Шизуне, немного оторопев, побежала собирать деньги, потом подхватила Тон-Тон, с трудом отцепив её от Чебураске и рванула к казино с криком:

— Цунаде-сама!

Генма озадаченно почесал в затылке и поднялся.

— Что это было?

— Хуй забей, — посоветовал Хидан, вкладывая косу в чехол. — Пошли босса искать, пока новые еретики не набежали.

 

Час спустя, в гостиничном номере

 

Цунаде рыдала, уткнувшись головой в плечо Нагато, который, не будем скрывать правды, тоже рыдал. Боль от утраты близкого человека, это он мог понять и разделить. Раньше ему казалось, что в его боли виноват весь мир, и Нагато хотелось подарить миру боль в ответ. После того, как он поглотил душу Обито и «прозрел», это чувство ушло, и Нагато понял, что боль в мире нужно не увеличивать, а уменьшать. Он сумел уменьшить боль, свою и Конан, воскресив Яхико... Нагато озадаченно моргнул.

— У тебя есть что-то, принадлежавшее Дану или Наваки? — спросил он.

— Ожерелье, — Цунаде продемонстировала его, — но Наваки носил его всего один день, перед тем, как погиб!

Цунаде снова залилась слезами, а Нагато с сомнением покачал головой.

— И вот, прядь волос Дана, — извлекла она из-за пазухи сверток.

С этим уже можно было работать, и Нагато решительным жестом извлёк свиток с марионетками Путей. Конечно, по-хорошему требовалась живая жертва, но... Нагато отбросил эту мысль. Если он решил идти путём уменьшения боли, то не стоило сворачивать в сторону, едва начались затруднения.

— Что это? — в голосе Цунаде слышались интерес и недоумение.

— Сейчас увидишь, — улыбнулся Нагато. — Техника Воскрешения!

Почти сразу он понял, что переоценил себя и недооценил проблемы. Чакра уходила водопадами, но Нагато, с упрямством неофита ломился вперед, стремясь вытащить душу Като Дана из загробного мира. И у него получилось, после чего Нагато сразу потерял сознание.

* * *

— Да-да-да-да-дан? — зубы Цунаде стучали, голос срывался.

— Если я отвечу да-да, это я, то это, наверное, прозвучит, как издевательство, — улыбнулся призрак. — Но это и вправду я. А ты ничуть не изменилась за это время, Цу.

Цунаде стискивала зубы всё сильнее, боясь, что если она раскроет рот, то её крики и рыдания будут слышны даже в Конохе. Здесь не помешала бы Тонтон, но Шизуне и племянницу этого самого Дана, опять где-то носило!

— И опять у тебя на руках умирает возлюбленный, — спокойно, без аффектации, призрак Дана указал в сторону Нагато.

— Он не... мы познакомились случайно, час назад! — не выдержав, закричала Цунаде.

Привычка всё же взяла вверх, она опустилась рядом с Нагато и запустила технику диагностики.

— Случайный знакомый, отдавший жизнь, чтобы помочь тебе? — Дан улыбнулся тепло.

Цунаде словно молнией ударило от этих слов, и она стремительно взялась за лечение. Человек, который дал ей возможность увидеть Дана, не может умереть! Руки её окутались пронзительным зеленым сиянием, и призрак Дана, наблюдавший всё это, прошептал неслышно:

— Будь счастлива, не торопись на тот свет, — и растворился в воздухе.

Цунаде, занятая лечением, этого даже не заметила. Организм Нагато находился за гранью истощения, как физического, так и в плане чакры. Давняя травма ног, лишившая Нагато возможности ходить, на этом фоне выглядела легким насморком.

— Я тебе не позволю! — воскликнула Цунаде, но больше от отчаяния.

Все её усилия уходили словно в никуда, в бездонную пропасть. Даже призванная Кацую не помогла, и тогда Цунаде решилась на крайнюю меру. Всю чакру, наполненную в инфуин на лбу, печати Силы Сотни, она разом направила в Нагато, ощущая, как стремительно стареет и начинает выглядеть на свои почти пятьдесят.

Но зато Нагато захрипел, выгнулся дугой, а потом стремительно начал молодеть и преображаться. Его седина сменилась красными волосами, тощее тело — крепкими мышцами, а скрюченные, обожённые обрубки ног — крепкими, здоровыми конечностями. Нагато открыл глаза с Риннеганом, и Цунаде неожиданно вспомнила, где видела его раньше. Трое сироток из страны Дождя, которых остался учить Джирайя! Она оглянулась и не увидела призрака Дана, не умом, но сердцем ощутив его благословение.

— Так мы давние знакомые, — промурлыкала она, ощущая невиданное спокойствие и умиротворение. — Тогда, значит, можно.

После чего прильнула губами к губам Нагато, и тот, секунду спустя, неумело ответил на поцелуй.

 

Чуть позднее

 

— Цу-цу-цунаде-сама!!! — донесся возглас, едва не переходящий в визг.

Цунаде счастливо-затуманенным взором посмотрела в сторону двери, увидев там ярко-красную от возмущения и стыда Шизуне, издающую сдавленные звуки. Тон-Тон в руках ученицы тоже была красного цвета и тоже издавала сдавленные звуки, но исключительно потому, что Шизуне её душила, прижимая к животу и сама не замечая того.

— А, Шизуне, — улыбнулась Цунаде, пьяная от любви и сброшенного морального груза. — Заходи!

Глаза Шизуне неожиданно остановились на одежде Нагато, которая так и валялась на полу, после чего резко расширились.

— Ах ты гадкий, ах ты грязный, ах ты пошлый Крокодил! — закричала она, сдёргивая одеяло с кровати.

Обнажённый Нагато приоткрыл глаза и удивлённо моргнул. Шизуне заморгала в ответ, потом резко отвернулась и выдавила сдавленное.

— Из-з-звините, Цунаде-сама!

— Так-так, — растянула рот в предвкушающей улыбке Цунаде, всё ещё не делая никаких попыток одеться. — Рассказывай!

— Я ошиблась!

— И будешь наказана! Наказание — рассказ, что это с тобой происходит!

 

На следующий день, в гостиничном номере

 

— …но вдруг Страну Волн атаковали Акацуки — это организация S-ранговых нукенинов из разных деревень, — рассказывал Генма внимательно слушающей Шизуне. — Они убили Гато и захватили контроль над его корпорацией, захватив попутно и всю остальную страну. Меня поймали и предложили войти в организацию, так как я сказал, что нукенин Конохи. Ты понимаешь, что от таких предложений не отказываются.

— Но как же так, Генма, — взволнованно прижимая руки к груди проговорила Шизуне, сидящая рядом с Крокодилом на диване. — Ведь это означает, что ты теперь...

— У меня не было возможности отправить донесение домой, — грустно вздохнул Ширануи. Видимо, когда вернусь, придётся не одну неделю провести в гостях у Ибики, пока не отвечу на все вопросы. Но и такой шанс упускать нельзя, сама понимаешь…

— Что если с тобой что-нибудь…

— Не волнуйся об этом, — Генма накрыл её руку своей и успокаивающе улыбнулся, заставив Шизуне покраснеть.

Вдруг входная дверь тихонечко заскрипела, и в комнату проскользнула прекрасная женщина. Она вела на верёвочке небольшую розовую свинку. Не успел Генма подумать, что свинка выглядит очень знакомо, как Шизуне вскрикнула и спряталась за диван. Генма, неожиданно узнав посетительницу, сорвался с места, забежал в шкаф и захлопнул за собой дверцу. Один только Чебураске спокойно сидел на диване. Он никогда не видел эту женщину и поэтому не знал, что её полагается бояться.

— Тонтон! На место! — скомандовала женщина.

И свинка быстро забралась в маленькую сумочку, висевшую на руке у хозяйки. Из сумочки высовывалась теперь только хитрая мордочка с круглым пятачком и чёрными бусинками глаз. Постепенно все успокоились. Шизуне поднялась и снова села на диван, а Генма вылез из шкафа. На нём был новый галстук, и Генма делал вид, что только за галстуком лазил в шкаф.

Тем временем женщина уселась на стул с табличкой «Для посетителей» и спросила:

— Кто из вас будет Крокодил?

Под взглядом одного из саннинов, Генма тяжело сглотнул и робко поднял руку.

 

На следующий день

 

— Цу! Так и знал, что найду тебя здесь! — номер наполнил грохот голоса Джирайи. — А это кто?

Рука его указывала на Чебуру, который играл с Тонтон.

— Меня зовут Аске Чебура, — поприветствовал Джирайю добрый зверь, поднимаясь и кланяясь. — Очень рад встретить вас! Цунаде-сама и мой друг Крокодил Генма очень лестно о вас отзывались! Давайте дружить!

— Ты определённо знаешь, как мне понравиться! — захохотал Джирайя, и погладил Чебуру по голове.

Затем его внимание привлек звук работающего душа.

— Там Шизуне, — как можно небрежнее пояснила Цунаде.

Во взгляде Джирайи что-то сверкнуло, и Цунаде поняла, что нужно спасать положение, пока старый напарник не ринулся подсматривать. Дело в том, что Шизуне и Генма сейчас наслаждались визитом в кино и прогулкой, а в душе мылся Нагато. Возможно, Цунаде даже призналась бы в этом, если бы не одна маленькая деталь. Когда-то Джирайя остался в стране Дождя и три года учил трёх сирот, включая Нагато, и теперь признаться, что она всю ночь НЕ спала с учеником Джирайи было просто выше сил Цунаде.

— И даже не думай за ней подглядывать!

— Ха! Но я к тебе по делу...

— Нет, — отказалась Цунаде. — Я устала от Страны Источников, казино и прочего, и решила отправиться на море.

А точнее говоря — в Страну Волн. Нагато помог ей, теперь она была просто обязана помочь ему в ответ. Ему и его другу Яхико. Нужно будет обрадовать ученицу — она поедет вместе со своим ненаглядным Крокодилом.

Тем временем, где-то в море

 

— Я ничего тебе не скажу, чудовище! — в ужасе кричал лежащий на палубе мужичок, крест-накрест полосуя перед собой воздух крюком, надетым на культю левой руки. — Лучше на корм акулам пойти, чем своих корешей выдать!

— Это можно устроить, — ухмыльнулся Кисаме, складывая печати. — Суйтон: Суиро-но-дзюцу!

Миг, и испуганно пускающий пузыри пират оказался заключён в пятиметровую сферу прозрачной воды.

— Кучиёсе-но-дзюцу, — внутри Водяной Тюрьмы появились три небольших, чуть меньше человеческого роста, акулы, и закружили вокруг раззявившей рот в беззвучном крике жертвы смертельную карусель. Через считанные мгновения Водяная Тюрьма стала совсем непрозрачной — только неясные тени мелькали в кровавой мешанине.

Лежащие на палубе избитые и мокрые пираты с ужасом наблюдали за жуткой расправой.

Ещё кто-нибудь хочет на корм акулам? — Кисаме кровожадно оскалился, демонстрируя острые треугольные зубы. — Может быть, ты?

— Не-ет! — заверещал молодой парнишка, к которому Кисаме обратился, судорожно пытаясь отползти подальше. Хошигаки специально выбрал самого тщедушного и испуганного.

— Тогда я повторяю вопрос, — Кисаме сложил несколько печатей, и перехлестнувшая через борт волна подтащили мальчишку-пирата ему под ноги. — Где ваша база?

— Н-на острове с вулканом, — испуганно прошептал пацан, глядя снизу вверх на Хошигаки.

— Дорогу покажешь? — Кисаме вопросительно изогнул бровь. Это движение он тщательно скопировал у Итачи-сана. И, судя по всему, скопировал качественно — по крайней мере, мальчишка-пират согласился сразу же.

* * *

Некоторое время спустя. Залив перед островом Одинокого Вулкана

 

— Синешкурый монстр! Убирайся! — проорал в рупор какой-то расфуфыренный франт в шляпе и алом камзоле. Он стоял на высокой скале на берегу, и за спиной его потрясали в знак поддержки оружием пара сотен полуголых мужиков бандитской наружности.

Кисаме озадаченно почесал затылок, притопнул  по палубе захваченной пиратской лоханки и сложил печати:

— Суйтон: Бакусуй Шоха!

Отделявшие его от берега сто метров поднявшаяся огромная волна преодолела за несколько секунд. С той стороны слышались испуганные вопли пиратов, а потом всё заглушил рёв разбившейся о камни огромной массы воды.

— Поднимайте паруса, — Хошигаки лениво махнул рукой сгрудившимся на палубе испуганным пиратам. — Пристанем к берегу и добьём выживших, а потом…

Накрывшая берег волна схлынула, и Кисаме осёкся. Никаких разрушений на острове видно не было. Пираты вылезали из всяких щелей между камнями, послуживших им укрытиями, а давешний франт в намокшем камзоле и без шляпы снова карабкался на скалу.

— Глупый монстр! — заорал он, едва поднявшись на вершину. — Мы выбрали этот остров и построили базу так, чтобы все силы Кровавого Тумана не могли нас выкурить!

— Г-господин! — заикаясь от страха, проговорил Хачиро, мальчишка-пират. — В-вокруг острова очень много больших и малых скал! Они работают, как волноломы, и защищают берег в любую, даже самую сильную бурю! А там, где их не хватало, пираты возвели искусственные волноломы!

— О нет! — выкрикнул другой пират, хватаясь за голову. — Они поворачивают метатели!

— Умри, синешкурый монстр! — надсаживаясь, проорал главный пират. — Запомни, и расскажи всем в Чистом Мире — тебя убил капитан Гатаро! Пли!

На берегу один за другим расцвели снопы огня, и Кисаме со всё возрастающим удивлением обнаружил, что к кораблю летит десяток ядер. Когда они стали падать в воду вокруг захваченной им пиратской посудины, Хошигаки успел заметить, что каждое плотно и в несколько слоёв обклеено взрывными печатями.

Вокруг корабля загремели взрывы, вздымая огромные фонтаны морской воды.

— А-а-а! Нам конец! — пираты принялись бестолково метаться по палубе. — Мы все умрём! Прыгайте за борт!

— Идиоты. — хмыкнул Хошигаки, наблюдая, как попрыгавшие в воду морские разбойники попали под второй залп с берега. Деталей было не разглядеть, но он сомневался, что кому-то удалось выжить.

— Господин, — никуда не сбежавший пацан Хачиро подёргал Кисаме за полу плаща. — Вы ведь спасёте нас?

— С чего бы? — удивился Хошигаки, вздёрнув бровь. — Моя миссия — уничтожить пиратов. И всё.

— Но-но…

Кисаме не стал дальше слушать лепет малолетнего пирата. Прогулочным шагом подойдя к борту, отставной Мечник Тумана просто шагнул вперёд и спрыгнул на поверхность воды. Вокруг корабля опять ударил десяток взрывающихся ядер. Кисаме утёр с лица брызги, взвалил Самехаду на плечо и неспешно пошёл к берегу.

— Господин! Подождите, господин, а как же я! — бестолковый юнец не нашёл ничего лучше, чем прыгнуть в воду и вплавь последовать за Хошигаки.

Надо признать, это его и спасло. Следующий залп с берега накрыл пиратскую посудину, и сдвоенный взрыв одним махом превратил её в щепки.

— Кха-буль…, — оглушённый и наглотавшийся морской воды пацан из последних сил вцепился в край плаща Кисаме. — Спасите! Я пл-плохо плаваю!

— Ну что ж, это прекрасный повод научиться, — хмыкнул Хошигаки, выдёргивая полу плаща из рук Хачиро. — Не мешай, у меня тут миссия.

Бывший Мечник Тумана пребывал в лёгком замешательстве. Миссия оказалась несколько более… проблемной, чем он думал. База пиратов имела неплохую защиту от водных техник. Нет, Кисаме и в одиночку был вполне способен дойти до берега и всех там перерезать, но этот вариант ему категорически не нравился. Пираты могли успеть разбежаться, и лови их потом по всему морю. Окружить остров водяными клонами и призвать акул, чтобы перехватывали беглецов? У Кисаме, конечно, много чакры, но так бездумно её расходовать ему не хотелось — мало ли какие ещё сюрпризы есть у этого Гатаро. Как же поступить? Не отвлекаясь от раздумий он скинул Самехаду с плеча и ударил по одному из ядер, которое летело прямо в него. Раздался взрыв. Во все стороны брызнула каменная крошка, и Самехада негодующе заверещала — удар каменного ядра ей совсем не понравился, а чакры в кибакуфудах было маловато, да и ту она не всю успела поглотить.

— Придётся, видимо, отступить, — пробормотал Кисаме себе под нос, складывая печати. — Суйтон: Мизу Буншин.

Фонтаны воды от очередных взрывов ненадолго скрыли его от посторонних взоров, и позволили водяному клону занять его место. Сам Кисаме погрузился в воду, Пусть пираты уничтожат клона и успокоятся — Хошигаки нападёт ночью. Тоже наверняка кто-то да сумеет сбежать, но ничего лучше не придумывается.

Мимо Кисаме, из последних сил шлёпая руками по воде, проплыл мальчишка Хачиро. От усталости и страха он, видимо, уже соображал крайне туго и по сторонам не смотрел. Уцепившись за край плаща всё так же стоящего на поверхности воды клона, он прохрипел:

— Г-господин! Я, кха… могкху помочь вам пробраться на остров.

— Интересно, — Хошигаки приблизился к пацану и встряхнул его, приподняв за шиворот над водой. — А за помощь ты хочешь, чтобы я тебя спас?

— Н-не… — парень удивлённо воззрился на Кисаме, потом на водяного клона, прикрывающего их своим телом от чужих взглядов. — Не меня. П-пообещайте спасти с острова моих родных. Они прячутся в пещере под горой. В неё ведёт подводный тоннель…

Речь его прервалась из-за очередной порции взрывающихся снарядов с берега.

— Хм… — Кисаме на секунду задумался и кивнул. — Честная сделка. Твоя информация полезна. Я обещаю помочь твоим родным выбраться с острова, если ты поможешь мне выполнить миссию. А теперь отдышись и набери в грудь побольше воздуха.

— З-зачем? — пацан со страхом уставился Кисаме в глаза.

— Затем, что мы сейчас немного поныряем, — оскалился Кисаме, чувствуя, как впиваются в кожу шипы Самехады, знаменуя собой начало превращения.

Хачиро забился, с ужасом глядя на акулью форму Мечника Тумана. Хошигаки рыкнул на пацана, чтоб не дёргался, и нырнул, унося своего почти добровольного помощника в морскую пучину.

Водяной клон же неспешно направился в сторону берега, аккуратно огибая встающие там и сям фонтаны взрывов. Одиннадцать залпов спустя особо удачный выстрел попал точно ему в грудь. Когда осели поднятые взрывом брызги, о разыгравшемся морском сражении напоминали лишь обломки пиратского корабля и трупы команды, плавающие там и сям.

Засевшие на берегу пираты разразились ликующими воплями.

* * *

Некоторое время спустя. Пещера под островом Одинокого Вулкана.

 

Рейка уже заканчивала стирку и собирала бельё в корзину, чтобы потом отнести прополоскать в пресном ручейке, когда поверхность воды в трёх шагах от неё забурлила, вздулась горбом, и на поверхность вынырнул зубастый серокожий монстр. В тот момент он показался Рейке просто огромным.

— А-а-а! Чудовище! — девушка кинулась бежать, не выпуская, впрочем, из рук корзину с бельём.

Поэтому она не видела, как вылезший на берег монстр отделил от своего тела огромный, напоминающий дубину меч, и стал чуть более походить на обычного человека. Затем он вытащил на берег бессознательное тело и, недолго думая, бросил его животом на своё выставленное колено. Тело исторгло из носа и рта целую прорву воды и закашлялось.

— Очнись, пацан, — Кисаме встряхнул свою ношу. — Самехаде твои дружки не нравятся — чакры никакой. Так что драться с ними неинтересно. Будешь договариваться.

— Ы-ых… хыорошо, — прохрипел Хачиро на подкашивающихся ногах поплёлся навстречу сбегающимся отовсюду людям.

Хотя тут уместнее было бы сказать «сползающимся». Кисаме хмыкнул и покачал головой. Коренные жители острова, если верить рассказу Хачиро, спрятались от напавших и захвативших их дома пиратов в жерле давно потухшего вулкана. И жили так почти год. Неудивительно, что впечатление они производили самое удручающее: измождённые лица, шаркающая походка, судорожно сжимаемое в костлявых руках нехитрое оружие…

Было их, по прикидкам Хошигаки, сотни три, считая женщин и детей. Разумеется, никакой опасности для Мечника Тумана эти доходяги не представляли.

— Ну, и кто из них твоя родня? — лениво поинтересовался Кисаме, прикидывая, как лучше вытащить с острова целую семью дистрофиков. Можно будет, наверное, лодку какую-нибудь найти и у пиратов отобрать…

— Так, это…, — замялся Хачиро. — Значит, ну… в общем, это вот — мой отец — Горо-сан!

Седенький мужичонка с мотыгой в руках коротко кивнул, не переставая сверлить Хошигаки настороженным взглядом.

— А это вот братья мои, — набравшись смелости, продолжил Хачиро. — Ичиро, Джиро, Сабуро, Широ, Горо-младший, Рокуро, Шичиро, Куро и сестрёнка, малышка Нао… А где Наоко?

— За детьми присматривает, — хмуро сообщил Горо-старший.

— Э…, — Хошигаки поражённо оглядывал обступивших его людей. Но вранья не чуял — они, если приглядеться, и правда были на диво похожи, словно близкая родня.

— А, ну, понятно, — кивнул шкет и продолжил, не давая Кисаме вставить и слова. — А вот мои дядюшки: Гонтаро, Бэнтэро и Шинтаро. Это Мамору-кун, троюродный кузен по материнской линии, а вот это четвероюродные племянники по отцовской…

— Стоп, — рыкнул Кисаме. — А скажи-ка, шкет. Есть тут хоть кто-то, кто не является твоим родственником?

— Эм-м, ну-у…, — Хачиро принялся оглядываться на обступивший их народ и шёпотом что-то бубнить, лихорадочно загибая пальцы. — Рейка-тян, Аки-кун… нет, тоже родня, через дядю Шинтаро… хм-м… может, Томео-сан?

— Совсем ты отупел вдали от дома, что ли? — отвесил ему подзатыльник один из братьев, кажется, Джиро или Сабуро. — Томео-сан же деверь троюродной сестры золовки Ханы-тян!

— Точно! — хлопнул себя по лбу втравивший Кисаме в неприятности шкет. — Ну-у… тогда…

— Ясно. Не утруждайся, — Кисаме сплюнул на пол и огляделся. — Придётся брать всех. Один-два лишних погоды не сделают, только вой поднимется. Во что меня втравил этот гадский Какудзу?..

* * *

Утро следующего дня. Пещера под островом Одинокого Вулкана.

 

— Вы точно уверены, что эта пещера — тупиковая? — в последний раз переспросил Кисаме. — Если ошиблись — пеняйте на себя.

— Мы давно здесь живём, господин, — ответил Хачиро, оглядываясь на сгрудившихся в тесном коридоре людей. — И облазили здесь каждую пядь земли. Можете не волноваться.

— Да мне-то что, — оскалился Хошигаки. — Я ведь Водяной Клон.

Он подошёл к узкому входу в этот тупиковый коридор и сложил печати Водяной Тюрьмы:

— Суйтон: Суиро-но-дзюцу!

Появившаяся сфера воды наглухо закупорила единственный выход из пещеры. Снаружи послышался гул. Он всё нарастал и нарастал, и стены пещеры стали немного подрагивать.

— Эй, пацан, — обернулся Хошигаки. — А расскажи-ка мне пока что, куда вы деваете все награбленные деньги?

* * *

Кисаме в последний раз проверил, крепко ли Самехада закреплена на плече и погрузился в морскую воду. Огромная пещера внутри потухшего вулкана была частично затоплена и соединялась с морем через протоку, по которой Кисаме и Хачиро и попали в убежище аборигенов. А это означало, что у Хошигаки Кисаме был неиссякаемый источник воды. И находился он внутри острова, за кольцом природных скал и возведённых пиратами волноломов. Ну как не воспользоваться таким подарком?

Кисаме позволил своей чакре выливаться сквозь тенкецу, пропитывая ей окрестные воды и получая над ними контроль. Находясь в своей стихии, он был почти что всемогущ. И собирался наглядно это продемонстрировать.

Повинуясь его воле, огромная масса воды, плавно набирая скорость, устремилась вверх, затапливая жерло потухшего вулкана. Сам Хошигаки неторопливо всплывал следом. Вот уровень воды повысился до середины жерла, вот дошёл до трёх четвертей…

Внезапно гора сотряслась, и окружающие Кисаме воды стали быстро теплеть и преснеть. Он понимающе оскалился — в паре мест на поверхность выходили горячие источники. Должно быть, применённое Кисаме дзюцу размыло пол пещеры, и вырвавшаяся из под каменного гнёта вода усилила технику Мечника Тумана. Толкать массу воды вверх сразу стало намного легче.

Когда вода достигла вершины вулкана, и заплескалась вровень с краем жерла, Кисаме остановился. Он знал, что если пустить ситуацию на самотёк, собранная им масса устремится по самому пологому, восточному склону и стечёт в океан, не причинив пиратам особого вреда. Поэтому Хошигаки словно бы накрыл вулкан невидимой крышкой — он всё нагнетал и нагнетал давление, накачивая воду снизу, но не давал ей перелиться через край. До завершения его плана оставался лишь один маленький штришок.

— Бу-бу: Бу-бу-бу Бу-буль, — неразборчиво пробулькал Хошигаки, складывая печати.

Ударившая от него круговая волна сокрушила стенки жерла, взламывая застывший камень, перемалывая его в труху. И со всё возрастающей скоростью устремилась вниз.

— Вторую стихию чакры взяться осваивать, что ли, — задумчиво пробормотал Кисаме, наблюдая за плодами своих трудов.

По склонам вулкана со всё возрастающей скоростью катился вал воды, камней и грязи. Хошигаки давно утратил контроль над техникой, и только подпитывал сель мощным потоком воды, поднимаемой снизу. Накатившая на пиратский посёлок серо-коричневая волна одним махом смела дома, деревья и мечущиеся между ними фигурки в море и погребла под собой.

— Миссия выполнена, — удовлетворённо отметил Кисаме. И создал пятерых Водяных Клонов. — Захватите мне несколько кораблей, чтобы этих доходяг вывезти. Своё слово надо держать.

Над островом Одинокого Вулкана, в одночасье превратившимся в безжизненную пустыню, занимался рассвет.

* * *

Двумя днями позже. Безымянный островок к юго-западу он острова Одинокого Вулкана.

 

Сквозь тенистые кроны пробивались острые копья солнечных лучей, пуская блики по поверхности обширного пруда, просвечивая сквозь тончайшие лепестки растущих с западного края лотосов. Громко щебетали птицы. За спиной мерно накатывались на каменистый берег тяжёлые валы, кричали вездесущие чайки. Пахло цветущим садом и морской солью.

— Какой живописный и умиротворённый островок, — задумчиво проговорил Горо-старший, оглядываясь по сторонам. — При иных обстоятельствах я не желал бы для себя судьбы лучше, чем жить в этом прекрасном месте и каждый день постигать гармонию под сенью этих сакур и магнолий.

— А-а-а-а-а! Пф-ф-ф!

— Отец, ну, если хочешь…, — откашлялся Хачиро, переминаясь рядом с ним с ноги на ногу и старательно глядя себе под ноги. — Не похоже, что нынешний хозяин проживёт долго. Мы можем остаться тут…

— Блю… кха… Пощади-и-ите-е! А-а-а!

— Ты ещё слишком юн, Хачиро, — беззлобно пожурил его отец. — Здешний хозяин вряд ли захочет терять свою жизнь, Вскоре наш спаситель узнает от него то, что ему необходимо, и мы отправимся дальше. Остаться же здесь будет означать для нас поселиться рядом с изначально враждебным нам семейством. Ведь для них мы спутники синекожего шиноби, и навсегда ими останемся.

— Не-е-ет! Я скажу! Я всё скажу!

Хачиро решился глянуть в сторону пруда. Хошигаки-доно стоял в его центре на поверхности воды и, аккуратно удерживая за щиколотку пухленького мужичка, неторопливо и со смаком макал его головой в воду. Причина же столь отчаянных воплей хозяина дома крылась в воде, точнее, под ней. Вместо ещё недавно снующих в неглубоком и прозрачном пруду золотистых карпов, теперь воду на огромной скорости рассекали три акульих плавника! Они постепенно сужали круги вокруг жертвы, бросались вперёд, щёлкая страшными челюстями, но в последний момент Кисаме-доно выдёргивал трактирщика из воды, и «рыбалка» начиналась сначала.

— Где деньги? — без обиняков спросил страшный шиноби,

— Т-там… в подвале под половицей…, — прохрипел владелец трактира, извиваясь, словно жирный червяк.

— Хачиро-кун, сбегай, проверь, — распорядился Хошигаки-доно. И встряхнул свою жертву ещё раз. — Если там ловушки, мои акулы отгрызут тебе ухо.

— Стойте! — выкрикнул мужичонка. — Перед входом нужно перевернуть вверх ногами картину на стене. Тогда ловушка не сработает!

— Молодец, — Хошигаки-доно оскалился даже страшнее своих акул и кивнул Хачиро. — Чего застыл? Бегом за деньгами!

Хачиро опрометью бросился в дом. Пробежал по полутёмному залу, где неоднократно сиживал с другими пиратами, пропивая награбленное (хотя, стоит отметить, захваченный на острове в плен юнга больше разносил напитки, чем употреблял сам), бегом спустился в подвал и, пугливо замерев перед дверью, осторожно повернул картину с непонятной абстрактной мазнёй вверх ногами. Сердце отчаянно стучало — а ну как картину уже кто-то перевернул до него? По этой мазне и не поймёшь, где верх, а где низ!

Зачем-то задержав дыхание, Хачиро торопливо обстучал половицы и, обнаружив под одной из них пустоту, на пару секунд замер в нерешительности.

С замиранием сердца откинув крышку тайника, он вытащил оттуда небольшой, но увесистый свёрток и, не заглядывая внутрь, опрометью бросился наверх. Спохватившись на полпути, он вернулся и перевернул картину обратно — а то ведь забудет кто, где низ, и поминай, как звали!

— Вот, Хошигаки-доно! Я принёс! — радостно прокричал он, опуская тяжёлый свёрток на траву.

— Молодец, — хмыкнул синекожий ниндзя, направляясь к берегу.

Хозяин трактира, всё так же висящий в его руках вниз головой, вздохнул с облегчением и одновременно, грустью. Видно было, что расставаться с деньгами ему не хочется.

Хачиро развернул несколько слоёв бумаги и с замиранием сердца уставился на тесно связанные пачки купюр.

— Всего-то? — недоумённо спросил Хошигаки-доно. — Ты, я гляжу, решил всё же обмануть меня и послужить ужином моим акулам, трактирщик.

— Не-е-ет! — завизжал толстяк, извиваясь. — Это всё, все деньги, которые у меня есть! Больше нету, совсем нету!

— Скажи-ка мне, шкет, — Хошигаки-доно вздёрнул бровь. — Сколько пиратов было на острове Одинокого Вулкана?

— Э-э… Где-то около двухсот пятидесяти, господин, — отозвался Хачиро.

— А здесь у тебя… сколько? Тысяч двадцать рьё? — продолжил страшный акулий ниндзя. — Не думаешь же ты, что я поверю, будто каждый пират оставил у тебя всего лишь восемьдесят рьё выручки?

— Нет! Было больше! Не надо! Я скажу! — заорал трактирщик. — Это всё Гьяки-сан! все деньги у Гьяки-сана!

Из дальнейшего сбивчивого рассказа Хачиро понял, что трактирщик, поселившийся на безымяном острове, действовал не один. Оказывается, существовал целый преступный картель, охватывающий все соседние страны. Именно этой зловещей организации трактирщик и платил за *крышу*, отдавая львиную долю прибыли. Будь на то воля самого Хачиро, он забрал бы деньги, что удалось найти, и свалил куда подальше. Но Хошигаки-сан считал иначе:

— Зловещая организация, говоришь? — ухмыльнулся он. — Мне знакомы и куда более страшные преступники. Надеюсь, этот твой Гьяки-сан будет столь же сговорчив и тоже поделится награбленными деньгами.

Хачиро долго смотрел вслед неспешно идущему к кораблям шиноби, а затем, спохватившись, кинулся следом, торопливо завязывая свёрток с деньгами. В душе его в равной мере мешались восхищение их спасителем и ужас при мысли о том, к чему приведут его действия.

В одиночку напасть на жуткий преступный синдикат, охватывающий все окрестные страны и обладающий огромным влиянием и силами? Жуть-то какая!

* * *

— Таким образом наша выручка за третий квартал выросла на четыре с половиной процента, — гнусавил плешивый и скрюченный в три погибели мужичонка в кимоно с вытертыми локтями. — Наибольший прирост наблюдается в восточных филиалах — у них было два удачных месяца подряд. Но я бы не рассчитывал на такую тенденцию в дальнейшем. Всё-таки этот бизнес крайне трудно спрогнозиро…

Бабах!

Дверь офиса слетела с петель, и Какудзу подскочил на месте, выпуская наружу два сердца и с отработанной до автоматизма сноровкой формируя комбинированную технику стихий Земли, Воды и Ветра. Но вовремя остановился.

В дверном проёме, хищно скалясь, стоял Кисаме.

— Какого биджу ты здесь делаешь? — хмуро спросил Какудзу.

— Выслеживаю пиратов, — сверкнув острыми зубами, пояснил Кисаме.

— И как успехи?

— Я выяснил, что пиратское гнездо на острове Одинокого Вулкана было лишь верхушкой айсберга! — торжественно проговорил Кисаме, не спуская глаз с сидящего в уголке бухгалтера. — А на самом деле существует целая разветвлённая преступная сеть. Они снабжали пиратов, присваивали большую часть их выручки, торговали награбленным и рабами, и успешно скрывались от огласки. Но теперь мы выведем их на чистую воду и, радуйся, Какудзу, заберём себе их деньги!

— Н-да, — задумчиво хмыкнул Какудзу. — И где-же находится эта зловещая преступная группировка?

— Здесь! — Кисаме обличающе ткнул пальцем в старичка бухгалтера. — Вон тот мужик, Гьяки-сан, отвечает у них за перераспределение финансовых потоков. Его подельник-трактирщик заложил его с потрохами! На всякий случай я проверил ещё на трёх островах — там тоже были трактиры для пиратов, и деньги тоже отправляли Гьяки-сану. Показания сходятся!

— Пойдём-ка выйдем, — тихо проговорил Какудзу, и чуть ли не силком выволок Хошигаки на улицу. — Ты… а это ещё кто?

Его взгляд зацепился за четыре парусника, стоящих у причала, с которых сходили на берег измождённые и больные люди. много людей.

— Это жители острова Одинокого Вулкана, — небрежно сообщил ему Кисаме. — Они помогли мне накрыть всех пиратов одним ударом, чтоб те не разбежались, и за это я пообещал их спасти с острова.

— Ты… идиот! — не сдержавшись, рявкнул Какудзу. — Эта твоя “преступная организация” — это Гато-компани! Теперь, напомню, она принадлежит нам! Ты уничтожил сеть питейных заведений, которые приносили нам немалый доход, и притащил сюда толпу иждивенцев! Кто будет их кормить?

— У них есть деньги, — пробурчал насупившийся Кисаме.

— Которые вы отобрали у наших трактирщиков? — ехидно поинетресовался Какудзу.

— Ничего не знаю. Миссия была уничтожить пиратов. Я уничтожил, — Кисаме сплюнул, закинул Самехаду на плечо и неторопливо направился в сторону штаб-квартиры организации.

Какудзу злобно блеснул ему вслед зелёными глазами.

Конечно, приведённых Хошигаки беженцев можно было выгнать, или просто оставить самих разбираться со своими проблемами, но Какудзу не вчера родился и знал, к чему это приведёт. Оставшись без работы, обездоленные беженцы быстро растратят свои скудные запасы денег и станут пытаться выжить. Попрошайничество, воровство, грабежи и новые банды, которые придётся жестоко вычищать. Меньше всего Какудзу хотелось бы видеть в Стране Волн такие вот ясные признаки неблагополучия. какие туристы поедут в такую дыру?

А это означало, что приведённых Кисаме людей придётся расселять по острову, обеспечивать едой, одеждой и жильём, пристраивать к какой-нибудь работе…

— Расходы, опять расходы… — сокрушённо пробормотал Какудзу, возвращаясь в свой офис. Его ждали толстые кипы отчётов, планов и ведомостей.

Страна Волн, Оканегакуре

 

— Спасите меня, — стонал Итачи, утирая кровавые слёзы, — я так больше не могу! Меня это лечение в гроб загонит!

— Лечись-лечись, — рассеянно посоветовал Какудзу, просматривая свиток с перечислением последних покупок Деревни, — для бизнеса полезно.

— Цу-чан помогла мне, помогает Яхико, — кротко заметил полностью здоровый Нагато, — почему ты думаешь, что она убьёт тебя?

— Так она смотрит на меня и Крокодила, как на отступников! И относится соответственно!

— Потому что вы и есть отступники, — сообщил Сасори.

Марионетка модели «Плотник» никак не желала собираться.

— А Крокодилу вообще обещает хвост оторвать по самые уши, если тот её Гадюку-ученицу чем-то обидит! — продолжал жаловаться Итачи. — А при попытке воспользоваться Шаринганом, пообещала, что натянет мне его на жопу. Буквально.

— Цу-чан может, — расплылся в улыбке Нагато.

— Э, так не пойдет, — встревожился Какудзу, у которого на Шаринган были планы.

Способность копировать движения до мельчайших подробностей! Кто сказал, что ей можно пользоваться только для драк? Какудзу рассчитывал, что Итачи поймает в гендзюцу бригаду строителей мостов, внушит им, что те строят мост, а потом скопирует и восстановит все движения, и поделится опытом с остальными Акацуки. Быстро, эффективно, качественно, три из трёх и совершенно бесплатно!

— И что ты предлагаешь? — спросил Нагато.

— Да послать Итачи куда подальше! — предложил Какудзу. — В Туман, например, они ближе всех к нам, живут на островах, у них точно должны быть строители мостов!

Остальные Акацуки, измученные не поддающимся их усилиям мостом, обрадованно загудели.

— Цу-чан прямо сказала: с такими глазами она его никуда не выпустит, — задумчиво изрек Нагато.

— У меня есть... запасной Шаринган, — прохрипел Итачи.

— И у тебя есть, — уличил Какудзу Нагато, — с Тоби снятый.

— Но напарник Итачи до сих пор ловит пиратов, с кем он пойдет? — спросил Нагато, приглаживая красные волосы.

Какудзу огляделся и палец его ткнул в Генму.

— С Крокодилом! С Хиданом ходил? Ходил!

— Заебательски сходили, порвали демона к хуям! — подтвердил Хидан.

— Тем более, что они оба — нукенины Конохи, вот пусть и не мозолят глаза твоей прекрасной Цу-чан! — припечатал Какудзу.

— Я поговорю с ней, — вздохнул Нагато.

— Нечего говорить! — чуть повысил голос Какудзу. — Никуда не пустит, шаринганы отберёт, поставит трехвёдерную клизму медицинской чакры, нехрен! Пусть так идут!

— А глаза? — сделал последнюю попытку Нагато.

— Крокодил, — нехорошо прищурился Какудзу.

— У нас ничего с Шизуне нет, — тут же открестился Генма. — Цунаде так и сказала, если хоть пальцем её кровиночку трону, кастрирует. А если поматрошу и брошу — голову мне открутит и поменяет местами с задницей. А она может! Хоть вешайся теперь…

— А мы сделаем ход свиньей! — зловеще прогудел из-под маски Какудзу. — Ведь Чебура дружит с Тонтон?

Генма, которому откровенно говоря, не хотелось идти в Киригакуре, кивнул с тяжелым вздохом.

 

— Погодите, разве не Пятая Мизукаге убила Тоби? — проскрипел Сасори два часа спустя.

Какудзу и Нагато переглянулись, осознавая размеры грядущей катастрофы. У Тоби был шаринган, он контролировал Ягуру, Мэй о том знает, и они послали Учиха на переговоры!

— Что же ты раньше молчал? — упрекнул его Какудзу.

— Я был занят, — Сасори продемонстрировал новую марионетку.

— Я отправлю сообщение Итачи, — сказал Нагато, сосредотачиваясь на технике.

Но Итачи даже слушать его не стал, заявил, что уже принял миссию и обязан её закончить, и вообще, глаза прижились, и ему уже намного лучше!

* * *

По дороге в Киригакуре

 

Большую часть дороги Итачи молчал. Генма, прекрасно знавший, кто такой Учиха Итачи, тоже молчал, пожевывая сенбон и прикидывая, успеет ли он им плюнуть Итачи в глаз, если что. По всему выходило, что не успеет. Обстановку разряжал только Чебураске, который носился по всему кораблю, пел песенку «Я был когда-то странным, Чебураске безымянным», разговаривал с Генмой, с матросами и пытался разговаривать с Итачи.

Как-то вечером Генма тихо рассказал ему историю Итачи.

— Бедняга, — посочувствовал Чебура. — Так у него совсем-совсем никого нет?

— Только младший брат, но Итачи нельзя появляться в Конохе, — честно ответил Генма.

— Это плохо, очень плохо, — вынес вердикт Чебураске, подумав. — Каждый должен быть кому-то нужен.

Генма лишь развел руками.

* * *

Киригакуре

 

Как ни странно, в Скрытый Туман они попали без проблем. Генма удивился, Итачи насторожился ещё сильнее, но разгадка была очень простой.

— Чебура! — воскликнула миловидная девушка.

— Хаку! — закричал Чебураске, и они обнялись.

— Спасибо, — сказал Момочи Забуза Чебуре, — ты был прав — путь дружбы привел нас всех к спасению.

— Ура-а! — закричал Чебура.

— Пятая Мизукаге Теруми Мэй готова принять вас, — сообщил Забуза Итачи и Генме, закидывая Кубикирибочо на плечо.

— Чебура, оставайся с Хаку, ладно? — попросил Генма.

О горячем нраве Мэй, владеющей двумя кеккей-генкай, он наслушался более чем достаточно.

 

— Нелегко им придется, — улыбнулась Хаку, глядя вслед Генме и Итачи, и обнимая Чебуру, тиская его за уши.

— Почему? — встревожился Чебураске. — Надо помочь моим друзьям!

— Эм-м-м, — замялась Хаку, — видишь ли, Чебура... наша новая Мизукаге — она женщина.

— Разве это плохо? Ты же женщина? И мой друг! Видишь, женщина — это не плохо!

— Нет-нет, — улыбнулась Хаку, — не в том дело. Она женщина и она одинока.

Тут Хаку на мгновение задумалась, что она тоже подходит под это определение: одинокая женщина. То, что Теруми Мэй больше не проявляла интереса к Забузе, не означало, что Момочи проявлял интерес к своей ученице Хаку.

— А вот это плохо, — согласился Чебура. — Каждый должен быть кому-то нужен. О, я придумал!

— Да?

За этим простым вопросом скрывалось больше, чем прозвучало. Чебураске помог Хаку и Забузе в момент нужды, направил на верный путь, так почему бы чуду не повториться?

— Учиха Итачи — мой друг и он очень одинок. Теруми Мэй — твой друг, и она очень одинока. Нам просто надо помочь своим друзьям, и тогда никто не будет одинок!

Хаку пару секунд моргала, а потом повалилась на землю с дружеским хохотом. Отсмеявшись, она поднялась и крепко обняла Чебуру, прошептав ему на ухо:

— Чебураске-кун, ты гений и самый лучший и добрый из всех зверей!

Ведь Хаку тоже дружила с Чебурой и была одинока... не совсем одинока, если так подумать, но главное, что помогая Итачи и Мэй, она могла помочь и самой себе!

— Ну, — немного смутился Чебураске.

— Теперь давай подумаем, как нам помочь нашим друзьям, — подмигнула Хаку.

После чего они сели на землю и придумали замечательный план.

* * *

Переговоры шли тяжело. Итачи никогда не был мастером говорить и сейчас цедил из себя слова по капле, в остальном ограничиваясь междометиями, цыками и хмыками. Генма, как младший (по силе), сидел в сторонке, задумчиво пожевывая сенбон и не вмешиваясь в переговоры.

Мэй было тяжело по другой причине: напротив нее сидел горячий, молодой и, главное, очень сильный шиноби. Но с шаринганом в глазах, тем самым шаринганом, которым контролировал Ягуру и сделал Туман кровавым. Долг Мизукаге и желания молодой (хотя и старше Итачи) и горячей женщины вступили в ожесточенную борьбу внутри Мэй.

— Оканегакуре? — переспросила она, желая выиграть время. — Никогда не слышала.

— Хн.

— И чего же вы хотите?

— Мост.

— Интересно, интересно, — Мэй подкрутила прядь рыжих волос, спадавших на лицо и закрывавших правый глаз. — Вы скрыты в деньгах и не можете построить мост?

— Хн.

И так оно продолжалось некоторое время. Следуя долгу Мизукаге, Мэй объявила, что в Тумане нет мастеров постройки мостов — мол, шиноби бегают по воде между островами, это развивает в них чакру и сродство к стихии Воды. Следуя желаниям одинокой женщины, Теруми сказала, что соберет информацию, и поэтому переговорщикам следует задержаться в Киригакуре.

* * *

Покидая резиденцию Мизукаге, на входе они опять столкнулись с Забузой и Хаку, на плече которой ехал довольный Чебураске. Перебравшись на плечо Генмы, он многозначительно кивнул Хаку, и та кивнула в ответ.

— Что это было? — тихо спросил немного озадаченный Генма.

— Мы договорились помочь нашим друзьям, — также тихо ответил Чебура. — Мы уже спасли Страну Волн и Страну Демонов, а теперь можем спасти Страну Воды! И двух прекрасных людей от одиночества.

Генма задумчиво покатал сенбон во рту, поглядывая в спину идущему впереди Итачи. Переговоры закончатся провалом, можно не сомневаться, как и в том, что Мизукаге будет в гневе. Если же свести Итачи и Мэй, то что-то может и получиться. Или не получиться. Но шанс выжить точно был выше, чем если сидеть и ничего не делать.

— Хорошо, я в деле, — сказал он Чебуре. — Что требуется?

— Немного поработать по специальности! — радостно объявил Чебура. — Ты же крокодил? Крокодилы плавают в воде! Вот, надо будет поплавать в горячих источниках на краю Киригакуре, а остальное Хаку берет на себя.

Генма задумчиво хмыкнул, потом сказал громко:

— Итачи-сан, не желаете отметить начало переговоров чашечкой сакэ и посещением горячих источников, полезных для здоровья?

Пускай Итачи и сбежал от лечения Цунаде, но все же, за здоровьем-то он должен был следить? Легкое расслабление от сакэ, ну а дальше пусть уже у Хаку голова болит.

* * *

Немного позднее, онсен «Подводный Грот»

 

Хаку подала знак Мизукаге и та проследовала вглубь комплекса. Выждав немного, дабы Мэй успела приготовиться, Хаку применила технику Льда, после чего вернулась к барной стойке, придавленной Кубикирибочо. Сам Забуза, сидел на табурете, привалившись к стойке и с отсутствующим видом созерцал пустой бар. Такова была официальная причина его присутствия здесь: охрана онсена, пока Пятая Мизукаге и Учиха Итачи ведут «переговоры» в неформальной обстановке.

По факту же, к официальной причине добавлялся еще и хитрый план Чебураске-Хаку: остаться наедине с Момочи — для начала. Затем, используя необходимость носить сакэ в онсен, облить кимоно, переодеться пару раз, а также завязать дружеский разговор об одиночестве — ведь это самое естественное дело, когда ученица спрашивает совета у сенсея, не так ли?

* * *

На следующее утро

 

Итачи проснулся от сильной головной боли и чего-то тяжелого, навалившегося ему на грудь. Скосив взгляд, он увидел, что грудь его придавлена грудью Пятой Мизукаге. Сама Мизукаге тоже присутствовала, ничем не прикрытая, кроме копны рыжих волос, разметавшихся вокруг и лезущих Итачи в нос. Не выдержав, он чихнул, ощущая, как в голове взрываются фейерверки.

— Будь здоров, — пожелала ему Мэй, приоткрывая один глаз и хихикнула. — Уж я за этим, как верная жена, прослежу обязательно!

— Жена?

— После того, что между нами было, ты, как честный шиноби, обязан на мне жениться!

Вот тут Итачи вспомнил, что между ними было, и глаза его покраснели от воспоминаний. Вода онсена, в котором он лежал расслабленно (определенно, последняя стопка сакэ была лишней), неожиданно превратилась в лёд, и затем появилась горячая и обнаженная Мизукаге. Она растопила лед, во всех смыслах, и потом зажгла Итачи, снаружи и внутри. Нет, определенно последняя стопка сакэ была лишней.

Они пили и любили друг друга, жаловались на жизнь и одиночество, и снова любили друг друга, а потом перебрались в покои Мизукаге, где все повторилось ещё раз, и… тут Итачи остановился. В голове было ясно, как никогда за последние годы, а на душе спокойно, и он неожиданно увидел Правду. Мадара-Тоби мертв, Акацуки отказались от плана «Глаз Луны» и значит, Конохе ничто не угрожает. Значит, любимому младшему брату Саске больше не надо растить в себе ненависть, и даже более того, Итачи, как старший брат, должен вернуться, прикрыть и защитить. Нет, вернуться не получится, но вот всё остальное ему вполне по силам.

Он дернулся и обнаружил, что Мизукаге не просто так прижимает его своей грудью.

— Мне нужно идти, — сообщил Итачи.

— Все вы, мужики, одинаковы! — обиделась Мэй и тут же расплылась в улыбке. — Но в этот раз фокус не пройдет!

Итачи лишь вздохнул. Наклонившись, он поцеловал Мэй в губы. Поцелуй длился и длился, пока им, двум тренированным шиноби не стало не хватать воздуха, и на мгновенье Итачи переполнило желание забыть обо всём и никуда не ходить. Но в который раз долг помог ему справиться с чувствами, и Учиха отстранился от Мэй. После чего применил технику Мангекё из глаза Тоби. Он стал бестелесным и переместился прочь, к Генме и Чебураске. Итачи разгадал их нехитрый заговор, но не испытывал зла, даже наоборот — они помогли ему увидеть новый путь, выйти из ступора.

— Нам нужно бежать, — бесстрастно заявил он Генме.

* * *

— Ах, какой был мужчина, но ничего. Никуда ты от меня не сбежишь, — заявила Мэй, вдыхая аромат подушки, на которой лежал Итачи.

Страна Волн, Оканегакуре

 

Какудзу обвёл взглядом собравшихся. Часть Акацуки отсутствовала, наслаждаясь внезапным медовым месяцем, но, так как Какудзу пребывал в благодушном настроении по случаю первых прибылей, он не стал заострять на том внимания. Тем более, что вопрос на повестке дня стоял совсем уж пустяковый.

— Нам нужен песок, — заявил он.

— Нахуй нам песок? — немедленно отреагировал Хидан. — Из него храм не построишь!

— И жевать его тяжело, — рассеянно согласился Дейдара.

— Кто приносит нам деньги? — спросил Какудзу.

Акацуки призадумались.

— Ты! — ткнул пальцем Хидан в самого Какудзу.

— А кто приносит деньги мне?

Акацуки опять задумались, и Какудзу с трудом подавил желание шлёпнуть себя по лицу. С одной стороны, финансовая неграмотность Акацуки была ему на руку: казначея Какудзу слушались и выполняли распоряжения. С другой, будь все Акацуки финасово подкованы, сделать из Страны Волны жемчужину туризма и экономического гиганта было бы в девять раз легче!

И кривых мостов никто бы не строил, чтобы не переводить деньги зазря.

— Деньги нам приносят люди, — объяснил Какудзу. — Поэтому мы улучшаем условия для местных жителей, взрываем им котлованы под пруды, ремонтируем бумажные стены и строим дороги. Но помимо местных, есть еще и туристы... в общем, нам нужен песок.

Внимание аудитории было потеряно еще на слове «люди».

— Отборный, наилучший, ласкающий кожу пляжный песок, который можно купить только в Деревне Песка! Причем, очень дёшево, что очень важно. Итак, вопрос! Кто поедет в Песок за песком?

— Сасори пусть едет, он же оттуда, — тут же предложил Хидан.

— Ему нельзя, он нукенин Суны.

— Значит, если что пойдёт не так, без жалости разъебёт там всё к хуям!

Определенная логика в словах Хидана была, но все же Сасори для миссии в Песок не годился. Сам Хидан был нужен здесь, на строительстве моста — бессмертие позволяло ему долго и со вкусом работать под водой, и при этом он не портился, в отличие от марионеток того же Сасори.

— Итачи пусть едет, — предложил Дейдара, — у него опыт!

Это был хороший вариант. Пускай Итачи не привез из Тумана строителей мостов или подписанного договора, но и отношений с Кири он не ухушил. Какудзу, после всех этих переговоров со строителями и попыток возвести мост силами Акацуки, помаленьку начинал ценить такие вещи. Опять же, выглядел Итачи задумчиво-подавленным, и если ему опять захочется сбежать, Суна как раз в противоположной стороне от Кири.

— Нет, — неожиданно ответил Учиха, — я уже ездил, пусть теперь Кисаме съездит. А у меня семья.

После чего встал, вышел прочь и на заседание больше не вернулся.

— Итачи вспомнил о семье, значит скоро быть резне, — заржал Кисаме, не смущаясь плохой рифмы.

После этих слов Какудзу обратил на него внимание. Кандидатур оставалось, собственно говоря, немного, Кисаме или Дейдара. Горячий, взрывной Дейдара, не любящий есть песок.

— Итачи прав, Кисаме — тебе ехать за песком. Дадим тебе в пару Крокодила, он, вроде, справляется, миссии с Хиданом и Итачи точно пережил.

— Песок вреден для жабр, — напомнил Кисаме.

— А потеря источников дохода — для здоровья Деревни! — парировал Какудзу, намекая на фиаско Хошигаки с пиратами.

— Ладно, ладно, — проворчал Кисаме, — поеду, все равно мне скучно.

Вот так Генма и Чебураске оказались на новой миссии с новым напарником.

* * *

По дороге в Суну Генма смотрел на волны и размышлял, как его занесло на эти галеры. Работал себе крокодилом, горя не знал, а теперь только и делает, что ездит по миру в компании то одного, то другого S-рангового нукенина. Радовало только одно: секретный свиток с компроматом на Акацуки рос и становился всё толще. Чебураске, в свою очередь, быстро подружился со всеми на корабле и даже сумел наладить контакт с Кисаме, на почве разговоров о Мечниках и Мизукаге.

А затем они приплыли к берегам Страны Ветра.

* * *

— Песок, — ворчал Кисаме, оглядываясь по сторонам. — Да тут этого песка, хоть жопой жуй!

— Мгм, — промычал Генма, пожёвывая сенбон и тоже оглядываясь.

Пустыня вокруг, песок да песок, да, тут, пожалуй, со строителями мостов не густо будет. Как и со всем остальным. Единственное, чего хватало вокруг — песок и ветер.

— А какой из этого песка — лучший? — спросил Чебура с плеча Генмы. — Какудзу-сан просил лучшего песка!

— Этот явно не лучший, — Кисаме провел рукой по жабрам, — ладно, двинули дальше.

* * *

Самехада с её чутьем на чакру помогла им найти Сунагакуре, но внутрь их, как и опасался Генма, не пустили. Рассказы об Оканегакуре вызвали лишь презрительные ухмылки с поглядываниями в сторону Кисаме. Тот стоял позади Генмы, скалясь акульими зубами и не скрывая жабр, закинув Самехаду на плечо. Генма досадливо куснул сенбон — трудно убедить кого-то, что ты из новой Деревни, когда у тебя за спиной башней возвышается Мечник Тумана.

— Нам нужно много песка, самого лучшего песка, — предпринял последнюю попытку Генма.

— А, так вы пришли с заказом? — неожиданно оживилась охрана.

После чего их неожиданно пустили внутрь.

* * *

Переговоры шли с трудом. Заявление, что им нужен самый лучший песок, было встречено контрзаявлением, что самый лучший песок — золотой, и Четвёртый Казекаге заверил Генму и Кисаме, что обеспечит их любым количеством такового, только успевай платить.

— Какудзу на собственных веревках повесится, от такой покупки, — неожиданно оживился Кисаме. — Надо брать!

Переговоры, в отличие от разговора с охраной Деревни, он Генме не доверил, и тот ждал в сторонке, пожевывая сенбон. Чебура остался снаружи, сказав, что поиграет с детьми и точно заведет себе новых друзей!

— Какудзу-доно просил песок, который ласкает кожу, — напомнил Генма.

Кисаме потер золотым песком о чешую, сказал, что ему очень приятно, потом заявил, что возьмет очень много золотого песка. Здесь переговоры опять споткнулись. Раса, Четвёртый Казекаге, не собирался отпускать золотой песок в кредит, а тех денег, что им дал Какудзу, не хватило бы даже на то, чтобы заполнить этим песком обычную песочницу.

* * *

— Жадюги, — ворчал Кисаме, выходя от Казекаге. — Песка у них посреди пустыни не купишь, тьфу!

Плевка не получилось, все вокруг было сухим и пыльным. К Генме подошёл сияющий Чебура, с ним шёл совсем молодой еще паренек, с тёмными кругами под глазами и огромной флягой-тыквой за спиной. На лбу его, с левой стороны, красовался красный иероглиф «Любовь».

— Это мой новый друг — Гаара! — радостно объявил Чебураске. — Он умеет управлять песком и очень скучает по маме, которую потерял! А это крокодил Генма и Кисаме-сан, они мои друзья!

— Очень приятно, — пробормотал Генма, разглядывая паренька.

— Чую, чую, биджевым духом пахнет, — повел носом Кисаме.

Но ничего предпринимать не стал.

* * *

Переговоры затягивались. Какудзу был не против, еще как не против золотого песка, но дополнительные деньги на покупку выделять отказался. Сеанс связи с Оканегакуре сопровождался криками, воплями, обещаниями сделать из кого-то акулье суши и ответными угрозами смотать в клубок, картинами первого в мире Мечника-бомжа, просящего подаяние, и так далее.

Кисаме после этого пребывал в мрачном настроении, пытался затеять агрессивные переговоры, но затея провалилась. Раса и не думал уступать — но и не спешил выгонять Кисаме и Генму — и так проходили дни. Единственный, кто был счастлив и доволен, так это Чебураске, который плодотворно трудился на ниве дружбы, не только с Гаарой и его внутренним зверем — тануки, но и с другими детьми Сунагакуре.

 

В один из дней, Гаара, в сопровождении Чебуры, забежал к отцу, в самый разгар переговоров.

— Смотри, пап! — закричал Гаара. — Это статуэтка мамы! Я сам её сделал, своими руками!

— Молодец, — с трудом выдавил из себя побледневший Раса.

— Добрый день, уважаемый Казекаге, Раса-сама, — поклонился Чебура. — Я рад познакомиться с вами и рад, что вы подружились с Крокодилом Генмой и Кисаме-саном, они и мои друзья тоже.

— И ещё Чебураске-кун подружился с Шукаку и я с ним тоже подружился, и он даже извинился, что насылал на меня кошмары! — горделиво заявил Гаара.

Генма отметил, что круги под глазами Гаары исчезли.

— Х-хорошо, — ответил Чётвертый Казекаге. — Идите, играйте.

На этом переговоры о покупке песка в тот день и прервались.

 

Пару дней спустя, Сунагакуре

 

— Я тут окончательно высох и покрылся песком, — ворчал Кисаме, яростно расчесывая чешую. — Ни подраться, ни поплавать — не жизнь, а говно какое-то.

С этими словами он начал складывать печати. Генма на всякий случай отошел в сторонку и правильно сделал, Кисаме одной техникой вырыл рядом с домом, в котором их поселили, большую яму и наполнил её водой. После чего плюхнулся туда, подняв тучу брызг, и блаженно забулькал из-под воды. Рядом плавала Самехада, разевая огромный округлый рот.

Жители Сунагакуре с опаской выглядывали из домов, появившийся патруль чесал в затылках, озадаченно наблюдая за Кисаме. Тот, не удовлетворившись отмоканием, поднял волну и теперь занимался сёрфингом, радостно скользя по гребню и совершенно не смущаясь тем, что волна стоит на месте. Генма уже приготовился идти и паковать вещи — кто потерпит в Деревне такое самоуправство, а переговоры уже давно зашли в тупик — когда заметил появление новых действующих лиц. Раса вместе с Гаарой и Чебурой вышли из-за угла.

— О, я тоже так могу! — закричал Гаара.

Он поднял волну песка, но вот изобразить серфинг не смог, свалился вниз. Но не расстроился и полез обратно на гребень, под выкрики стайки детей. Кисаме лишь усмехнулся, по краям его волны забили фонтаны, орошая Мечника прямо в процессе сёрфинга. Казекаге, подошедший ближе, задумчиво смотрел на действо, словно пытаясь понять, что это такое.

— Генма! — закричал Чебура, подбегая к нему. — К нам пришел отец Гаары, и мы поговорили, и подружились, только теперь уже не через общих друзей, а напрямую!

— Это хорошо, — кивнул Генма.

Разумеется, Казекаге приходил не дружить с Чебураске, а проверить влияние на сына, но об этом Генма промолчал. Его больше занимал другой вопрос, почему Расе потребовалось столько времени, чтобы отреагировать? Можно было не сомневаться, что Казекаге исподволь расспросил Чебуру, а тот и не подумал чего-то скрывать.

Возможно, стоило всё же вернуться к мысли об упаковке вещей.

— Предлагаю новый обмен! — неожиданно крикнул Раса. — Воду на песок!

* * *

— Сразу надо было так сделать, — довольным тоном заявил Кисаме. — И жабры бы не пересохли, и не торчали бы посреди пустыни Хидан знает сколько времени.

Переговоры закончились успешно, и они собирались покинуть Сунагакуре. Посреди Деревни красовалось огромное озеро, с отдельно укрепленными берегами, подведенными из-под песка подпитывающими источниками и печатями Суйтона. Кисаме потрудился на славу и теперь уносил в свитках многие тонны песка, как золотого, так и обычного белого, предназначенного для пляжей.

Генма лишь пожал плечами, не зная, что сказать, но Кисаме и не требовался ответ. В этот момент к ним подошел Казекаге со своими детьми, и сказал, что у него есть пара слов персонально для Генмы. Пока Чебура прощался с Гаарой, Канкуро и Темари — ведь он подружился со всеми тремя детьми Расы — Генма слушал самого Казекаге.

— Вы — шиноби Конохи, Крокодил, так что вы подойдете в качестве посланника, — сказал Казекаге, указывая на хитай-атэ Генмы.

— Посланника?

— Коноха и Суна — союзники, но я собирался предать этот союз и ударить Листу в Спину. Ваш Аске Чебура открыл мне глаза и заставил прозреть, показал ценность дружбы и семьи, — Раса кивнул в сторону своих детей. — Уверен, что теперь я смогу восстановить отношения с даймё страны Ветра и улучшить положение Суны, без атаки на Коноху.

— Эм-м... — озадаченно прогудел Генма.

— Можете передать Хокаге всё без утайки, Суна планировала ударить в спину Конохе во время грядущего Чунин-Шикена, но теперь этого не будет. И передайте Хокаге, что Суна планировала совместную атаку, вместе с Деревней Звука, которую возглавляет наверняка хорошо известный вам Орочимару, один из саннинов.

— Да, он мне известен, — кивнул Генма, обдумывая ситуацию.

Передать что-то Хокаге пока что было не в его силах, не в присутствии Кисаме и кого-то из Акацуки. Но информация сообщенная Расой стоила того, чтобы рискнуть. Послать свиток с Чебурой после возвращения в Страну Волн? Или попробовать раскрутить Какудзу на миссию в Страну Огня и Коноху?

— И еще передайте, что Орочимару не отступит от атаки, потому что у него есть глубокий личный интерес, — продолжил Казекаге. — Его очень интересует последний выживший из клана Учиха, пацан как раз закончил Академию недавно и наверняка будет выступать на экзаменах, поэтому атака и была приурочена к Чунин-Шикен. Ясно?

— Предельно, — проскрипел за спиной Генмы голос Кисаме. — Обязательно передадим!

«Только не Хокаге, а своему напарнику Итачи», — подумал Генма, сохраняя бесстрастное лицо. Но здесь он был бессилен, оставалось только раскланяться, попрощаться и вернуться в Страну Волн, с выполненной миссией.

* * *

Тем временем, в Стране Волн

 

Тела тридцати марионеток раскрылись и оттуда выкатились тридцать тел.

— Что это? — спросил Какудзу, ощущая, как у него подёргивается глаз.

— Ты просил найти Юки Фудзикадзе, вот она, вместе с режиссером и съемочной группой, — сообщил Сасори.

— А почему они не шевелятся?

— Они слишком сильно орали, я их поймал в гендзюцу, — рассеянно сообщил Итачи.

— Так, — Какудзу пожевал губами. — Ну, вы хотя бы предложили им нормально работу?

— Они всё равно ничего не слышали после взрывов Дейдары.

— Каких ещё взрывов? — у Какудзу задергался и второй глаз.

— Да какой-то еблан на входе в киностудию говорит, говорит, мол, не шумите, здесь Искусство творят! — быстро и горячо, размахивая руками, начал объяснять Дейдара. — Представляете, какая глупость? Ведь Искусство — это взрыв! Это шум и восторг! Я ему продемонстрировал всю силу своего Искусства, сбежались ещё поклонники, я продемонстрировал и им, а потом мы пошли искать актрису Юки! Они там очень удачно все сбились в угол, только орали сильно, Итачи-сан их всех поймал в гендзюцу, Сасори-данна погрузил в марионеток и мы отправились обратно!

Какудзу не выдержал и шлёпнул себя по лицу.

— Лучше бы вы мост строили!

И это при том, что с постройки моста он их сам же и прогнал, после того, как конструкция развалилась. В принципе, это был прогресс, предыдущие четыре раза она тонула или взрывалась. Всё равно Дейдара обиженно надулся, а Сасори проскрипел:

— Ты же сам сказал, что мы должны пойти на всё, чтобы добиться успеха, и мы пошли на всё.

— Я это говорил применительно... а-а-а, снимите уже с них гендзюцу! — закричал Какудзу.

Итачи повёл рукой, группа зашевелилась. Какудзу выдохнул — переговоры обещали быть сложными.

 

Полдня спустя, Оканегакуре

 

— Мы обеспечиваем спецэффектами, — объяснял Какудзу остальным. — Дейдара, ты отвечаешь за взрывы. Сасори — на тебе массовка. Финальные сцены будут на пляжах с золотым песком, Кисаме уже в пути. Нагато — с тебя Гедо Мазо, это будет финальный босс. Итачи — ты играешь главного злодея.

— Хн.

— Это требование актрисы. По сценарию «Рассвета надежды», вам предстоит несколько любовных сцен.

— Хн-н-н.

— Отлично, раз все поняли свои роли — за работу! Страна Волн сама себя не прорекламирует!

Страна Волн, Оканегакуре

 

Край солнечного диска коснулся покрытой пенными бурунами поверхности моря. Багряно-золотая дорожка пробежала по волнам, казалось, к самым ногам. Свежий западный бриз дул в лицо рассевшихся на террасе нукенинов, отдыхающих после первого съёмочного дня.

— Хорошо!.. — задумчиво изрёк Нагато, приобнимая Цунаде за плечи и прихлёбывая горячий глинтвейн из кружки.

— Заебись, — согласно кивнул Хидан.

— Хн, — отозвался Итачи с противоположного края террасы (он старался садиться подальше от Легендарной Неудачницы).

— Учиха, не отлынивай, учи роль, — пробурчал Какудзу, тоже довольно щурясь на солнце. Грядущие прибыли от проката фильма и сопутствующие доходы от рекламы курортов Страны Волн грели его душу.

— Хн, — Итачи зашелестел листами сценария.

Помолчали.

— О, смотрите, бля, это ж Крокодил с Рыбомордым, — Хидан лениво мотнул головой в сторону приближающихся фигур.

Какудзу довольно усмехнулся под маской. Кисаме привёз песок, а это значит, пляжи Страны Волн скоро станут куда более удобными и завлекающими, чем у всех окрестных конкурентов. А уж элитных пляжей с золотым песком и вовсе нигде в мире не найдёшь! Знай только, успевай отели строить для понаехаших туристов. А уж после выхода фильма про Принцессу Фуун фанаты и вовсе попрут толпами.

Да, конечно, каждый съёмочный день стоил денег, и немалых. Актёрам и персоналу требовалось платить столько, сколько иной джонин не зарабатывает. Но эти траты почти гарантированно должны были отбиться — дело спорилось, Итачи, как профессиональный оперативник АНБУ, легко вошёл в роль, а Юки Фудзикадзе, похоже, положила на красавчика Учиха глаз. Так что вскоре можно уже заводить речь о съёмках сиквела...

Пока Какудзу витал в благостных мечтах о текущих в Оканегакуре золотых реках, Кисаме и Генма с неизменно сидящим у того на плече зверьком подошли к террасе, на которой восседали остальные Акацки.

— Какие новости? — лениво поинтересовался Дейдара.

— Песок привезли, — сообщил Кисаме, прислоняя к перилам тяжёлый полутораметровый свиток. — А ещё узнали, что Орочимару хотел сговориться с Казекаге, чтобы напасть на Коноху и похитить Учиха Саске.

— Понятно, — Итачи поднялся с кресла, сложил сценарий в аккуратную стопочку и положил на своё сиденье. — Мне нужно идти.

После чего закрутил воздух спиралью и исчез.

Некоторое время на террасе висела тишина, нарушаемая лишь шумом прибоя и отдалёнными криками чаек.

— К-куда? — прохрипел Какудзу, остановившимся взглядом глядя на опустевшее место Учихи.

— В Коноху, наверное, — пожал плечами Кисаме, садясь в освободившееся кресло и недоумённо вертя в руках сценарий. — а чего это за бумажки? «И после смерти мне не обрести покой, о прекрасная принцесса, ибо ваш образ негасимым пламенем будет вечно пылать в моём сердце и снедать меня огнём страсти! И я похищу вас и увезу в прекрасный дворец с видом на море, пусть даже это обернётся войной между нашими народами…» Вы чё, Итачи-сану дамский роман подсунули?

— Меня окружают идиоты, — Какудзу приложил ладонь к лицу. Перед его мысленным взором одна за другой вставали картины срыва договорённостей, расторжения контракта, выплаты неустоек… — Нам же эту сцену утром снимать!

— Не волнуйся, дорогая, — увещевал тем временем Нагато. — Я Итачи хорошо знаю. Твоему напарнику только завещание написать и осталось, сиди, не дёргайся.

— Что же делать, что делать… — тихо паниковал тем временем Какудзу. Оживлённый курорт в его воображении плавно превращался обратно в пустынный, никому не нужный и бедный островок. Тут взгляд бессменного казначея организации Акацки упал на Генму, который вместе со своим зверем тащил на террасу ещё одно кресло. — О, Крокодил! Ты ж Хенге умеешь! В Итачи сможешь превратиться?

— Ну… — Генма задумчиво пожевал сенбон. — Смогу, коне…

— А чо сразу Крокодил, бля? — возмутился Хидан. — Я мож тоже не прочь с этой цыпой пообжиматься! Моё ниндзюцу не слабее.

— Да ты же понятия не имеешь о настоящем искусстве, — возмутился Дейдара.

— Превратиться в Итачи-сана? — Кисаме ещё не врубился, о чём идёт речь, но признать кого-то лучше себя, пусть даже в такой простенькой технике, как Хенге, было выше его сил. — Так я с ним дольше всех был напарником.

— А я!.. — Нагато осёкся, почувствовав лёгкую волну яки. — ...пас. Дорогая, только ты можешь рассудить, у кого лучше получится изобразить Итачи!

— Хм, — Цунаде отобрала у него кружку с глинтвейном и приложилась к ней. Окинула собравшихся нукенинов хитрым взглядом. — Уговорили. Заучивайте кусок текста и заходите по одному!

* * *

— ...негасимым пламенем будет вечно пылать в моём сердце и снедать меня огнём страсти! — размеренно и монотонно бубнил Итачи. — И я похищу вас и подарю вам вечность, сохранив вашу силу и красоту неизменной. Ведь в этом и заключается моё искусство, и вы станете жемчужиной моей коллек…

— Стоп! — Цунаде справилась с длинным зевком, едва не вывернувшим ей челюсть, и хлопнула рукой по подлокотнику. — Что за отсебятина пошла? Такого ведь не было в сценарии?

Сидящая рядом с ней Конан индифферентно пожала плечами.

— Этот сценарист — жалкий выскочка. Ремесленник, не понимающий настоящего искусства, — безэмоционально пояснил Итачи. — Лишь только в вечности искусство обретает свой истинный смысл…

— Достаточно, — Сенжу что-то пометила в своём листке. — Следующий!

* * *

— ...И я похищу вас и увезу в прекрасный дворец с видом на море, расположенный в живописнейшем уголке Страны Волн, — вдохновенно разглагольствовал Итачи. — Его окна выходят на сияющие в ласковых солнечных лучах пляжи, покрытые золотым песком, прислуга хорошо вышколена и готова удовлетворить любые ваши желания, а каждую среду и пятницу на пляже проходит дискотека и пенная вечеринка. Шведский стол, спа-салоны, увлекательные экскурсии, и всё это по вполне демократичным ценам…

— Стоп, снято! — ухмыльнулась Цунаде. — Сценарий для рекламного ролика я записала, завтра подобьём оператора на халтурку. Это ты хорошо придумал, записать ролик от лица одного из главных героев фильма. Роль-то будешь читать?

— Нет, — Итачи повертел в руках листок. — Муть какая-то. Дай посмотреть, что записала, нужно будет поправить до утра, да отрепетировать.

Хмыкнув, Цунаде протянула ему листок со своими пометками.

— Спасибо, — Учиха направился к выходу, но остановился на полдороге. — Проклятье, ты чего тут понакалякала, девчонка? Тебя каллиграфии учили вообще?

— Нормальный у меня почерк, — Сенжу отпила ещё вина из глиняной кружки. — Для ирьёнина.

— Всё бы вам молодым хиханьки да хаханьки, — проворчал Итачи, выходя. — Тут о таких суммах речь...

* * *

— Готов? — улыбаясь, спросила Цунаде у следующего Учиха.

— Хн.

— Похож, похож, — довольно покивала принцесса Сенжу, наливая себе ещё вина из кувшина.

— И после смерти мне не обрести покой, о прекрасная принцесса, ибо ваш образ негасимым пламенем будет вечно пылать в моём сердце и снедать меня огнём страсти! И я похищу вас и увезу в прекрасный дворец с видом на море, пусть даже это обернётся войной между нашими народами, — скорбно проговорил Итачи.

Цунаде поощрительно кивала, подставив руку под подбородок.

Из дома высунулась взъерошенная Шизуне. Недоумённо оглядев декламирующего Учиху, она тихонько подошла к наставнице и присела в свободное кресло слева от неё. Спящая Тон-Тон тихонько храпела у Шизуне на руках.

— Никогда в жизни я не испытывал такого душевного подъёма… не, ну враньё же! — не выдержав, возмутился Учиха. — Кто в него поверит вообще! Тьфу!

— А я вот почти поверила, — хмыкнула Цунаде ему вслед.

— Цунаде-сама, что происходит?

— Кастинг, не видишь что ли.

* * *

— ...увезу в прекрасный дворец с видом на море, пусть даже это обернётся войной между нашими народами. а война породит боль, ужасную боль, — тяжело роняя слова, говорил Итачи. — Боль рождает ненависть, а та даёт начало лишь ещё большей боли. Так звено за звеном выковывается цепь ненависти.

— Опять за старое, — вздохнула Конан.

— Ц-цунаде-сама, — Шизуне слегка покраснела, в замешательстве от пришедшей в голову мысли. — А он... всегда так? Ну, с цепями, болью там…

Конан с интересом повернула голову.

— Без комментариев, — поджала губы Сенжу. Хрустнула костяшками пальцев. — Поактёрствовать ему, значит, захотелось. Ну я ему устрою «боль».

Шизуне и Конан многозначительно переглянулись и покраснели.

* * *

— ...ваш образ негасимым пламенем будет, м-м, вечно пылать в моём сердце и снедать меня огнём страсти! — пылко вещал Учиха, стоя посреди террасы перед «суровым жюри». Взгляд его почему-то был сконцентрирован на сидящей у Шизуне на руках Тон-Тон. Надо признать, свинка слушала очень внимательно. — Я, м-м, вижу в ваших глазах сомнение. Вы столь прекрасны, что наверняка эти слова вам говорили уже тысячу раз…

— Ну, раза четыре уже точно было, — тихонько хмыкнула Цунаде.

— И вы правы! — горячо воскликнул Итачи, вдохновенно вскидывая голову. — Ничто не вечно под луной, и наверняка мы можем говорить лишь о том м-м, миге, что проживаем сейчас, о той буре чувств, о том яростном взрыве эмоций, что бушует в моей груди в эту секунду, когда я смотрю в прекрасные ваши глаза! Когда, чуть жив, себя не помня, всё забыв, назвать хочу я наудачу стихию чувств, слепой порыв, и слов ищу, и чуть не плачу, и вечным сгоряча зову мой сон небесный наяву, неужто я других дурачу?

— Э-э… — Цунаде немного шокированно переглянулась с остальными. — Слышь, паренёк, вот, кроме шуток, хочешь помочь сценаристу с диалогами?

* * *

— И после, хех, смерти мне не обрести покой, о прекрасная принцесса, ибо ваш образ негасимым пламенем будет вечно пылать в моём сердце и… это… бля, забыл как там дальше, — Итачи торопливо достал из кармана плаща мятую бумажку и быстро подглядел. — А, вот! ...и снедать меня огнём страсти! И я похищу вас и увезу в прекрасный дворец с видом на море, пусть даже это обернётся войной между нашими народами. Ну и хуй с ней, с войной! Джашин-сама не против! Да чё вы ржёте, сучки!!!

Рядом всхлипывала Шизуне, уткнув лицо в бок Тон-Тон. Свинка истошно визжала — ей было щекотно.

— Сле… следующий, — из последних сил прохрюкала Цунаде, утирая слёзы.

Итачи сплюнул на пол, матернулся и, насупившись, покинул террасу, бормоча угрозы. Невозмутимая Конан проводила его взглядом, чуть улыбнувшись краешком губ.

* * *

— Цунаде-сама, — Шизуне наклонилась к уху наставницы. — А можно я моего Генму на пробы приведу? У него всяко не хуже получится.

Стоящий перед ними очередной «Итачи» смущался и говорил так тихо, что слышно было только сидящей перед ним Конан. Впрочем, вполне возможно, делал он это специально, потому что синеволосая куноичи тоже сидела потупив взгляд и краснея. Про сценарий оба давно забыли, беседа явно шла о чём-то личном.

— Хм, — Цунаде задумчиво почесала нос. — Да можно, конечно, а…

— Я бы-ыстро! — унеслась вдаль Шизуне.

— Хрю-ю-у!..

— ...а ты сценарий-то читала сама? — запоздало спросила Сенжу. Но ученицы уже и след простыл. — Эх, молодёжь.

* * *

И так Ширануи Генма по прозвищу Крокодил стал дублёром Учихи Итачи в фильме «Принцесса Фуун: Рассвет Надежды».

* * *

Страна Рек, неподалеку от границы со Страной Ветра

 

Когда Итачи прибыл на нужное место, всё уже было закончено. Разгромленный караван, изрытая техниками дорога, повсюду тела убитых шиноби в лужах крови. Саннин Орочимару, цель поисков Итачи, стоял на коленях, склонившись над телом пока ещё живого Четвёртого Казекаге, и деловито снимал с него кожу.

— В другой раз я не стал бы возиться, — объяснял Орочимару Расе, — но, видишь ли, цель очень важна, ку-ку-ку. Я шёл к ней долгие годы, а ты решил союз разорвать. Нет, так дело не пойдёт, не пойдёт.

Раса, лежащий на земле с насквозь пробитой грудью, хрипя и задыхаясь, пытался что-то сказать. В горле булькало, затем он всё же сумел ухватить окровавленной рукой фиолетовый бант, повязанный на поясе Орочимару, чуть приподнялся и прохрипел:

— Дети...

— О, не волнуйся, — заверил его Орочимару, руки которого были окутаны зеленым и синим сиянием. — Я буду хорошим Казекаге, позабочусь о твоих детях, ведь они станут отличным прикрытием для моего личного прибытия на Чунин-Шикен.

— Да будет так, — негромко сказал Итачи за спиной Орочимару.

Он и сам не знал, почему так сказал. Его начальным намерением было запечатать Орочимару при помощи меча Тоцука, так, чтобы саннин никогда не смог вырваться на свободу. Но что-то дрогнуло в душе Итачи, при виде Казекаге, просящего за своих детей. Год назад Итачи не колебался бы, но теперь, когда он вспомнил про свой долг старшего брата... пожалуй, Орочимару не помешал бы такой же опыт.

— Ты станешь тем, чью личину надел — Четвёртым Казекаге, — скомандовал Итачи, удерживая Орочимару на месте силой Шарингана, и запуская Котоамацуками. — Ты будешь заботиться о детях Казекаге, считая их своими, защищать их и помогать им всем, чем можешь. Когда ты перестанешь быть Казекаге, ты вспомнишь, кто ты такой на самом деле.

Глаза Орочимару словно бы потухли, голова опустилась, а когда поднялась, перед Итачи стоял уже Четвёртый Казекаге. По крайней мере, внешне. Губы Учиха изогнулись в кривой усмешке, перед смертью, когда он перестанет быть Казекаге, Орочимару вспомнит себя и на что он потратил жизнь, но будет уже поздно. Наказание хуже смерти, и с пользой для всех.

С этой мыслью Итачи развернулся и ушёл.

— Меня же ждут дома! — воскликнул Орочимару-Казекаге и тоже умчался вдаль.

* * *

Мост в Страну Волн

 

— Финальный эпизод «Рассвета надежды», «Мост в Рассвет», сцена 5, дубль 2, — равнодушным голосом объявил молодой помощник режиссёра, щелкая деревяшкой.

— Камера! Мотор! Начали! — раздался крик.

— Принцесса, — начал Генма под хенге Итачи, взмахивая рукой, — этот мост приведет нас к рассвету…

Солнце как раз всходило, давая прекрасный фон. Какудзу мысленно потирал руки: мост в Страну Волн! Мост рассвета, надежды и золотых пляжей! После такого отбоя от туристов не будет, осталось снять только финальный эпизод и реклама…

Бам! Бум! Бабах!

— ДЕЙДАРА-А-А-А-А-А!!! — заорал Какудзу в рупор. — Отставить взрыв-кирпичи!!!

— Эй, это вообще не я, — раздался из-за спины обиженный голос Дейдары, — а дилетанты какие-то.

Дым рассеялся, и на сцене обнаружились новые действующие лица. Несколько шиноби в серебристой броне стояли на мосту. Один из них прижимал к горлу «Итачи» кунай.

— Принцесса! — объявил еще один, самый высокий из них, указывая на Юки. — Наконец-то, после десяти лет, мы нашли вас! Отдавайте ключ к сокровищу!

— Нет, нет, — Юки в образе Принцессы Фуун пятилась, закрывая лицо рукой. — Этого не может быть!

— Че за хуйня? — снизу, из-под воды показалась голова Хидана. — Изменения в сценарии?

— Снимай, снимай, снимай, — толкал в бок оператора режиссер.

Конструкция моста, которую Хидан придерживал снизу, опасно затрещала. Доски зашатались, и в Хидана полетели кунаи, один из них вонзился в глазницу последователю Джашина.

— Наших бьют! — заорал Дейдара, кидая взрыв-кирпич.

— Не-е-е-ет! — взвыл Какудзу, но было уже поздно.

Генма ушёл заменой, подставив вместо себя бревно из моста, и целый кусок настила провалился вниз. Из воды полезли марионетки Сасори, взорвался кирпич Дейдары, и прибывшие шиноби ринулись к Юки, доламывая и без того рушащийся мост. Волна гнева ударила в голову Какудзу и он изверг из себя поток яростного Огня, перемешанного с Ветром. Пламя моментально взлетело до небес, отбрасывая нападающих и жадно пожирая доски моста.

Какудзу остановился, но было уже поздно.

— Предупреждай в следующий раз, ладно? — попросил обгорелый Хидан, вытаскивая кунай из глазницы.

Он стоял на единственной уцелевшей опоре моста, рядом тихо догорали обломки марионеток.

— Злые вы, уйду я от вас, — сообщил Сасори, подтягивая к себе обломки нитями чакры.

Чуть поодаль дрожала в объятиях «Итачи» Юки, и приплясывал режиссёр.

— Отличный финал! — крикнул он. — Публика просто с ума сойдет! Только сцену битвы надо будет расширить ещё…

— Я сам с ума сойду, с этим мостом! — заорал Какудзу в ответ. — Никаких пересъёмок, шиноби у нас много, а мост один… был.

Он быстро подошёл к всё ещё плачущей Юки и спросил:

— Кто это был? Поклонники?

— Нет, — ответила та и снова разревелась.

Но всё же постепенно правда вышла на свет, и Какудзу ощутил, что ещё не всё потеряно. Настоящая принцесса Страны Снега! Сокровище и ключ к нему!

* * *

— Так, корабль вам выделят, отправляйтесь в Страну Снега и снимайте продолжение, что-нибудь в духе «Закат Империи», раз уж первая часть была про рассвет, — говорил Какудзу. — С вами отправятся Итачи и Кисаме, этого будет достаточно.

Юки, хлюпая носом, крепко прижималась к Итачи, в этот раз настоящему. Сам Учиха не обращал на нее внимания, задумчиво глядя вдаль.

— Сокровище, вот главное, — сказал Какудзу Кисаме. — Увидишь дураков в серебристой броне, бей их сразу, чтобы больше встать не могли.

— Сделаем, — оскалился Кисаме.

 

На следующий день

 

— Где Сасори? Где Сасори? Кто будет восстанавливать мост? — кричал Какудзу.

— Он ушёл, — сообщил Дейдара, ковыряясь в зубах взрыв-зубочисткой, — сказал, что ему надо навестить бабулю.

— А где бабуля?

— Где, где, в п…

— Хидан! — крикнула сердито Конан.

— …еске! — закончил Хидан и радостно заржал.

Какудзу нахмурился, но поделать ничего уже было нельзя, и он отправился к Тадзуне, тому, кто сумел построить мост… пока его не сломали эти криворукие уроды из Страны Снега.

— Миллион рьё, — сказал хмурый Тадзуна.

— Да ты ухи, что ли, наелся, старикан? — возмутился Какудзу. — В прошлый раз было пятьсот!

— Сакэ подорожало, — пожал плечами Тадзуна, прикладываясь к бутылке.

После долгого торга Какудзу сбил немного цену, но всё равно, обратно в Оканегакуре он возвращался в прескверном настроении. Где взять денег? Всё было раскидано по проектам, и ладно бы речь шла только об оплате одному Тадзуне, так нет, ещё надо будет покупать материалы, платить строителям — людям. При этом мост был нужен, как никогда — фильм вот-вот выйдет на экраны, прибудут туристы и что они увидят? Флот рыбацких лодок для перевозки на золотые пляжи? Имидж Страны Волн будет загублен навсегда!

— Деньги, деньги, деньги, — бормотал Какудзу на ходу.

Успокаивающая мантра помогла — его неожиданно осенило отличной идеей — и он ускорил шаг. В первую очередь надо было отыскать Нагато.

 

— Медовый месяц? — переспросил Нагато.

— Да, — подтвердил Какудзу, — прокатитесь на родину, поклонитесь могилкам… и из одной из них Мадару откопайте, настоящего Мадару.

Нагато кивнул.

— В сторону Ивагакуре крюк сделайте, Цучикаге подлечите, он, поди, в долгу не останется, — сказал Какудзу, глядя на Цунаде.

Одним кунаем две мишени: поездка влюбленных, и одновременно с этим куча денег! Тут ещё одна счастливая мысль осенила Какудзу, и он добавил небрежно:

— Фильм там порекламируйте, о Стране Волн и Оканегакуре расскажите, между делом.

— Было бы несправедливо отправляться в такую поездку без Яхико и Конан, — сказал Нагато.

Какудзу поморщился под маской — опять расходы! — но признал справедливость замечания.

— Эй, а как же я? — возмутилась Шизуне. — Я тоже хочу в такую поездку!

— Ты и так едешь со мной, — удивлённо ответила Цунаде.

— Нет, я хочу в медовую поездку, с парой! И Тон-Тон нужна пара! — она потрясла свинкой.

— Крокодила вам? Да забирайте, деревня не обеднеет, — легко отмахнулся Какудзу.

Выйдя от Нагато, он самодовольно потёр руки и отправился по своим делам.

* * *

— Будет тебе мост, — бормотал Тадзуна, рассматривая чертежи, — будет тебе такой мост, что ни один турист сюда больше не поедет!

— Папа, что ты такое говоришь? — возмущенно спросила Цунами.

— А чего они? — обиженно спросил в ответ Тадзуна. — Этот Крокодил твой, поматросил и бросил, сбежал к настоящей Гадюке, а теперь еще и с ней в медовую поездку собирается!

— Папа!

— Да вся деревня о том болтает! И между делом ещё и на все страны успел с этой, актриской, покувыркаться! Нет уж, я такого не потерплю! Отомщу за честь моей дочери!

— Тебе не жалко туристов и гостей страны?

— Не-а, — Тадзуна отхлебнул из бутылки. — Одни гости уже припёрлись, теперь не знаем, куда от них деваться!

— Они выгнали Гато! Построили дороги! Школы! Творят добро!

— Добро, зло, — проворчал Тадзуна, — главное, у кого в руках мост!

Также он собирался обмануть Какудзу на деньги, и на эти деньги нанять шиноби Конохи, чтобы они изгнали зло из Страны Волн. Говорить об этом дочери Тадзуна, разумеется, не стал.

На границе Страны Рек и Страны Дождя

 

— Цучикаге просто так нас не примет, — задумчиво покрутил сенбоном Генма. — Не того полета мы птицы, не того размера наша Деревня-Скрытая-В-Деньгах.

— Ты прав, — со вздохом признала Шизуне.

В мечтах она видела поездку на двоих в Ивагакуре — Чебура не в счет! — но Генма был прав.

— Я поговорю с Цунаде-сама, — сказала она.

 

— Это ненадолго, — сказал Нагато.

— Да, — кивнула Цунаде. — Подлечим спину старому Ооноки, заработаем денег и…

Она остановилась.

— Что-то не так? — встревожился Нагато. — Ты же знаешь, Какудзу нужны деньги, чтобы развивать Деревню. Нашу Деревню, чтобы она соответствовала названию.

— Об этом я и подумала, — ответила Цунаде. — Можно открыть свою клинику в Стране Волн, а тому, кто построит мост туда, пообещать пожизненную скидку в 50%, и тогда проблема Какудзу решится сама собой. Пациенты сами не только построят мост, но ещё и дорогу проложат и указатели поставят.

— Уверен, что Какудзу это одобрит, — улыбнулся Нагато.

— Тогда после поездки займусь этим, — кивнула Цунаде, — сразу после свадьбы, которую мы проведем в Конохе.

— Справедливо, — признал Нагато, — ты уже побывала на моей родине, теперь моя очередь.

На этом они и расстались.

* * *

— Цунаде-сама, мне надо отправить донесение в Коноху.

— Так отправляй.

— Оно касается Акацуки и Оканегакуре.

Цунаде вынырнула из раздумий и воспоминаний, окинула Генму таким взглядом, что тот чуть сенбоном не поперхнулся. Чебура крепче прижался к Шизуне, ища защиты.

— Про Акацуки отправь, Деревню не трожь, — сказала Цунаде веско. — Нечего трогать мой новый дом своими донесениями. Остальное я и сама учителю объясню, когда доберусь до Конохи.

— Разве наши Деревни не дружат? — спросил Чебура.

— Великие Деревни дружат только друг с другом, — объяснила ему Шизуне, — а все мелкие деревни считают лишь объектом интересов.

— Но это же неправильно! Жаль, что я этого не знал, — огорчился Чебураске, — я бы поговорил тогда и с Мизукаге, и с Казекаге об этом.

— Говоришь, вы помогли Теруми Мэй близко-близко подружиться с Итачи? — невпопад спросила Шизуне, глядя на Генму.

Тот опять поёжился: добровольно взваленная на себя сверхсложная миссия, с каждым днем становилась всё труднее и опаснее. Вернется ли он живым и свободным в Коноху?

 

Тем временем в Сунагакуре

 

— О, вы тоже за песком?! — радостно поприветствовали Сасори охранники. — Сейчас пошлём за Казекаге!

— Нет, я не за песком, — проскрипел Сасори, но слишком поздно.

— В прошлый раз ваши шиноби оставили нам озеро, — дружелюбно сказал один из шиноби. — Вы приехали создать еще одно?

— Я не умею создавать озера, — уже раздраженно проскрипел Сасори и добавил, исключительно из перфекционизма. — Могу построить мост над озером, но с условием, что никто не будет подкладывать в опоры взрывающуюся глину, и не будет рисовать плакаты на взрыв-тэгах.

Судя по ошарашенному виду охранников, такого они себе даже представить не могли, и Сасори усмехнулся снисходительно — что взять с молодежи? Понаберут генинов, а спрашивают как с джонинов.

— И вообще, я приехал навестить бабушку, а не мосты строить, этого добра мне и в Стране Волн хватает, — сообщил Сасори.

— Бабушку? — насторожились охранники.

— Бабушку Чиё, — объяснил Сасори, и задумался, а не сболтнул ли он лишнего.

— Чиё ба-сама! Но тогда вы… Сасори Красный Скорпион!

Сасори не стал отвечать, он и сам прекрасно знал, кто он. Неожиданно охрана расступилась, и пригласила Сасори внутрь, уверяя, что его уже ждут.

 

— А где бабуля? — спросил Сасори, оказавшись внутри пустого двора.

— Я здесь! — прогремел голос сверху. — Давай, Йондайме, не медли, мой внук убил Третьего Казекаге, бей первым! Императорское Погребение золотым песком, только озеро не задень!

— Да-да, я уже атакую, — донесся добродушно-расслабленный голос.

На стене появился Четвёртый Казекаге, лениво складывающий печати. Сасори приготовился уходить от атаки, но Казекаге никуда не торопился.

— Привет, бабуля, — сказал Сасори.

— Зачем ты вернулся в деревню? — сердито спросила Чиё.

— Сам не знаю. Внезапно оказалось, что я, мастер марионеток, сам был чужой марионеткой. Мы попытались начать новую жизнь, но там постоянно нужно было заниматься какой-то ерундой, строить мосты и новых марионеток для постройки мостов, и другие постоянно ломали моих кукол.

— И поэтому ты пошел в Деревню Песка, чтобы старая бабуля тебя защитила, как в детстве? — в голосе Чиё слышался неприкрытый сарказм.

— Нет, я… — Сасори раздражённо выдохнул и крикнул, желая прервать этот неприятный разговор. — Йондайме, да атакуй уже!

— Не выходит, — немного озадаченно сообщил Казекаге. — Печати есть, а толку нет.

— Твои техники — врождённые! — крикнула Чиё. — Они на уровне инстинктов! Не думай! Делай!

Шея Казекаге внезапно вытянулась и удлинилась, а голова впилась в плечо марионетки Сасори. Раздался отвратительный скрежет и треск, Казекаге схватился за одну щеку, а Чиё за обе.

— Что это? — крикнула она.

— Марионетки взбунтовались, говорят, Казекаге ненастоящий! — крикнул Сасори, безумно хохоча.

— Когда я говорила о том, что надо быть гибче, я не думала, что ты настолько буквально меня поймешь!

— Бабуля, это не Четвёртый Казекаге, это мой бывший напарник — Орочимару, один из саннинов.

— Ох, внучек, — покачала головой Чиё, — вечно тебя заносило в дурные и неподходящие кампании!

— Так, кажется, я сломал зуб, — сообщил лже-Казекаге. — И я обещал Гааре поиграть с ним, так что я пошёл.

С этими словами он развернулся.

— А ну стоять! — синхронно взревели Сасори и Чиё, выпуская своих марионеток.

* * *

Орочимару оказался упрям, отказывался признавать, что он не Казекаге, и всё порывался поиграть с детьми и отправиться управлять деревней. На этом его и подловил Сасори, подговоривший Чиё и Гаару подыграть ему.

— Папа, я же стану Казекаге? — спросил Гаара.

— Разумеется, станешь! — заверил его Орочимару.

— Но я же не могу стать Казекаге, пока ты им являешься. А если ты умрешь, то не успеешь уже порадоваться, что я стал Казекаге! Можно, я прямо сейчас стану Казекаге? Хотя бы на день?

Дурацкая уловка, но, как ни странно, сработала. Даже более того, к Орочимару внезапно вернулась память. Но, к удивлению Сасори, никаких попыток бегства Орочимару не предпринимал, лишь попросил его освободить «по старой дружбе», упирая на то, что ему надо вернуться в Деревню Звука и заботиться о своих подчиненных.

— Мы не можем этого так оставить, — покачала головой Чиё. — И ты, внучек… спасибо, конечно, что помог нам поймать Орочимару, но ты всё ещё виновен в убийстве Третьего! Тебе нельзя находиться в Суне, у нас только-только наладились отношения с даймё… благодаря Орочимару, выдающему себя за Казекаге! Узнает кто, над нами будут смеяться все Деревни!

— Давайте посадим его в Кровавую Тюрьму, — предложил Сасори. — Я его сам туда отведу. По старой дружбе.

 

Тем временем в Ивагакуре

 

— С чего это ты сама пришла лечить меня, Цунаде? — грубовато спросил Ооноки.

Коротышка Цучикаге висел в воздухе, и глаза его, таким образом, находились на одном уровне с глазами Цунаде.

— Деньги очень нужны, — коротко ответила Цунаде.

— Это хорошо, мне тоже очень нужны деньги.

— Дедушка! — воскликнула Куроцучи. — Тебе нужно вылечить спину!

— Меня могут касаться только ирьёнины Ивагакуре или моя жена!

— Я помолвлена, — фыркнула Цунаде.

— Чакра чужого шиноби может касаться меня только в одном случае: в бою!

У Цунаде был такой вид, словно она сейчас схватит Цучикаге, поломает им все стены вокруг, а потом вылечит. И выставит двойной счет.

— Не надо сражаться, — вылез вперед Чебура. — Давайте лучше дружить!

— Ой, какой хорошенький, — Куроцучи потянула руки.

Ооноки громко откашлялся.

— Внучка, что я тебе говорил, насчёт прикосновений к чужим призывным животным? Сенжу Цунаде, ты готова стать шиноби Ивагакуре?

— Нет.

— Тогда разговор закончен.

Цучикаге развернулся и улетел, и Генма перекатил сенбон в другой уголок рта, приготовившись к тому, что им предстоит долгая дорога обратно.

— Постойте! Не уходите! — воскликнула Куроцучи, ероша шерстку на пузе Чебуры. — Дедушка очень болен, но никогда в этом не признается!

— Извини, но даже я не могу вылечить кого-то на расстоянии, — пожала плечами Цунаде.

— Не уходите, задержитесь, прошу вас, я заплачу вдвойне, только придумайте способ, как помочь дедушке!

— Помочь ему нетрудно, — проворчала Цунаде, — но для этого мне надо как следует помять ему спину.

— Все равно, задержитесь, хотя бы на пару дней!

* * *

— Что мы имеем? — рассуждала Цунаде вслух вечером. — Нужно вылечить Цучикаге, не прикасаясь к нему. У Нагато есть техники передачи чакры, но для этого вначале надо воткнуть в Ооноки трубку-приемник, на это он никогда не пойдет.

Генма открыл уже рот, чтобы предложить принять чужой облик, но тут же передумал и закрыл. Афишами с предстоящим показом фильма «Принцесса Фуун: Рассвет Надежды» была обклеена вся Ивагакуре, и хорошо еще, что Итачи там изобразили немного искаженным и без шарингана. Но все равно, говорить сейчас о Хенге, означало бы вызвать новую волну ревности в Шизуне.

— Горячий источник?— предложила Шизуне. — Напитать заранее воду чакрой?

— Вариант, — признала Цунаде.

Сделать пару снимков, продать Джирайе за хорошие деньги, машинально подумал Генма, и тут же замотал головой. Самоубийственными способами обогащения пусть сам Какудзу занимается, ну или Хидан, ему можно, он бессмертный.

— Крокодил прав, — сказала Цунаде, — не пойдет. Такой источник учует даже самый распоследний генин-сенсор из Травы (где-то вдалеке икнула Карин), не то, что Цучикаге.

— Обучить Куроцучи, уж внучке Цучикаге, наверное, разрешает себя касаться, — предложил Генма.

— Тоже вариант, но, сколько лет на это уйдет? Цучикаге — не генин, обычный занюханный ирьёнин из какой-нибудь Травы тут в жизни не справится (где-то вдалеке Карин зашлась в приступе икоты).

— Тогда можно пустить в ход неотразимого Чебураске-куна, — со вздохом сказал Генма.

— В смысле?

— У него есть Стихия Дружбы, он в ней очень силён, — усмехнулся Генма, даже сенбон изо рта вытащил и взмахнул им. — С Куроцучи он уже подружился, затем доберется и до Ооноки. Когда он подружится с Цучикаге, мы вроде как перестанем быть ему чужими шиноби, так? Вот тогда и можно будет его вылечить.

— Интересная мысль, — задумчиво изрекла Цунаде после долгой паузы. — Очень интересная. Но очень долгая. Я не могу столько сидеть здесь, меня ждут жених и свадьба, и пациенты.

— Цунаде-сама! Ведь вы же ещё не открыли клинику! — воскликнула Шизуне.

— Это не мешает моим будущим пациентам, они ждут не дождутся, чтобы узнать, что я открыла клинику.

Цунаде заходила по комнате в глубокой задумчивости, что-то бормоча. Голова её кивала в такт собственным мыслям, и остальное все тоже подпрыгивало туда-сюда, и Генма ощутил, что его словно гипнотизирует. Он невольно сделал шаг вперед, еще один… и тут Цунаде остановилась.

— Чебураске-кун! — объявила она.

— Я здесь! — выбежал тот откуда-то, кажется из шкафа.

— Только ты можешь спасти Цучикаге!

— Я сделаю всё, что в моих силах! Что от меня требуется?

— Не дергаться и не сопротивляться, когда тебе будут выщипывать шерсть!

— Я… что?

Генма удивленно почесал сенбоном в затылке. Шерсть у Чебуры была что надо: гладкая, приятная на ощупь, так и призывающая ее погладить, но при этом всё же очень короткая.

— Мы сделаем пояс и набьем его шерстью Чебуры, которую пропитаем целебной чакрой. Приложить Кацую к себе Цучикаге в жизни не согласится, поэтому остается только такой вариант. Пояс прогреет его спину, подлечит и укрепит, а дальше организм Ооноки и сам справится. Всё понятно?

— Я готов! — мужественно выпятил уши Чебураске.

— Тогда за дело!

* * *

Оканегакуре

 

— Что… что это? — Какудзу ощутил, как у него подергивается глаз.

— Я знаю, — заржал Хидан, взмахивая косой. — Это огромный хуй! Деревянный!

— Он самый! — подтвердил Дейдара, взлетев на птице. — И направлен в сторону нашей Деревни!

Какудзу ощутил подергивание не только в глазах, но и в конечностях. Каким образом заготовка моста так быстро превратилась в… хуй?

— Где этот алкоголик — тунеядец? — взревел Какудзу на весь остров. — Я ему покажу, как сакэ подорожало! Будет у меня пить морскую воду, пока не лопнет!

Но поиски Тадзуны не дали результатов, все, кто работал с ним ночью, превращая мост в хуй, тоже словно испарились. И ведь только вчера выдал аванс, увидев, что опоры моста уже наведены, и они тянутся ровной линией от острова к берегу!

— Я разорён, — прошептал Какудзу, потом повысил голос. — Нет, мы разорены!

— Джашин-сама…

— Не приносит нам денег!

— Потому что ты не дал денег на храм!

— Потому что ты не в состоянии построить храм своему богу без моих денег! — повысил голос Какудзу. — Так что вначале деньги и мост, а потом храм!

Куда отправился Тадзуна, выяснилось быстро, и Какудзу приказал:

— Дейдара, догони его и тащи обратно. Взрывай там, что хочешь, но чтобы этот горе-строитель мог построить мост!

Птица взмыла в небеса, а Какудзу развернулся к Хидану.

— Ну а тебе деревянный хуй, разбирай его.

— Почему я?

— Ну а кто постоянно хуи поминает? Тебе, как специалисту, и хуй в руки!

Какудзу удалился, а Хидан почесал в затылке.

— Вечно мне достается самая хуевая работа, — проворчал он.

Где-то в Стране Огня

 

— Искусство — это взрыв! — улюлюкал Дейдара, щедро разбрасывая микроскопические бомбочки. — Кац!

Ведь Какудзу сам ему сказал: «взрывай, что хочешь!» — вот Дейдара и взрывал, отводя душу. Хитрый План его заключался в том, чтобы взрывами торопить и торопить Тадзуну, пока тот не потеряет силы и внимательность. Упадёт в яму, оставленную взрывом, сломает ногу, тут его Дейдара и схватит и увезёт обратно. Конечно, можно было просто догнать пьяницу-строителя на птице, схватить — что он мог противопоставить шиноби? — и увезти, но это было бы слишком скучно.

Тем более, что Дейдара уже давно не творил в полную силу, даже на съемках фильма — Какудзу всё орал и требовал не портить декорации, костюмы, актёров и съемочную группу. Как, вот как истинному Творцу работать в таких тяжелых условиях, а?!

— Помогите! Помогите! — доносились крики Тадзуны.

Он колотил в ворота какой-то деревеньки, но ему никто не открывал. Дейдара прикинул ветер, учёл влияние огромной плоской горы неподалеку и метнул ещё порцию бомбочек. Забор деревни разлетелся, и Тадзуна прямо прыгнул в один из проломов, споткнулся и покатился вниз. Радостно заухав, Дейдара направил птицу вниз.

Навстречу ему взлетел парень с дудочкой, из которой рвались на свободу сотни мыльных пузырей.

— Аха-ха-ха-ха! — громко рассмеялся Дейдара. — Тебе не…

Парень с дудочкой сложил печать, и пузыри взорвались.

— Вот это да!!! — заорал Дейдара, вынырнув из облака. — Ты понимаешь толк в Искусстве!

Руки-рты его уже выплюнули новую порцию пережёванной глины, и Дейдара бросил её вперед. Маленькие бомбочки начали надуваться и надуваться, на манер мыльных пузырей.

— Спасибо за вдохновение! Эту новую технику я назову… Взрыв-Пузырь! Кац!!!

Парень с дудочкой закрылся пузырями, взорвал оставшиеся, волной гася волну и отбрасывая прочие надувные бомбы Дейдары. Тадзуна был забыт, Дейдара ощущал вдохновение и полёт мысли и творчества, свободу, которой он не знал уже целую вечность.

— Взрывай меня полностью! — орал он на всю округу. — Кац!

* * *

Немного позднее

 

— А ты крепкий парень, Утаката, — хлопнул по плечу нового знакомого Дейдара. — Хочешь к нам в Деревню, Скрытую-в-Деньгах?

Ну и что, что он джинчурики Шестихвостого? Акацуки ведь больше не гоняются за джинчурики, верно? Тем более что Утаката свой, товарищ по Искусству!

— Утаката-сама! Утаката-сама! — прибежавшая на поле взрывов девушка отличалась очень развитыми формами, правда, ничуть не взволновавшими Дейдару.

Формы Цунаде ещё никому не удалось превзойти.

— Хотару, я же сказал оставаться в деревне! — сердито сказал Утаката.

— Но я так волновалась за вас, Утаката-сама!

— И зря, — вмешался Дейдара, — я никогда бы не обидел собрата по Искусству! Мы просто творили вместе!

— Что? — заморгала огромными глазами Хотару.

— Искусство — это взрыв! И мы творили Искусство, — умиротворенно вздохнул Дейдара, делая жест рукой.

Леса и холмы вокруг деревни были перепаханы, сломаны и изрыты, да что там, половина деревни тоже лежала в руинах, после того, как Дейдара немного увлекся и применил град взрыв-кирпичей.

— О, так вы не враг?

— Ни в коем случае! — помотал головой Дейдара. — Взрывы — это моя страсть, это моя жизнь, моё Искусство!

Тут он не вовремя разволновался, что после такого погрома Утаката отвернётся от него, и применил один из приемов, подсмотренный у Чебураске:

— Давайте дружить! — заявил он, крепко обнимая Утакату и Хотару одновременно.

— Но все эти разрушения…

— Я починю, — небрежно отмахнулся Дейдара. — Мне и в Оканегакуре постоянно приходилось всё чинить, мосты, дома, статуи, храмы, съёмочные декорации…

— Декорации? — заинтересовалась Хотару.

— Да, мы же снимали фильм о принцессе Фуун — «Рассвет Надежды», и я там был главным по спецэффектам! — гордо заявил Дейдара.

— Сегодня же премьера фильма! — округлился рот Хотару от восторга. — А как там всё было? А кто этот красавчик-злодей? А что произошло…

Вопросы полились потоком, и Дейдара мысленно поздравил себя, прием Чебуры сработал — теперь они все друзья! Но чуть попозже, неожиданно прозвучало нечто такое, что перевернуло мир Дейдары вверх тормашками.

— Запретная техника, ну да, — щебетала Хотару, показывая рукой на спину, — она способна взорвать целую Деревню, и дедушка запечатал её в меня!

Дейдара смотрел на Хотару, которая внезапно из девушки превратилась в сияющую богиню взрыва. Смотрел и не мог насмотреться, упивался её видом и разрушительной мощью. Хотару что-то щебетала, Дейдара поддакивал, понимая, что пропал. Влюбился по уши. В девушку собрата по Искусству! Он только нашёл его, только нашёл родственную душу и теперь потерять собрата, отбив у него девушку? Но и отказаться от Хотару было выше его сил, Дейдару манило к ней, как магнитом, лишая разума и силы воли.

— Да-да, конечно, Оканегакуре заплатит за все убытки, — твердил он. — Вам только надо будет отправиться со мной туда, и наш босс сразу всё уладит!

Хотару ещё колебалась, и Дейдара зашёл с козырей: пообещал показать съёмочные площадки и куски, которые не вошли в фильм, и познакомить Хотару с «главным злодеем» и самой Принцессой. Пока ещё Итачи вернется из Страны Снега, всё это время Хотару и Утаката будут в Стране Волн, и это было всё, что требовалось Дейдаре в данную секунду. Какудзу и его гнев по поводу расходов представлялись Дейдаре малозначительной мелочью, а Тадзуна и мост? О них он вообще не вспоминал.

— Я даже предложу включить вас в новый фильм, вы, несомненно, затмите Принцессу!

Последний довод решил дело, и они втроём отправились в Оканегакуре.

* * *

Тем временем в Стране Снега

 

— Апчхи! — громко выдал Итачи.

Голова его дёрнулась, и пламя Аматерасу ударило не в бронепоезд, а выше, заплясало на заснеженных склонах, выжигая их.

— Апчхи! — снова выдал Итачи.

Меч Тоцука в руке Сусаноо дернулся и всосал в себя поезд.

— Теперь можно продолжить съемки! — радостно воскликнул режиссёр.

— Апчхи!

— Вам нужно согреться, Итачи-сан, — прижалась к нему разгорячённая Коюки, протягивая кружку с парящим напитком. — Горячий источник, хорошее растирание и умелый массаж…

— Апчхи! — Итачи невольно поймал актрису-принцессу в Цукиёми.

Секунду спустя она сомлела — 72 часа секса это вам не шуточки!

— Съёмки отменяются, — вздохнул режиссер. — Тогда нам остается только одно — захватить столицу Страны Снега и провозгласить Казахану Коюки правительницей!

— Апчхи! — клуб огня ударил под ноги режиссеру и проплавил снег до земли.

— Итачи-сан, вам лучше тоже прилечь!

— Я… Апчхи! Апчхи!

Кисаме успел вовремя закрыться Самехадой, та проглотила огонь и довольно отрыгнула язычок пламени. Увы, актерская жизнь окончательно доконала и без того не долечившегося Итачи. Съёмки в воде и на снегу, высадка на ледники и полуобнажённые объятия с полуобнажённой Принцессой оказались совсем не полезны для здоровья.

— Точно! — неожиданно хлопнул себя по лбу режиссёр, укрываясь за сугробом. — Сегодня же день премьеры «Рассвета Надежды»!

— Апчхи! — выдал Итачи и упал лицом в сугроб, рядом с Коюки.

Кисаме нагнулся и закинул их обоих себе на плечи.

— Вперед, на столицу Страны Снега! — заорал режиссёр в рупор. — Там состоится финал нашего нового шедевра!

За их спинами текли ручьи — пламя Аматерасу продолжало пожирать снег и превращать его в воду.

* * *

Киригакуре

 

Вшшшух! Струя перегретого пара ударила в экран, расплавляя его к Шинигами. Кинотеатр заволокло клубами, шиноби, тихо матерясь сквозь стиснутые зубы, торопливо расползались кто куда, пока Теруми Мэй не прибегла к Стихии Лавы.

— Ах, негодяй, — бормотала тем временем Мизукаге, — я ему подарила самое дорогое!

— Что именно? — неосторожно спросил Чоджиро, выглядывая из-за меча.

— Себя! А он... на все страны... с этой актриской... — расплакалась Мэй.

Горячие лавовые слезы падали на пол и прожигали его.

— Мэй-сама, так ведь никто и не знает! — наивно заметила Хаку, охлаждая пол.

Ледяная стенка устояла перед выбросом Пара.

— Я знаю! Я! — донесся рёв обиженной до глубины души женщины.

— Если мы что-то срочно не придумаем, Туман может снова стать Кровавым, — меланхолично заметил Забуза.

— Вариантов два, либо мы предоставим ей Учиху Итачи, тёпленького, связанного и готового к браку, либо её внимание нужно срочно переключить на какие-то неотложные заботы Деревни и за это время изъять все копии фильма и запретить его к показу в Стране Воды, — сказал Ао.

— Не выйдет, его одобрил даймё, — упавшим голосом ответил Чоджиро.

— Решайте быстрее, у меня лёд заканчивается! — напряжённо воскликнула Хаку.

Ао открыл уже было рот, чтобы предложить версию «всё это заговор Листа», ссылаясь на то, что второй шиноби, приходивший с Учихой, тоже носил хитай-атэ со знаком Конохи, но не успел. Теруми Мэй, услышавшая возглас «решайте быстрее!», взяла и решила:

— Война! — воскликнула она. — Эти Акацуки контролировали четвертого Мизукаге, а теперь ещё замышляли и меня взять под контроль?! Не выйдет! Шаринган не пройдет! Это угроза всем Каге, так что срочно отправить сообщение во все Великие Деревни!

После чего добавила несколько слов, которые никто не расслышал.

* * *

Тем временем в Стране Дождя

 

— Надо бы сказать Теруми Мэй спасибо, — предложил Нагато, наблюдая, как тело Мадары поднимается в воздух и вылетает из подземной пещеры.

Местность вокруг и пещера под землей были усеяны телами белых Зецу.

— Если бы не она, мы бы не разоблачили этот обман и так продолжали бы нести миру боль, а Яхико был бы всё ещё мёртв!

— За такое одного спасибо будет мало, — хихикнула Конан как маленькая девчонка, обнимая рыжего Яхико.

— Тогда пошлём ей Итачи, в праздничной упаковке и с бантиком, — улыбнулся Нагато.

— Это уж как-то чересчур жестоко будет, — усомнился Яхико.

Нагато взвалил тело Мадары на плечо, и они отправились дальше на север, в ту сторону, куда ушли Цунаде и остальные. В ходе дискуссии было решено, что Итачи с бантиком будет чересчур, а вот ещё одни переговоры с Туманом — в самый раз. Причем, чтобы Какудзу не жал деньги на чужое счастье, проводить их нужно в онсенах Страны Волн, тут тебе и реклама, и располагающая обстановка, и ездить никуда не надо. Также они решили, что не стоит бодаться за Амегакуре с Ханзо, лучше вернуться и крепить Оканегакуре, благо там тоже было, кому помогать.

Так за разговорами, они незаметно дошли до границы.

— О, ещё одни! — оживился охранник.

— Не, ну тот один был, — усомнился его напарник.

— Зато плащи такие же!

— Это да.

— И может этот тяжелее просто? — продолжал развивать мысль первый охранник. — Тем более, что носильщик горбун был, а они ого-го, силачи, даже без чакры!

— Не, ну это не аргумент, с чакрой любой может, — задумчиво поковырял в носу второй.

— И идут в ту же сторону! — выдвинул новый аргумент первый, после чего обратился к троице Акацуки. — Господа, вы тоже направляетесь в Кровавую Тюрьму?

— Тоже? — нахмурился Нагато.

Допроса устраивать не пришлось, скучающие охранники выложили всё и сами, в мельчайших подробностях.

— Сасори и Орочимару, — сказал Нагато, больше для Яхико, так как Конан тоже всё поняла из описаний. — Очень странно. Нет, они были раньше напарниками, но такое... очень странно.

— Чебураске, — предположила Конан.

— Какая же это дружба, — усомнился Нагато, — если Сасори вёл Орочимару, чтобы сдать его в Тюрьму?

— Или это был спектакль для охраны, — предположил Яхико. — Помните, как мы встретились в первый раз с учителем Джирайей? Ведь Цунаде-сан и Орочимару там тоже были.

— Да, Орочимару не дал бы себя так просто захватить, он уже и раньше сбегал от нас, — кивнул Нагато. — Надо разобраться. Меняем курс. Сейчас пошлю сообщение Цунаде, чтобы тоже шла к Тюрьме и остальных с собой вела, особенно Чебураске-куна.

Мадара не возражал, и они пошли в сторону Кровавой Тюрьмы.

* * *

Страна Полумесяца

 

Принц Мичиру Цуки внимательно слушал советников, подперев пухлую щеку кулаком.

— Золотые пески, — говорил один из советников, тыча в экран указкой.

— Тёплый климат, — вторил ему другой, указывая на следующий кадр.

— Тёплое море.

— Прекрасная инфраструктура: дороги, дома, школы и больницы, здоровые и весёлые жители.

Всё это сопровождалось показом кадров из фильма (советники, конечно, не знали, что Какудзу таким ходом стремился убить двух зайцев: показать, как в Стране Волн всё хорошо, и сэкономить на декорациях), и восклицаниями:

— Прекрасные отели!

— Услужливые горничные!

— Низкие цены!

— Огромный мост, способный выдержать любое количество туристов!

— Мост, по которому можно пройти пешком!

— Страна Волн гораздо ближе к другим странам, чем мы, и теперь все туристы отправятся туда! Мой принц, мы разорены!

— Нет-нет, ещё не всё потеряно! — тут же вмешался третий советник. — Смотрите, там нигде нет шиноби!

И это было неудивительно, все шиноби Оканегакуре участвовали в съемках за кадром, за исключением «Учиха Итачи», но советники короля страны Полумесяца о том не знали. Главного злодея же они считали актёром.

— Это странно, — сказал Мичиру.

— Ничуть, — тут же возразил советник. — Они находятся в треугольнике между тремя Великими Деревнями, и отделены от них морем, возможно, им просто не нужны шиноби.

— Либо они боятся повторить судьбу Узушио!

— Тогда обязательно нужно устроить им судьбу Узушио и спасти нашу страну от разорения! — подхватили остальные советники.

— У нас как раз швартуется корабль шиноби Неба, за хорошие деньги они... — начал воинственный советник.

— Делайте, — взмахнул пухлой рукой Мичиру. — Деньги у нас есть, заплатите, сколько попросят!

— Мы заплатим столько, что после налёта шиноби Неба там даже пляжей не останется, — угодливо поклонился советник.

Страна Водопадов

 

— Там кто-то плачет, — неожиданно сказал Чебураске, указывая вправо.

Лишившись большей части своей тёплой и мягкой шерсти, Чебура начал быстро замерзать и легко пачкаться, и поэтому большую часть дня проводил за пазухой у Генмы, выставив наружу уши и глаза-пуговицы. Шизуне и Цунаде тоже его охотно таскали, тихо хихикая, но всё же Чебураске предпочитал Генму, самого лучшего в мире Крокодила.

— Где? — остановился Генма и прислушался, даже сенбон перестал грызть.

Цунаде и Шизуне тоже остановились, но они, как и Генма, ничего особенного не услышали, кроме звуков живой природы.

— Вон там! — вытянул лапку Чебура.

Огромные уши — каждое размером с его же голову — подёргивались, улавливая звуки, неслышимые шиноби.

— Пойдёмте, проверим, что ли, — неуверенно предложил Генма.

Очень уж далеко идти не пришлось, просто плач был тихим и никто другой, кроме Чебураске, его бы не услышал. Юная девушка с бирюзовыми волосами и оранжевыми глазами в коротеньких шортиках и топике всхлипывала неслышно, свисая почти что вниз головой. Нога её, застрявшая в трещине в камне, была вывернута под неестественным углом, одна из рук висела плетью. Рядом так же безжизненно свисало крыло, второе зацепилось за расщелину в дереве рядом с камнем и хоть как-то, но помогало удерживать тело на весу.

Цунаде молча треснула кулаком, и камень разлетелся осколками. Вправление ноги и короткий сеанс лечения, затем Чебура перекочевал за пазуху к Шизуне, а девушка, которую звали Фуу, повисла на плече Генмы.

— Что случилось? — спросил тот.

— Я хотела выполнить Тройной Удар Радужной Чакры, как Принцесса Фуун в новом фильме! — всхлипнула Фуу обреченно.

Генма тяжело вздохнул и подавил желание стукнуть себя по лицу. Во время исполнения Тройного Удара Нагато придерживал Хидана под хенге Фуун одной из своих техник, снимали строго под определённым углом, Кисаме распылял водяную пыль, создавая радугу, а тройной удар наносился любимой косой Хидана.

— Но что-то пошла не так, и я упала, — продолжала жаловаться Фуу.

— Надо было кричать и звать на помощь, друзья обязательно тебя услышали бы! — сочувствующе посоветовал Чебура.

— У меня нет друзей, — ещё раз всхлипнула Фуу.

Генма задумчиво куснул сенбон и подумал, что всё это ему что-то напоминает. Подумал ещё и решил не форсировать вопрос, не выступать с предложениями и не писать Хокаге. Теперь Чебураске точно подружится с Фуу, к гадалке не ходи, и та отправится вместе с их дружной компанией. Встретятся с Нагато и остальными, и толпой придут в Коноху — пусть Цунаде сама уговаривает своего учителя оставить Фуу в Конохе.

Добротный, надежный план, оставляющий Генму в тени и... так и не реализованный.

— Цунаде-чан, — на дороге перед ними появилось мерцающее, переливающееся всеми цветами радуги изображение Нагато.

Цунаде сложила печать концентрации и ответила встревожено:

— Что-то случилось?

— Изменение планов. Мы обнаружили, что Сасори и Орочимару направляются в Кровавую Тюрьму.

— Орочимару, — выдохнула Цунаде.

— Вы добились успеха в Ивагакуре? Чебураске с вами? — Нагато повел Риннеганом по сторонам, словно мог видеть.

— Да и да.

— Отлично, тогда встретимся возле Тюрьмы!

Изображение исчезло, Цунаде ещё постояла несколько секунд, словно ожидала возвращения Нагато, затем развернулась и гаркнула:

— Меняем направление! В Кровавую Тюрьму!

Видно было, что она рассержена, и Генма мог её понять. Вместо приятного путешествия домой и свадьбы приходится идти в тюрьму, причем добровольно. Разумеется, вслух своё понимание он выражать не стал, лишь встряхнул Фуу, устраивая её поудобнее на плече.

 

— Кто это такие? — спросил Акира.

— А хрен их знает, — потер подбородок Ногарэ. — Но сильные — Фуу побили и ногу с крыльями ей сломали, камни разломали.

— И в Тюрьму идут — может это куса-нины?

— Может и Куса... а может и нукенины какие, дружков своих идут освобождать из Тюрьмы, — сплюнул Ногарэ. — Возвращаемся в Таки, доложим обо вс`м Главе, пусть думает. Плащи на них приметные, ч`рные, с облаками, так что их будет легко найти и опознать.

С этими словами двое генинов Такигакуре, отправленные спасать Фуу, развернулись и припустили в сторону Деревни.

* * *

Тем временем в Конохе

 

— Глупый старший брат, — бормотал Учиха Саске, собираясь в дорогу. — Глупый, глупый старший брат!

Теперь он знает, где искать Итачи; найдёт и отомстит. Его ждёт миссия в Страну Волн!

— Эй, куда это ты собрался, теме? — раздался насмешливый голос Наруто за спиной Саске.

— Не смей так говорить с Саске-куном! — возмутилась Сакура.

— Я хотел сказать: куда это ты так секретно собрался за старшим братом и без нас? — исправился Наруто.

— Хн.

— Мы — команда!

— Пфф.

— Мы прикроем тебе спину!

— И возьмем автограф у принцессы Фуун, — тихо добавила Сакура.

Еще ей хотелось позагорать на золотых пляжах Страны Волн, а также помочь Саске, вначале с первой его целью: «убить одного человека», а потом и со второй: «восстановить клан». Страна Волн как раз очень удобно находилась далеко от Конохи — конкуренток в выполнении второй цели не будет рядом.

Попросту говоря, Сакура собиралась быть упрямой как Наруто, в вопросе сопровождения Саске.

— Хн-н-н-н.

— Я взял полный рюкзак рамена, не пропад`м! — жизнерадостно заорал Наруто.

— Пфф.

— Ну конечно, смогу! Никто не мог поймать меня после проделок! Конечно, я смогу выбраться за стену незамеченным!

* * *

Тем временем в Отогакуре

 

— Эй, жирные засранцы, хорош яйца чесать! — заявила Таюя.

— Девушки так не разговаривают!

— Парни не могут быть такими жирдяями, Джиробо! — парировала Таюя. — Хорош дрочить, нужно искать Орочимару-сама!

— Орочимару-сама бессмертен, — покачали головами Укон и Сакон, — с ним не могло ничего случиться!

— Просто она хочет поиграть на его флейте! — заржал Кидомару, вызвав новый поток брани со стороны Таюи.

— Дебилы озабоченные! Чунин-Шикен скоро, нужно выступать, а Орочимару-сама молчит! Значит, с ним что-то случилось! Понятно вам?

Таюя встряхивала красными волосами и грозно сжимала флейту, словно собиралась огреть ей остальных из Четверки Звука по голове.

— Ну и где его искать? — спросил Джиробо после долгой паузы.

— Фильм видел?

— Ну.

— Гавну! У Орочимару-сама счёты с Учиха, а тут Итачи открыто показался! Он явно что-то сделал с нашим наставником, или знает того, кто это сделал. Так что собрались, приготовили бочку...

Ответом ей был дружный стон.

— …бочку приготовили, мало ли кому потребуется помощь, например флейту из жопы извлекать!

— Я согласен, если ты потом на ней тут же сыграешь! — заявил Укон.

— Ах ты...

— Тихо, — раздался негромкий голос и все замолчали.

Кимимару Кагуя, ещё более бледный чем обычно, обвел Четверку взглядом и сказал:

— Мы идём в Страну Волн искать Орочимару-сама.

* * *

Тем временем, в Кровавой Тюрьме

 

— Тщательнее его фиксируйте, чтобы уж точно не сбежал, — распорядился Муи, глядя на лежащего на столе Орочимару.

Не джинчурики, конечно, но всё равно подарок Судьбы. Один из саннинов, его чакры уж точно хватит, чтобы активировать Куб! Печать подавления Муи поставил сразу на входе, но всё равно, какое-то беспокойное чувство грызло его изнутри.

— Послушайте, мне нужно вернуться домой, — опять повторил Орочимару, — заботиться там о своих учениках и Деревне!

— Не волнуйся, — улыбнулся Муи, — сейчас ты отдашь свою чакру, а потом Ящик исполнит твоё желание.

— Любое?

— Любое, — подтвердил комендант Тюрьмы, умолчав о том, что без чакры Орочимару уже не сможет высказывать никаких желаний.

— Может, сделаем наоборот? Вначале желание, потом чакра?

— Конечно, но чакру вперед, — и Муи подал сигнал к началу.

Рот на одной из сторон Куба приоткрылся, и чакра потекла потоком из тела Орочимару. Саннин попробовал какую-то технику, и тут же печать подавления на его теле загорелась алым. Чакра потоком изливалась из тела Орочимару в Куб, Муи мысленно потирал руки, затем подал сигнал позвать Старейшин.

— Какая интересная печать, — сказал Орочимару, наблюдая алые полосы на теле. — Некоторые мои подопечные на первых порах очень беспокойны — так и норовят друг друга убить. А эта печать очень помогла бы мне сдерживать их энтузиазм. Научите?

«Что-то тут не так», — подумал Муи, — «слишком уж он спокоен».

Он уже собирался прервать технику, но тут появились Старейшины, восхищённо уставившиеся на почти полностью открытый рот Куба.

— Я считаю... — но договорить Муи не успел.

Пасть в Кубе и стенка вокруг неё неожиданно словно бы поплыла, покрылась чёрным узором, и затем из глубин Куба донёсся нечеловеческий рёв. Куб завращался и всё помещение, вместе с Орочимару, Муи и Старейшинами вылетело наружу, во двор Тюрьмы, перепугав заключенных.

— Давай! — заорал в нетерпении Муи, готовясь озвучить свое желание.

Но Куб продолжал вести себя странно, дёргался, словно его корежило изнутри, чёрный узор продолжал расползаться, а затем всё неожиданно прекратилось. Кто-то изнутри Куба начал просовывать огромную и длинную белую ногу, и в этот момент Куб застыл, окаменел, уродливо-изломанной карикатурой на самого себя.

— А ведь я предлагал сделать наоборот, — донёсся со спины спокойный голос Орочимару, который уже успел выскользнуть из пут и оков.

— Что? — Муи обернулся, пылая яростью, сжимая кулаки до побеления.

— Видите ли, мне удалось разработать проклятую печать...

Но Муи уже не слушал, поглощённый лишь одной мыслью: Куб уничтожен, а значит, сына вернуть не удастся. Кровь и огонь хлынули из его рта, и донёсся слитный крик ужаса сотен заключенных, у которых активировалась печать подавления.

Затем пылающий огнем взор Муи упал на Старейшин.

 

Чуть позже

 

— Ну, и что это ты тут натворил? — спросил у Орочимару Сасори, обводя взглядом дымящиеся развалины Кровавой Тюрьмы.

— А чё сразу я? — обиделся Орочимару. — Чуть что — сразу Орочимару! Орочимару то, Орочимару сё, и вообще вы во всем виноваты!

— Мы? — нахмурился Нагато, стоявший чуть в стороне, обнимая Цунаде.

— Сначала светите мне Шаринганом в глаз, меняете, потом мне приходится работать Казекаге, потом приходит бывший напарник, — Орочимару ткнул пальцем в сторону Сасори, — и ведёт меня в тюрьму, причём заметьте, я даже не пытался сбежать по дороге! А ведь на мне целая Деревня держится!

— Зато всю дорогу ныл, что тебе нужно домой, в Отогакуре, — проскрипел Сасори.

— Ну да, раз Орочимару, так и домой уже вернуться нельзя? — огрызнулся саннин. — Не успел даже вещи в камере разложить, как меня тащат в подвал и начинают яростно отсасывать чакру, не слушая моих добрых советов! Да я даже печать подавления с себя не снимал, пока комендант Тюрьмы с ума не сошёл и не начал всех жечь!

Орочимару взмахнул рукой, указывая на сотни обгоревших трупов вокруг, из числа тех, кто не успел добежать до воды и утонуть там. Сам Муи, сожженный изнутри, лежал у ног Орочимару, чуть поодаль ещё немного шевелились Старейшины. Шизуне, которая как раз проверяла их, лишь покачала головой.

— Они живы лишь потому, что комендант хотел продлить их мучения, — сказала она.

— Бедняги, — вздохнул Чебура.

— Сасори, вколи им чего-нибудь быстрого, чтобы не мучились, — распорядился Нагато. — Что будем делать с Орочимару?

Цунаде привстала на цыпочки зашептала ему на ухо:

— Слушай, он и правда изменился, очень изменился. Не знаю, как Итачи это сделал, но я себе не прощу, если не воспользуюсь этим. Я должна помочь ему и через него Джирайе, который очень страдал, ведь он считал Орочимару другом, а тот предал Коноху. Но нам придется расстаться на какое-то время, он может вспомнить, что вы враги, вернуться к прежнему поведению, понимаешь?

На самом деле Цунаде двигал всё тот же стыд, она не хотела рассказывать Джирайе, что соблазнила его ученика. Пускай даже бывшего ученика. Как всё это соотносилось с планом посещения Конохи и свадьбой, Цунаде и сама не смогла бы ответить, просто решила, что подумает об этом завтра.

— Я с вами, Цунаде-сама! — воскликнула Шизуне.

Генма ощутил, что вот он, его шанс, немного отдохнуть от медово-ревнивого месяца. Неудачно совпало, повсюду показывали Принцессу Фуун, и Шизуне всё никак не могла успокоиться. Нахождение в компании Акацуки на фоне этого представлялось отдыхом, и поэтому Генма решил пожертвовать даже возможностью посещения Конохи в компании с Сенджу Цунаде.

— Я и Чебураске-кун...

— И я! — тут же энергично поддержала Фуу.

— В общем, мы вернемся в Оканегакуре с остальными.

Шизуне прищурилась, вспомнила, что Юки в Стране Снега, и улыбнулась, но тут же снова прищурилась, видимо, вспомнила Цунами. В чём-то Генма её мог понять, Като Шизуне столько заботилась о Цунаде, что когда та пришла в себя, вылечилась душевно и сошлась с Нагато, в жизни Шизуне образовалась дыра, и её заткнули самим Генмой. Вот только дыра была круглая, а Крокодил почти квадратным, и в результате этого страдали все стороны.

— Да, пожалуй, стоит вернуться в Деревню, — признал Нагато.

И на этом они расстались, отправившись двумя неравными группами в разные стороны.

 

Шиноби Кусагакуре прибыли полчаса спустя, обнаружив лишь дымящиеся развалины Кровавой Тюрьмы и кучу трупов.

Конохагакуре, Страна Огня

 

Третий Хокаге Сарутоби Хирузен не торопясь, тщательно набил трубку, раскурил, выпустил к потолку несколько клубов дыма и только потом ещё раз оглядел документы, разложенные на столе. Донесение Ширануи Генмы, вынужденно внедрившегося в банду отступников «Акацуки», тех самых Акацуки, о которых недавно предупреждала Мизукаге. Протокол разговора с архитектором Тадзуной из Страны Волн, которого всё те же Акацуки гнали по Стране Огня, взрывая всё на своем пути (список разрушений прилагается).

Сообщение о похищении джинчурики Шестихвостого и внучки главы клана Тсучигумо, свиток с контрактом на защиту клана прилагается. Аакацуки, переключившиеся со взрывов на похищения, причем прямо в Стране Огня. Донесение из Сунагакуре — подмена Казекаге, кто бы мог подумать? Да ещё не абы кем, а нукенином Конохи, учеником самого Хирузена, саннином Орочимару.

Хокаге крякнул досадливо, выпустил особо большой клуб дыма и подошёл к окну.

Ещё один нукенин Конохи, Учиха Итачи, радостно скалился там на Хокаге с рекламного плаката нового фильма о Принцессе Фуун. Название фильма привлекло внимание Хирузена.

— «Рассвет надежды». Рассвет. Акацуки, — выдохнул он вместе со струей дыма. — Неслыханная наглость.

Хокаге ещё попыхал трубкой и вернулся к столу, обратившись к следующему донесению, связанному с Учиха Итачи, а значит и с бандой Акацуки. Вторжение в Страну Снега и свержение правителя, под видом съёмок фильма. Хирузен опять посмотрел на плакат за окном, потом пожал плечами. Съёмки или нет, но лидер Страны Снега убит, страна полыхает пожарами, повсюду бедствия и наводнения.

Дальше, опять Учиха, но в этот раз младший брат Итачи, Саске. Побег из Конохи, и не просто так, а в сопровождении сокомандников, Харуно Сакуры и Узумаки Наруто. Сообщение из Такигакуре — наглое похищение джинчурики Семихвостого среди бела дня, похитители были в плащах Акацуки. Двое джинчурики похищены, и джинчурики Девятихвостого сам бежит в лапы Акацуки!

— Разыщите Джирайю и пригласите ко мне, — распорядился Хокаге.

* * *

— Я уже не мальчик, учитель, — говорил Джирайя, — гоняться за молодежью.

— В составе этой молодежи Узумаки Наруто, а бегут они, чтобы найти одного из членов Акацуки. Тех самых Акацуки, в которых состоит некий Орочимару, — усмехнулся Хирузен.

— Гм, я слышал, что пляжи и горничные Страны Волн отменно хороши в это время года! — закричал Джирайя, и немедленно выпрыгнул в окно.

Он едва не задавил какого-то генина в очках, и тот, возмущенно заорав, попробовал гнаться за Джирайей, видимо не узнав знаменитого саннина. Хирузен уже хотел заглянуть в шар, чтобы узнать, что это за генин, но тут его отвлекли.

— Хокаге-сама! Хокаге-сама! — ворвался гонец. — Срочное сообщение из Кусагакуре! Кровавая Тюрьма разгромлена до основания, заключенные и шиноби охраны жестоко перебиты!

— Дай угадаю, — повернулся Хирузен, — на нападавших были широкие чёрные плащи с красными облаками?

Изумленный вид гонца был приятен, но Хокаге думал о том, что Акацуки окончательно обнаглели и что с этим надо что-то делать.

* * *

Оканегакуре

 

Дейдара сидел на берегу белоснежного пляжа, и бездумно кидал взрыв-камушки в волны. Голову его так и выворачивало вправо, туда, откуда доносился заливистый хохот Хотару. Увы. Искусство — это взрыв, и Какудзу явил выдающийся образчик Искусства, когда Дейдара сообщил ему об обещанной оплате убытков.

— Пусть джинчурики тогда нам мост построит! — орал Какудзу так, что было слышно на соседнем острове. — И бесплатно, так как денег у нас нет!

Пришлось ему плестись обратно, объяснять, Хотару обиделась, что деревню её клана не будут восстанавливать и больше с Дейдарой не разговаривала. Богиня в купальнике... Дейдара отвел взгляд, и захватил новую порцию прибрежной глины с песком, печально захрустел ей.

— Не мучайся, взорви их обоих к хуям, Джашин-сама не против, — посоветовал Хидан.

Он возился неподалеку, строил макет храма Джашина из песка, потому что Какудзу так и заявил, что без макета может дать Хидану только пиздюлей в товарных количествах.

— О, бля, смотри! — жизнерадостно заржал Хидан, тыкая пальцем в небо. — Моста нет, так туристы по воздуху к нам летят! Щас нас завалят баблом!

— Это не деньги! — заорал Дейдара, глядя на летящие вниз бомбы. — Берегись!

На какое-то время мир превратился в картину Искусства, холст, разукрашенный взрывами. Затем видение рая исчезло, и рядом обнаружился Хидан. Он сплевывал песок, отряхивался и ругался.

— Это не буристы! — Хидан выплюнул шмат песка. — Не туристы! Тьфу, блядь, обосрали с ног до головы, ёбаные птицы счастья! И плащ, смотри, у меня опять дырка в плаще! Какудзу меня убьет!

— Дейдара-а-а-а-а-а!!! — донесся рёв Какудзу.

— Хуяр-р-ра-а-а-а!!! — заорал Дейдара в ответ. — Это не я!

— Знаю, что не ты! — Какудзу стремительно приближался.

Из рук его то и дело вылетали верёвки, в попытках захватить нападавших, маски со спины изрыгали техники. Неизвестные «туристы» ловко крутились, метали бомбы, целясь в различные постройки.

— Ты смотри, что творят, что творят! — горестно заорал Какудзу. — Гостиница, кафе, аттракционы! Всё, всё что построено непосильным трудом, это ж всё пропало!

— Ай-яй-яй, — покачал головой Дейдара, — какая неприятность.

Разумеется, никакого сочувствия к бедам Какудзу он не испытывал.

— Сбрось их с неба, утопи, взорви, делай с ними, что хочешь, но останови их, пока они не уничтожили весь мой... наш бизнес! — заорал Какудзу Дейдаре. — Я оплачу все долги, только останови их!

Оплата долгов позволит... и тут Дейдара услышал крик Хотару.

— Спасите!

После чего увидел, как ее и Утакату утаскивают налетевшие «туристы». Из руки Дейдары немедлено вылетел комок глины, превратившийся в быструю четырехкрылую птицу.

— Еретики! Богохульники! — раздался полный ярости и боли крик Хидана. — Как посмели вы разрушить мой макет храма Джашина-самы?!

Он запрыгнул на спину птицы одновременно с Дейдарой, и они взмыли в небо, оглашая его яростными воплями. Дейдара взрывал и метал, бомбы и взрыв-кирпичи летели направо и налево, Хидан швырял свою косу, рубил, резал и колол, выкрикивая угрозы пополам с матюгами и молитвами Джашину. Едва ли не в мгновение ока шиноби Неба оказались рассеянны, разбиты и сброшены с неба, прямо на испорченные ими золотые пляжи, где их уже поджидал разъярённый Какудзу.

— Вы мне за всё заплатите, — ворчал Какудзу, пеленая их веревками из собственного тела. — Будете работать отсюда и до следующего столетия, пока долги не отработаете, а потом я вас в поликлинку сдам, на опыты, чтобы знали, как чужие пляжи портить!

В панике шиноби Неба бросились наутек, причем в сторону противоположную той, с которой прилетели, но они совершили одну роковую ошибку: забыли отпустить заложников. Дейдара и Хидан устремились следом за ними, изрыгая угрозы и взрывчатку.

— Пляжи с золотым песком, импортным, — продолжал перечислять убытки и упаковывать пленников Какудзу. — Три. Пляжа.

* * *

Оканегакуре

 

— Это всё ты виноват, что Итачи заболел, — сказал Кисаме.

— Почему это я? — удивился Какудзу.

— Почему, почему. Ты же всё экономил на наших фирменных плащах, да ещё хвастался, вот мол, какие они универсальные, тёплую одежду покупать не надо!

Итачи, красный и опухший от соплей, слёз и температуры, лежал на футоне, распространяя отчётливые волны жара. Какудзу хотел возразить, но тут в ворота Деревни постучали.

— Кто там?

— Свои! — донесся щебечущий девичий голосок.

— Все свои дома сидят, только чужие бомбисты по небу шляются, — проворчал в ответ Какудзу.

Над воротами взлетела улыбающаяся девушка с бирюзовыми волосами. Какудзу уже собирался плюнуть огнём — с недавних пор у него развилась острая аллергия на всё летающее — но тут он заметил на плече девушки Чебураске-куна.

— Ты кто? — спросил он.

— Я Фуу, джинчурики Нанаби, друг Чебураске и Крокодила! — жизнерадостно объявила девушка.

Какудзу нахмурился на мгновение — ведь отказались же от плана «Глаз Луны», зачем тащить джинчурики в деревню? — но тут же его взор прояснился. Крокодил и остальные вернулись, значит будет, кому приглядеть за косорукими пленниками из числа шиноби Неба и будет кому помогать восстанавливать Страну Волну! А летающая девушка, хм-м, это может стать отличным аттракционом для дополнительного привлечения туристов, так-так, одеваться откровенно она уже любит, прицепить фартучек, шапочку и вуаля! Единственная в мире летающая официантка!

— Раз ты друг Чебураске-куна, то тогда заходи, — ухмыльнулся Какудзу.

* * *

— Учиха Мадара, кто бы мог подумать, — потёр руки Какудзу. — Отлично, под этот труп нам в банке дадут огромный кредит, и мы успеем всё исправить, прежде чем сюда хлынут туристы! Теперь ещё нужно вылечить Итачи...

— Цу-чан отправилась в путешествие со старым другом, — покачал головой Нагато.

— Мне узе уцше! — донесся страдающий голос Итачи.

— Лежи-лежи, не вставай, — крикнул Какудзу, — тебе ещё в пяти фильмах сниматься!

В ответ донесся страдальческий стон.

— Значит, Цунаде-сан в ближайшее время не вернется?

— Нет, — опять покачал головой Нагато, — но она подумывала об открытии клиники по возвращении.

— Клиника — это хорошо, — радостно согласился Какудзу и ещё раз потёр руки.

Жизнь определенно налаживалась!

* * *

По дороге в Отогакуре

 

— Хороший Каге должен заботиться о своих подчинённых, как о детях, и о детях, как о подчинённых, понимаешь? — размахивал руками Орочимару.

— Возможно, — честно ответила Цунаде, поглядывая на Шизуне и Тон-Тон.

Те грустно вздыхали про себя о Генме и Чебуре, соответственно.

— Поэтому я и прошу тебя вылечить одного из моих подчинённых, потому что я понял, что о них надо заботиться!

— Как о детях, — поддела его Цунаде.

— Да, только их у меня нет, поэтому я заменяю детей подчинёнными.

В другое время, в другом месте, настроение у Цунаде упало бы куда-то под землю, от мыслей о детях, ведущих к мыслям о Дане, но теперь у неё был Нагато. Поэтому она спросила ехидно:

— А ты не думал завести детей?

— У вас не будет детей!!! — неожиданно провозгласил громовой голос откуда-то сверху.

Цунаде подняла голову, там стоял почти ребенок, в странной одежде с широкими рукавами.

— Ты знаешь, кто мы? — лениво поинтересовалась она.

— Да! Знаю! — неожиданно вспылил ребенок. — Вы никогда не обращали на меня внимания! Но теперь, когда мой проект близок к завершению....

— Ты его знаешь? — спросила Цунаде у Орочимару.

Тот пожал плечами.

— А ты? — спросила она у Шизуне.

Та пожала Тон-Тон и ответила

— Нет, но...

— Договаривай!

Ребенок продолжал разоряться о своем проекте, бессмертии и захвате мира. Все как всегда.

— Очевидно, что он знает вас, — ответила Шизуне, — и что ему не хватало вашей дружбы.

Близкое общение с Чебурой и Крокодилом явно не прошло даром для неё, подумала Цунаде. Но всё же, стоило ли драться, когда можно было попробовать фирменный прием Аски Чебуры?

— Эй! Ты! — заорала она, снова подняв голову. — Давай дружить!

— …и тогда обо мне заговорят, и я... что?!

— Давай дружить, говорю! — заорала ещё сильнее Цунаде, и по ущелью загуляло эхо: «Дружить, дружить, ружить, жить».

Возникла пауза, затем ребенок спрыгнул вниз, приземлившись, словно глыба металла, метнулся вперёд с необычайной скоростью и крепко обнял Цунаде. Лицо его оказалось как раз где-то на уровне ее знаменитой груди, в которой ребенок и утонул. Орочимару слегка приподнял брови, выпятил нижнюю губу и покачал головой.

— Надо будет посоветовать способ Джирайе, — философским тоном прокомментировал он.

* * *

По дороге в Страну Волн

 

— Эй, да это же это мелкое ссыкло из клана Учиха! — заорала Таюя, указывая вперед.

— И что? — нахмурился Джиробо.

— Ей завидно, что Орочимару-сама хотел его тела, а не её, — хихикнул Укон.

— Идиоты! — крикнула Таюя. — Орочимару-сама собирался его захватить, но сам пропал! Этот мелкий пиздюк может знать что-то об Орочимару-сама! Или о своём старшем брате, который знает об Орочимару-сама!

— А даже если и не знает, то Орочимару-сама обрадуется такому подарку, когда вернется в Отогакуре! — добавил Кидомару.

Потом они все вчетвером повернулись и посмотрели на Кагую.

— Желания Орочимару-сама — закон, — сплюнул тот шматок крови. — Ради этого я преодолею свою слабость!

— Готовьте бо-о-о-очку! — взвыла радостно Таюя, кидаясь вперёд.

* * *

— Кажется, там кто-то бежит, — заметила Сакура, указывая назад.

— Хн, — Саске оглянулся и посмотрел в сторону бегущих шиноби.

Тем временем те приблизились и стали слышны крики:

— Учиха! Схватить!

— О нет, они охотятся за Саске-куном! — прижала руки к щекам в панике Сакура.

— Или за его старшим братом, — ухмыльнулся Наруто, — чтобы взять автограф!

— Дурак, — нахмурилась Сакура и отвернулась.

Конечно, Итачи — красавчик, и она хотела бы взять его автограф, но сердце её принадлежало Саске и только ему!

— Сакура — ты самое слабое звено! — нахмурился Саске.

— А-а-а... — мечты Сакуры разлетелись вдребезги, а сама она застыла с открытым ртом.

— Поэтому, Наруто — сажай её себе на спину и бежим изо всех сил! Если мы оторвемся от погони и добежим до Итачи первыми, то я месяц буду кормить тебя раменом!

Радостный вопль «Я понесу Сакуру-чан!» огласил округу.

* * *

— Все Учиха — ёбаные читеры! — сплюнула Таюя.

Несколько мелких пиздюков неожиданно превратились в целую оранжевую толпу, и та подняла такое облако пыли, что преследование оказалось невозможным. Только невнятные вопли из-за горизонта, нечто вроде «Сакура и рамен!» ещё позволяли хоть как-то ориентироваться.

— Мы не можем проиграть какой-то мелочи! — возмущенно крикнул Укон.

— Судьба Орочимару-сама на кону! — поддержал Джиробо.

— Давайте активируем печати! — внёс свою лепту Кидомару. — А Кимимару просто понесём!

Где-то над морскими просторами, к северу от Оканегакуре

 

Шиноби Неба встревоженно переглядывались. Истощение, потеря чакры, падение в воду с высоты в километр и, надо заметить, несколько их товарищей уже упали, не выдержав этой безумной гонки.

— Стойте! Дайте мне убить вас во славу Джашина! — опять раздался крик сзади.

— А потом я вас оживлю и взорву! — второй голос. — Это совсем не больно!

Пожалуй, если бы не эти подбадривающие крики, шиноби Неба давно бы уже сдались или попадали в воду. Или попробовали бы свернуть в сторону, к континенту, дабы там нормально приземлиться. Но два безумных маньяка на летающей птице продолжали гнаться, и шиноби Неба оставалось только лететь по прямой, напрягая все силы, дабы не получить участь хуже смерти.

— Шин-сама! — раздался крик летящего впереди. — Земля!

— Заходим на посадку! — выкрикнул Шин, бросая взгляд вправо.

Шиноби, тащившие заложников, держались из последних сил, и Шин стиснул зубы. На земле они будут беззащитны и уязвимы, заложники единственный шанс уцелеть, прикрыться от взрывов сверху.

— Шин-сама, это остров и он движется! — раздался новый крик.

— Плевать, садимся!

* * *

— Хорош чавкать мне в ухо! — заорал Хидан возмущенно, пользуясь тем, что Дейдара не мог ему ответить.

Дейдара нажевывал ртом особую взрывчатку, которая должна была оглушить движущийся остров и повалить оземь всех, кто там находился. Затем он планировал быстро снизиться, схватить Хотару и взмыть к небесам, сбросив прощальный подарок — мега-бомбу. Потом он подумал, что взрыв мог повредить Хотару, и решил дополнить план.

— Мгмгм, — замычал Дейдара, показывая жестами, что Хидану нужно высадиться и прикрыть собой Хотару от взрыва.

— Иди ты нахуй! — заорал Хидан. — Предлагать такое мне, жрецу Джашина?!

Возмущенный Дейдара вместо ответа пинком сбросил его с птицы, заорав возмущенно, что он предлагал совсем не это, и вообще Хидану не повредит немного полетать, все равно он бессмертный. В звуках это прозвучало так:

— Мгггггммм! — затем Дейдара все-таки дожевал и выплюнул бомбу и заорал вниз: — Сам иди нахуй!

— Джааааашииииин! — орал Хидан, быстро удаляясь вниз.

Он приземлился прямо на голову Черепахе, и от такого удара та дернулась беспокойно. Хидан машинально выхватил косу и вонзил ее в землю-кожу, чтобы не упасть и не скатиться с головы на шею и оттуда в воду. При этом он крайне неудачно попал в болевую точку, и Черепаха неожиданно рванула вперед. Бомба Дейдары, которая должна была разорваться над серединой острова-панциря, в результате пролетела мимо, устремляясь прямо в воду.

— Кац! — заорал отчаянно Дейдара, чтобы хоть как-то выправить положение.

Бомба успела взорваться, в двух метрах от воды, и находилась она при этом позади Черепахи. Взрыв ударил под панцирь, прямо в заднюю часть, и Черепаха взревела отчаянно и стрелой рванула прочь, не разбирая дороги, на максимальной скорости. На голове, как флаг, трепетал Хидан в плаще, удерживаясь за косу, чтобы не слететь в воду.

— Никто не ценит моего Искусства, — вздохнул Дейдара, направляя птицу в погоню.

 

Некоторое время спустя, на берегу Страны Огня

 

Толпа клонов Наруто, пошатываясь, бежала вдоль берега. Периодически то один, то другой исчезал в клубах дыма — усталость брала свое. Ходить по воде никто из них не умел, поэтому они искали мост в Страну Волн, но тот почему-то никак не находился.

— Узумаки Наруто никогда не сдается! — разносился хриплый стон над берегом.

— Они все еще гонятся за нами! — крикнула Сакура с высоты клонов.

— Хыыыынннн, — устало выдохнул Саске, которому только гордость не позволяла упасть лицом в песок.

— Эй, босс, может нас эта огромная черепаха подвезет?! — неожиданно закричал один из клонов, указывая в море.

Некоторые клоны остановились, некоторые продолжили бежать, еще часть начала подпрыгивать, чтобы из-за плеч товарищей рассмотреть черепаху. Упорядоченный бег толпы сломался, клоны валились друг на друга, исчезали в клубах дыма, а кто не исчезал, тот мешал другим бежать вперед. Преследователи — странные монстрошиноби с серой кожей — быстро приближались, еле внятно выкрикивая что-то в адрес Учиха и его команды.

— Берегись!! — взвизгнула Сакура, отпрыгивая в сторону.

Черепаха словно бы рывком оказалась рядом, и стало видно, насколько она огромна. Панцирь черепахи заскрежетал по мелководью, но инерция оказались слишком велика, и животное-остров вылетело на берег, с громким треском, вздымая волны песка и разбрасывая всех в стороны. С головы черепахи слетел человек в подозрительно знакомом плаще, и врезался в преследователей Саске, опрокинув их на землю.

С панциря слетела группа шиноби... нет, они действительно попробовали взлететь и у них за спиной были крылья! Саске удивленно моргнул, это могло бы стать решением проблемы, как попасть в Страну Волн, но тут с панциря взметнулись огромные щупальца, и смели взлетавших, обрушили их на берег. Уцелели только те, кто был без крыльев — парень и девушка, парень выдул огромный мыльный пузырь и они сумели почти аккуратно приземлиться.

 

Кираби спрыгнул с Черепахи, втягивая щупальца Гьюки в спину, и крутанул танец с мечами, добивая тех летающих шиноби, что пытались подняться. Дейдара торопливо приземлился, прыгнул к Хотару и облегченно выдохнул — она была жива!

— Хэй, йоу, ты бы так не смог, справится с врагами только осьминог! Не знаю, зачем ты Черепаху подорвал, но скажу тебе парень, ты конкретно попал! — пропел Кираби, вскидывая руку в жесте «козы».

— Сейчас посмотрим, кто тут попал, — прорычал Дейдара, извлекая давнишнюю заготовку из свитка. — Кац!

— Ничоси! — заорал Наруто, глядя появившуюся словно из ниоткуда на стометровую фигуру, с задранными вверх руками. — Это ж сколько рамена можно запечатать в такой свиток? Братан, а меня научишь?

— Йоу, это биджудама, а я могучий Кираби-сама, сейчас я тебе немного побью, а потом песню об этом спою!

Кираби перешел в форму Быка-Осьминога и начал формировать бомбу биджу. Дейдара вскинул руку, складывая печать концентрации, и готовясь высвободить свое Искусство. Затем оба остановились, немного смущенно.

— Нет, биджудама тут не подойдет, после нее Черепаха не всплывет, — растерянно заявил Кираби.

— Взрывом я могу Хотару повредить, и после этого мне уже не жить, — пробормотал в ответ Дейдара.

В глазах Кираби зажегся огонек интереса.

 

В это же время Хидан пытался выбраться из тел Пятерки Звука, совершенно случайно использовав для опоры грудь Таюи.

— Ах ты, пидор! — заорала Таюя. — Ты что, себя бессмертным возомнил?!

— Я и есть бессмертный! — захохотал поднявшийся Хидан, целуя амулет с знаком Джашина.

— Не пизди! Только Орочимару-сама бессмертен!

— Не богохульствуй! — нахмурился Хидан. — Только мой повелитель Джашин — сама бессмертен! Не смей сравнивать какого-то жалкого шиноби с богом!

— Орочимару-сама бессмертен, отсоси!

— Еретичка! Сейчас я тебе накажу, во славу Джашина! — Хидан вскинул косу.

— Хуесос! Что, размерами косы компенсируешь недостаток в другом месте? — заржала Таюя.

Остальные шиноби Звука тихо отодвинулись в сторону, решив подождать, чем закончится перепалка.

— Прежде чем убить, я тебя выебу, во славу Джашина-сама!

— Сейчас посмотрим, кто кого выебет! — закричала Таюя, доставая флейту.

— Вижу, ртом ты работаешь хорошо! — заорал Хидан, вскидывая косу.

Взбешенная Таюя едва не перекусила флейту от таких слов, но удержалась, и заиграла быстрее, стараясь не думать о том, как выглядят движения флейты во рту. Появились великаны, но тут их смели щупальца, которые потом захлестнули Таюю и Хидана, и над пляжем прокатился громовой рэп.

— Вы из Деревни Звука, а ну-ка, а ну-ка, давайте нам сыграйте, в рэп-битве помогайте, чтобы каждый знал, что этот мелкий самому Кираби проиграл!

— Я тебе никогда не проиграю, своим Искусством я Хотару защищаю! — донесся выкрик Дейдары.

И вот так неожиданно Пятерке пришлось использовать свои инструменты и техники Звука, для аккомпанемента рэп-битве Дейдары и Кираби. Проигравший платил за лечение Черепахи, выигравший получал летающих шиноби и их заложников.

* * *

Пятерка Звука под вторыми уровнями печати из последних сил надрывалась на инструментах, Кираби бессовестно жульничал, используя форму Биджу для усиления голоса, а Дейдара постоянно что-то ритмично взрывал, в такт своему рэпу. Все вокруг грохотало и гремело, заглушая матюги Хидана.

— Мы должны помочь ему! — заорал Саске в ухо Наруто, указывая на Дейдару.

— Но это же мой собрат — джинчурики! — заорал Наруто, указывая на Кираби.

— Зато эти знают, где находится мой брат! У них такие же плащи, как на Итачи в фильме!

— Но как мы ему поможем?

— Ты что, не видишь, они сражаются из-за девушки?! — заорал Саске.

— Нууууу, — почесал в затылке Наруто. — Сакура-чан лучше!

— Используй ТУ технику!!

— АААА, — просиял Наруто.

Пляж снова затопило оранжевым, и тут же в ход пошло Секси-Дзюцу.

 

— … я наподдал, и..., — рэп Кираби оборвался, рот слегка приоткрылся, на лице застыло глуповатое выражение, и потом он выдал. — Сиськи. Сиськи.

Грохот его пения стих, взрывы закончились, и сквозь музыку стало слышно дружное скандирование сотен подпрыгивающих полуобнаженных красоток Наруко.

— Вперед! Вперед!

Дейдара, уже собиравшийся объявить свою победу, обернулся на скандирование и торопливо зажал нос рукой.

 

— Играйте, уебки! — возопила Таюя в неожиданно наступившей тишине.

Обернулась: все остальные из Пятерки стояли, зажимая носы руками, не в силах играть.

 

Джирайя, сидевший в кустах, одной рукой зажимал нос, другой торопливо строчил в тетради. Сидевший рядом Якуши Кабуто обошелся без зажимания носа, в конце концов, он все-таки был медиком.

 

Дейдара выпрямился и усилием воли убрал руку от носа.

— Ты не смог свою песню допеть, значит тебе меня не одолеть! — заорал он, вскидывая руку в сторону Кираби. — Сам лечи теперь свою Черепаху, которой я нечаянно дал по паху! Мое Искусство — это рэп и взрывы, потому что я шиноби Ивы, Хотару от тебя я защитил и эту песню на лету сочинил!

— Дейдара победил и тебе он мощно засадил! — заржал Хидан.

Дейдара уже не слышал, он спрыгнул с птицы и подбежал к Хотару, после чего закричал возмущенно.

— Она ранена! Моя богиня ранена! И вы все молчали?

Из кустов появился Джирайя, мощным ободряющим пинком отправил Кабуто лечить Хотару, после чего спросил небрежным тоном у Дейдары:

— А где Итачи?

 

— Не хочешь поклоняться Джашину? — спросил Хидан Таюю после слов Дейдары «моя богиня». — Задатки у тебя определенно есть, и ртом хорошо работаешь.

— Да ты охуел!

— Джашин-сама суров, но справедлив! Станешь его жрицей, и он дарует тебе бессмертное тело, как у меня! Подумай об этом!

Хидан выпятил обнаженную грудь (стараясь не думать об очередном уничтоженном плаще и воплях Какудзу), привлекая внимание к амулету Джашина. На самом деле, конечно, ему просто понравилась Таюя, от матюгов и флейты до рожек на голове. Но так как Хидан не знал, как об этом сказать, то решил зайти издалека. Он жрец, она жрица, все остальное приложится.

 

Таюя прищурилась. Если у нее будет бессмертное тело, то Орочимару-сама определенно ее захочет. Потом, миссия — догнать и захватить Саске — определенно провалилась, с появлением саннина Джирайи и Якуши Кабуто. Но вот миссию — получить информацию об Орочимару-сама — ее определенно еще можно было выполнить, внедрившись к Акацуки под видом жрицы — ученицы.

Таюя открыла было рот, но тут раздался выкрик Джирайи:

— Цунаде с вами? — в крике сливались недоверие и ярость.

— Усли не увижу сиськи Цунаде, то буду просто гадом, — пробормотал Кираби, придвигаясь ближе.

— Сейчас ее нет в деревне, у них медовый месяц с Нагато...

— Узумаки Нагато? С риннеганом в глазах? — ледяным голосом спросил Джирайя.

— Ага, — подтвердил Дейдара.

Он сложил печать концентрации, и появилось изображение человека, переливающееся всеми цветами радуги.

— Дейдара, где ты? — спросил Нагато. — Джирайя-сенсей, рад вас видеть.

— Нагато, мой ученик, — в голосе Джирайи слышалось все то же мертвенное спокойствие. — Позови, пожалуйста, Цунаде.

— Сейчас она не со мной, — последовал ответ. — Цу-чан отправилась сопровождать Орочимару в деревню Звука.

Джирайя и Пятерка Звука синхронно чем-то поперхнулись и закашлялись. Нагато что-то сказал, и появились еще фигуры, в одной из которых Таюя узнала Орочимару-сама. «Наставник возвращается в Звук!», шумело у Таюи в голове и о чем там орали друг на друга Джирайя и остальные она просто пропустила.

— Как видишь, я не могу пойти с тобой, — сказала она Хидану.

Тот задумался, а потом махнул рукой решительно.

— А, хуй с тобой, пойду с тобой! У вас там есть храмы Джашина?

— Нет, — покачала головой Таюя.

— Будут!

* * *

— Рэп в Деревне Звука мы будем исполнять, а вы нам будете играть! — пропел Кираби Пятерке. — Утаката будет пузыри запускать и значит, будет светомузыка сиять! Мы будем петь, петь, петь, петь и танцевать, и путь нам будут сиськи озарять! Уииии!!!

Он вскинул руку, едва не задев Утакату. Тот что-то говорил Хотару, которая кивала в ответ, потом обняла Утакату на прощание и снова прижалась к сияющему Дейдаре. Совместными усилиями спихнули Черепаху обратно в море, и после этого Кираби, Пятерка, Джирайя с Кабуто («ты же медик! Цунаде будет рада!») и Хидан отправились в сторону Отагакуре, по перепаханному рэп-битвой берегу.

Дейдара, в свою очередь, повернулся к Наруто.

— Ты знаешь, паренек...

— Меня зовут Узумаки Наруто и я стану Хокаге!

— … готов покляться, ты понравишься Какудзу.

Сотни клонов — бесплатная рабочая сила, и мало того, сотни клонов — полуодетых официанток? Ха-ха, теперь Какудзу точно выплатит все долги Дейдары, и они с Хотару смогут быть счастливы!

— Так что добро пожаловать в Оканегакуре, Узумаки Наруто, ну и вы остальные — присоединяйтесь.

Оканегакуре, страна Волн

 

— Что? Ещё джинчурики?! — вскричал Какудзу. — Дейдара, хватит! Мы завязали! У нас тут не приют для сироток-джинчурики!

— Ты уверен? — хохотнул Дейдара, глядя на Фуу и Наруто, припомнив Утакату и Кираби. — А мне кажется, это очень прибыльное дело!

— Да?

— Да. Надо только с умом подойти, не высасывать из них биджу, а использовать наше сильнейшее оружие — после взрывов, конечно!

— Деньги?

— Точно! — радостно подтвердил Дейдара. — И Силу Дружбы, разумеется! Кормишь джинчурики Девятихвостого раменом, лучше всего Ичираку раменом — не знаю, что это такое, но у пацана реальная зависимость! — потом назначаешь ему кучу миссий Д-ранга, и оп-ля, он тебе разом залатает все ямы, заделает все дыры, и если надо что-то покрасить — не сомневайся, он покрасит!

— Не знаю, не знаю, — задумчиво ответил Какудзу, глядя в сторону Наруто.

— Сотня клонов, способных превращаться в свою секс-версию... э-э-э... как Цунаде, только стройнее! Из одежды только бикини! Представляешь, если их поставить горничными и официантками?

Какудзу торопливо зажал нос от представившейся картины, и Дейдара мысленно поздравил себя с успехом. Захочет ли Наруто изображать горничных? А об этом пускай уже у Какудзу все его пять сердец болят!

— Так что деньги давай, давай деньги, — сказал Дейдара, решив воспользоваться моментом.

— Зачем тебе? — немного рассеянно спросил Какудзу, извлекая стопку рьё.

— Буду строить храм!

— Чем вы там, в полете с Хиданом занимались? — насторожился Какудзу.

— Храм своей богине! — Дейдара сделал жест в сторону Хотару.

— А, ты тоже из этих, — сразу потерял интерес Какудзу, — надо бы вам отдельный, медовый остров выделить... хм, неплохая идея! Остров влюбленных!

Он поспешил обратно в рабочий кабинет, на ходу набрасывая план переустройства одного из островов.

* * *

В то же время, рядом с домиком Итачи

 

Саске не терял времени зря и сразу помчался к Итачи, дабы свершить страшную месть.

— Итачи! — закричал он, врываясь в домик. — Смерть твоя пришла!

— Не кричи, пацан, — отозвался Кисаме, — больному нужен покой.

— Он обретёт этот покой в могиле! — пафосно провозгласил Саске, метая сюрикены.

Техника метания была безукоризненной, но Кисаме прикрыл Итачи. Саске начал бегать по комнате и метать кунаи, затем ударил Огненным шаром. Самехада облизнулась и отрыгнула язычок пламени. Итачи безучастно смотрел красными глазами на это сражение, затем зашёлся в приступе судорожного кашля.

— Всё, Итачи пора принимать лекарства, — с этими словами Кисаме выпнул Саске из домика, — так что приходи завтра!

Саске поднялся и ринулся в новую атаку, едва не разбившись о дверь, которая захлопнулась перед его носом.

 

Несколько часов спустя

 

Саске лежал в изнеможении на земле, с ненавистью поглядывая на домик, так и оставшийся неприступным. Он израсходовал всю чакру и все запасы метательного железа, отбил руки и ноги о стены и двери, но так и не сумел пробиться внутрь.

— Мне нужна сила, — простонал Саске, силясь встать. — Мне нужно больше силы. Я отдам что угодно за силу!

— Что угодно, говоришь? — раздался голос сверху. — А что у тебя есть?

 

Десять минут спустя Саске подписал контракт с Какудзу на двадцать миссий Д-ранга, взамен став счастливым обладателем набора пилюль-стимуляторов и свитка с запечатанными внутри сюрикенами и кунаями. Похрустев пилюлями, он было взялся с новыми силами за осаду домика, но тут село солнце, выглянул Кисаме и сообщил, что после заката шуметь запрещено. Саске, разумеется, не послушался, тогда Кисаме отобрал у него свиток и пилюли и снова скрылся в домике.

Саске сел на землю и расплакался.

— Не плачь, — из темноты появился Чебураске и обнял Саске.

 

На следующий день

 

Сакура поднялась на крыльцо и постучала в дверь.

— Кто там? — спросил Кисаме.

— Это я, фанатка Учиха Итачи, пришла, чтобы получить автограф, — робко ответила Сакура.

Кисаме открыл дверь, посмотрел сверху вниз и сообщил:

— Маэстро болеет, но за тысячу рьё я готов вынести вам запасной автограф.

— Я была бы очень признательна, — потупила глазки Сакура.

Кисаме прошёл в соседнюю комнату, а Сакура ринулась к Итачи, выхватывая кунай и крича:

— Итачи, смерть твоя пришла! — тут её ухватили за шкирку, и Хенге Сакуры слетело с Саске.

— Как пришла, так и ушла, — с этими словами Кисаме выбросил Саске на улицу.

— В другой раз, Саске, — донёсся слабый голос Итачи.

От этих слов Саске ещё долго пыхал огнём, пока не кончилась чакра, но так ничего и не добился, только упал без сил. Мимо опять случайно проходил Какудзу, и дело закончилось подписанием нового контракта, уже более серьёзного. Саске жадно ухватил свитки и начал учить новые техники, отрабатывая их прямо тут же, на домике, и сосредоточенно хрустя пилюлями.

 

Вечером Чебураске пришёл вместе с Сакурой, и они вдвоём оттаскивали Саске, который всё рвался в бой.

— Ты не понимаешь! — кричал Саске. — Он никого не пожалел! У него нет сердца!

— Он пожалел тебя, и сейчас жалеет, — совершенно серьёзно отвечал Чебура, — иначе ты был бы уже мёртв.

Саске неожиданно остановился и подумал, что это правда. Перед Мечником Тумана он был бессилен и беспомощен, как младенец и это значил, что…

— Я должен стать сильнее, ещё сильнее! — прорычал Саске и, вырвавшись из рук друзей, помчался к Какудзу.

 

Следующие несколько дней

 

Жизнь Саске неожиданно стала размеренной, вошла в некую колею. С утра Итачи выводили на крыльцо, подышать свежим воздухом и погреться на солнце, и Саске атаковал из засады, впрочем, безуспешно. После этого он отправлялся тренироваться и учить новые техники, которые ему охотно продавал Какудзу, отрабатывал владение мечом и метал сюрикены и кунаи, купленные со скидкой у всё того же Какудзу.

Во время обеда Саске пытался проникнуть в домик, составляя всё новые и новые планы. Хенге, подкопы, попытки пролезть в трубу и проникнуть сверху, сбоку, в дверь, окно, несуществующий погреб, попытки отравить лекарства и попасть отравленным сенбоном через щель в окне, установка ловушек, даже разрисовывание домика ругательствами в адрес Итачи.

Саске рассчитывал, что Кисаме выйдет закрашивать стену и тогда представится шанс проникнуть в домик, но кончилось все тем, что ему же самому и пришлось работать кистью — в рамках миссии Д-ранга. Наруто и Сакура помогали, отчасти как товарищу по команде, и отчасти потому, что Саске втянул их в свою «финансовую пирамиду». Он уже потратил все свои деньги, деньги Наруто и Сакуры, отписал всю недвижимость клана Учиха в Конохе на Какудзу, продал несуществующие «квартал клана Узумаки» и «квартал клана Харуно», и теперь залезал в долги под будущие миссии.

В трудах и отработках — в основном, на постройке моста — проходила вторая половина дня. Под вечер Саске снова приходил к домику и отрабатывал техники, не жалея чакры, тренируясь на износ под бдительным присмотром Нагато: лицензия на обучение стоила недешево, но оно того стоило. Также Саске купил чакрапроводящей бумаги, и рядом с ним тренировал стихию Ветра Наруто, а Сакура их лечила и пыталась поймать Кисаме (наблюдавшего с крыльца за тренировкой) в гендзюцу.

Собравшиеся друзья и знакомые наблюдали, болели за Саске, подбадривали выкриками, сочувствующе качали головами, когда кашель Итачи перекрывал шум тренировок. После заката все прекращалось, и Саске шёл восстанавливать силы, а также слушать рассказы доброго Чебуры. Выходило, что Итачи не так уж виноват, и в некоторые моменты Саске с ужасом понимал, что готов простить брата, но тут же упрямо мотал головой и мчался тренироваться.

* * *

Оканегакуре, Страна Волн

 

Хитроумный план, растянутый на несколько дней, позволил вывести из строя Кисаме (в его увлажнителе для жабр оказалось сильное слабительное), и Итачи появился утром на крыльце один. Саске рванул в атаку, вскочил на крыльцо, вскидывая меч и…

— Глупый младший брат, — сказал Итачи, поднимая руку, чтобы ткнуть Саске в лоб.

Саске в ужасе отскочил, спрыгнул с крыльца, захваченный врасплох этим напоминанием из детства, но затем опомнился и принял боевую стойку, готовясь ринуться в новую атаку.

— Учиха Итачи! — закричал он. — Встречай смерть твою!

Итачи как раз поднялся и, покачиваясь, спускался с крыльца, от возгласа Саске нога его дрогнула и промахнулась мимо ступеньки. Неловкое движение, нога подвернулась, Итачи повело и он, взмахнув руками, упал с крыльца, головой вперед. Что-то хрустнуло и треснуло, и Итачи остался лежать на земле, с шеей, свернутой под прямым углом.

Саске открыл рот и закрыл, потом кивнул Сакуре. Та приблизилась, пощупала пульс и покачала головой, а Саске вздохнул, не ощущая ожидаемой радости свершившейся мести. Наоборот, теперь, когда Итачи был мертв, ему неожиданно стало жалко старшего брата. Стало жаль, что он так и не сказал ему, что простил его в своем сердце, что готов был отказаться от своей мести.

— Бегите, глупцы! — прохрипел появившийся наполовину одетый Кисаме. — Знаете, что с вами Какудзу сделает за потерянную прибыль?

— Какую ещё прибыль?

— Ему ещё в пяти фильмах сниматься, вот какую! А доходы от рекламы? Автографов? Сувениров?

Саске облизал губы, представил реакцию Какудзу и развернулся к своей команде.

— Бежим! — выдохнул он.

И они побежали прочь из Оканегакуре, прямо в Страну Огня, по законченному вчера мосту.

— Работа принята! — крикнул им вслед счастливый Какудзу.

* * *

За три дня до смерти Итачи, в Стране Железа

 

— Объявляю собрание Пяти Каге открытым! — сказал Мифуне. — Первым слово представляется Райкаге, инициатору собрания.

Райкаге поднялся, упёрся могучими кулаками в затрещавший стол, и заговорил рыча, немного в нос, но все же понятно:

— Черепаха Кумогакуре и мой брат, Кираби, джинчурики Восьмихвостого были похищены Акацуки! Наглое нападение среди бела дня и погоня через половину моря, это уже полный беспредел! Сообщения Мизукаге, донесения из Такигакуре и Кусагакуре, все это показывает, что Акацуки представляют угрозу всем странам!

— Как ни странно, Орочимару из Акацуки был гораздо лучше, как в роли отца, так и в роли Четвёртого Казекаге, — вздохнул Гаара.

— Пятый Казекаге, — прорычал Райкаге, — вы ещё молоды и не понимаете всего! Предпринятое ими было исключительно диверсией, чтобы разрушить Суну так же, как был разрушен Туман! Вы мягко отнеслись к ним и вот результат — Кровавая Тюрьма разрушена!

— Да, это недопустимо, — проворчал Ооноки, поправляя пояс коричневого цвета. — И похищение джинчурики Такигакуре тоже!

— Не только Такигакуре, — заметил Хирузен, попыхивая трубкой. — Нагло, среди бела дня, похищен джинчурики Шестихвостого вместе с наследницей клана Тсучигомо, надеюсь, все вы помните, каким киндзюцу обладает этот клан?

— Это серьёзно, — встревожился Ооноки, — очень серьёзно!

— И недопустимо! — Райкаге всё же сел, но перед этим стукнул кулаком по столу.

— Также обманом выманен из Конохи джинчурики Девятихвостого, в сопровождении последнего из клана Учиха, младшего брата Итачи, — невозмутимо продолжил Хирузен.

— Фильм был диверсией? — спросил Ооноки.

— Не может быть! — разволновалась Мизукаге.

— Тем не менее, факты таковы, что их видели в компании шиноби в плащах Акацуки, направляющимися в Страну Волн, — парировал Хирузен.

— И Коноха ничего не предприняла?

— Так же, как и Кири. Несколько моих лучших шиноби занимаются разведкой, на данный момент, — немного слукавил Хокаге, ибо от Генмы и Джирайи больше новых донесений не поступало. — По моей информации, они намерены собрать всех джинчурики, после чего выполнить с их помощью какой-то сложный план, то ли захват мира, то ли уничтожение всех Великих Деревень.

Мизукаге тяжело дышала, пыхая паром и жаром.

— Это… это… — Мэй облизала полные губы.

— Постойте! Но это же неправда! — с детской непосредственностью воскликнул Гаара.

— Почему? — первым спросил за всех Райкаге.

— Если бы они строили такие жестокие планы, то добрый зверь Аске Чебура не помогал бы им!

Трое Каге задумались, а на лице Райкаге Эя отразилось легкое недоумение — с Чебураске он не сталкивался. Сарутоби Хирузен тоже не сталкивался, но он знал о Чебураске из донесений Джирайи (если отбросить всю шелуху про сиськи Цунаде и как она похорошела) и Генмы. Ооноки придерживал рукой пояс из шерсти Чебуры и о чем-то напряженно размышлял.

— Этого просто не может быть! — первой закричала Мизукаге. — Они использовали его! Принудили!

Другого объяснения тут просто не могло быть, Акацуки попробовали восстановить контроль над Киригакуре, принудив Чебуру… но эта чудесная ночь с Итачи, ведь он был искренним и таким страстным! Поэтому они и ушли, неожиданно с горечью поняла Мэй. Итачи полюбил её всем сердцем и не смог взять под контроль, поэтому они и ушли, чтобы не подвергать ее риску.

— Это недопустимо! — Мэй вскочила так быстро, что грудь ее едва не выскочила из декольте. — Неслыханно! Непростительно! Мы должны спасти Чебураске-куна из лап Акацуки!

— Согласен, — немедленно ответил Казекаге Гаара.

Видя сомнения на лицах остальных, Мэй поняла, что за своё счастье ей придется сражаться, и пылко ринулась в битву.

— Акацуки — опасный противник? Несомненно! Поэтому нам, пяти Каге Великих Деревень, нужно объединиться! Образовать Альянс наших Деревень! Вместе мы будем не менее опасны и сметем угрозу, завоюем Страну Волн, спасем Аске Чебуру и освободим наших джинчурики из плена!

— Поддерживаю, — опять первым сказал Гаара.

— Да, это хороший план, — кивнул Ооноки, — Ивагакуре присоединится к Альянсу.

— Поддержу, — выдохнул Хирузен.

Райкаге хмурился, вокруг него потрескивали молнии, и Мэй торопливо добавила:

— Боевым Лидером Альянса предлагаю назначить Райкаге!

Предложение решило дело, Райкаге согласился и предложил тут же, не вставая из-за стола, решить все вопросы, связанные с организацией общего войска, его перемещениями и будущей атакой на Страну Волн. Генерал Мифуне пообещал предоставить своих самураев.

После решения всех вопросов, Райкаге неосторожно спросил:

— Но кто же такой этот ваш Чебура?

И разговоры о добром звере затянулись до полуночи.

На берегу Страны Огня, напротив Страны Волн

 

Войско Альянса Шиноби, выстроившись стройными квадратами, ждало только сигнала к атаке. Впереди войска находились пятеро Каге, и Райкаге уже начал вскидывать руку, когда сенсоры подали сигнал. По мосту, к армии Альянса очень быстро приближались трое шиноби.

— Это же мои ученики, — озадаченно пробормотал Хатаке Какаши.

— Это может быть ловушкой со стороны Акацуки, — прорычал Райкаге, — не терять бдительности!

Команда номер семь выбежала с моста и только тут заметила перед собой стотысячное войско шиноби. Не растерялся только один Наруто, он тут же прыгнул вперёд, к пятерке Каге и заорал:

— Дедуля Хирузен! А ты что тут делаешь?!

Гаара и Мэй рассмеялись, Ооноки взлетел чуть выше, а Эй нахмурился.

— Можно не сомневаться, перед нами точно Наруто, — улыбнулся Хирузен.

Правда, улыбка его тут же спала, и он впился взглядом в Наруто:

— Вы сумели сбежать из плена Акацуки? За вами гонятся?!

— Какой плен, дедуля, ты о чём? — заорал Наруто. — Мы сами сбежали, после того, как Саске не убивал Итачи, потому что этот дядька Какудзу повесил бы на нас долги за пять фильмов и кучу сувениров, а мы и так в долгах! Я устал выполнять миссии Д-ранга, дедуля, я хочу миссию S-ранга, я построил вот этот мост, видишь? Его надо назвать «Великим Мостом имени Узумаки Наруто», столько сил и клонов я в него вложил!

— Так, погоди, Наруто, вы не были в плену? — осторожно уточнил Хирузен.

— Нет, мы сами пришли сюда, в Оканегакуре, чтобы помочь Саске убить Итачи, а тот всё не убивался, и нам запрещали шуметь после заката, а Саске всё покупал и покупал техники, у меня закончились все деньги на рамен! Нэ, дедуля, тут надо открыть новый Ичираку Рамен!

— Говори по делу, пацан! — прорычал Райкаге. — Мёртв ли Итачи и где джинчурики?! Что с ними сделали?

— Никто ничего с нами не делал! — возмущенно заорал Наруто. — И не трогайте Фуу, она клёвая и моя сестренка! А Итачи мёртв, только Саске его не убивал, я сам видел, он сходил с крыльца, упал и всё, свернул себе шею!

— Итачи мёртв? — потрясённо переспросила Мэй и вздохнула. — Ах, какой был Учиха!

Саске тоже тяжело вздохнул и пробормотал:

— Зря я на него нападал, надо было слушать Чебураске-куна…

За этим последовало несколько одновременных вопросов и восклицаний.

— Так добрый зверь Чебура здесь?! — воскликнул Гаара.

— И он в плену? — грозно нахмурившись, спросил Ооноки.

— Что с моим братом, Кираби?! — прорычал Эй.

— Не знаю я никакого Кираби! — заорал Наруто в ответ. — Там был только Крокодил Генма! Ну и ещё этот, рыбомордый синий мечник, который нам шуметь возле больного Итачи запрещал!

— Он был болен, — прошептала Мэй потрясенно, — а я и не знала!

* * *

В это же время в Оканегакуре

 

Генма перекатил сенбон во рту, наблюдая за собранием Акацуки. Были в статусе «новичка в банде» и свои преимущества, как вот сейчас, когда Какудзу распекал остальных.

— Никаких «всех взорву — один останусь»! — кричал он, тыча пальцем по очереди в каждого из присутствующих. — Вам только дай волю, так вы сразу мост сломаете! Никаких превращений Каге в марионетки и никаких «у них такая вкусная чакра, я всего на минутку присосался»!

— Погоди, Какудзу, — нахмурился Нагато, — мы все признаём, ты самый старый из нас и с деньгами ловко управляешься, поэтому я особо не вмешивался в твои дела и старался помогать, но теперь тебя куда-то не туда понесло. Там стоит армия Альянса, из всех пяти Великих Деревень! Вот к чему нас привело твоё развитие!

— Моё развитие, — глухо прорычал Какудзу, — привело к тому, что у тебя снова гладкие и шелковистые волосы, Нагато!

Тот против воли провел рукой по красным волосам и улыбнулся.

— И не забывай, что твоей Цу-чан вряд ли понравится, если ты одной техникой превратишь армию Конохи, её деревни, в кровавый фарш, с примесью песка и земли! — ошарашив всех этим заявлением, Какудзу перешёл в решительное наступление. — Конечно, мы можем уничтожить любую армию любого Альянса, но разве мы не отказались от старых путей? Разве вы не видите, какую уникальную возможность нам предоставляет судьба?

— Возможность уничтожить их всех разом, одним взрывом во славу Искусства! — радостно ответил Дейдара.

— Да нет же! У нас есть целая Страна, готовая к приему туристов, у нас построен мост, приготовлены пляжи, персонал, налажены производства, проведена отличная рекламная компания, спасибо Итачи, охватывающая все страны! Единственное, чего нам не хватает, так это самих туристов! Так что забудьте про армию Альянса, нет её, а есть армия туристов, которую нам нужно принять и удовлетворить! Сто тысяч клиентов, да денежный поток будет таким, что Оканегакуре, наконец, оправдает свое название! А вы сразу — уничтожить, сломать, испортить! Вы готовы зарезать курицу, несущую золотые яйца…

— Был бы здесь Хидан, уж он бы высказался, у кого тут золотые яйца, — пробормотал расстроенный Дейдара.

— Так что нет, нет и ещё раз нет! — продолжал бушевать Какудзу. — Никаких сражений, уничтожений, взлетов в небеса и рассказов о боли!

— И что тогда? — обиделся в свою очередь Нагато. — В задницу их целовать?

— Думаю, Цунаде не простит, если ты кого-то тут будешь целовать в задницу, кроме неё, — серьезно ответил Какудзу. — Стратегия переговоров гласит, что нам надо удивить собеседников, изумить их и заставить раскрыться, продемонстрировать дружелюбие и уже только в самом конце силу, если вдруг первых этапов оказалось недостаточно. Поэтому… Крокодил!

— Здесь, — неохотно отозвался Генма.

— Бери Аске Чебуру и вместе с Итачи и Нагато отправляйтесь туда, к пяти Каге.

— Эй, я же только что умер, — кашлянул Итачи.

— Нам нужно удивить и ошарашить Каге, история резни Учиха и труп Мадары подходят для этого лучше всего, — отозвался Какудзу и добавил. — Ты же хотел помириться с младшим братом? Вот он, твой шанс!

Итачи призадумался.

— Часть с дружелюбием нам обеспечат Крокодил и Чебура, в конце концов, с тремя Каге Аске знаком, а сам Крокодил ещё и шиноби Конохи. Подружитесь, побеседуете, потом пригласите их всех сюда, в Страну Волн… хотя нет, сто тысяч не потянем, да и мост точно сломают. Опять.

Какудзу задумался на секунду, а потом припечатал:

— Приглашайте элиту, Каге и их сопровождающих, джонинов и токубецу-джонинов, у них точно деньги водятся, так что прибыль и реклама практически не пострадают! И обслуживание можно будет вытянуть на высшем уровне, а там уж оно всё само завертится! Давайте, парни, судьба мира в ваших руках!

* * *

На берегу Страны Огня, напротив Страны Волн

 

Горе Мэй было безгранично и поэтому, когда из закрутившегося спиралью воздуха, неожиданно появился Итачи, в сопровождении Крокодила, Чебураске и ещё одного красноволосого красавчика, она решила, что всё — у неё начались видения. Поэтому некоторое время она просто стояла в прострации, не слыша реплик, которыми обменивались новоприбывшие с остальными Каге, не воспринимая окружающую действительность, лишь любуясь Итачи. Тот выглядел вполне здоровым, что лишний раз подтверждало — он лишь продукт воображения Мэй, её воспаленного потерянной возможностью женитьбы мозга.

 

— Не надо воевать, давайте лучше дружить! — первым делом провозгласил Чебураске, широко растопыривая лапы.

Секунду спустя его уже крепко обнимал Гаара, заглушив остальные предложения. Ооноки подлетел к ним ближе, на лету поправляя пояс.

— Хокаге, — склонился тем временем Генма.

— Скажи мне, токубецу-джонин Ширануи Генма, — официальным голосом спросил Хирузен, — почему ты не доложил мне обо всём этом?

Трубка его описала полукруг и остановилась напротив Итачи.

— Эм-м, — Генма замялся, вытащил сенбон из рта и почесал им в затылке, явно в сильном смущении. — Видите ли, Хокаге-сама, там была ваша ученица, Сенджу Цунаде, и с ней ещё её ученица, Като Шизуне, и мы как бы все были вместе...

— Что?

— Нет-нет, не в этом смысле, Цунаде-сама счастлива с Нагато-саном, — рука Генмы указала в сторону, собственно, Нагато, — но, понимаете...

— Что? — опять перебил его изумлённый Хокаге.

Взгляд его остановился на Нагато, который, не стесняясь, смотрел в ответ своим риннеганом.

— По вполне понятным причинам, мне очень сложно в это поверить, — сказал Хирузен, — а после появления якобы умершего Учиха Итачи, сложнее вдвойне!

Итачи припомнил обсуждение сцены «смерти», как Какудзу ворчал, что он слишком стар для этого, что это работа для Хидана и что Итачи будет ему теперь «сердечно должен», за уничтоженное сердце, и выдал глубокомысленный ответ.

— Хн-н.

— Уважаемые Каге, — сделал шаг вперед Нагато, — мы можем всё объяснить.

Из пятерки уважаемых Каге, собственно, их слушали только Хокаге и Райкаге. Мизукаге стояла в лёгком ступоре, глядя на Итачи, словно тот поймал её в гендзюцу шарингана. Казекаге и Цучикаге о чем-то общались с Чебураске, тот отвечал, и, в общем-то, это был хороший знак. Война означала боль, много боли, и Нагато подумал, что Какудзу был прав — они отказались от старых путей, и дело стоило решить миром.

— Всё? — прорычал Райкаге. — Тогда объясните мне, где мой брат, Кираби, джинчурики Восьмихвостого?

— И зачем вам, помимо джинчурики, потребовалась носительница киндзюцу клана Тсучигомо? — добавил Хокаге.

Нагато замялся на секунду, неожиданно осознав, насколько подозрительными со стороны выглядели все их действия. Пребывая в эйфории возврата старого друга, влюбленности и мирного строительства своей деревни, он даже не задумывался о таких моментах, и теперь осознание обрушилось на него. Впрочем, секунду спустя, он понял, что надо просто позвать сюда Какудзу и Дейдару, и всё разъяснится, но тут их прервали неожиданной сценой.

— Брат? — спросил вышедший из ступора Саске.

— Вот и настал другой раз, Саске, — пробормотал в ответ Итачи.

— Брат! — закричал Саске. — Глупый старший брат, как ты мог сотворить такое!

Итачи не успел ответить, Саске подскочил и крепко его обнял.

— Он живой!!! — разнесся над берегом неожиданный вопль Мизукаге.

Наполовину оглушенный Эй отпрыгнул и затряс головой. Войско Альянса пришло в движение на мгновение и тут же остановилось.

— Это все очень трогательно, но Учиха Итачи всё ещё нукенин Конохи и всё ещё виноват в резне Учиха, — указал Хирузен.

— Именно это я и хотел объяснить, — кивнул взявший себя в руки Нагато. — Но для начала, раз уж речь пойдет о резне Учиха, я хотел бы собрать сюда всех владельцев Шарингана!

Несколько секунд спустя вперед вышел Хатаке Какаши, встал рядом с Саске и Итачи. Наруто всё это время порывался поучаствовать в беседе, но Сакура успешно его нейтрализовала, приемом Саске-Аске: глубокими дружескими объятиями.

— Всех владельцев, — повторил Нагато.

— Кроме Копирующего...

— Шимура Данзо! — повысил голос Нагато и вскинул руку. — Шинра Тенсей!

Данзо выдернуло силой притяжения, ряды шиноби опять заволновались, но Райкаге и Хокаге одновременно вскинули руки, призывая к спокойствию, хотя сами были далеки от спокойствия. Нагато умело сдернул бинты и зажимы с Данзо, явив миру шаринган в его правой глазнице и десяток шаринганов, вживленных в странную правую руку. Движение пальца, и из свитка вылетели два тела, трупы Учиха Мадара и Учиха Обито, правая половина тела которого очень напоминала руку Данзо.

— Глаз Учиха Шисуи! — указал Нагато на Данзо. — Второй глаз он отдал Учиха Итачи!

— Братья по шарингану, — пробормотал кто-то из свиты Каге.

Итачи посмотрел на ещё одного «брата по шарингану» — Какаши, взиравшего застывшим взором на труп Обито, и подумал, что для одного дня это слишком много братьев.

— Был ли заговор Учиха? — спросил Нагато. — Да, был! Заговор Учиха Мадара (он указал на труп), решившего отомстить клану, который его изгнал, а заодно и всему миру! Мы тоже пали его жертвой, но случайность помогла нам разобраться и спасти себя, а заодно и весь мир. Для участия в заговоре Мадара привлек ещё одного Учиха, Обито, а Шимура Данзо...

Напряжение, висевшее в воздухе, нашло неожиданную разрядку в битве с Данзо. Райкаге, правда, показалось мало и он уже собирался устроить новую битву, дабы выяснить, куда делся Кираби, но на шум явились Какудзу и Дейдара, и все остальные, и вопрос оказался быстро прояснён.

 

— Цу-чан? — спросил Нагато, применив технику связи. — Вы все ещё в Деревне Звука? Там Кираби есть поблизости?

— Есть, и сейчас ты его не только увидишь, но и услышишь! — неожиданно весело отозвалась Цунаде.

— Погоди, ты обучила его...

— Нет, тут Хируко-кун придумал классную вещь, сейчас-сейчас ты всё сам увидишь!

— Увижу? Ты обучила его технике...

Но фигурка Цунаде исчезла, и вместо нее над Оканегакуре и Страной Волн неожиданно вспыхнула огромная голограмма, отчётливо видимая всей армии Альянса и Акацуки на берегу.

— О нет, только не это, — с ужасом в голосе пробормотал побледневший Райкаге.

На берегу Страны Огня, напротив Страны Волн

 

— Я уже слишком стар для этого, — вздохнул Сарутоби Хирузен.

— Этот концерт видят все страны, не смотрят его только полные бараны, рэп я пою и ловко танцую, вас я в момент всех зачарую! — надрывалась стометровая голограмма Кираби.

Танцевал он, и правда, ловко, не хуже, чем сражался, но пение было слишком громким, слишком крикливым, если так можно выразиться.

— Все страны? — пробормотал Наруто, которого, наконец, выпустили из объятий.

— Думаю, смотреть подобный концерт стоит со всеми удобствами, — вмешался Какудзу, — не на пустом берегу, а в одном из уютных отелей Страны Волн!

— Смотреть? Нет, я не собираюсь на это смотреть и не собираюсь слушать! — провозгласил громогласно Райкаге. — Мабуи! Готов технику телепортации!

 

Какудзу торопливо подошел к Итачи.

— Такая реклама пропадает! — сказал он, понизив голос. — Этот концерт должен проходить здесь, в Стране Волн, заодно развлечем Каге и остальных, и отпразднуем ваше семейное примирение, после такого ты перестанешь быть нукенином и сможешь присматривать за братом открыто!

— Хн, — кивнул Итачи.

 

Сарутоби Хирузен озадаченно прикусил трубку, глядя на то, как троица его учеников — саннинов, появляется в голограмме, вместе с Хируко, и повторил со вздохом.

— Я уже слишком стар для всего этого, — после чего повысил голос. — Генма! Бери Райдо и Иваши, доставь сюда Цунаде и остальных... разговор к ним есть.

— Да-да, Крокодил, действуй, — подпихнул Генму сзади Какудзу и прошептал в ухо. — Будешь возле проектора, скажи, как бы невзначай, но громко, что вы отправляетесь в Страну Волн, самый лучший курорт во всех Странах!

* * *

Немного позднее, Оканегакуре, Страна Волн

 

— Мы строили, строили и наконец построили! — своим тоненьким голоском провозгласил Чебура со свежевозведённой сцены. — Добро пожаловать в Оканегакуре и давайте дружить!

Толпа шиноби взорвалась приветственными возгласами. Какудзу, пробиравшийся сквозь толпу, потёр руки и тут же выбросил правую вперед, хватая подпрыгивающего возле сцены Наруто за плечо.

— Ты должен выполнить ещё кучу миссий! — провозгласил Какудзу, предъявляя Наруто контракт.

— Дедуля...

— Или Узумаки Наруто уже не держит своего слова?!

— Узумаки Наруто никогда не отступает от своего слова! — заорал Наруто так громко, что даже заглушил на секунду Чебураске, который со сцены призывал всех дружить.

— Тогда приступай к работе! — радостно объявил Какудзу. — Надевай форму...

— Какую ещё форму, старик?!

— Секси-дзюцу, конечно! — сообщил Какудзу. — её одной хватит для разогрева толпы, так что постараешься как следует и зачту тебе этот вечер как сотню миссий!

— Как одну, но S-ранга!

Какудзу даже не колебался: нахождение секси-Наруко в толпе элитных шиноби, разогретых выпивкой и концертами, вполне можно было приравнять к миссии S-ранга (особенно возврат воспоминаний от клонов), но тогда он остался бы должен денег Наруто.

— А-ранга! — отрезал Какудзу, после чего отпустил Наруто.

Тот, осчастливленный, помчался прочь, на ходу применяя технику массового теневого клонирования. Какудзу опять потёр руки и начал пробираться сквозь толпу дальше, в поисках строителя сцены, поглядывая краем глаза на эту самую сцену. В точном соответствии со сценарием туда вылетела Фуу, наряд её, на грани откровенности, сверкал и переливался блестками. Палочка в её руке сверкнула, осыпая собравшихся шиноби конфетти и купонами со скидками на посещение золотых пляжей и баров Страны Волн.

— Шоу должно продолжаться, пока идёт прибыль, — хмыкнул Какудзу.

— Я добрая фея скидок! — прокричала Фуу, и новая порция светлячков взмыла к небесам.

— А я добрый фей рэпа! — выскочил на сцену Кираби, вскидывая руку «козой». — Уи-и-и-и!!!

— Уи-и-и-и!!! — отозвалась толпа.

* * *

— На вот, съешь пилюлю, полегчает, — доброжелательно сказал Какудзу.

Ямато, уставший и тяжело дышащий после возведения здания для пяти Каге, сцены и массы других объектов, с благодарностью взял шарик.

— Запей, — продолжал Какудзу, щелчком пальцев подзывая ближайшую Наруко, которую не портили даже полоски на щеках. — Вот так, нельзя же настолько на износ использовать такого ценного специалиста по Мокутону, а?

— Просто... слишком много Каге, — ответил Ямато.

— Нашей молодой Деревне очень пригодились бы навыки такого мастера, как вы, — продолжал вербовочные подходы Какудзу.

Мост, построенный Наруто и Саске, выдержал, но с огромным трудом и только потому, что часть приглашенных шиноби просто пробежала по воде. Можно было не сомневаться, начни сюда переправляться вся армия Альянса и мост бы рухнул, похоронив под собой репутацию Оканегакуре и очередную пачку денег. Изначально Какудзу рассчитывал воспользоваться переговорами с Каге, дабы выставить одним из пунктов договора о дружбе присылку специалистов по ремонту и возведению мостов, но затем он увидел работу Ямато и понял — вот оно!

— Я — шиноби Конохи, — ожидаемо ответил Ямато.

— В составе нашей организации целых два шиноби Конохи, Учиха Итачи и Крокодил Генма, что не мешает им трудиться на Оканегакуре и получать свою немаленькую прибыль!

Об Орочимару, плодом экспериментов которого и был Ямато, Какудзу благоразумно упоминать не стал. Хотя формально, не только Итачи был прощён после раскрытия истинной истории «заговора Учиха» — но и Орочимару тоже, по совокупности фактов и воздействия Шарингана.

— Тем более, что после смены Хокаге, — продолжал Какудзу, — наши деревни ждет глубокий и очень, очень тесный союз, я бы даже сказал, союз дружбы, скрепленный нерушимыми брачными узами!

Ямато, уже более-менее пришедший в себя, удивлённо моргнул.

— Буквально полчаса назад, — охотно просветил его Какудзу, — прямо на собрании Пяти Каге, проходящем в здании, так умело построенном вами, Ямато-сан, Сарутоби Хирузен передал шляпу Хокаге Сенджу Цунаде. Теперь она — Пятая Хокаге, и её свадьба с Нагато-куном, одним из лидеров Оканегакуре, состоится в самое ближайшее время.

Какудзу не исключал даже трансляции свадьбы на все страны, и собирался, после разговора с Ямато, как бы невзначай подсунуть Цунаде буклетик об Острове Всех Влюбленных.

— Если же вам не хватает чакры, то моя праправнучка Фуу охотно с вами поделится, — добавил Какудзу.

Он был из Такигакуре, Фуу была из Такигакуре, а родственники они или нет... кто сейчас разберется? Сам Какудзу покинул деревню чуть ли не сто лет назад, так что словами его двигало лишь желание заполучить такого ценного, незаменимого даже, строителя.

— Да? — переспросил озадаченный Ямато.

— Да, ведь она джинчурики Нанаби и добрая фея, вон она, с крыльями, летает над сценой, видите?

— То есть Хокаге не будет против?

— Не будет, но вы, Ямато-сан, можете спросить у неё сами, думаю, заседание Пяти Каге уже закончилось, — ответил Какудзу.

* * *

Тем временем, на заседании Каге

 

— Друзья или нет, но мы всё равно должны быть осторожны! — недовольно говорил Райкаге.

Да его брат нашелся, но теперь он исполнял свой рэп так, что тряслись стены Деревень во всех странах, «спасибо» деревне Звука за такую замечательную технику, и это вызывало у Райкаге новые приступы недовольства.

— Поддерживаю, — вмешалась молчавшая до этого момента Мэй.

Там, на берегу, она, увидев объятия двух братьев Учиха, сумела выйти из ступора и сумела сдержаться. Ей до боли в животе хотелось рвануть вперед и прижать к себе Итачи, попутно расплющив немного между ними Саске (в порядке мелкой мести за попытки убить Итачи) силой любви, но она осталась на месте. В голове Мэй зрел План, можно даже сказать Хитрый План. Итачи мог перемещаться как угодно, используя силу своих глаз, значит, надо было применить такую силу, против которой шаринган окажется бесполезен.

— Альянс необходимо сохранить, — сказала она, — улучшить связь и дороги между нашими Деревнями, собираться чаще. Можно даже не в Стране Железа — там всегда холодно и противно, а здесь, в Стране Волн! Тёплое море, пляжи, напитки бесплатно — уверена, что если мы перенесём место сбора Пяти Каге сюда, то сможем получить огромные скидки у Какудзу.

«А также он сам отдаст мне Итачи, связанного и упакованного, с бантиком и подарочным сертификатом, за такое предложение», — мысленно добавила она.

— А также, — перешла к финальному аккорду Мэй, — нам нужно будет нейтрализовать наиболее опасных из Акацуки! Самые опасные — это обладатели додзюцу, и Пятая Хокаге уже подала нам пример подобных действий, взяла в заложники Узумаки Нагато и его риннеган.

Еще неясно было, кто там кого пленил, такому красавчику, как Нагато, Мэй и сама охотно сдалась бы в плен и не один раз. Мечники её, конечно, поворчали бы, но они всегда ворчали, видимо, только самих себя считая достойными руки Мизукаге.

— Поэтому я возьму в заложники Учиха Итачи! — припечатала Мэй.

Мужчины — Каге переглянулись, Эй даже ухмыльнулся, но вслух никто ничего не сказал и желания «взять в заложники» Итачи не высказал.

— Решено, — высказался за всех Ооноки, — теперь осталось это записать и подписать договор с представителями Оканегакуре, а потом как следует повеселиться!

— Повеселиться?

— Впервые за много лет у меня не болит спина! — Ооноки взлетел и сделал кульбит в воздухе. — И все благодаря Годайме Хокаге и доброму Аске Чебуре!

— Ура-а-а-а! — закричал Гаара.

* * *

Тем временем, на празднике

 

Небо расцветилось разноцветными взрывами, и шиноби приветствовали их радостными криками.

— Это взрывы в твою честь, дорогая, — прошептал Дейдара на ухо красной и смущенной Хотару, отодвигая руку, чтобы та не лизала девушку во второе ухо и не смущала ещё больше.

— Спасибо, — пробормотала Хотару, глядя в сторону.

Дейдара проследил её взгляд и тихо вздохнул. Утаката запускал огромные мыльные пузыри над сценой, где продолжались танцы и рэп-битва, и выглядел при этом донельзя счастливым и свободным. Кто-то из шиноби Облака применил технику Лазера, и мыльные пузыри превратились в настоящие светошары, по зданиям и людям заплясали радужные сполохи. Элита шиноби обоих полов дружно отплясывала, да так, что содрогался весь остров, под яростный ритм оркестра шиноби Звука. Особо отличался барабанщик Кагуя, яростно размахивающий костями вместо палочек.

— Разреши теперь мне произвести несколько взрывов, — неожиданно улыбнулась Хотару и, склонившись к уху Дейдары, что-то жарко зашептала.

Дейдара стремительно краснел, и казалось, что он вот-вот и взорвётся.

* * *

— Бля буду, люблю тебя! — заявил Хидан.

— Все вы так говорите, уроды бессмертные, — печально вздохнула Таюя, — всем вам нужно только одного: моего тела. И даже тут наёбываете.

Печаль и тоска её были вызваны тем, что Орочимару-сама собрал всех своих подопытных и учеников, заявил, что решил посвятить жизнь науке и дружбе, и что, мол, все могут быть свободны. Таюя не выдержала и попробовала наставить рога на наставника, но ничего не вышло.

— Пусть Джашин-сама покарает меня, если я вру! — закричал Хидан, вскакивая и раздирая плащ на груди. — Я вижу в тебе личность, а не только классные сиськи и жопу!

Таюя оторвалась от извлечения печальных стонов из флейты и окинула его взглядом:

— И чо, бля?

— Проткни меня рогом и ты увидишь, бессмертен я или нет!

— Все вы, бессмертные... а, да хуй с тобой!

Таюя моментально перекинулась на второй уровень печати, разогналась, боднула Хидана в живот и неожиданно застряла.

— Эй, бля! — заорала она в панике. — А ну прекрати возбуждаться!

— Ничего не могу с собой поделать! — заорал в ответ Хидан. — Твои засаженные рога так и подталкивают меня засадить!

— Ах ты так?!

Началась битва, затем переросшая в нечто совсем иное.

* * *

Хаку молчаливо охраняла спину Забузы, который охранял Пятую Мизукаге, которая «охраняла» Итачи и улыбалась под маской ойнина. Однажды. Однажды придет и её день, теперь она знала это наверняка.

 

— Можно сказать, сбылась мечта Джирайя-сенсея, — вздохнула Конан и положила голову на плечо Яхико. — Мир, где шиноби живут в мире.

С рук её срывались бумажные птички, со счастливыми предсказаниями на крыльях.

* * *

На следующий день, Оканегакуре, Страна Волн

 

Какудзу потирал руки и торопил Конан, печатавшую буклетики с рекламой Острова Всех Влюбленных. Сразу несколько свадеб и две из них — Каге! Массовые траты денег, все шиноби задержатся здесь минимум на неделю, так что будущее Оканегакуре можно было считать обеспеченным. Ямато уже трудился над мостом, а неутомимые Наруко разносили всё новые и новые напитки производства Кисаме.

Все недоразумения разрешились, хотя вчера и пришлось посражаться и поболтать, убеждая в подлинности историй как мертвых Учиха, так и самих Акацуки. Но теперь сила Дружбы победила, Оканегакуре твёрдо встала на ноги и это означало массу приятной работы.

— Только небо, только ветер, только прибыль впереди! — пропел Какудзу от полноты чувств. — Прекрасное далёко, ты дай мне денег много, ты дай мне денег много, ты жадным не будь!

* * *

Генма перекатил сенбон во рту, вздохнул и коснулся плеча Чебураске.

— Собирайся, — сказал он доброму зверю, — мы уходим.

— Как? Почему? — огорчился Чебура. — Я же только со всеми подружился!

— М-м-м-м, — промычал Генма, — как бы это тебе объяснить... Цунаде-сама теперь Хокаге и, значит, имеет право мне приказывать. У неё сегодня свадьба, и у её подруги Мэй тоже свадьба, и всё может дойти до того, что они решат устроить свадьбы заодно и своим приближенным ученицам, Хаку и Шизуне, ну и в результате мы застрянем в Конохе.

— Это плохо?

Генма ещё раз пожевал задумчиво сенбон. Разумеется, это не было плохо, и он был уверен, что Чебураске не успеет перезнакомиться со всеми жителями Конохи и за десять лет, но... сам Генма просто, похоже, не был готов к браку: медовое путешествие это ясно показало.

— В путешествиях всегда можно встретить новых друзей, в отличие от сидения на месте, — уклончиво ответил он.

— Хорошо, — кивнул Чебураске, спрыгивая со своей кровати. — Мы пойдем искать новых друзей?

— Определенно. Но вначале, наверное, навестим парочку старых, — улыбнулся Генма, вспомнив принцессу Страны Снега.

— Ура! Навстречу новым и старым друзьям!

И они отправились в путь.

Шесть лет спустя

 

Таюя повертела в руках конверт, украшенный какими-то вычурными официальными печатями, сдула с лица прядь красных волос и перечитала надпись на конверте.

— Хидан! — крикнула она мужу. — Ты завёл себе храм с жрицей на стороне?!

— С фуя ли? — выглянул из ванной Хидан. Надеты на нём были только штаны и один носок. Вытащив изо рта зубную щётку, он спросил возмущённо. — Когда б я его завёл?

— Ну не знаю, — прищурилась Таюя, — может ты со съёмок сбегал и тайком строил храм!

— Ага, сбежишь у Какудзу, как же, — проворчал Хидан, — тут же яйца выкрутит и ещё ржать будет, что для съемок они не нужны и всё равно я бессмертный. И чё за хуйня с храмом?

Он посмотрел в окно, и Таюя тоже посмотрела. Наполовину достроенный руками Хидана и Таюи храм Джашина просто терялся на фоне небоскребов и торговых центров Оканегакуре, столицы Альянса. В небе проплыл дирижабль в форме Чебуры, медленно покачивающий ушами, по которым бежала надпись «Давайте дружить! Напиток «Дружба» — выбор настоящих шиноби!»

— На, — сунула Таюя в руку мужу конверт. — Тебя приглашают на торжественное открытие храма Джашина в стране Демонов!

— Рыцарь Дружбы? — почесал в затылке Хидан, читая приглашение. — Борец со Злом? Чё за...

На лице его неожиданно появилось выражение «вспомнил!» и Таюя злобно фыркнула:

— Значит, было?!

— Э, погоди бодаться! Вся эта хуйня была ещё до Альянса, не веришь — спроси у Крокодила!

— Удобно устроился, — продолжала раздувать ноздри Таюя, — раз Крокодил, вместе с Чебурой, уже второй год на миссии Дружбы за океаном!

— Да ничего не было! Какой-то уёбищный демон разъебенил мой храм Джашину-саме, мы тому демону по яйцам надавали, а местная жрица и говорит, давай мол, род жриц продолжать будем!

— Так у тебя ещё и дети на стороне есть?! — крикнула Таюя. — Ах ты, ёбарь-террорист!

— Нихрена там нет! ещё я малолеток не ебал! Нахуй, свалили оттуда быстрее собственного визга, и всё, в Страну Демонов — ни ногой! Клянусь Джашином!

Хидан поцеловал амулет, и Таюя немного сбавила обороты.

— Так, — вынесла она вердикт после минутных раздумий, — храм Джашина — это хорошо, но вот всё остальное, просто хуйня полная. Так что жопу в руки и попиздовали на открытие вместе.

* * *

Храм Джашина, Страна Демонов

 

Увидев храм, Таюя опять злобно засопела, а Хидан сделал вид, что очень занят проверкой заточки косы. На крыше высокого, огромного храма, стояла статуя Джашина. Был он высок и светел, а распахнутый плащ являл обнаженную мускулистую грудь с амулетом. Могучие руки сжимали косу с тремя лезвиями, которой Джашин разил демона, корчащегося у его ног. И всё было бы ничего, вот только лицо статуи являлось почти полной копией рожи Хидана, а из-за спины «защитника» выглядывала незнакомая девушка, подозрительно грудастая, красивая и одетая в наряд жрицы.

 

— Великий Джашин-сама, — вещала жрица Шион со ступеней храма толпе, — не выдержал вида того, как демоны несли тьму и зло обычным людям, и встал на их защиту! Он отважно боролся со злом, разя его направо и налево, и бесстрашно жертвуя собой во имя друзей! Все вы знаете о добром Чебуре, несущем слово Джашина о Дружбе и Радости, но не забывайте, что нужна ещё и Сила и Отвага, дабы разить Зло бестрепетной рукой, и поэтому...

— Бля-а-а-а, — Хидан схватился за голову, — чё за хуйню она несёт?!

К счастью, его не услышали, так как толпа восторженно ревела и кричала в такт проповеди Шион.

* * *

— Хидан-сама! — Шион, в ритуальном одеянии жрицы, склонилась до земли.

Попутно она сделала жест, и служки тихо испарились, благо проповедь и церемония открытия храма уже закончились, и толпа разошлась.

— Вы пришли выполнить своё обещание и продлить род жриц! — радостно воскликнула Шион, и тут же начала раздеваться.

— Э! Э! — воскликнула Таюя грозно, выступая вперед. — На чужого мужика не разевай передка!

— Чего? — растерянно спросила Шион.

— Того! Чтобы ты тут перед чужими мужьями ноги не раздвигала, я их тебе сейчас повыдергаю и засуну прямо в жопу!

— Да ты кто такая?! — грозно запыхтела в ответ Шион, уперев руки в бока. — Мы с Хиданом-сама демонов разили, когда ты ещё пешком под Орочимару бегала!

Хидан попробовал вмешаться, но его в четыре руки выставили из храма. Почесав в затылке, он сел на ступени и начал точить косу, думая о том, что слишком давно Альянс живет в мире и дружбе, а угроз существованию мира не было с прошлого года. Вот и бесятся бабы с жиру, проще говоря.

 

Точить косу ему пришлось долго, до самого вечера.

 

— Хы.. Хыдан! — из храма, под багровые лучи закатного солнца вывалилась пьяная в дымину Таюя. — Ты негодяй!

— Чёбля?

— Ты знаешь, как бедняжка Шион страдала? Сыкоко труда вложила она в постройку храма? Она сама таскала камни, чтобы вот, — Таюя ухватилась руками за грудь, потом за задницу, — а ты чо в это время делал, бессовестный кобель?

— С тобой жил!

— Бегал по съёмкам и мир спасал! А бедняжка Шион страдала! Так, встал, сгрёб жопу в горсть и пошёл, продолжил род жриц!

— Да ты мне после такого завтра сама яйца отрежешь!

— Я их тебе сейчас отрежу, негодяй и кобелюга!

— Что ты все кобель да кобель заладила? — разозлился Хидан. — Я только с тобой и жил!

— Вот именно! А Шион первая на тебя глаз положила! Так что теперь ты обязан на ней жениться! А не женишься, я нажалуюсь Дейдаре... нет, Хотару! Уж её-то техника тебе точно жопу и мозги взорвет!

— Дак я не понял, — почесал затылок Хидан. — Ты чё, бросаешь меня что ли?

Таюя икнула и глубоко задумалась. Но помощь ей пришла очень быстро:

— Если ты, гад, хоть чем-то обидишь Таюю!.. — пропищала Шион, повисшая, вцепившись в дверной косяк. Ноги жрицу не держали. — То я… йа-а… отлучу тебя от церуви Джашина-самы!

— Подруга!.. — Таюя прослезилась от умиления и полезла к жрице обниматься.

Хидан сплюнул, подхватил в охапку обеих глупых баб и пошел в храм, трудиться во славу Джашина.

Песня Чебураске

 

Я был когда-то странной зверушкой безымянной,

К которой в магазине никто не подойдет.

Теперь я — Чебураске, живу я словно в сказке

И каждый Акацуки мне руку крепко жмет

Теперь я — Чебураске, живу я словно в сказке

И каждый Акацуки мне руку крепко жмет

Мне не везло сначала, друзей мне не хватало

И я с печалью в сердце одиноко жил

Теперь я вместе с Генмой, он не обыкновенный,

А самый лучший в мире крокодил.

Я был когда-то странной зверушкой безымянной,

К которой в магазине никто не подойдет.

Теперь я — Чебураске, живу я словно в сказке

И каждый Акацуки мне руку крепко жмет

Теперь я — Чебураске, живу я словно в сказке

И каждый Акацуки мне лапу крепко жмет

* * *

Песня старухи Цунадяк

 

Кто лечит всех бесплатно — тот тратит деньги зря

Бесплатной медициной отдать долги нельзя

Поэтому я всем и каждому советую

долгов и денег ради

Лечиться у красавицы по имени Цунаде

Лечиться у красавицы по имени Цунаде!

Кто людям даром помогает — тот тратит деньги зря

Бесплатной медициной отдать долги нельзя

отдать долги нельзя, отдать долги нельзя

* * *

Голубой вагон денег (песня Какудзу)

 

Медленно деньжата улетают вдаль

Встречи с ним ты уже не жди

И хотя расходов нам немного жаль

Прибыли, конечно, впереди

 

Скатертью, скатертью, дивный мост стелется

И упирается прямо в берег он

Какудузу, Какудзу в лучшее верится

Что заработает денег он вагон

 

Может мы обидели кого-то зря

Риннеганом уничтожив Лист

К новым приключениям спешим друзья

Эй, прибавь-ка ходу, джашинист!

 

Скатертью, скатертью, дивный мост стелется

И упирается прямо в берег он

Какудузу, Какудзу в лучшее верится

Что заработает денег он вагон

 

Камера, мотор, и фильм снимается

Турбизнес набирает оборот

Ну зачем же прибыли кончаются

Лучше б сохранялись целый год

 

Скатертью, скатертью, дивный мост стелется

И упирается прямо в берег он

Какудузу, Какудзу в лучшее верится

Что заработает денег он вагон

* * *

Песня Крокодила Генмы "День шпиона"

 

Пусть летят донесенья

Даже в день воскресенья

Ну а сведенья льются рекой

И неясно шиноби

кроме, может быть, Тоби

Отчего я веселый такой!

 

А я шпионю понемножку

У Акацуки на виду

К сожаленью, для Шизуне

На ней жениться не пойду

 

Улетит вдруг Итачи

Ведь семья много значит

Ну а я поснимаюсь в кино

Буду там самым ловким

И конечно за съемки

Мне заплатят пятьсот тысяч рьё

 

А я шпионю понемножку

У Акацуки на виду

К сожаленью, для Шизуне

На ней жениться не пойду