Нет грешным покоя (джен)

Взмах палочки. Уворот. Взмах. Снова уворот. Контратака. Взмах. Ещё взмах. Противник завалился на спину. Кончик палочки смотрит прямо между глаз.

Наблюдатель хлопнул в ладоши. Северус ловко спрятал палочку в чехол и рывком поставил бывшего оппонента на ноги.

— Итак, в этой дуэли победил Снейп. Фиар, больше ловкости, не отвлекайся во время боя. Не пытайся продумывать всё наперёд, рука и язык должны действовать автоматически. Снейп, слишком много движений, ты совсем не пользуешься щитами. Следующая пара.

Северус мысленно рыкнул: медленно, слишком медленно. Окажись он снова в мире кошмара, он бы умер, столкнувшись с первым противником. Всё же восприятие охотника существенно отличалось: по сравнению с обычными людьми маги обладали более быстрой реакцией, но от пули увернуться не сумели бы. Охотники, напротив, могли видеть не только полёт пули, но и были достаточно проворны, чтобы уйти с ее траектории.

Снейп незаметно пробрался к двери и покинул зал. На сегодня тренировку можно считать оконченной.

Несмотря на изначальную радужность и даже некую пользу клуба, Северус понимал, что взял от него всё, что мог: профессиональным дуэлингом он не собирался заниматься, а реальный бой имел иные правила. Противник не будет тебе вежливо кланяться и отсчитывать начало.

Снейп мечтал пострелять из пистолета как в старые былые времена, но кольт, что он привёз с собой, так и лежал разобранный на дне чемодана. Был вариант отправиться в Запретный лес, но наличие кентавров и Хагрида сильно усложняло ситуацию, да и запрет посещения леса никто не отменял. Игра не стоила свеч.

Оставался только вариант найти помещение в Хогвартсе и, защитив его комплексом чар, превратить в некую базу, куда никто нос не посмеет сунуть.

Северус прочёсывал этаж за этажом, но тщетно. Часть классов была занята различными кружками, другая оккупирована старшими студентами для их делишек, некоторые были слишком близко расположены к основным кабинетам и аудиториям, а иные находились на самом видном месте.

Он обречённо брёл по восьмому этажу, где кроме кабинета Флитвика и нормальных помещений-то не было. Северус заглянул в каждую нишу, за каждую портьеру, надеясь найти какой-то закуток, и мысленно ругался. Белый низзл уверенно семенил за ним, обнюхивая каждый угол и качая головой, будто говоря: «Прости, друг, но здесь пусто!»

«Хоть бы одно нормальное место для тренировки! Огромный, черт возьми, древний замок, и ни одной скрытой комнаты!»

Северус дошёл до конца коридора и пошёл обратно.

«Ну, пожалуйста, разве я многого прошу: одну аудиторию, куда никто не зайдёт, одну забытую аудиторию!»

Снейп резко развернулся и пошел обратно. Жмыр коротко мяукнул.

— Знаю, Элис, знаю. Ладно, с этим этажом мы закончили, сейчас покормлю.

Северус повернул корпус в сторону питомца и замер. Низзл сидела посреди коридора и, нервно дёргая хвостом, пристально смотрела на взявшуюся из ниоткуда дверь. Сев тряхнул головой, но морок не пропал, хотя он мог поклясться, что раньше здесь ничего не было.

Сев осторожно открыл дверь. Длинный зал с высокими потолками был залит светом. Вдоль стен были расположены тренировочные манекены, а в центре находился помост для дуэли. Всё находилось в идеальном состоянии, нигде не было ни пылинки. Сев напрягся: слишком подозрительно, будто это место только и ждало его.

Снейп всё так же стоял на пороге комнаты, боясь переступить невидимую черту. Жмыр нетерпеливо мяукнул и, просочившись между ног мага, вбежал в зал.

— Элис, куда! — чертыхнулся Сев.

Оглядев коридор и убедившись, что за ним никто не наблюдает, он нырнул в комнату.

Дверь тихо прикрылась за его спиной, отчего Снейп напрягся, но ничего не произошло. Однако бдительность терять было рано. Каждый шаг был наполнен осторожностью, ведь даже самое безобидное на первый взгляд место могло оказаться не тем, чем кажется. Ему уже хватило сюрпризов в прошлой жизни, когда, изучая Исследовательский Институт Бюргенверта, он наступил на нажимную плиту и чуть не был облит кислотой из ближайшего шкафа.

Элис, наоборот, чувствовала себя в этом месте совершенно спокойно. Северус проходил по комнате час, исследуя её вдоль и поперёк, держа палочку наготове и иногда проверяя те или иные объекты. Но комната не представляет из себя ничего опасного. Снейп хмыкнул: теперь здесь можно спокойно тренироваться.

Северус покинул комнату, запомнив для себя некие ориентиры, поэтому когда он вернулся на следующий день, не сильно удивился отсутствию двери. Пара часов исследования, и механизм входа в комнату был выявлен. Неожиданным сюрпризом стало то, что комната могла изменяться, так что на её изучение Северусу пришлось потратить много дней. Результаты обрадовали: пространство в комнате могло воссоздать любое помещение по желанию, но не имело возможности производить живые объекты, пищу и ингредиенты, что не мешало ей так или иначе находить нужное.

Так, однажды комната открыла ему проход в таверну «Кабанья голова» в Хогсмиде и тайный ход в глубины Запретного леса, куда даже нога Хагрида не ступала, так что Сев мог на свой страх и риск сам добывать ингредиенты растительного и животного происхождения. Но лучшим открытием стало то, что комната могла продублировать библиотеку Хогвартса вместе с Запретной секцией в полном объёме.

Жизнь заиграла для Северуса новыми красками. Выручай-комната — что ещё нужно магу-самоучке? Снейп, конечно, продолжал ходить на пары, но перестал рвать жилы перед преподавателями, заставляя последних немного расслабиться. Теперь любопытный третьекурсник не засыпал их вопросами до, во время и после лекций, но свою оценку «Превосходно» оправдывал целиком.

Общение со студентами тоже сошло до минимума. Сев только чуть-чуть болтал перед сном с соседями по комнате да перекидывался парой слов с Эванс и Одли между переменами. Но, несмотря на всё это, конфликты с Мародёрами были неизбежны.

Урок зельеварения шёл как обычно. Профессор Слагхорн выписал на доске рецепт Проявляющего зелья, и студенты приступили к работе. Северус взглянул на ингредиенты, отодвигая в сторону ненужные, затем немного подумав, убрал и пару основных, представленных в списке. Их можно было заменить на более подходящие, правда, придётся рассчитать пропорцию. Снейп открыл свою толстенную тетрадь с записями, стал записывать предполагаемую реакцию. В итоге зелье получилось ярко-желтого, будто сердцевина яйца, цвета, прямо как было описано в учебнике, правда, без запаха, но он счёл это хорошим признаком.

Но не у всех студентов дела шли так гладко. Кто-то откровенно зевал и мало следил за зельем. А пренебрежение на уроках зельеварения всегда плохо кончалось.

Котел Поттера начал активно бурлить, и его варево налилось красным цветом. Слагхорн стал быстро кастовать щит, но с разницей в секунду забурлил и котёл Петтигрю.

Северус мгновенно сориентировался: профессор уже сконцентрировал внимание на столе Поттера-Блэка и не успел бы накрыть щитом сразу два котла. Реакция кипения была слишком знакома Снейпу, тот в мгновение ока подлетел к столу Питера и ловким движением опрокинул в котел ложку соли. Зелье пару раз булькнуло и опало, медленно превращаясь в оранжевое варево. Северус, убедившись, что в дальнейшем реакция будет протекать спокойно, быстро поднял глаза на Питера и, молча развернувшись, направился к своему столу. Профессор Слагхорн, который уже успел отлевитировать оплавившийся котёл Джеймса в безопасную зону, устремился к столу Петтигрю.

— Мистер Снейп, что вы…

— Нейтрализовал кислоту с помощью соли. На свойства зелья не влияет. Неорганическая химия. Подтвердил Леруа Корнер, Испания, тысяча семьсот двадцать третий год, — предугадывая вопросы преподавателя, отвечал Северус.

Профессор коротко кивнул и взглянул в котел Питера.

— Вам повезло, мистер Петтигрю, вам не придётся переделывать свое зелье. Сдаём работы, — профессор быстро собрал у ребят колбы с зельями, даже забыв снять с накосячивших студентов баллы.

Северус, что уже давно собрал все вещи в сумку, одним из первых вылетел в коридор, но уже за третьим поворотом за спиной послышались стремительные шаги.

— Эй, слизняк, — Снейп резко развернулся, смотря на бежавшую за ним троицу.

Сегодня Мародёры были не в полном составе. Приблизившись к Северусу, Поттер попытался толкнуть его, но Снейп ловко ушел с траектории.

— Самый умный, да? Тебя никто лезть не просил!

— Беду легче предотвратить, чем бороться с её последствиями. Было бы не очень хорошо, если бы Петтигрю попал в медпункт с ожогами лица третьей степени и шансом лишиться зрения. Я сделал то, что посчитал нужным.

Все это Сев произнёс уставшим тоном, без тени злобы или ехидства. Конечно, он не рассчитывал на слова благодарности — Мародёры не были знакомы с такими понятиями, как воспитание, честь и даже банальная вежливость.

Он развернулся и стремительным шагом направился на Трансфигурацию. Ребята двинулись следом, но предпочли держаться на расстоянии. До кабинета никто так и не проронил ни слова.

На Мародёров Снейпу, в сущности, было плевать, а вот отношения с профессором Слагхорном напрягали. Северус, которому от матери передалась интуиция зельевара, старался развивать свои способности по мере сил, хотел спросить пару советов у своего декана, но профессор на контакт идти отказался. А когда Северус попросил у него разрешение на посещение Запретной секции, и вовсе накричал на него, возмущаясь, что нечего туда лезть. Снейпу было вдвойне обидно, ведь он знал, что некоторые его сокурсники получили данное разрешение, но сумел не выдать эмоций. Коротко кивнув декану, Северус покинул его и больше не беспокоил, тем более, после уже была найдена Выручай-комната, и нужда во всяких там разрешениях отпала.

Близилось Рождество, и Северуса накрывали противоречивые чувства: с одной стороны, ему хотелось вернуться домой, увидеть мать, обнять её, с другой — хотелось изучить Выручай-комнату, что так и манила своими тайнами. Однако на каникулах можно было подзаработать немного сиклей, помогая аптекарю — в такое время как всегда не хватало зелий от переедания, отрезвляющих и, как ни странно, восстанавливающих: многие волшебники любили проводить различные ритуалы, что требовало огромных жизненных и магических ресурсов.

У него были ещё и свои причины не соваться к директору, ведь Альбус Дамблдор считался самым светлым волшебником современности, а обряд, который собирался проводить Снейп, светлым отнюдь не был.

* * *

Несомненно, из всех празднеств Йоль — самый главный, самый священный и самый могущественный зимний праздник. В эти ночи все миры сходились в Мидгарде: боги и богини нисходили на землю, тролли и эльфы беседовали с людьми, мертвые выходили из Нижних Миров.

В Убежище Йоль ждали с нетерпением и внутренним содроганием. Самое прекрасное и самое жуткое время года.

Единственное время, когда приоткрывался путь в Лондор и можно было узнать новости о родине, вытащить немногих выживших, пока взор Узурпатора направлен на другие миры.

Страшное время, когда сюда попадали новые люди, кто часто общался с Миром Иным, на время покидая свои тела и присоединяясь к всадникам Дикой Охоты, или же они становились вервольфами и прочими духами. А те, кому не повезло застрять здесь, жалели, что решили приоткрыть дверь в иной мир.

Важное время, когда все молодые охотники проходили Инициацию…

Медленно падал снег. Лунный свет освещал двор замка, и казалось, что вся площадь усыпана серебром. Группа молодых людей замерли в коленопреклоненной позе перед королевой, что даже в такую холодную пору находилась на улице в одном тонком платье.

— Йоль… «время поворота», «время жертвоприношений», «темное время», — медленно произнесла Аннализа, — в старые времена, когда Повелители ещё сидели на своих тронах, это был день великого пира и праздника, в которые все члены клана собирались вместе, дабы вновь встретить Солнце, восставшее из мрака, и обозреть возрожденный мир. Горнило первого огня вновь пробуждалось, давая нам пламя новой эпохи. Но Повелители покинули нас, а Избранный разрушил наши надежды. Теперь же мы можем рассчитывать только на самих себя.

Королева ледяным взором окинула молодых охотников. Сегодняшняя Охота для многих не была первой, но именно те, кто переживут эту ночь, смогут принять её кровь, став настоящими Кейнхерстами. Аннализа остановила взгляд голубых глаз на крайнем человеке. Белый снег крупными хлопьями падал на непокрытую голову, застревая в густых волосах цвета вороново крыла. Единственный сын и наследник семьи Найттанд, что уже три поколения верой и правдой служила ей. Потомок серебряных рыцарей обладал огромным потенциалом, но пройдёт ли он Инициацию…

Северус начал готовиться к Йолю чуть ли не за два месяца. Нужно было найти в Выручай-комнате книги с нужными ритуалами, сделать расчеты, подготовить жертву. Нужные рукописи сплошь состояли из скандинавских рун, и Снейп был просто счастлив тому, что не забросил их изучение.

Йоль длился тринадцать ночей, которые называли «Ночи духов». Эти ночи от первого заката солнца и до последнего рассвета — брешь между двумя годами, сакральный период, в течение которого нет ни привычного времени, ни привычных границ, когда вершится жребий богов и вращается веретено богини Судьбы.

Она нависла прямо над ним. Не поднимая головы, молодой охотник протянул руку.

Холодное лезвие ножа резко скользнуло по его ладони. Сначала казалось, что ничего не произошло, но спустя пару секунд кожу обожгло пламя, и горячая кровь вырвалась наружу. Тонкой струей она скатывалась по изгибу ладони и крупными каплями падала на девственно белый снег. Он мгновенно, словно вампир, всасывал полученную влагу, не оставляя даже намека на розовый след.

— Мы рождаемся из крови, воспитываемся кровью, умираем с кровью. Прояви уважение к крови! Да начнётся Дикая Охота!

— Да начнётся Дикая Охота!

Йоль — самая длинная ночь в году, во время которой настоящими властителями в этом мире становятся духи. В эту ночь зажигали «костер Йоля» и охраняли дом от злых бесов. В эту же ночь давались самые искренние клятвы и обещания. Верили также, что не следует быть одному в эту ночь — ведь тогда человек остается наедине с мертвыми и духами Иного Мира. Это время, когда пора освободиться от всех забот и тревог для встречи нового жизненного цикла. Это темное, женское время.

Северус уважал магические традиции. В условленный день дом был прибран, а кухня наполнилась ароматом индейки и пунша. Рождественская ель, зеленая пушистая красавица, что Тобиас притащил в дом, блистала мишурой и стеклянными шарами.

— Брысь, блохастая, только попробуй опрокинуть! — Снейп-старший заворчал на низзла, но без особой злобы. — Мелкий, бегом на кухню, помоги матери.

Сев коротко угукнул, отряхнул снег с куртки и, оставив пакеты под елкой, пошел помогать Эйлин.

— Северус, ту хрень, что ты просил, я достал. Учти, это и за сегодня, и за день рождения. Только… на кой черт тебе циркулярная пила?

— Циркулярная пила! — Эйлин взмахнула руками. — Это же опасно.

— Она все равно в Хогвартсе работать не будет. Мне её разобрать надо, — отмахнулся Северус. Ну не будет же он говорить, что давно мечтал воссоздать пилу-вертушку, а ближайший аналог оружия Охотника — маггловский строительный инструмент.

Он мысленно улыбнулся: шла уже третья ночь Йоля, и обряды, проводимые под старым дубом, стали приносить свои плоды.

Вечер в семейном кругу прошел довольно мирно. Родители искренне обрадовались подаркам: Эйлин любовалась красивым вязаным платьем из шерсти карликового пушистика, а Тобиас, заглянув в сверток, критично хмыкнул, но кожаной курткой остался доволен.

Они сидели на кухне допоздна, мирно болтая и попивая грог. Разошлись довольно поздно. Когда в доме стало тихо, Северус взмахнул палочкой и, убедившись, что родители спят, выскользнул из дома — прерывать цепочку обрядов было нельзя.

Обряды на 20-23 декабря, так называемые «Дни Змеи», когда Солнце проходило тринадцатое зодиакальное созвездие Змееносца, прошли довольно успешно. Но близилась Новогодняя ночь, а с ней и полнолуние. Снейп проверял и перепроверял расчеты, и хотя все было верно, волнение не уменьшалось: редко когда «Двенадцатая Ночь» Йоля совпадала с пришествием Луны.

Следующий день считался «днем судьбы» — все, что сказано и сделано до захода солнца, определяло все события наступившего года. Считалось, что нет более верных знамений, чем те, что были явлены во время «Двенадцатой Ночи». А самые сильные слова — те, что сказаны в эту ночь.

* * *

Воздух в тронном зале был недвижим. Запах раскаленного воска, что крупными каплями скатывался со свечей, прожигая ворс ковра, смешался с пылью. Королева неподвижно сидела на троне, уставившись в одну точку. Спина её сгорбилась, голова была склонена, и казалось, что если бы она не опёрлась на подлокотник трона, то рухнула бы с него без сил.

Она потеряла все. Власть. Подданных. Замок. Даже её Сила была запечатана Железной маской, а она сама являлась пленницей в собственном доме. Королева перевела взгляд с одного багрового пятна на другое: кровь на полу — единственное напоминание о случившейся здесь трагедии.

Аннализа осталась одна. От этой мысли хотелось смеяться: бессмертная, она всегда понимала, что будет одинокой; все, кого она любила, рано или поздно погибали, но им на смену приходили новые поколения. Несмотря на её дар некроманта, она была постоянно окружена хоть и не всегда живыми, но разумными собеседниками, с которыми она могла поделиться своей мудростью и силой, получая взамен то же самое. Но сейчас, в пустом зале, одиночество, пропахшее смертью, ледяными когтями впилось ей в спину, и Королева впервые в жизни захотела приблизиться к огню, дабы хоть на миг изгнать холод из тела.

Но пламя свечи не могло согреть хладное тело Аннализы, а клана, что мог дать ей частички пламени души, Королева лишилась.

За окном ревел буран. Каждый миг, что она была заточена здесь, за окном шел снег. Время будто застыло. Аннализа не знала, сколько уже прошло со дня трагедии: неделя, год, столетие…

Пламя свечи на миг вздрогнуло, но Королева успела заметить движение. Она пристально уставилась на свечу, крепко вцепившись в подлокотники трона. Что-то изменилось… Что-то существенно изменилось…

Аннализа прерывисто втянула воздух. Алые губы растянулись в радостном оскале.

— Неужели «время поворота»? Что ж, посмотрим, сможет ли новая темная душа прийти сюда.