Олений дракон (джен)

Роберт, возвращавшийся с конной прогулки, по первости не удивился, когда из-за поворота показался кортеж Штормовых земель — в конце концов, турнир в Харренхолле был большим, призы обещал хорошие, глупостью было бы на него не заехать — но потом увидел идущую галопом кавалькаду перед кортежем и того, кто её возглавлял и не удержался от того, чтобы протереть глаза фигой.

— Станнис? Ты? — неверяще окликнул он, когда кавалькада поравнялась с ним и притормозила.

Это действительно был Станнис... ну или его копия, потому что Роберт никогда не видел его в таком виде и при таких обстоятельствах.

Во-первых, всегда прилизанный Станнис был растрёпан, и его волосы местами даже кудрявились.

Во-вторых, он сидел на вороном дорнийце — самой злобной твари конюшен Штормового Предела, которая и конюхов-то к себе подпускала ровно на то время, которое требовалось для чистки и кормёжки. Сейчас же тварь стояла смирнёхонько и разве что чуть приплясывала после бешеной скачки.

В-третьих, Станнис и турнир никак, никак не могли соприкасаться, но тем не менее Станнис был здесь, в полулиге от Харренхолла.

Невероятное по всем пунктам.

— А ты кого ожидал увидеть, Деву Небесную на Галладдоне? — ехидно спросил Станнис, и Роберт поперхнулся — так богов брат прежде тоже не поминал. — Конечно, я.

— А... где Ренли? — тупо спросил Роберт.

— Там, — кивнул Станнис на кортеж за спиной. — Ехал со мной в седле, умаялся, теперь дрыхнет. Не хотелось оставлять его с дедулей — потом расскажу, почему.

— А ты... ты приехал... на турнир?

— Нет, блядь, в паломничество к Девичьему Пруду! — рявкнул Станнис, и Роберт чуть не осенил себя семеричным знамением — в лесах близ Штормового Предела явно сдохло что-то ну очень крупное, если Станнис начал браниться впервые за семнадцать лет жизни. — На турнир, конечно. Ты что думал, я до старости буду дома сидеть и в богорощу прорасту?

Не дождавшись ответа, он разобрал поводья и дал шпор коню. На минуту Роберту показалось, что ехавший за братом светлоголовый присяжник (кстати, откуда он взялся?) посмотрел на него со странным сочувствием, но кавалькада тут же унеслась вперёд. Роберт подумал пару мгновений... и поехал следом.

Хер знает, что произошло с его занудой-братцем, но это явно пошло ему на пользу. И Роберт не хотел упускать ни единого момента, пока Станнис хоть чуть-чуть был похож на человека, а не на... Станниса.

Чудеса продолжились в Харренхолле. Ровно в тот момент, когда Роберт уточнял у распорядителей некоторые моменты относительно бугурта, в горницу ввалился Станнис — всё в том же лохматом виде, но хоть дублет с дороги переменил — и в сопровождении всё того же присяжника.

— Пишите тоже в бугурт, — выдохнул он, брякая на стол мешочек с турнирным взносом. — Поручитель — вот.

Роберт не сразу понял, что указывают на него, а как понял — с трудом подобрал с пола челюсть.

— А ты не мелковат ли для бугурта, братишка? — осторожно спросил он.

— Тебя ебёт? Не стеклянный, не побьюсь.

— Ладно-ладно, — примиряюще вскинул руки Роберт. — Только я ж тебе наваляю.

— Сперва поймай.

— Если мне будет позволено вмешаться, — проблеял распорядитель. — Мой лорд, вы и впрямь несколько молоды для бугурта. Возможно, вы хотите записаться в благородную джосту?

Станнис скрипнул зубами, и у Роберта отлегло от сердца — хоть что-то осталось неизменным.

— В джосту ходят только... — Станнис покосился на маячившего позади рыцаря, — позёры, лиснийцы и просторцы. Я не из Простора, так что, я похож на позёра или на лиснийца?

Роберт не удержался и заржал — Станнис попал в яблочко: на позёра, да и на лиснийца, как все Таргариены, был ещё как похож унылый кузен Рейгар, а уж как он любил джосты, знало всё королевство. Жену бы так любил, уже завёл бы детишек с десяток.

— Нет-нет, мой лорд, как вам будет угодно! — засуетился распорядитель. — Я надеюсь, вы сознаёте всё риски...

— Я за ним присмотрю, — пообещал Роберт и приобнял Станниса за плечи; тот, на удивление, только глаза закатил, а не стал вырываться, как обычно. — Пойдём, герой, познакомлю тебя с семьёй Неда. Вы с Брандоном по-любому поладите.

Он поймал страдальческий взгляд присяжника и подмигнул в ответ — всё зашибись, мол, не всё тебе страдать. Или не страдать. Если Станнис продолжит в том же духе, это будет очень весёлый турнир.

* * *

Лорд Роберт оказался... Баратеон. Типичный Баратеон — аж скулы свело воспоминанием о Лилли и его весёлом батьке, о выпитом вине из сосновых яблок Туманного Леса... о дурацком восстании, в котором они не поучаствовали лично лишь потому, что дядька Ройс слёг с грудной хворью — и больше не поднялся, писала книга, и Лилли стал лордом...

Неважно.

Важно, что Роберт был обычный Баратеон: огромный, шумный и, в общем, безобидный. С такими хорошо дружить, сидеть за кружкой пенного в уютном кабаке и слушать про былые битвы и приключения на ниве служения Деве — словом, отличный брат обнаружился у Эйгора, только вот в деле от него пользы не будет никакой и быть не может.

Кроме, конечно, как если придётся в бой: там Роберт будет ещё как полезен.

— Эй, ты! С огнём! — окликнул его Роберт, кивнув на щит, на котором Деймон, не особо задумываясь, нарисовал свой старый турнирный герб: чёрный огонь с золотой сердцевиной на зелёном поле. — Ты кто вообще будешь и какого хера кантуешь моего братишку?

Это он, должно быть, про Ренли — сладко спавшего, не ведая, что обожаемый им брат и ещё более (если такое вообще возможно) обожаемый турнир уже так близко.

— Присяжник из лиснийцев⁽¹⁾, — вместо Деймона ответил Эйгор.

Язва.

— Да хоть из мирийцев, хер ли мне, откуда он такой! Зовут-то как? — ответил Роберт, явно не выкупая пошлой шутки.

— К вашим услугам, позёр-лисниец по имени сьер Геймон Блэкриверс, мой лорд Баратеон, — с поклоном представился Деймон. — Присяжный рыцарь вашего брата и его... советник. Ваш брат — человек великих талантов и большой души, но уж такой наивный порою! Как тут оставить без помощи.

Одолжил фамилию у братца — то-то его сейчас скривило.

— Имечко у тебя конечно! — заржал Роберт. — Ладно, хрен на имя, если и дальше братишке будешь толковые советы давать, а то он с тобой пообщался и на человека стал похож. Ну что, пойдём к Не... Ой, ё, — теперь скривило уже Баратеона. — Станнис, тебе же надо зайти к королю и Рейгару, поздороваться. Ладно, пять минут на Его Унылейшесть — и к Неду.

Сказать, что принц им не был рад — ничего не сказать.

Зато на сей раз на моль похож он не был — всё было гораздо хуже.

У Деймона когда-то был доспех из красного железа, с красивым шлемом в виде башки дракона. Нормальный такой турнирный доспех, не столько полезный, сколько броский и запоминающийся. В турнирном деле без этого никак — если доспех и герб не узнают с первого взгляда, а того хуже легко с кем-нибудь путают, хоть сотни побед ты одержи — не заработаешь. Нет, надо строить свой образ, ковать известность, собирать поклонников. Тогда против тебя будут такие большие ставки, что стоит слегка поддаться — и можно полгода сытно есть и даже справить доспехи близнецам, он знал по опыту...

...Но это всё не имело значения, поскольку принц, похоже, услышал совет про яркий, запоминающийся образ — и воплотил по-своему, с тем же искусством и изяществом, с которым делал всё в этой жизни.

Ладно раззявленная пасть на месте дурной башки, хотя как он планировал с седла хоть что-то увидеть в этом сокровище — знала лишь Старица, и та едва ли. Но весь доспех был сплошь украшен узорным чернением, герб на груди был собран... Деймон свято надеялся, что просто из красных стекляшек, но надежда была слаба — а снизу, о Воин, снизу под это чудо оружейного дела была зачем-то поддета кольчуга из позолоченных колец.

Эйгор тоже узрел невероятную реальность перед ними, фигой протёр глаза, потом спросил:

— Бл... кхм... кузен, ты же на это, надеюсь, свои доходы потратил? Или из казны на ветер пустил?

Ну, кто о чём, а Эйгор — о финансах. Руководство снабжением армией во время восстания на него так повлияло, что ли? Ах нет, он же этого не помнит. Значит, тётя Ленни — её многоэтажным размышлениям о тратах покойного короля и последствиях оных трат для казны позавидовали бы самые отпетые тирошийские пираты.

— А я говорил тебе, кузен, что это не доспех, а дорнийский стыд, — прогудел Роберт. — Ты уж прости мелкого, он у нас режет правду в глаза.

— Мой лорд Станнис, пустите меня в джосту! — шёпотом взмолился Деймон. — Ну пожалуйста, ну ты же знаешь, как смешно будет! А потом это позорище распродадим, не надо будет у Харберта на прожитьё просить...

Рейгар сделал вид, что не понял, о чём речь, и любезно ответил Роберту:

— Я понимаю, кузен. Дикий юноша из диких Штормовых земель. Никакого представления о куртуазности...

— Куртуазность, акколады, Простор... увы, нашему лорду всё это чуждо, — с самым постным видом поддержал Деймон.

— Именно. И на турнире он будет смотреться дико. Я надеюсь, он не собирается позорить собой джосту?

— Не, он в бугурт хочет, — ответил Роберт.

Рейгар мигом потерял интерес.

— Грубый спорт для грубых душ.

— Он ещё и акколады принимает, Мати Небесная! — Эйгор был в должной мере восхищён.

Как и ожидалось.

— А что не так с акколадами? — насторожился наивный летний мальчик лорд Роберт.

— Я тебе потом объясню, — Эйгор усилием воли отнял руки от лица. — Да, сьер Геймон, если желаете, я даже взнос за вас сделаю. Роберт, можно мы уже откланяемся, я не могу больше не ржать?!

— Да уж откланяйся, кузен, довольно тебе позориться. Ещё солнце на небе высоко, а ты уже нетрезв, и это в твои-то годы, — покачал принц своей драконьей башкой, из которой торчали его лохмы, переливаясь на весеннем солнышке.

Бесценно, просто бесценно, всё бесценно.

* * *

Роберт вытащил брата из шатра и немедленно потребовал разъяснить, что с чёртовыми акколадами не так — он вот когда стал лордом, так принял их штук сорок, не меньше. Почему-то Блэкриверса, или как его там, это сообщение невероятно развеселило.

Впрочем, вскоре он куда-то увеялся — по его словам, «потусить с братвой». Что холёный лисниец забыл в толпе межевиков, было неясно.

— Побьют твоего советника, — сочувственно заметил Роберт. — Ну и хер с ним, так что там с акколадой?

— Э, серьёзно? — изумился Станнис. — Ты воспитывался в Долине и не знаешь?

Роберт и впрямь не знал.

— А должен?

— Как бы... А, хер с ним, — решился Станнис. — В общем, из-за сраных просторцев «давать акколаду» значит ещё и давать на клык. А принимать акколаду, соответственно... — и он очень выразительно поводил языком за щекой. — Интересно, у кого кузен её принимал: у Коннингтона, Мутона, Норриджа или всех разом?

— А Долина тут при чём? Там акколады по-людски принимают, рука в руку, без хуёв, — обиделся за любимого опекуна Роберт. — Да и зачем ему это всё, он женатый же.

По мнению Роберта, жена отсекала всяческую возможность чего-то нехорошего. Вот у него будет жена — копия Неда... а пока неженатые, Джон сказал — им можно и поразвлечься.

Теперь Станнис точно смотрел на него с жалостью.

— В Долине Корбреи, — наконец сказал он. — Да и не только, там через двух на третьего голубее знамени Арренов. Не как в Просторе, но тоже... частенько.

— Ну Корбреи. Ну Лин мужиков трахает, да, но он всё равно крутой воин, и меч у их семьи крутой, — почесал бородку Роберт. — А так нет такого, чтоб особо по мужикам. Это дружба такая просто, понимаешь? Очень крепкая. Потом женишься — и только бабы, а по молодости крепкая дружба помогает, ну, в общем... помогает.

Станнис покосился на него с большим скептицизмом, но просто пожал плечами.

— Дружба так дружба, что ж, — сказал он. — В Долине дружба, в Просторе акколады, а у Коннингтона с кузеном и то, и другое. Ты вроде хотел меня с кем-то познакомить?

— Да, точно же! Нед! Мой лучший друг, — это прозвучало как-то гадко, и Роберт поморщился, — практически мой брат!

* * *

Тот, кого назвали Недом, посмотрел на Роберта с печальной, привычной укоризной, когда они вдвоём ввалились в старковский шатёр.

— Я Эддард Старк, — сказал он. — Нед Старк. Если Роберт вас достал, мигните левым глазом, я его отвлеку, и вы можете сбежать.

Ещё одно до боли знакомое: так Гвенис говорила и смотрела на Бриндена, и кто бы её осудил — она, в конце концов, терпела этого долбоёба пернатого ещё под сердцем у тётки Мелиссы. Вряд ли этот Нед и новоявленный братец были знакомы так долго, но и Роберта было во всех смыслах больше, чем Бриндена, и доводить людей быстрее ему сами боги велели.

— Я Станнис Баратеон, — Эйгор немного неловко поклонился в ответ. — Нет, спасибо, Роберт пока не успел. Если он меня достанет, я дам ему в ухо.

Судя по офигевшим рожам братца и Старка, они ожидали несколько не этого.

— Роберт, ты нахера мне конкурента привёз? — Эйгор ругнулся, не успев увернуться от крепкого хлопка между лопаток, но, по крайней мере, не дал себя облапать дальше. Какой-то мутный тип, хорошенький, как девка с бородой, и такой же нелепый. — Ты гляди, какой орёл, а? Да на турнире все бабы его будут, нам с Беном ничего не достанется!

— Некогда мне будет на девок пялиться, в бугурте-то, — огрызнулся Эйгор, отходя от первого удивления. — Если только не захочу, чтобы мне башку проломили.

— Меня вообще не интересуют девчонки, я тебе уже говорил, — занудно напомнил Бенджен.

— Станнис, это Брандон, тоже мой дружбан, — представил Роберт новоприбывшего. — Он и на лошади, и в бугурте, и везде хорош. А я тебе говорю, джоста — для лиснийцев и просторян!

— Сам ты лисниец просторный, джоста — благородный спорт! — взвился Брандон.

Кажется, насчёт дружбана Роберт погорячился.

— Они подерутся, выпьют и успокоятся, — заверил Нед, перехватив задумчивый взгляд Эйгора. — Я их даже не разнимаю уже, была охота.

— Да, им полезно, похоже, — буркнул Эйгор. — Если не можешь сам въебать старшему брату, найди кого-то того же возраста или габаритов и запасайся орешками.

Роберт и Брандон, судя по всему, не собирались ждать, пока младшие запасутся калёными орехами и увлечённо мутузили друг друга. Бенджен со скучающим видом глядел то на них, то в потолок, то на корзину с припасами.

— Они каждый раз так? — не выдержал неловкого молчания Эйгор. — Или чисто на турнирах?

— Ну, они редко видятся, но когда видятся... — Нед вздохнул. — Хочешь, пойдём богорощу посмотрим? Там красиво и на стволе следы от меча Принца-Бандита!

— Была охота, — буркнул Эйгор. — Все богорощи одинаковы.

— Но Принц-Бандит же! — воскликнул Бенджен.

— Мало ли на свете бандитов, что с того, что один был ещё и принцем?

Так говорила маманя, а уж она-то знала, что говорила.

Роберт и его приятель — как его, Брандон? — начали помаленьку уставать, а Бенджен помаленьку приближался к припасам, когда завеса у входа резко распахнулась.

На пороге стояла девушка — не слишком хорошенькая, больше похожая на некрасивого мальчишку, на вид как будто помесь всех неудачных черт от Старков и Блэквудов: тощая, плоская, бледная как смерть, зато глаза большие, словно у срущей мышки.

— Мой мерзкий жених опять позорится на людях? — прозвучал её резкий, сердитый голос. — А меж тем принц даёт концерт! А вы тут в палатке, как волки в норе!

1) Лисниец — как и валонкар, и глиномес, и скрипач, и флейтист... всё синонимы.

Вернуться к тексту