Другая Надежда (гет)

“Родственные узы — страшное амбивалентное оружие.

Но и они иногда преподносят сюрпризы”

Лорд Волдеморт из трактата “Основы харизматической власти”.

Покинув негостеприимные стены Азкабана, Лорд оказался в своём кабинете в бывшем Министерстве магии. На столе его уже ждали принесенные Рубенсом документы и корреспонденция. Мужчина усмехнулся. У этого юноши было одно достоинство, которое признавал даже Риддл: Рубенс молниеносно выполнял все его приказы. И когда только успевал? Вот и сейчас приказ о назначении нового коменданта уже лежал на столе. Лорд подписал его. Согласно ему новым управляющим тюрьмы был назначен Людвиг Брант. Волдеморт знал его. Дурмстранг. Северянин Брант, норвежец по происхождению, присоединился к пожирателям незадолго до начала второй войны. Его преданность никогда не вызывала у Лорда сомнений, хотя он и не был фанатиком. Риддл не любил фанатиков. Да, ими было легко управлять, но иногда они становились чересчур старательными. Это немного раздражало. Поэтому Тёмный Лорд и решил назначить на этот пост проверенного человека без излишнего желания выслужиться, но и не забывающего своего места. А его заместителем вполне можно было поставить фанатика. Закон равновесия никто не отменял, и заключённым это было бы полезно.

Риддл отложил приказ и взял письмо. Мельком взглянув на имя отправителя, он быстро вскрыл конверт и достал послание:

“Милорд,

Сразу после Вашего визита на наше отделение, Ваш секретарь, мистер Рубенс, передал мне второй образец крови для исследования. В соответствии с поступившим от Вас приказом, я сразу приступил к экспериментам. Могу Вас уверить, что с инвентарём и компонентами используемых зелий никаких трудностей не возникло, так как перед началом работы всё было тщательнейшим образом перепроверено. Вследствие того, что Вы пожелали лично сравнить результаты обоих исследований, я приложил к своему сообщению подробный отчёт по этому эксперименту; полный анализ данных, полученных при исследовании первого образца крови, был передан мною Вам лично.

Как целитель и токсиколог могу, с Вашего позволения, резюмировать следующее: во-первых, подтвердился Ваш прогноз относительно скорости реакции образцов на добавляемые зелья, она оказалась абсолютно одинаковой. Во-вторых, касательного первого образца должен особо отметить, что в нём не было обнаружено фенциклидина, это свидетельствует о том, что отраву из организма нашей пациентки удалось полностью вывести. В-третьих, нужно особо подчеркнуть, что реакция первого образца отличается уникальным, с моей точки зрения, постоянством, то есть никаких иных компонентов для её продления и поддержания не требуется. В— четвёртых, говоря о реакции, следует особо подчеркнуть, что второй образец, наоборот, нуждается в постоянном контроле в период смешивания с каким-то другим компонентом. Образец отличается очень непостоянной реакцией, которой требуется поддержка, иначе субстанция, полученная с добавлением такой крови, очень быстро потеряет свои свойства. Тем не менее, это только первые, обработанные нами сведения, и исследование будет продолжаться. При получении новых лабораторных данных мы будем уведомлять Вас в письменном виде.

Пользуясь случаем, хочу попросить Вас внести ясность в очень важный для целителей нашего отделения момент. Дело в том, что у девочки мы забрали достаточное количество крови, как для исследований, так и для использования её в практических целях. Так что, если она не придёт в себя, на ходе наших изысканий это никоем образом не отразится. И как учёный я вполне сознаю, что спасение её жизни не является отныне нашей первостепенной задачей, тем более что наши шансы преуспеть на этом поприще крайне малы, если не сказать иллюзорны. Но как целителя меня не может не беспокоить её состояние, и мне крайне неприятно писать такие слова. Если её жизнь больше не играет роли в Ваших планах, то больница, естественно, только с Вашего личного разрешения, возьмёт на себя задачу прекратить страдания девушки. В ином случае мы будем стараться спасти её, даже если надежды нет. Поэтому смиренно прошу Вас, Повелитель, внести ясность в этот вопрос. Пока же мы продолжаем бороться за её жизнь.

Заведующий отделением токсикологии, целитель больницы св. Мунго, мистер Бартоломью Дуглас”.

Риддл дочитал письмо и занялся присланными целителем данными исследования. Поизучав их некоторое время, он достал лист пергамента, на котором начертил небольшую табличку, куда что-то записал. Если бы кто-нибудь наблюдал за ним в этот момент, то он бы увидел, как Волдеморт сидит, склонившись над своими записями, и кивает головой, словно сам с собой соглашаясь.

Да, результаты, которые предоставил мистер Дуглас, полностью устраивали Волдеморта. Он сидел и сравнивал их с теми, которые были получены им ранее. По всему выходило, что он был на верном пути, и жизнь так и не пришедшей больше в сознание девочки в палате больницы никак не влияла на это. Зато она влияла на кое-что другое. И с этим нужно было поскорее разобраться.

Лорд взял письмо, свои записи и, оставив на столе подписанный приказ, аппарировал в своё поместье.

Уже занимался рассвет, когда он поднялся на второй этаж и зашёл в кабинет. И так и застыл на пороге, даже не закрыв за собой дверь. В его кабинете, в его шикарном кресле, где при особом желании можно было поместиться вдвоём, спала грязнокровка Грейнджер, прижав к груди... Что это там у неё? Ага, прижав к груди его, мантикора её придуши, чуть ли не настольную книгу — практический курс окклюменции! Волдеморт схватился за волшебную палочку и уже хотел выпустить в девчонку Круциатус, когда присмотрелся внимательнее. Та была так бледна, что цветом лица могла сравниться разве что со снеговой шапкой Бен-Невиса, и то там снег был явно чуть темнее. Она с такой силой схватилась за книгу, что стало ясно, во сне с ней что-то происходило. Вначале он хотел разбудить её, но вдруг она стала что-то шептать. Риддл подошёл к ней и прислушался: сначала не было слышно почти ничего, но потом ему всё-таки удалось разобрать её бормотание. “Аля, Алисия”, — без конца повторяла девушка. Тёмный Лорд торжествующе улыбнулся.

* * *

— Гермиона!

Девушка обернулась на голос, но никого не увидела. Гриффиндорка находилась посреди какого-то серого облака. Она посмотрела по сторонам: вокруг не было видно ничего, кроме густой пелены.

— Гермиона!

Она оглянулась. К ней навстречу шла девочка, одетая в длинную белую мантию с капюшоном. Она подошла к Герми и, остановившись напротив, спросила:

— Почему ты не приходишь?

В этом юном голосе было столько претензии и обиды, что Гермиона невольно почувствовала себя последней сволочью. Она только открыла рот, чтобы ответить, как девочка продолжала:

— Ты меня больше не любишь?

— Извини, но...— гриффиндорка лихорадочно подбирала слова, — кто ты? Я тебя знаю?

— Ты меня забыла? — голос девочки из-под капюшона звучал жалобно.

— Я просто... — начала говорить бывшая староста.

— А мама говорила, что ты меня никогда не оставишь, значит она соврала? Ты меня бросила? — прервала её собеседница.

— Эм… Давай начнём с начала, хорошо?

Девочка кивнула.

— Где мы?

— В твоём сознании, — последовал ответ.

— А как ты здесь оказалась? — спросила ребёнка слегка опешившая волшебница.

— Не знаю. Я подумала, что раз ты ко мне не приходишь, значит, я должна прийти к тебе, — рассудила девочка.

— Мда, логично, — согласилась Гермиона.

— А где твой медальон? — спросил ребёнок, справедливо заметив, что собеседница не смогла найти ответов на её предыдущие вопросы.

— Что?

— Золотой медальон, как у меня, — пояснила девочка и, сняв с шеи украшение, протянула его гриффиндорке.

Девушка взяла его и поднесла ближе к глазам. Это было маленькое золотое солнце с лучиками. Перевернув его другой стороной, девушка обнаружила выбитые там инициалы “А.Д.Г.”. Тупо уставившись на буквы, гриффиндорка спросила:

— У меня был точно такой же?

— Да, только с твоим именем, — ответила девочка и забрала медальон.

Несколько секунд прошли в молчании. Наконец, решив, что Гермиона, видимо, не совсем её поняла, она пояснила:

— У тебя там написано “Г.Д.Г.”

— Как тебя зовут? — шёпотом спросила Гермиона, смотря прямо перед собой. Что она там видела? Один Мерлин ведает. Но она бледнела на глазах, и её безумный взгляд вновь обратился к ребёнку, словно ожидая, когда тот ответит.

— Алисия, — представилась собеседница и сняла капюшон. Русые волосы тут же рассыпались по плечам и, заправляя их за уши, девочка с интересом наблюдала за реакцией гриффиндорки.

Она не заставила себя долго ждать. Мгновение та стояла неподвижно, а потом бросилась к девочке и порывисто обняла её. Она что-то шептала, приговаривала, гладила ребёнка по волосам, прижимала к сердцу, но Алисия, казалось, ничего этого не слышала и не чувствовала. Она обняла девушку в ответ и горько заплакала. Они не слышали друг друга. Каждая старалась выговориться, поделиться с другой своими страхами, поэтому они говорили и говорили без конца. Когда все доводы, оправдания и обещания кончились, девочка продолжала тихо плакать, а Гермиона, зажмурившись, шептала: “Аля, Алисия, родная моя”.

Они не заметили, как тело Алисии стало терять очертания.

Гриффиндорка, открыв глаза, с ужасом поняла, что та начала исчезать.

— Где ты? Как мне найти тебя? — спрашивала она, вглядываясь в карие глаза Алисии.

— Я в больнице.

— Как ты туда попала?

— Я не знаю, помню только свою палату и двух мужчин, — Алисия грустно посмотрела волшебницу.

— Каких мужчин? — спросила та.

— Я их не видела, только несколько раз слышала, как один обращаясь к другому, называл его милордом, — объяснил ребёнок.

— Нет! — прошептала гриффиндорка, и, казалось, побелеть больше было просто невозможно, но девушка тотчас доказала обратное. Она знала только одного человека, к которому обращались подобным образом. И это не сулило ничего хорошего.

— Пожалуйста, помоги мне, — попросила на прощание девочка и пропала.

* * *

Гермиона очнулась. Она лежала на чём-то мягком. Рядом с ней горел огонь в камине, он был совсем близко, из чего девушка заключила, что лежит на ковре. Над ней был потолок. Герми принялась изучать его. Мысли с трудом возвращались в норму. В груди ныло, сердце не могло смириться с происходящим. Девушка не плакала, слёз не было.

— Этого не может быть, — прошептала она в пустоту, — как такое возможно? Почему я не помнила? Неужели это тоже был какой-то блок, или кто-то просто стёр воспоминания?

Ответом ей была тишина.

Конечно, Гермиона знала эту девочку. Её звали Алисия Джейн Грейнджер, она была младшей сестрой гриффиндорки. Единственный родной человек во всём мире. Девушка понимала, что должна ей помочь, но как это сделать, если она сама в этой новой системе взаимоотношений была ничем? Её жизнь зависела от человека, в доме которого она сейчас находилась. Она была его. Полностью принадлежала ему. Странно, но в этот момент девушка была почти уверена, что в этом мире её не считают даже за человека. Она была тем элементом, который система, перестраиваясь на новый уровень, попросту выкинула. Она невольно сравнила себя с аврорами, которых убивали как бешеных собак, просто потому, что им в этом новом образовании тоже не было места. Они были не нужны, как не нужна была она сама. Ещё некоторое время назад Герми считала, что её жизнь кончилась, более того, с самого начала она глупо провоцировала Лорда. Девушка зажмурилась. Что если бы он убил её? Она бы так и не вспомнила, что у неё есть сестра, и девочка осталась бы совсем одна. А что теперь? Теперь она была ответственна ещё за одну жизнь. Она была обязана помочь Алисии выжить. Но как?

Парадоксальная складывалась ситуация. Единственный человек, к которому она могла обратиться, был её ночным кошмаром. Но что она могла ему предложить? У неё ничего не было. И самым страшным была не смерть, теперь уже не смерть, а чувство бессилия. Она не могла помочь сестре. Но это не значит, что она не могла пытаться. Она была готова умереть, только бы жила сестра. Но даже эта, по-гриффиндорски слепая готовность не меняла сути происходящего. Девушка отчётливо поняла, что и жизнь её сестры, и её собственная теперь целиком и полностью зависели от воли Тёмного Лорда.

— Мерлин, пожалуйста, скажи, что мне делать, — тихо произнесла девушка сквозь непролитые слёзы, комкая пушистый ворс персидского ковра.

— Встать для начала, — раздался за спиной чей-то властный голос.

Девушка вздрогнула, медленно обернувшись, поднялась на ноги и оперлась рукой о каминную полку.

Он сидел в кресле за письменным столом и пристально наблюдал за ней. Рядом с ним на столе лежал практический курс окклюменции. Моргана, значит, она так и заснула с книгой в руках? Только не это!

— Именно это ты и сделала, — проговорил Риддл.

Гриффиндорка молчала.

— Что ты хотела там узнать? — спросил он у неё, кивнув на книгу.

— Ничего, я заснула на оглавлении, — пролепетала волшебница, плохо представляя, что можно было соврать ещё.

— Проверим, — сказал Лорд.

Он взял книгу в руки. Страницы стали переворачиваться и, наконец, остановились. Риддл посмотрел на название главы, не закрывая, отложил книгу и перевёл взгляд на девушку.

— Подойди ко мне, — тихо приказал он.

Гермиона никогда не слышала о том, чтобы Волдеморт кричал на своих подчинённых. Она слышала, да и сама наблюдала, совершенно обратное. Чем злее становился Лорд, тем тише звучал его голос, постепенно переходя во что-то на подобии шипения. И сейчас голос прозвучал уж слишком тихо. Казалось бы, что ей нужно было немедленно подойти к нему, чтобы не злить ещё больше, но девушка словно онемела. Даже если бы она захотела, она не смогла бы сдвинуться с места.

— Подойди ко мне сейчас же, — его голоса почти не было слышно.

Волдеморт несколько секунд, прищурившись, смотрел на застывшую у камина девушку, а затем произнёс:

— Империо.

В её глазах отразился испуг, но мгновение спустя они уже потеряли всякое осмысленное выражение. Словно зомби она стояла и ждала приказаний.

— Иди сюда, — приказал Риддл.

Девушка приблизилась к столу и остановилась прямо рядом с сидящим в кресле человеком, практически вплотную, так что ткань её ночной рубашки задела полы его чёрной мантии. Лорд снял Империус. На её лице отразилась буря эмоций от растерянности до страха, но она справилась с собой и взглянула на мужчину.

— Сядь ко мне на колени, — сказал он.

Он, конечно, мог и не снимать заклинание, но наблюдать за тем, как она пытается перебороть себя, было куда интереснее, чем приказывать кукле.

Гермиона осторожно оперлась рукой о высокую спинку кресла и присела к нему на колени. Но она умудрилась всё равно сделать всё по-своему. Она села так, чтобы как можно дальше оказаться от самого Волдеморта, а сидя у него на коленях, сделать это было очень не просто, потому что у неё не было дополнительной точки опоры. Она выпрямила спину и, обхватив себя руками, уставилась в стену перед собой. Стоило ей устроиться, как мужчина обнял её за талию и посадил ближе к себе, потом он развернул кресло, и девушка оказалась зажата между дубовым столом и телом волшебника.

Волдеморт взял со стола раскрытую книгу и показал её гриффиндорке. Девушка задержала дыхание. Чёрт, книга раскрылась там, где она читала её, на параграфе о мысленных блоках. Зачем она читала о них? Мерлин!

— Сама расскажешь? — негромко спросил её Риддл.

Гермиона вздохнула. Если она расскажет ему всё, что она видела во сне, или где она там была, он свернёт ей шею, а если не расскажет, то он почувствует неладное и посмотрит сам, но потом тоже убьёт её. Она подняла взгляд от книги и посмотрела ему в глаза.

— Как хочешь, — проговорил Волдеморт.

Девушка напряглась, но уже не могла отвести глаза.

— Легилименс!

Он заставил её заново пережить свои сны и видения. Их встречу в коридоре Азкабана он медленно прокрутил несколько раз. Для чего это было сделано? Герми решила, что он хотел помучить её таким образом, но на самом деле Лорд пытался убедиться, что его подозрения оказались вполне обоснованными. Он действительно тогда почувствовал её присутствие, но не мог понять, каким образом она могла там очутиться.

Теперь он был уверен. Астральная магия, вид магического искусства доступный очень ограниченному числу волшебников. Во всей Британии их можно было пересчитать по пальцам. Это была очень сложная, требующая огромной отдачи практика, овладеть которой было не под силу даже взрослым и матёрым магам. На её изучение у некоторых уходили годы, другие же ломались ещё в начале пути. Лорд не понаслышке знал это. Он сам был сильнейшим астральным магом Британии, и прекрасно представлял себе всю серьёзность этой техники. Но Грейнджер… Более правдоподобным бы было счесть это спонтанное путешествие за побочный эффект зелья восстановления памяти, что мужчина и сделал, пообещав себе тем не менее проверить эту теорию.

Она видела Ломбхарта. Риддл ещё раз повторил этот эпизод. Так вот чем объяснялся её интерес к окклюменции. Познакомившись с её логическими построениями, где она доказывала, что аврор знал что-то важное, раз ему поставили блок, а Лорд сам пришёл снять его; и что блок был сильным, если никто кроме него не смог этого сделать, Лорд наткнулся на её желание разгадать его тайну. Что ж, желание что-то разгадывать было неотделимо от этой малышки. Неудивительно, что, проснувшись, она отважилась прогуляться по замку и что решила почитать именно эту книгу. Но замок? Как ей в голову могло прийти, пойти ночью гулять по его поместью? Она была либо ненормальной, либо гриффиндоркой. Хотя Волдеморт всю жизнь был убеждён, что это синонимы. Слишком много доказательств этому он видел.

Последними он просматривал самые интересные воспоминания, причём начал с конца. Она хотела помочь сестре. Мужчина мысленно усмехнулся. Он всегда считал родственные связи страшным оружием. И если оно попадало в его руки, то становилось смертельным. Он слишком часто пользовался этими узами и очень хорошо знал, как с ними обращаться. Это знание стало одной из причин, по которым у Лорда не было привязанностей. Он расценивал это как большую удачу.

Люди ради своих близких подчас были готовы на самые ужасные поступки, которые бы они ни за что не совершили, находясь в здравом уме. Но вид занесённого над близким человеком меча делал их очень мягкими и позволял лепить из них всё, что Волдеморту было угодно.

А эта малышка... Она посмела в глаза назвать его этим чёртовым маггловским именем и вспомнить о его матери. Но она не знала тогда, что жизнь её сестры висит на волоске и полностью зависит от него. Да, не знала. Но Волдеморт не расценивал незнание или неведение как оправдание. Он наказывал за это. Он с удивлением обнаружил то, что девушка в этот момент думала точно также. Она не строила иллюзий. Умная девочка, но только временами.

Он с особой медлительностью просматривал её воспоминание о встрече с сестрой. Снова и снова, заставляя гриффиндорку извиваться в его руках. Её губы что-то шептали, из глаз текли слёзы. Он не останавливался, ему доставляло удовольствие видеть её мучение. Она провела рукой по его плечу, схватила за мантию и крепко сжала. Лорд снял заклинание. Гриффиндорка спрятала лицо в его мантии и разрыдалась в голос.

Волдеморту оставалось нанести ей последний удар. Он призвал со стола пергамент и письмо из св. Мунго. Скопировав заклинанием из письма последний абзац, он убрал письмо и тихо приказал:

— Читай.

Гермиона обнаружила, что фактически лежит на Риддле. Она отодвинулась, насколько позволяли его руки, и взглянула на пергамент. Пробежав его глазами, она ещё раз взглянула на одну единственную фразу:

“Если её жизнь больше не играет роли в Ваших планах, то больница, естественно, только с Вашего личного разрешения, возьмёт на себя задачу прекратить страдания девушки”.

— Милорд, — тихонько произнесла она, переводя взгляд на Риддла, — пожалуйста, не делайте этого.

Он даже не взглянул на неё, только отодвинул кресло от стола и, разжав руки, отрывисто бросил:

— Иди в свою комнату.

Гермиона встала с его колен и отошла на несколько шагов. Девушка понимала, что если сейчас уйдёт, то потеряет даже призрачный шанс на спасение сестры. Она постояла неподвижно, а потом развернулась лицом к мужчине и спросила:

— Что я должна сделать?

— В каком смысле?— прикидываясь удивлённым, спросил он.

— Что я должна сделать, чтобы Вы спасли её? — перефразировала вопрос девушка.

Губы Лорда растянулись в некоем подобии усмешки:

— А на что ты готова?

— Я готова на всё, только бы жила она, — глухо отозвалась гриффиндорка.

— Тебе нечего мне предложить, девочка, — спокойно ответил Риддл.

— Так уж и нечего? — спросила она, и на её щеках проступил лёгкий румянец.

Волдеморт покачал головой и спросил:

— А что ты хотела предложить мне?

Девушка не могла выдержать его взгляда, она опустила глаза и тихо пробормотала:

— Себя.

— Громче, — приказал Волдеморт.

— Себя, — твёрдо ответила Гермиона и подняла взгляд на Тёмного Лорда.

Он плавно поднялся из кресла и подошёл к ней вплотную. Девушка усилием воли заставила себя стоять на месте и не броситься наутёк.

— Увы, это, — при этих словах Риддл оценивающе оглядел её фигуру, — я могу взять и сам.

— Это будет насилие, — возразила девушка, и её голос дрогнул.

— А если я наложу Империус? — продолжал допытываться Лорд.

— Тогда это будет не по-настоящему, — привела ещё один довод гриффиндорка и, немного подумав, добавила, — и всё равно останется насилием.

— Не по-настоящему? — переспросил Риддл и, взяв девушку за подбородок, заставил посмотреть себе в глаза, — а как, по-твоему, по-настоящему?

— Только с моего добровольного согласия, — ответила Гермиона.

Риддл приподнял брови:

— Ты предлагаешь мне сделку?

— Да.

— И каковы твои условия?

— Вы спасаете мою сестру и оформляете её документы на человека, которого я Вам укажу, после чего изменяете ей память о последних событиях, отправляете в маггловский Лондон и гарантируете ей и её опекуну неприкосновенность, — перечислила она.

— Допустим, я соглашусь. А что я получу взамен?

— Меня.

Риддл отпустил её и принялся ходить вокруг неё кругами.

— Ты и так моя, малышка, и это твое, как ты сказала, добровольное согласие, меня не остановит. Я могу создать тебе такие условия, что ты будешь рада сама отдаться мне, — задумчиво проговорил волшебник, — без сделок и обязательств. Поэтому я предлагаю следующие условия: ты отныне беспрекословно выполняешь все мои приказы. Гермиона кивнула.

— Не спеши соглашаться, — насмешливо бросил маг и, ещё раз обойдя девушку, встал у неё за спиной и положил руки ей на плечи, — что бы я ни приказал тебе, мои приказы не обсуждаются.

Девушка ещё раз кивнула.

— Я же сказал, не спеши, — произнёс Волдеморт и склонился к девушке, почти косясь губами её уха, — ты будешь моей столько, сколько я захочу, как я захочу, когда и где. И ты больше не увидишь свою сестру. Возможно, тогда я приму твои условия.

— Но... — вставила девушка, — Вы сделаете это только после того, как спасёте её!

— Ты просишь, — маг снисходительно усмехнулся, — дать тебе время?

— Да, — едва слышно ответила она.

— А что ты будешь делать, если я спасу её сегодня? — спросил Риддл.

— Выполнять свою часть сделки, — обречённо отозвалась бывшая староста.

Мерлин! Он предлагал ей стать его шлюхой. Гермиона думала, что честь и гордость — это всё, что у неё оставалось, но теперь выходило, что и это он хотел отобрать. Судьба в лице этого исчадья ада предлагала ей страшный выбор. Цена за жизнь сестры была непомерной. Она должна была отдать ему всё. Именно отдать, а не позволить забрать. Это было легче предложить, чем сделать. Она всё равно умрёт, но заключив с ним сделку, она сможет спасти жизнь сестры, а, не заключая, они умрут обе. Пусть ей, коли она согласиться, не суждено было увидеть смеющиеся глаза Алисии, обнять её и заверить, что она любит её. Это тоже была плата, плата за спасение её жизни. Чаша выбора склонялась к предложению Лорда. Почему? Почему всё, что её касалось, напрямую было связано с ним, как будто на нём свет сходился клином. Она была согласна. Она решила продать честь за жизнь близкого человека. Она подписывала контракт.

— Я согласна, — наконец произнесла она.

— Ты уверена, девочка? Если мы подпишем магический контракт, дороги назад не будет, — предупредил стоявший за спиной волшебник.

— Уверена, — твёрдо произнесла девушка.

— Тогда приступим, — решил Волдеморт и стал произносить какие-то неизвестные девушке заклинания.

Перед Гермионой появился лист пергамента, где красными чернилами, подозрительно напоминающими кровь, были выведены условия их соглашения.

— А что будет, если кто-то не выполнит соглашения? — решилась спросить она у Лорда.

— Он не сможет не выполнить, судьба заставит его, — как-то туманно пояснил маг.

Пергамент вспыхнул, и в конце контракта появилась печать. Договор был заключён.