Осколки чужого прошлого (гет)

Каникулы закончились слишком быстро. Гарри, однажды заглянув в пустой класс, где стояло зеркало, обнаружил, что его там больше нет. Мальчик пожал плечами, он просто хотел еще раз увидеть, как выразился Матроскин, созидательную магию тринадцатой ступени. Но раз зеркала нет, значит — не судьба.

Сейчас Гарри сидел со скучающим видом на уроке Зельеварения. Как понял сам мальчик, зельевар из него был вполне сносный, но что-то было не так... И дело даже вовсе не в преподавателе, который так и норовил снять с него, с Гарри, баллы. Ощущалась в этом предмете какая-то... бессмысленность что ли.

"Матроскин, скажи, если настойка полыни и тыквенный сок — это одно и то же, то какая разница, что добавлять в зелье?"

"Никакой. Можешь туда хоть пописать! Зельеварение — проводник магии, а не сама магия, как и палочки, как и артефакты. Просто ты не обладаешь способностью наделять тыквенный сок магическими свойствами настойки полыни. Вот станешь магом тринадцатой ступени — тогда и будешь писать Феликс Фелицисом!"

"А я стану?"

"Писать Феликс Фелицисом? Ну, если выпьешь зелье, в моче будут остаточные свойства. Можно продать, как б/у".

Гарри улыбнулся. Должно быть, он периодически создавал странное о себе впечатление. Стоит за столом, мешает зелье, и вдруг начинает с мечтательным видом улыбаться чему-то своему. Тем более, Матроскина даже рядом не было. Хотя, это не важно. Если бы рядом был кот, не обладающий мимикой, это не изменило бы впечатления о Гарри Поттере.

— Вам смотрю очень весело, мистер Поттер?

— Нет, сэр, — Гарри смотрит в свой котел.

"Нет, ты только представь... обычный школьный туалет. Темноволосый мальчик застегивает ширинку брюк, смотрит на флакон в своих руках. Берет в руки палочку, направляет на этот флакон. На нем появляются буквы: "Феликс Фелицис. Б/у. Дешево". Как тебе идея для бизнеса, малыш?"

"Если все станет совсем плохо с финансами, я подумаю над твоим предложением, Матроскин", — Гарри снова улыбнулся.

— За ваше неуместное веселье, Поттер, минус пять баллов с Гриффиндора, — Снейп, должно быть, не любил, когда ученикам весело.

"Матроскин, может, прекратишь меня смешить на уроках Зельеварения? А то с меня всегда баллы снимают".

"Я все никак не могу понять, чем же ты так приглянулся крючконосому... Для детской зависти, вроде той, что испытывает Малфой, возраст не совсем тот. Разве что, у него наблюдается отставание в развитии..."

— Снять баллы за то, что ты просто улыбался! Вот Снейп урод! — возмущался Рон.

— Да, Рон, — почему-то самого Гарри снятие пяти баллов не расстроило так сильно, как его приятеля. Тем более, с рыжего их больше снимали. За постоянные драки в коридорах с Малфоем и Ко.

Рону еще и отработки иногда назначали. Вот вечером он и собирался на одну из них. Заработал он ее три дня назад, когда под дверью Снейпа в очередной раз попытался наброситься на Малфоя. Гарри даже понимал ненавистного профессора, ему бы на его месте тоже надоело. А так, кому не помешает бесплатная рабочая сила по очистке котлов?

— Какой же Снейп урод! — бубнил рыжий, складывая учебник, недописанное эссе и перо в сумку.

"Он повторил это сегодня пять раз!"

— Малфой виноват, — сказал Гарри.

— И Малфой тоже урод!

"Кругом одни уроды, малыш. Как же нам дальше жить?"

— Ладно, пошел я. Пожелай мне удачи.

"Пусть передает привет котлам!"

— Удачи, Рон, — милая улыбка.

"Свобода, малыш, — Матроскин спрыгнул с колен Гарри, — И уродов сразу меньше стало!"

Матроскин, к удивлению Гарри, подошел к креслу, в котором сидела Гермиона, и прыгнул ей на колени. Сама первокурсница была удивлена не меньше, но начала гладить кота.

"Матроскин, ты мне изменяешь?"

"Ага. Малыш, пройдут годы, пока ты жить научишься. Ты эссе написал? Нет. А вот Гермиона написала!"

"Ты считаешь, что мне нужно с ней подружиться?"

"Конечно! Пользы больше, чем от рыжего".

"Хочешь сказать, мне можно не писать эссе?"

"Не так быстро, малыш. Но можешь подойти к Грейнджер с каким-нибудь вопросом. Она почувствует себя умной, будет польщена, и через какое-то время вы с ней подружитесь".

— Гермиона, можно тебя спросить?

— Да?

Гарри подошел ближе к ее креслу, опустился напротив, прямо на пол, и раскрыл тетрадь с конспектами.

— Вот смотри, я нашел, — Гарри открыл книгу по Зельеварению, не входящую в перечень учебной литературы за первый курс, — тут один яд с таким же составом, как и та лечебная настойка, которую мы сегодня готовили. Отличие лишь в пропорциях полыни, причем, в яде ее меньше. В чем разница? Получается, из-за нехватки полыни можно приготовить яд вместо лекарства?

— Получается, да. Тут дело в самих магических свойствах полыни. Она способна расстроить нервную систему, поэтому при соединении с другими компонентами, полынь может быть ядом, — Матроскин был прав, девочка гордо вскинула голову, когда к ней с вопросом подошел далеко не самый худший студент, — А в этих зельях разница не только в пропорциях, но и в этапах варки. В лечебном — полынь добавляется в самом начале, она соединяется с чистотелом, ее свойства сразу меняются. Смешивается магия только этих растений, образуя новые совместные свойства. В яде полынь добавляется в середине варки, она не основной компонент, но меняет свойства тех трав, которые добавляются ранее. Причем меняет их так, что они становятся ядом. И здесь полынь будет действовать на нервную систему, вкупе с другими травами разрушать ее.

— Интересный яд, не находишь? — спросил Гарри, приподняв бровь.

— Хочешь сварить?

— Зачем? Все равно не на ком проверить его действие.

"На Снейпе! Это будет шикарная шутка! Заодно и опыт с безоаром претворим в жизнь!"

"Да не желаю я любоваться задницей Снейпа!"

"Как будто я желаю! Просто на ком проводить опыты, как не на отличнейшем зельеваре? А профессор твой действительно, как зельевар — очень хорош, я уже заметил. Это почти так же весело, как сильного волшебника защекотать до смерти простыми чарами щекотки!"

"Уже пробовал?"

"К сожалению, не довелось. Вот пытаюсь восполнить это упущение".

— На крысах? Свойства яда интересные. Разрушение нервной системы, когда человек перестает адекватно воспринимать происходящее, — размышляла Гермиона, взяв в руки книгу, которую принес Гарри, — Когда прикосновение воспринимается как ожог. Или порез — как простое прикосновение...

"В качестве подопытной крысы предлагаю Коросту!"

Гарри и Гермиона еще некоторое время обсуждали свойства магических растений под ехидные комментарии Матроскина, которые слышал лишь Гарри. В гостиной было немноголюдно. У квиддичной команды факультета сейчас тренировка, на которой были и близнецы Уизли, создававшие шум и иллюзию наполненности помещения лишь одним своим присутствием в нем. Студенты расположились в креслах, читали книги, играли в плюй-камни и грелись у камина. Гарри так и сидел на мягком ярком ковре, делая какие-то записи. Гермиона чесала Матроскина, который притворялся, что уснул, за ухом.

Уютную атмосферу нарушил Рон, появившийся в гостиной. Он сразу же подбежал к Гарри, сел на пол рядом с ним.

— Гарри, что Хагрид забирал в Гринготтсе, когда ты там с ним был?

— Что?

"Малыш, посмотри ему в глаза. Сейчас мы все узнаем".

Гарри повернулся к Рону, который что-то в этот момент взахлеб объяснял. Но мальчик его уже не услышал.

Темный коридор, рыжий мальчишка медленно плетется с отработки. По дороге он заходит в туалет и, сделав все свои дела, открывает дверь. До него доносятся знакомые голоса.

— Хагрид, а Гарри видел, что ты что-то забирал из Гринготтса?

— Ээ... да, профессор Дамблдор. А что случилось?

— Ничего, Хагрид. Ничего. Проследи за Пушком, не нужно, чтобы к нему заглядывали студенты. Тем более, мы знаем, кто может охотиться за этой вещью, — голос становится все тише, так как Дамблдор и Хагрид удаляются от двери туалета, — Ступефай, брошенный Гарри в одну из голов пса, навел меня на интересные размышления...

"Да, малыш. Что-то не нравится мне все это..."

— Гарри, нам нужно узнать, что спрятано в запретном коридоре! — радостно сообщает Рон.

Наверно, на лицах Гарри и Гермионы, которая по-прежнему сидела в кресле с Матроскиным, отобразились похожие эмоции, так как рыжий посмотрел на своего приятеля, затем на Гермиону, и сник.

— Я думал, тебе будет интересно... — проворчал Уизли, — Ведь ты же сам тогда ходил в этот коридор...

— Я искал Матроскина, он с вечера куда-то пропал. И пошел туда не из простого любопытства, Рон.

"Ага. Не из простого любопытства, а из простого ментального внушения".

— Если там то, что Хагрид забрал из Гринготтса в День моего Рождения... — Гарри начал размышлять, зачем-то вслух, — То это было незадолго до ограбления банка...

— Точно! — прокричал Рон, но под тяжелым намекающим взглядом Гарри, перешел на шепот, — А как выглядела эта вещь?

— Маленький бумажный сверток, — Гарри показал примерные его размеры, — Что внутри, я не знаю.

— Кхм, — Гермиона скрестила руки на груди, подняла брови, и нравоучительно произнесла, — Я надеюсь, вы не собираетесь шататься по ночам в запретном коридоре, выясняя, что там спрятано?

Рон только открыл рот, намереваясь сказать что-то язвительное, в его понимании этого слова, но Гарри опередил рыжего.

— Нет, мы пойдем простым путем. Попытаемся выяснить все у Хагрида. Завтра.

— Ну-ну, так он вам все и рассказал, — нахмурилась Гермиона.

— Кто знает. Хочешь, идем с нами?

— И зачем вам это нужно? — было заметно, как девочке приятно, что ее позвали с собой. Ведь она так ни с кем и не подружилась в школе, и сейчас продолжала спорить, скорее по инерции.

— Говорили, будто банк ограбил Сам-Знаешь-Кто... — Рон замер, испугавшись пришедшей ему в голову мысли, — Должно быть, это что-то очень могущественное или ценное...

— Ага. И мы собираемся остановить Волдеморта! — весело произнес Гарри, Рон, услышав имя, выпучил глаза, Гермиона скептически подняла бровь и поджала губы, — Да шучу я, шучу. Просто интересно же узнать.

"Не поверишь, малыш. Даже мне стало интересно".

"Правда?"

"Нет. Мне интереснее другое... Какого дементора Дамблдор отправляет тебя на знакомство с... как там этого Змея Горыныча звали... Пушок?"

"Не знаю... А какова вероятность, что Дамблдор хочет, чтобы я защитил то, что там спрятано от Волдеморта, если он хочет это украсть?"

"Тебе по классической теории вероятностей объяснить или по моей собственной?"

"По обеим".

"По классической, вероятность, что твое предположение верно, ничтожно мала. Тебе одиннадцать, ты владеешь лишь детскими элементарными чарами, а Волдеморт — величайший темный маг столетия. Если, конечно, Дамблдор не псих, он бы на тебя не стал рассчитывать. По моей теории, вероятность такого исхода — половина на половину".

— Решено, Гарри, мы идем завтра к Хагриду! — сообщил Рон.

— Да. А пока я иду спать, — Гарри поднялся с пола, забрал кота с колен Гермионы и, пожелав всем доброй ночи, поплелся в спальню.

"А чем твоя теория вероятностей отличается от классической?" — спросил мальчик, поднимаясь по ступенькам.

"Ну, смотри, — Матроскин что-то высматривал за спиной Гарри, — Какова вероятность выжить после Авады Кедавры? Это невозможно. Но ты ведь выжил! Тогда какая разница, зачем что-то высчитывать? Ты либо умрешь, либо нет. Два варианта. Вероятность каждого из них равна, так как если ты выживешь, второй возможный исход будет уже не важен. Ты спускаешься по лестнице, какова вероятность, что ты упадешь? Ты либо упадешь, либо нет. Половина на половину, опять же, два варианта".

"Специфическая теория", — Гарри оставил Матроскина на кровати, а сам стал переодеваться в пижаму.

"Обычная. Просто не вижу смысла строить догадки. Либо так, либо нет. Все".

* * *

— Привет, Хагрид! — весело произнес Гарри, — К тебе можно?

— Да проходите уж, сейчас чай сделаю, — великан держал на поводке Клыка.

Гарри, Рон и Гермиона прошли в хижину, уселись за стол. Рон так и порывался начать разговор, но вовремя получил пинок под столом. Только когда Хагрид поставил перед детьми большие чашки с чаем и, кажется, все те же самые кексы, Гарри решил начать разговор и прямо спросил:

— Как там трехголовый пес поживает?

— И не вздумай, Гарри, больше соваться к Пушку!

— Да я и не думал. Просто интересно, если я четыре дня без сознания пролежал после обрушения потолка, как быстро удалось привести в чувства собаку.

— Да, быстро. Снейп для него зелья принес, он через пару часов уже оправился. Я его еще совсем щенком помню, — начал умиляться Хагрид, — мне его один грек... ну, в баре... продал, в общем. А сейчас вот Дамблдор одолжил его, чтобы охранять... — лесник запнулся.

— Что? — тут же спросил Гарри.

— Хватит! — разозлился Хагрид, — Хватит мне тут вопросы задавать! Это секрет. Самый настоящий секрет.

— Ага, такой секрет, что вся школа о собаке знает! А уж догадаться, что собака для того, чтобы что-то охранять — не сложно! — сегодня Рон проявлял удивительные для него чудеса логики, — И охраняет она что-то, потому что кто-то хочет это украсть!

— Даже если так! Это не ваше дело. То, что Пушок охраняет, касается только Дамблдора да Николаса Фламеля...

— Ага, значит, здесь замешан некто по имени Николас Фламель? — спросил Гарри.

Судя по виду, Хагрид разозлился на самого себя.

Возвращаясь от лесника, гриффиндорцы спорили, что может быть спрятано в запретном коридоре, и кто может хотеть украсть эту вещь.

— Наверно, это Снейп! Посмотрите на него, сразу видно, что он темный маг и честных способов не признает! — выдвигал нелепые теории Рон.

— Ага, конечно! — не согласилась Гермиона, — Уже давно доказано, что теория Ломброзо о внешности преступников не верна, внешность не способна отразить внутреннюю суть человека!

— Теория кого? — сощурился Рон.

— Ломброзо, Рон, — вздохнула первокурсница, будто говорила элементарные и всем известные вещи, но ее не понимали.

"Матроскин, а кто такой Ломброзо?"

"Я вообще-то сплю..."

"Трудно ответить, да?"

"Я понятия не имею, кто такой Ломброзо. Доволен?"

"А кто такой Николас Фламель?"

"Зачем он тебе?"

"Хагрид сказал, что то, что спрятано в запретном коридоре касается Дамблдора и Николаса Фламеля".

"Это самый древний волшебник из всех. Из него песок сыплется, но выглядит он бодрячком. Ему лет шестьсот".

"Шестьсот? — удивление отобразилось на лице Гарри, хорошо хоть никто на него смотрел, — Но столько не живут!"

"Он познал дзен, малыш".

— И кто такой этот Николас Флемель? Ты не знаешь, Гарри? — спросила Гермиона.

"Матроскин, я знаю, кто такой Фламель?"

"Нет".

— Не знаю, — с грустным вздохом отвечает Гарри.

"И что этого Фламеля может касаться?"

"Философский камень, полагаю. Фламель заявляет, что он его создал".

"Что за камень?"

"Превращает любой металл в золото, из него получают эликсир жизни. В смысле из камня, а не из золота. Но этот эликсир не делает человека бессмертным. Это же не уникальный щит от всех проклятий. Фламеля можно убить, но он всю свою жизнь прячется Мерлин знает где. Старый параноик, помешанный на своей псевдогениальности. Шестьсот лет света белого бояться — это вам не шутки! Его никто и никогда не видел, лишь на портретах. А общается он только через совиную почту, которая приходит на какой-то левый адрес, и домовой эльф оттуда уже доставляет ее Фламелю. Хорошо бессмертие, не так ли? Мечтаешь о вечном заточении в собственноручно созданном монастыре?"

— Нам нужно узнать, кто такой этот Фламель! — заявил Рон.

— Можно посмотреть что-то в библиотеке, — предложила Гермиона.

— У нас в библиотеке появился пофамильный справочник? — отозвался Уизли.

— Нет, но его имя может упоминаться в книгах о современных волшебниках!

"И уверен, что смотреть они будут не там, где нужно! Во-первых, пофамильный справочник в библиотеке все же есть, в нем чистокровные и некоторые полукровки значатся. Книжка называется «Генеалогия волшебников Британии». Во-вторых, в книгах о современных волшебниках о Фламеле вряд ли будет что-то говориться. В общем, пожелай им удачи!"

"А у Фламеля есть дети, внуки? Их должно быть уже очень много..."

"Ну-ну. Он сошел с ума еще тогда, когда каким-то образом нашел или изобрел этот философский камень. Решил, что дети будет ему помехой, а позже, жадный до собственного бессмертия как самоцели, не хотел делиться им с другими, не хотел, чтобы среди его многочисленных потомков возникали распри из-за того, кому принадлежит камень, чтобы его из-за камня пытались убить. Говорю же, он сумасшедший!" — Гарри и не заметил, как плетясь сзади Рона и Гермионы, завернул в библиотеку.

"Почему я не могу рассказать им о Фламеле?"

"Малыш, скажи мне, это твое дело? Даже если этим камнем хочет завладеть Волдеморт?"

"Как? Он пытался меня убить! Он убил моих родителей!"

"Он убил многих. Твои родители были просто другой стороной в войне, только и всего. Ты — ребенок, пока тебя все это не касается. Вырастишь, решишь".

"Легко тебе говорить, так как это не твои родители погибли от его руки!"

"Лучше погибнуть так, как они. Моим родителям пришлось хуже. Я знаю, что такое война, малыш. И, кажется, я только что понял..."

"Что?"

"Расскажу, если это окажется правдой. Это твоя жизнь, а не моя. Но постарайся не лезть, куда не следует".

Гарри снял с библиотечной полки первую попавшуюся книгу, и начал ее листать, не обращая внимания на то, что эта книга — справочник по элементарным бытовым чарам для детей—дошкольников.

* * *

"Матроскин, научи меня легилименции. Пожалуйста", — Гарри был очень впечатлен просмотром воспоминаний Рона о подслушанном разговоре.

Кот не спешил с ответом. Он раскинулся на подлокотнике дивана в какой-то нелепой позе. Голова его свисала вниз, сам он лежал на спине, задние лапы вытянуты и упираются в спинку. Гарри чесал его живот, но смотрел на огонь в камине, а не на Матроскина.

"Могу прочитать тебе лекцию о морали. Что у каждого человека есть мысли, его тайные и сокровенные желания и всегда легилименцию по выдуманному критерию причисляли к темной магии, в отличие от окклюменции... Но не буду, так как сам человек — магия, и его мысли — часть этой магии. Общей! Вот, кстати... — кот зевнул, выставил вперед передние лапы, его голова и лапы перевесили, и он нелепо свалился вниз с дивана, — Не мог меня поддержать? На чем я остановился?"

Матроскин забрался обратно на диван, но уже лег в нормальную кошачью позу — свернулся клубком.

"На том, что легилименция относится к темной магии, а окклюменция — к светлой".

"Да. Вот еще одна причина, почему деление на темную и светлую магию ненаучно. Невозможно хорошо знать одно, если плохо знаешь другое. Ментальная магия — единый раздел. Трансфигурация магии пространства в мысли или наоборот. По сути, окклюменция — трансфигурация своих собственных мыслей либо в пространство, либо во что-то еще. При первом варианте — обратной трансфигурации, ты магию делаешь пространством, а не наоборот, как в чарах. Такова природная окклюменция, или природные ментальные щиты, как их называют. При втором — ты траснфигурируешь магию в другую магию, тем самым подменяя свои воспоминания на ложные, путая их. При легилименции — вытаскиваешь чужие мысли из пространства. Теоретически, легилименция способна вытащить и чужую магию, и даже присвоить ее. Но это лишь теоретически. А теперь рассказать, что тебя ждет при обучении этому разделу?"

"Давай".

"Так вот... тебе нужно будет хорошо покопаться в своем подсознании. Что это такое? А, дракл его знает, что тебя там ждет! Это инстинкты, тайные желания, скрытые страхи, огромный багаж теоретических знаний, образов и воспоминаний, начиная с момента рождения! Хочешь вспомнить, как ты рождался в крови и боли? Иногда мы можем что-то вспомнить даже из того, что никогда и не знали. Мерлин голову сломал бы, гадая, откуда тебе могут быть известны те или иные факты. Оказываясь в подсознании, ты попадаешь в пространство личной магии. Ну, относительно личной. Представь, что ты там можешь увидеть?"

Гарри задумался. Ну, увидит он там свои тайные страхи и желания. Последнее он уже видел в зеркале, ему очень понравилась красивая магия. Увидит то, о чем никогда не слышал, и что?

"Ну, увижу я свое подсознание... Разве это страшно?"

"Страшно? Алису в стране чудес читал? Это напоминает путешествие по подсознанию маленького ребенка, причем лишь по малой его части. Что может выдать подсознание взрослого — это еще ладно. Самое опасное — у подростков. Тебе бы перед этим Фрейда почитать, малыш. А то мало ли..."

"Кого почитать?"

"Маггловского психолога одного. Он весьма красочно описывал то, что может быть в подсознании нормального человека".

Огонь в камине мерно потрескивал. Где-то вдали шуршали страницы книг — несколько студентов читали. С другого конца гостиной слышался девичий смех, а за окнами барабанил февральский дождь.

"Все так страшно?"

"Нет. Это ведь все — твое. Но с ума сойти можно. Привыкнешь к своему — перестанешь бояться чужого. Думаю, рано или поздно нам с тобой все равно придется заняться легилименцией и окклюменцией. И лучше рано, чем поздно. Обычно такой магией советуют начинать заниматься людям более старшего возраста с устойчивой психикой. Но, можно попробовать и раньше. Нам нужно или ждать, пока ты полностью станешь взрослым, или учиться, пока ты еще ребенок. Как я уже сказал, самая неустойчивая психика у подростков, а в их подсознании Мерлин бы умер от страха... или от смеха".

"Давай попробуем!"

"Давай. Но это надолго. Будешь перед сном сознание очищать. Твои сны — малая часть подсознания. Хорошим окклюментам сны вообще не снятся, они эти образы могут вытаскивать в любой момент, а не только тогда, когда мозг работает в режиме ограниченной функциональности".

В этот момент в гостиную ввалился Невилл. Причем ввалился в прямом смысле. Непонятно было, как ему удалось пробраться сквозь проем гостиной, потому что ноги его были склеены одна с другой. Должно быть, ему пришлось прыгать всю дорогу до башни Гриффиндора.

Все дружно расхохотались, кроме Гермионы, которая подскочила к Невиллу и произнесла заклинание. Ноги мальчика разъехались в разные стороны, и он смог подняться.

— Не вижу здесь ничего смешного! — сказала Гермиона, обернувшись к сидящим в гостиной, и повела Невилла к дивану. — Что случилось?

— Малфой, — ответил он дрожащим голосом, — Я встретил его около библиотеки. Он сказал, что ему нужно на ком-то попрактиковаться.

— Немедленно иди к профессору МакГонагалл! Это нельзя просто так оставлять.

— По-моему, лучше найти самого Малфоя и дать ему в морду! — огласил гениальную идею Уизли.

— Не говори ерунды, Рон!

— Никуда я не пойду, хватит с меня неприятностей... — подал голос сам Невилл.

"Детский сад, ясельная группа!"

"Ну, Малфой в самом деле идиот, разве будешь отрицать?"

"Не буду. Только как, скажи мне, можно быть волшебником, заметь — чистокровным волшебником, и не знать заклинания Фините Инкантатем? А Гермиона тут пытается развести деятельность по защите ничтожеств".

"Матроскин, у тебя странное отношение к людям, не находишь?"

"Ага. Я уважаю только личностей. Тех, кто даже со склеенными ногами может гордо поднять голову и, тем самым, остаться в победителях! Все относительно, малыш, и победы, и поражения. Можно умереть и выиграть, а можно уйти победителем, но проиграть".

* * *

— И как эту мышь можно во что-то превратить? — шептал Рон, размахивая палочкой на уроке Трансфигурации.

— Не знаю, — ответил Гарри, на парте которого вместо мыши стояла красивая резная табакерка.

— Не знаешь? — рыжий покосился на табакерку.

— Нет.

"А у него скоро День Рождения..." — Матроскин жалостливо посмотрел на Рона.

"Думаешь, нужно что-то подарить?"

"Можно и не дарить".

"Наверно, нужно... Но что?"

"У меня есть одна идея... Идем после занятия на восьмой этаж".

"А что там?"

"Увидишь".

— Мистер Поттер, — профессор МакГонагалл взяла в руки трансфигурированную им табакерку, — Хорошая работа. Десять баллов Гриффиндору.

После занятия Гермиона напомнила, что им нужно зайти в библиотеку, поискать информацию о Николасе Фламеле. Искали они ее уже больше полутора месяцев, но ничего не нашли. За это время Гарри стал лучше общаться с Гермионой, да и Рон тоже. И все это — с легкой лапы Матроскина, прыгнувшего первокурснице на колени. Как просто!

— У меня голова болит, я сегодня не пойду. Извините, — Гарри постарался изобразить в глазах одновременно боль и извинение, и очень надеялся, что ему это удалось.

— Может, тебе стоит зайти к мадам Помфри? — забеспокоилась Гермиона. Видимо, Гарри перестарался с изображением боли и извинения.

— Нет. Все нормально.

Рон хлопнул Гарри по плечу, Гермиона еще раз внимательно на него посмотрела. Они направились в сторону библиотеки, Матроскин провожал их внимательным взглядом.

"А теперь идем, малыш".

Гарри прошел несколько лестничных пролетов и вышел в коридор восьмого этажа. Бело-черный кот пробежал вперед и остановился у нелепой картины, на которой тролли в балетных пачках, пытались побить дубинками какого-то волшебника. Должно быть, того, кто нарядил их в эти нелепые костюмы. Мальчик недоуменно смотрел на гобелен.

"Предлагаешь подарить Рону эту картину? Или балетную пачку? А что, ему бы пошло..."

"Отойди и не мешай, это тайный проход", — Матроскин, казалось, гипнотизировал взглядом гобелен.

После кот прошелся несколько раз вдоль стены с картиной, и в стене появилась полированная дверь с медной ручкой. Гарри подошел к ней.

"Да не бойся ты так!"

"Я не боюсь, просто опасаюсь", — мальчик потянул ручку, и вошел в комнату, напоминающую вторую спальню Дадли, то есть свалку разного старого хлама, но гораздо больших размеров.

"Я впечатлен!" — съязвил Гарри.

"Что-то не так малыш?" — спросил Матроскин, и перед ним тут же появился диван с множеством подушек.

"Как ты это сделал?"

"Представил, как еще. Добро пожаловать в комнату исполнения желаний, или как ее еще называют, Выручай-комнату".

"То есть, здесь появится все, что я представлю?"

"В разумных пределах. Комната не может дать еду, вещи, сохранившиеся в мире в единственном экземпляре и находящиеся под надежной защитой, она не сможет предоставить тебе хорошее настроение, любовь и счастье. Ну, принцип прост. Комната не дает ничего. Все — иллюзия. Но иллюзия качественная, тесно связанная с материальным миром".

"Круто! — Гарри почему-то представил круглую кровать, и когда она появилась, забрался на нее с ногами, — Стоп! А причем тут День Рождения Рона?"

"А вот поэтому мы и стоим в комнате с кучей всякого барахла, а не в номере пятизвездочного отеля с видом на море. Из комнаты можно вынести лишь то, что ты сюда и принес, остальное, как я уже сказал — иллюзия. Я когда-то принес сюда вещицу... — кот спрыгнул с дивана, и прошелся вдоль полок со сломанными глобусами, старыми перьями, разбитыми вазами. На полу валялась фарфоровая кукла в грязном розовом платье. Матроскин остановился у маленького шкафчика, — Открой. Я оставил ее здесь".

Гарри подошел к шкафчику, открыл дверцу. На полке обнаружился стакан с зубной щеткой.

"Очень нужный подарок!"

"Ему бы не помешала. За стаканом цепочку видишь? Тяни".

Мальчик вытащил маленькую серебряную цепочку с миниатюрным колокольчиком. Он повертел этот колокольчик на ладони.

"Это артефакт?"

"Нет. Обычная безделушка, но вариантов у нас нет. Чужое мы отсюда не вынесем, это тоже магия комнаты. В Хогсмид или Косой переулок за подарком нас не отпустят, да и деньги на Уизли жалко тратить. Дарить старые носки дяди Вернона — неприлично".

Гарри положил цепочку в карман и вернулся к круглой кровати.

"Все, что здесь находится — спрятали школьники разных поколений, верно?"

"Ага", — Матроскин представил камин, так что теперь рядом с его диваном уютно потрескивал огонь.

"Неужели многие находили эту комнату? Если за тысячу с лишним лет здесь скопилось столько всего?"

"Немногие, должно быть. Но с чего ты взял, что за тысячу лет?"

"Хогвартс ведь построили в девятом веке", — Гарри растянулся на кровати, закинув руки за голову.

"У этой комнаты особая магия. Вне времени. Тут если покопаться, можно столько интересных вещей найти. Из будущего".

"Это тринадцатая ступень?" — Гарри подскочил на кровати.

"Ага. Если ты захочешь, можешь попросить комнату остановить время, и ты выйдешь отсюда тогда же, когда вошел. Только опасно. Помни, что эта комната действует по принципу артефактов магии вне материального мира магии. Она сильнее тебя, ты для нее — частичка другого, чуждого ей мира. Такая же, как цепочка в твоем кармане, не более. Когда-то я нашел здесь мороженное. Должно быть, его забыл кто-то из студентов. Вон оно, на столе справа от тебя. До сих пор свежее и даже не растаяло".

Гарри посмотрел на стол, где обнаружилось недоеденное клубничное мороженное в хрустальной вазочке. В розовый шарик была воткнута чайная ложечка, казалось, будто кто-то оставил это мороженное не больше минуты назад. Мальчику стало страшно от осознания мощности магии пространства, причем какого-то иного пространства...

"А если я съем это мороженное?" — с опаской спросил Гарри.

"Я бы не советовал. Сомневаюсь, что комната оценит твои действия по достоинству. У каждой вещи есть хозяин — тот, кто эту вещь принес, и комната их помнит. Мороженное принес не ты".

"А я смогу унести в кармане колокольчик?"

"Сможешь, магия комнаты еще сложнее, чем ты думаешь".

Гарри прошел вдоль пыльных стеллажей. Поднял фарфоровую куклу, посмотрел в ее черные глаза с огромными ресницами, и поставил ее на одну из полок рядом с какой-то моделью планет.

"Самым сильным волшебником был Мерлин, так? — Гарри крутил планеты в этой модели, переставляя их в другом порядке, — И у него была одиннадцатая ступень просвещения. Скажи мне, как основатели смогли создать эту комнату?"

"Ритуал объединения магии. Очень просто и сложно одновременно. Вернее, обычно просто, но в данном случае было сложно. Думаю, они потратили несколько месяцев на подготовку, с множеством споров и различными сеансами легилименции. Каждый из них должен был представлять комнату одинаково. Я больше удивляюсь не технической стороне вопроса, а психологической".

"Психологической?"

"Ага. Четыре человека всегда по-разному видят конечный результат. Им нужно было создать уютные гостиные для студентов. Теперь у каждого факультета убранство гостиных разное. И дело не только в цветах. Если конечная цель ритуала объединения магии примитивна, скажем, разрушение здания, то здесь проще. Ломать не строить, как говорится".

"А зачем создавалась эта комната?"

"Уж явно не для того, чтобы кот Матроскин и Гарри Поттер здесь отдыхали. Хотя, может быть и для этого. Я не знаю, малыш. С одной стороны эта комната — хорошее место, чтобы спрятаться во время битв. А они не раз происходили в Хогвартсе, можешь в книгах почитать. Комната находится вне пространства нашего материального мира, искать будут в подвалах, а не на восьмом этаже, и даже если школу разберут по кирпичикам, ты все равно останешься здесь. С другой стороны, о комнате почти никто не знает. Даже директор, как мы убедились в свое время. Поэтому смысл создания мне неясен".

Гарри вытащил из кармана маленькую серебряную цепочку, повертел в руках. Не самый хороший подарок, но Матроскин прав, лучше уж так, чем носки дяди Вернона.