Чудовище (джен)

Правда о том, что на самом деле произошло в тот роковой вечер, несколько выбила меня из колеи. И Воробушка тоже. Нет, я знала, конечно, что официальная версия и то, что вешал на уши шкету Дамблдор — чушь полнейшая. Какая, sa diabhal, материнская жертва, тем более в исполнении Лили Эванс? (п/а: ирл. к дьяволу) Что, кроме миссис Поттер, никто под Авады не бросался, защищая своих детей? Опять же, маглы и защита на крови?! Еще большая нелепость! Naomh Pádraig! (п/а: ирл. Клянусь Святым Патриком!) Как можно было этим объяснить ставшего пеплом Квирелла, я вообще не понимала: ведь когда в августе Поттер жал руку уже одержимого Лордом заики в лиловом тюрбане, ничего не произошло. Было бы забавно, если бы Дамблдор сам в это поверил! Потому как сгорел этот самый неудачник потому, что больше всего на свете боялся именно умереть в огне, а птах просто усилил его страх и внушил, что от прикосновений к Поттеру чувак горит. Самовнушение — опасная штука, особенно, если ты маг...

— Как ты со всем этим живешь, Пат? — спросил, затягиваясь, мелкий. Судя по всему, это была не первая его сигарета. Scrios Dé, как-то я упустила этот момент. (п/а: ирл. Черт побери!) Да фиг с ним, сама хороша...

— С чем «этим»? С Тварью? — Воробей кивнул. — Так я с ней больше не живу, — я усмехнулась. — Молча, птаха, молча.

Шкет только зло фыркнул и закашлялся. Я сочувственно похлопала ему по спине: пусть сегодня я смогла зажечь слабенький Люмос, на Анапнео моих силенок не хватило бы.

— И чего ты запсиховал, а? Может, ни черта у Лорда не получилось с переселением.

Гарри только на это хмыкнул:

— Ага. Только как еще объяснить мои сны и то, что я, недоучка пятнадцати лет, пролез за щиты сильнейшего менталиста столетия?

— Да ладно! — закурила уже я.

— Ты те щиты не видела. Фиг пробьешь.

Мне это упадническое настроение совсем не понравилось, так что я дернула парня за изрядно отросшие пряди волос и сказала:

— Эта хрень в тебе тихо спала четырнадцать лет. И сейчас спит, так? — Гарри кивнул. — Что изменилось от того, что ты о ней узнал?

Подросток дернул плечом.

— Не знаешь? Так чего психуешь попусту? Ты мне лучше скажи, давно ли ты, птаха Божья, куришь?

— На третьем начал, после Воющей хижины. Просто как-то раз наткнулся на заначку ребят со старших курсов, ну и...

— А от меня чего ныкался? — вряд ли я смогла ему что-либо запретить, так хоть откровенную дрянь бы не смолил.

— Да я не ныкался. Домой приехал — и как отрезало. Просто не хотелось, даже не вспоминал о куреве.

Dia ár sábháil! (п/а: ирл. господь всемогущий!) Чудненько! Ладно, нахрен лирику, поистерили — и хватит!

— Давай-ка еще раз. Если ты этого козла убьешь — он захватит твое тело, так? А если дядюшку Фестера уконтрапупит кто-нибудь другой?

Воробей задумчиво выдохнул дым и неопределенно дернул головой:

— Учитывая, что якорей, кроме меня, у него больше нет... — он многозначительно ухмыльнулся.

— Чудненько! — я достала новую сигарету. Чует мое сердце, я за сегодня точно выкурю всю пачку. A Chríost na bhFlaitheas! (п/а: Христос Небесный!)

— Я тебе еще не все рассказал, — как-то зло произнес мелкий. Нет, ну все, завтра придется за сигаретами переться! — С Реддлом вроде все понято, так? А вот если убьют меня... — Гарри с силой затушил бычок. — Если меня убьет Лорд, то эта focál во мне, — он постучал по воспаленному шраму, — помрет вместе со мной. (п/а: ирл. хрень) Или я без нее. А если кто другой покусится или сам дам дубу из-за несчастного случая, то здравствуй, Том!

Damnú air! (п/а: ирл. Проклятье!)

— Что ж, — помолчав, ответила я, — это многое объясняет. Чулан у Дурслей и первый курс уж точно.

Воробей кивнул, крутя в руках пустую чашку:

— Дамблдор о хорпакрате знает.

Я дернула уголком рта и сделала еще одну затяжку:

— Ну, значит, в Хогвартс ты точно не вернешься. Вот беда-то, а?

Подросток криво улыбнулся, и встал к печке. Ну и чудненько, раз аппетит появился, значит, мелкий более-менее успокоился.

Однако несколько часов спустя шкет вновь завел речь о хорпакрате. На этот раз разговор шел о том, как бы избавиться мелкому от подселенца. И мысли Гарри по этому поводу мне не понравились совершенно. Ни капельки. Потому как идея отрезать кусок собственной души с частицей души Лорда, как какую-то раковую опухоль, на гениальную не тянула, совершенно.

— А что в этом такого? — удивился он.

— Ты хоть знаешь, насколько эта дрянь в тебя вросла? Очень может быть, что «вырезать» придется слишком многое. Ладно, если твой парселтанг. А вдруг ты вообще говорить не сможешь? Или останешься на всю оставшуюся жизнь овощем.

Мелкий упрямо скрестил руки на груди:

— Нет, in ainm Chroim! (п/а: ирл. Черт возьми!) Стоит все оставить как есть! А еще лучше, разбудить Реддла!

Я подскочила, сделала пару шагов по кухне и со злости пнула подвернувшийся под ноги старенький табурет:

— Ты хоть понимаешь!.. — Слова, даже нецензурные у меня разом закончились. Я буквально заставила себя медленно вдохнуть и выдохнуть. Воробей все так упрямо смотрел на меня исподлобья. Его криво — лишь бы на глаза не лезла и ладно — обскубанная челка стояла дыбом. Да уж, выросла деточка! Это тебе не тощий встрепанный птенчик на пустыре!

Устало опустившись на многострадальный табурет, я сгорбилась и, уставившись на пол, спросила:

— Гарри, ты хоть понимаешь, что для этого нам придется сделать?

Подросток опустился передо мной на корточки и положил шершавую ладошку мне на скрещенные кисти, явно пытаясь унять гнев и страх, охватившие меня.

— Патти, — тихо сказал он, глядя мне в глаза, — я знаю. Я прочел то, что ты перевела из книги Бойлов. Но что нам еще остается?

Ну да, действительно… Вот зараза!

— Вот только не надо на мне свои фокусы отрабатывать!

Мелкий улыбнулся и демонстративно поднял руки.

— Даже и не собирался! — а в глазах черти рил пляшут.

Вот что с этим оболтусом делать, а?! Не уши же драть… Чудненько!

План Воробья мне не нравился по одной простой причине: дабы избавиться от осколка души Реддла, шкет вовсе не собирался раскалывать свою душу. Фактически, отрезать кусочек души должна была я, а уж нужную область он бы мне с радостью показал. Вот только была одна закавыка: ритуальная хирургия души по сути являлась натуральной пыткой. Короче говоря, мелкий попросил провести над собой тот самый ритуал, которым меня трое суток убивали Бойлы. Чудненько!

Конечно, о семидесяти часах боли и речи не было. Как там выразился этот умник: «Всего-то и нужно, чтоб отрезать вот такусенький кусочек» — но можно подумать, что это меня могло успокоить! Хотя трепыхалась я, конечно, напрасно, не хуже птаха понимая, что иного, более оптимального решения проблемы с хорпакратом у нас попросту нет. Но от этого желания причинить боль своему ребенку как-то не прибавлялось. A dhiabhail! ( п/а: ирл. Дьявол!)

Ко всему прочему, было бы желательно успеть с хирургией души до конца октября: период от Самайна до Имболка в книге Бойлов был назван временем мертвых, когда всякий ритуал следовало бы проводить только после его одобрения предками, а я попросту не знала, как это сделать. Оно, конечно, все ересь и научно не доказанные суеверия, но Темный Лорд тоже так думал, где теперь этот Лорд? Ждать до февраля у нас с Воробушком охоты было мало, так что на все про все был какой-то месяц. А ведь мне еще нужно было хоть немного оправиться от магического истощения и поглощения Твари. И после ожесточенного спора мы решили: если до середины октября я успею восстановиться — то проведем операцию, а если нет — то и горячку пороть не стоит: Лорд замечательно пролежит себе до февраля, благо средства на это теперь в наличии были. Но до чего ж было досадно тратить деньги на такую faic na fríde! (п/а: ирл. хрень, фигня)