Чудовище (джен)

Неисправимые оптимисты уверены, что у любой, даже самой ainnis ситуации есть не только очевидные минусы, но и частенько неочевидные плюсы. (п/а: ирл. фиговой) Видимо, я все же отношусь именно к этому типу людей: вернувшись домой после встречи с Фэланом и его дохлым и хитрым компаньоном и выхлебав после ванны с релаксантами полторы дозы успокоительного, я все же решила, что все произошедшее случилось к лучшему. Ну, когда бы я узнала, что может разом нейтрализовать химическую блокаду Твари? Да и вообще, мне повезло несказанно: в восемьдесят пятом я могла продержаться на голой менталистике от силы минуту, зато сейчас — целый час. Достижение, damnú air! (п/а: ирл. Чтоб его!) Вот что значит практика!

И вообще! Слава Богу, у меня паранойя! Поэтому одна внеплановая доза комплекса, вкупе со стерильным «карандашом» и жгутом у меня в потайном мешочке с собой были. (п/а: Карандаш — жарг. инсулиновый одноразовый шприц) Так что, сделав ручкой Фицсиммонсу, я заперлась в ближайшем туалете и устроила себе маленький праздник юного нарика, разом потребив весь комплект. У этого необдуманного действия было много последствий: легкий — или не совсем — неадекват, черные от расширившихся зрачков глаза, массовый Конфундус для вечерней смены в дурке и серьезный разговор с мадам Планкетт. А когда я все же добралась до родной развалюхи в Луговом тупике, у меня пошел отходняк. Впрочем... Стараниями Добби этот старый дом больше не был хибарой, продуваемой насмерть всеми сквозняками. Доски холодного прежде пола перестали скрипеть каждая на свой лад, а магический плющ, за считанные дни опутавший стены и крышу, не только сделал дом теплее и как-то уютнее, но и надежно скрыл строение от любопытствующих глаз соседей и просто прохожих. Ушастый даже каким-то образом повывел черную плесень из ванны, хотя мне казалось, что еще чуть-чуть — и эта дрянь заговорит от того количества химикатов и зелий, что я во времена оны вылила, пытаясь от нее избавиться.

Так что я валялась на диване в гостиной, вяло истерила — если это так можно было назвать — и прислушивалась к впадающей в прежнее летаргическое состояние Твари, чья ярость еще совсем недавно, как в старые добрые времена, сотрясала ментальные барьеры, не позволявшие ей добраться до меня и управления телом. Спящая красавица почти проснулась, не прошло и пяти лет, léan uirthi. ( п/а: ирл. Чтоб ее) Чудненько! Нет, с этим точно надо что-то делать, потому как на этот раз оперативно утихомирить мое внутреннее чудовище получилось, а гарантий, что это получится в следующий раз, не было... Но вот что поделать, если я в этом теле не слишком желанный гость, которого впустили по ошибке?

Ясме недаром слыла одним из самых толковых зельеваров Лютного: буквально за пару дней она разобралась с принесенным ей образцом зелья и выяснила, что было не так с тем варевом, которым меня так любезно угостили господа контрабандисты. Ведь в стандартном рецепте не было ничего, что могло бы так взаимодействовать с блокирующим комплексом. Но в том-то и дело, что именно в стандартном. Как оказалось, кузен исландского приятеля Фэлана тоже слегка соображал в зельях, вот только с ингредиентами у него случилась беда, и он заменил кровь саламандры на маринованные в сое и горчице корни исландского мака и, вроде бы, бычью кровь. Результат стоил раза в два дешевле, в организм объекта попадал через кожу, через прикосновение, а не перорально, на женщин действовал как обычно, мужчины же считали субъекта кем-то вроде отца. (п/а: перорально — приём лекарства через рот (лат. per os, oris), путём проглатывания лекарства) А вот со мной вышла осечка: один из активных компонентов блокирующего комплекса вошел в реакцию с зельем и запустил цепочку нейтрализации, заодно превратив всю ту химию, что текла в моих венах вместо крови, в яд. И я бы дала дубу на месте, но «Слезы черного феникса», благослови Патрик Ясме и ее зельедельческий талант, в очередной раз спасли меня. Принятый же мною антидот, кроме того, что связал компоненты модифицированного приворотного и оперативно вывел их из организма, еще и практически разбудил Тварь. И да, по-хорошему мне бы стоило провести полную гемотрансфузию. (п/а: гемотрансфузия — переливание крови) Мечты, мечты, ага…

Несмотря на столь скверное начало наших с Фицсиммонсом деловых отношений, уже в началу лета мое зачастую не афишируемое присутствие на деловых встречах Фэлана и его «друзей» стало чем-то обычным, принося мне определенную сумму. Кто бы мог подумать, что наши занятия с Воробьем ментальными практиками окажутся полезными не только шкету, но и мне? Ведь не только птах учился распознавать любое проникновение в свое сознание, каким бы незаметным и осторожным оно ни было, но и я совершенствовала свои навыки в «тихой» легилименции. Теперь при должном усилии — если не увлекаться, конечно — ни Фицсиммонс, ни его подельники-конкуренты-клиенты не могли засечь меня в своем сознании. Сил при подобном сжиралось будь здоров, но в один прекрасный день это уберегло пронырливую thóin книготорговца от кидалова, которое едва не провернул — смешно сказать — шестерка-связной. (п/а: ирл. Задница) Если бы задуманное чернявым Джонни (было ли это имя или прозвище, я так и не узнала) удалось, для Фэла это бы закончилось печально: он бы оказался крайним и для покупателя, и для продавца. Фальшивые галеоны и сено неизвестного происхождения вместо стеблей вымирающего эндемика с Сейшел — это, знаете ли… Нетрудно догадаться, что бы стало с Фицсиммонсом. А так — не повезло Джонни, упокой Господь его грешную душу. Слава Патрику, от трупа на этот раз избавлялась не я. Вот и чудненько!

Фэлан посещал старушку Англию от силы раз шесть в месяц, и на свой маленький бизнес по поставке биоматериалов — да и на все прочее — времени у меня оставалось достаточно. Бонни Райан все так же зарабатывала свои галеоны, стараясь не привлекать внимания красноперых, в трансплантационную клинику на юге Лондона пару раз привозили неизвестно откуда необходимые органы, а миссис О’Киф все так же старательно два раза в сутки елозила мокрой шваброй по полам реабилитационной клиники и близлежащих помещений в Хинчли.

Ко второй половине июня я перевела до половины ту часть Бойловской книги, в которой описывался тот ритуал, которым воспользовался Далвах Бойл почти девять лет назад. Попутно еще и приобрела через Фицсиммонса и его дружков несколько книг: манускрипт был скорее рабочим дневником, одной большой инструкцией из серии «Как правильно зарезать голубя и вызвать этим дождь», чем полноценной книгой, и теоретических сведений в нем почти не было. А мне теория была нужна и, желательно, не времен Рамзеса Великого или Мерлина. Надо же было разобраться, каким образом я могла бы сменить тело с наименьшими для меня последствиями. Ну, а то, что книги были официально запрещены к распространению среди частных лиц на территории магической Британии, было несущественным. Совершенно.

Смена тела была крайне необходима. Присутствие Твари было лишь одной из причин. Несмотря на все усилия, мое физическое состояние медленно, но верно ухудшалось. И дело было не в принимаемом комплексе препаратов. Увы, но одержимость для человека — нечто абсолютно неестественное, даже если духа пригласил к себе сам хозяин тела добровольно, этому сопротивляется и тело, и магия. И, в конце концов, маг становится почти сквибом, а «тело гниет заживо». Судя по приведенным в книгах признакам и случаю с Квиреллом, речь шла не о магической вариации хансеноза, а об онкологии, scrios Dé air sin. (п/а: ирл. чтоб ее, досл. Пусть Бог уничтожит это, хансеноз — проказа, болезнь Хансена) Лекарства от этого нет, а те зелья и препараты, что я принимала, хоть и давали отсрочку неизбежного, но ненадолго. При самом благоприятном стечении обстоятельств мне оставалось еще лет пять максимум. Чудненько!

Вот только это в фантастике поменять тело — раз плюнуть. В реальном мире, во всяком случае у магов, это задача не самая тривиальная. А уж в одиночку это способен провернуть лишь магически сильный гений. Вроде того же Фламеля с его камушком или… Темного Лорда, не к ночи будь помянут, но никак не полусквибы — ладно, просто посредственной ведьмы — и не подростка. Да я вообще не хотела вмешивать во все это salachar мелкого: единственной альтернативой философского камня были темные искусства, причем та их область, которой не стоило бы заниматься несовершеннолетнему. (п/а: ирл. мерзость, грязь) Вырастет, повзрослеет, мозги в пустой голове заведутся — вот тогда и пожалуйста!

К тому же, у меня были подозрения, что новое тело, решив прежние проблемы, создаст новые. Например, в плане психики, как это случилось с Реддлом. Я и так не образец вменяемости и душевного здоровья. И менялась совсем не в лучшую сторону. Еще пять лет назад то, как Тварь обошлась с Патрицией О’Киф, ужасало меня до тошноты и озноба, теперь же… Боюсь, если б подобная ситуация случилась сейчас, я б безо всякой Твари поступила точно так же. Я убивала людей с подозрительной легкостью. Что ж, добро пожаловать в стройные ряды чудовищ и кровожадных маньяков. Сменить, что ль, фамилию на «Лектор» или пока рановато, а? Ладно, нахрен лирику! Tá an saol ina dhiabhal, но это не повод впадать в депрессию. (п/а: ирл. прибл. Жизнь — отстой!)