Иллюзия контроля (гет)

Говорят, покаяние очищает душу и способствует обретению гармонии. Не знаю, возможно, это справедливо в отношении исповеди, когда ты заходишь в тесную тёмную кабинку и рассказываешь о своих грехах невидимому незнакомому священнику, а в обычной жизни выходит наоборот. Чаще всего в попытке снять с души груз вины человек просто перекладывает свою ношу на чужие плечи, испытывает облегчение… и жалеет.

Признавшись Дэну, что Доминик была неверна Джеймсу, я почувствовала лёгкость — необходимость блюсти тайны заметно давила на меня, — однако на смену этому чувству пришли стыд и сжирающее желание отмотать время назад и прикусить язык. Мой лучший друг готов был принять меня со всеми несовершенствами, он не осуждал и, само собой, не собирался раскрывать мой секрет, и всё же теперь, когда не только я знала правду, никак не получалось избавиться от мысли, что признание было ужасной глупостью и я ещё пожалею, что дала слабину.

— Ну теперь я хотя бы понимаю, почему ты всё это время ничего не говорила, — резюмировал Дэн спустя время. — Меня, если честно, задевало твоё молчание. Ник… Спасибо, что доверилась.

Я вздохнула, коря себя за сомнения и продолжая сомневаться.

— Давай сменим тему? Точнее, раз уж ты теперь в курсе всего, может, подскажешь, как мне избавиться от Джима?

— Он же не знает? — риторически поинтересовался Дэн и едва заметно поморщился.

— Всё же осуждаешь, — снова вздохнула я.

— Нет! Ник, ну клянусь! Не в том дело. Я просто подумал, что если даже вы не были счастливы… Я… Да мы все на вас смотрели, как на некий эталон. Ну знаешь, что-то вроде того, что раз вы смогли построить такие чудесные отношения… Прости.

— Из-за меня ты разочаровался в мире.

— Немного, — улыбнулся Дэн и потянулся через стол, чтобы коснуться моей руки. — Но не в тебе, честно. Дафна в курсе? — Я вытаращила глаза и отчаянно затрясла головой, но когда он явно обрадовался, поняла, к чему был вопрос, и нахмурилась. — Слушай… Почему ты ему изменяла? Да подожди обижаться, Ник, — быстро произнёс он, — я спрашиваю вот почему: у тебя же были причины, может, их можно озвучить Джиму? Не знаю, может, он храпел или чавкал… Вам всё равно придётся поговорить, ты же не будешь от него вечно бегать?

— Вечно и не нужно. На лето он останется в Бостоне — устроился на стажировку в юридическую фирму своего преподавателя, а тот попросил об одолжении — передать какие-то документы в Калифорнию. Джим решил, что три дня пропуска стоял того: начальник в должниках плюс возможность навестить родителей… и меня. Он моей маме всё это рассказал, поэтому я и в курсе, что потерпеть надо только до конца недели.

— У него же буду выходные, отпуск там…

— Это неважно, Дэн. Я уже буду в Стэнфорде. Ну и ты же не думаешь, что я — любовь всей его жизни? Он забудет меня…

— За год не забыл.

Аргумент был весомым, но соглашаться не хотелось.

— Что-то мне не верится, что весь этот год он жил монахом. Может, у него и остались ко мне чувства, однако у меня их не осталось. Я не хочу его обижать, потому твой метод — это крайнее средство. А я, может, трусливо, но предпочла бы просто не пересекаться с ним, пока он не вернётся в Гарвард. Хотя если бы ты узнал, что он крутил романы там весь этот год, это помогло бы.

— Ник… — осторожно сказал Дэн, и я поняла, что помогать именно в этом он не хочет.

— Знаю, — пристыженно отвела я взгляд, — вы дружили и ты не хочешь это менять. Прости, что вообще подняла эту тему.

— Поговори с ним. Если не сработает, тогда я оставлю свои принципы за дверями, напою его и выведаю все его тайны — спишу потом на алкоголь, чёрт с ним. Но, в конце концов, Джим хороший парень.

Тема отношений наконец была оставлена позади, и постепенно настроение выправилось. От предстоящей вечеринки мне не удалось отказаться, Дэн и слышать не хотел, чтобы я пряталась от Джима, который, вполне вероятно, вовсе не придёт, и апеллировал к тому, что я должна за ним присмотреть. И я согласилась. Хоть и был у нас выходной день, мы уделили время учёбе, потом я решила приготовить обед, и вернувшийся из школы Кит, ворча и стеная, что они вполне обошлись бы пиццей, помог всё убрать.

— Заеду за тобой в восемь, — предупредила я Дэна, но тот не согласился:

— Да не надо, я вызову такси и сам за тобой заеду. Тебе надо расслабиться, Ник, за рулём ты этого не сделаешь.

И я снова согласилась. Однако по дороге домой поняла, что сделала это зря. Разумеется, напиваться до беспамятства я не собиралась, но потенциальная возможность снова столкнуться с Джимом была весомым поводом сохранять трезвость рассудка. На подъезде к дому мелькнула мысль, что стоит серьёзно поговорить с братом — Дэн не хотел сдавать Джима, и это было нормально, а давить у меня не было никакого права, особенно после недавнего подвига по спасению, а вот у Брайана положение было шатким, поэтому оставался неплохой шанс, что дружба с парнем, который теперь живёт за три тысячи миль, для него будет менее ценна, чем отношения с сестрой.

А следом пришла ещё одна мысль.

Кэмден. Он как никто заинтересован в том, чтобы я избавилась от знаков внимания бывшего. Так что если ни с братом, ни с лучшим другом не выгорит, останется надежда на помощь любовника.

Про клуб «Мираж» я знала достаточно, чтобы напрягаться перед его посещением. Ресторан в дневное время, ночью в «Мираже» гасло верхнее освещение, число столов сокращалось, и посреди зала освобождалось пространство для танцев. Одной из особенностей клуба была его разноуровневость: первый этаж был предназначен для танцев, второй же отводился для вип-гостей; что странно, компания друзей Доминик редко изъявляла желание покидать общий зал, хотя и могла себе позволить.

Мысли о Джиме не помешали мне провести почти час за выбором подходящего наряда, а оставшееся время я болтала с мамой, обсуждая предстоящий выпускной: приглашение Дафны съездить в Лос-Анджелес и там купить платье, про которое мы обе не вспомнили из-за очередной ссоры, было бы неуместно — миссис Блэйк ещё зимой договорилась с Алисой, концепция давно была выбрана, а само платье уже ожидало примерки и подгонки, о чём Доминик, разумеется, прекрасно знала.

— Хорошо тебе повеселиться, — мягко улыбнулась мама, когда после звонка Дэна я поднялась.

Про время возвращения или какие-то правила не было сказано ни слова.

— Спасибо.

Дэн вышел из такси мне навстречу, и я невольно рассмеялась. Он был одет во всё чёрное, и белоснежный гипс притягивал к себе взгляд.

— Внимание тебе обеспечено!

Он закатил глаза, хотя было видно, что ему и самому смешно, и открыл мне дверь.

— Поехали. Карл звонил, возмущался, что никого ещё нет.

— Рано же, — отмела критику я, залезая в салон. — Не узнал насчёт Джима?

— Ник…

— Да нет, я не про тайны. Про присутствие.

— А, нет, прости. Прямо я не стал спрашивать, чтобы не напоминать. Мало кто в курсе, что Джим здесь, а тот же Карл вполне может ему позвонить и пригласить даже прямо сейчас.

Об этом я не подумала.

Здание ресторана располагалось в центре города. Вокруг были уже закрытые магазины, салоны, конторы дорогих юристов и стоматологов… Все автомобили, сворачивающие на эту улицу, ехали к одному месту — сияющему огнями «Миражу», внутри которого играла громкая музыка.

Одетый в форму швейцара шкафоподобный охранник кивнул Дэну как старому знакомому и сдержанно улыбнулся мне, не став проверять по списку, имеем ли мы право войти. Для меня подобное было в новинку, частные вечеринки такого уровня раньше не были нормой в моей жизни, но сохранять невозмутимый вид, притворяясь, что ничему не удивляюсь, я уже научилась мастерски. Однако стало интересно, была ли Доминик завсегдатаем, пропускали ли её охранники на всяческие частные мероприятия… Сколько бы я ни узнавала об этом мире, неизвестного становилось всё больше.

Знакомых лиц в клубе уже было много. Карл снял для нас второй этаж, и за столиками и на диванах не было никого, кого бы я не знала. Нам улыбались, махали, гипс Дэна вызывал смешки и остроумные комментарии. Втянуться в веселье мне удалось без усилий, и следующие два часа я откровенно наслаждалась жизнью — молодостью, музыкой, компанией… Мне нравилось, что меня принимают за свою, что богатые подростки не смотрят мимо или сквозь меня, что мне удалось вписаться и не стать изгоем, мне нравилось быть Доминик.

И даже когда мирное течение вечера нарушилось резким криком, моё настроение не упало, хотя вечер определённо перестал быть томным.

— Что ты только что сказал?!

Сквозь громкую музыку общаться можно было лишь исключительно на повышенных тонах, однако хоть мы все и перекрикивались, эта интонация заметно отличалась, а потому привлекла к себе внимание. Дафна стояла перед растерянным Филиппом, и вся её поза выражала намерение кинуться в драку.

— Что случилось?

— Даф, ты чего?..

— Вы не слышали, что этот ублюдок только что сказал?!

Танцевать мы перестали и непонимающе смотрели то на пышущую яростью Дафну, то на пьяно хлопающего глазами Филиппа. Тот, кажется, даже не понял, что сделал. Дафну он наверняка не видел и потому не знал, что она его может услышать, а та вцепилась в него бультерьером и не поленилась в красках пересказать занимательный сюжет.

Борьба за рейтинг в выпускном классе была как никогда жёсткой. Возможность указать в резюме, что входил в тройку, пятёрку или хотя бы десятку лучших учеников школы стоила немало, и за свои места все держались крепко. В конце марта я не придала особого значения страданиям Дафны, когда она жаловалась на обошедшего её Филиппа, даже не стала ничего уточнять, не считая это для себя важным — тогда я ещё не осознавала в полной мере, что это значит и как скажется в том числе и на мне, ведь он обошёл не только Дафну, но и меня. Мне казалось, что одноклассники чересчур зацикливаются на рейтинге, ведь в моей школе это не было важно. Теперь я понимала, как была не права, и потому, как и остальные, сейчас смотрела на Филиппа с осуждением.

Рейтинг складывался из массы мелких элементов, каждый проект, каждая контрольная работа на него влияла. Сохранять его на одном уровне было весьма непросто, скатиться вниз было элементарно, а вот подняться — выпускники и так прилагали массу стараний, и прыгнуть выше головы никому не удавалось. Филиппу — удалось. Та итоговая работа сместила акценты; лучшие ученики показали не просто не лучшие результаты, а откровенно посредственные, благодаря чему Филиппу и удалось стремительно подняться с девятого на четвёртое место. И вот теперь он похвастался подруге, которая не могла претендовать на место в списке и потому не осудила и не сдала бы его, что достиг этого обманом. Он случайно оказался в классе в отсутствие учителя и не упустил свой шанс: нашёл работы конкурентов, кто был выше него в рейтинге, и внёс исправления в ответы.

Атмосфера ощутимо сгустилась, даже те, кто не входил в верхушку рейтинга, смотрели на Филиппа со злостью, что уж говорить про Дафну и Софию. Я и сама была зла…

Однако мне резко стало не до школьных интриг, когда за спиной Филиппа я увидела только что пришедшего Джеймса. И смотрел он прямо на меня.