Никиями (джен)

Алые капли крови, медленно стекая по серебристому лезвию меча, падают на серые и холодные камни моста. Никиями судорожно выдыхает, издав еле слышимый стон боли. Окровавленные пальцы с дрожью держат Кубикирибочо, а голубые глаза пытаются разглядеть в тумане Забузу, который вот-вот нападет, чтобы вернуть свое оружие.

Этсуко бьет легкая судорога, и причина ее не только в холоде и страхе, затуманивший чувства Никиями. Мощная волна чакры, которая пронеслась сквозь нее, не дает покоя юной куноичи, и вместо того, чтобы придумать стратегию боя, она беспокоится о Наруто, из которого вырвался девятихвостый лис.

Когда-то давно, когда Этсуко была еще мала, старейшины ее клана рассказали ей о джинчуурики, о людях, в которых вселяли хвостатых животных. Каждый из их хвостов содержит в себе большое количество чакры, так что эти шиноби обладают немыслимой силой, огромным запасом чакры, и эта сила пугает окружающих, из-за чего джинчуурики становятся изгоями и отшельниками. Но Наруто не такой, он дружелюбен и добр, и Этсуко пугают догадки на вопрос «Что заставило Наруто пробудить в себе девятихвостого лиса? Почему он вышел из-под контроля?».

Когда же дрожь в руках становится чересчур заметной, Этсуко решает, что пора побыстрее покончить с этим. Но что ей делать? Убить Забузу? Нет, никто не заслуживает принудительной смерти, бог Сикье заберет его душу, когда посчитает нужным. Пойти в сторону ледяной ловушки и попытаться сломать одну из плиток? Вряд ли Забуза позволит Этсуко это сделать. Но попытаться стоит.

Замахнувшись мечом, Никиями быстрыми шагами направляется в гущу тумана, в надежде отыскать там ловушку. Но находит лишь мечника, решившего, что Никиями достаточно «поиграла» с его мечом. И хоть убивать его не позволит внутреннее ограничение Этсуко, покалечить его ничто не мешает. Не важно, какие цели преследует Забуза и кого он хочет убить, он прямая угроза для друзей Никиями, и это не позволяет судить его так, как учили старейшины.

«— Нельзя порицать человека, не разобравшись в его мотивах и целях. Чика — богиня мудрости, велит быть справедливым и разумным по отношению к друзьям и врагам,» — как некстати вспоминает Никиями слова старейшин, и как некстати поселяются в душе девушки сомнения в правильности ее поступков.

Словом, они не мешают ей увернуться от атак Забузы и ранить его руку, которой тот успевает прикрыться в последнюю секунду. Сосредоточив всю чакру в мече, Никиями резко бьет ею по камням моста, тем самым создав глубокую трещину, которая затягивается на большое расстояние и достигает ног Момочи, стоящих на краю видимости. Шаг назад, и Никиями потеряет его из виду, но мечник не спешит скрываться, с удивлением взирая на девчонку, которой удалось нанести ему рану.

Кубикирибочо твердо воткнут в крепкие камни моста. Этсуко прыгает на рукоятку меча и разглядывает врага, пытаясь найти те черты лица, которые так сильно напомнили ей наставника. Ничего, лишь очередной убийца, таких Никиями встречала и не раз. Но совесть, проснувшаяся в девушке, и чувство долга перед старейшинами, которое так и не угасло, даже спустя несколько лет после их смерти, заставляет Никиями выпрямится и спросить:

— Зачем ты это делаешь? По какой причине выполняешь приказы Гато?

— Что за глупые вопросы? — выплевывает Забуза, отступивший на один шаг. — Мне за это платят. Ничего личного, девочка из клана Никиями.

— Ты готов ради денег убить человека? — спрашивает Этсуко с фальшивым удивлением. Маленькая Никиями лет семи задала бы этот вопрос с слезами в глазах, не веря, что вне острова Сикоку шиноби убивают друг друга из-за корысти, власти и кровожадности, что братья убивают братьев, отцы сыновей, а деревни сжигают с такой же легкостью, как копны сена. А Этсуко, которая стоит перед мечником из кровавого тумана, знакома с этим, видела это и каждую ночь молиться за души умерших людей, которых не смогла спасти.

— Неужто Бива не убивал ради денег? Или ты всю жизнь представляла его святошей? — фыркает Забуза, обнажив острые, как клыки, зубы. Напоминание о наставнике не колет сердце Никиями, как она того ожидала. Оно увеличивает желание выяснить цель Забузы. Для чего он так поступает. Достоин ли он смерти.

— У Бивы была цель, и он к ней стремился, — отвечает Никиями, поджав губы. — Неправильным путем, но другого он и не знал.

— Так я тоже не спроста деньги собираю, делая черную работу за влиятельных людей, — громко объявляет Момочи, будто оправдываясь в издевательской манере. — У меня есть цель — свергнуть с поста мизукаге Ягура, самого жестокого правителя деревни Скрытой в тумане за все время его существования. Насколько я знаю, ты с ним сталкивалась, — Никиями хмурится, всем видом выражая отрицание, и Момочи проясняет. — Джинчуурики треххвостого. Тот кто убил Биву Джузо.

Этсуко раскрывает глаза, посмотрев на мечника застывшим взглядом, а потом быстро моргает, пытаясь подобрать нужные слова. Те слова, которые сказали бы старейшины, оказавшись перед Забузой. Но сколько Этсуко не пытается, но представляя старейшин, ей не удается перетащить их образы в настоящий мир, будто они являлись плодом воображения Никиями.

— Так у тебя благородные цели? — выдавливает из себя Этсуко, не вложив в свои слова ни циничности, ни издевки. Она на это не способна.

— Я не строю из себя героя. Я вижу мир таким, как он есть. Шиноби — оружие, которое должно служить целям и идеалам сильных, уничтожив слабых. А твои морали и благородство сгинули с твоим кланом. Повзрослей, девочка из клана Никиями, а то долго тебе не жить, — злобно проговаривает Забуза, и, кто знает, что бы он добавил, но неожиданно за его ноги и руки хватаются несколько собак, своими клыками блокируя движение Забузы.

Никиями, гордо выслушав речь Забузы, впадает в ступор, став свидетелем атаки на мечника, но рядом появляется Какаши сэнсэй, и девушка понимает, что тот взял дело в свои руки.

— Мои собаки почуяли кровь и нашли вас, — объясняет сэнсэй и подбадривающе, но вымученно, улыбается Этсуко. Потом переводит взгляд на мечника, и взгляд становится суровым. — Вот уже и туман рассеивается. Не притворяйся крутым, ты уже не сможешь ничего сделать. Тебя ждет смерть.

Этсуко мысленно напоминает себе, что Забуза Момочи — убийца, отнявший право жить у многих, но это не помогает забыть, что боги против насильственной смерти, и что Этсуко, как Гетсу, должна остановить это.

— Ты же не думаешь, что я всё это время жил только за счёт своего шарингана? — говорит Какаши, обращаясь к Забузе. — На этот раз я покажу тебе собственную, не скопированную технику.

Этсуко остается лишь наблюдать за движениями сэнсэя с толикой интереса, хотя больше всего в ней бушует чувство страха стать свидетелем убийства, увидеть то, что будет терзать юную душу её. Появится еще одна грешная душа, о которой Никиями будет молится своим богам перед сном.

Печать обезьяны. Печать дракона. Печать крысы. Печать птицы. Печать быка. Печать змеи. Печать собаки. Вокруг ног Какаши уже видно скопление чакры, в котором Никиями находит проблески молний. Печать тигра. Печать обезьяны. Сэнсэй концентрирует чакру в правой ладони, надвигаясь на мечника.

Этсуко щурится от резкого света молний, которые окружают сэнсэя, но по-прежнему смотрит с интересом. А когда в голове появляется мысль, что она тоже может повторить трюк Какаши, Никиями понимает, что запомнила комбинацию печатей. Только силой воли она не пытается повторить всё в ту же секунду.

— Твои амбиции требуют слишком много человеческих жертв, а это совсем не то, чем должен заниматься шиноби, — тем временем говорит Какаши, ничуть не потеряв контроль над молнией.

— Я сражался за собственные идеалы, — насмешливо, но злобно восклицает Забуза. — И они не изменятся никогда!

Какаши сэнсэй секунду изучает мечника, а потом, кивнув, быстро подходит к нему и заносит правую руку для удара прямо в грудь мечника. В последнюю до столкновения секунду Этсуко хочется бежать, отвернуться или хотя бы закрыть глаза, но она продолжает стоять, опираясь на рукоять меча, и смотреть прямо на то место, где бог Сикьё заберет грешную душу мечника.

Сердце больно стучит, и на долю секунды Никиями кажется, что сэнсэй собирается убить не Забузу Момочи, а её саму. Все мышцы в теле подготавливаются к удару, в голове становится абсолютно пусто, а глаза по-прежнему режутся от яркого света. И вот, глухой звук и всё прекращается.

Этсуко втягивает как можно больше воздуха в лёгкие и сосредоточивает взгляд на Момочи, хотя разум велит ей этого не делать. Вместо убитого мечника она видит молодое миловидное лицо, окровавленное в области подбородка. Какаши вынимает руку из грудной клетки юноши, и кровь начинает хлестать с большей силой. Сердце Никиями пропускает удар, а в ушах появляется глухой стук. Кто это? Зачем он прислонил собой мечника?

— Забуза-сан…— проговаривает юноша, и Никиями различает в его голосе знакомые нотки. Она понимает, что юноша, спасший Забузу, тот человек в маске, заточивший Саске в ледяной тюрьме.

— Значит говоришь, меня ждет смерть? —усмехается мечник, не обратив внимание на убитого товарища. — Опять промахнулся, Какаши.

Забуза срывается со своего места, раскидав собак по сторонам, которые, столкнувшись с землей, превращаются в горстку пыли. Никиями пару раз моргает, и сразу же прыгает с меча, схватив рукоятку обеими руками. Замахнувшись, чтобы вынуть меч из камней, Этсуко видит рядом с собой силуэт Забузы, и делает удар, не глядя, куда бьет. Момочи отскакивает назад, изучая Этсуко холодным взглядом.

— Все-таки хорошо, что я его подобрал, — говорит Забуза, наблюдая, как Какаши сэнсэй закрывает глаза трупу Хаку. Никиями крепче сжимает меч, чувствуя, как злость бурлит в ней. Мечник же поворачивается в ее сторону, намереваясь атаковать. — От него оказалось не мало пользы.

— Тебе его совсем не жаль? — восклицает Никиями, держа наготове меч. — Он умер, спасая твою жизнь!

— Потому что он должен был, — выпрямившись, гаркает Забуза. — Хаку был всего лишь оружием. Я подобрал его ради его дара, пользовался его способностями. А теперь Хаку мертв. И горевать я не буду. Мне он был безразличен.

— Да, — громко произносит Этсуко чуть дрогнувшим голосом, — Бива был не святым. Он убивал ради денег, несмотря на то, кто его жертва. Но он не предавал своих товарищей. Он не думал только о своих идеалах. У него была честь и границы, которые он не переступал даже в самые тяжелые времена, — алый шаринган Никиями впивается в мечника, и с губ слетают слова. — Ты не достоин этого меча и звания шиноби.

Лицо Забузы перекашивается, и он исчезает с поле зрения девушки. Чтобы появиться сзади. И Никиями, наполненная злобой и чувством несправедливости, поворачивается и начинает махать мечом, цепляясь за каждое движение мечника шаринганом. Стоит ему исчезнуть, и она знает откуда он сделает следующий удар. Стоит ему сделать выпад, и Никиями знает, куда ударить, чтобы блокировать переход чакры в конечности.

Забуза уклоняется почти от всех ударов, а те, которые застают его врасплох, оставляют после себя лишь царапины, которые все же злят мечника еще больше. Но девочка из клана Никиями не дает Момочи использовать технику или вынуть кунай, дьявольские глаза следят за мечником, не давая тому время на атаку. Оглушающий крик отвлекает внимание Этсуко, и Забуза резко хватает обеими руками круглый вырез возле верхней части меча, и тянет в свою сторону. Ноги Никиями поднимаются с земли и Забуза уже собирается, замахнувшись, отбросить ее от рукоятки меча, когда из рук девушки выходит больший выброс чакры, из-за которого сама Никиями отлетает в сторону, а Забуза в противоположную. Наконечник меча впивается в грудную клетку, и мечник резко откашливается, пытаясь руками удержать меч и не допустить, чтобы Кубикирибочо вошел слишком глубоко.

Этсуко несколько секунд скатывается по мосту и глухим ударом впечатывается в строительные камни. Глаза щипят, во рту ощущается вкус пыли и крови, рука вывихнута, а тело кажется обессиленным и безжизненным. Перед глазами возникает образ Забузы, с мечом в грудной клетке. Покачав головой, Никиями выкидывает из головы сравнение с наставником. Оперевшись на дрожащие руки, Никиями едва подавляет чувство тошноты, возникшее внутри, и медленно поднимается на ноги. Она вспоминает крик Сакуры, и быстро находит Харуно. Рядом с ней стоит Тадзуна, склонивший голову, а сама девушка стоит на коленях перед кем-то или чем-то.

Первые шаги даются с трудом, но потом Этсуко идет быстрее и добирается до сокомандницы. Перед глазами открывается сцена: Сакура, склонившаяся над безжизненным телом Саске, который, куда бы не бросит Этсуко взгляд, проткнут многочисленными иглами. Никиями сразу же понимает, что ранения Учиха получил по время заточения в ледяной тюрьме от Хаку, а значит есть шанс, что все не так плохо, как кажется на первый взгляд. Хаку уже проделывал такой фокус, во время первого столкновения седьмой команды с Забузой, когда даже Какаши сэнсэй признал мечника мертвым, а тем временем тот был лишь обездвижен.

— Саске погиб! — ревет в голос Сакура, а дрожащие руки едва касаются бледного тела. Никиями поджимает губы, впившись ногтями в ладонь, чтобы не дать тревоге затуманить разум. Сев на колени, она хватает холодные, как лед, руки Харуно. Сакура ошеломленно смотрит на Этсуко сквозь пелену слез.

— Он не мертв, Сакура! — четко выделяя слова, говорит Никиями. — Посмотри на меня! С ним все будет в порядке, сейчас мы ему поможем!

Несколько ручных печатей и в ладони левой руки девушки появляется маленький «комок»‎ воды, которое вращается, изнутри сияя белым цветом. Этсуко смотрит на нее пару секунд, а потом выбирает случайную иглу из тела Саске и быстрым движением выдергивает ее. Сакура рядом охает. Никиями замирает, а потом медленно подносит иглу к вращающейся воде и засовывает конец иглы в нее. «Только бы не была ядовитой!»‎ — с замиранием сердца думает Этсуко, насчитывая в голове шестьдесят секунд. Вода так и не меняет свой белый цвет, и Никиями отбрасывает ее в сторону, взявшись быстро выдергивать иглы. Хаку всего лишь заблокировал потоки чакры Саске, да оставил несколько царапин.

Избавив Саске от последней иглы, Этсуко облегченно вздыхает, а Сакура удивленно смотрит на подрагивающие ресницы Учихи. Потом она смотрит на Этсуко и, улыбнувшись, обнимает за плечи. Никиями обнимает в ответ, чувствуя, что хоть с чем-то справилась, и, посмотрев на Учиху, сталкивается с черными глазами. Внутри просыпается тепло, и Этсуко поджимает губы, чтобы не расчувствоваться перед Учихой.

— Привет, — шепчет она с глупой улыбкой, а Сакура, отстранившись от Никиями, быстро обнимает Саске.

— Этсуко! Иди сюда! — кричит вдруг Наруто сзади, и Этсуко резко поднимается с места, побежав в сторону голоса. Только сейчас девушка замечает, что туман полностью развеялся.

— Ты ранен? — Никиями хватает Наруто за плечо, осматривая его с ног до головы.

— Нет, — качает головой парень, с неестественной серьезностью в голосе, что беспокоит Этсуко больше. Узумаки поджимает губы, будто всеми силами пытается сдержаться, и указывает головой в противоположную от себя сторону. Этсуко с настороженностью медленно переводит взгляд, и видит тела Хаку и Забузы, лежащие рядом друг с другом.

Глаза сразу же улавливают большую рану в области живота, оставленную самой Этсуко, отчего из легких выбивается весь воздух, а глаза щиплет от непрошенных слез. Этсуко смотрит на Забузу, но снова видит своего учителя, также умершего в бою, перед глазами девушки. Она пытается втянуть в себя воздух, чтобы не упасть от головокружения, и до ее ушей, как сквозь туман, доходит хриплый голос мечник, до боли напоминающий голос учителя.

— Девочка из клана Никиями… Подойди поближе…

Девушка, бросив короткий взгляд на кивающего Какаши, приближается к мечнику и опускается на корточки рядом с ним. Тот кажется ей бледнее, чем раньше, с края его рта струится полоса алой крови, и девушка судорожно вздыхает, отгоняя чувство приближающейся смерти.

— Помолись за меня своим богам… Никиями… Молись так, как молилась за него… За моего сэнсэя, — Забуза останавливается, чтобы фыркнуть, но вместо этого чуть не задыхается от собственной крови, который льется из рта. — Бива… Он был бы горд тобой… Он вырастил сильного шиноби…

Лицо Этсуко искажается от попытки сдержать слезы. Быстро закивав, девочка утирает ладонями слезы, которым все же удалось пробраться на щеки, а потом выстраивает руки в молитве и тихо, практически беззвучно, шепчет.

«Богиня Аи, которая дарует нам жизнь,

И Бог Сикьё, который забирает душу,

Даруй прощение и нескончаемую радость

И подари вечный покой души…»

На плечах Этсуко чувствует капли воды, и, посмотрев на небо, видит белые снежинки, которые медленно кружась, падают с неба. Никиями говорили, что богиня Сора посылает на землю снег, чтобы очистить грехи людей. А значит, думает Этсуко, душа Забузы будет чиста.

«— Как и твое»‎‎ — шепчет внутренний голос, и Никиями замирает, задержав взгляд на ране Забузы. Теперь она тоже убийца? Этсуко тоже согрешила?

— Не твой удар убил Забузу, — будто подслушав мысли девушки, говорит Какаши. Та смотрит на него с надеждой. — Его убили люди Гато, когда он пытался прикончить их главаря.

— Это очень грустно, — заявляет Наруто, посмотрев на Никиями синими, как гладь озера, глазами, и девушка, кивнув, крепко обнимает его.

Через несколько дней жители страны Скрытой в волнах хоронят Забузу и Хаку. Кубикирибочо оставляют рядом с могилой мечника, по настоянию Этсуко.

— Скоро приедет ученик Забузы, который и заберет меч, поскольку он принадлежит ему по праву, — объясняет Никиями.

— Благодаря вам строительство моста завершено, — благодарит Тадзуна, и седьмая команда покидает страну волн, успешно выполнив свое задание.