Never Let You Down (гет)

Для Элис грядущий вечер весьма долгожданный, как и для любой из ее подруг, как и для любых других учащихся. Весенний бал проходит ежегодно и чаще всего для того, чтобы снизить стресс перед грядущими итоговыми экзаменами. Некоторые девчонки готовятся к этому за месяц. Это действительно волнующе — редко дается шанс вот так непринужденно и спокойно побыть в какой-то атмосфере праздника, спокойствии и умиротворении, расслабиться и отдохнуть.

Единственное отличие Элис от ее ровесниц — то, что к балу она не готовится за месяц, не считает это способом покрасоваться перед старшеклассниками, и пары у нее не было.

До недавних пор.

Лафейсон недовольно фыркает и поправляет рукава рубашки. Он похож на какого-нибудь барона с богатым поместьем, у которого куча наследников и несметные богатства. Одним словом, в глазах девушки он кажется сногсшибательным. Прихорашиваясь перед зеркалом, закручивая пряди волос на плойке в голливудские локоны, Роджерс изредка косится на Локи, на его угрюмое выражение лица, морщины на лбу, на его раздражение и, возможно, волнение.

— Локи, чего ты такой угрюмый?

Бог коварства поднимает голову на Элис и мотает головой, мол, «все в порядке, я в порядке, мне нормально», но девушка как никто иной знает, что это значит, как минимум, «черт возьми, если меня узнают или найдут, это последний раз, когда меня кто-либо видел живым». Она этот жест знает чуть ли не с первого дня их знакомства — и прекрасно знает, что надо делать в таком случае. Элис делает пару шагов ему навстречу, обнимает за голову и легко гладит ее — Локи почему-то это всегда успокаивало.

— Все будет хорошо. В обиду не дам.

Его мужское достоинство и гордость в целом задевают такие слова. Он твердо уверен, что эти слова должен говорить он — он должен не давать ее в обиду, должен успокаивать ее, когда ей жуть как неуютно, и делать прочие вещи, которые, как он думает, должен делать мужчина. Но Элис слишком независима и сильна для него. Но это, Локи считает, в какой-то мере и хорошо — ее нельзя купить, она не вешается на шею, чуть что, истерик по поводу и без не закатывает. Этой стойкостью она и цепляет, в каком-то смысле. Рядом с ней не хочется врать, даже самому себе. Хочется стать сильнее, лучше, но только для нее и только ради нее. Хоть убей, но царь Асгарда знать не знает, что это.

Прямо перед выходом приходится подождать Стива — у него деловая встреча сегодня. Старк уговорил Роджерса надеть костюм, потому что, с его же слов, футболка с брюками цвета хаки не совсем подойдут. Стиву по пути, он подбросит Элис и, сам того не зная, Локи вместе с ней. Бог опирается спиной об арку, что ведет в кухню, управляя едва заметными огоньками на кончиках пальцев, стараясь убить время, пока Элис будет готова.

— Элис… — жалостливо выдавливает из себя Стив, держа в обеих руках галстук. Роджерс-младшая оборачивается, подходит к отцу, плавно, поправляя фиалковую юбку аккуратного платья, после — тянется руками к его шее, которая на каблуках не кажется ей недосягаемой, и ловко завязывает поблескивающий черно-серый галстук.

В Локи будто что-то перемыкает. Он отводит взгляд, скрывая улыбку. Что-то словно бурлит где-то в области сердца, он ежится от окатившей тело волны мурашек, приятных мурашек, и, улыбаясь, вновь смотрит, как она, встряхнув волосами, накидывает на плечи белое пальто и просит отца, чтобы он подождал ее.

Лафейсон намеренно развязывает свой галстук-бабочку. Элис недолго думая подходит к нему, поднимает воротник и, улыбаясь, ворчит:

— У вас у всех одна и та же проблема. — Она произносит эти слова слишком сладко, а потом поджимает розовые и поблескивающие от помады губы и смотрит на него снизу вверх. Каблуки все равно не делают ее достаточно высокой, чтобы она могла быть с ним наравне. Зато хорошо видно, как аккуратно и прилежно зачесаны ее волосы, как сосредоточены ее огромные, голубые глаза и как ярко они подведены. Ярких веснушек не видно за толстым слоем пудры. Локи впервые ловит себя на мысли, что она слишком красивая. Красивее, как он считает, многих мидгардок. Есть в ней что-то цепляющее, что-то… родное.

Ночной Нью-Йорк похож на россыпь звезд в Млечном пути — такой же яркий, размытый, сияющий. Единственное отличие, наверное, его шумность. Но играющая в машине музыка приглушает этот ужас. Локи смотрит в окно, его голову заполоняют не самые лучшие воспоминания об этом городе. Чтобы не давить на самого себя, он переводит взгляд на Элис. Она завороженно смотрит в окно, будто никогда не жила в этом городе. В ее голубых, словно прозрачных глазах отражаются все огни, каждая вывеска и каждый силуэт. Она резко поворачивает голову в сторону Локи, будто уловив на себе его взгляд. Кудри на мгновение взмывают в воздух и падают на плечи.

Машину резко заносит. Он падает на нее. Губами. В губы.

Как только машина начинает ехать по прямой, эти двое пытаются оттолкнуть друг друга. Ничего будто и не было. Все будто хорошо, будто ничего не…

— Элис, у тебя помада размазалась… — говорит Стив, протягивая ей влажные салфетки. Локи смотрит на мисс Роджерс и кивает, словно не замечая и вокруг своего рта помаду. И немного на воротнике.

Девушка начинает быстро смывать с себя помаду, вообще всю, что была на лице, потом, так же судорожно и в спешке, с Локи, не заметив, что помада есть и на воротнике.

— Вот и все, — улыбается Стив, когда они прибывают к школе.

— Спасибо, пап, — мурлычет Элис, целуя Стива в щеку и вылезая из машины.

Спортивный зал украшен для танцев — скамейки убраны, под потолком и на стенах висят гирлянды и светомузыка, из колонок доносится раздражающая попса, а у стены стоит стол с закусками и колой. Локи осматривает это все и недовольно фыркает, пока вдруг не осмеливается пожаловаться вслух:

— И это бал? — Элис кивает, но Локи это игнорирует. — Балы не так выглядят… Это какая-то жалкая пародия.

— Настоящие балы были несколько веков назад… Это просто… попытка сохранить традицию, наверное. — Роджерс смотрит на него, надеясь не уловить на его лице и капли разочарования. И она этого там не улавливает.

— Когда-нибудь я покажу тебе настоящий бал, — говорит трикстер на выдохе, протягивая Элис руку, чтобы пригласить на танец. — С живой музыкой, пышными платьями и хорошим вином…

Девушка улыбается и облизывает губы, кладя руку ему на бицепс. Смущается, осознав, что только что сам принц Асгарда, ныне занимающий пост царя, король Йотунхейма, бог озорства и коварства, пригласил ее на один из асгардских балов. Ей хочется расспросить его обо всем, о каждой особенности, на худой конец, научить ее нормально танцевать… Пусть она и необучаема в этом плане и до жути не терпит вальс.

Начинает играть более умиротворяющая музыка. Элис кладет обе руки Локи себе на талию, а свои смыкает у него за спиной.

— Что ты делаешь? Это же не по правилам, — громко шепчет Лафейсон, пока Элис осматривает его с ног до головы. Она тоже ловит себя на мысли, что в Локи есть что-то особенное. Широкие плечи, аккуратная, чистая шея и то, что растопило ее в одночасье, — зеленые, блестящие глаза, которые смотрят прямо на нее. Так близко с предметом своего воздыхания она еще не была. Она уверена, что влюблена в Лафейсона, и понимает, что уже давно. Только вот не понимает почему и когда это пройдет.

Девушка понимает, что замешкалась, поэтому, смотря ему в глаза, меланхолично и хрипловато отвечает:

— Я танцую, Локи. — Она запускает руку в его волосы. Песня продолжает играть. Долго еще продолжает. Они покачиваются из стороны в сторону, не замечая, что находятся все ближе и ближе друг к другу. Локи первый понимает, что тонет в ее глазах, но останавливаться не решается. Это продолжается до тех пор, пока они не сталкиваются лбами. Оба хватаются за головы, а после усмехаются друг другу. Лафейсон явно не готов к такой неловкости, поэтому танцевать они продолжают не сразу. Долго пытаются удобно положить руки, держаться друг от друга на расстоянии, чтобы не удариться так еще раз.

Следующая песня знакома Элис по какому-то сериалу. Локи она тоже сразу нравится — она звучит живее всех остальных. Звуки акустической гитары добавляют песне загадочности и романтики, после добавляется арфа или что-то в этом роде… Эта мелодия напоминает Лафейсону типичную музыку асгардских музыкантов. Их редко можно нынче услышать — разбежались еще в его детстве. Но он навсегда запомнил эти чарующие, родные звуки… Они напоминают о доме. Они напоминают о матери. Напоминают о свободе и чистом воздухе, о том времени, когда его жизнь казалась ему беззаботной… и нормальной. Лафейсон сам не понимает, как успел расслабиться и поддаться искушению. Он замечает, что практически синхронно с Роджерс прикрывает глаза и что они тянутся к губам друг друга. Элис поддается искушению под эту мелодию — встает на носочки, заправляет прядь волос Лафейсона за ухо, а ладонь задерживает на щеке… Но что-то ее останавливает.

Это что-то — закончившаяся музыка. Время пролетело слишком быстро. Ей не хочется уходить. Хочется зависнуть в этом мгновении полной безмятежности и спокойствия, в этой секунде, когда мечта вот-вот будет исполнена, но… К сожалению, они тут же отпрянули друг от друга, а Элис вдруг задумывается о том, что за этот вечер ни с кем, кроме Локи, не заговорила. Она согласна думать о чем угодно — но, ради бога, только не об этом сорванном поцелуе. Это позор, и она подозревает, что Локи это видел.

Роджерс вновь тает, когда Лафейсон заботливо поправляет белое пальто у нее на плечах, но старается не подавать виду, что ей это приятно, и не выдавать, что ей такое внимание жуть как нравится. Она роется в телефоне, очевидно, в поисках приложения для вызова такси. Ровно до тех пор, пока к школе не прикатывает черный лимузин. Элис обомлевает. Локи берет ее под руку.

— Мисс Роджерс? — спрашивает механическим голосом лимузин.

— Да… — выдыхает Элис.

— Мистер Старк поручил отвезти вас домой. Присаживайтесь.

Бог и мидгардка загадочно переглядываются, а после кивают друг другу и отправляются в самый конец машины. Такие подарки от дяди Тони не смущают Элис, они, скорее всего, уже превратились в норму — ничего другого от него ждать и не стоит, но всегда стоит точно что-то ждать: от золотого «Картье» до черного лимузина, забирающего со школьного бала, — даже Стив об этом предупреждал, когда впервые знакомил дочку со Мстителями. Все, что остается Элис, — привыкать.

Локи открывает ей дверь, и Элис устраивается возле окна, а потом трикстер садится сам. Они сидят рядом, половину дороги смотря куда-то вперед. Потом его взор почему-то падает на то, как Элис ворошит свои волосы, соблазнительно растрепывая идеальные кудри. Он не может не отметить, что за последний год из гадкого утенка она стала похожа на девушку. Красивую, юную, но, к сожалению, недосягаемую цель… Элис потягивается, снимает пальто и откидывается на кресло.

— Спасибо тебе за вечер… — мурлычет Элис, медленно моргая, но не отрывая от Локи взгляда. Девушка незаметно касается мизинцем его ладони.

— Не благодари, — усмехается в ответ Локи, разглядывая ее с ног до головы. — Но все-таки это был не настоящий бал.

— А как на настоящих? — выжимает из себя Элис, чуть придвигаясь к Лафейсону.

— Честно? — Мисс Роджерс кивает, заправляя прядь волос за ухо. — Там спокойнее… Но громче. Музыка живая, эмоции живые… Все настоящее. И все сказочное. Несовместимые вещи, Элис.

Девушка опускает глаза. Почему-то в этих словах она узнает его и себя. Локи — сказочный, а она — настоящая. И это мешает им быть искренними. Мешает им случиться. Но… Может, если хотя бы попытаться, устроить вторую попытку, никого не предупреждая… Все может получиться.

Роджерс не контролирует себя. Она подается Локи навстречу, бегло посмотрев на его реакцию. Лафейсон явно не против, и Элис на девяносто девять процентов уверена, что он не пил, а еще в глубине души надеется, что правило одного процента, про которое ей на днях рассказывал Питер, сейчас не сработает.

Все происходит слишком быстро. Она слишком быстро ощущает, как его губы сливаются с ее. Роджерс заваливается на него, обнимая за плечи, а Локи кладет холодные руки ей на спину и на ногу, чтобы получше удержать на своих коленях. Элис целуется неумело, заметно, что в первый раз, но это только сильнее пробуждает эмоции, страсть и разжигает синее пламя в них обоих. Рука Лафейсона скользит Элис под платье, девушка вздрагивает, и по ее телу пробегают мурашки, она сильнее прижимается к Локи, держа его лицо в руках. Она только ощущает, насколько нежные, но горькие у него губы, а Локи, кажется, влюбился в ее кисло-сладкий, естественный аромат лимона. Его сердце бьется в три раза сильнее нормы, будто вот-вот разорвется гранатой. А по радио играет какая-то мидгардская музыка о мире богов и монстров, в котором рассказчица — ангел… Им обоим это кажется лишь совпадением.

Они отстраняются друг от друга только тогда, когда воздух в легких кончается. Элис совсем растрепанная, и мужчина, поглаживая ее лицо, убирает с лица белокурые пряди. Элис победно улыбается, смотря ему в глаза.

Всю оставшуюся дорогу они не проронили ни слова, молчат, как партизаны, смотря каждый в свое окно — но рук не расцепляют. Когда дом Элис совсем рядом, бог погружается в смятение. Он не должен был отвечать на ее поцелуй. Им овладела страсть, может, влечение, но точно не любовь, как он считал. Локи просто недостоин ее… Они из слишком разных миров. Это уже, он думает, хорошая причина не быть с ней. Да, он разобьет ей сердце. Но лучше это сделать сейчас и как можно быстрее — пока она действительно не заняла важное место в его сердце. Любить кого-то для Локи опасно. Что бы он для близких, дорогих и любимых ни делал — это в итоге приводит к разрыву сердца у кого из них. Чаще всего — у него самого.

Дверь лимузина захлопывается. Машина уезжает, а Локи и Элис смотрят ей вслед. Оба словно понимают, что что-то не так, что сейчас предстоит какой-то тяжелый разговор.

— Тебя проводить? — спрашивает трикстер, поправляя свой пиджак.

— Буду не против, — улыбается Элис, поджимая губы.

Это самые тяжелые две минуты в жизни Локи. Столько эмоций, столько чувств, столько нервов он никогда внутри себя не ощущал. И от них надо избавиться как можно скорее.

— Элис, — тяжело начинает он. Девушка поправляет пальто и смотрит на него заинтересованными голубыми глазами. — Что бы ты там себе ни напридумывала… Это не чувства. Не завышай планку.

Элис хмурит брови и раздраженно, импульсивно бросает:

— Не завышать планку, вот как, да?.. — В ее голосе слышится какая-то стервозность и раздражительность. Кажется, если он сейчас не исчезнет, то Элис порвет его. Прямо здесь. Голыми руками. Или просто испепелит взглядом. — Хорошо! Ладно!

— Не думай о себе как о той, кто смог в столь юном возрасте охмурить бога и…

— Буду скотиной! Правда, обычной скотиной…

— Нет… Не надо быть ни скотом, ни особенной…

— Знаешь, я-то думала, что хоть что-то для тебя значу, — цедит сквозь зубы Элис. Она явно взбешена и расстроена, и Локи, словно кончиками пальцев, это чувствует. Но ничего поделать не может.

— Успокойся. Вот что тебя сейчас в своем положении не устраивает?! — Глупость сказанных слов будто колет Локи под сердце. Боже, какой бред он несет… Сам бы себя ударил, если бы мог.

— Да все прекрасно, ты о чем?

— Не прекрасно. Не ври мне.

— Не вру!

— Врешь.

— Я… Я просто понять не могу… К чему это все?! Какой в этом смысл?! Просто так, захотелось?! Инстинкты верх взяли?!

Локи тяжело вздыхает. В этом споре он точно проигравший. И он точно дурак. И мудак. И любое оскорбительное слово в мире подошло бы, чтобы описать его сейчас, в этом он готов поклясться.

— Понятно… Что ж, спасибо за вечер, — выдавливает из себя Элис, явно срываясь на слезы.

Нет, такого он не допустит. Он не оставит ее одну, с разбитым сердцем… Глупый, импульсивный, детский поступок. Но надо действовать.

Локи хватает ее за локоть и разворачивает к себе лицом, а после — резко льнет к разгоряченным губам своими. Он признается себе, что ему нравится наклоняться к ней. Он признается себе, что что-то шевелится в его животе, когда он смотрит на нее. Элис принимает это как крест на всем, что было сказано до этого. Принимает, как приняла бы извинение. Они целуются страстнее, чем в лимузине. Девушка начинает судорожно рыскать по карманам в поисках ключа, пока его язык касается ее языка.

Мисс Роджерс не замечает, как они оказываются на ее кровати. Все слишком быстро, слишком внезапно, времени на самоконтроль не остается. Элис позволяет себе немного свободы в этот вечер, и ей искренне плевать, что отец, возможно, вернется в любой момент. Как бы она ни старалась быть пай-девочкой, примером для подражания, иногда, очень редко, ее стоп-кран ломается. Это один из таких случаев.

Его волосы чересчур мягкие, девушка зарывается в них пальцами, пока Лафейсон обнимает ее за талию своими до дрожи холодными руками. Ее всегда интересовало, почему он такой холодный и есть ли в этом мире хоть что-то, что может его согреть…

Локи отрывается от ее шеи и нависает над Элис, смотря ей в глаза. Она облизывает губы, собираясь взять его лицо в руки и продолжить поцелуй, но Лафейсон осторожно отстраняется, тихо изрекая:

— Извини, но я так не могу…

— Это все еще не чувства, да? — полушепотом, полухрипом говорит мисс Роджерс, не сводя с него глаз.

— Я не знаю, что это, Элис, — раздраженно отвечает он. — Не пытай меня… И воспринимай это как угодно.

Он ложится рядом с ней на бок, приобнимая и утыкая себе в грудь. Элис тихо дышит, а через какое-то время обнимает его в ответ, подготавливая себя к тому, что утром проснется одна.