Финория. Взгляд дракона (гет)

К полудню в башне натопили так, что Финора смогла надеть лёгкое платье. Она вновь стояла у окна и смотрела вдаль, отодвинув бархатную занавеску, как и тогда, в пятидесятый день осени, который стал последним спокойным днём в её жизни. Сколько всего произошло с тех пор! Знакомство с графом было единственным хорошим событием. Остальное — известие о браке с Хино, болезнь, подготовка к балам, в то время как хотелось не танцевать, а выть, расставание с Нилет, которая была ей не столько служанкой, сколько подругой — принесло лишь огорчение. То, как жестоко поступили с маленьким слугой, окончательно выбило её из колеи. Принцесса устала. А ещё эта предстоящая церемония…

За окном царила зима. Вершины Эльских гор ослепительно сверкали на солнце. Как хотелось Финоре, чтобы сейчас, как по волшебству, отворилась дверь, и на пороге снова возник граф Орион! Теперь бы она улетела с ним на драконе не раздумывая. Как глупа она была!

Финора прислонилась лбом к холодному стеклу. Дворец перестал быть для неё уютным и надёжным убежищем. Искать поддержки у семьи, где за завтраком с улыбкой обсуждают болезненную церемонию и тут же, как ни в чём не бывало, болтают о тряпках, ей больше не хотелось. Да и смысла не было: никто из родных её не понимал. По сути, кроме графа Ориона, о ней никто не заботился. Она всегда отвергала его советы, а ведь, как ни крути, они избавили бы её от многих проблем. Так может, пришла пора порвать с традицией и сделать то, о чём просил граф? Как там он говорил: «Чтобы взгляд дракона не пропал зря…»

Мысль о преждевременной прогулке уже не пугала Финору, но трудно выйти так, чтобы никто не заметил. Уж если из-за нищего мальчонки случилось столько шуму, то прогулка принцессы вызовет настоящий скандал. Пока снег не растаял, нечего и пытаться — её сразу поймают по следам. Финора криво усмехнулась: она принцесса крови, но мыслит, как загнанный зверь. Ах, если бы рядом был граф Орион! С ним она ничего бы не боялась.

Негромко стукнула дверь, но принцесса даже не оглянулась. Это могла быть мать, бабушка или кто-то из слуг, но Финора представила себе, что это граф сейчас идёт к ней по ковру, и ей не хотелось разрушать грёзы хотя бы ещё секунду. Вошедший остановился в нескольких шагах за её спиной, и принцесса нехотя повернулась. В первую секунду ей показалось, что вернулась Нилет, и сердце её радостно забилось, но принцессу ввели в заблуждение красное платье и зелёный передник. Стоящая перед ней девушка была стройнее, выше, и волосы её были черны.

— Кто ты? — строго спросила Финора.

— Меня зовут Флира, ваше высочество, — почтительно склонив голову и приседая в реверансе, отвечала девушка. — Я побуду вашей горничной, пока не вернётся Нилет.

— А ты думаешь, она вернётся? — оживилась Финора.

— Я в этом не сомневаюсь, ваше высочество! — улыбнулась служанка. — Выздоровеет и приедет. А до тех пор я буду выполнять её обязанности, — и она снова сделала реверанс.

— От серой гнили не выздоравливают, — горько сказала принцесса.

— Упаси Десятеро. Кто сказал, что это обязательно серая гниль? У бедняжки наверняка обычная лихорадка.

— Да, — кивнула принцесса. — Я тоже на это надеюсь.

— Всё будет хорошо, ваше высочество! — заверила её Флира. — Я понимаю, что не смогу заменить Нилет. Она очень хорошая горничная, мне до неё далеко. Но я сделаю для вашего высочества всё, что в моих силах.

— Говори просто «госпожа».

— Слушаюсь, госпожа, — присела Флира. — Может быть, пора заменить букет? Или почитать вслух из книги?

— Мне ничего не нужно, — сказала Финора. — С уборкой в комнате я справляюсь сама, а эта книга годится разве что на растопку. Отец запретил работникам книгохранилища давать мне «Волшебные истории», а читать «Историю Иэны» я не могу.

— О, «Волшебные истории»! — расплылась в улыбке Флира. — Я тоже читала их. Это восхитительная книга.

— Ты? Читала? — с недоверием переспросила принцесса.

— Да, госпожа. Я обожаю читать, — тихо ответила Флира, потупив глаза совсем как Нилет. — Простите, если рассердила вас.

— Нет, что ты, напротив, — принцесса прошла по ковру и села на оттоманку. — И какая же история тебе нравится больше всего?

— Я ещё не прочла их все, госпожа. Но из тех, что успела — о лесной нимфе и менестреле. Я так жалела, что они расстались…

Финора вздрогнула. Это была та самая сказка, дочитать которую помешал ей граф Орион. (И как раз на той странице Ирмеф нашла сафьяновую закладку, и заставила свою дочь прочитать весь разворот, чуть ли не тыкая бедную Флиру носом в буквы.)

— Как знать, может быть, там есть продолжение. Может, они потом всё-таки поженились. Но из-за строгости моего отца я никогда этого не узнаю. Он считает, что я должна читать какую угодно историю, лишь бы не волшебную, — и Финора с ненавистью покосилась на тяжёлый том.

— Хотите, госпожа, я сделаю так, что та книга снова будет у вас? — заговорщицки предложила Флира. — И никто во всём дворце не узнает, даже его величество.

— Но как ты это сделаешь? Ведь пропажу заметят.

— Никто не заметит. Предоставьте это мне, госпожа! — сказала Флира, кланяясь низко-низко, чтобы принцесса не увидела её торжествующей улыбки.

* * *

— Тхион, — помедлив секунду, представился мальчик. Что толку отпираться?

— Ты без шапки, — сказал мужчина. — Пройдёмте все в замок, там, по крайней мере, тепло. Меня, кстати, зовут Орион.

— Вы бы лучше спросили его, граф, как он сюда забрался? — проворчал один из бородачей, на вид совсем дряхлый старик. Норте стукнуло тридцать четыре, и Тхиону он казался дремучим дедом. — Я лично сделал всё возможное, чтобы в замок не мог пролезть даже вабран.

— Сейчас он нам всё и расскажет, — весело пообещал граф, и у Тхиона подогнулись колени при мысли о камере пыток. В своё время он наслушался в людской баек про короля Хино и его тюрьмы. Фино-то был добрым королём — никого не пытал и не казнил, а в тюрьму сажал только совсем уж отпетых разбойников. Но вот подчинённые его, особенно смотрители… — Да ты на ногах едва держишься. Вако, отнеси его на второй этаж, там теплее. Где там твоя Нара? Пусть приготовит горячее питьё. Бер, бегом в замок, подбрось дров в камин.

Тот детина, который только что выкручивал Тхиону руки, послушно попытался поднять его, как маленького, но мальчишка вырвался. Судя по всему, он ошибся, и эти люди — не солдаты короля. А на остальное наплевать.

— Нормально я на ногах держусь, — сказал он, с презрением глянув на Вако. Он уже понял, кто тут слуга, а кто господин. — И я правда просто гулял.

Вдруг раздалось громкое хлопанье крыльев, солнце закрыла быстрая тень, и на площадку приземлился большой зелёный ящер. У него было две головы, но Тхиону и одной бы хватило, чтобы испугаться до беспамятства. Позже, когда мальчик вспоминал этот момент, ему было ужасно стыдно, но тогда он ничего не мог с собой поделать: при виде огромного, как дерево, и страшного, как ночной кошмар, крылатого змея он завизжал, как девчонка. Как визжала Нилет на кухне, когда он пугал её пауками. А ящер наставил на него правую голову, сверкнул глазами и вперился, будто хотел испепелить…

— Неси в гостевую, — распорядился граф, и Вако, подобрав мальчонку, понёс его, будто пёрышко, в сторону замка. — Дааро, ну что ты натворил?

— Я думал, это лазутчик, — ответил дракон.

— А ты не заметил, что ему на вид не больше двенадцати?

— Я дракон. Я плохо разбираюсь в людях, — с едва уловимой усмешкой сказал Дааро. — Что ты беспокоишься? Я сейчас заговорю воду, он её выпьет и тут же встанет на ноги. Не пройдёт и часа, как он будет болтать, сидя за столом, и поедать твои запасы.

— Уж сделай одолжение, — сказал граф Орион, направляясь в замок вслед за Вако, несущим Тхиона.

За окном потемнело. Шёл мелкий снег, присыпая все следы в округе, но хитрый Бер успел обойти площадку и теперь докладывал графу, стоя в дверях:

— Посередине. В самой середине тренировочной площадки, будто его спустили с небес.

— Другие следы были? — спросил граф, сидящий в кресле у постели мальчишки.

— Нет, граф. Только его, — Бер показал большим пальцем на Тхиона, который сидел, закутавшись в одеяло, и шумно хлебал из стакана воду. Мальчик показал ему язык. Бер, не желая оставаться в долгу, исподтишка погрозил ему кулаком. Оба сразу смекнули, что принадлежат к одному сословию, и понимали друг друга без лишних разговоров.

— Интересно… — протянул Орион. — И вокруг не было ничего подозрительного?

Бер развёл руками.

— Когда я его поймал, он звал какого-то Барса. Буду в городе, поспрашиваю народ о разбойнике с такой кличкой.

— Не стоит пока гонять Дааро в город. У нас всего достаточно. Где там Нара? Пусть подаёт на стол. Тхион, сможешь идти?

Мальчишка кивнул и поставил пустой стакан на столик, а потом глянул на графа исподлобья и спросил:

— Вы тут живёте?

— Ты очень догадлив, — засмеялся Орион. — И никто, кроме моих слуг, об этом замке не знает. А теперь знаешь ещё и ты. И как прикажешь с тобой поступить?

В глазах мальчика мелькнул затаённый страх.

— Я никому не расскажу, — пообещал он.

— Никому — это кому?

— Ну… Конюхам, кухаркам, гвардейцам…

— Ого! Гвардейцы есть только в королевском замке. Похоже, у тебя была интересная жизнь. Знаешь что? Я проголодался. Пойдём-ка в трапезный зал, перекусим, а заодно поболтаем.

Тхион кивнул и соскочил с кровати.

Получилось в точности так, как и предсказывал дракон: Тхион сидел за столом и уписывал за обе щеки стряпню Нары, а граф ненавязчиво, слово за слово вытягивал из него, кто он такой и откуда. Тхион особо ничего и не скрывал — здесь ему определённо нравилось. В трапезной собрались все обитатели замка, и всех интересовал один вопрос: что делать с незваным гостем? Суровый Норте смотрел мрачно — он знал, что граф не из тех людей, которые готовы свернуть шею двенадцатилетнему мальчонке, но и отпускать «лазутчика» тоже нельзя. Уж не вздумал ли граф оставить его у себя? С одной стороны, подрастёт — будет защитник, а с другой — только лишнего рта им не хватало. А граф беседовал с наглецом, как со старым приятелем.

— Значит, никого из родни у тебя нет, — уточнил Орион, когда парнишка утолил первый голод. — Покажи-ка мне, как твоё имя пишется, — и протянул ему клочок бумаги и грифель. Мальчик вытер руки о штаны и медленно вывел четыре корявые загогулины. — Тион, — прочитал граф. — Ты уверен, что не пропустил ни одной буквы?

— Уверен, — кивнул мальчик. — Уж что-что, а подпись ставить нас так крепко учили, что ночью меня разбуди — я точнёхонько напишу.

— Это хорошо. Подпись нужно уметь ставить, — похвалил его граф. — А кто учил-то?

— Тётка. У неё своих детей целый выводок был, да ещё меня ей навесили. Она нас грамоте учила и приговаривала: нахлебники на мою шею, скорей бы вы все выросли да в люди вышли.

Все за столом рассмеялись, и Тхион тоже.

— А потом мне десять лет треснуло, и тётка говорит: всё, малый, довольно мой хлеб есть, я тебя выходила, воспитала — теперь сам себя обеспечивай. Тут как раз мимо дома вербовщик с фургоном проезжал, ну она и сбагрила меня во дворец. И я стал слугам помогать. Сапоги господские чистил, коридоры мёл, а один раз починил лопату. Шнурки плести научился… — мальчик погрустнел.

— Вот такие? — спросил граф и вынул из кармана латунный амулет на плетёном шнурке.

— Откуда это у вас? — просиял мальчишка и невольно протянул руку.

— Стало быть, твоё, — усмехнулся граф и отдал вещицу Тхиону. Мальчик мигом надел амулет на шею и с довольным видом погладил его. — А ты знаешь, где я это подобрал? — Тот хотел что-то сказать, но прикусил язык и помотал лохматой головой. — У кострища на косогоре, недалеко отсюда. Там ещё валялся ржавый топор и залатанный мешок — они, должно быть, и сейчас там валяются, если Лесной Человек не забрал. И было это ровно три дня назад.

Тхион застыл с открытым ртом.

— Но я же… — он не договорил.

— Значит, костёр тоже ты жёг, — наполовину вопросительно, наполовину утвердительно сказал граф Орион, и мальчик медленно кивнул. — И где же тебя носило трое суток? — Тхион промолчал — было видно, что этот вопрос занимает его самого ничуть не меньше. Но граф не стал заострять на этом внимание. — А знаешь, ты молодец. Не каждый в твоём возрасте осилит забраться на такую высоту, да ещё нарубить дров в одиночку. Ты просто силач для своих лет! Но это было очень опасно — ты мог уснуть и замёрзнуть. К тому же в горах полно земляных барсов.

— А он шумел про какого-то барса, когда я его словил, — вмешался Вако.

Семеро взрослых с любопытством уставились на мальчика, и тот опустил голову.

— Ты на меня так налетел, что я принял тебя за барса, — наконец ответил он и незаметно для остальных скорчил Вако рожу. Тот в ответ скорчил такую же. — Вцепился, как когтями, у меня до сих пор руки болят.

— А что было с тобой делать, коли ты залез, куда никому залазить не позволено? — ощетинился Вако. — Если про замок кто узнает — нам всем крышка. По-хорошему тебя не кормить надо, а прихлопнуть.

— Я тебя самого прихлопну, — пообещал Тхион, показав кулак, и раздались смешки.

— Прекратите оба, — велел граф.

— Я-то прекращу, — отозвался Вако, — а этот малец первым делом, как удерёт отсюда, пойдёт рассказывать направо и налево о нашем убежище.

— Я никому не скажу, я же обещал графу! — вскричал мальчишка.

— А если тебя королевские солдаты поймают да на огне поджарят — тоже будешь молчать? — лениво поинтересовался Норте, хинорец.

— Всё равно буду молчать! — с вызовом крикнул Тхион, хотя и заметно побледнел.

— Спокойно, Норте, — сказал граф. — Не пугай ребёнка.

— А я не боюсь! И я не ребёнок, — объявил Тхион. — Пусть меня хоть клещами пытают — не выдам.

— Ага, ага, — скептически покачал головой Дэно, тоже хинорец, и добавил: — Нет уж, милый, выпускать тебя отсюда никак нельзя. Лишний рот нам не нужен, а прирезать тебя граф не разрешит. Устроил ты нам задачку. Граф, что делать будем? На цепь его посадим?

— У меня есть идея получше, — сказал Орион. — Мы с Дааро отнесём его в семью Грахе. Они с удовольствием примут его. Хочешь в Химерию?

— Ещё бы! — у мальчика загорелись глаза. — Там прямо на деревьях растут сладости, а купаться в озере можно круглый год.

Люди графа вздохнули с облегчением: хозяин придумал удобный для всех выход из ситуации.

— Вот и славно, — подытожил граф. — Через пару дней окрепнешь, и полетим. Не каждому везёт покататься на драконе! Стало быть, настоящее твоё имя Тион?

— Кухаркина дочка так звала, — охотно стал рассказывать мальчик, сразу повеселевший. — И конюх. Я думал, они двое картавые. А остальные слуги — Тхион.

— А господа?

— Эти по имени не обращаются. «Эй, ты» да «Поди сюда».

— А на самом деле правильно «Тион». У слуг деревенский говор, они произносят некоторые слова с придыханием. Так что ты Тион, а не Тхион.

— Ого…

— Так как мне тебя звать? — с улыбкой спросил граф. — Правильно, или как во дворце?

— Давайте уж правильно, — покраснев, сказал мальчик и, чтобы скрыть смущение, схватил ещё кусок яблочного пирога.

Нара смотрела на него с умилением. Своих детей у них с Вако пока не было — дракон временно заговорил её, потому что времена стояли неспокойные, но однажды, когда граф разберётся со своими дворцовыми интригами, у неё обязательно родится такой же сорванец. Она была в этом уверена.

* * *

— Мама, дай-ка мне покопаться в твоих сундуках, — требовательным тоном попросила Флира и откинула крышку ближайшего.

— Это что за новости? — нахмурилась Ирмеф, но отступила в сторону. — Что ты задумала?

— Ничего не задумала, просто нужен кусок полотна, — не глядя на неё, ответила дочь и принялась выкидывать на диван обрезок за обрезком.

— Нет, так дело не пойдёт, — твёрдо сказала Ирмеф и захлопнула крышку. — Скажи мне человеческим языком, что тебе нужно, и я тебе это дам.

— Хорошо. — Флира упёрла руки в боки. — Дай кусок ситца сурового цвета, но не новый, а уже посаженный.

— Зачем тебе? — прищурилась Ирмеф.

— Надо! — рявкнула Флира. — Сама запихнула меня в горничные — теперь не спрашивай лишнее. Если хочешь, чтобы я не вылетела обратно на кухню — давай ситец.

Ирмеф выругалась сквозь зубы как сапожник и полезла в комод. Вытащила свёрток суровой ткани, несколько раз стиранной, но разглаженной и заботливо намотанной на палку, и бросила его на диван.

— Такой?

— То, что надо! — взвизгнула Флира и зажала себе рот, оглянувшись на дверь: не подслушивает ли кто? — А теперь давай ножницы. — Рядом со свёртком упали тяжёлые закроечные ножницы. Флира размотала ткань и отдёрнула руку. — Ой, тут пятна крови не отстирались…

— А ты как хотела? — подбоченилась Ирмеф. — У меня тут не ярмарка.

— Откуда этот кусок? Уж не из покойницкой ли?

— Тебе какая разница? Если бы я привередничала, то не набрала бы столько добра.

— Не добра, а хлама, — фыркнула Флира.

— Не нравится — не бери. Сама же ко мне за тканью явилась, да ещё фырчит!

— Ладно, сойдёт.

Флира взяла из кармана вершковую ленту и тщательно отмерила два прямоугольника размером примерно с платок, затем не спеша вырезала их. Аккуратно скрутила в рулон, чтобы не помять, и спрятала под верхней юбкой. Вид у новой горничной был сияющий и самодовольный.

Ирмеф сложила тряпки на место, закрыла комод и сундук и строго посмотрела на дочь. Та выдержала взгляд матери, не моргнув глазом.

— Я не знаю, что у тебя на уме, — сказала наконец Ирмеф, — но хочу предупредить: никогда, слышишь, никогда не кради у принцессы драгоценности. Попасться на краже очень легко, а обелить себя потом невозможно.

— Ха, мама, за кого ты меня считаешь? Я не дура. И красть у неё ничего не собираюсь. Она сама мне всё даст, — и, скупо попрощавшись, вышла. Ирмеф долго смотрела на дверь, но так и не додумалась, для чего Флире посаженный ситец.

* * *

Постоянный страх перед церемонией помолвки и последующим замужеством изменил характер Финоры. Её то тянуло болтать с кем-то без удержу, то вдруг разговоры становились в тягость и хотелось одиночества. А тут ещё приказ короля! Принцессе очень не хватало любимой книги сказок, на страницах которой она забывала обо всём, что отравляло жизнь. На «Устройство Иэны» она и смотреть не могла.

Семейные разговоры в трапезном зале только усиливали её тоску. Но сегодня Финоре повезло: обсуждали не её грядущую свадьбу, а караванщика, который заявился в Финорию на рассвете — один, с семью вабранами, оборванный, без товара и без корзины. Он приехал на вабране верхом, как на лошади, и, едва привёл себя в порядок с дороги, во всеуслышание объявил, что проделал свой долгий путь ради того, чтобы предложить принцессе редчайший товар, за который запросил небывалую цену. Король, конечно, хотел приказать, чтобы его выгнали, но Финора попросила отца допустить к ней караванщика, и женщины приняли её сторону: а ну как он привёз какую-нибудь чудесную безделушку? «Только пусть он с тобой торгуется в присутствии охраны», — уступил Фино. И теперь принцесса ждала, когда к ней приведут заморского торговца.

Уже просочились слухи, что шестерых вабранов он пригнал в Финорию на продажу, и загонщики с радостью разместили всех животных, наполнив кормушки отборным пророщенным зерном. Вабран — не лошадь, он может по сто дней ничего не есть, зато когда добирается до кормушки — жрёт без удержу. Без вабранов замерла бы торговля, и нельзя было бы путешествовать из страны в страну. Сильные, выносливые, защищённые прочной бронёй и почти не нуждающиеся в корме и питье, вабраны были настоящим даром для людей Иэны, поэтому с ними обращались бережно и почтительно. Шесть новых вабранов — отличный товар, но требовалось выдержать их в загоне десять дней, прежде чем отсчитывать за них деньги. Бывало, что после долгих переходов животные издыхали, поэтому пока торговец не получил ничего.

В дверь постучали трижды.

— Войдите, — сказала Финора, и лакеи впустили к ней караванщика, сопровождаемого охраной. Торговец был одет с иголочки, по финорской придворной моде и почти не отличался от местных вельмож, но благородные и правильные черты лица выдавали в нём южанина. Это был смуглый высокий брюнет чуть постарше принцессы, длинноволосый и гладко выбритый, с большими карими глазами. Он церемонно поклонился и представился:

— Меня зовут Наи, ваше высочество. Я привёз вам то, чего не привезёт ни один другой караванщик.

— Присядем, — пригласила Финора и кивком указала ему на мягкую скамью для посетителей, а сама села на оттоманку.

Солдаты и капитан остались у дверей, а Наи, поблагодарив принцессу, сел и извлёк из кармана маленькую шкатулку с затейливой резьбой, похожую на пудреницу. Изящным движением вытянув вперёд руку со шкатулкой, он повёл рассказ. Голос у него был приятный, и он ни разу не запнулся, расхваливая свой товар. Говорил чисто, словно урождённый финорец, но некоторые обороты речи выдавали его иностранное происхождение. Он называл принцессу просто по имени, что могло показаться невежеством, но Финора знала о странных манерах заезжих купцов и не останавливала его. Она тосковала, и внезапный визитёр так или иначе развлёк её.

— Я прибыл сюда из далёкой страны, прекрасная Финора, наслышанный о вашей красоте. Сотни караванщиков разносят весть, что нет в Иэне женщины красивее Финоры, и увидев вас, я убедился, что они не лгали. Я счастлив, что добрался сюда без происшествий и могу предложить вам эту величайшую драгоценность… — Он на миг склонил голову, помолчал и заговорил снова: — Пятьсот с лишним лет в нашем роду передавали её из поколения в поколение, но не продавали, потому что на этот товар не было достойного покупателя. Но когда я услышал о прекрасной принцессе Финоре, то не раздумывая пустился в путь, один, не взяв другого товара. Никто во всей Иэне, кроме вас, не достоин владеть этой вещью.

— Что же это? Не томите, — сказала принцесса, делая вид, что ей всё равно, хотя любопытство так и раздирало её. Торговец хорошо знал путь к кошельку молодых девушек.

— К сожалению, я не могу показать товар никому, кроме вас, принцесса, — с учтивой улыбкой сказал Наи, бросив небрежный взгляд на охрану у дверей.

— Стража, оставьте нас!

— Но приказ его величества… — возразил капитан.

— Я в безопасности, Зейро. Отцу везде мерещатся убийцы.

— Он беспокоится о вас, ваше высочество. И я тоже. Я повинуюсь вашему приказу, но мы должны…

— Само собой. Наи, ты не против немного посидеть в этом кресле?

Южанин учтиво и чуть снисходительно улыбнулся:

— А, в этом… Что ж, безопасность превыше всего. Пожалуйста.

Он покорно сел в кресло, которое с недавних пор было установлено в покоях принцессы, и изобразил дурашливо-покорный вид. Капитан собственноручно обхватил его талию цепью и замкнул что-то за спинкой, после чего вышел вместе с солдатами.

— Ну, теперь мы можем поговорить в открытую, — сказала принцесса, тоже усевшись в кресло, но гораздо более изящное и уж конечно, безо всякой цепи, в отличие от кресла торговца.

Наи ослепительно улыбнулся и приподнял крышку шкатулки. Финора привстала и заглянула. На дне лежало крупное двудольное зерно, чисто отполированное и пахнущее свежей смолой.

— Всего лишь семечко? — усмехнулась Финора. — Я думала, там по меньшей мере бриллиант.

— Это семечко дороже всех бриллиантов Иэны, — вкрадчиво сказал торговец. — Это зерно Древа Вечности. Стоит вам лишь захотеть, и оно откроет для вас все двери. У него есть кожура и две дольки. Сначала зерно чистят, потом ломают. Если его разломить надвое, ваша жизнь вновь вернётся к тому моменту, когда вы счистили с него кожуру. Власть над временем — вот что даёт зерно Древа Вечности своему владельцу.

— Погоди, Наи, — перебила принцесса, готовая ухватиться за эту байку как за соломинку, — значит, если я сейчас очищу семечко, а через семьдесят лет разломлю его, то снова стану молодой и красивой?

— Молодой и прекрасной, — с поклоном поправил торговец. — И окажетесь в этом самом дворце, в своих покоях, в эту самую минуту, а рядом буду сидеть я, немой от восхищения. Поэтому выберите время поудобнее, когда вам никто не будет мешать.

— Заманчиво, — протянула принцесса, и губы её дрогнули, но улыбки не получилось. — И сколько вы за него хотите?

— Немного, прекрасная Финора. Всего лишь два бочонка золота.

Принцесса охнула.

— Да за один бочонок можно купить всю мою башню вместе с убранством, да и ещё останется!

— Зерно Древа Вечности стоит дорого.

— Ты решил разорить моего отца?

— Полноте, принцесса, это всего лишь цена четырёх балов.

— Не четырёх, а по меньшей мере сотни, — проворчала Финора. — А если я кликну охрану и прикажу отобрать у тебя зерно силой, а тебя самого — арестовать как мошенника?

Наи был к этому готов. Он улыбнулся самой обаятельной из своих улыбок, уронил зерно на ковёр и наступил, давая понять, что раздавит его при первых же признаках угрозы. Принцессе отчего-то стало весело. Тоска, что душила её несколько недель, отступила, и уже за одно это бродячий прохиндей заслужил пару бочонков золота. История, которую он сочинил, была ничуть не хуже тех, что она читала в «Книге волшебных историй». Этот парень ничего не боялся и сочинял сказки на ходу, от него веяло куражом — так почему бы не наградить его за это по-королевски?

— Ладно. Ты развлёк меня, поэтому будь по-твоему. Сейчас я пошлю Зейро к казначею, и ты получишь свои деньги. Капитан!

Через полчаса принцесса Финорского королевства, став обладательницей зерна Древа Вечности, любовалась на своё приобретение, а торговец, спрятав в потайном кармане половинку разрубленной монеты, спускался по лестнице вниз. Поднимающийся ему навстречу звездочёт заметил, что по смуглой щеке караванщика сбегает слеза.