Китнисс будет преемницей Сноу? (гет)

POV Китнисс («Тринадцатый день»)

Оооооооооооооо, как трудно просто поднять голову от подушки! Всё, совершенно всё болит, голова готова расколоться на тысячи стеклянных кусочков. Почему стеклянных? Да потому, черт возьми, что она гудит как стеклянная чашка, по которой ударили ложкой! Ну, всё, хватит, я больше так не могу: приходить домой ночью, а позавчера я так и не дошла, свалилась бы, если бы не Хеймитч, он еще поздно вечером откуда-то взялся, посмотрел на меня внимательно и сказал:

— Солнышко, да на тебя лица нет. Ты вообще в своём уме, тебе же президент запретил работать на износ!

Я ему ответила грубо:

— Хеймитч! Иди к чёрту, в городе ограблен магазин кожевника, а его самого ранили в голову, в двенадцатом орудует банда грабителей, если не гонять миротворцев, бандиты много чего натворить успеют.

— Да слышал я, — отмахнулся Хеймитч. Но после этого от меня не отходил и, когда я уже была готова потерять сознание прямо на входе в деревню победителей в 23.47 ночи, подхватил меня на руки и сказал со вздохом:

— Эх, Солнышко, да за тобой глаз да глаз нужен, так и до беды недалеко.

А ведь, как в воду глядел, старый черт!!!

Вчера полдня и полночи пробегала я с нашими миротворцами: нам удалось таки обнаружить следы той самой банды, которая третьи сутки орудовала в двенадцатом дистрикте. Банды, которая убила Райса Смита из Шлака и тяжело ранила кожевника Лероя Кромарти, напав на него сзади в собственном доме. Следы привели нас в лес! А я то была совершенно уверена, что за забор кроме меня никто не ходит и точно никто там не живёт. Днем, мы, я и еще четыре миротворца, пройдя километра полтора от двенадцатого, обнаружили тайную стоянку бандитов, майор Кассий Марлоу, который открыл в себе настоящий талант сыщика, сказал мне:

— Китнисс, а ведь они придут сюда поздно ночью. Давай устроим им засаду.

Я не возражаю. Семь миротворцев, я и сын Райса Смита, Тайлер Смит засели в лесу в двух километрах от забора, я как охотница помогла парням не оставить следов нашего передвижения по лесу, чтобы не дать бандитам и шанса вычислить, что они в лесу не одни и их будут ждать миротворцы. Тайлер Смит — высокий и сильный парень, шахтер, попросил меня взять его с собой отомстить за смерть отца и я не смогла ему отказать. К тому же Тайлер — парень посильнее иного миротворца будет и я договорилась с Тайлером Винбергом, Тайлер официально был откомандирован временно на несколько дней в мое распоряжение за двойную шахтерскую зарплату!

Майор Марлоу оказался прав. В полвторого ночи в логово, почти бесшумно передвигаясь по лесу, пришли двое. Ловушка захлопнулась. Одного из бандитов сзади оглушил Тайлер, но второй не испугался и, достав пистолет (откуда в двенадцатом огнестрельное оружие!!! Пистолет есть только у Крея, Марлоу, еще у двух лейтенантов и у меня!!!) начал отстреливаться, ранив одного миротворца, он попытался сбежать, но всё равно оставлял после себя в лесу отчетливый след и через час погони мы начали его настигать. Развязка приближалась, мы дышали ему в затылок и тут у меня в ухе запиликал наушник: капитан планолета, который по приказу Сноу охранял меня в лесу, сообщил, что в лесу появился планолет из дистрикта тринадцать!

Мне пришлось принимать трудное решение: только я знала «тайну дистрикта 13» и без приказа президента раскрыть этот секрет я не имела права, я не могла «подвести» наших миротворцев под смертный приговор!

Тут я, то ли от недосыпу, то ли от мысли о том, что грабитель с пистолетом может быть лазутчиком из дистрикта 13 и что из-за проделок мятежников (если верить на слово президенту Сноу, что дистрикт 13 устраивает диверсии по всему Панему) погиб бывший шахтер из Шлака и его семья будет бедствовать, а может оттого, что мне вспомнились чертовы намёки чертового Сноу, что к смерти моего отца могут быть причастны мятежники из дистрикта 13, я психанула.

И забыв об осторожности, рявкнула в наушник:

— Планолет? Убийца от меня не уйдет, берите его на мушку, он нам живым нужен!

— Мисс Эвердин, у меня приказ в первую очередь охранять Вас.

— А мне плевать, выполняйте то, что я сказала, иначе пеняйте на себя.

— Так точно, может вызвать из дистрикта 11 подкрепление?

— Да хоть из самого Капитолия вызывайте. Понадобиться. Всех на уши поставлю, но будет всё по-моему.

Кассий Марлоу не мог не заметить моё рычание среди безмолвной тишины ночного леса:

— Китнисс, что ты кричишь, ты спугнешь убийцу!

— Я вызвала подмогу, с воздуха, будем ловить гада с помощью планолетов.

На что майор Марлоу только одобрительно кивнул:

— Отличное решение, а то мы уже полночи за ним гонимся, а так быстро возьмём. Пора с этим заканчивать, скоро рассвет.

Наушник вновь оживает:

— Говорит начальник авиации дистрикта 11 майор Гай Уэсли. Мисс Эвердин, вы запросили помощь.

Немного придя в себя, я начала говорить вполголоса:

— Да, майор, мы преследуем особо опасного преступника вооруженного пистолетом, к тому же появился неопознанный планолет.

— Пистолетом? Это серьезно. Ждите через пять минут три планолета, я поднимаю по тревоге все имеющиеся силы. В Капитолий сообщите сами: код 001.

Через несколько секунд я уже шепотом (для конспирации) разговариваю с начальником воздушных сил Панема генералом Долабеллой Найтом. Генерал неожиданно быстро согласился со мной и, единственно, что просил, чтобы мы стреляли только по ногам преступнику, чтобы можно было взять его в плен. Кроме того генерал высказал мысль (я и не подумала об этом), что пистолетом может быть вооружен не просто бандит, а высокопоставленная «шишка» мятежников.

Погоня завершилась тем, что беглеца усыпили специальным газом и увезли в Капитолий на планолете. Я же настояла, чтобы всех миротворцев из двенадцатого, а не только меня, по воздуху вернули домой.

Домой я пришла в 5 часов утра………

13 декабря. Суббота.

— Китнисс, ты как? — это пришла Прим, — Пит из Капитолия звонит, будешь с ним говорить?

Я вскакиваю с постели, быстро одеваюсь и бегу в дом Пита. Определенно, приятнее по специальной связи с Капитолием «пирамидка» (я так маме и говорю: «Побежала говорить с Питом по «пирамидке») говорить с Питом, а не с этим монстром — президентом Сноу!

— Привет, — это говорит Пит.

Физиономия его аж сияет. Не знаю отчего, но у меня тоже настроение моментально становится отличнейшим и улыбка накрывает моё лицо полностью.

— Привет, как там Капитолий без меня?

— Стоит на ушах.

— В смысле?

— В смысле на ушах стоит, всё вверх дном, капитолийцы страшно возмущены подкупом Сенеки Крейна Крассом Хантингтоном, выбили у Красса в доме всё стекла, проходу на улице не дают, кричат: «Убийца!!!». Все точно с ума посходили.

— Не поняла, кто кого подкупил то?

— Ты вчера телевизор смотрела?

— Какой телевизор? Я вчера полночи в лесу пробегала. Мы с миротворцами убийц ловили из дистрикта 13. Домой только под утро возвратилась, спасибо ребятам — на планолете подбросили.

— Ясно. Короче интересно время проводишь, нескучно.

— И не говори! У тебя как дела?

— Да всё отлично, расследование деятельности Сенеки Крейна выявило жуткую вещь: помимо спонсоров, которые помогают трибутам на арене, есть еще люди, которые делают ставки. Очень большие ставки, Китнисс. Этот Красс Хантингтон с первой минуты ставил на тебя, я нашёл переписку Красса и Сенекой Крейном, Красс прознал про то, за что ты получила 11 баллов, Сенека не имел на это права, но рассказал Крассу практически всё про тебя и, не знаю уж как, но этот Красс первым догадался, что ты можешь стать Победителем, в первый день Игр!

— Пит, этого не может быть. Я сама в это стала верить, только лишь когда нашла тебя, там у ручья, помнишь?

— Ты серьезно? Нашла умирающего парня и поняла, что победишь?

— Да, Пит, я серьезно. Я не парня нашла, я нашла тебя, живого и поверила в то, что мы сможем вернуться домой, вместе. После того, как я оплакала Руту, мне вообще расхотелось жить, понимаешь?

— Не очень?

— Она у меня на руках умерла. Я никогда раньше не видела, чтобы умирал рядом кто-то очень близкий. Я же ни бабушку, ни дедушку в живых не застала, а мамины родители вообще давным-давно умерли. Мне было очень плохо, хотелось умереть самой, когда планолет уносил тело Руты.

Мы с Питом молчим. Словно атмосфера начала накаляться: будто на безоблачном небе появились грозовые тучи. Но Пит спешит, впрочем, как всегда, мне на подмогу:

— Ну, а когда ты меня нашла, что ты почувствовала в эту самую секунду?

— Что мне снова хочется жить. Знаешь, Пит, возвращайся поскорей, а то как-то всё тревожно. Знаешь, Гейл едва не погиб, на шахте, где он работает, авария случилась, а я потом директора шахты едва не убила, потом правда разобралась, что он хороший парень, что его за антиправительственные высказывания из Капитолия сослали к нам в двенадцатый.

Пит молчит и смотрит на меня с беспокойством, он знает, что мне нужно выговориться.

— Я ведь все эти дни ни на секунду ни присесть, ни остановиться не могу, Сноу мне разрешил делать, то, что я хочу для дистрикта 12 сделать, вот я и делаю. Мне трибуты мертвые перестали сниться. Пит, я позавчера до дома не дошла, хорошо Хеймитч с вечера за мной как тень ходил, вовремя подхватил, когда я падать начала.

— Китнисс, я за тебя боюсь, ты похудела, словно на Арену возвратилась.

— Пит, а так и есть, я словно на Арене, но теперь должна не убивать, а наоборот — спасать жизни, не успею — кто-то обязательно умрёт, вот и ношусь как очумелая день и ночь, больше всего боюсь — не успею.

— Китнисс, я сегодня же брошу всё, не нравится мне всё это.

— Пит, у меня со вчерашнего дня на сердце нехорошо, так же было там, на Арене, перед тем, как я за лекарством для тебя на Пир пошла, тебя усыпила и пошла, а меня там Мирта считай уже победила, секунды всё решали, она ведь уже полосовать мне лицо приготовилась, когда ее Цеп за шкирку схватил.

Пит перестает улыбаться, да и у меня, думаю, совсем не замечательный вид. Пит говорит:

— Китнисс, я сказать хотел, ты для меня важнее жизни….

И происходит что-то непонятное и точно что-то очень нехорошее: связь с Капитолием внезапно прерывается, изображение превращается в какую-то рябь и гудение. Я точно знаю, случилось что-то чрезвычайное, стою ещё минут десять, с места сойти не могу, слёзы капают из глаз — я не увижу больше Пита!

Слёзы еще не просохли, когда я возвращаюсь в наш дом, но дойти не успеваю: в ухе пиликает наушник, мне сообщают, что вновь на связи Капитолий, министр внутренних дел Панема, правая рука президента Сноу, Эгерия. Быстро вытираю осатки слез рукавом — нечего Капитолию смотреть, как я плачу. Я ее уже раз пять видела, когда Сноу очень занят (а это не редкость), Эгерия передает мне президентские инструкции, ей лет двадцать пять, красивая капитолийская брюнетка и у неё такая же смуглая, как у меня самой, кожа. И я бегу обратно в дом Пита.

Эгерия уже на связи. Я сразу понимаю, что приключилось что-то ужасное. На ней лица нет, она бледна и у нее дрожат руки. Но всё равно она молодец: изо всех сил старается выглядеть спокойной. Начинает Эгерия:

— Китнисс, (обычно она официально меня «Мисс Эвердин» называет) на президента Сноу совершено покушение, он ранен.

Я охаю и сажусь, буквально падаю на стоящий рядом диван. Это — конец, убьют Сноу — меня не оставят в живых, я слишком много знаю.

Но министр внутренних дел отвлекает меня от ужасных мыслей.

— Я должна тебе передать специальное указание президента на случай чрезвычайных обстоятельств — вся полнота власти в дистрикте 12 передается тебе, мэр Андерси и глава миротворцев Крей переходят в твоё прямое подчинение. Выполнять приказы, если они не отданы тебе лично президентом Сноу, ты не должна. Ты меня поняла, Китнисс?

— Да.

— Это заговор. Пит Мелларк спровоцировал их на попытку произвести переворот.- Голос Эгерии предательски дрожит, но она по-прежнему сохраняет спокойное выражение лица, но я знаю — ей очень страшно, — Китнисс, возможно заговорщики пошлют в двенадцатый дистрикт миротворцев из одиннадцатого, постарайся как-нибудь их задержать. Но президент чётко распорядился, если тебе будет угрожать реальная опасность для жизни, приказывай миротворцам твоего дистрикта первыми открывать огонь на поражение, все полномочия для этого у тебя есть, так сказал мне Сноу еще три дня назад. Китнисс, дождись, когда Сноу станет лучше, и он с тобой свяжется.

Я не выдерживаю:

— Президент ранен?

Она кивает.

— Как сильно, угроза жизни есть?

— Ранен в голову, но угрозы для жизни нет. Китнисс, дождись!!!

Связь внезапно прерывается, к счастью я знаю, что мне надо делать, Эгерия меня предупредила, а Сноу заранее обо всем позаботился (у меня мелькает мысль: «Знал???»).

Иду домой и думаю: «Всё-таки, чего я больше боюсь: живого президента Сноу, ведь я реально его жутко боюсь, Сноу — страшный человек или того, что его убили, а не ранили? Если страшный Сноу выживет, у меня (а заодно у всех моих родных и дистрикта 12) есть один шанс, один небольшой шанс, но он существует. Шанс вырваться из всего этого кошмара, который называется «наш Панем».

А если Сноу мертв, у меня нет шансов. Я — мертвая девушка: морник — неповиновение и вызов Капитолию и всё то, что я уже тринадцать дней с ожесточением ломаю всё то, что делает нас рабами Капитолия, такое не прощается. Хотя у меня ещё есть шанс: стать беженкой в дистрикте 13, лишь бы успеть спасти всех близких мне людей.

Нет! У меня нет никакого шанса: Пит остался в Капитолии. Это тупик. Без Пита я не хочу бежать. Я остаюсь в двенадцатом. Это не обсуждается, мне необходим Пит Мелларк. У меня и так реально крыша начала съезжать от усталости и всех свалившихся проблем, без Пита я не справлюсь, я сломаюсь. Пит необходим мне как воздух, как вода, как его хлеб и его сырные булочки. Выходит, мне надо продержаться не до того момента, как живой президент Сноу свяжется со мной, а до того момента, как навстречу мне прорвётся Пит Мелларк. А Пит прорвется, во что бы то ни стало, но прорвётся, потому, что Пит — сильный, это я — слабая!»

Однако скоро выясняется, что доказать самой себе сильная я или слабая, придется прямо сейчас, я слышу крики. Выскакиваю из дома Пита, забегаю в свой дом и на диване вижу Мадж Андерси, сразу ясно, что случилось что-то очень серьезное.

— Китнисс, меня папа прислал, сказал: «Беги, что есть сил, зови Китнисс и скажи, чтобы оружие с собой взяла».

«Ну, вот и началось» — подумала я и пошла за пистолетом, — я теперь — главная мишень в дистрикте двенадцать.

Мадж рассказала, что двадцать минут назад в город въехали машины с миротворцами из дистрикта 11. Миротворцев не очень много, три машины, человек двадцать, но вооруженных автоматами. Во главе полковник по имени Ромулус Тред. Он сцепился с Креем, они ругались какое-то время, затем Тред приказал, арестовав Крея, посадить его в одну из своих машин. В штаб миротворцев он не стал заходить, а начал на ходу приказания отдавать, а когда увидел, какие я порядки установила в дистрикте 12, вообще взбесился, хотел виселицу перед домом правосудия установить, но ему помешал мэр Андерси, пока Тред орал на мэра, присутствующий майор Марлоу улизнул с площади и пошёл в штаб миротворцев за автоматом, чтобы пристрелить Треда как бешеную собаку, так этот Тред сильно не понравился нашему майору.

Пока я шла от деревни победителей к городу, используя наушник, я успела переговорить с семью людьми в Капитолии, включая Эгерию, так я узнала, что переворот в Капитолии забуксовал, командование миротворцев отказалось подчиняться заговорщикам, среди которых много капитолийских «шишек», которых президент Сноу вышвырнул с их должностей, но не отправил прямиком на тот свет, как это делал раньше. Что этот Тред — бывший глава миротворцев дистрикта 11, прославился редкой жестокостью и бессудными казнями и в итоге волнения в дистрикте 11 переросли в открытый мятеж, а дистрикт 13 стал снабжать мятежников оружием, за всё это Сноу отстранил его от командования в 11 дистрикте пять дней назад, но Тред нового назначения не получил и продолжал торчать в дистрикте 11.

Кто отдал приказ отправить группу миротворцев якобы на усиление в дистрикт 12, пока выяснить не удалось, но сам начальник главного штаба корпуса миротворцев Панема генерал-лейтенант Сулла Грэхэм мне подтвердил (я и сама догадывалась), что приказа Треду от президента Сноу не было и нахождение его в чужом дистрикте незаконно и, по возможности, мне нужно его обезвредить и арестовать, а при сопротивление применить оружие, так как он подозревается в причастности к заговору против президента Сноу.

Узнавая на ходу новости, я быстрым шагом шла к дому Правосудия, всё больше склоняясь к тому, что надо идти в штаб миротворцев и только имея за спиной миротворцев из двенадцатого, лезть на площадь, а то в одиночку воевать с мятежными миротворцами, это всё равно, что на охоту идти с луком против медведя.

«Китнисс Эвердин становится разумной девушкой, подумать только» — сказала я сама и себе и горько усмехнулась: недаром президент Сноу вдалбливал в меня, что нельзя делать что-то важное необдуманно: очень глупо и очень опасно.

Столько жизней зависят от того, какое решение я приму? Поэтому я повернула влево и пошла в штаб миротворцев, сжимая кобуру с пистолетом (чёрт, до чего же она тяжелая, бок из-за нее начал постоянно болеть).

В штабе миротворцев царил беспорядок, он гудел как гнездо потревоженных ос-убийц на Арене, хотя я учиняла здесь и не такое, например когда примчалась вызволять Сальную Сей во второй день «наведения новых порядков Китнисс Эвердин в дистрикте 12».

Крею взбрело в голову проинспектировать Котел и Старая Сей попала под раздачу, а потом сам Крей попал под горячую руку. Мою. О, какая же я была злая! Я ему тогда всё высказала: и что он нарушил закон о торговле статью 17 параграф 1, и что действовал без санкции мэра Андерси, т.е. незаконно, а когда он попытался мне грубить, вот тогда я по-настоящему разозлилась, заорала: «Ах ты, старый, мерзкий любитель голодных девочек из Шлака!!!» и стала в него кидать разные предметы, все что попадалось под руку, есмли честно, но Крей оказался для своих лет и жирного тела юрким, славно увертывался и все равно ему ничего не оставалось, как капитулировать, я заставила Крея извиниться перед Сей.

Надо было видеть в тот момент глаза старой женщины: круглые как капитолийские гербы на площади перед дворцом правосудия в день Жатвы. Она даже дара речи лишилась, это точно было самое невероятное, что с ней за ее долгую жизнь приключилось: Девочка из Шлака заставила извиниться старого матерого волчару-миротворца. Ради такого стоило жить!!!

Майор Кассий Марлоу сегодня был не просто злой, он был очень злой. Он вставлял магазин в автомат, глаза его были точно мертвыми, я поняла, что Мадж нисколечко не приврала, что наш славный майор возжелал убить этого приехавшего из одиннадцатого полковника как бешеную собаку. Увидев меня, улыбнулся, а глаза точно две льдинки, холодные-холодные. Что-то будет!!!

— Китнисс, я знаю этого полковника из дистрикта 11. Не останавливай меня, пожалуйста, это вопрос чести, понимаешь?

— Да объясните толком, у меня приказ генерала Грэхэма из Капитолия, полковник — заговорщиков, брать живыми.

— Мне всё равно. Я его убью, — майор Марлоу явно не в себе.

— Да объясните, что он Вам сделал.

— Одиннадцать лет назад, когда я был еще простым миротворцем — эта мразь у нас сержантом служил. Его все ненавидели, люто ненавидели, но терпели. Дисциплина, Китнисс, тебе это трудно понять, ты девушка. С нами служил парень из Первого дистрикта, Ашер его звали, заводила, он Треду вызов бросил и Тред задумал его погубить, но вместо Ашера, когда его Тред обвинил в дезертирстве и Ашеру грозила 50 ударов кнутом, после такого никто не выживает, Китнисс, вину на себя взял мой четвероюродный брат Марцелл Беннет, брат погиб. Это долг чести, Китнисс, его только кровью можно смыть.

— А ведь вас казнят, если вы Треда застрелите.

— Если я этого не сделаю, как я домой, во второй вернусь, как я буду смотреть в глаза матери Марцелла, скажи мне, Китнисс, как???

Я была в крайнем затруднении, мне восемнадцать и как я могу взрослому мужчине, миротворцу диктовать что ему делать, и ещё этот долг чести, что я об этом знаю? Но я не могла допустить, чтобы майор погиб, он неплохой человек, я и раньше это замечала, а за эти дни вообще поняла, что уверена в этом. Поэтому я спросила, не надеясь на успех:

— А если полковник будет безоружный, я его арестую и он подчинится, вы всё равно его убьете?

Марлоу засомневался. Похоже, убивать безоружных, кодекс его чести не очень то разрешает.

— Китнисс, после ареста, отдай его мне, я с ним поквитаюсь.

— Обещаете, что он в Капитолий целым и невредимым поедет.- Марлоу усмехнулся, очень не по-доброму:

— Живым поедет, показания давать сможет, обещаю, а целым и невредимым, извини, Китнисс, даже не проси.

— Хорошо, я, Китнисс Эвердин, как представитель президента в нашем дистрикте запрещаю вам убивать полковника из дистрикта 11 на месте, но вы должны оказать мне помощь при его аресте, а потом, я обещаю это: я отдам его Вам, если у вас с ним личные счеты, с условием полковник должен остаться в живых.

— Так точно, мэм, — Марлоу не улыбался, я видела, что он серьезно намерен выполнить мое приказание. Теперь, я могу быть уверна, Марлоу останется в живых.

Затем он добавил:

— Но если он поднимет на вас руку, простите госпожа представитель президента, у меня специальный приказ Сноу, любого, кто попытается причинить вам вред, убивать на месте.

Ну что я могла ответить? Я закатила глаза и вышла из миротворческого штаба.

Выхожу на площадь. Сразу вижу, черти что творится: автомобили миротворцев в цифирью 11 на дверцах перегородили въезд, майор Марлоу останавливается и ругаясь последними словами заставляет «пришлых миротворцев» убрать машины с дороги, иду вперёд, но, что я вижу заставляет меня бежать со всех ног и я ору, что есть мочи:

— Стойте, я запрещаю убивать ребенка.

Рядом с дворцом правосудия на коленях стоит мальчик, я его знаю, этот сын шахтера из Шлака, его зовут Френк Галли. Его буквально только что с того света вытащили мама и Прим. Он едва не умер от дифтерии. А теперь он стоит на коленях и высокого роста миротворец, в звании полковника приставил пистолет к затылку мальчика, я уже выучилась звания миротворцев узнавать по звездочкам: одна средняя: у как у нашего Марлоу, майор, две — у Крея, он подполковник, у этого три звездочки — полковник. Еще я запомнила идеальные стрелки на его брюках. Я понимаю, что это и есть тот самый мятежный полковник — Ромулус Тред. Мне его надо арестовать, но вместо этого я бегу, что у меня пистолет в кобуре, об этом забываю: важнее спасти Френка, вдруг он успеет его застрелить.

Полковник поворачивается ко мне: не удивительно, я ору на весь двенадцатый. Он седой мужчина, лет пятидесяти или немного больше. Злющий взгляд, такой я уже видела… у переродков на Арене, такой взглядом убить может. Стоит, думает, сейчас меня убить или чуть погодя. Наконец говорит:

— Ты кто такая?

— Я — Китнисс Эвердин.

— Победительница Голодных игр?

— Да, — у меня внезапно ломается голос: я его сорвала: вот докричалась ты, Китнисс, на миротворцев, что голос пропадает!

— Так значит ты во всем этом виновата! — Со жгучей ненавистью в глазах говорит он и со всей силы бьет меня по лицу.

Падаю на землю. Больно. Очень больно. Я всё-таки хватаю кобуру с пистолетом, достаю пистолет, но выстрелить не успеваю: Тред заваливается набок, у него из шеи хлещет кровь. Кто это сделал?

А вот кто — это Хеймитч. Он кинул сзади в полковника нож. Хеймитч пьяный в стельку, но нож попал прямо в сонную артерию: полковник — не жилец.

Левый глаз застилает кровь, я слышу вопль майора Марлоу и автоматную очередь. Ко мне подбегают мама и мэр Андерси, замечаю, что ему тоже досталось, у него глаз заплыл, вокруг глаза расплывается здоровенный синяк.

— Китнисс, ты как себя чувствуешь, — взволновано спрашивает мама.

— Больно.

Меня поднимают с земли и несут в госпиталь, наш новый госпиталь (или больницу) дистрикта двенадцать, где командует моя мама. После осмотра говорит, что лицевые кости целы, но удар был очень сильный и останется большой синяк, но глаз не пострадал, короче, буду жить.

Но самое-самое происходит чуть позже, когда я с перебинтованным лицом иду на площадь обратно, я вижу того, кого хочу увидеть больше всего — Пита Мелларка. Он вернулся из Капитолия.

Он бережно заключает меня в свои объятия. Теперь точно, я не умру, смерти — нет. Всё будет хорошо.

— Пит, я по тебе скучала, — сказать это было очень трудно: я потеряла голос, поэтому я, уткнувшись Питу в плечо, замолкаю, Хеймитч чего-то кричит, слышу звуки выстрелов, но мне уже всё равно: я всё, что могла сделала, я хочу побыть наедине с Питом.