Нападение домового эльфа — это вам не шутки! (джен)

— Гарри, вставай!

Гарри вскочил, крепко сжимая палочку в руке.

«Кто-то пробрался к Дурслям? Это враг? Но тогда зачем этому врагу понадобилось меня будить?»

Секунду спустя Гарри всё-таки узнал голос — это был Честер, Честер Дэвис. Старший брат его однокурсницы-слизеринки и рэйвенкловца со старших курсов. Представитель департамента магического правопорядка. Человек, который магическим образом устроил ему самый лучший день рождения.

Конечно, год назад Хагрид сказал Гарри, что он волшебник. И принес торт — и совсем неважно, что Гарри его не попробовал. И подарил сову.

Но вчера... Он думал, что друзья его совсем забыли. И что дядя больше не отпустит его в Хогвартс. И министерство его обвинило, хотя он был не виноват. А тут пришли Честер и великолепная Тонкс — почему-то думать о ней было с утра немного мучительно — и всё изменилось. Он был нужен, важен, и рядом оказались его друзья. Разве может быть что-то лучше этого? А ещё взыскание отменили, внимательно выслушали и ответили на кучу вопросов. Гарри вспомнил, как задал вопрос Честеру, не домовик ли тот, и тихонько застонал — Снейп и Честер правы, это же надо было быть таким идиотом! Даже странно, что Честер после этого стал с ним возиться.

— Вставай, соня. Мне пора в министерство, ты со мной. Твоё дело на контроле трёх департаментов, а ещё показания по недавним событиям... Опаздывать просто нельзя, меня же съедят! Обвинят, что я похищаю маленьких магловоспитанных гриффиндорцев!

Гарри быстро начал одеваться — он не хотел, чтобы Честера обвинили. Но спустя пять секунд заливистого смеха понял, что его старший товарищ просто шутит.

— Шуточки у вас, — возмущённо пробормотал он. Потом подумал, ужаснулся своему ответу и тут же попытался исправится:

— В смысле, доброе утро, сэр.

Ответом был удаляющийся заливистый смех.

Наскоро перекусив на кухне овсянкой с изюмом и орехами под поучительное «нашему магическому ядру нужно много клетчатки, Гарри», они подошли к камину.

— Всё помнишь?

Гарри кивнул:

— Кидаю порох, закрываю глаза, говорю «министерство магии» и шагаю в огонь.

— Да нет же! Сначала шагаешь в огонь, а потом говоришь адрес... ладно, Мордред с тобой, — и Честер вдруг подхватил Гарри на руки, кинул двойную порцию пороха, шагнул в огонь и твёрдо сказал: «Министерство магии, департамент магического правопорядка».

Вокруг всё завертелось. Гарри было необычно и странно — и от путешествия, и от того, что его взяли на руки. Он открыл глаза и внезапно увидел в промелькнувшем камине чьи-то восхитительные женские ноги в одних чулках, но тут же ему в глаза и рот набилась сажа. Он зажмурил глаза, начал откашливаться и отплевываться, но тут всё закончилось.

— Привет, красавчик! У тебя ещё один брат? — услышал он весёлый задорный голос. — Ух, какой чёрненький! И худенький. Слизерин или Рейвенкло?

— Мэри, это пострадавший, — мягко ответил Честер. — Поэтому через наш камин. Он вчера тут был, ничего не изменилось, палочку проверять не надо, он на моём поручительстве. Зарегистрируй!

— Кто ты, маленькое чудо? — услышал он ласковый голос и почувствовал дуновение тёплого воздуха.

Гарри открыл глаза и шагнул вперёд, стараясь повторить вчерашний поклон Дэвиса:

— Я Гарри Джеймс Поттер, мэм. Гриффиндорец, если это важно.

...И увидел, как нежное выражение лица на лице миловидной девушки сменяется шоком и неприятным удивлением.

— Честер, — сказал Гарри разочарованно, когда они отошли на достаточное расстояние, — почему девушка была мне не рада?

Честер вздохнул.

— Она училась на Слизерине в тот год, когда пал Волдеморт.

— Но ведь Трейси, Дафна и Нотт тоже там учатся.

— А за год до этого она потеряла родителей, — мрачно продолжил Честер. — На той войне погибло много хороших людей с обеих сторон. И знать, что именно герои войны виновны в смерти твоих родителей, а потом попасть в среду, где на слизеринцев смотрели как на возродившегося Тёмного лорда... А дети могут быть жестоки...

— В прошлом году мой факультет объявил мне бойкот из-за потери баллов, — зачем-то сказал Гарри.

— Значит, ты представляешь, как мог вести себя твой факультет против слизеринцев. Если бы это был бойкот, это было бы ещё полдела... А там была настоящая травля.

— Но сейчас же не так?

— Конечно, нет. Мы и Гринграссы — нейтральные семьи, в войне не участвовали. У Ноттов свой боевой ковен, в них не плюнешь так, чтобы без головы не остаться. Под ударом Драко Малфой, но у него влиятельный папочка, который скупил половину факультета вместе с деканом, чтобы с его драгоценного наследника и волос не упал.

— Тогда почему его отправили с нами на отработку ночью в Запретный лес?

— Что? — удивился Честер. — Ты что-то путаешь, таких отработок не бывает.

— Но у нас была!

— Ну... Может, если вы были не против, вас попросили побродить по опушке, травы пособирать или тропинки разметить. Но почему ночью, не знаю, — развел руками Честер. — Может, ты хочешь сказать вечером, после ужина?

— Это было уже после отбоя. Мы разыскивали раненого единорога. Кто-то пил их кровь. И... Это было далеко от опушки.

— Гарри, — вдруг остановился Честер. Таким серьёзным Гарри его ещё не видел. Мальчику стало зябко. — Ты же понимаешь, что это не шутки?

— Я понимаю, сэр. Я бы не стал с таким шутить. Я сам видел, как кто-то... я думаю, что это был Волдеморт, — как кто-то пил кровь у мёртвого единорога. Это было самое чудовищное, что я только мог видеть в своей жизни, — кивнул Гарри.

Его до сих пор передергивало, когда он вспоминал. И кошмары. Ему до сих пор иногда снились кошмары.

Честер поднял ко рту свой значок.

— Код тридцать восемь, семнадцать. Повторяю, код тридцать восемь, семнадцать.

— Ты ничего сейчас не видел и не слышал, — тут же произнёс Честер. — И, кстати, мы не туда идём.

Честер развернулся и потащил Гарри в другою сторону. Туда, где была большая табличка «Допросные 13-17».

По спине пробежал неприятный холодок.