Защитница Императора? (гет)

Примечания:

Немного милоты вам в конце. Приятного прочтения ?

1820год

Pov: Николь

Часы пробили час дня и мы: я, Николай Павлович, Михаил Милорадович и ещё несколько советников пришли в большой зал, где собрались 13 человек как капитаны гвардии так и их помощники. И только четыре человека мне были знакомы. Встав смирно они смотрели на нас и ждали оглашения того, для чего их сюда пригласили. Один из советников отдал папку с бумагами Михаилу Милорадовича. Тот начал читать:

— Мы, Александр 1 Император и Самодержец Всероссийский и прочие прочие прочие. Полковника Шварца Федора Ефимыча. За неумение удержать в повиновении полк коим командовал… Приговорить к смертной казни. Я увидела как Федор побледнел от страха. После граф Милорадович продолжил:

— За измену присяге и нарушение воинского устава… Лейб-гвардии-Семеновский полк… расформировать. Всех офицеров уволить из гвардии и определить к службе в частях первой и второй армии в Малороссии без права отпуска и выхода в отставку. Капитана Трубецкого…оставить в гвардии и прикомандировать к генеральному штабу, потому как он во время преступного происшествия в полку…отсутствовал. Благодаря убеждениям Николь Александровны, мы учли безупречную службу полковника Шварца и заменили ему смертную казнь, отставкой без сохранения содержания. Его Величество Император Всероссийский руку приложил. После этих слов, Федор упал в обморок. Трубецкой прошептал:

— Федор Ефимыч… — и сразу замолчал, боясь получить выговор от графа Милорадовича. Тот посмотрел на меня и чуть кивнул головой.

— Помогите ему. — дала я разрешение.

— Господа… — все сразу подбежали к бессознательному Шварцу. Мы начали уходить, но меня остановил голос Сергея:

— Николь Александровна, Ваше сиятельство Михаил Андреевич. Наказание чрезмерно. Солдаты покаялись, поговорите с государем. Михаил Андреевич посмотрел на Николая, на меня и сказал:

— Прости, Сергей Иваныч. — и пошёл к выходу. Николай подошёл к Сергею и проговорил:

— Государь служит в вашем полку. Как он теперь может доверять вам? Беззаконию нет оправданий.

— А по какому закону нас наказали? — спросил Сергей.

— Высочайшая воля и есть закон. — сказал Николай. — Примите вашу судьбу с честью. После мы все ушли из того зала, но перед этим я окликнула Сергея:

— Сергей, ты не расстраивайся. Все будет хорошо. И вот, держи. — я отдала ему маленький флакон. Он вопросительно посмотрел на меня.

— Это нашатырный спирт. Поводите возле носа Шварца и он придет в себя. — объяснила что и как сделать.

— Ясно, спасибо.

— Да не за что. — сказала я и ушла вслед за другими.

Идя по коридору, я думала о том что мне сейчас нужно сделать. В размышлениях я не заметила, как в меня врезалась молодая девушка, которая по совместительству была няней Александра 2. Присев в поклоне, она сказала:

— Николь Александровна, мы уже который час не можем уложить Александра на дневной сон. Он очень активный и спать походу не собирается. Помогите. Девушки уже устали, да и я тоже.

Мда… гиперактивностью Александр пошёл в своего отца Николая. Чуть приобняв ее за плечи, я сказала ей:

— Кать, ты и девушки можете идти и отдыхать. Я сама уложу Александра. Можете не беспокоится. Катя вся засияла и будто не веря спросила:

— Правда?

— Да, правда. Все иди. Девушка убежала, а я пошла в детскую племянника Императора. Зайдя туда, я увидела разбросанные игрушки, а сам виновник всего этого сидел на ковре и играл с паровозиком. Подойдя к нему, я взяла его на руки и спросила:

— Эхх… Александр Николаевич. Ну что мне с вами делать?

Зачем служанок мучал? Меня ждал? На этих словах ребенок чуть покивал головой будто понимая о чём идёт речь.

— Не хотим на дневной сон? Да? А надо, Александр, надо. Переодев ребенка, я сняла мундир с орденами, дабы не пацарапать мальчика и вновь взяла его на руки. Чуть качаясь, тем самым укладывая ребенка спать, я начала тихо напевать колыбельную, которую мне в детстве пела мама.

— Как узор на окне

Снова прошлое рядом,

Кто-то пел песню мне

В зимний вечер когда-то.

Словно в прошлом ожило

Чьих-то бережных рук тепло,

Вальс изысканных гостей

И бег лихих коней.

Вальс кружил и нёс меня,

Словно в сказку свою маня,

Первый бал и первый вальс

Звучат во мне сейчас.

Зеркала в янтаре

Мой восторг отражают,

Кто-то пел на заре

Дом родной покидая.

Будешь ты в декабре

Вновь со мной дорогая…

Я почувствовала, что Александр уснул и теперь тихо сопел у меня на плече. Аккуратно обходя игрушки, Я отнесла его в кровать и накрыла одеялом. Зайдя обратно в его игровую, я убрала игрушки и тихо, стараясь не греметь орденами забрала мундир вышла из комнаты.