Олений дракон (джен)

Голова приятно кружилась от выпитого в межевой компании пива — настоящего Бракенского пива, по которому он искренне скучал всё это время. Конечно, нынче оно было не настолько бесподобно, как при леди Барбе — но быть может, это просто было сродни сластям, что в детстве были вкуснее, или траве, что вечно зеленее в глубинах памяти. Так-то пиво было отменное, с тем самым горьковатым привкусом от папоротников, из бочки с лошадиным клеймом... и стоило, конечно, немало, но в складчину они денег нашли.

Голова приятно кружилась, сплетни он поймал просто отменные — а сплетни товар не хуже вина, и продаётся порой дороже. Было бы у брата Дейрона хоть с гулькин носик разума, так поставил бы он Деймона над шептунами и наконец узнал бы, что творится в его же королевстве... но разума там не было, как не было желания хоть что-то знать.

Как там у Энзиридиса? «Мы выбираем сами слепоту, как выбирают раненые опий»?..

Мимо проходили люди — знатные и не очень, хорошо одетые и в стиле приятелей Драконьей Моли. Кого-то легко было узнать: даже сто лет спустя Тиреллы были похожи на Тиреллов, а кроме Блэквуда едва ли кто-нибудь додумался бы обрядится в плащ из вороньих перьев и думать, что это выглядит красиво и угрожающе, а не достойно придворного шута.

Другие были вовсе незнакомы — как эта вот дорнийка в платье рыжего бархата, брюхатая на позднем сроке. Тяжко ей, должно быть — ростом она была не сильно выше, чем Гвис, и фигурой похожа на неё, и... — Деймон рванулся, подхватил дорнийку под руки, потом на руки, отнёс к ближайшей лавке, сунул под нос флакон с солями, похлопал по щекам.

Она очнулась не сразу — совсем, как видно, ослабела, бедняжка. Вдохнула поглубже, тихо пробормотала чего-то совсем невнятное.

— Так, ты посиди тут, милая, — решительно сказал он. — Сейчас добуду тебе лекарство.

Как и следовало ожидать, иппокрас продавали неподалёку, и вернулся он быстро. Дорнийка всё ещё сидела на лавке, как он велел — и хорошо; пытаться идти в её-то состоянии было бы большой ошибкой. Но от чашки горячего вина ей стало явно получше, даже румянец нарисовался на впалых щеках.

— Спасибо, мессьер, — говорила она с густым ройнарским акцентом, совсем как мама Мэр⁽¹⁾. — Я даже сама заметить не успела, как мне подурнело, а вы вот заметили... спасибо!

— Пустяки, милая! У меня была жена и три сестры, и все рожали вперегонки, не диво, что я знаю, что делать, — в число сестёр он включал и Ханну тоже; по маслу они были брат и сестра.

— Вы были хорошим братом. Мой вот до сих пор так ничего и не усвоил, — со смешком пожаловалась та. — Только делает большие глаза и паникует.

— Небось, он не женат?

— Да, так и есть. И едва ли будет когда-нибудь женат — какая девица захочет мужа, дикого, как жеребец дорнийский, и столь же охочего до молодых девиц?

Жеребец, охочий до девиц... нет, лучше не думать.

— Всегда можно спасти кого-нибудь от Айронвудов, — пошутил Деймон. — Ты не торопись вставать пока, тебе бы посидеть часок.

— Часок?! Ох, нет, часок не выйдет. Свёкр устроит скандал, а муж ещё поддержит. Мне бежать надо, если меня не будет на концерте, такое начнётся...

— Если тебя не будет на концерте, ты спасёшь свои уши и чувство вкуса от воя принца-бездари, — фыркнул Деймон. — Неужто твоему мужу концерт дороже своего же наследника?

— Ты даже не представляешь, насколько, — дорнийка тяжело вздохнула. — И свекру тоже. Сразу начнётся — «Ты где гуляла, на кого смотрела, все дорнийки гулящие, и внучку мне родила чернявую»...

— Совсем тебя заели, — что за идиот выдал такую красавицу за чужеземца, да ещё в такую паршивую семью? Хотя в любой семье может начаться такая вот беда — припомнить хотя бы Джену... к слову о ней. — Ну, как по мне, так если подозревают, то надо их не разочаровывать. Найти себе кого-то хорошего и от него рожать.

— Тебя что ли, красивый? — дорнийка фыркнула, но посмотрела с некоторым даже интересом.

Деймон мгновенно вскинул руки, словно бы защищаясь:

— Нет уж, ни в коем разе не меня. Я, как говорят у вас, апельсинам предпочитаю лимоны. Но вот... — он задумался, перебирая немногих своих знакомых на предмет утешить красивую и замужем несчастную. Раньше-то всё было легко, друг Моандер Женский Стон был надёжнее мирийских часов, никого не разочаровывал.

— Вот кто? — лукаво спросила та. — Неужто нет кандидатов, готовых соблазнить брюхатую старуху?

— Да ты моложе меня! — возмутился Деймон. — И не вечно же ты будешь брюхата.

— Ох, хоть бы и вечно! Я как дочку родила, полгода полуживая лежала, не хочу опять такого! А только хуже того боюсь не доносить... — она вздохнула, уронила лицо в ладони. — Ты мне любовника прочишь, а мне бы в септы уйти, и век не видеть ни мужчин, ни их любви!

— Королева Нейрис тоже хотела в септы, но нашла любовника и получила хоть толику земного счастья... ну и земную радость, что мужу наставила рога. Тоже не лишнее, если подумать.

— Про королеву я такого не слыхивала, — покачала головой дорнийка.

— Так в книгах пишут, книгам врать незачем, — соврал он мгновенно.

Про любовников он знал из первых рук, от тёти Элейны и деда Джоса, которые взялись для королевы найти кого получше, чем покойный король да унылый сьер Эймон.

— И кого же ты мне порекомендуешь?

Кого же! Если отбросить в сторону дорнийство, бедняжка была похожа на Гвенис. А это значит, ей и нужно было кого-то вроде Дерметта: чтоб здоровенный, весёлый, преданный и кулаки пудовые. И чтобы детей любил, у неё же скоро второй появится.

— А знаешь, есть кандидат! Мне надо только кое-что уточнить в паре мест — но ты после концерта подойди к Вдовьей Башне, поговорим.

— Ты что это, серьёзно... насчёт любовника?

— Конечно. Абсолютно серьёзно. А теперь, раз у тебя такая паршивая семья — позволь-ка мне доставить тебя к концертной площадке, — он аккуратно подхватил дорнийку так, чтобы выглядело прилично, но идти той почти не приходилось. — Тебя, кстати, зовут-то как? Я вот Геймон Блэкриверс.

— Элия, — ответила дорнийка. — Мартелл.

* * *

— А можно он даст что-нибудь другое? — не раздумывая брякнул Эйгор.

Он ничего не мог с собой проделать — фраза "принц дает концерт" подействовала на него как ушат холодной воды на темя и сразу заставила вспомнить аналогичные эскапады Лори и чем они обычно заканчивались. Хотя, несколько раз выходило довольно недурственно и даже весело — как правило, когда Лори не изображал из себя высокодуховного менестреля и исполнял весьма похабные дорнийские куплеты и чуть менее похабные солдатские песни времен последней войны.

Впрочем, изысканный Рейгар до такого вряд ли опустится, а если верить Деймону и собственным домашним рыцарям, которых тоже занесло в тот кабак, с голосом и слухом у принца-арфиста все было прискорбно, так что концерт был обречен обернуться сущей пыткой.

Девица в ответ высокомерно приподняла брови и просто из срущей мышки стала мышкой, которую с размаху усадили на свеклу.

— Ты что же, не ценишь творчество нашего принца?

— А ты вообще кто? — в тон ей ответил Эйгор. — И кто тот несчастный, которому тебя прочат в жены?

— Ну ты даешь! — фыркнула девица. — Я Лианна, Лианна Старк. А мой жених — вот этот увалень!

Эйгор проследил за тем, на кого она ткнула пальцем, и нервно сглотнул.

Если подумать, то девчонка Флорентов — как ее там, Селиса? — которую впервые вывезли дальше родного замка, была не так уж плоха. Занудна, разве что, но ничего, перерастет.

И вообще по Штормовым землям нормальных девчонок наверняка хватает, нужно только поискать.

В крайнем случае, можно смотаться в Стонхедж — у Эдвила и Ото⁽²⁾ наверняка уже подрастали правнучки, хоть одна да сгодится.

Да во имя молота Кузнеца, которым тот промазал себе по пальцам, Эйгор был готов вытащить из чардрева любую из сестер или кузин, лишь бы эта срущая мышь не осталась в Пределе в качестве хозяйки и жены Роберта. Который, к слову, стоял, пялился на нее и скалился как идиот, что только в ней нашел.

— И если он не изволит меня сопровождать, то я отправлюсь на концерт одна! — закончила Лианна. — А вы можете продолжать тут заниматься... мужскими развлечениями.

— Лиа, не сердись, Станнис не хотел тебя обидеть, — поспешил вмешаться Нед. — Он просто... наверное, не любит менестрелей?

— Хороших ценю — уточнил Эйгор. — А херовых, как ваш арфист, на дух не выношу.

— Но принц Рейгар известен своим искусством и прекрасными стихами...

— Ага, прекрасными, как же, — неожиданно отмер Роберт. — Я раз услышал, чуть голову не сломал, что он в виду-то имел: "Моя душа летит в серебряный закат, где каждый как король и никому не рад"...

— Все люди — короли, и каждый — лишь слуга, серебряный закат, багряные рога, — мечтательно продолжила Лианна. — Обожаю эту его вещь, она такая глубокая!

— Ага, как козья жопа после встречи с Айронвудом, — не выдержал Эйгор.

Уж на что Лори любил всякое возвышенное, но до такой херни даже он не додумывался — максимум до канцоны о том, как Рыцарь обвинил свою куртуазную Даму в измене, а потом узнал, что Она невиновна, и теперь об этом страдал⁽³⁾.

— Да ты... — Лианна упёрла руки в боки, — ...кто вообще такой, чтоб оскорблять принца! Он гений!

— Может, в стихах и впрямь гений — мы люди простые, в этом вашем южном стихосложении не разбираемся, — почесал в затылке Брандон, игнорируя возмущенный взгляд сестры. — Но вот что поет он препогано — это факт. Я как-то слышал — у нас в Зимнем городке коты по весне и то мелодичнее орут.

— Голос-то у него есть, со слухом беда, — поддержал Роберт. — В ноты попадает хуже, чем я в штаны по пьяни. Но это для простолюдинов. А когда для знатных поет, то вроде всё верно делает, а пришептывает и глаза закатывает, будто девка в первую брачную.

— И что, лучше не становится? — ужаснулся Эйгор.

— Наоборот, братишка. С каждым годом только хуже. Вот как так у него получается, а?

— Никто не критикует? — предположил Нед. — Вот он и... совершенствуется.

— Так давайте намекнем принцу, что он... достиг предела, — предложил Эйгор. — Только маски наденем.

У него с самого Предела руки чесались устроить что-нибудь эдакое, а тут такой случай!

— А маски зачем? — не понял Нед.

— Хочешь закидывать кронпринца тухлыми яйцами в открытую? Жить тебе надоело?

— Тухлыми яйцами? — оживился Бенджен.

— И гнилой репой, и гнилой морковью — всем, чем раздобудем, — заверил его Эйгор. — И чем обычно доносят до менестрелей свое мнение.

Лианна раздулась что твоя дорнийская красная лягуха, но на нее не обращали внимания.

— Решено, вот сейчас и идем, — подытожил Роберт. — Вы трое, ты, я...

— Ты не идешь, — осторожно ответил Эйгор.

— Это почему еще?!

От фамильного рева Баратеонов у Эйгора заложило уши, Лианна присела, а Бенджен вжал голову в плечи.

— Потому что, — решительно, но не очень твердо ответил Эйгор. — Мы-то в тряпки замотаемся, и Брандона спрячем, а вот твои пять локтей чем прятать прикажешь, семейным знаменем?

Роберт сердито засопел, но спорить не стал. И верно — зачем, если Эйгор был все равно прав.

— Ладно. Прикрою вас. Только одна нога здесь, другая там, ясно? И не палитесь.

— Не будем, — успокоил его Эйгор. — Уже идем, только вот нашего септона захватим. Он здорово из рогатки по воронам пулял, пока обеты не принял, лишним не будет.

* * *

На концертах кронпринцев самое главное — иметь в достаточном количестве средство от крови из ушей, из глаз и прочих чувствительных к гармонии и красоте отверстий. Сиречь, креплёное вино — или хотя бы бракенское пиво. Увы, но действие последнего уже успело закончиться, а первого нигде не было видно.

Насухую такое счастье... боги были суровы.

— Ты ничего не понимаешь! — громко, сердито говорила какая-то девица Старк Баратеону. — Наш принц, он гений! Он так тонко передаёт всю душу этого страдающего мира, всю его сложность!

Баратеон только кивал, как сувенирный идол из дальнего И-Ти, и ничего не отвечал. Вся сложность страдающего мира писалась на его лице.

— Это его невеста, — осведомил старый знакомец сьер Донтос, который тоже притащился на такой богатый турнир. — Леди Лианна Старк.

Что Старк — заметно было издалека: фамильный подбородок и фамильные же большие грустные глаза не узнать было сложновато. Правда, они могли бы сложиться в нечто посимпатичнее — припомнить хотя бы леди Мэрайю, звезду двух королей... хотя, конечно, пока судить не стоило. Девице едва ли было сильно больше шестнадцати, а северянки взрослели позже южанок, им нужно было время. Через пару лет она, быть может, многих затмит...

— Ты просто дикарь, если не можешь понять всей глубины его стихов! «Рога судьбы, полынь и чёрный мак, мой грозный рок, написанный на звёздах» — как ты не понимаешь, что это про каждого из нас!

...затмит, но точно не своим умом.

По крайней мере, на сей раз Моль не орал. Но лучше бы орал. Но нет: вместо этого он томно вздыхал, закатывал глаза, пришёптывал и маскировал подъезды к нотам прочувствованным стоном. Или просто пристанывал, как будто его Моандер поймал. Деймон был уверен, что слышит голос Лори, обиженного тем, что его сравнили вот с этим. Он бы тоже, пожалуй, обиделся...

— Ломая птицам крылья ты не получишь звёзд, там за гнедой корою рыдает коновязь...

Да, тут вином не обойдёшься, тут помогла бы только Бринденова шмаль. Но милосердие богов явило себя: Моль заявил, что закончил со своими песнями и сейчас исполнит несколько классических. И начал, конечно, с того кошмара, которым Флорент встретил брак сестрички Гвенис — о, это нытьё на тему «прекрасная мне предпочла мужлана из дикого Приречья»!

Но боги снова явили милосердие: на полуслове песню прервали громкий свист и метко пущенная гнилая репа.

* * *

— А почему мы в масках? — не унимался Ренли, едва поспевая за ними всеми.

— Потому, что если нас поймают, нам пи... плохо придется, — коротко пояснил Эйгор.

— Потому что нельзя кидаться яйцами в пвинца?

— Именно.

— Но мы же кидаемся!

— Потому, что он не только принц, но и крайне паршивый менестрель...

Нельзя было, конечно, брать с собой на такое дело Ренли, но пришлось; они как раз заскочили за Бринденом и только собирались уходить, как проснулся мелкий и потребовал взять его с собой. Хоть пообещал вести себя тихо, не мешать старшим развлекаться и даже подавать средства убеждения принца, и то хорошо.

Место, откуда следовало разубеждать принца Рейгара в его певческих талантах, Старки уже присмотрели — приехали они ненамного раньше, но уже успели все тут облазать: с небольшой смотровой вышки, крайне удачно спрятанной среди деревьев, открывался крайне удачный вид на всю концертную площадку, Эйгор смог разглядеть даже Роберта, Лианну и Деймона, каким-то образом оказавшегося неподалеку от них. Слышимость тоже была хорошая: правда, пока они все затаскивали мешок с вонючими аргументами и помогали забраться Ренли (Брин, невзирая на зеленое облачение и потерю памяти, прежних навыков лазания по чему попало не растерял) им было сильно не до того, но едва они влезли на площадку и перевели дух, как принц снизу объявил, что собирается исполнить несколько классических песен.

— Каких-каких? — не понял Брандон.

— Сам не знаю, — пожал плечами Эйгор. — Может, про Флориана и Джонквиль?

Все оказалось намного, намного, намного хуже. Потому что не прошло и полминуты, как снизу донеслось немелодичное бренчание струн и надрывное причитание Рейгара:

— Весна перстами тронула леса, и распускается листва, и открывает сердцу даль...⁽⁴⁾

Братья Старки переглянулись с выражением полного охуевания на лицах, а Эйгор не выдержал — взвыл и осторожно стукнулся башкой об опору вышки.

Он многое забыл, но это, как назло, помнил — и песню, и то, кто и по какому поводу ее сложил.

— Весна — и вновь ликуют небеса, но не одна любовь жива — пришла сестра ее печаль...

А еще Эйгор понятия не имел, зачем делать паузы там, где их делал кронпринц. И был уверен, что ни одного завывания, то есть ни одной рулады, там не предполагалось.

— Это что, классика? — озадаченно спросил Нед.

— Слава богам, нет, — буркнул Эйгор. — Это Флорент.

— Кто?

— Старший сын тогдашнего лорда Флорента, — пояснил Брин. — Он ухаживал за одной из сестер короля Дейрона Доброго, а она предпочла другого... Дарри, кажется.

Дарри Эйгор помнил — и лорда Деремонта, и его сыновей, огромных, крепких и надежных, как скалы. Это ж которого выбрала Гвис, интересно — Дерметта или Лимана? В любом случае, сестренка не прогадала.

— Правильно сделала, — одобрил Брандон. — Дарри — ребята хоть и простые, но правильные, я с ними встречался.

— Ну вот сын лорда Флорента был другого мнения — мол, деревенщину ему предпочли, — развел руками Брин. — И написал... это вот и положил на музыку.

Вид у него был при этом не то изумленный, не то пришибленный, не то оба сразу.

— Ты чего? — шепотом спросил его Эйгор.

— Тут Гвис, — отозвался Брин. — И она просит... не поверишь!

— Горюшко ты мое, — вздохнула Гвенис, полупрозрачным облачком появляясь рядом. — Не так уж много я и прошу. Хози, мне эта песня и в хорошем исполнении...

— Остоебенила еще при жизни? — подсказал Эйгор. — И не могли бы мы заткнуть горлопана? Так затем и пришли, сестричка. Брин, приди в себя и покажи всем, как надо!

Брин, все еще немного ошалевший, кивнул и выдернул из мешка верхнюю репу.

Встреча репы подгнившей с репой кронпринца прошла в точности так, как и было запланировано: Рейгар заткнулся и с изумлением уставился на несчастный овощ, будто не мог поверить, что в него этим швырнули.

— А ты силен, зеленый! — оценил Брандон. — Спорим, я ему в маковку попаду?

Не успел принц взять очередную фальшивую ноту, как ему на макушку плюхнулось тухлое яйцо, а следом за ним настигла кара семибожья в виде целого ливня из гнилой репы и тухлых яиц. Довольный и изгваздавшийся по уши Ренли едва успевал доставать гнилье из мешка; зрители внизу в ужасе разбегались; среди общего бедлама слышалась помесь скрипа несмазаной телеги и вороньего карканья — это злорадно ржал в своей ложе король Эйрис.

— Ты был прав, малек, — мечтательно протянул Брандон, раскручивая за хвост очередную репу. — Засветить чем-нибудь тухлым в горлопана — это охеренно приятно.

— Я даже не представлял, как, — согласился Нед и метнул в принца гнилой морковью.

То ли рука у среднего из Старков была чересчур верная, то ли он был прирожденным копейщиком, но морковка вошла Рейгару точно в раскрытый для очередного вопля рот. Брин и Бенджен восхищенно присвистнули — им самое большее удавалось засветить принцу в глаз.

— Как взял-то, а! Как взял! — Брандон ожидаемо был в восторге.

— С заглотом, — согласился Эйгор. — Опыт не пропьешь.

Король заржал так, что свалился со своего кресла; Рейгар же выплюнул морковку, гневно и величаво — насколько вообще можно быть величавым, если ты с головы до ног в тухлых яйцах — махнул рукой, и рыцари Королевской гвардии, до того бдившие вокруг, суетливо разбежались по округе.

— Дерганый какой горлопан, чуть его покритикуешь, сразу гвардию зовет, — покачал головой Эйгор. — Однако, пора валить, мои лорды, покуда на за задницу не взяли. Ладно принц...

— ...а вот король, хоть и ржал, но не оценит, что его сыночка обижают, — закончил его мысль Брандон. — А мы не для того сюда приехали, чтобы по черным клеткам сидеть.

* * *

Деймон грязно выругался — не вслух, конечно. Ну кто, если не Эйгор, мог устроить такое непотребство на королевском турнире! И что-то теперь будет...

— Пиздец им, братец Геймон, — хмыкнул сьер Донтос. — Их Величество сыночка не любит, но чуть его обидят — так сотрясает и небо, и землю, и семь звёздных сфер со всеми богами. Но хороши ведь, черти! Жалко будет смотреть, как их сожгут!

Какой-то Лонмаут — черепа и поцелуи ни с чем не спутаешь — со всех ног бежал к Баратеону, тот даже невесту отпихнул. Девица всё время концерта не затыкалась — сначала ревела от восторга, потом от злости.

Деймон подумал и решил, что ему, пожалуй, тоже стоит бежать туда же.

— ...и Дейн сказал, что снимет затеявшему этот ужас голову, кузен! — докладывал Лонмаут ломким тенорком подростка. — И кто-то их видел у Старковских шатров, туда сейчас рванутся. Это твои друзья же?

— Хуже. Мой брат, — буркнул Баратеон. — Блэкриверс! Ты вовремя! — и резким движением толкнул в него девицу Лианну Старк. — Позаботься-ка о моей невесте, пока я позабочусь о братьях!

Заботиться о ней было не легче, чем о голодной помойной кошке: он только открыл рот на пару утешительных слов, как она немедля назвала его мужланом, дикарём и сообщником преступников.

— Но, моя леди...

— Не твоя! И хотела бы, чтобы не леди! — девица шмыгнула носом.

Деймон протянул ей свой платок — простой, без кружев, но чистый и довольно красивый. Она его взяла, но нос прочистила по-простонародному, прямо в рукав серого платья с меховой опушкой. Мия вот тоже, помнится, бесилась от слова "леди" и от слова "принцесса", всё хотела, как бабка Алисанна — на вороном коне, в кольчуге и чтобы кругом горело. Выросла потом, конечно, хотя тайком ходить в турниры лучников не перестала.

— На свете много судеб похуже. В конце концов, быть леди...

— Значит выйти замуж за олуха, который не знает толку в искусстве, а только и умеет, что ломать черепа бедолагам на площадке да портить служанок! — воскликнула она. — У него уже ребёнок, ты только представь!

— Многие гуляют до свадьбы. Это лучше, чем после свадьбы, — мрачно заметил Деймон. — Мне кажется, он к вам уже питает тёплые чувства, — иначе не стал бы терпеть все эти слёзы и похвалы бездарности.

— Как будто после свадьбы что-то изменится! Как будто люди меняются! Нет, сьер Блэкриверс, не стоит вот этих благоглупостей. Я их довольно наслушалась. Ах, если бы я только могла...

— Что именно?

— Сесть на коня и проучить его как следует! Я, знаешь, отлично обращаюсь с конями — даже Рисвеллы говорят, что я с ними словно сродни! Тогда бы он узнал, он понял бы...

— Боюсь, что это невозможно, — Деймон с трудом сдержал улыбку.

— Ты смеешь надо мной смеяться, ты, червяк лиснийский?!

— Ничуть. Но лорд Баратеон, насколько знаю, не ходит в джосту. Считает её спортом позёров и лиснийцев.

— Доказывает, что он идиот, — буркнула девица Старк. — Иди уже, отмазывай этих придурков. Мне твоя забота — как кобыле ось от телеги.

За шатрами Старков царило столпотворение. Лонмаут наматывал круги, Эйгор бранился, а лорд Баратеон, всё ещё обиженный, что его не взяли в дело — что весьма разумно, ведь его ты хоть мешком накрой, хоть в ковёр укутай, а пять локтей фамильной красоты не спрячешь, — демонстративно никак не помогал: стоял, скрестив руки на груди и обижался. Пришлось самому стаскивать маски и тряпьё с братьев и мелкого лорда — Старки помогли друг другу, на том спасибо.

— Быстрее, кузены, быстрее! — торопил всех Лонмаут. — Чем вы думали, зачем подняли... репу на самого кронпринца?! Не отвечайте, даже не интересно. Главное вы раздевайтесь уже, я всё спалю!

Но вот мешки были все сброшены и живо утащены куда-то в сторону большого лагерного костра, Ренли сдался на милость победителя и всё же позволил отмыть его от гнили, и можно было возвращаться в гости к Старкам — лорд Роберт расположился прямо у них, а привезённые из Предела шатры пока что ещё только раскидывали.

— Ты повейжен, гнусный пвинц! Пйед Баватеонами падай ниц! — продекламировал Ренли, пронзая воздух деревянным мечом.

— Если бы, — мрачно вздохнул Брандон. — Вечером на пиру будет услаждать наш слух новым позорищем, говорю вам. Морковки не напасёшься на этого гада.

— Может, не будет, после такого-то? — неуверенно предположил Нед.

— Надейся, — буркнул Роберт. — Оно необучаемое, все знают.

Жаль, он был нынче не в настроении — время встречи у Вдовьей Башни неумолимо приближалось, а своего вердикта по пригодности Баратеона в любовники, как оказалось, самой принцессе Деймон пока ещё не вынес. Что там насчёт его ребенка болтала девица Старк? Надо будет разведать...

— А точно снова не выгорит? — уточнил Эйгор. — Даже думать тошно о его песнях, не то, что слушать!

— Ну... нет, вас загребут, если полезете в открытую, но, — Деймон чувства брата разделял целиком и полностью, — всегда же можно вспомнить рецепт какого-нибудь полезного чая? А в богороще травы растут, добрые такие.

— Добрую траву Риды жрут, — гоготнул Брандон.

Риды... болотные хозяева, которые под крокодилом живут. Эти жрут, конечно... то-то Брин заулыбался мечтательно! И то-то Эйгор нахмурился.

— Шмаль? Ну нет, никакой шмали нам не надо!

— Но это просто очень добрая трава! — голос Брина был слаще медовых сот.

— И это кронпринц-горлопан, — веско добавил Брандон. — Кронпринца не... оу, — мимо шатра продефилировала девица из Ланнистеров, в фамильных цветах и с декольте глубоким, как принцевы стихи. — Не жаль, в общем. А что в ней такого доброго-то?

— А от неё люди тоже становятся... добрые, — хмыкнул Деймон, украдкой показав Брину кулак. — И начинают делиться всем, что накипело у них на душе. Один мой знакомый, например, поведал своему отцу о сравнительных достоинств зефира и задниц придворных дам...

— И кавалеров, — хмыкнул Эйгор. — И много чего ещё поведал, а как исполнил "На банане я сижу" — заслушаешься! Не то, что некоторые!

И залыбился прегадко, припоминая — для него тот случай, когда Лори достал святую Гвенис и покушал её супца был совсем-совсем недавно, не то, что для Деймона. Но кто просил кронпринца отдавать Мию за козотраха, спрашивается? Все наоборот просили не делать подобной гадости...

— Только я рецепт не знаю, — огорчённо признался Брин.

— А я не помню, — развёл руками Деймон. — Точнее, помню в самых общих чертах. Но эффект, я полагаю, будет... какой-нибудь. От доброй травы-то.

— А если чай кому другому достанется? Королю там... он и так сейчас разгневан, — младший Старк поёжился.

— Да всё будет ровно, не ссы, братан, — лорд Роберт зато, кажется, оставил свою обиду и снова повеселел. — Эй, как тебя, Блэкриверс, мути свой чаечек. Кузен упорот, конечно, но не в этом смысле, а хотелось бы полюбоваться.

— Тем более, что есть, кому подать наш скромный деликатесный дар, я тут составил знакомство с прекрасной принцессой Элией...

— Когда успел? Она же светоч целомудрия! — присвистнул Брандон. — Познакомишь?

Нет уж, не про него цвели лимоны в садах дорнийских. Только Роберт... и то, если покажет себя как следует.

— Долго ли умеючи, мой лорд. Но знакомства принцессы — дело выбора самой принцессы.

— Жмот ты, лисниец. Ладно, тогда проси сейчас, — посоветовал Брандон. — Завтра с утра начнутся заезды, можем не успеть.

— Да завтра и не надо, — Эйгор хмыкнул. — На заезды другая идея есть.

— Да, против упоротого ездить нечестно, — согласился Деймон. — А мне уж очень охота посмотреть, как он отреагирует... уверен, его в жизни никто не ссаживал, как можно, кронпринца-то.

— Не ссаживал, да, — кивнул Брандон. — Он же крут в этом деле. Все знают. Он половину гвардии ссадил однажды, я видел.

— В стихах и песнях он тоже крут, — фыркнул Эйгор. — А гвардия... там Ланнистер же служит, а Ланнистеры существуют для ебли в жопу и ничего другого.

— Если Джейме Ланнистера взяли в Гвардию для утех короля... — Нед зажал рот рукой. — Боги, меня сейчас стошнит.

— Да это всё Станнис, Нед, не слушай! У него всё не такое, как у людей — то акколады, то дружба, то жопы Ланнистеров... — живо подорвался Баратеон. — Что он из Ренли вырастит — подумать страшно. В Долину, что ли, пристроить мелкого? Уж папа Джон плохому не научит...

— Э, по твоему брату в Долине одни глиномесы. И в Просторе глиномесы, и при дворе, и везде. Может, проблемы у него какие? — ядовито спросил Брандон.

— В Речных землях не глиномесы и у нас в Штормах, — возразил Станнис. — А за проблемы ща ответишь.

— Сам ответишь, малёк, не наглей! — строго нахмурился Брандон. — А так много думают про глиномесов только сами глиномесы. Может, по твоему и мой брат Нед чем плох, если в Долине взрослел?! — и резко подался вперёд, пытаясь нанести удар.

Кулак ожидаемо пролетел мимо цели. И снова. И ещё раз. Да, так и должно быть. Всё правильно.

— Да ты бухой, что ли? — счастливо заржал братишка. — Когда успел, с нами же был всё время!

Глаза его горели, кудри летели по воздуху, щёки раскраснелись — и он был как никогда похож на самого себя, красавца-Бракена, а не тень-Баратеона. Обнять бы его да закружить... но увернётся, мерзавец!

— Но как? Как ты это делаешь? — взвыл Брандон, промахнувшись снова и вписавшись в стол.

Брин злодейски хихикал. Ренли восторженно смотрел, даже орать в поддержку брата забыл, так захватило его происходящее.

— Кажется, я понял, почему ты в бугурт хочешь, — задумчиво протянул старший Баратеон. — Ну ты жук, конечно.

— Ага, я тебя научу, а ты меня отмудохаешь. А ты, Боб, думал, я шутки ради туда собрался?

— Ну мало ли, дурь подростковая может накатила, — пожал плечами Роберт. — Но ты конечно от души отжигаешь, продолжай.

— Давай так, я убегаю от противника, а ты догоняешь и пиздишь, — предложил Станнис. — Будет весело, нам так точно.

Роберт охотно согласился.

— Отожжём по полной, братан! Все наши будут.

1) Мирия Мартелл

Вернуться к тексту

2) Эдвил и Ото "Бестия" Бракены — по авторскому фанону единоутробные братья Эйгора якобы от брака Барбы Бракен с межевым рыцарем Первином Бурым, а на самом деле — от рыцаря Джонаса Блэквуда.

Вернуться к тексту

3) Гуглить "канцоны Гаусельма Файдита". Это трындец, милорды и миледи.

Вернуться к тексту

4) Скади — "Даэрон".

Вернуться к тексту