Холод (джен)

Обеденный стол на кухне дома номер двенадцать на площади Гриммо был завален золотыми и серебряными монетами, драгоценностями и мелкими украшениями. Фрэнк, то и дело чертыхаясь, считал галеоны, постоянно сбивался, что-то рычал себе под нос и начинал заново. Болтая ножками, на высоком стуле сидела маленькая девочка по имени Мелинда и дразнила золотой цепочкой с массивным кулоном пушистого серого котенка. Котенок ловил неуклюжими лапками подвеску, то и дело ускользавшую от него, Мелинда хихикала и болтала ногами еще сильнее. Ремус читал статью из утащенного «Пророка», едва сдерживая смех. На стене висела вырезка из газеты, увеличенная заклинанием и прикрепленная жвачкой Альбуса, с изображением Беллатрисы Лестрейндж, которая до жути напоминала фурию. Сириус почти равнодушно метал в снимок что-то оравшей кузины дротики Ала, ухмыляясь во весь рот.

— Красивое, — Натали рассматривала изящное кольцо с большим агатом.

— Возьми себе, — разрешил Сириус, приманивая к себе дротики и начиная игру заново.

— Еще чего, — фыркнула девочка, тут же кладя кольцо на стол.

— Считай, что это подарок от тетушки Беллатрисы на твое четырнадцатилетие, детка.

— Спасибо, обойдусь, — брезгливо отказалась Натали.

— Мелли, дорогая, не болтай ногами, — пожурила дочку Эффи. — Лучше помоги-ка мне с ужином.

Мелинда тут же забыла про котенка, и тот с радостью уволок цепочку с кулоном в дальний угол. Эффи повязала фартук и с заботливой улыбкой заплела волосы дочери в косу, чтобы те ей не мешались. Несмотря на свой довольно юный возраст, Мелинда всегда с радостью помогала матери с готовкой и уборкой дома.

— Так, ребята, — хлопнула в ладоши только что вошедшая в кухню Рита. На ней была старенькая домашняя мантия, а волосы собраны в пучок на затылке, — убирайте это куда-нибудь в другое место, — она окинула взглядом барахло, утащенное из сейфа Лестрейнджей. — Нам еще ужинать за этим столом, между прочим.

— Кажется, нам снова удалось вывести из себя нашего дорогого министра, — фыркнул Люпин, сворачивая газету. — Он клянется и божится, что найдет нас и выпустит нам кишки.

— Ремус! — укоризненно воскликнула Эффи, многозначительно покосившись на свою дочь.

— Извини, извини, — тут же пошел на попятную Люпин.

— Мел у нас умница, она за плохим Лунатиком ничего повторять не станет, правда? — подмигнул малышке Невилл, считавший золото вместе со своим отцом.

— Да, правда, — радостно подтвердила девочка, которая, взобравшись на табуретку с ногами, мыла различные овощи в раковине.

— Где Джима с Алом носит? — проворчала Эффи, нарезая хлеб. — С самого утра ничего ведь не ели!

— Кажется, они застряли на чердаке. Понятия не имею, что они там обнаружили, может, снова тренируются, — сообщила Натали.

— Мел, сбегай-ка позови папу с Алом, — попросила Эффи, водружая на освобожденный стол большую кастрюлю с овощным рагу. — И передай им, что если они не спустятся через пять минут, то будут иметь дело с рассерженной мамой.

Мелинда вытерла руки и послушно выбежала из кухни. На вопли «бабули Вальбурги» дети никогда не обращали внимания. Разве что Натали расплакалась, испугавшись злобной бабушки, когда ее в двухнедельном возрасте принесли показать миссис Блэк. Сириус еще потом долго выслушивал от своей матушки злобные проклятия за «осквернение крови». Прошло время, а миссис Блэк так и не смягчилась по отношению к единственной внучке.

Через пять минут, испугавшись строгой мамы, в кухню вошли Джеймс и его сын Альбус, названный так в честь бывшего директора Хогвартса. Альбус, как и Мелинда, унаследовал от отца непослушные черные волосы и синие глаза матери. Он появился на свет, когда Натали, дочери Сириуса и Риты, было семь с половиной месяцев. А спустя еще пять лет родилась и Мелинда, маленькое, всеми любимое и балуемое чудо. У Фрэнка и Алисы был только Невилл.

— Простите за опоздание, — в кухню буквально ввалилась ходячая катастрофа по имени Нимфадора Тонкс. По пути девушка сбила какую-то кастрюлю, благо пустую. Мелинда хихикнула, и новоприбывшая ласково потрепала ее по голове. — Мне было жутко интересно, чем все закончится.

— И чем же? — усмехнулась Рита. — Тонкс, дорогая, сделай одолжение — прими свой истинный облик.

— Ох, извините, — широко улыбнулась Тонкс и тут же избавилась от внешности Беллатрисы, которую приняла благодаря своим метаморфическим способностям. Одежда тут же повисла на худощавой, как парень, Тонкс. Она протянула серебристое одеяние Джеймсу. — Меня все равно чуть не засекли, — пожаловалась она, усаживаясь рядом с Люпином. Тот слегка покраснел и постарался съесть свою порцию как можно скорее. Тонкс только усмехнулась и чмокнула Люпина в щеку. — Любимый, не будь букой.

— То есть как это — чуть не засекли? — ахнула Алиса, уронив кусок колбасы с бутерброда. Котенок Мелинды тут же позабыл про золотую побрякушку и проворно утащил колбасу из-под стола.

— Гоменум Ревелио, — мрачно сказала Тонкс, принимаясь за еду. Она все еще чем-то походила на Беллатрису, но черты ее лица медленно менялись на более мягкие. — Они, конечно, ошалели, когда никого не обнаружили, но заклинание-то четко показало, что я там! Акцио на мантию не действует, они начали палить заклятиями куда попало, ну я и смотала удочки.

— Они могли тебя поймать, — сердито посмотрел на нее Люпин.

— Да брось, Луни, нас уже сто раз могли поймать и хоть раз кого-то поймали? — фыркнул Сириус, уважительно глядя на двоюродную племянницу.

— Лично с меня хватило и того, что они ранили Фрэнка, — Люпин отставил тарелку с недоеденным рагу и сжал кулаки. — Что выследили меня и чуть было не поймали, если бы не полнолуние. Все, пора прекращать эти игры. Подумайте хотя бы о детях! — он возмущенно уставился на Эффи, требуя поддержки.

— Не такие уж мы и дети! — обиженным хором проскандировали Невилл, Альбус и Натали.

— А я — ребенок, — простодушно заявила Мелинда.

— Вот-вот, — хмыкнул Люпин. Альбус покосился на сестру и закатил глаза.

— Рем, — Джеймс смотрел на него очень серьезно, — не мы ли много лет назад вот на этом самом месте поклялись, что избавимся от узурпатора Волдеморта?

— Мы, но… — Ремус обвел взглядом всех присутствующих, — как то, что мы уже второй раз вторгаемся в Гринготтс, поможет нам в борьбе с…

— А что, пускай поссут, — хмыкнул Сириус.

— Да уж, вы бы видели рожу Беллатрисы, когда она фекалии на маске обнаружила, — кивнула Тонкс. — Кстати, — она нанизала картофелину на вилку и задумчиво на нее посмотрела, — она что-то вопила о какой-то чаше. Такое ощущение, что на все остальное ей наплевать, она закруциатила одного из авроров и намертво приказала вернуть чашу. Что в ней такого важного?

— Эту что ли? — хмыкнул Фрэнк, вытащив из кучи золота маленькую золотую чашу с тонкими ручками и поставив ее на стол. — Не слишком-то впечатляет.

Чаша блестела в тусклом освещении кухни. На ней был выгравирован барсук.

— Постойте-ка, — Тонкс нахмурилась и взяла чашу в руки. — Тут барсук, а это…

— Пенелопа Пуффендуй, — понимающе кивнула Рита, в свое время закончившая этот факультет.

— Ну и что с того?

— Не знаю, — пожала плечами Тонкс, равнодушно швыряя чашу в кучу золота. — Можно с ее помощью шантажировать Лестрейндж, например.

Все только посмеялись с такого предложения, в том числе и сама Тонкс.

После ужина домочадца разбрелись кто куда. Рита зачаровала посуду так, что она стала мыться самостоятельно. Мелинда хихикала, пытаясь увернуться от щекочущего ее Невилла.

— Пап, пойдем еще потренируемся, — позвал Джеймса Альбус; глаза мальчика так и светились энтузиазмом.

— На сегодня достаточно, — строго одернула его Эффи и показала кулак безмятежно улыбающемуся Джеймсу. — Ты истощишь себя, Ал. Лучше поиграй с сестрой.

Альбус обучался анимагии вот уже третий год, но все, чего ему удалось добиться, это превращаться в енота на несколько секунд. Каждую свободную минуту он занимался с кем-то из взрослых анимагов, стараясь не обращать внимания на дружеские подколы Невилла и Натали, которые искусством анимагии овладели уже давно.

— Волшебные нарды! — объявила Мелинда, вытащив из шкафа в гостиной тяжелую доску для игры.

— Невилл, следи за ней, чтобы не жульничала, — хмыкнул Альбус, легонько щелкнув завизжавшую сестру по носику.

— Я не жульничаю! — оскорбилась Мелинда. — Это тебя Сириус научил мухлевать!

— Блэк, еще одно подобное словечко в присутствии моего ребенка… — возмущенно запыхтела Эффи.

— Сегодня мы с тобой, Лунатик, снова отличились, — фыркнул Сириус, расставляя на доске шахматы. Напротив него расположилась Натали, с сосредоточенным видом грызшая ноготь.

Обычно вся компания выезжала куда-нибудь на природу, окружала себя всевозможными защитными чарами и играла в квиддич. Но теперь им как минимум месяц предстояло сидеть на площади Гриммо, пока вся шумиха вокруг Гринготтса не утихнет.

— Да ну тебя, я не буду с тобой играть, — расплакалась в очередной раз проигравшая Мелинда. Альбус широко улыбнулся и показал ей язык.

— Ал, прекрати дразнить сестру, — устало попросила Эффи и поманила девочку к себе. — Смотри, Мел, какое платье я сшила для твоей куклы, — она продемонстрировала дочери нарядное платье из фиолетового бархата. Слезы Мелинды сразу же высохли, и она позабыла про свой проигрыш.

— Шах и мат, папочка, — объявила довольная Натали и чмокнула тяжело вздохнувшего Сириуса в щеку.

— Ты точно не в маму такая умная, — гордо заявил Сириус и схлопотал от Риты подзатыльник.

Тонкс сидела в кресле перед гобеленом и неотрывно смотрела на него. Ремус сел на подлокотник ее кресла, и девушка тут же положила голову ему на грудь. Люпину не нужно было следить за направлением ее взгляда, чтобы понять, чье имя привлекло внимание его любимой.

— Я так по ним скучаю, — всхлипнула Тонкс, и Ремус еще крепче прижал ее к себе. Теперь они вдвоем смотрели на маленькую обугленную точку, внизу которой настырный Бродяга приписал «Андромеда», нарисовал смешную рожицу и подписал ее «Тед Тонкс». Отца Нимфадоры, маглорожденного волшебника, убили при попытке к бегству в самый первый год нового режима, а вскоре скончалась и мать. Тонкс подозревала, что без участия тетушки Беллатрисы здесь не обошлось. Ее саму вскоре разыскал Сириус и привел в свой дом, где она, тогда еще ровесница Натали, познакомилась со всеми, со временем влюбилась в Ремуса Люпина и начала новую жизнь.

Вдруг внизу отчетливо зазвенел дверной звонок, разбудивший портрет матери Сириуса и еще по меньшей мере с полдюжины других родственников. Обстановка в гостиной моментально накалилась: взрослые побросали свои дела и выхватили волшебные палочки. С напряженным лицом Ремус перегнулся через перила и осторожно выглянул вниз. Снизу раздавалась чья-то ругань, практически тонувшая в воплях миссис Блэк. Не оборачиваясь, Ремус поманил остальных.

— Невилл, за старшего, — шепотом распорядился Фрэнк, первым покидая гостиную. Ремус оглянулся назад — Мелинда, дрожа всем телом, жалась к Альбусу, который успокаивающе гладил девочку по голове.

— Не бойся, Мел, вряд ли это Пожиратели, они уж точно не стали бы звонить в дверь, а просто вышибли бы ее к чертям дементоровым. Скорее всего, Аберфорт решил наведаться…

Аберфорт или не Аберфорт, а бдительность еще никому не мешала. Спустившись в прихожую, они буквально нос к носу столкнулись с братом бывшего директора Хогвартса, Аберфортом Дамблдором. Старик держал перед собой волшебную палочку с таким видом, будто был готов в любой момент сдаться.

— Как звали козла, на котором Аберфорт Дамблдор испытал первый в его жизни Круциатус? — прорычал Сириус, целясь палочкой прямо в сердце незваного гостя.

— Бяшка, — буркнул Аберфорт, у которого при воспоминаниях разом потемнело лицо.

Все облегченно опустили палочки. Ремус занавесил портрет миссис Блэк, и она тотчас утихла, а вслед за ней и все остальные.

— Вы голодны? — первым делом осведомилась гостеприимная Эффи.

— Не откажусь от бокала медовухи, — Аберфорт снял дорожную мантию и повесил ее на крючок в кухне, куда прошла вся компания.

— Что случилось? — спросил Джеймс, разливая по бокалам медовуху и взмахивая палочкой, отчего напиток сам поплыл ко всем собравшимся. Аберфорт крайне редко посещал площадь Гриммо и всегда, как правило, приносил очень плохие новости.

— Грюма схватили, — опорожнив свой бокал, сообщил Аберфорт. В комнате будто разом похолодело на несколько градусов. — Он успел связаться со мной, но где он теперь — не имею понятия. Скорее всего, уже мертв.

Все пораженно замолчали. Аластор Грюм, их верный наставник, практически заменивший погибшего Альбуса Дамблдора, всегда скрывался в другом месте. Никто не знал, где именно, но вот прихлебателям Волдеморта, кажется, это обнаружить удалось.

— Как же… как же это так вышло? — пролепетала Тонкс, глотая слезы. Грюм был ее любимым учителем, да и не только ее…

— Не знаю, но Пожиратели кричат об этом на весь Хогсмид, — мрачно сказал Аберфорт, опрокидывая в себя вторую порцию медовухи. — Что-то затевается, притом очень скверное, ребятки. А тут еще младший Уизли тайком пришел ко мне в паб, захлебывается соплями — подружка его маглокровная пропала.

— Неужели опять? — поежилась Эффи, кутаясь в теплую, траченную молью шаль. — Пять лет детей никто не трогал…

— А теперь тронули снова. Сдается мне, Сами-Знаете-Кто возобновил свои опыты.

Какое-то время все молчали, переваривая информацию.

— Это ужасно, — заключила Рита. — Чего он добивается? Что хочет сделать?

— Ну то, что истребить всех маглокровок, по-моему, очевидно. — Сириус сновал из угла в угол, задумчиво потирая подбородок. — Но зачем их похищать из школы?

— Думайте, ребята, это ваша прерогатива, — Аберфорт поднялся на ноги. — Кстати, я тут вам пополнение кое-какое нашел. Ребята проверенные.

— Кто такие? — нахмурился Фрэнк, стискивая палочку.

— Сыновья Молли и Артура, держат лавку приколов в Косом переулке. Министерство они уже давно достали, странно, что их до сих пор не прихлопнули. Они просили о встрече с вами.

— Откуда ты уверен в том, что они не шпионы? — резко подался вперед Ремус.

— Оттуда. Их старший брат вовсю поддерживал новый режим, а потом струсил, и его хлопнули.

— Да, что-то такое было в «Пророке» пару лет назад, — наморщив лоб, вспомнила Рита. — Но это еще ни о чем не говорит, — резонно заметила она.

— Я доверяю этим парням, — заключил Аберфорт. — Сывороткой правды я их не поил, но вы делайте, что хотите. Мое дело — свести вас.

Его взгляд упал на мешок с золотом Лестрейнджей, который с кухни так пока и не убрали. Младший брат Дамблдора нахмурился и накинул мантию.

— С огнем играете, ребята, — покачал головой он и, не попрощавшись, ушел.